978-5-906000-08-8

Научная школа уголовного процесса и криминалистики СПбГУ Уголовнаая юстиция XXI века (к 15-летию применения УПК РФ)

УГОЛОВНЫЙ ПРОЦЕСС

– 5 –

Научная школа уголовного процесса и криминалистики СПбГУ Уголовнаая юстиция XXI века (к 15-летию применения УПК РФ)

А.Ю. Афанасьев, кандидат юридических наук, адъюнкт адъюнктуры, Нижегородская академия МВД России

СУБЪЕКТЫ ДИСПОЗИТИВНОСТИ В УГОЛОВНОМ ПРОЦЕССЕ

Статья отражает некоторые проблемные аспекты проявления диспозитивных начал в уголовном процессе России, а именно вопрос определения участников уголовного процесса, выступающих субъектами диспозитивности. Автором выводится тезис о том,

что субъектами диспозитивности можно считать всех участников уголовного процесса,

чью деятельность регламентируют диспозитивные нормы УПК РФ.

Ключевые слова: участники уголовного процесса, диспозитивность, частные начала, диспозитивные нормы, субъекты диспозитивности

Alexey Yu. Afanasjev

Candidate of Law, post-graduate student

Nizhny Novgorod academy Ministry of Internal Affairs of Russia

SUBJECTS OF A DISPOSITIVITY IN CRIMINAL TRIAL

Article reflects some problem aspects of manifestation of the dispositive beginnings in criminal trial of Russia, namely a question of definition of the participants of criminal trial acting as subjects of a dispositivity. The author outputs the thesis that subjects of a dispositivity can be considered all participants of criminal trial whose activity is regulated by dispositive norms of the Criminal Procedure Code of the Russian Federation.

Keywords: participants of criminal trial, dispositivity, private beginnings, dispositive norms, subjects of a dispositivity

В современном уголовном процессе России, начало которого можно смело отсчитывать с момента принятия УПК РФ 2001 года, наблюдается явное проявление диспозитивности, пронизывающей уголовное судопроизводство, начиная с возбуждения уголовного дела и заканчивая судебными стадиями.

Как отмечает И.С. Дикарев, «в результате существенных изменений, произошедших в уголовно-процессуальном законодательстве, включая принятие нового УПК РФ,

удельный вес диспозитивности в уголовном судопроизводстве значительно возрос» [1, с.

21-22]. При этом он полагает, что «одной из тенденций развития современного российского уголовного процесса стало расширение сферы действия диспозитивности… В настоящее

– 6 –

Научная школа уголовного процесса и криминалистики СПбГУ Уголовнаая юстиция XXI века (к 15-летию применения УПК РФ)

время в российском уголовном процессе диспозитивность проявляется на всех стадиях» [1,

с. 3].

Действительно, УПК РФ 2001 года внес значительные коррективы в порядок уголовного судопроизводства в России, которые были основаны на идеях законности,

справедливости, защите прав и свобод личности. Реализация основных начал уголовного процесса на практике и есть показатель развития государства и его общества. На этот счет И.Л. Петрухин писал, что преобладание диспозитивности свойственно зрелому гражданскому обществу и демократическому государству [2, с. 141]. Об этом же чуть ранее в своем диссертационном исследовании говорила О.И. Рогова: «Степень определения свободы лица в уголовном процессе зависит от развития общественной власти и сознания личности. Чем более развита власть, тем меньше предоставлено свободы в выборе поведения в уголовном процессе личности» [3, с. 33]. Причем эта зависимость диспозитивности от развития государственной власти отчетливо можно проследить, если обратиться к истории, когда уголовный процесс в зависимости от государственного строя

«дрейфовал» в сторону то увеличения, то сокращения диспозитивных начал.

Большое количество авторов, в том числе исходя из положений законодательства,

поддерживали идею о том, что диспозитивные начала, по крайней мере, частные начала,

проявляются исключительно в деятельности лиц, имеющих в уголовном процессе частный интерес (заявитель, потерпевший и др.).

В данном случае реализация диспозитивности такими участниками уголовного процесса будет строиться на основе частного начала, то есть в зависимости от их возможностей осуществлять обвинение. Конкретно речь идет о частном и частно-

публичном обвинении, где возбуждение уголовного дела возможно исключительно по заявлению лиц, пострадавших от преступлений. То есть эти лица обладают правом возбуждения производства по уголовным делам (уголовного преследования) о

преступлениях определенной категории, которым они могут свободно (по своему усмотрению, произвольно) распорядиться. В свое время (в царской России) подобное производство называлось производством по делам об уголовно-частных преступлениях и рассматривалось (например, В.К. Случевским) в качестве главной сферы применения начала произвольности (свободы усмотрения) или диспозитивности (свободы распоряжения правами) частными лицами в процессе [4, с. 52-53].

Вместе с тем произвольность в указанном смысле характерна не только для частных лиц (и не только по делам частного и частно-публичного обвинения), но и для лиц,

наделенных властными полномочиями (суда, прокурора, следователя, дознавателя и др.).

– 7 –

Научная школа уголовного процесса и криминалистики СПбГУ Уголовнаая юстиция XXI века (к 15-летию применения УПК РФ)

Иначе говоря, субъектами диспозитивности могут выступать не только лица, реализующие свои частные интересы в уголовном процессе, но и лица, участвующие в уголовном процессе в силу должностных обязанностей.

Примечательно, что некоторые процессуалисты не учитывали данную особенность диспозитивных начал уголовного процесса. Так, например, О.И. Рогова считала, что диспозитивность может быть свойственна исключительно лицам, привлекаемым в процесс в качестве его участников. Те же лица, которые руководят процессом (суд, прокурор,

следователь, лицо производящее дознание), являются лишь гарантами диспозитивности.

Однако при этом она делает важную оговорку, смысл которой состоит фактически в признании возможности говорить о диспозитивности органов власти, но «совсем в ином плане», учитывающем возложение на них государством обязанности выполнения определенных функций и резкое отличие их правового положения от положения иных участников процесса [3, с. 21]. Действительно, специфика диспозитивности участников,

наделенных властными полномочиями очевидна и, действительно, она лежит в совсем иной плоскости уголовно-процессуальных отношений. Но это не значит, что органы власти должны быть исключены из числа субъектов диспозитивности.

По этой же причине, вероятно, С.С. Пономаренко справедливо разграничил диспозитивность в широком и узком смысле. Если в первом случае он понимал под диспозитивностью свободу любого участника уголовного судопроизводства распоряжаться представленными законом правами при осуществлении уголовного правосудия, то во втором случае это свобода распоряжения правами теми участниками уголовного судопроизводства, которые имеют в деле публичный либо частный интерес [5, с. 29].

Формулировка «любой участник уголовного судопроизводства» вызывает некоторые вопросы и сомнения. Кого именно имел в виду данный автор, используя такое выражение?

Думается, что здесь он говорил именно о тех участниках, которые имеют отношение к осуществлению правосудия в общем смысле, т.е. о лицах, наделенных определенными государственно-властными полномочиями при осуществлении уголовно-процессуальной деятельности.

Позиции, явно относящей диспозитивность ко всем участникам уголовного процесса, кроме тех, которые наделены властными полномочиями, придерживается Л.Н.

Масленникова. Она понимает диспозитивность как принцип, выражающий автономию лиц

(физических и юридических) от государственной власти в процессе уголовно-

процессуальной деятельности (бездеятельности). По ее мнению, этот принцип допускает как активность, так и пассивность соответствующих субъектов и определяет правовые

– 8 –

Научная школа уголовного процесса и криминалистики СПбГУ Уголовнаая юстиция XXI века (к 15-летию применения УПК РФ)

возможности отказа частных лиц от взаимодействия с государственной властью по достижению цели уголовного судопроизводства [6, с. 182]. Явный акцент сделан на свободу участников именно от государственной власти, что является весьма спорным. Пожалуй,

данный автор говорит не об общей диспозитивности уголовного процесса, а лишь о ее части, относящейся к участникам уголовного процесса вне государственной власти

(заявитель, потерпевший, подозреваемый, адвокат-защитник и др.).

Как мы уже заметили, диспозитивные начала свойственные участникам уголовного процесса, не имеющим властных полномочий, проявили себя уже давно и очевидно в виде положений, характеризующих частное и частно-публичное обвинение. Что касается диспозитивности в деятельности лиц, наделенных определенными должностными полномочиями, искать ее проявления гораздо сложнее. Для этого изначально необходимо определиться, какие признаки присущи диспозитивности свойственной таким процессуальным участникам как суд, прокурор, следователь, дознаватель и др. Данные признаки исходят из самой сущности диспозитивности, точнее центрального элемента ее определения. Анализ приведенных мнений показывает, что для большинства авторов диспозитивность есть ничто иное, как свобода распоряжения правами. «Свобода распоряжения» и выступает основным признаком и в то же время составной частью диспозитивности. Как отмечает А.С. Александров, именно «свобода распоряжения» является центральным звеном в этом определении, это есть конструктивное ядро принципа диспозитивности [7, с. 34].

Соответственно проявление диспозитивных начал относительно лиц, наделенных властными полномочиями, кроется в свободе распоряжения ими процессуальными правами в ходе уголовного судопроизводства. Данную «свободу» можно выявить путем контекстного анализа норм уголовно-процессуального законодательства. Именно поэтому,

вероятно, Т.В. Ярошенко считает, что «нормативными основами диспозитивности выступают диспозитивные нормы, к которым относят положения, предоставляющие участникам правоотношений возможность по-иному формулировать определенные в них условия; если сами стороны этих условий не выработали, применяется правило,

установленное в норме» [8, с. 3]. Соответственно, диспозитивные нормы свидетельствуют о том, свойственны ли диспозитивные начала тому или иному участнику уголовного процесса или нет.

На наш взгляд, однозначно, к субъектам диспозитивности, можно отнести все стороны уголовного процесса, а также суд. Некоторые авторы склоняются к тому, что субъектами диспозитивности можно считать исключительно стороны уголовного процесса,

– 9 –