978-5-906000-08-8

Научная школа уголовного процесса и криминалистики СПбГУ Уголовнаая юстиция XXI века (к 15-летию применения УПК РФ)

О. А. Кожевников, кандидат юридических наук, доцент кафедры судебной деятельности, Уральский государственный юридический университет, член аттестационной комиссии военной прокуратуры Центрального военного округа

ПРОКУРОР В УГОЛОВНОМ ПРОЦЕССЕ (НАПРАВЛЕНИЯ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ)

В статье рассматриваются вопросы участия прокурора в уголовном процессе,

координации деятельности по борьбе с преступностью, международного сотрудничества прокуратуры.

Ключевые слова: прокурор, уголовный процесс, органы расследования, уголовное преследование

Oleg A. Kozhevnikov,

Candidate of Law, Associate Professor of Department of Judicial Procedures the Ural State Law University, member of the evaluation Commission of the military Prosecutor of the Central military district

THE PROSECUTOR IN THE CRIMINAL PROCESS (ACTIVITIES)

In article are considered question of participation of the Prosecutor in the criminal process, coordinationof activities to combat crime, international cooperating prosecutors

Keywords: Prosecutor, criminal process, investigation, criminal prosecutor

Федеральный закон о прокуратуре и УПК РФ определяют правовое положение прокурора в уголовном судопроизводстве. При этом полномочия прокурора распределяются по нескольким направлениям. При этом категория «направления прокурорской деятельности» используется в двух смыслах. Во-первых, как собирательное понятие, определяющее различную прокурорскую деятельность. Во-вторых, как термин,

определяющий составную часть качественного однородного вида прокурорской деятельности [2, c. 134].

Федеральный закон о прокуратуре в ст. 1 и Главе 3. выделяет такое направление, как надзор за исполнением законов органами, осуществляющими оперативно-розыскную деятельность, дознание и предварительное следствия. При этом в законе наряду с органами,

осуществляющими досудебное производство по уголовному делу, названы и органы,

осуществляющие оперативно-розыскную деятельность, что на наш взгляд, вряд ли правильно. Оправданной является точка зрения о существовании отдельной отрасли

(направления) деятельности прокуратуры – надзора за исполнением законов при

– 291 –

Научная школа уголовного процесса и криминалистики СПбГУ Уголовнаая юстиция XXI века (к 15-летию применения УПК РФ)

осуществлении оперативно-розыскной деятельности. Данное направление имеет свои задачи, предмет, а прокурор обладает особыми полномочиями, обусловленными спецификой данного вида деятельности. Исходя из этого, появляются два самостоятельных направления деятельности прокуратуры по надзору за исполнением законов – в оперативно розыскной деятельности и дознании и предварительном следствии [6]. Более правильно поступает законодатель Казахстана и Беларуси, предусмотревшие в Законе о прокуратуре две главы, посвященные как надзору за законностью оперативно-розыскной деятельности, так и надзору за исполнением законов органами дознания и предварительного следствия.

Кроме этого, в Федеральном законе говорится о соблюдении законности только правоохранительными органами. Между тем круг субъектов, принимающих участие в досудебных стадиях уголовного судопроизводства достаточно широк. Так, УПК РФ выделяет участников уголовного судопроизводства со стороны обвинения, где, кроме прокурора, следователя, начальника следственного отдела, органа дознания, дознавателя упоминает потерпевшего, частного обвинителя, гражданского истца, представителей потерпевшего, гражданского истца и частного обвинителя (глава 6), участников уголовного судопроизводства со стороны защиты (глава 7), и иных участников уголовного судопроизводства (глава 8). И этими субъектами также могут нарушаться правовые нормы

[5].

Поэтому более правильно назвать это направление надзор за исполнением законов при осуществлении дознания и предварительного следствия, или, как это сказано в Законе о прокуратуре Казахстана, «надзор за законностью досудебного производства».

Федеральным Законом о прокуратуре РФ в качестве отдельного направления предусмотрено «уголовное преследование в соответствии с полномочиями, установленными уголовно-процессуальным законодательством». Если до издания Федерального закона от 5 мая 2007 г. № 87-ФЗ «О внесении изменений в Уголовно-

процессуальный кодекс Российской Федерации и Федеральный закон «О прокуратуре Российской Федерации», можно было говорить об уголовном преследовании как праве прокурора на возбуждение уголовного дела и производство предварительного следствия, а также наличии следственного аппарата в структуре органов прокуратуры, то с принятием Указа Президента РФ № 1182 от 27 сентября 2010 года «Вопросы Следственного Комитета Российской Федерации» о создании на базе Следственного комитета при прокуратуре Российской Федерации Следственного комитета Российской Федерации эти доводы утратили свою актуальность.

– 292 –

Научная школа уголовного процесса и криминалистики СПбГУ Уголовнаая юстиция XXI века (к 15-летию применения УПК РФ)

Понимать же преследование как поддержание государственного обвинения по уголовным делам является не совсем правильным, так как это поддержание обвинения является элементом другого направления, также предусмотренного законами о прокуратуре

- участие в рассмотрении дел судами (Раздел IV. «Участие прокурора в рассмотрении дел судами Федерального закона о прокуратуре»). Однако данное направление носит комплексный характер, включая участие прокурора в конституционном, гражданском, административном, арбитражном и уголовном судопроизводстве. Ввиду особенностей каждого вида судопроизводства и правового положения в нем прокурора законодателю следовало бы в законе уделить участию прокурора в каждом процессе отдельную главу.

Думается, что законодатель в УПК и в Федеральном законе «О прокуратуре» должен разъяснить, что включается в понятие «уголовное преследование» применительно к прокурору.

Федеральный закон от 7 февраля 2011 № 4-ФЗ указал, что Генеральная прокуратура Российской Федерации ведет государственный единый статистический учет заявлений и сообщений о преступлениях, состояния преступности, раскрываемости преступлений, состояния и результатов следственной работы и прокурорского надзора, а также устанавливает единый порядок формирования и представления отчетности в органах прокуратуры. Таким образом, появилось регистрационно-аналитическое направление, вызванное тем, что для эффективного осуществления надзора за исполнением законов органами, осуществляющими оперативно-розыскную деятельность, дознание и предварительное следствие, а также для координации деятельности по борьбе с преступностью прокуратура должна обладать базой информации о преступности, ее состоянии, динамике, а также деятельности органов расследования по борьбе с преступностью. При этом, намного позже, уже в 2014 г. А. Б. Ахметова почему-то считает, что эта функция на прокуратуру РФ не возложена [1, с. 61–67]. Поэтому именно прокуратуре передана функция учета преступлений, с созданием единой, независимой от ведомственной принадлежности статистической отчетности по борьбе с преступностью [4]. Это не просто передача части функций из органов внутренних дел, а фактически реформа существующей системы учета и регистрации сообщений о преступлениях в правоохранительных органах, однако упоминания об этом направлении в ст. 1 Федерального закона о прокуратуре до сих пор нет.

В качестве отдельного направления законодатель выделяет координацию деятельности по борьбе с преступностью (ст. 1 Федерального закона о прокуратуре, Положение о координации деятельности правоохранительных органов по борьбе с

– 293 –

Научная школа уголовного процесса и криминалистики СПбГУ Уголовнаая юстиция XXI века (к 15-летию применения УПК РФ)

преступностью от 18 апреля 1996 г. № 567), однако В.М. Савицкий ставил в свое время обоснованный вопрос – почему координация не распространяется на разработку мер предупреждения преступлений (ведь такие меры разрабатывают не только правоохранительные органы, но и иные органы (просвещения, здравоохранения и т.п.), и координировать их усилия в этом направлении особенно важно [7, с. 39 – 40]. Как считает О.В. Воронин, с учетом характера правового регулирования, координацию деятельности необходимо считать иным ее направлением прокурорской деятельности, производным от прокурорского надзора. В последнее время встречаются предложения об упразднении данного направления, однако функциональное содержание, а также принципы организации и деятельности органов и учреждений современной прокуратуры едва ли позволяют поддержать подобные взгляды. Возможно, они имели бы смысл в случае кардинального изменения роли прокуратуры, например, при построении прокуратуры сугубо обвинительного или правообеспечительного типов. В настоящий момент, пока

отечественная прокуратура представляет собой многофункциональный

правоохранительный орган, вряд ли стоит их поддерживать [2, с. 135].

Ст. 2. Федерального закона о прокуратуре РФ «Международное сотрудничество» указывает, что Генеральная прокуратура Российской Федерации в пределах своей компетенции осуществляет прямые связи с соответствующими органами других государств и международными организациями, сотрудничает с ними, заключает соглашения по вопросам правовой помощи и борьбы с преступностью, участвует в разработке международных договоров Российской Федерации

Если в ст. 11 Закона «О прокуратуре СССР» от 30 ноября 1979 года была предусмотрена возможность разрешения органами прокуратуры вопросов, вытекающих из международных договоров, то в Законе Российской Федерации «О прокуратуре Российской Федерации» от 17 января 1992 г., международные связи прокуратуры не регламентировались, и лишь в ст. 2 редакции Закона от 17 ноября 1995 г. № 168 – ФЗ упоминание о них появились вновь.

Наряду с российским законодательством по борьбе с преступностью (как наиболее тяжкими нарушениями законности) прокуратура руководствуется и нормами значительного числа международных соглашений, конвенций, стандартов. Среди них Руководящие принципы для предупреждения организованной преступности и борьбы с ней; Минимальные стандартные правила обращения с заключенными, Руководящие принципы для предупреждения организованной преступности и борьбы с ней и многие другие. В последнем документе наибольшую важность для прокуратуры представляют

– 294 –

Научная школа уголовного процесса и криминалистики СПбГУ Уголовнаая юстиция XXI века (к 15-летию применения УПК РФ)

Список использованных источников:

1.Ахметова А. Б. Сравнительный анализ конституционно-правового статуса прокуратуры в Республике Казахстан и Российской Федерации // Известия высших учебных заведений. Поволжский регион. Общественные науки. – 2014. – № 1 (29).

2.Воронин О. В. Теоретические основы современной прокурорской деятельности Томск:

2013.

3.Кожевников О. А. Научно-практический комментарий к Федеральному закону « О прокуратуре Российской Федерации» Екатеринбург, 2007 г.

4.Кожевников О. А О новом направлении деятельности органов прокуратуры // Российский юридический журнал 2009, № 2

5.Кожевников О.А. Участие прокурора в досудебных стадиях уголовного судопроизводства : М. 2011

6.Основные направления прокурорской деятельности : учеб. пособие / науч. ред. Н. П. Дудин. — СПб. 2011

7.Савицкий В.М. Об основных направлениях деятельности советской прокуратуры // Вопросы теории и методов следственной работы» Иркутск 1988.

– 296 –

Научная школа уголовного процесса и криминалистики СПбГУ Уголовнаая юстиция XXI века (к 15-летию применения УПК РФ)

КРИМИНАЛИСТИКА И СУДЕБНАЯ ЭКСПЕРТИЗА

– 297 –

Научная школа уголовного процесса и криминалистики СПбГУ Уголовнаая юстиция XXI века (к 15-летию применения УПК РФ)

В.Ю. Владимиров, заслуженный юрист России, доктор юридических наук, профессор, главный научный сотрудник ФГБУ «Российский центр судебно-медицинской экспертизы» Минздрава России, профессор кафедры криминалистики Московского университета МВД России им. В.Я. Кикотя, г. Москва

А.В. Ковалев, доктор медицинских наук, директор ФГБУ «Российский центр судебно-медицинской экспертизы» Минздрава России, г. Москва

И.Н. Горбулинская, кандидат юридических наук, доцент, доцент кафедры техникокриминалистического обеспечения экспертной деятельности Московского университета МВД России им. В.Я. Кикотя

СУДЕБНО-ЭКСПЕРТНАЯ ДЕЯТЕЛЬНОСТЬ В СОВРЕМЕННОМ УГОЛОВНОПРОЦЕССУАЛЬНОМ ПРОСТРАНСТВЕ РОССИИ

Судебно-экспертная деятельность является одной из основ объективизации расследования преступлений. Большое значение в повышении эффективности судебной экспертизы в уголовном процессе имеет оптимизация правовых знаний у судебных экспертов различных специально-научных направлений. Особенно это актуально с учетом имеющихся коллизий в современном уголовно-процессуальном законодательстве России.

Ключевые слова: судебная экспертиза, судебно-экспертная деятельность,

расследование преступлений, уголовно-процессуальное законодательство.

Vladimir U. Vladimirov

Doctor of Law, professor, senior research officer in the Federal State Budget Institution

“Russian Forensic Medical Examination Center” of the Ministry of Health of Russian Federation, professor of the forensic department in Moscow State University of the Ministry of Interior Affairs in the name of V.Kikotya.

Andrey.V. Kovalev

Doctor of Medicine, the director of the Federal State Budget Institution “Russian Forensic Medical Examination Center” of the Ministry of Health of Russian Federation.

Irina. N. Gorbulinskaya

PhD, associate professor at the department of technic criminal assurance of forensic activity of Moscow State University of the Ministry of Interior Affairs in the name of V. Kikotya.

– 298 –

Научная школа уголовного процесса и криминалистики СПбГУ Уголовнаая юстиция XXI века (к 15-летию применения УПК РФ)

Judicial examination process and its states according the modern criminal procedure

regulation in Russia

Judicial examination process is one of the bases of objective crime investigation. The optimization of law knowledge that court experts from different special research areas own is of great importance for improving the quality of judicial examination in criminal procedure. It is especially relevant taking into account some collisions in modern criminal procedure law of Russian Federation.

Keywords: judicial examination, judicial examination process, crime investigation, criminal procedure law.

Одной из фундаментальных основ объективизации расследования преступлений является использование специальных знаний, наиболее развитой и востребованной формой,

которой является судебная экспертиза.

Это обстоятельство определило возникновение и бурное развитие в последние десятилетия новой отрасли научного знания – экспертологии, которая является закономерным продуктом развития общей теории судебной экспертизы [1].

Обширность и разноплановость используемых в различных видах судебных экспертиз научных знаний предопределяет различные подходы к профессиональной подготовке и переподготовке, а также к повышению квалификации судебных экспертов разных специальностей.

Характеризуя представителей этой профессии С.А. Смирнова и О.А. Ястребов совершенно справедливо отмечают: «…это лица, обладающие специальными знаниями в очень узких областях. Например, физики, химики, биологи, инженеры, экономисты,

получившие естественнонаучное или техническое образование, не знают основ материального и процессуального права, криминалистики и теории судебной экспертизы»

[2].

Развивая эту мысль, авторы указывают на объективные трудности, возникающие при

«…оценке результатов экспертного исследования, а именно: при выявлении совокупности судебно-экспертно значимых признаков и свойств объектов, нестрогом соблюдении процессуальных требований обращения с доказательствами, незнании специфики судебной экспертизы в различных видах судопроизводства и т.д. …». По их мнению, всё вышеперечисленное «…проявляется, прежде всего, в непреднамеренных ошибках…».

В принципе, не соглашаясь с термином «непреднамеренные ошибки», который содержит элементы тавтологии, следует признать, что действительно в этой связи в

– 299 –

Научная школа уголовного процесса и криминалистики СПбГУ Уголовнаая юстиция XXI века (к 15-летию применения УПК РФ)

деятельности судебных экспертов возникает и развивается ряд фундаментальных практических проблем [3].

Во-первых, это, прежде всего, неумение наладить деловой контакт со следователем,

оперативным работником; отсутствие профессиональных навыков состязательности в судебном процессе, которые являются обязательным атрибутом судебного эксперта любого специально-научного направления.

Во-вторых, отсутствие достаточных знаний и навыков при использовании современных технико-криминалистических средств и инновационных судебно-экспертных технологий. Также, незнание основ криминалистической тактики и методики расследования не позволяет судебному эксперту правильно оценить свою роль и место в процессе построения системы доказательств, обеспечить соотносимость возникающих экспертных, следственных и оперативно-розыскных версий, что должно быть залогом эффективного и объективного расследования на основе творческого взаимодействия всех трех составляющих.

В-третьих, недостаточная профессиональная подготовка порождает возможность формирования у судебного эксперта особого психологического состояния, именуемого в правоприменительной деятельности как «ложное понимание интересов службы», что сказывается весьма негативным образом на алгоритме познавательной и оценочной деятельности, приводит к «запрограммированным» экспертным ошибкам, либо, как не печально, даже к даче заведомо ложных заключений.

Особенно эти проблемы обостряются в случаях наличия правовых коллизий,

требующих к себе более внимательного и юридически «конструктивного» отношения.

К огромному сожалению уголовно-процессуальная регламентация судебно-

экспертной деятельности в России весьма далека от совершенства.

Возьмём, к примеру, понятия дополнительной и повторной судебных экспертиз.

К огромному сожалению, законодатель, на наш взгляд, игнорировал ранее накопленный человечеством опыт в этой части, когда под дополнительной экспертизой понималось исследование, содержащее ответы на новые вопросы, в то время, как повторное исследование проводилось в том же материальном и познаваемом объёме, так как у следствия (суда) возникали сомнения в правильности и обоснованности выводов первичной экспертизы.

Похожее определение даётся в ст. 207 УПК РФ («Дополнительная и повторная судебные экспертизы»): «1. При недостаточной ясности или полноте заключения эксперта

– 300 –