5.2. Попытка искоренения всех форм предпринимательской деятельности в период Советского государства

Приход к власти большевиков положил конец предпринимательству, хотя оно еще развивалось по инерции в период НЭПа. Главной целью новой власти в экономической сфере было преодоление товарно-денежных отношений и сужение сферы хозрасчета. Регулятором экономики должен был стать Госплан, который устранял всякую свободу экономической деятельности и делал совершенно лишним предпринимательство.

Сначала был введен «рабочий контроль» над всеми крупными промышленными предприятиями, а с декабря 1917 г. по осень 1918 г. была проведена их полная национализация без всякой компенсации прежним владельцам. Для руководства национализированной промышленностью был создан Высший совет народного хозяйства (ВСНХ). На каждое предприятие соответствующий главк назначал комиссара (представителя государственной власти) и двух директоров (административного и технического). Административный директор назначался обычно из членов партии. Техническим директором становился бывший инженер или управляющий предприятия, осуществлявший свои функции под контролем двух первых руководителей. Национализации подверглась и банковская система – в январе 1918 г. все принадлежавшие банкам чеки и акции были конфискованы, а государственные задолженности (60 млрд. руб.) аннулированы.

Следующим шагом к уничтожению товарного производства стала реализация репрессивной политики в отношении сельского хозяйства – 10 ноября 1917 г. в специальном декрете все спекулянты объявлялись врагами народа, в эту же категорию попадали и те, кто добровольно не отдавал продотрядам излишки своего хлеба. С лета 1918 г. из сельских люмпенов были созданы комитеты бедноты, с помощью которых у зажиточных крестьян власть отобрала 50 миллионов га земли. В феврале 1919 г. было опубликовано «Положение о социалистическом землеустройстве и о мерах перехода к социалистическому земледелию» – необходимость замены всех видов единоличного хозяйства на совхозы, колхозы, производственные коммуны. Таким образом, принимавшиеся Советской властью меры по искоренению рыночного хозяйства касались мелкого производителя-крестьянина как потенциального предпринимателя, ибо с крупным предпринимательством было покончено уже в первые месяцы коммунистической диктатуры.

В результате этих мероприятий в России в годы гражданской войны был создан безденежный, бестоварный механизм хозяйствования, что можно было расценить как попытку воплощения в жизнь марксистской модели социализма без рынка и частной собственности.

Однако кризис послевоенных лет заставил правительство пойти на некоторые уступки и дать людям самим спасти себя от голода и вымирания путем свободы экономической деятельности. Начало НЭПа – утверждение Советом Труда и Обороны (СТО) «Основных положений к восстановлению крупной промышленности, поднятию и развитию производства» от 12 августа 1921 г. (перевод промышленных трестов на хозрасчет и коммерческий расчет). Конец – принятие ЦИК и СНК СССР 29 июня 1927 г. «Положения о государственных трестах» (трансформация коммерческого расчета в хозрасчет административный).

В период НЭПа была национализирована вся торговля, поэтому крупная и средняя буржуазия прекратила свою легальную деятельность. Предприниматели либо эмигрировали за границу, либо устраивались в госучреждения до лучших времен. Наиболее многочисленными представителями частной торговли в это время оказались неграмотные и полуграмотные торговцы (в основном женщины). При этом образ жизни мелких предпринимателей не очень отличался от трудовых категорий населения. Политика государства в это время приводила к тому, что состав нэпманов обновлялся ежегодно на половину.

Основными формами частной торговли в период Нэпа были – базарно-рыночная торговля и мелочная разносная. При этом частная торговля была сосредоточена в основном в городе. Поэтому можно говорить, что предпринимательство и торговля в это время напоминали картину рынков периода Киевской и Новгородской Руси.

Что касается деревни, то здесь усиливаются позиции кулачества – дело в том, что государство не могло получить доход с сельского хозяйства только путем изымания продуктов труда у бедных слоев деревни. Кулаки в основном преобладали в промысловых предприятиях, связанных с первичной обработкой с/х продукции.

Необходимость в НЭПе существовала до тех пор, пока не был преодолен кризис – как только государство установило контроль над всеми отраслями хозяйственный и политической жизни страны, надобность в дальнейшем развитии предпринимательства отпала, и НЭП был свернут.

Прежде всего, с конца 20-х гг. государственный аппарат стал методично и настойчиво прижимать хозяйственную инициативу крестьян, возрождая типичные приемы «военного коммунизма», что привело к хлебозаготовительному кризису. Наряду с этим власть запретила все виды свободного предпринимательства, как на селе, так и в городе. Окончательный шаг к уничтожению товарного производства был связан с коллективизацией сельского хозяйства в начале 30-х годов, в результате которой были ликвидированы последний класс самостоятельных производителей и сама возможность произрастания частного предпринимательства в экономике страны.

Наряду с коллективизацией серией энергичных мер было покончено с товарной моделью в городской промышленности. XVII партийная конференция, состоявшаяся в 1932 году, объявила, что оптовая торговля и экономическая ответственность за результаты труда отныне являются разбазариванием государственных средств и заменяются на систему фондового распределения ресурсов.

В целом в течение первых пятилеток все элементы частнопредпринимательской деятельности были окончательно ликвидированы – отныне самодеятельная предпринимательская активность могла проявить себя не иначе как на колхозных рынках, либо в индивидуальной трудовой деятельности часовщиков, сапожников и прочих кустарей. Все это не представляло серьезной угрозы для социалистической системы хозяйствования.

Так началась эпоха претворения в жизнь мифа о безденежной социалистической экономике, в которой непосредственный обмен между производителями должен был заменить торговлю. В идеале место свободного производителя и свободного предпринимателя должны были занять колхозы-гиганты и трудовые коммуны на промышленных предприятиях, доходы которых должны были распределяться поровну между работниками. В реальной жизни эта утопия обернулась государственным социализмом.

Суть данной модели социально-экономического развития состояла в том, что весь ход хозяйственной жизни определялся административным планированием, а экономической основой выступала государственная собственность на средства производства. Экономическое развитие шло исключительно экстенсивным путем. Основной объем капиталовложений направлялся в приоритетные отрасли производства, такие, как машиностроение, добывающая промышленность, производство электроэнергии, «оборонка» и т. д., что осуществлялось в ущерб уровню жизни населения.

Говоря о достижениях политики «Великого перелома», которая и ознаменовала собой ликвидацию свободного предпринимательства, нельзя отрицать некоторых достижений. В 30-е годы шло бурное строительство новых предприятий, возникли совершенно новые отрасли индустрии. Основные производственные фонды в хозяйстве страны почти удвоились. Вместе с тем почти на четверть снизился съем продукции с рубля фондов. Расход материалов на единицу конечного продукта возрос на 25-30 процентов, что потребовало существенного прироста производства в сырьевых отраслях. Тогда же возникли те диспропорции в производстве продукции, которые стали болевыми очками социалистической экономики: между тяжелой и легкой промышленностью, между транспортом и остальными отраслями материального производства, между денежными доходами населения и их товарным покрытием.

Но самым тяжелым наследием «Великого перелома» явилось разорение сельского хозяйства. В 1932 г. страну постиг страшный голод, унесший миллионы жизней. Только в 1933 г. по сравнению с 1928 г. поголовье скота сократилось примерно в два раза. Лишь в конце 50-х годов количество крупного рогатого скота и овец достигло уровня 1926 г., да и то во многом благодаря личным подсобным хозяйствам колхозников.

Все это было прямым результатом уничтожения крепкого хозяина-земледельца. Наиболее дееспособная, лучшая часть русского крестьянства была лишена имущества и свободы, раскулачена и сослана в восточные районы страны. Оставшаяся часть крестьянства, превратившаяся теперь в колхозников, особого рвения к труду на общественном поле не проявляла. Разрушив товарное производство, государство смогло предложить взамен экономических стимулов к труду грубое принуждение и жестко централизованную систему организации колхозного производства. Не все в порядке было с трудовой дисциплиной и на городских промышленных предприятиях. В том числе и по этой причине крупная индустрия в 1938-1940 гг. по существу топталась на месте. Производство основных видов продукции — чугуна, стали, цемента, нефти практически не увеличилось, а в ряде отраслей наблюдался спад.

Престиж советской социально-экономической системы был спасен начавшейся войной, так как командная экономика оказывается эффективно действующей именно в чрезвычайных условиях, когда производственные задачи упрощаются до минимума и требуется быстрая концентрация всех сил и ресурсов на главном направлении для решения простой по технике исполнения задачи. Такое, например, как превращение страны в единый военный лагерь и сосредоточение всех сил и средств на разгром врага. Война, кроме того, заставила государство ослабить свой контроль за колхозным рынком и мелким ремесленным производством.

Возвращение к условиям мирного времени заставило руководство страны подумать о выборе путей дальнейшего развития страны. В результате было принято решение вернуться к прежней волюнтаристской модели экономического развития 30-х гг. Соответствующая комиссия по делам колхозов получила правительственное задание принять все меры к ликвидации нарушений колхозного устава. К концу 1949 г. экономическое и финансовое положение колхозов настолько ухудшилось, что правительству пришлось разработать ряд мер по улучшению ситуации в аграрном секторе экономики. В марте 1951 г. Н. Хрущев, занимавший пост главного «специалиста» по сельскому хозяйству, выдвинул утопичную идею создания агрогородов, которые должны были изменить весь уклад крестьянской жизни. Крестьян предполагалось перевести на городской образ жизни, в многоквартирные дома, подальше от их индивидуальных наделов.

Таким образом, первые послевоенные годы можно воспринимать как логическое завершение начавшейся после свертывания нэпа линии на искоренение всех видов частного предпринимательства и индивидуальной деятельности. В результате сфера предпринимательской активности оказалась суженной до немыслимых пределов – только в рамках колхозного рынка и криминальной торговли. Однако частная инициатива реализовывала себя в торговле и службе быта – это так называемая теневая экономика, которая сложилась еще при сталинском режиме. Ее подлинный расцвет относится к периоду либерализации коммунистического режима, начавшемуся со второй половины 50-х годов и который продолжался далее вплоть до крушения социализма в СССР и распада самого первого в мире социалистического государства.

Под «теневой экономикой» принято понимать набор неофициальных хозяйственных услуг, существующих параллельно официальной экономике и идущих вразрез с существующими законами. В условия существования командно-административной системы «теневая экономика» выполняла позитивные для советского режима функции. Во-первых, она позволяла хоть как-то прикрыть бреши, оставляемые официальной советской экономикой, путем создания параллельных хозяйственных структур. Вторая функция заключалась в сглаживании напряженности в обществе, порожденной невысоким жизненным уровнем советских людей и сверхэксплуатацией их со стороны государства. Для властей инверсия социального протеста в мелкие хищения государственной собственности гораздо предпочтительнее открытых политических выступлений под лозунгами защиты социальной справедливости. И, в-третьих, сама правящая коммунистическая номенклатура порождала «теневую экономику», так как была в ней кровно заинтересована, поскольку она являлась для них источником дополнительных благ.

При этом если в годы правления Н. Хрущева еще трудно проследить прямую связь между коррумпированной партийной верхушкой и теневыми структурами в экономике, то в самом начале «брежневской эры» пра­воохранительные органы негласно были переключены на мелких спекулянтов. Дело в том, что установка тогдашнего руководства страны была такова: каждый низовой руководитель может делать, что угодно, только пусть обеспечит порядок и спокойствие на своей территории. Дельцы теневого бизнеса сразу уловили сложившуюся в стране ситуацию. К началу 70-х годов все наиболее дальновидные предприниматели-теневики обзавелись своими людьми в контролирующих, снабженческих организациях и даже в партийно-советских органах. Прямым результатом тесного союза «теневиков» с коррумпированным чиновничеством стало то, что к спекулянту, то есть неофициальному торговому посреднику, был вынужден обращаться каждый третий житель страны.

Попытки бороться с «теневой экономикой» предпринимались в основном со стороны председателя КГБ Ю. Андропова. Например, в конце 60-х – начале 70-х гг. был нанесен первый серьезный удар по покровителям «теневой экономики» в самых неблагополучных с этой точки зрения районах СССР, в Азербайджане и Грузии. Последние годы жизни Л. Брежнева и особенно первые годы после его смерти, когда к власти пришел Ю. Андропов, ознаменовались целым каскадом уголовных дел - «рыбным», «сочинским», «краснодарским», «ростовским», «елисеевским» и т. д. Последний эпизод борьбы с коррупцией и «теневой экономикой» относится к первым годам пребывания у власти М. Горбачева и заканчивается полным провалом. Таким образом, в схватке государства с «теневой экономикой» победила, безусловно, последняя, которая к моменту крушения коммунистического режима плавно перетекла из криминальной нелегальной структуры в официально приемлемую, легальную и допустимую.