Х. Ленк Размышления о современной технике. М.,1996. С.43-80

Глава II. Новые подходы в философии техники.

1.Традиционная философия техники

Приведенная ранее цитата из книги Карла Ясперса о том, что техника является сегодня главной темой в попытках понимания того положения, в каком мы оказались, столь точно соответству­ет действительности, что стала почти лозунгом, выраженным в краткой формуле «технический век». Следовательно, можно было бы ожидать, что и философы будут сегодня озабочены проблема­тикой техники и так называемого технического века. Парадок­сально, но это оказалось не так. Лишь сравнительно немногие философствующие мыслители обращаются к феноменам и про­блемам техники, к тому же для них это не основная, а скорее случайная работа, вовсе не находящаяся в центре их философ­ских интересов и внимания. Такое положение дел в философии техники было, возможно, следствием или, скорее, отголоском устаревшего и достаточно нелепого разделения «двух культур», или отголоском же восходящего еще к античности и опять-таки неразумного разделения так называемой практически-ремеслен­ной, эмпирической деятельности (έμπειρια) и той деятельности, которой посвящали себя подлинные мыслители-философы, а именно - «созерцательной», «теоретической жизни» (ßίοξ υεωρητικόζ). Эта античная точка зрения на познание господство­вала весьма длительное время и имела своим следствием форми­рование определенного подхода к различным сферам и видам зна­ния; ее с трудом, в течение веков, преодолевала западноевропей­ская мысль на протяжении всего нового времени, — начиная с эпохи Возрождения, и вплоть до Энциклопедии Дидро. И все же нельзя не задаться вопросом: не использовались ли здесь техни­ческое знание и мышление скорее как первоначальный стимул, творческая игра, даже развлекательное колдовство, не связанные ни с какой серьезной интерпретацией?

Если в ту эпоху, когда это наступление «технического века» понимали и представляли себе - по его еще немногим признакам - лишь некоторые дальновидные мыслители, то к началу XIX века наступление «мира технического» стало уже явно воз­действовать на общественную жизнь. Маркс (во всяком случае в противоположность многим своим последователям-марксистам) сознавал определяющую роль «машинерии»¹, когда он анализи­ровал ее, хотя и не очень обстоятельно саму «машинерию», а скорее ее экономические результаты. Вероятно, необходимо так­же дополнительно прояснить заключительное предложение в «Те­зисах о Фейербахе», что философы до сих пор занимались тем, что интерпретировали изменяющие мир процессы и факторы. Что касается мира технического, то лишь немногие философы оста­навливались на этом. Едва ли можно утверждать, что пример Эрнста Каппа (он был профессором философии в Гейдсльберге и развивал учение, истолковывающее орудия и машины как органопроекцию)² создал школу. Таким образом, не удивительно, что философия техники не создавалась и не строилась в качестве фи­лософской дисциплины, что она сохраняла главным образом упо­мянутый мимоходный, даже часто комментаторский характер до сегодняшнего дня и что она слишком часто - в зависимости от исходных установок автора - сводилась к апологетической или общей культуркритической оценке. И секуляризированная демо­нология техники Ясперса в его анализе тотальной машинизации, механизации, редукции всего человеческого и природного к про­стому средству также не была свободна от такого исходного гру­за. В соответствии с этим глобальностью оценок и «фетишизмом понятий» грешило большинство сочинений по философии тех­ники, в которых их авторы, в начале или в конце своего трактата, давали взятые с потолка определения «техники» или «сущности техники». Посредством «контекстуальной, импликации» или с по­мощью свободной ассоциации по существу дедуцировали все сущ­ностные признаки и формулировали высказывания о феномене техники, причем все это делалось так, что в результате человек по необходимости оказывался «человеком техническим» (Homo technicus).³

Традиционно абстрактно реалистически и без большой мето­дологической подготовки переоценивается роль определений, ко­торые часто приобретают характер важнейшего знания об опре­деленном предмете, в данном случае о технике. Так, «сущность» и «существенная основа» техники еще в 1969 г. в одной из книг по философии техники интерпретировалась «как изменение при­роды духом», как «реальное единство связей» между объекта субъ­ектом, которое заключается в использовании объекта субъектом. Техника как всемирно-исторический феномен и процесс анализировалась как «четырехкратное выхождение-из-самого-себя-за-свои-пределы-и-вхождение-вновь-друг-в-друга» и никак ина­че. Эта «четырехкратность» выглядит примерно так: 1) природа «выходит» из самой себя и «входит» в дух; 2) дух «выходит» из самого себя и «входит» в природу; 3) природа «выходит» из самой себя и «входит» в саму себя; 4) дух «выходит» из себя самого и «входит» в самого себя. Трудно удержаться от соблазна спросить: как удается природе «входить в саму себя»? каким способом при­рода «входит» в дух? и как дух «входит в природу», а затем и в «самого себя»? Автор заключает: «Итак, техника реализуется как событие взаимного проявления, вызова и извлечения, взаимных восприятий и реализации бытия-и-действия друг-в-друга и друг-вне-друга через обоюдное активное участие...» и т.д. и т.п.⁴ После такого примера новейшей версии традиционной философии тех­ники я упомяну в девяти кратких пунктах некоторые прежние истолкования техники⁵. «Техника или реальная техника (термин Готтль-Оттлилиенфельда⁶) понималась и толковалась:

1. как прикладное естествознание (как у Рело⁷ и совсем не­давно еще - с незначительными модификациями - у Бунге⁸, а отчасти также у Румпфа⁹);

2. как система средств, которая: а) является нейтральной по отношению к цели и может употребляться в качестве экономя­щего усилия посредника-переключателя или бходного пути при­менения для каких угодно целей (Спенсер¹⁰, Зиммель¹¹, Шпрангер¹², Ясперс¹³, Тондл¹⁴, Закссе¹⁵); б) как система средств, которая по своему определению служит хозяйственному удовлетворению потребностей и предотвращению определенных действий в каче­стве «порядка исполнения этих действий» (Готтль-Оттлилиенфельд¹⁶ и, в известном смысле, Шпрангер¹⁷); в) как система средств, которая служит вообще облегчению и формированию нашего бытия (Гелен¹⁸, Ясперс¹⁹); г) как система средств, которая представляет собой «уравновешенную совокупность методов и вспомогательных средств действий по овладению природой»(Готтль-Оттлилиенфельд²⁰);

3. как выражение стремления человека к эксплуатации и власти и желания управлять на основе соответствующих знаний (Шпснглер²¹, Шелер²², Элюль²³, Бьюканен²⁴);

4. в онтологической интерпретации как бытийно-историческое развивающееся «раскрытие» («Entbergen») и «назначение» природы, например в снабжении энергией, в управляемой передаче энергии и как наличного материала (Хайдеггер²⁵);

5) в христианско-платоновском толковании как реализация идей, которые извлекаются изобретением из четвертого царства предустановленных способов решений и реализуются им в ана­лизе, или продолжение дела изначального божественного творе­ния (Дессауэр²⁶);

6. как реализованное или стремящееся к секуляризации само­освобождение человека через его собственную деятельность, «че­рез формирование действительности с помощью труда» (Бринкманн²⁷);

7. как производство вещей в качестве дополнения объектив­ного мира, что тем самым впервые делает человека существом культурным и что является для него в широком смысле «необходимым» (например, у Ортеги-и-Гассета²⁸, который в своей активистской философии жизни понимает человека просто как техническое существо);

8) как «эмансипация от ограничений, налагаемых органичес­кой природой» (Фрейер²⁹), «проект искусственного мира в целом», как прогрессивная замена естественного мира «созидающего самого себя культурным миром» (Шиллинг³⁰);

9) как объективация человеческой деятельности и как средство непрямой самоинтерпретации деятельного существа, указы­вающей на анализ, проекцию и отзвук в «не - Я» (Гелен³¹). Мозер³² еще около десяти лет назад убедительно критиковал в своем до сих пор актуальном и информационном обзоре эти традици­онные толкования техники. Диапазон его критики широк; он простирается от сомнений в продуктивности проецируемой внутрь христианской или античной мифологической идеологии, от уп­реков платоновскому эссенциализму до сомнений в непомерно высокостилизованного, онтологического трагизма бытия и слиш­ком часто употребляемого кибернетизма. При этом критическое сомнение состоит здесь прежде всего в том, что каждая из этих традиционных попыток монолитно-догматически сводится к фи­лософскому толкованию техники на основе той или иной един­ственной существенной характеристики - методическое самоограничение, которое не может удовлетворять многообразию такого сложного и связанного с другими социальными сферами фе­номена, каковым является техника. Какие важные отношения систематически забывались традиционной философией техники, будет обстоятельно рассмотрено в второй части данной главы. Допущение при этом единого феномена техники и трудности, которые являются результатом применения общих «глобальных» выражений и суждений, были уже кратко охарактеризованы, и мы еще раз вернемся к ним в дальнейшем.

В качестве 1-го тезиса можно отметить: эссенциалистское мо­нологически-догматическое глобальное толкование традиционной философии техники не раскрывает сложности этой столь много­образной проблемной области. Однофакторную теорию техники невозможно более отстаивать. «Глобальные», общие высказыва­ния о технике и технологии слишком искажают и огрубляют смысл этих феноменов, чтобы иметь значение репрезентативных вы­сказываний об общей теории техники или технологии, или фило­софии техники.