V. Эмоционально-экспрессивная окраска слов и фразеологизмов

Многие слова не только называют понятия, но и отражают отношение к ним говорящего, такие слова называют оценочными, или эмоционально-оценочными. Например, белобрысый (отриц. оценка называемого понятия).

Особенностью эмоционально-оценочной лексики является то, что эмоциональная окраска «накладывается» на лексическое значение слова, но не сводится к нему, функция часто номинативная осложняется здесь оценочностью, отношением говорящего к называемому явлению. Например: неодобрительность (митинговщина, номенклатурщина, нувориши, бесструнная балалайка ‘пустомеля’), презрительность (интеллигентик, сексот), ироничность (политтусовка, прорицатель, радетель, тяжелая артиллерия ‘неповоротливые, медлительные люди’), шутливость (барабашка — в представлении суеверных людей: невидимое существо, появляющееся в доме, оказывающее помощь или вред; извозчик — тот, кто занимается извозом; кисейная барышня — ‘изнеженный, не приспособленный к жизни человек’), пренебрежительную (фразеологизмы бездонная бочка — ‘человек, который может выпить много спиртного, не пьянея’, кладезь премудрости ‘обширные и глубокие знания, сведения’), бранность (пес, собака — о человеке), торжественность, возвышенность (обагрить руки в крови, уйти из жизни, возводить в перл создания).

В составе эмоциональной лексики можно выделить следующие три разновидности:

Слова с ярким оценочным значением, как правило, однозначные: «заключенная в их значении оценка настолько ярко выражена, что не позволяет употребить слово в других значениях» (Кожина М.Н.). Например: слова-характеристики: предтеча, провозвестник, брюзга, пустомеля, подхалим, разгильдяй, слова, содержащие оценку факта, явления, признака, действия предназначение, предначертание, делячество, очковтирательство, дивный, нерукотворный, безответственный, допотопный, дерзать, вдохновить, опорочить, напакостить и др.
Многозначные слова, обычно нейтральные в основном значении, но получающие яркую эмоциональную окраску при метафорическом употреблении. Так, о человеке говорят: шляпа, тряпка, тюфяк, дуб, медведь; в переносном значении используются глаголы: пилить, грызть, шипеть, копать, зевать, моргать и др.
Слова с суффиксами субъективной оценки, передающие различные оттенки чувства: заключающие положительные эмоции — сыночек солнышко, бабуля, аккуратненько, и отрицательные — бородища, детина, казенщина и т.д.

Помимо эмоционально-оценочной окраски у слова может быть и экспрессивная окраска. Экспрессивность (от лат. expressio — выражение) — степень выраженности чувств. Например, вместо слова хороший мы говорим прекрасный, замечательный, восхитительный, чудесный; можно сказать не люблю, но можно найти и наиболее сильные слова: ненавижу, презираю, питаю отвращение. Во всех этих случаях лексическое значение слова осложняется экспрессией. Яркая экспрессия выделяет слова торжественные (незабвенный, глашатай, свершения), риторические (священный, чаяния, возвестить), поэтические (лазурный, незримый, воспевать). Особая экспрессия отличает слова шутливые (благоверный, новоиспеченный), иронические (соблаговолить, донжуан, хваленый), фамильярные (недурственный, смазливый, шушукаться). Экспрессивные оттенки разграничивают слова неодобрительные (педант, честолюбивый, претенциозный), пренебрежительные (малевать, крохоборство), презрительные (наушничать, подхалим), уничижительные (юбчонка, хлюпик), вульгарные (хапуга, фартовый), бранные (хам, дурак).

Экспрессивная окраска в слове наслаивается на его эмоционально-оценочное значение, причем у одних слов преобладает экспрессия, у других — эмоциональная окраска. Поэтому разграничить эмоциональную и экспрессивную лексику не представляется возможным.

По характеру и степени экспрессивно-стилистической окраски книжные слова неодинаковы.

Лексика научная, официально-деловая в основном лишена дополнительных эмоционально-экспрессивных оценок, особенно отрицательных (шутливые, иронические, ласкательные, фамильярные, бранные и т.д.).

Экспрессивно-эмоциональная окраска газетно-публицистической лексики более разнообразна. Так, к газетно-публицистической лексике принадлежат высокие слова, которые придают речи торжественность (это такие слова, как, например, благо, возвестить, внимать, вдохновенный, воспеть, очи, уста, отчизна, свершения, грядущий, ибо, дабы и т.п. (как видим, среди возвышенной лексики много слов устаревших). Область употребления высокой лексики — некоторые жанры поэзии, а также прозаические тексты, создаваемые по случаю каких-либо торжественных событий (ср., например, юбилейные статьи и речи), а также эмоционально-экспрессивные слова, выражающие как положительную, так и отрицательную оценку называемых понятий. В книжных стилях используется лексика ироническая (прекраснодушие, словеса, донкихотство), презрительная (личина, продажный), неодобрительная (педантичность, матерность).

Среди просторечных слов могут быть слова, содержащие положительную оценку называемого понятия (работяга, башковитый, обалденный), однако большая часть просторечных слов имеет грубоватый оттенок, выражают отрицательное отношение говорящего к обозначаемым им понятиям (рехнуться, хлипкий, дошлый), поэтому сфера их употребления ограничена такими речевыми актами, как ссора, перебранка, перепалка и некоторые другие (ср. такие слова, как рожа, харя, мурло, зануда, псих, трепач, загнуться, обалдеть и т.п.).

Семантико-стилистическая сущность просторечных слов (особенно грубо просторечных) очевидна при сравнении с разговорными и межстилевыми словами:

Разговорные	Межстилевые	грубо просторечные
Жадина	Жадный	Жадюга
враки	Обман	Брехня
Дельный	Деловой	Деляга
Смутьян	Скандалист	Бузотер
Разиня	рассеянный человек	Раззява

Использование стилистически окрашенной лексики.

Стилистическая окраска слова указывает на возможность использования его в том или ином функциональном стиле (в сочетании с общеупотребительной нейтральной лексикой). Однако это не значит, что функциональная закрепленность слов за определенным стилем исключает употребление их в других стилях. Характерное для современного развития русского языка взаимовлияние и взаимопроникновение стилей способствует перемещению лексических средств (наряду с другими языковыми элементами) из одного из них в другой. Например, в научных произведениях можно встретить публицистическую лексику рядом с терминами. Как замечает М. З. Кожина, «стилистике научной речи свойственна выразительность не только логического, но и эмоционального плана». На лексическом уровне это достигается привлечением иностилевой лексики, в том числе высокой и сниженной.

Еще более открыт для проникновения иностилевои лексики публицистический стиль. В нем нередко можно встретить термины. Например: «Canon 10 заменяет пять традиционных офисных машин: он работает как компьютерный факс, факсимильный аппарат, работающий на обычной бумаге, струйный принтер (360 точек на дюйм), сканер и фотокопир). Вы можете использовать программное обеспечение, прилагаемое к Canon 10 для того, чтобы отправлять и получать PC-факсимильные сообщения непосредственно с экрана вашего компьютера» (из газ.).

Лексика научная, терминологическая здесь может оказаться рядом с экспрессивно окрашенной разговорной, что, однако, не нарушает стилистических норм публицистической речи, а способствует усилению ее действенности. Вот, например, описание в газетной статье научного эксперимента: В институте эволюционной физиологии и биохимии тридцать две лаборатории. Одна из них изучает эволюцию сна. У входа в лабораторию табличка: «Не входить: опыт!» Но из-за двери доносится кудахтанье курицы. Она здесь не для того, чтобы нести яйца. Вот научный сотрудник берет в руки хохлатку. Переворачивает вверх лапками. Такое обращение к иностилевой лексике вполне оправдано, разговорная лексика оживляет газетную речь, делает ее более доступной для читателя.

Обращение к эмоционально-оценочной лексике во всех случаях обусловлено особенностями индивидуально-авторской манеры изложения. В книжных стилях может быть использована сниженная оценочная лексика. В ней находят источник усиления действенности речи и публицисты, и ученые, и даже криминалисты, пишущие для газеты. Приведем пример смешения стилей в информационной заметке о дорожном происшествии:

Съехав в овраг, «Икарус» напоролся на старую мину

Автобус с днепропетровскими «челноками» возвращался из Польши. Измотанные долгой дорогой люди спали. На подъезде к Днепропетровской области задремал и водитель. Потерявший управление «Икарус» сошел с трассы и угодил в овраг. Машина перевернулась через крышу и замерла. Удар был силен, но все остались живы. (...) Оказалось, что в овраге «Икарус» напоролся на тяжелую минометную мину... Вывороченная из земли «ржавая смерть» уперлась прямо в днище автобуса. Саперов ждали долго.

(Из газет.)

Разговорные и даже просторечные слова, как видим, соседствуют с официально-деловой и профессиональной лексикой.

Автор научной работы вправе использовать эмоциональную лексику с яркой экспрессией, если он стремится воздействовать на чувства читателя (А воля, а простор, природа, прекрасные окрестности города, а эти душистые овраги и колыхающиеся поля, а розовая весна и золотистая осень разве не были нашими воспитателями? Зовите меня варваром в педагогике, но я вынес из впечатлений моей жизни глубокое убеждение, что прекрасный ландшафт имеет такое огромное воспитательное влияние на развитие молодой души, с которым трудно соперничать влиянию педагога. — К. Д. Ушинский). Даже в официально-деловой стиль могут проникать высокие и сниженные слова, если тема вызывает сильные эмоции.

Использование иностилевых элементов должно быть оправданным.

Стилистически маркированные и экспрессивно-оценочные слова и фразеологизмы могут выполнять следующие функции:

Выражать оценку.

Высокая лексика может использоваться в художественном или публицистическом тексте для создания комического эффекта. Например: «И вот сей верный страж неожиданно для всех окружающих воспылал безудержной страстью к добру, которое призван был стеречь» (из газетного фельетона).

Характеризовать речь героя.

В художественной литературе просторечная лексика употребляется для речевой характеристики персонажей. В авторской речи она используется тогда, когда повествование ведется как бы от лица персонажа; ср. такую форму использования просторечной лексики в произведениях М. Зощенко: «Недавно в нашей коммунальной квартире драка произошла. И не то что драка, а цельный бой. Дрались, конечно, от чистого сердца. Инвалиду Гаврилову последнюю башку чуть не оттяпали».

Другой пример. Питерский рабочий двадцатипятитысячник Давыдов — один из главных романа М. Шолохова «Поднятая целина» — часто, по разным поводам и без повода, повторяет слово факт. С одной стороны, оно заменяет ему слово конечно или действительно, с другой — как бы утверждает сказанное им или собеседником, правоту говорящего. В качестве примера можно привести реплики Давыдова в разных ситуациях: Я многие свои промахи вижу, но не все и не сразу исправляю, вот в чем моя беда, факт; Упустили мы важное дело, и я тут, конечно тоже очень повинен, факт; Нехорошо так, даже стыдно, факт; больно он расчетлив, факт; Первый раз в этом году пробую свежие огурцы. Хороши, ничего не скажешь, факт.