СБОРНИК конференции от 22.04.2015
.pdfпонятийный аппарат в области миграции, концентрируясь на позициях не столько юристов, сколько демографов, социологов, политологов.
Белорусские исследователи А.И. Лемешева, А.В. Бубич, Г.Г. Зинкевич, входившие в рабочую группу при Комитете по миграции Республики Беларусь по выработке терминологии в области миграции, разграничивают понятия международной миграции и миграции вообще. Под первой они понимают территориальное перемещение людей через государственные границы, а под второй – совокупность различных по своей природе территориальных перемещений населения, сопровождающихся изменением места жительства. Однако приведенные определения не отражают международно-правовой характер данного явления.
Вместе с тем, приведенные выше определения миграции позволяют выделить характерные ее признаки, на которых акцентируют внимание все исследователи. К ним можно отнести, во-первых, факт перемещения и, вовторых, смену места жительства. Однако ни одно из определений не отражает специфики международно-правового характера данного явления и упускает существенные моменты, касающиеся его правового регулирования и правового статуса мигранта. Именно поэтому к данным признакам необходимо добавить следующие: изменение правового статуса мигранта и его правовое регулирование принимающим государством.
Суммируя вышеизложенное, можно согласиться с мнением Похлебаевой А.В., которая предлагает следующее понятие международной миграции: международной миграцией является перемещение лиц независимо от его формы, мотивов и сроков с территории одного государства на территорию другого государства, влекущее изменение их правового статуса, регулирование которого с момента пересечения данными лицами границы осуществляется законодательством принимающего государства, а также международноправовыми документами, разрабатываемыми международными организациями, занимающимися проблемами миграции.
Научный руководитель: Одегова Людмила Юрьевна, доцент кафедры конституционного и международного права, к. ю. н., доцент.
ПРОБЛЕМА МЕЖДУНАРОДНО-ПРАВОВОГО ПРИЗНАНИЯ ГОСУДАРСТВ
Нестерук Н.А., 4 курс, группа «Б»
Проблема международно-правового признания государств, приобрела исключительную актуальность после провозглашения независимости Косово и последующего его признания большим количеством государств, а также признания Российской Федерацией и некоторыми другими государствами Абхазии и Южной Осетии.
Признание государств с точки зрения международного права - это односторонний акт, с помощью которого существующие государства признают новые государства (правительства или другие органы) с целью установления с
31
ними официальных или неофициальных, полных или неполных, постоянных или временных отношений.
В науке международного права традиционно выделяются два основных подхода к проблеме признания. Сторонники конститутивной теории признания (П. Е. Казанский, Л. Оппенгейм, Д. Анцилотти, Г. Кельзен, Х. Лаутерпахт) считают, что новое государство становится субъектом международного права только вследствие его признания другими государствами. Сторонники декларативной теории (Ф. Ф. Мартенс, А. Н. Стоянов, О. О. Ейхельман, С. В. Черниченко, А. Кассесе и большинство современных отечественных и западных авторов) подчеркивают, что государство получает международную правосубъектность в силу самого факта своего существования, а признание лишь констатирует эту правосубъектность.
Проблема признания новообразованных государств заключается не в отсутствии детального правового регулирования признания таких государств, а в политическом отношении влиятельных мировых держав, таких как Россия, США, Великобритания, Франция, Германия, Китай, и т.д.
Вышеперечисленные государства, имея свои интересы и в силу политических разногласий, могут признавать либо не признавать новообразованные государства, либо же признают их только де-факто, а не деюре.
После окончания Второй мировой войны в мире возникло более сотни новых государств. Была грубо поделена Корея, Германия (относительно ненадолго), разделены Индия и Пакистан, множество новых стран возникло вместо бывших колоний и СССР. И только несколько территорий так и остались непризнанными большинством стран мирового сообщества: Сомалиленд, Приднестровская Молдавская Республика, Нагорно-Карабахская Республика, Абхазская Республика, Тайвань, Республика Косово, Турецкая Республика Северного Кипра, Палестина, Сахарская Арабская Демократическая Республика, Республика Южная Осетия.
Признание государствами ЕС бывших советских республик, как, впрочем, и других государств, произошло сразу же после прекращения существования Советского Союза. ЕС сделал заявление, в котором было указано, что поскольку Азербайджан, Армения, Беларусь, Казахстан, Молдова, Туркменистан, Украина и Узбекистан заверили, что требования "Руководящих принципов" будут ими соблюдены, то государства – члены ЕС готовы приступить к процессу признания этих государств. Первыми государствами, которые признали независимость Украины, были не страны – члены ЕС, а Канада, Польша и Венгрия, которые сделали это 2 декабря 1991 г., сразу же после объявления результатов референдума от 1 декабря 1991 г. США выступили с заявлением о признании бывших советских республик 25 декабря 1991 г. Итак, можно констатировать, что процесс международно-правового признания республик бывшего СССР прошел достаточно быстро и беспроблемно, чего никак нельзя сказать о республиках бывшей Югославии.
32
Интересную позицию заняли государства ЕС в вопросе признания бывших югославских республик. С одной стороны, они поспешили признать Хорватию, которая находилась в состоянии гражданской войны с Республикой Сербской Краины и не контролировала добрую треть своей территории, и Боснию и Герцеговину, правительство которой вообще не могло на тот момент осуществлять эффективный контроль над собственной территорией и которую трудно было охарактеризовать как сложившееся государство. С другой стороны, они длительное время отказывали в признании Македонии, которая полностью отвечала классическим признакам государственности (постоянное население, территория, правительство, способность вступать в отношения с другими государствами) и на территории которой, в отличие от других югославских республик, не было гражданской войны, под явно надуманным предлогом, связанным с названием этого государства.
Итак, сегодня признание новых государств остается не столько правовой, столько политической проблемой. Попытку государств - членов ЕС выработать определенные критерии, которым должно соответствовать новообразованное государство, для того чтобы рассчитывать на признание, вряд ли можно назвать удачной, поскольку в процессе признания государства - члены ЕС далеко не всегда придерживаются разработанных ими же критериев.
Следует добавить, что признание новых государств в наше время регулируется международными обычаями, императивными принципами международного права, а также рядом рекомендательных норм. Так, императивные нормы говорят о невозможности признать государства, созданные путем оккупации или агрессии, а также государства, где к власти приходит меньшинство, проводящее запрещенную (например, расистскую) политику. А поскольку достоверно определить, а тем более доказать наличие или отсутствие агрессии, оккупации или других нарушений на уровне государства на сегодняшний день остается проблематично, то и возникает проблема с его признанием. Тем более, когда дело касается не отдельных личностей, а огромных территорий, реальные события, действия или воля населения данных территорий могут существенно искажаться и международное сообщество пока не имеет достаточных ресурсов и инструментов для установления истины. Поэтому остается возможность манипулировать данными при признании нового государства, опираясь лишь на декларируемые заявления о соблюдении всех требований международного права. Или оккупировать несколько территорий, а потом заявить о признании ими друг друга, получив, таким образом, статус частичного признания.
Научный руководитель: Одегова Людмила Юрьевна, доцент кафедры конституционного и международного права, к.ю.н., доцент.
33
К ВОПРОСУ СООТНОШЕНИЯ ЛИЧНОГО ЗАКОНА И НАЦИОНАЛЬНОСТИ ЮРИДИЧЕСКОГО ЛИЦА В МЧП
Орлов А.С., 1 курс, ОКУ «Магистр», группа «А»
Установление национальной принадлежности и личного статута юридических лиц необходимо для решения правовых проблем в международной сфере.
Личный закон (статут) является решающим во всех вопросах, касающихся юридического лица как такового. Анализ законодательства и практики современных государств позволяет выделить важнейшие стороны или аспекты статуса юридических лиц, определяемых, как правило, по lex societatis. Личным законом определяется правосубъектность юридического лица, организационноправовая структура и вся сфера "внутренних отношений" юридического лица. Личным статутом определяются некоторые внешние отношения юридического лица с третьими лицами (ответственность, в частности, ее пределы и виды имущества, на которое может или не может быть обращено взыскание, если это специально регламентируется национальным правопорядком).
Так же следует отметить, что в современном международном частном праве за участниками (имеются в виду юридические лица) частноправовых отношений международного характера признается особое юридическое свойство или качество, именуемое национальностью. Это находит свое выражение и закрепление во внутреннем законодательстве государств о юридических лицах, международных договорах и, наконец, в судебной и арбитражной практике разрешения споров из сделок, заключенных иностранными юридическими лицами. Национальность рассматривается в виде качества, необходимо присущего объединению или иному коллективному образованию, выступающему самостоятельным участником международных частноправовых отношений.
Однако в отличие от физических лиц четкое определение категории «национальность юридического лица» дать чрезвычайно трудно. Национальность юридического лица является сложной и запутанной в теоретическом плане правовой категорией, а в плане практическом – категорией, отличающейся противоречивым характером использования.
Применительно к физическим лицам успешно используется публичноправовой по своей природе институт гражданства (подданства). Наделение лица статусом гражданина того или иного государства получает автоматическое признание со стороны всех остальных государств мира, что позволяет успешно использовать институт гражданства как в публичноправовых нормах, так и в коллизионных привязках. К сожалению, в отношении юридических лиц не существует аналогичного публично-правового института определения государственной принадлежности («национальности»), признаваемого всеми государствами мира. Законодатель каждой отдельной страны вынужден выстраивать собственную систему правовых норм, позволяющую определить национальность юридического лица.
34
Отсутствие общепризнанного определения национальности юридического лица и сферы применения этого института с неизбежностью вызывает путаницу как в теоретических работах, так и в правоприменительной деятельности. Возникает закономерный вопрос о соотношении понятий «личный статут юридического лица» и «национальность юридического лица». В литературе нет единства мнений по поставленному вопросу. При этом следует добавить, что и специально посвященные вопросам национальности юридических лиц научные исследования немногочисленны. Особо следует отметить труды Бруна М.И., Вормса А., Ладыженского А.М. и Городисского А.М.
Многие ученные, рассматривающие данную проблему, сходятся лишь в том, что термин «национальность» имеет очень большую долю условности. Так, например, Л. П. Ануфриев полагает, что «категория «национальности» применительно к юридическим лицам является условной, неточной, используемой в определенной мере лишь в целях удобства, краткости, обиходного употребления, и в юридическом отношении не может рассматриваться как надлежащая для целей обращения к ней при характеристики юридических лиц… Что касается понятий, правомерно и юридически точно употребляемых применительно к иностранным юридическим лицам, то к ним, прежде всего, следует отнести категорию „личного статута“ юридического лица».
Достаточно большая часть авторов отождествляет указанные понятия. Так, Ю. М. Юмашев пишет: «Проблема «национальности» компании – прежде всего проблема ее юридического статуса… «Национальность» компаний, таким образом, показывает, закон какого государства является ее «личным законом» или «личным статутом»… Иными словами, проблема «национальности» сводится к отысканию «личного статута» компаний, регламентирующего их правовой статус». В.П. Звеков указывает, что «личный закон юридического лица определяет его государственную принадлежность, «национальность» и решает на этой основе вопросы его статута». М.М. Богуславский считает, что «личный закон юридического лица определяется его национальностью». Л. Раапе ограничивается указанием на то, что, «как правило, личный статут и национальность юридического лица совпадают».
Если же проанализировать вопрос определения национальности юридических лиц на основе норм законодательства разных государств, то можно отметить, что применительно к категории «национальность» правовые нормы имеют одностороннюю направленность, остаются незадействованными традиционные институты международного частного права (такие, как обратная отсылка). В законодательстве по сути дается определение только отечественных, «своих» юридических лиц. Все остальные юридические лица считаются иностранными, «чужими» без конкретизации того правопорядка, национальность которого они должны иметь. Если законодательство данного государства не признает юридическое лицо «своим», то этому государству уже безразлично, каким образом тот же самый вопрос решается всеми остальными государствами. Даже если представить себе гипотетическую ситуацию, при
35
которой все иностранные законодательства будут определять данное юридическое лицо как иностранное, считая его личным статутом право одного государства, это государство все равно не присвоит данному юридическому лицу свою национальность в отсутствие прямых указаний на это в собственном законодательстве.
Также можно утверждать, что понятия «личный статут» и «национальность» взаимосвязаны: национальность субъекта определяет его личный статут, а содержание личного статута зависит от того, какую национальность имеет юридическое лицо. Несмотря на это, они представляют собой две самостоятельные категории, так как сферы их применения различаются. Понятие «личный закон» юридического лица используется для решения вопросов частноправового характера, тогда как термин «национальность» включает еще и вопросы публично-правового порядка.
Поэтому вопрос определения национальности юридических лиц в международном частном праве является весьма дискуссионным, а само понятие «Национальность юридического лица» является сложной и запутанной в теоретическом плане правовой категорией, а в плане практическом – категорией, отличающейся противоречивым характером использования, что требует выработки общих взглядов на решение указанной проблемы.
Научный руководитель: Одегова Людмила Юрьевна, доцент кафедры конституционного и международного права, к. ю. н., доцент.
ЗАПРЕЩЕННЫЕ СРЕДСТВА И МЕТОДЫ ВЕДЕНИЯ ВОЙНЫ
Патенко И. П., 2 курс, группа «Д»
На сегодняшний день проблема применения запрещенных средств и методов войны остается такой же актуальной, как и сама проблема вооруженного конфликта. Правила, устанавливающие запреты на использование в ходе вооруженных конфликтов определенных средств и методов борьбы с противником, содержатся в целом ряде международноправовых актов. Однако на практике нередко эти правила нарушаются.
В актах международного права устанавливается запрет на использование следующих средств ведения войны: пули, легко разворачивающиеся или сплющивающиеся в теле человека, как специально произведенные, так и приспособленные к такому воздействию впоследствии; удушливые, ядовитые и другие подобные газы; средства воздействия на природную среду, которые имеют обширные, долговременные или серьезные последствия, в качестве способов разрушения, нанесения ущерба или причинения вреда; любое оружие, основное действие которого заключается в нанесении поражений осколками, которые не обнаруживаются в человеческом теле с помощью рентгеновских лучей; мины, мины-ловушки или другие устройства, специально спроектированные для срабатывания от излучения миноискателя или иного неконтактного влияния в ходе разведки (поиска) мин; любые самодетонирующие мины, оснащенные элементом неизвлекаемости, который может функционировать после приведения самой мины в неработоспособное
36
состояние; противопехотные мины, которые не обнаруживаются с помощью общедоступных миноискателей; мины-ловушки, устанавливаемые вне военных объектов и каким-либо образом соединенные или ассоциирующиеся с международными отличительными эмблемами (знаками или сигналами); больными, ранеными или трупами; местами захоронения (кремации), могилами; медицинскими объектами, оборудованием, имуществом или транспортом; детскими игрушками или предметами, специально предназначенными для детей; продуктами питания или напитками; предметами явно религиозного характера; историческими памятниками, произведениями искусства или местами отправления культа; животными или их трупами; самодельные мины-ловушки, выполненные в форме кажущихся безвредными предметов; дистанционно установленные мины, не соответствующие техническим требованиям, закрепленным в соответствующем международном договоре; зажигательное оружие, при любых обстоятельствах применяемое против гражданского населения и гражданских объектов, а также для уничтожения лесов и иного вида растительного покрова, за исключением случаев, когда такие природные элементы используются противником в военных целях;лазерное оружие, специально предназначенное для причинения постоянной слепоты органам зрения человека, не использующего оптические приборы; биологическое и токсическое оружие; химическое оружие, в том числе химические средства, а также снаряды для их применения. Использование авиации с точки зрения международного права признается допустимым, однако ее нельзя использовать против невоенных объектов, против мирного населения и т.п. Что касается ядерного оружия, то в настоящее время не существует специального запрещения на производство, накопление и применение ядерного оружия. Имеется только ряд договоров, регулирующих некоторые аспекты деятельности, связанные с ядерным оружием. Однако не все государства подписали эти договоры.
Право вооруженных конфликтов запрещает и определенные методы их ведения. Запрещено вести войну вероломными методами. Вероломством считаются действия, направленные на то, чтобы вызвать доверие противника и заставить поверить, что он имеет право на защиту или обязан предоставить такую защиту согласно нормам международного права с целью обмана такого доверия. Примерами вероломства могут быть такие действия: симуляция намерения вести переговоры под флагом перемирия или симуляция капитуляции; симуляция обладания статусом гражданского лица или некомбатанта; симуляция обладания статусом, предоставляющим защиту, путем использования знаков, эмблем или форменной одежды ООН, нейтральных государств или других государств, не участвующих в конфликте. Запрещается отдавать приказ не оставлять никого в живых, угрожать этим противнику или вести военные действия на такой основе.
Право вооруженных конфликтов запрещает вести военные действия методами, которые бы угрожали гражданским объектам и объектам, необходимых для выживания гражданского населения (незащищенные города,
37
селения, жилища или строения, больницы, запасы продуктов питания, районы производства продуктов питания, источники воды и т. д.)
Для решения существующих проблем о запрете средств и методов ведения войны, предлагаются следующее:
1.Усовершенствование и выработка эффективных международных норм, регулирующих запрет средств и методов ведения войны;
2.Полное урегулирование вопроса о применении ядерного оружия и официальное отнесение его к запрещенным средствам, а также урегулирование вопроса об иных, новых видах оружия массового поражения, таких как инфразвуковое, лазерное, радиологическое и др;
3.В целях предотвращения возможного обширного ущерба необходимо увеличение критериев для отнесения оружия к категории «запрещенные», а также отнесение к такой категории того оружия, которые было отнесено к ограниченному.
4.Усиление контроля международными организациями над воюющими сторонами в сфере соблюдения норм, регулирующих запрещенные средства и методы ведения войны.
Научный руководитель: Дорошева Елена Николаевна, доцент кафедры конституционного и международного права, к.ю.н., доцент.
УНИФИКАЦИЯ КОЛЛИЗИОННЫХ НОРМ НАСЛЕДСТВЕННОГО ПРАВА В МЕЖДУНАРОДНЫХ ПРАВОВЫХ АКТАХ
Писанец Д. А., 1 курс, ОКУ «Магистр»
Многообразие правовых систем и наличие в каждой из них своих особенностей регулирования наследственных отношений, при участии в таких отношениях «иностранного элемента», влекут за собой возникновение международно-правовых коллизий. Причинами их возникновения могут быть: мобильность населения в условиях упрощения порядка пересечения государственных границ; приобретение недвижимого имущества на территории иностранного государства; заключения брака с иностранцами; трудовая миграция; инвестиции в иностранную экономику и другие. Смерть лица влечет за собой необходимость выбора права, применимого к процедуре наследования, к отдельным видам наследственных отношений. В таких случаях особое значение должно уделяться четкому определению процедуры выбора применимого права. В законодательстве отдельных стран коллизионные нормы в сфере наследования по-разному определяют применимое право, исходя из правовых традиций, социальных и экономических условий, религиозных норм и норм морали. Именно поэтому особое значение должно уделяться разработке унифицированных международных актов в сфере наследованиях, которые содержат единую процедуру выбора применимого права.
Целью исследования является определение особенностей международных актов в сфере наследования, их значения для разрешения правовых коллизий при наследовании с «иностранным элементом».
38
Среди международных актов в сфере наследования особое значение имеют международные акты (например, принятые в Гааге Конвенция о коллизии законов, касающихся формы завещательных распоряжений от 5 октября 1961 года; Конвенция о праве, подлежащем применению к наследованию недвижимого имущества от 1 августа 1989 года; Конвенция относительно международного управления наследственным имуществом от 2 октября 1973 года). Ряд международных актов были разработаны под эгидой международных организаций. Например, в рамках УНИДРУА разработана Конвенция, предусматривающая единообразный закон о форме международного завещания, которая была принята в Вашингтоне 26 октября 1973 года.
Территориальная близость государств обуславливает нередко и схожесть правового регулирования отношений. Поэтому более удобной и часто встречающейся является региональная унификация коллизионных норм в сфере наследования. В частности, 16 мая 1972 года Совет Европы принял Конвенцию о введении системы регистрации завещаний (Базельскую конвенцию). Одним из последних актов является принятый 4 июля 2012 года Европейским Парламентом и Советом Регламент № 650/2012 о юрисдикции, применимом праве, признании и исполнении решений, а также о принятии и исполнении аутентичных документов в вопросах наследования, и о создании Европейского Сертификата Наследования.
Примером унификации норм международного наследования в странах Латинской Америки является Кодекс Бустаманте – Кодекс международного частного права, принятый 20 февраля 1928 года на VI Международной американской конференции в Гаване. Этот акт ратифицировали больше 20 стран Панамериканского союза. В рамках стран СНГ коллизионные вопросы наследственного права нашли закрепление в Конвенции о правовой помощи и правовых отношениях по гражданским, семейным и уголовным делам (Минская Конвенция) от 22 января 1993 года. Вопросам наследования посвящен раздел V Конвенции.
Анализ указанных нормативных актов свидетельствует о том, что основной коллизионной привязкой, определяющей право, применимое к наследственным отношениям, является закон домицилия (закон постоянного места проживания). Условием применения закона домицилия может быть совпадение гражданства и постоянного места проживания лица, либо постоянное проживание лица на территории государства длительное время. В некоторых актах определение в качестве применимого права закона гражданства наследодателя может иметь место только в случае прямого указания об этом в завещании.
Специальные правила установлены для наследования недвижимого имущества и имущества, подлежащего государственной регистрации. К наследованию такого имущества большинство международных нормативных актов применяют право государства, на территории которого находится такое имущество или где это имущество зарегистрировано. Также специальные правила установлены для определения применимого права в правоотношениях,
39
возникающих при наследовании по завещанию. Основной коллизионной нормой при определении способности лица на составление и отмену завещания, формы завещания и акта его отмены, выступает закон домицилия (постоянного места проживания). Однако, большинство международных актов предусматривает, что если форма завещания или акт его отмены соответствуют требованиям права места их составления или закону страны гражданства наследодателя, то такое завещание не может быть признано недействительным по основанию несоблюдения его формы.
Таким образом, основой международных актов (конвенций, рекомендаций, международных договоров) в сфере наследования является установление процедуры определения применимого права при помощи коллизионных норм. Основными привязками выступают закон домицилия (постоянного места жительства) либо закон гражданства. Дополнительными привязками выступают: закон места нахождения недвижимого имущества, закон места составления завещания, закон места регистрации имущества и другие. Международные акты, в которых обобщен опыт правотворчества и правоприменения, должны быть основой при разработке национальных нормативных актов, посвященных наследованию.
Научный руководитель: Одегова Людмила Юрьевна, доцент кафедры конституционного и международного права, к. ю. н., доцент.
ПОНЯТИЕ ПРЕДСТАВИТЕЛЬНОГО ОРГАНА МЕСТНОГО САМОУПРАВЛЕНИЯ И ЕГО МЕСТО В СИСТЕМЕ МУНИЦИПАЛЬНОЙ
ВЛАСТИ
Полуднева Ю.В., 1 курс, группа «Л»
В контексте развития институтов местного самоуправления важнейшую роль играют представительные органы муниципальных образований, которые в наибольшей степени характеризует местное самоуправление как институт гражданского общества. Данное положение находит отражение в Европейской Хартии местного самоуправления, где указывается, что право на местное самоуправление «осуществляется советами или собраниями, состоящими из членов, избранных путем свободного тайного равного прямого и всеобщего голосования». По мнению А. Абазова, именно это требует осмысления и раскрытия юридической и социальной природы данных институтов как классических звеньев демократии и публично-правового управления, а также обусловливает актуальность данной темы.
Отдельные аспекты исследуемой темы, причем в достаточно общем виде, стали находить отражение в работах начиная с 1990-х гг., в которых в рамках комплексных исследований по теории и истории местного самоуправления затрагивались также вопросы, связанные с организационно-правовыми основами деятельности представительных органов местного самоуправления. Заметный вклад в исследование этой проблематики вносят труды Г.В. Барабашева, Н.С. Бондаря, В.И. Васильева, O.E. Кутафина, В.Е.Чиркина и др.
40