«Литературное движение «Буря и натиск» в немецкой литературе XVIII века. Роман Гете «Страдания юного Вертера»

ВОПРОСЫ К КОЛЛОКВИУМУ:

Эстетика и поэтика «Бури и натиска»

1. Литературный кружок в Страсбурге («рейнские гении»). Роль Гердера в формировании эстетической программы. Идеи Руссо и их преломление в учении Гердера о языке и поэзии. Язык, его происхождение и эволюция. Развитие поэзии. Осмысление истории. Идея исторического и национального своеобразия культур. Сб. «Голоса народов в песнях».

2. Сборник статей «О немецком характере и искусстве» (1773) - манифест «Бури и натиска».

3. Культ природы и культ непосредственного чувства. Утверждение мятежного индивидуализма. Драмы Клингера, Гете, Ленца. Учение об оригинальности художественного гения.

4. Литературный кружок в Геттингене («Союз рощи»). Задача создания самобытной национальной поэзии. Г.А. Бюргер.

Роман Гете «Страдания юного Вертера»

1. Эпистолярная форма. Особенности художественного построения. Мир внутренний и мир внешний.

2. «Ум» и «сердце» в романе. Вертер как «мирообъемлющая душа».

3. Вертер - Лотта. Вертер - Альберт. Конфликт двух типов мышления и отношения к жизни.

4. Психологические и социальные истоки трагедии.

5. Природа в романе.

Литература

1. История зарубежной литературы XVIII века /Под ред. 3. Плавскина. М, 1991. С.273-296.

2. Жирмунский В.Н. Очерки по истории классической немецкой литературы. Л., 1972.

Главы «Жизнь и творчество Гердера», С. 209-276; Период «Бури и натиска», С. 277-378.

3. Аникст А. Творческий путь Гете. М, 1986. С. 55-72, 113-132.(См.Материалы к занятию)

4. Конради К.О. Гете. Жизнь и творчество. Т1./ Пер. с нем. М, 1987. С.130-143, 236-255.

5. История немецкой литературы: В 3-х тт./Пер. с нем. Т1. М., 1985. С.277-302.

6. История всемирной литературы: В 9 тт. Т.5. М., 1988. С. 213-226.

7. Гердер И.Г. О различных возрастах языка // Гердер И.Г. Избранные сочинения. М., 1959. С.119-121.

(См. Материалы к занятию)

Материалы к занятию Аникст а. Буря и натиск

Текст воспроизводится по изданию: Аникст А. Творческий путь Гете. М., 1986. С.55-72, 113-132

Эстетика и поэтика «бури и натиска» Страсбург и знакомство с Гердером

Весной 1770 года Вольфганг почувствовал себя здо­ровым. Вернулся юношеский задор, и его потянуло из дома. Отец снарядил его для продолжения образова­ния в Страсбург, где он сам некогда стал дипломиро­ванным юристом. Гете слушал в университете лекции по государственному праву и истории, но с большим ин­тересом ходил на занятия по анатомии и хирургии, а также производил в лаборатории химические опыты.

По приезде в Страсбург Гете попытался связаться с единомышленниками Сусанны фон Клеттенберг, но местные пиетисты показались ему сухими и неинте­ресными. Ему было лучше среди сверстников-студен­тов, встречавшихся с ним в столовой пансиона. Его очаровал прямодушный Лерзе, и он дал впоследствии его имя одному из персонажей «Геца фон Берлихин-гена»; интерес к поэзии связывал его с Леопольдом Вагнером, тоже вскоре ставшим писателем; недавнее увлечение пиетизмом делало для Гете понятными стремления Юнга-Штиллинга, набожного проповедни­ка любви к ближнему, ставшего религиозным писате­лем. Штиллинг был на девять лет старше, и Гете ин­тересовали рассказы этого бывалого человека, пере­пробовавшего разные ремесла и профессии до того, как стать студентом. Особенно сблизился Вольфганг с сорокавосьмилетним Даниэлем Зальцманом, душой студенческих застолий. Он многому научил молодого друга, который поверял ему свои душевные тревоги.

Наиболее важное значение для всего дальнейшего развития Гете имело его знакомство с Гердером, приехавшим в Страсбург для глазной операции. Гердер был на пять лет старше Гете и ко времени их встречи уже занял место в литературном мире. Гете оставил подробный рассказ об их отношениях в то время, и эти страницы автобиографии представляют большой интерес.

Гердер отличался придирчивостью, даже обижал студента, приходившего навещать его, когда он лежал одиноков гостиничной комнате. Но юноша терпеливо относился к раздражительному больному, потому что сразу понял, как многому он сможет у него научиться. «Поскольку разговор его всегда был значителен, спра­шивал ли он, отвечал ли или вообще что-то обсуждал, то он, конечно, ежедневно, даже ежечасно прививал мне новые взгляды. В Лейпциге я вращался в узком, замк­нутом кругу, во Франкфурте при тогдашнем моем со­стоянии подавно не мог расширить свои знания о не­мецкой литературе; более того, мои мистико-религиозные и химические занятия завели меня в достаточно темные области, и мне оставалось чуждо почти все, что за последние годы происходило в литературном мире. И вот благодаря Гердеру я вдруг познакомился со всеми новейшими идеями, со всеми направлениями, которые из этих идей проистекали» (3, 340—341).

В Гердере было много близкого Гете. Его отличало подлинно фаустовское начало. Оно получило выраже­ние в его дневнике путешествия в 1769 году во Фран­цию. Одна страница заслуживает особого внимания: «...Я виню себя за то, что растратил впустую немало лет своей человеческой жизни; разве не от меня за­висело насладиться ими? Разве судьба не даровала мне все условия для этого?.. Я не совершил бы множества опрометчивых поступков, не занимался бы ненужными делами, не стремился к ложным почестям и чинам, не познал бы ни обид, ни обманчивой любви к наукам. Сколько попусту потраченных часов я сберег бы, ес­ли б не предавался чтению, писанию и обдумыванию всякого вздора!.. Я мог бы насладиться жизнью, при­обрести основательные, реальные знания, научился бы применять на деле то, что изучил. Я не превратился бы в чернильницу для ученой писанины, не стал бы словарем наук и искусств, которых не видел и не по­нимаю; я не стал бы набитым книгами и бумагами шкафом, которому место разве что в кабинете ученого. Я избежал бы обстоятельств, которые сковывали мой дух, ограничивая его лишь мнимо углубленным пости­жением человеческой природы, тогда как он мог по­стичь общество, мир, людей, женщин, наслаждения, познать все это вширь, с благородной и страстной любознательностью юноши, едва вступающего в свет и без устали, стремительно переходящего от одного предмета к другому! Совсем иной строй — иной души!»¹

Вспомним первую сцену «Фауста», где ученый жа­луется на то, что сам замкнул себя в конуру, где «до­ступ свету загражден»:

Как ты все это перенес

И в заточенье не зачах,

Когда насильственно взамен

Живых и богом данных сил

Себя средь этих мертвых стен

Скелетами ты окружил?

(2, 22. Перевод Б. Пастернака)

И снова из дневника путешествия Гердера: «На суше ты пригвожден к одной точке и ограничен узким кругом одной ситуации. Иногда это — кресло в твоем душном рабочем кабинете, стул перед унылым столом в меблированных комнатах, иногда это — амвон или кафедра, порой — маленький городок, где ты являешь­ся кумиром публики, состоящей из трех человек, к ко­торым ты должен прислушиваться, нередко это — од­нообразие занятий, на которые нас толкают привычка и непомерные притязания. Какими мелочными, огра­ниченными становятся жизнь, честь, уважение, желание, страх, ненависть, отвращение, любовь, дружба, жажда знаний, занятия, склонности, каким ограниченным и скудным становится, наконец, сам дух! И вот, если внезапно перешагнуть через этот круг — вернее: ока­заться выброшенным за его пределы, без книг, ру­кописей, обычных занятий и привычного общества,— о, насколько иначе все тогда выглядит!.. Когда же я наконец сумею истребить в себе все, чему я учился, чтобы самому находить все, о чем я думаю, что изу­чаю, во что* верю?»²

Оба искали этого пути в подлинную жизнь — и Гердер, и Гете, и младший из них нашел путь к тем просторам, о которых мечтали оба. Гердер проявил себя как выдающийся мыслитель, оказавший большое влияние на развитие философии, исторической науки, языкознания. Он сыграл важную роль как сеятель но­вых идей. Он открыл Гете для самого Гете, который до встречи с Гердером еще только искал себя. Как выразился французский критик Дюбос, то был «Гете до Гете». После Страсбурга внезапно возникает гений, чье творчество мгновенно покоряет всех. Внимательно вглядываясь в Гете предшествующих лет, можно уви­деть корни будущего расцвета. Юноша, играющий во всезнающего скептика, верующий пиетист, ученик-алхимик, пытающийся проникнуть в тайну сочетания химических элементов, поэт, пробующий силы в раз­ных манерах, он сумел под влиянием Гердера вы­рваться за пределы узкого круга, в котором он вра­щался в Лейпциге и во Франкфурте до поездки в Страсбург.