3.2. Особенности королевской власти в раннем Средневековье

Средневековые государства прошли немалый путь за тысячелетие, отделившее первые вар­варские королевства от развитых и сложно организованных монархий XV-XVI вв. Француз­ский историк Жак Ле Гофф изображает франкских королей VII в. окруженными сборищем пьяных солдат и неотесанных служащих; вся эта толпа именовалась «славными, или именитыми, людьми» и была наделена пышными римскими титулами.

Короли этой эпохи не имели постоянного места жительства и всю жизнь переезжали от одного по­селения к другому, кормясь за счет своих поддан­ных. Налоги не собирались, а все свои богатства король возил с собой в сундуках и ларях - изделия из золота и стекла, драгоценные ткани и оружие...

Предводители готов, франков, лангобардов и других варварских народов, разгромивших Запад­ную Римскую империю, были типичными дружин­ными вождями. Они имели власть не столько над своим племенем в целом (племя жило и продолжало жить по древним неписаным законам, в которых королю отводилось довольно мало места), сколько над ватагой молодых дружинников, охочих до даль­них походов и грабежей. В королевской дружине царили древние обычаи воинского равенства и братства - военную добычу по-прежнему делили поров­ну, складывая в кучу, после чего каждый воин брал из этой кучи свою долю.

Короля франков провоз­глашали, поднимая его на щит (явно дружинный обычай); он не носил ни скипетра, ни короны - единственным отличием короля от прочих воинов было особое королевское копье (что-то вроде капи­танской повязки в футбольной команде). Вождь ос­тавался во главе дружины до тех пор, пока он был в состоянии демонстрировать военную сноровку и особую магическую силу - «удачу». Старый или утративший «удачу» предводитель быстро отстра­нялся от власти; нередко его убивали его же вче­рашние соратники.

Все эти представления хорошо заметны в облике франкских королей из династии Меровингов. Ма­гическая сила Меровингов, по преданию, заключа­лась в длинных волосах, поэтому мужчины коро­левской крови никогда не стриглись. Средневеко­вые историки так и называют их - «косматые ко­роли». История дома Меровингов переполнена заго­ворами, междоусобицами и кровавыми расправами одних претендентов на трон над другими. Послед­ние Меровинги получили прозвище «ленивых ко­ролей» - они превратились во что-то вроде священ­ных талисманов или кукол, изображающих коро­ля; играла же этими «куклами» энергичная знать из королевской дружины.

Очень долго средневековые королевства не име­ли устойчивых и определенных границ. Земли, ко­торыми правил король, рассматривались как его военная добыча; он мог свободно делить эту добычу на части точно так же, как он рассекал топором золотую чашу или гривну, чтобы разделить её между дружинниками. Франкский король вполне мог преподнести жене в качестве «утреннего дара» (тра­диционный у германских народов подарок мужа молодой жене на следующий день после свадьбы) десяток городов, без которых само существование франкского королевства становилось весьма затруд­нительным. Они оставались в рамках государства, пока король был жив, но после его смерти вдова приносила эти земли в приданое своему второму супругу... Сыновья-наследники также неустанно занимались перекройкой владений умершего отца. При этом их не интересовали ни удобство и покой их подданных, ни языковое и культурное единство населения разделяемых земель. Главное - чтобы раздел был равным. Никто не должен быть обижен: каждый должен получить и морские порты, и солеварни, и железные рудники.⁸⁴

Личность короля сливается с его владениями точно так же, как она сливается с при­надлежащими королю драгоценностями, которые он всю жизнь возит за собой в сундуках; часть этих драгоценностей после смерти положат в его могилу. Ясно, что раннесредневековое королевство вряд ли стоит называть «государством» в современном смысле слова. Оно больше похоже на осевшую в одном месте бродячую военную дружину, распрост­ранившую своу влияние и на мирные слои общества и вынужденную заниматься «не своим делом» - сохранением мира и порядка.

Первым из королей раннего средневековья об из­менении основ королевской власти задумался Карл Великий (768-814 гг.). К этому его побуждало зна­чительное расширение пределов Франкского коро­левства, в 800 г. объявленного восстановленной им­перией. Все завоевания Карла оказались бы бес­смысленными, если бы они не были подкреплены созданием действенного управления державой. Карл пошел двумя путями одновременно, выстраи­вая свое королевство на новых основаниях, и оба этих пути в конце концов оказались удачными. Во-первых, Карл стал посылать в наиболее важные об­ласти государства своих представителей - графов (в пограничных областях - «марках» - они назы­вались маркграфами). Графы следили за исполне­нием королевских приказов и наблюдали за дея­тельностью местных судов. Преемники Карла, гер­манские императоры Саксонской династии (X в.), посчитали, что еще удобнее будет опереться на мес­тах не на графов, а на епископов, и полностью пос­тавили их под свой контроль.

Второй путь укрепления королевской власти Карл видел в том, чтобы привязать к королю круп­ных землевладельцев-сеньоров, сделать их предста­вителями короля на местах. Карл закрепил за сеньорами большие права, превратив их по сущест­ву в полновластных господ обширных областей, но связал их присягой королю и обязательством соб­людать государственные интересы.

Преимущества замысла Карла выявились дале­ко не сразу. Первый путь развития средневекового королевства в конце концов привёл его к острейшему конфликту с церковью, второй - к быстрому росту феодальных отношений и феодальной раз­дробленности. Но другого пути возникновения средневековой государственности попросту не бы­ло. Средневековое общество было очень дробным, оно состояло из мельчайших «атомов» и «молекул»; королевская власть никак не могла охватить его «сверху», связать все эти атомы и молекулы воеди­но. Длительную и кропотливую работу «связыва­ния» разумнее было предоставить тем, кто находил­ся как можно ближе к общинам, объединениям ре­месленников и крестьянским дворам, - графам и баронам, рыцарям и епископам.

С IX в. королевская власть в Европе входит в период своего длительного становления. До конца XI в. феодальная вольница имела явный перевес над королями в большинстве европейских стран. Достаточно сказать, что домен (личные владения) французского короля был в это время значительно меньше доменов многих его вассалов. Это означало, что король в своих отношениях с графами и герцо­гами мог рассчитывать только на их верность вас­сальной присяге; силой принудить их к повинове­нию он чаще всего не был способен. Именно в это время и складываются представления о короле как о «первом среди равных», которыми еще долго бу­дет тешить себя европейское дворянство позднего средневековья.⁸⁵

В варварских королевствах Европы VII - IX вв. большое значение имела организация структур общества военной демократии. Важнейшими принципами комплектования вооруженных сил являются характеристики кровного родства. Народное собрание объединяло в себе всеобщее ополчение. Военная организация была основана на сочетании принципов организации армии мирного и военного времени. Постоянную армию составляли дружины князей, являвшихся главами родов, племен или союзов племен. Конное войско составлялось из представителей племенной аристократии. Пехота была представлена рядовыми членами племени. В VI - VIII вв. пехотные и конные формирования применялись с разным успехом, но в равной степени. Данное обстоятельство имеет определяющее политико-правовое значение. Отсутствие четкого расслоения общества отражено в военной организации. Политическая власть неразрывно связана с военной системой - влияние народного собрания основано на системе всеобщего ополчения. Характерной чертой комплектования вооруженных сил с точки зрения права была мононорма - право и обязанность каждого полноправного общинника к службе в армии, сообразно пехоте или кавалерии. Определяющим правовым фактором было то, что носитель и адресат исполнения обязанности во многом совпадали. Ополченец служил всему роду или вождю, королю, который осуществлял свою власть от имени племени, народа. Постоянная действительная служба для состоятельных лиц в дружине и в периоды всеобщих сборов для всех остальных. Наиболее длительное время армия как система всеобщего ополчения сохранялась в Швейцарии, что было обусловлено отставанием социально-политического развития и стремлением иных государств иметь постоянный источник найма профессиональных воинов, сохранивших основы кровной дисциплины.⁸⁶

В период разложения родоплеменного строя исчезает кровная сплоченность. Наиболее рано данный процесс произошел у народов, чьи государства возникали на основе синтеза достижений римской политической системы. Основу войск Карла Великого составляли ополченцы, но с течением времени все меньшее число лиц привлекается к воинской повинности. Представители знати не были заинтересованы в сохранении политической роли народных собраний, чье значение и было основано на системе всеобщего ополчения. Воинская служба из всеобщей обязанности превращается в институт привилегии. В 747 г. Папа Захарий в письме к мажордому Пипину еще высказывал мысль, что миряне и воины должны защищать страну, а духовенство - молиться. Но в начале IX в. рыцарство заняло господствующее положение, сложилась формула: «Народ должен работать, рыцари - воевать, духовенство – молиться».

В IX в. окончательно сложилась феодальная военная система. Профессиональный с XII в., как правило, наследственный воин, владелец лена, вассал стал все резче отличаться от массы населения. Следует отметить, что рыцарское звание в аспекте публично-правовой обязанности военной службы с податного участка могло восприниматься как тяжкое бремя. Значительная стоимость вооружения, обязанность сформировать тактическое подразделение – «копье» из 10 - 20 воинов не оправдывали возможной выгоды от действительной службы. Балдуин Фландрский в 1200 г. вел борьбу с уклонением от рыцарского звания и издал декрет: сыновья рыцарей, до 25 лет не добившиеся звания рыцаря, должны рассматриваться как лица крестьянского сословия. Во Франции и Англии были установлены штрафы за уклонение от рыцарского достоинства. Комплектование по вертикали связано с иерархией феодальной системы и соглашениями частноправового характера. Рыцарство представляло собой скелет феодальной армии. Бойцы подразделений поддержки (копьеносцы, лучники, военные слуги и т.п.) служили на основе личной зависимости как подвластные рыцарям люди либо были наемниками.⁸⁷

Законодательство ряда стран, например Франции, препятствовало наследованию феодов как недвижимости по женской линии. Срок действительной службы феодалов был, как правило, ограничен, т.е. по существу профессиональные воины также были родом ополчения. В Иерусалимских ассизах и Мартовском договоре, соглашении о разделе государства ромеев, установлено постоянное действительное исполнение службы. Но на данное время феод передавался сюзерену, т.е. владение податным наделом без военной службы невозможно. Обычной практикой в Европе стал срок в 40 дней. Неисполнение службы вело к утрате феода. Исходя из трудностей зарубежных походов устанавливались дополнительные денежные компенсации и ограничения по времени.

Комплектование вооруженных сил отражало политическую и социальную организацию общества. Происходило сочетание принципов частного и публичного права. Глава государства распоряжался страной подобно частной собственности, например, вопрос престолонаследия в империи Каролингов и позднее решался по правилам наследования недвижимого имущества. Вопрос военной службы государству становится частным делом индивида - желание владеть феодом или наем на военную службу. Устанавливается в качестве общего правила личная служба определенному государю, а не народу, как было в периоды господства народного ополчения.

Королевская власть была заинтересована в наличии постоянного профессионального войска.