Яроцкий А.И. (ред.), Криволапчук И.А. (ред.) - Эмоции человека в нормальных и стрессорных условиях - 2001 г

Многими психологами и психиатрами того времени эмоции рассматривались лишь в рамках душевных переживаний. Вот почему, несмотря на некоторую односторонность и отчасти парадоксальность, теория американского психолога У.Джемса и близкая к ней теория датского ученого К.Ланге (профессора кафедры патологической анатомии Копенгагенского университета) были, несомненно, прогрессивными. Исследуя эмоции, Ланге и Джемс создали теорию, в которой примат отдавался сосудистым, секреторным и двигательным актам. По теории Джемса—Ланге, первичное в эмоциях — не душевные переживания, а физиологические процессы.

Наиболее отчетливо позиция Джемса представлена в его «Основаниях психологии» (американское издание — 1884 г., русский перевод — 1890 г.), где он писал: «Моя теория состоит в том, что телесные изменения следуют непосредственно за восприятием возбуждающего организм факта и что наше ощущение этих самых изменений, поскольку они происходят, и есть эмоции... всякое телесное изменение, какое бы оно ни было ясное или неотчетливое, но ощущается сейчас же, как оно происходит». Расшифровка теории У.Джемса представляет определенный интерес, поэтому приведем еще одну цитату из его работы: «Обыкновенно принято думать, что в грубых формах эмоции — это психическое впечатление, воспринятое от данного объекта, которое вызывает в нас душевное состояние, называемое эмоцией, а последняя влечет за собой известное телесное проявление. Согласно моей теории, наоборот, телесное возбуждение следует непосредственно за восприятием вызвавшего его факта, и осознание нами этого возбуждения в то время, как он совершается, и есть эмоция (подчеркнуто У. Джемсом). Обыкновенно принято выражаться следующим образом: мы потеряли состояние, огорчены и плачем, мы повстречались с медведем, испуганы и обращаемся в бегство, мы оскорблены врагом, приведены в ярость и наносим ему удар. Согласно защищаемой мною гипотезе, порядок этих событий должен быть несколько иным: именно, первое душевное состояние не сменяется немедленно вторым — между ними должны находиться телесные проявления, и поэтому наиболее рационально выражаться следующим образом: мы опечалены, потому что плачем, приведены в ярость, потому что били другого, боимся, потому что дро-

1 1

жим, а не говорить: мы плачем, бьем, дрожим, потому что опе- чалены, приведены в ярость, испуганы. Если бы телесные проявления не следовали немедленно за восприятием, то последнее было бы по форме своей чисто познавательным актом, бледным, лишенным колорита и эмоциональной «теплоты». Мы в таком случае могли бы видеть медведя и решить, что всего луч- ше обратиться в бегство, могли бы понести оскорбление и найти справедливость отразить удар, но мы не ощущали бы при этом страха или негодования».

Причиной эмоции, по У.Джемсу, являются бесчисленные рефлекторные акты, возникающие под влиянием внешних объектов (то есть раздражителей, исходящих из внешней среды), и немедленно создаваемые нами. Всякая эмоция, в конеч- ном счете, выражается в двигательном акте («телесное возбуждение»). В этом отношении У.Джемс полностью стоит на точке зрения Ч.Дарвина и Г.Спенсера и подробно цитирует дарвиновское описание симптомов страха, заключающихся в основном в двигательных реакциях.

Весьма близкой является и теория эмоций К. Ланге (датское издание 1885 г., русский перевод — 1890 и 1896 г.). Созданная независимо от У.Джемса, теория К. Ланге исходит из того, что любые внешние раздражители вызывают прежде всего вазомоторные изменения во всех органах и тканях организма. Вторичные изменения, происходящие в тканях под влиянием измененного кровообращения, дают ощущения, которые воспринимаются корой головного мозга и представляют собой эмоцию. Сущность этого положения заключается в подчеркивании того факта, что психологические переживания («душевные движения») и физиологические процессы оказываются в отношениях взаимного влияния друг на друга. Это же, как известно, подчеркивал и Ч.Дарвин, говоря: «Радость ускоряет кровообращение, которое возбуждает мозг, реагирующий, в свою очередь, на все тело» (Ч.Дарвин, 1896).

Следует указать, что сходные мысли можно найти и в более ранних работах таких известных физиологов, как Клод Бернар, Герберт Спенсер и др. Так, К. Бернар (1866) пишет, что сердце влияет на мозг, а тот в свою очередь на сердце через посредство блуждающего нерва. «При возбуждении между этими обоими главными органами нашего тела, — устанавливает-

1 2

ся взаимодействие». Ч.Дарвин ссылается на такое высказывание Спенсера: «Можно принять за непреложную истину, что во всякую данную минуту существующее количество освобожденной нервной силы, которая совершенно непонятным образом вызывается в нас то, что мы называем чувствованием, должно (подчеркнуто Ч.Дарвином) вылиться в каком-нибудь направлении, должно породить эквивалентное проявление силы где-ни- будь; таким образом, — продолжает Дарвин, — когда черепноспинная система сильно возбуждена и нервная сила выделяется в избытке, она должна быть извержена сильным чувствованием, деятельным мышлением, сильными движениями или усиленным отправлением желез».

Характерно, что указание на роль сосудодвигательной иннервации и возникновение эмоций можно найти и у авторов, живших значительно раньше. Так, например, Мальбранш (1674), указывая на роль «сердца» в душевных движениях, высказал поразительную для того времени мысль (ибо не было еще анатомо-физиоло- гических исследований и доказательств в этом отношении), что «... ввиду более быстрого и тонкого регулирования токов жизненного духа к мозгу имеются нервы, которые окружают как артерии, так и прочие приводящие к органам сосуды».

Возвращаясь к работам У.Джемса и К.Ланге, следует указать, что их исследования значительно расширили и углубили наблюдения Ч.Дарвина о двигательных, секреторных и сосудистых компонентах эмоциональных состояний. Впрочем, К.Ланге делает специальную оговорку, указывая, что аффекты не всегда сопровождаются повышенной мышечной деятельностью. Эмоции всегда вызывают изменения напряжения в гладкой мускулатуре сосудистых стенок и в этом смысле они, несомненно, сопровождаются определенным двигательным аффектом: «... сосудодвигательные расстройства, — пишет К.Ланге, — изменение ширины кровеносных сосудов и вместе с тем изменение количества крови в отдельных органах служат истинною первичной причиной аффектов, в то время как остальные явления — ненормальности движения, параличи чувствительности, субъективные ощущения изменения отделения, умственные расстройства — суть только расстройства вторичные, зависящие от аномалий в сосудистой иннервации» (К.Ланге, 1890). К. Ланге полагает, что явные сосудистые нарушения в кожных

1 3

покровах свидетельствуют, что такие же изменения кровенаполнения при эмоциях должны быть и во внутренних органах и, особенно, в центральной нервной системе.

По К.Ланге, схема регуляции эмоций выглядит следующим образом. Внешние раздражители действуют на органы чувств (глаз, ухо и др.), далее по слуховым и зрительным нервам идут к мозговым центрам этих органов и далее — к коре головного мозга, откуда импульсы двигаются к продолговатому мозгу в сосудодвигательный центр, который и вызывает изменения сосудодвигательной иннервации во всем теле. К.Ланге, касаясь раздражения двух органов чувств (зрения и слуха), говорит, что между ними существует взаимодействие и при рефлекторном раздражении их путем направленной иррадиации оно достигает продолговатого мозга.

В качестве пояснения этого механизма К.Ланге приводит следующий пример: «Ребенок кричит, видя ложку, с которой ему два раза давали противное на вкус лекарство. С чего это? ...

Каким образом вид ложки может вызвать страх благодаря прежнему употреблению ложки, то есть привести определенным образом в действие сосудодвигательный центр?». Впечатления, по его мнению, от органа зрения и вкуса проводятся к мозгу, превратившись в центрах органов чувств и чувствования, достигают сознания тем, что доходят до вкусового и зрительного центра коры, затем – в сосудодвигательный центр. После повторного приема лекарств вид ложки сам по себе приобретает уже свойство заставлять кричать peбeнкa. Толчок идет «от коркового центра, так как он есть именно тот орган, где образ ложки воспринимается сознанием», тем самым устанавливается «функциональная связь между обеими возбужденными группами клеток» — центрами сознания для вида ложки и вкуса лекарства, и если приводится в действие центр зрения, то импульс проводится и в центр вкуса, откуда он легко достигает сосудодвигательного центра. К.Ланге был весьма близок к пониманию механизма условного рефлекса.

«Как это оказывается бесспорным по отношению к хорошо известному свойству воспоминания, вызывая душевные движения... Многочисленные явления иррадиации, обыденные и патологические, достаточно показывают, что «прокладывание новых путей» при таких обстоятельствах оказывается просто

1 4

результатом повторных раздражителей той или другой клеточ- ной группы».

Концепции У.Джемса и К.Ланге были своеобразными психологическими узорами на физиологической канве. Это позволило сделать следующий шаг в углублении представлений о физиологических механизмах эмоций. Такая работа была проделана американским физиологом Вальтером Кенноном в первой четверти XX века. Поставив блестящую серию экспериментов, В.Кеннон (1927) последовательно установил роль ряда нервных и эндокринных факторов в возникновении и формировании физиологических механизмов эмоциональных состояний.

В.Кеннон, как и Ч.Дарвин, исходит в своей концепции из того, что страх, ярость и другие эмоции являются могучими факторами, определяющими поведение животных и человека. «Все больше и больше выясняется, — пишет В.Кеннон, — что причины поведения, как человека, так и высших животных следует искать в воздействии известных эмоций, которые получают свое выражение в инстинктивных актах».

Ключом к расшифровке механизмов эмоциональных реакций для В.Кеннона послужили эксперименты по изучению функций такой важной эндокринной железы, как надпочеч- ник. Автор детально рассмотрел влияние одного из главных секретов надпочечника — адреналина, который, по мнению В.Кеннона, определяет степень эмоциональных реакций.

Так, адреналин, выделяющийся при боли, ярости и страхе, вызывает усиленный распад углеводов в печени и увеличи- вает содержание сахара в крови; способствует притоку крови к сердцу, легким, центральной нервной системе, конечностям и оттоку ее от заторможенных органов брюшной полости; он быстро уничтожает мышечную усталость и повышает свертывание крови. Все эти последствия влияния адреналина являются весьма целесообразными для организма и способствуют его устойчивости к действию неблагоприятных факторов среды.

Другим важным действующим началом в формировании эмоциональных поведенческих реакций является деятельность нервной системы, причем двигательные реакции при эмоциях носят рефлекторный и наследственный характер. Это подтверждается изучением непроизвольных движений (ранее уже было рассмотрено Ч.Дарвином, Г.Спенсером и др.). Эмоции страха,

1 5

ярости и т.д., по мнению В.Кеннона и Г.Спенсера, носят предваряющий, сигнальный характер и, следовательно, связаны с рефлекторной нервной деятельностью.

В.Кеннон придает большое значение рефлекторному выделению адреналина и повышению содержания сахара в крови при эмоциях.

Так как любой рефлекс, как правило, это полезная реакция, то и данный процесс является полезным при эмоциях, тем более, что протекает быстро, а это как раз и требует в большинстве случаев эмоциональных реакций. В естественных условиях за эмоциями страха и гнева может последовать усиленная деятельность организма (например, бегство или драка), которая требует продолжительного и интенсивного напряжения большой группы мышц, и мобилизация сахара в крови может оказать им важную услугу.

В.Кеннон пришел к выводу, что эмоции получают свое выражение (т.е. своеобразие, отличие) при участии в реакции конкретных отделов автономной нервной системы — краниального, симпатического и сакрального.

Краниальный отдел автономной нервной системы принимает участие в накоплении запасов тела и укреплении его от внешних воздействий. Сакральный отдел служит для поддержания рода. Симпатический — для сохранения индивидуума. Сохранение жизни и целостности организма является главным и существенным: от этого зависит продолжение рода и все энергетические запасы организма могут в нужный момент использоваться для данной цели. Эмоциональные состояния, зависящие от стимуляции симпатической нервной системы, характеризуются значительно большей интенсивностью, чем эмоции, проявляющиеся с участием других отделов автономной нервной системы. Они легче всего достигают сознания.

В механизмах взаимодействия эмоций различного происхождения (с точки зрения нервной иннервации процессов возбуждения) главное место, по мнению В.Кеннона, отводится эмоции голода. Так, совершенно естественно, что чрезмерная активность симпатического отдела, подавляющая те функции краниального отдела, которые благоприятствуют пищеварению и питанию, может привести к невыгодным результатам. Прекра-

1 6

щение процесса питания и вместе с тем отсутствие аппетита ради самосохранения под влиянием защиты или нападения может быть только временным. Если прекращение питания было бы более длительным, то это могло бы представить серьезную опасность для организма вследствие истощения энергетических запасов. Но в организме существует надежный механизм, обеспечивающий необходимость принятия пищи, — периодически появляющееся чувство голода, к которому невозможно привыкнуть.

В.Кеннон приводит данные, что одни и те же изменения в функциях организма могут зависеть от различных эмоций, следовательно, нельзя по некоторым внешним проявлениям эмоций судить о их сущности. «Мы не станем, подобно Джемсу, — говорит он, — утверждать, что «мы печальны, потому что мы пла- чем», но мы плачем или грустим, или от радости, или от сильного гнева, или от нежного чувства; когда одно из этих различных эмоциональных состояний имеется налицо, нервные импульсы по симпатическим путям направляются к различным внутренним органам, включая и слезные железы» (В.Кеннон, 1927).

Кеннон приходит к выводу, что висцеральные реакции, вызываемые симпатическим отделом вегетативной нервной системы (ускорение работы сердца, торможение движений желудка и кишечника, сокращение кровеносных сосудов, поднятие волос, увеличение содержания сахара в крови, выделение адреналина и др.), являются стандартной реакцией, подобно врожденным рефлексам низшего порядка, к которым относится, например, чихательный рефлекс. Некоторые из ярких эмоций (например, гнев) могут проявляться даже у декапитированных животных, что говорит в пользу предположения о нервно-рефлекторном характере эмоций. Однако более сложные и тонкие эмоции у декапитированных животных не проявляются. «Может быть, — говорит В.Кеннон, — это объясняется тем, что они требуют более тонко организованных нейронных групп, чем гнев; такую организацию можно предположить в коре головного мозга или в комбинации последнего с подкорковыми центрами».

В физиологической концепции В.Кеннона о происхождении эмоций дается также оценка эмоций, которая сводится к следующему: так как рефлекторная деятельность полезна для

1 7

организма, то и эмоциональное возбуждение, являясь по своему механизму рефлекторным, как правило, представляет собой полезную реакцию.

Таким образом, по В.Кеннону, эмоции могут быть рассмотрены как предвосхищение страдания или борьбы. С этой общей точки зрения на их биологическое значение, телесные (физиологические) изменения, сопровождающие эмоциональные состояния, могут служить функциональной подготовкой к предстоящей борьбе и возможным повреждениям. Усиленная секреция адреналина, повышенное содержание сахара, ускорение кровообращения и ускорение свертывания крови — все эти и другие физиологические изменения способствуют повышению у животных сопротивляемости организма внешним воздействиям, его жизнеспособности и выживаемости прежде всего путем усиления двигательной активности.

В последующих работах В.Кеннон (1931, 1935) на основе данных нейроанатомии и нейрофизиологии схематизировал сосудодвигательную теорию эмоций Джемса—Ланге следующим образом: предмет раздражает один или много рецепторов; афферентные импульсы сразу же активизируют мышцы и внутренние органы; активность этих органов раздражает рецепторы, вызывая афферентные импульсы, достигающие коры мозга. Восприятие этих изменений в мышцах и внутренних органах, следующее за основным восприятием внешнего предмета, служащего специфи- ческим раздражителем, превращает восприятие объекта в эмоциональное переживание, связанное с данным объектом.

Накопление нейрофизиологических знаний о таламокортикальных связях привело к созданию таламической теории эмоций, которая связана с именем Хэда, Кеннона и Барда. Бард (1920) выдвинул ряд положений, часть из которых В.Кеннон (1927, 1931) применил при формировании таламической теории, а Бард (1928, 1929) позднее дал ей ряд подтверждений.

Таламическую теорию можно представить в следующем виде: внешний стимул возбуждает рецептор и дает начало импульсам, идущим либо к коре головного мозга (как исходное сенсорное ощущение боли, тепла, давления и т.д.), либо в таламус, где они могут приводить в действие таламические процессы или идти дальше в кору головного мозга. В последней они

1 8

вызывают условные связи, которые в свою очередь возбуждают таламический процесс. Таким образом, афферентные разряды возникают или в силу прямой активации таламуса, или после того, как импульсы, достигнув коры, устраняют торможение в пути, позволяющем системе двигательных нейронов промежуточного мозга найти выражение в эффекторных реакциях. В то же время разряд, следующий в обратном направлении, приносит в кору оценку реализованной на периферии системы возбуждения. Эта оценка в сочетании с исходным сенсорным восприятием превращает простое восприятие предмета в эмоционально окрашенное. «Специфическое качество эмоций, — писал В. Кеннон, — добавляется к простому ощущению, когда возбуждаются таламические процессы». Бард (1934) поясняет, что это включает повторную активацию коры со стороны реализованной периферии системы возбуждения. Как и К.Ланге, Бард счи- тает, что эмоционально окрашенное ощущение возникает только тогда, когда сенсорные импульсы от реагирующих афферентов достигают коры. Эти импульсы могут возникать и в рецепторах, находящихся в кровеносных сосудах (Бард, 1934).

Не все исследователи согласны с таламической теорией Кеннона-Барда. Обзор критических работ, авторы которых не согласны с этой теорией, дается в работе Линдслея (1961).

Лешли (1938) поставил под сомнение некоторые таламокортикальные механизмы, просто использованные в качестве одного из подтверждений таламической теории Кенноном и Бардом. Лешли считал, что нет доказательств существования таламического механизма как депо эмоционального напряжения, и сомневался в том, что промежуточный мозг может контролировать системы выражения эмоций и обеспечивать в то же время широкую область аффективных состояний у человека. С другой стороны, Арнольд (1945) критиковал понятие «гомеостаз» и «гомеостатический контроль», введенные В.Кенноном (1932) относительно страха и гнева как функций крити- ческого состояния. В работе «Возбудительная теория эмоций» Арнольд (1950) рассматривает эмоции как явление возбуждения (представленное в тройственном подразделении страха, гнева и вообще возбужденного состояния), переданное по специальным кортико-гипоталамическим путям и соприкасающееся с различными гипоталамическими эффекторными системами.

1 9

Хебб (1949) и ряд других авторов высказали совершенно неверную точку зрения о том, что эмоции представляют собой процесс нарушения и дезорганизации. Хебб предложил теорию, согласно которой эмоция — это нарушения согласованных механизмов нервной регуляции как врожденного, так и приобретенного характера. По его мнению, эмоциональное нарушение в основе своей — нарушение временных отношений нервной активности в коре, вызванное конфликтом следования фаз или недостатком сенсорных данных для обследования этих фаз. Следование фаз есть динамическое, постоянно меняю щееся следование процессов, связанных с активностью групп клеток.

Линдслей (1961) оценил теорию Хебба как стремление на нейрофизиологической основе примирить большое число внешне различных, но основанных на наблюдении и экспериментальном материале психологических (ассоциативных) концепций.

Против концепции эмоций как процессов дезорганизации нервной деятельности выступали также Липпер (1948) и другие ученые. Липпер, напротив, объяснил эмоции как организующий, «мобилизующий» процесс, который он пытался вклю- чить в систему представлений о мотивации.

Завершающей в развитии идей У.Джемса, К.Ланге, В.Кеннона была критическая работа Линдслея «Эмоции» (1955), Линдслей оставил за теорией Джемса—Ланге право непроверенной гипотезы. Что касается таламической теории, то она, по мнению Линдслея, не в состоянии объяснить не только перифери- ческие телесные изменения при эмоциях, но и центральные ее проявления, относящиеся к электрической активности коры. Линдслей полагает, что основную схему таламической теории эмоций можно сохранить, расширив ее за счет ряда недавно открытых механизмов нервной регуляции. Впрочем, перечисленные работы, в том числе и работа Линдслея, не опровергают теорию В.Кеннона, а лишь дополняют и уточняют ее.

Экспериментальные работы В.Кеннона, позволившие сформулировать «адренало-таламическую» теорию эмоций, подходят вплотную к современному этапу изучения механизмов эмоций, когда наиболее полно были раскрыты центрально-нервные и эндокринные механизмы эмоциональных состояний. Разработке современной теории эмоций в значительной степени способствовали труды отечественных физиологов И.М.Сеченова, И.П. Павлова, П.К.Анохина, С.И.Берриташвили, П.В.Симонова и других.

2 0