IV. Научный стиль речи

Научный стиль – один из функциональных стилей общелите­ратурного языка, обслуживающий сферу науки и производства. Специфические особенности этого стиля обусловлены предназна­ченностью научных текстов для передачи объективной информа­ции о природе, человеке и обществе. Основной формой мышления в науке является понятие, поэтому научному стилю речи свойствен­на подчеркнутая отвлеченность и обобщенность, которая выража­ется в текстах употреблением слов абстрактной семантики и слов среднего рода с отвлеченным значением. Задачи общения в сфере науки, ее предмет, содержание речи требуют передачи общих tio-нятий, к тому же понятий научных. Этому служит абстрактная лек­сика, специальная лексика и терминология. Терминология, являясь одной из главных составляющих научной речи, воплощает такое качество научного стиля, как точность. Важнейшие признаки науч­ного стиля – точность, ясность, логичность, строгая аргументиро­ванность, однозначность выражения мысли – служат главной за­даче этого стиля – передаче объективной информации о предмете исследования. В научной речи широко используются слова, отра­жающие соотношение между частями высказывания, служащие для создания стройного, логичного текста: часто употребляются наре­чия в связующей функции; преобладают глаголы в самой обобщен­ной форме (настоящего постоянного или настоящего вневременно­го); для глаголов и личных местоимений характерно использование форм 3-го лица, что помогает подчеркнуть отвлеченность и обоб­щенность стиля. В синтаксисе можно отметить приоритет сложных предложений над простыми, использование распространенных пред­ложений, широкое употребление причастных и деепричастных обо­ротов, страдательных конструкций.

Приводимые ниже тексты представляют собой образцы науч­ного стиля речи со всеми его характерными признаками. В то же время в произведениях, из которых взяты фрагменты для хресто­матии, привлекают как актуальность и оригинальность исследова­ний, так и выдающиеся имена их авторов, всегда находившиеся в поле зрения широкой общественности.

В хрестоматии представлены отрывки из книги выдающегося филолога академика Виктора Владимировича Виноградова (1895– 1969) «Очерки из истории русского литературного языка XVII– XIX вв.». Несмотря на то что эта работа вышла в свет более шести­десяти лет назад (1934 г.), она не только не устарела, но, выдержав испытание временем, стала по существу классической благодаря своей неувядающей полемичности и актуальности поставленных проблем. В своих «Очерках…» ученый не просто наметил новые пути в развитии науки о русском языке, он создал новую научную дисциплину – историю литературного языка, не имевшую прежде ни методологических, ни фактологических основ. Для достижения этой цели В. В. Виноградову пришлось проделать поистине титаничес­кую работу по выявлению источников, историографии, формули­ровке основных задач методологического.и конкретно-историчес­кого характера. Однако ценность «Очерков…» состоит не только в этом, но и в блестяще осуществленном анализе весьма сложного процесса перехода древнерусского языка к языку нового времени в XVIII и XIX вв.

Помещенные в хрестоматии фрагменты двух очерков этой кни­ги – «Освоение западноевропейской терминологии (административ­ной, общественно-политической, военно-морской, производственно-технической и научно-деловой)» и «Мода на иностранные слова» – дают наглядное представление о языковой ситуации второй полови­ны XVIII в., когда активное вторжение французского языка с его богатой и гибкой стилистической культурой серьезно осложнило по­ложение дел. Введение в обиход «высших слоев общества» француз­ского языка представлено В. В. Виноградовым не только и, быть мо­жет, даже не столько как закономерный результат сложнейших культурно-исторических процессов. С точки зрения исследователя, в этом процессе значительная роль была отведена «дворянскому салону» и широко бытовавшему в нем «щегольскому жаргону», который и при­вел к безграничному распространению среди определенных слоев населения галлицизмов и общему приспособлению русской речи к категориям европейской культуры и цивилизации.

Фрагменты интересны не только тем, что представленные в них мысли, наблюдения и.выводы актуальны и сегодня, что они способны дать многим пищу для размышлений. Обращает на себя внимание и особый стиль изложения материала: ясность и отточен­ность формулировок, широкое использование специальной лексики и необычайно строгий отбор синтаксических конструкций, компо­зиционная стройность каждой из частей произведения и обилие иллюстративного материала. Существенна и еще одна черта, свой­ственная таланту ученого и реализованная, в частности, в его «Очер­ках…». В. В. Виноградов широко применял во многих своих работах метод «историко-филологического анализа» (термин самого В. В. Виноградова), который позволял ему соотносить литературную и языковую эволюцию с культурой и историей, воплощенной в фак­тах «литературного быта».

Проблемам возрождения отечественной культуры посвящена научная и общественная деятельность одного из крупнейших уче­ных нашей страны академика Дмитрия Сергеевича Лихачева. Фундаментальное исследование «Слова о полку Игореве», книги «Поэтика древнерусской литературы», «Развитие русской литера­туры X–XVII веков», «Эпохи и стили» и многие другие принесли ему поистине мировую известность. Поставленные в них проблемы чрезвычайно важны в наше время, когда духовная жизнь под мощ­ным натиском «материальной» заметно уступила свои позиции.

Именно сохранению бесценных сокровищ человеческого духа, во­площенных в памятниках культуры, и посвящена вся деятельность ученого.

В. В. Виноградов. Очерки по истории русского литературного языка XVII–XIX веков (1934)

§ 3. Освоение западноевропейской терминологии (административной, общественно-политической, военно-морской, прризводственно-технической и научно-деловой)

Язык Петровской эпохи характеризуется усилением значения официально-правительственного, канцелярского языка, расшире­нием сферы его влияния. Процесс переустройства административ­ной системы, реорганизация военно-морского дела, развитие тор­говли, фабрично-заводских предприятий – все эти исторические явления сопровождались насаждением новой терминологии, втор­жением потока слов, направляющихся из западноевропейских язы­ков. «Европеизация» русского языка носила ярко выраженный от­печаток правительственного режима. Так, меняются термины ад­министративные, которые шли по преимуществу из Германии (ста­новившейся в то время во многом образцом полицейского государ­ства). Оттуда взята табель о рангах. Оттуда двигаются такие слова, как ранг, ампт (ср. почтамт),патент, контракт, штраф, архив, формуляр, архивариус, нотариус, асессор, маклер, полицеймейс­тер, канцлер, президент, орден, социетет, факультет и т. п. В этой административной терминологии кроме чисто немецкой сти­хии сказывалось и сильное влияние латинского языка. Но путь, которым шли в Россию эти термины, иногда пролегал через Поль­шу. Так, по крайней мере, можно думать, судя по форме слов, их ударению, их словообразовательным суффиксам: «Существитель­ное на-ия (в польском языке наja), несомненно, польского проис­хождения:акциденция, апелляция, апробация, ассигнация, ауди­енция, вакансия, губерния, демонстрация, инквизиция, инструк­ция, канцелярия, комиссия, конституция, конференция, конфир­мация, нация, облигация, полиция, принципия, провинция, цере­мония и т. п. Того же польского происхождения глаголы на-оватъ

(в польском -owac): авторизовать, адресовать, аккредитовать, ап­робировать, конфисковать, претендовать, трактовать, штра­фовать».

Эти правительственно-административные термины, конечно, быстро распространялись в широких массах. Некоторые из них, подвергаясь «народной» этимологизации, меняли свою форму и свои значения. Например, немецкое слово Profoss (так назывался в Пет­ровскую эпоху военный полицейский служитель, исполнявший обя­занности надзирателя и палача), изменилось в просторечий (через жаргон арестантов) в прохвост.

В тесной связи с административными терминами находится и довольно многочисленная группа заимствованных из Германии слов, относящихся к военному делу: юнкер, вахтер, ефрейтор, генера­литет, лозунг, цейхгауз, гауптвахта, вахта, лагерь, штурм и т. п. Впрочем, в терминах военного дела заметно было и сильное французское влияние.Барьер, брешь, батальон, бастион, гарни­зон, пароль, калибр, манеж, галоп, марш, мортира, лафет² и т. п. вышли из Франции, где прежде всего было заведено постоянное войско. В терминах морского дела почти безраздельно господство­вали заимствования из голландского3 и английского языков. Напри­мер, голландские заимствования:гавань, рейд, фарватер, киль, шкипер, руль, рея, шлюпка, койка, верфь, док, кабель, каюта, рейс, трап, катер и т. п. Английские слова:бот, шхуна, фут, бриг, мичман и нек. др.

Любопытно, что обозначение судов, построенных из металла, заимствовано из голландского языка, напротив, терминология де­ревянных судов – английская. <…>

Только небольшое количество морских терминов взято из не­мецкого, французского и итальянского языков. Например, из фран­цузского языка: флот, абордаж, алярм (тревога), десант. Из не­мецкого: бухта (но ср. голландское bocht), лавировать (ср. голланд­ское laveeren) и т. п. Из итальянского: мол, авизо (небольшое воен­ное судно), габара (плоскодонное морское судно) и др. Но и здесь скрещивались разные влияния, которые отражались на «смешан­ном», пестром облике иностранных слов. Например, писали гафен

(гавань), матроз – по немецкому выговору, но употребляли также формыгавен, матрос – по голландскому¹.

Кроме варваризмов, связанных с реорганизацией государст­венного управления, военного и морского дела, проникает в рус­ский язык начала XVIII в. множество технических слов, относя­щихся к инженерному и горному делу, к «градостроительному ху­дожеству», т. е. к архитектуре, к области заводской и фабричной промышленности, сельского хозяйства, к разным видам «мастерст­ва», ремесел. И здесь также влияние распределяется преимущест­венно между польским и немецким языком. Меньше заимствований из английского и французского. Некоторые архитектурные обозна­чения восходят к итальянскому языку. <…>

Научно-технические, официально-правительственные стили деловой речи, наводненные заимствованиями, в это время с пери­ферии перемещаются ближе к центру системы литературного язы­ка. Через официально публицистические стили иноязычные слова, относящиеся к разным областям государственной жизни, промыш­ленности, науки и техники, проникают в общую структуру литера­турно-книжной и разговорной речи образованного общества. Пет­ровская европеизация выражается в политехнизации языка. А этот процесс политехнизации письменно-книжной речи сопровождается широким распространением западноевропейских слов и понятий, отражающих разные стороны реформирующегося политического, социально-экономического, промышленно-технического и культур­но-бытового уклада и разные сферы идеологии. <…>

На почве этой политической и технической реконструкции происходит реорганизация литературной речи. Колеблется старая система светско-делового языка. Идеологические и риторические формы, выработанные на основе церковно-публицистической пись­менности, должны были приспособиться к новому лексическому материалу, к новому предметному содержанию.