Лекция 14. Православие.

Центральным и определяющим моментом вероучительных расхождений между православными и католиками является вопрос о самом развитии церковного вероучения. Православная Церковь руководствуется исключительно догматическими установлениями и решениями семи Вселенских Соборов (последний из которых состоялся в 787 г.) и полагает, что к ним не может быть добавлено новых догматических положений. Напротив, Католическая Церковь, отрицая возможность каких-либо прибавлений к вере, заповеданной Христом и апостолами, считает возможным, разрабатывая и изъясняя учение Церкви, закреплять при этом основные вероучительные положения в виде новых догматов. Споры Востока и Запада на этот счет велись еще задолго до формального разрыва Церквей в 1054 г. и сводились, главным образом, к полномочности тех или иных соборов принимать догматические постановления. После раскола позиция Православной Церкви стала категоричной: никаких новых догматических постановлений принято быть не может, а соответствующая практика Католической Церкви "противна" учению Христову. При этом само содержание новых догматических постановлений зачастую уже не бралось в расчет, даже если оно не противоречило восточному церковному сознанию - а потому критика новых догматов сводилась, зачастую, к обычной ругани, историческим фальсификациям и богословским натяжкам. Не оставались в долгу и католики, особенно когда церковные разногласия в существенной степени влияли на складывающуюся в данный момент политическую ситуацию. Между Западом и Востоком существуют многочисленные канонические разногласия, расхождения в обрядовой и литургической практике, вызванные особенностями становления христианской Церкви в регионах со специфическими историко-культурными традициями и резко усилившейся обособленностью Церквей после раскола. В итоге история засвидетельствовала многочисленные ожесточенные нападки с обеих сторон - когда тот или иной литургический элемент или каноническое положение "чужой" Церкви объявляется "еретическим" и "новоизмышленным" (при том, что много веков назад он благополучно имел место в собственной, "родной" Церкви!).

Православие утверждает, что христианство в отличие от всех основных религий представляет собой божественное откровение, которое и составляет основу православной веры. Оно опирается на совокупность догматов – неизменных истин. К традиционным трем догматам причисляется еще 9: о происхождении, назначении и конце мира, о человеке и его греховной природе, о Божией благодати. Все эти догматы церковь объявляет истинными, авторитетными, непререкаемыми и неизменными. Они не могут развиваться или совершенствоваться, и воспринимаются не столько разумом, сколько верой, сердцем. Краткое изложение основных догматов христианства называется «Символом (с греческого - "выражение, исповедание") веры», который был принят на Никейском соборе 325 г. и провозглашается в виде молитвы (Верую во единаго Бога Отца, Вседержителя, Творца небу и земли, видимым же всем и невидимым (то есть, сотворившего небо и землю, все видимое и невидимое). И во единаго Господа Иисуса Христа, Сына Божия, Единороднаго, Иже от Отца рожденного прежде всех век (то есть, рожденного от Отца прежде всякого времени): Света от света, Бога истина от Бога истинна, рожденна, несотворенна, единосущна Отцу, Им же вся быша (то есть, через Которого все произошло). нас ради человек и нашего ради спасения сшедшаго с небес и воплотившегося от Духа Свята и Марии Девы, и вочеловечшася. Распятого же за ны (то есть за нас) при Понтийском Пилате, и страдавша, и погребенна. И воскресшаго в третий день, по Писании (то есть как было предсказано в Писании). И возшедшаго на небеса, и седяща одесную Отца. И паки грядущаго со славою судити живым и мертвым (то есть Который опять придет во славе, чтобы судить живых и мертвых), Егоже Царствию не будет конца. Впоследвии на Константинопольском соборе 381 г. было добавлено: И в Духа Святаго, Господа, животворящаго, Иже от Отца Исходящаго, Иже со Отцем и Сыном спокланяема и сславима (то есть Которому поклонемся и которого славим вместе с Отцом и Сыном), глаголившаго пророки (то есть Который говорил через пророков). Во едину святую соборную и Апостольскую Церковь. Исповедую едино крещение во оставление грехов. Чаю (то есть жду) воскресения мертвых. И жизни будущаго века. Аминь). Толкование его составляет основу «Православного катехизиса». Отличительной чертой православия есть то, что оно не добавило ни одного догмата и ни от одного не отказалось. Православие придает догматическое значение всем семи таинствам и связанными с ними обрядами. В частности, обряд крещения проводится только погружением в воду. Православное духовенство не дает обета безбрачия.

В Православной Церкви три степени священства: епископы, священники и диаконы. Все они называются священнослужителями (предполагается, что через таинство священства они получают благодать Святого Духа для священного служения Церкви Христовой, и могут совершать богослужения, учить людей христианской вере и доброй жизни (благочестию) и управлять церковными делами). Епископы - высший чин в Церкви. Они получают высшую степень благодати. Епископы называются также архиереями, т. е. начальниками иереев (священников). Епископы могут совершать все Таинства и все церковные службы. Это значит, что епископам принадлежит право не только совершать обычное Богослужение, но и посвящать (рукополагать) в священнослужители, а также освящать миро и антиминсы, что не полагается священникам. По степени священства все епископы между собою равны, но старейшие и наиболее заслуженные из епископов называются архиепископами, а столичные епископы - митрополитами (столица по-гречески - митрополия). Епископы древних христианских столиц, как то: Иерусалима, Константинополя (Царьграда), Рима, Александрии, Антиохии, а с XVI века и русской столицы Москвы, называются патриархами. В помощь епископу иногда дается другой епископ, который, в таком случае, называется викарием, т. е. наместником (заместителем). Священники (по-гречески иереи) составляют второй священный чин после епископа. Священники могут совершать, с благословения епископа, все таинства и церковные службы, кроме тех, которые положено совершать только епископу. Христианская община, находящаяся в введении священника, называется его приходом. Более достойным и заслуженным священникам дается звание протоиерея, т. е. главного иерея, или первенствующего священника, а главному между ними - звание протопресвитера. Если священник является в то же время монахом, то он называется иеромонахом (монахом в священническом сане). В случае назначения иеромонахов настоятелями монастырей (иногда и независимо от этого, как почетное отличие) им дается звание игумена или более высокое звание архимандрита. Особенно достойные из архимандритов избираются в епископы. Диаконы (по-гречески служитель) составляют третий, низший священный чин. Диаконы служат епископу или священнику при Богослужении и совершении таинств, но сами совершать их не могут. Участие диакона в Богослужении не обязательно, поэтому во многих церквах служба происходит без диакона. Некоторые диаконы удостаиваются звания протодиакона, т. е. перводиакона. Монах, получивший сан диакона, называется иеродиаконом, а старший иеродиакон - архидиаконом. Кроме трех священных чинов, в Церкви существуют еще низшие служебные должности: иподиаконы, псаломщики (дьячки) и пономари. Они, принадлежа к числу церковнослужителей, поставляются на свою должность не через таинство Священства, а только по архиерейскому благословению. Обязанность псаломщиков - читать и петь, как при Богослужении в храме на клиросе, так и при совершении священником духовных треб в домах прихожан. Обязанность пономарей - созывать верующих к Богослужению колокольным звоном, возжигать свечи в храме, подавать кадило, помогать псаломщикам в чтении и пении и так далее. Иподиаконы участвуют только при архиерейском служении. Они облачают архиерея в священный одежды, держат светильники (трикирий и дикирий) и подают их архиерею для благословения ими молящихся.

Утверждение христианства в Византии, откуда оно затем было заимствовано Русью, началось с обращения в христианство императора Константина Великого, признаваемого "равноапостольным". Сначала он легализовал христианство (Миланский эдикт 313 года, который уравнял христианство с прочими религиями), затем по его инициативе в 325 г. был созван Никейский собор, выработавший основные догматы христианства. В дальнейшем возник союз между империей и христианской церковью. В 9 в. с введением в свод законов так называемой "Епанагоги" законодательно было закреплено слияние Церкви и Империи в одно государственное тело: все члены Церкви - подданные Империи, поэтому границы Церкви и Империи совпадают; место патриарха есть параллельно месту Царя, он есть представитель Церкви в государстве, надзиратель за его православием, за его верностью христианству, гарантия "ортодоксии" Империи, и поэтому он один имеет право учить и толковать церковное учение, и на него государство возлагает защиту православия перед лицом царя. От Царя же, прежде всего, требуется верность Православию; он сам подчинен Истине, хранимой Церковью (отсюда и венчание на царство, и миропомазание, которые символизируют дарование Церковью Императору особого дара ("Харизмы") на управление Империей).

Православная церковь в Византии пережила кризис, связанный с иконоборчеством. Почитание икон приобрело характер идолопоклонства - почитать стали сами материалы, из которых создавались иконы (хотя существовало разъяснение Халкидонского собора, согласно которому так же, как почитание Библии не есть почитание кожи и чернил, из которых она создана, так и почитание икон не есть почитание дерева и красок, но образа Христа). Многие же полагали, что перецеловав все иконы в церкви, уже можно снискать Благодать Божью, не обращая внимание на богослужение; иконы считались крестными отцами новорожденных; примешивали соскобленную с икон краску в причастие; клали причастие на икону, чтобы получить его как бы из рук святых. Подобные измышления рассматривались как возвращение к язычеству, и вызвали в 8 в. мощное иконоборческое движение - богословски продуманное отвержение самой идеи иконы, которое было поддержано византийскими императорами. Формы борьбы против иконопочитания были различными - от поднятия икон в церквях на высоту, которая не позволяла бы их целовать, до террора - арестов, ссылок и смертных казней. Но после того как императоры перестали поддерживать иконоборческое движение, оно пришло в упадок и почитание икон было восстановлено. Одновременно с иконоборчеством имело место и монахоборчество. К 8 в. количество монахов и монастырей в империи стало огромным: до 100 тыс. чел. Монахи, "нервы и опора Церкви", "соль земли и свет мира", "свет для сидящих во мраке", получали от государства различные привилегии и гарантии, и постепенно стали для него обузой, тяжелым грузом легли на экономическую жизнь государства: десятки тысяч людей были потеряны для армии, неподконтрольны государству, освобождены от уплаты налогов с огромных монастырских имуществ. Однако, как и почитание икон, монашество как форма религиозной деятельности вскоре восстановило свои позиции.

Догматические споры с Западной церковью, с Римом, чьи притязания противоречили сути христианства (если для православия единство мыслилось, прежде всего, как единство веры, любви и жизни, то для запада вся проблемы единства сводилась к одному - к подчинению Риму) в конце концов, привели к окончательному отчуждению востока от запада и окончательной кристаллизации византийского православия: создались два мира, две традиции, мало знающие друг о друге. Безусловно, даже после официального разрыва между Западной и Восточной Церковью церковные связи не были прерваны, и фактический разрыв произошел много позже - после крестовых походов, кощунства над православными святынями. После этого, пользуясь тяжелым положением Византии, вокруг которой сжималось мусульманское кольцо, представлявший Запад Рим обуславливал оказание поддержки признанием верховенства Папы Римского; в 1439 году после длительного собора высшими иерархами православной церкви под давлением была подписана Флорентийская уния, которую православное население не признало и отвергло. В результате Брестской унии 1596 года возникла униатская (греко-католическая) церковь. Униатская церковь признала основные догматы католицизма и власть римского папы, но сохранила при этом православную обрядность. Было признано, что святой дух исходит и от Бога-Отца, и от Бог-сына, был признан культ Девы Марии. Важнейшей уступкой было разрешение униатской церкви совершать богослужения на славянском языке, а также нераспространение на униатских священников целибата.

Принятие Русью христианства от Византии по восточному, православному образцу явилось следствием как стремления Византии включить Русь в сферу своего влияния, так и стремление русского князя Владимира сделать свое государство полноправным членом цивилизованного мира, который в ту пору был христианским, а также расчет на то, что новообразованная церковь будет признавать власть киевского князя как богоустановленное начало, которому должны подчиняться все, в том числе, и церковная иерархия. Традиционной датой крещения Руси считается 988 г., хотя, безусловно, процесс этот не мог быть одномоментным. "Повесть временных лет", крестившись в Корсуне, Владимир по возвращении в Киев велел ликвидировать им же созданный пантеон, а жителям велел креститься погружением в Днепр, что и произошло якобы при всеобщем ликовании. Вряд ли процесс христианизации был столь благостным, ибо летописи содержат и такие упоминания: "Путята крестил Новгород мечом, а Добрыня огнем". Однако, по всей видимости, широкого антихристианского движения не возникло. В христианских святых и священных реликвиях славяне обретали утраченных было специальных богов-покровителей и фетишей-оберегов: в непонятном культе, производимом священниками и монахами, они видели те же магические действа, ранее производившиеся волхвами, тем более, что византийские проповедники, видя тщетность попыток объяснить, что языческие боги не существуют в действительности, а существует лишь один христианский бог, шли на уступки прежней вере, признавая реальность древних славянских богов, приравняв их к бесам, и признавали святость традиционных мест и сроков старого культа, выстраивая храмы на местах прежних кумиров и назначая христианские праздники приблизительно на те же дни, к которым приурочивались ранее языческие. На святых и прочие "силы небесные" были перенесены черты древнеславянских божеств-покровителей со всеми их свойствами и функциями, отражавшими характер хозяйственной деятельности и бытовой уклад жизни населения Древней Руси. Поэтому на протяжении веков на Руси существовал феномен двоеверия, когда, будучи формально христианами и соблюдая требования христианского культа, многие продолжали чтить и старых богов и совершать магические обряды в их честь. Ярким примером двоеверия являются так называемые змеевики (обереги в виде медальона с христианской символикой на одной стороне и языческой - на другой). Языческие корни имело почитание икон, как распространеннейшего объекта домашнего и личного культа: к ней обращали молитвы, подносили дары, ждали великих и богатых милостей. Икона представлялась наиболее близким, домашним богом (ее так и называли). Не только в доме, но и в приходской церкви многие стремились иметь свои иконы, намоленные, перед которыми не допускали молиться других (порой на иконах изображали молящимися перед святым собственника иконы с семьей); во время вооруженных конфликтов иконы, как в древности "чужих богов", "брали в плен", причем при этом связывали их веревками, как настоящих пленных.

Руководителем православной церкви на Руси являлся Киевский митрополит, в конце 14 века перенесший свою резиденцию во Владимир, а затем и в Москву (именовался митрополитом Московским). Первоначально титул митрополита носили епископы христианских церквей, резиденции (кафедры) которых находилась в главных городах, или метрополиях (Μητρόπολις) — административных центрах провинции Римской империи. В Русской Православной Церкви митрополичий титул первоначально — в период иерархической зависимости от Константинопольского Престола — присваивался исключительно её предстоятелю — Митрополиту Киевскому и всея Руси. Церковная власть митрополитов простиралось на все русские земли, а в его прямом ведении находилась также и митрополичья епархия. Вначале это была собственно Киевская епархия, а затем имела две части: Киевскую область и область вокруг действительного местопребывания митрополитов. Первое время по принятии христианства назначение епископов зависело всецело от митрополитов, но в XII веке устанавливается обычай, что митрополит только посвящает епископов, избирает же их вече. Когда удельно-вечевой порядок ослабел и усилилась централизация, епископов стали назначать из столицы, и роль митрополитов в этом назначении сделалась более активной, хотя часто парализовалась властью князей. При митрополите созывались соборы епископов митрополии - на них решались канонические вопросы и составлялись правила, судились епископы. В настольных грамотах постоянно говорилось, чтобы епископы во всем повиновались митрополиту, наблюдали его пошлины в своей епархии, являлись по первому его зову на суд или собор, величали его "отцом" - за название митрополита "братом" они подвергались от него выговору. В пользу митрополита шли разные церковные доходы: ставленные пошлины при поставлении епископов; подарки от вновь поставленного и его епархии; дары во время поездок; "подъезд" от духовенства на содержание митрополита вместе с свитой во время поездок. В своей епархии митрополит имел много вотчин, с которых получал значительные доходы. Как всякий архиерей, митрополит получал в своей епархии дань со всех церквей ежегодно, петровские и рождественские сборы, сбор с десятильников и других служилых и домовых людей. Двор митрополитов был устроен по образцу дворов удельных князей. При нем был целый штат вольных слуг и людей, которые составляли особое войско, находившееся под начальством воеводы, назначаемого митрополитом. Каждый вольный слуга мог свободно поступать на службу к митрополиту, где служить было выгодно, так как митрополичьи слуги выступали на войну только тогда, когда сам князь садился на коня. По мере централизации Московского государства, митрополиты лишаются права иметь войско. Для управления митрополией у митрополита существовали светские и духовные чиновники: в Киеве, например, сидели наместники из лиц духовных; протопопам и архимандритам поручались разные судебные и административные духовные дела; десятильники разбирали гражданские тяжбы церковных людей и заведовали сборами с духовенства; для управления вотчинными волостями назначались волостели. Положение митрополита в древней Руси было очень высокое. Будучи духовным главой всех русских земель, он стоял не только во главе церковной иерархии, но являлся часто и ближайшим советником великого князя, оказывали важное влияние и на ход государственной жизни. В 1589 г. в России было учреждено патриаршество.

Первой ересью, возникшей на почве российского православия в 14 в. (во Пскове и Новгороде), было стригольничество (основатель был стригалем, то есть подстригал ворс на сукне), которое выработало свое учение, письменно его зафиксировало и широко проповедовало. Стриго́льничество (стриго́льники, стриго́льниковы учениќи) — религиозное движение XIV века, возникшее в Новгороде и Пскове; одно из самых известных, наряду с "жидовствующими", еретических движений в средневековой Руси. Нет единого мнения по поводу происхождения названия ереси, так, по мнению одних, стригольники носили особую стрижку, отличающую их от остальных, возможно, что-то вроде католической тонзуры (если исследователь находил «латинский след» в ереси); другие объясняют его присущим, будто, кому-то из еретиков занятием стрижкой овец и т. д. Существуют и другие версии: например, некоторые считают, что слово «стригольник» отражает еврейское словосочетание, основанное на словах «делать тайным», «скрывать» и «открывать», «быть изгнанным». Таким образом, в переводе с еврейского языка слово «стригольник» якобы означало «хранящий откровение» или «тайный изгнанник», или же духовный лидер стригольников диакон Карп после отлучения стал расстригой или стригольником. Отсюда его последователей стали называть «стригольниковыми учениками». Стригольники отвергали церковную иерархию и монашество, выражали недовольство практикой симонии, отвергали таинства. Стригольники отрицали весь институт современной им церкви, от священников до константинопольского патриарха, церковные таинства и даже догмат о воскрешении мертвых. Стригольники объединялись в особые группы, во главе которых стояли наставники — «простецы». Основными идеологами стригольников считались новгородские диаконы Никита и Карп. Представители Русской Церкви в своих посланиях связывали идеологию еретиков либо с иудеями, либо с происками латинян. Духовенство назвало новую ересь «прямой затеей сатаны», её участников — «злокозненными хулителями церкви», «развратителями христианской веры». Стригольникам было не чуждо дуалистическое мировоззрение, хотя они, в отличие от богомилов и катаров, и не разработали целостной системы, включавшей космогонические, христологические и эсхатологические представления. Сильнейшее впечатление в их проповеди производили острые нападки на духовенство. Подобно богомилам, стригольники отрицали институт церкви и считали церковное сословие излишним. Они проповедовали, что священникам вообще не подобает приобретать имущества и богатства, и утверждали, что, если священнослужитель дурной и порочный человек, совершаемые им обряды ничего не стоят. И в этом их взгляды показывают сходство с богомильскими. Они скептически относились к учению о воскресении мертвых и сомневались даже в евангельском рассказе о воскресении Христа. В одном из полемических сочинений, известном под заголовком "Сказание о новопоявившейся ереси", против них направлено обвинение, что они считали Христа не Богом, а обычным человеком. Они не признавали причастия, в котором не находили ничего святого; отвергали культ икон; считали излишним посещать церкви, так как там обитала злая сила, – утверждение вполне в духе их дуалистических представлений. Верующий, говорили они, может молиться, где пожелает. Стригольники считали, что основой истинного христианства являются новозаветные писания и особенно четыре евангелия, которые они знали очень хорошо. Но почитание евангельского текста носило совершенно иной характер по сравнению "с тем почитанием книг, которое проповедовалось православной церковью". Стригольники читали Евангелие не слепо и без рассуждения, а размышляли о нём, чтобы иметь возможность обосновать и убедительно подтвердить своё понимание. Подобный критический взгляд на "святые книги" считался опасным отклонением и свободомыслием. Раздражённый проповедью стригольников в этом направлении, один из главных их противников, богослов Стефан Пермский, бросал им укоризненные слова: "Не того деля дал Христос Еуаггелие в мир, чтобы почитая его, смотрити того слова, чим бы кого укорити". Идеалом стригольничества была апостольская церковь, и свою организацию они рассматривали как восстановление этого идеала, поруганного продажным, корыстолюбивым ("чреву работные попы"), порочным, прислуживавшим светским властям духовенством; проповедь вменялась в долг каждому мирянину, если последний ведет достойный образ жизни (сами стригольники вели строгий, аскетический образ жизни). В результате преследований ересь была уничтожена, но в 15 в. возникло сходное движение "жидовствующих", якобы принесенное в Новгород киевским иудеем Схарией. Е́ресь жидо́вствующих — православно-церковное название для ряда ересей, с точки зрения официальной православной церкви, используемое преимущественно применительно к отколовшейся религиозной группе, возникшей в Новгороде в последней четверти XV века. Характерная черта такого рода сект — следование некоторым иудейским предписаниям и обрядам. Возникновение ереси в Новгородской республике во второй половине XV века обычно связывают с неким проповедником по имени Схария и его сторонником Истомой. Сведения о учении Схарии и его последователей весьма отрывочны и их источником является исключительно обличительная литература их церковных оппонентов. Некоторые современные учёные предполагают, что Схария был выдуман противниками жидовствующих (Иосифом Волоцким) для дискредитации секты. Проповедник, известный как «Схария Жидовин», предположительно прибыл в Новгород из Киева в свите литовского князя Михаила Олельковича в 1471 и «совратил в жидовство» новгородских священников Алексея и Дениса, Фёдора Курицина, Ивана Чёрного, которые, по-видимому, стали главными распространителями ереси в Новгороде, а затем и в Москве. Сущность учения состояла в рационалистическом отрицании догматов о Троице, божестве Иисуса Христа и искуплении, в предпочтении Ветхого завета Новому, в отрицании Священного предания, почитания икон и святых мощей, церковных обрядов и таинств, в отвержении монашества как образа жизни, противного природе. «Жидовствующие» отрицали монашество и церковную иерархию, отвергали поклонение иконам, мощам и кресту. Строгие монотеисты, они не признавали божества Иисуса Христа, полагая его сыном человеческим, и пророком, подобным Моисею. По некоторым свидетельствам, не верили они и в загробную жизнь. Кроме того, жидовствующие не принимали исчисленную дату конца света, которого многие тогда ожидали в 7000 году «от сотворения мира» (1492 от «Рождества Христова»). В счислении лет «от сотворения мира» они опирались на еврейский календарь, а не на принятый на Руси счёт, воспринятый от византийских хронографов. Ересь проникла и в Москву, причем последователи порой принадлежали к высшим кругам. Ересь была осуждена, а последователи подверглись гонениям.

В конце XV начале XVI века в России возникло религиозно-политическое движение - нестяжательство. Приверженцы этого движения выступили с требованием отказа церкви от “стяжания”, то есть, от приобретения церковью, особенно монастырями, земельных и имущественных ценностей. Свое требование нестяжатели обосновывали тем, что считали стяжание земельных и имущественных ценностей церковью противоречащим идеалам Евангельской морали и наносящим ущерб церковному авторитету. Идейное обоснование нестяжательства содержится в трудах Нила Сорского, Вассиана (Патрикеева), старца Артемия и других деятелей церкви. Так, например, в своем церковном труде “Монастырский устав” Нил Сорский утверждает о том, что приобретение монастырями собственности не совместимо с монашеским обетом, потому что этот обет призывает монахов вести аскетический образ жизни, отречься от всего мирского, а также использовать личный труд, как источник существования монахов. Нил Сорский считал, что всякая собственность и богатство противоречит иноческому обету. По убеждениям Нила Сорского, инок (монах) энергично отрицает всё мирское и посвящает себя служению Богу. Как же после этого он может находить время для заботы о мирских делах, землях и имуществе. А всё обязательное для инока, должно стать обязательным и для монастыря. На Соборе 1503 года Нил Сорский поднял вопрос о монастырских земельных владениях, которые в то время равнялись трети всей государственной территории (объяснялось это тем, что землевладельцы, ожидая скорую кончину мира, передавали монастырям свои владения на «помин души»). По мнению Сорского, землевладения отрицательно влияли на монашество Ученик Нила Сорского, Вассиан Косой, выступил с предложением конфисковать земельные наделы у монастырей и организовать земельный фонд для того, чтобы наделить землями мелких и средних феодалов. Нестяжательство, как церковно-политическое движение, имело социальное обоснование. Оно соответствовало интересам крупного боярства и удельных князей, которые пытались сохранить свои владения, а потребность дворянства в земельных наделах удовлетворить за счет присвоения церковных земель. Нестяжатели вначале были поддержаны Иваном III, который видел в них силу, помогающую ему отнять у церкви часть её земель. Впоследствии Иван III охладел к течению нестяжателей.Решением собора нестяжательство было осуждено, а за церковью была сохранена их земельная собственность. Однако, несмотря на решение собора, борьба между стяжателями и нестяжателями не была прекращена и длилась много лет. Учение нестяжателей повторно рассматривалось на соборе 1531 года. На этом соборе нестяжательство было подвергнуто суровой критике и окончательно осуждено.

Митрополит Московский формально являлся главой и для тех православных, которые проживали на русских землях, входивших в состав Великого Княжества Литовского. По просьбе Великого Князя Литовского Киевская митрополия была восстановлена в, и поскольку отношения между Литвой и Москвой чаще всего были враждебными, митрополия пользовалась определенной автономией. Эта автономия Киевской митрополии сохранялась на основе временного разрыва и неопределенных отношений между Москвой и Константинополем. Теперь же с учреждением патриаршества между обеими Церквами установились нормальные канонические отношения и мог возникнуть вопрос о воссоединении разделенных с Русской Церковью ее частей. Приняв участие в учреждении патриаршества в России, Патриарх Константинопольский Иеремия II в 1589 г. проездом на родину некоторое время находился в пределах Польско-Литовского государства. В Вильно он встретился с королем Сигизмундом III (1587—1631) и согласился возвести архимандрита Михаила (Рогозу) в сан митрополита. 1 августа 1589 г. архимандрит Михаил (Рогоза) был посвящен в сан митрополита.

Вскоре митрополит Михаил (Рагоза) начал созывать ежегодные Соборы в Бресте. Созванный в 1590 г. Собор по примеру всех прежних русских Соборов не был ограничен участием в нем епископов, но на нем были представлены и архимандриты, игумены, священники и миряне. На официальных заседаниях речь шла о благе Православия. А вне сессий Собора в глубокой тайне от народа вершился сговор ряда епископов, соглашавшихся с унией. Подписав тайное обязательство способствовать заключению унии, они рассматривали ее как разновидность формально не отмененной Флорентийской унии 1439 г. В сентябре 1595 г. епископы Кирилл (Терлецкий) и Ипатий (Потий) отправились в Рим для представления Папе от имени южнорусских епископов акта подчинения их Римскому престолу. 15 ноября они прибыли в Рим и вскоре были приняты Папой Климентом VIII в частной аудиенции «с несказанной милостью и лаской». Папа Климент VIII для официального засвидетельствования западнорусскими иерархами вступления их в унию с Римом поручил митрополиту Михаилу (Рогозе) созвать Собор и осуществить формальное заключение унии. Сигизмунд III разрешил созыв Собора, открытие которого состоялось 6 октября 1596 г. Митрополит Киевский Михаил, а также епископы Луцкий, Владимирский (на Волыни), Полоцкий, Пинский и Холмский, отступив от Православия, готовы были принять унию с Римским престолом. Но двое из семи южнорусских епископов — Львовский Гедеон (Балабан) и Перемышльский Михаил (Копыстенский) — остались на стороне православных. Поэтому вскоре после начала заседаний Собор разделился надвое: на Православный Собор и униатский.Униатский Собор, на котором присутствовали также папские и королевские послы и ряд западнорусских епископов, перечисленных выше, подтвердил унию с Римом, о чем была составлена соборная грамота. Участники униатского Собора зачитали грамоту о заключении унии с Римом, а затем направились в местный римско-католический храм для пения гимна «Те, Деум». После молитвы было произнесено отлучение на руководителей православной стороны: на Преосвященных Гедеона (Балабана), епископа Львовского, и Михаила (Копыстенского), епископа Перемышльского, а также на киево-печерского архимандрита Никифора (Тура); всего — на 9 архимандритов и 16 протопопов поименно и на все духовенство, не принявшее унии в общей форме. На следующий день отлучение было обнародовано и к королю обращена просьба: вместо отлученных назначить всюду лиц, принявших унию. Церковная уния приобрела государственный характер. Борьба с ней расценивалась как выступление против государства.

В 16 в. монахом Филофеем была сформулирован и принят в качестве государственной доктрины тезис "Москва - третий Рим": Древний Рим и Константинополь пали, и Москва является центром мирового православия, а русский монарх его главой; тем самым обосновывалось мировое значение власти московских правителей, выдвигалась идея "богоизбранности" Московской державы. Честолюбивый и энергичный Никон, ставший духовником царя, а затем - патриархом, для укрепления позиций русского православия (исходя из тезиса о Москве как о третьем Риме) и поднятия его престижа провел богослужебную реформу. Сущность официальной реформы заключалась в установлении единообразия в богослужебных чинах, ибо к 17 веку российская православная церковь не имела единообразного богослужебного чина, на что ей неоднократно указывали восточные патриархи. Кроме того, в единой церкви должен быть единый культ: но добиться этого до распространения книгопечатания было невозможно, ибо богослужебные книги переписывались на местах местными переписчиками и по местным оригиналам. Когда же в вт. пол. 16 века в Москве появился Печатный двор, было решено снабжать все церкви печатными богослужебными книгами, "справщики» (редакторы) открыли чрезвычайное многообразие в рукописных книгах как со стороны отдельных слов и выражений, так и со стороны порядка богослужебных обрядов. Но если ошибки и описки можно было просто исправить, то следовало выбрать какой-то один порядок богослужения, наиболее правильный, и зафиксировать его печатных книгах. Затруднительно оказалось определить образцы для исправления. Редакторы новых книг не согласовывались друг с другом или не следили за печатаньем, в результате чего "чиновные действа и ектеньи напечатаны непостоянно, в той книге напечатано тако, а в иной инако, и передние стихи оставлены напоследи, а последние напреди или в середине". Сельское же духовенство, малограмотное, учившееся службам "со слуху", наизусть, должно было или отказаться от новых книг, или уступить место новым священникам, ибо переучиваться ему было немыслимо: « Навыкли мы ...служить по старым служебникам... а которые мы священники и дьяконы маломочны и грамоте ненавычны, и к учению косны, по которым служебникам старым многия лета училися... а по новым книгам... сколько ни учитца, а не навыкнуть..." За семь веков, какие прошли со времени религиозной реформы Владимира, весь греческий богослужебный чин изменился весьма существенным образом. Двоеперстие, которому первые греческие священники научили русских и балканских славян, в Византии заменилось под влиянием борьбы с несторианами троеперстием (конец XII в.); также изменилось перстосложение при благословении; все богослужебные чины стали много короче, некоторые важные песнопения заменились другими. В результате, когда Никон заменил старые книги и обряды новыми, получилось как бы введение «новой веры». Догматы Стоглавого собора, двоеперстие и хождение посолонь, были разрушены. В то время как Стоглав провозгласил: «Иже кто не знаменается двема персты, яко же и Христос, да есть проклят», патриарх Макарий по просьбе Никона в неделю православия в Успенском соборе всенародно показал, как надо креститься тремя перстами, и провозгласил: «А иже кто по Феодоритову писанию и ложному преданию творит (двоеперстие), той проклят есть», и вслед за Макарием то же проклятие на двоеперстников провозгласили два других восточных патриарха. Весь богослужебный чин был переделан заново и сокращен настолько, что отпадал уже и вопрос о многогласии. Прежние формулы и действия приходилось заменить совершенно новыми. Создавалось впечатление, что церковная реформа принесла с собой новую веру. По словам «Сказки соловецких монахов», «молитву Иисусову, и исповедание православные веры, и ангельскую трисвятую песнь, и начальный стих «царю небесный», от крещение человеком и венчание, и маслосвящение, и погребение иноческое и мирское, и летопись от Христова рождества, и церковное пение, заутрению и полуношницу, и часы, и молебны, вечерню, и повечерию, и нефимон, и весь чин и устав, и кажение, и звон церковный - переменил все без остатку, литургию божественную переменили ж». Болезненно восприняли верующие некоторые внешние изменения: троеперстное крещение (вместо двуперстного), написание "Иисус" (вместо "Исус"), введение четырехконечного креста наряду с восьмиконечным и прочие нововведения, официально провозглашенные собором 1666 года. Чрезмерные амбиции Никона, его попытка поставить патриаршескую власть выше царской привела к конфликту с царем; рассчитывая, что царь ) а Никон считался его личным ("собинным") другом) не сможет обойтись без него, Никон публично отрекся от патриаршества, однако царь не поддался на шантаж; Никон был низложен и сослан (хотя в ссылке пользовался почетом и получал богатое содержание).

Неприятие нововведений вызвало такое явление в православной русской церкви, как Раскол - движение за сохранение старых обрядов, древних "законов", которое подпитывалось также социально-экономическими и политическими идеями. Главные «законы», отстаиваемые сторонниками "древнего благочиния": перстосложение двумя перстами, как «знаменуют себя» Иисус и святые на иконах, трисоставный крест, восьмиконечный, составленный якобы по образцу креста, на котором был распят Иисус и который будто бы был сделан еще Соломоном из трех древесных пород — кипариса, певга и кедра, крест, таинственно символизирующий трехдневную смерть Иисуса и непостижимую троицу, и прочие «догматы», установленные Стоглавым собором, важны по своей магической силе; но такая, же магическая сила скрыта и в других элементах культа, в особенности в известных формулах и некоторых отдельных словах. Из челобитных видно, что такую магическую силу до Никона присваивали имени Исус - это «спасенное (т. е. спасительное) его имя, нареченное от бога святым ангелом»; замена в новых книгах этого имени именем «Иисус» казалась величайшим кощунством и дерзостью. Далее, «великую сокровенную силу» присваивали «азу» во втором члене символа веры, вычеркнутому в новых книгах. В ответ на апологию (защиту старой веры) царь, Никон и восточные патриархи, прежде всего, указывали на авторитет, старину и чистоту греческой веры, взятой за норму для исправления, но вовсе не входили в разъяснения и изобличения «заблуждений» апологетов, их извращенных понятий о вере. Но против ссылки на авторитет греческой церкви у апологетов был готов неотразимый аргумент: знаменитая «Книга о вере», официальное издание московской патриаршей кафедры, незадолго до Никона уже объявила ведь греческую веру «испроказившеюся»; «насилие турского Махмета, лукавый Флоренский собор да смущение от римских наук» уничтожили чистоту греческого православия, и «с лета 6947 (1439 г.) приняли греки три папежские законы: обливание, троеперстие, крестов на себе не носити», а вместо «честного тричастного креста» - латинский «двоечастный крыж». Греческие и славянские книги, с которых правил Никон, напечатаны в Риме, «Винецыи» и «Парыже» с лютым еретическим зельем, внесенным латинянами и лютеранами. Ересь не в том, что молитвы были переведены заново, а в превращении на латинский образец крестного знамения, хождения посолонь, троения аллилуйи, креста и т. д., в изменении всего церковного чина. «Всех еретиков от века ереси собраны в новые книги», - заявлял Аввакум. Никон предпринял такое дело, на какое не дерзал ни один еретик ранее его. «Не бывало еретиков прежде, кои бы святые книги превращали и противные в них догматы вносили», — говорит дьякон Федор. Под предлогом церковных исправлений Никон ни больше ни меньше как хочет искоренить чистое православие на Руси, пользуясь потворством царя и с помощью таких явных еретиков, как грек Арсений или киевские ученые. «Новая незнамая вера» оказывалась самою злою ересью. В челобитных давались все посылки для последующей оценки никонианской церкви, когда раскол стал уже совершившимся фактом: учение ее - душевредное, ее службы - не службы, таинства - не таинства, пастыри - волки. Любопытно, что главнейшие участники Раскола, выдающиеся религиозные деятели вт. пол. 17 в. родились практически в одной местности, в соседних деревнях: богослов Иван Неронов, будущий патриарх и реформатор Никон и идеолог Раскола протопоп Аввакум.

Раскол привел к появлению старообрядчества (староверия) - совокупности различных религиозных организаций, направлений и сект, возникших в результате раскола православной церкви, которых объединяло неприятие церковной реформы патриарха Никона. В целом для старообрядчества характерен эсхатологизм (ожидание скорого конца света), для ранних форм - отрицание "мира", отождествлявшегося с государством ("царством Антихриста"), строгий аскетизм, приверженность старым традициям и обрядам, образу жизни, отрицательное отношение к нововведениям. Два главных направления в старообрядчестве - поповщина (сторонники этого направления признавали таинство священства, церковную иерархию, к богослужениям привлекались священники, не принявшие никонианства, или перебежавшие от никониан к старообрядцам) и беспоповщина (сторонники этого направления отрицали необходимость священиков для спасения души, поскольку истинное духовенство истреблено "антихристом", а новые попы "не священи суть", и "каждый христианин есть священник". Некоторые беспоповцы сохранили часть церковных обрядов (крещение и исповедь), а некоторые вообще отказались от каких-либо обрядов. Беспоповцы проповедовали крайние формы спасения от антихриста, путем самосожжений). Они, в свою очередь, распадались на отдельные ветви, которые принято именовать толками. Один из идеологов Раскола, протопоп Аввакум был сельским священником, но религия для него была не ремеслом, не источником средств, а живым делом; не ограничиваясь совершением богослужения, он считал долгом вмешиваться в жизнь практически, обращая свою энергию на борьбу с вездесущими бесами, сбивающими людей с пути истинного, причем уверенный в своей правоте, Аввакум не останавливался перед тем, чтобы пустить в ход не только увещевания и богословские аргументы, но и кулаки: прогонял из села скоморохов, изломав их "хари» (маски) и отпустив ручного медведя, дрался с крестьянами, которые хотели убить его за строгость. Хотя ему удалось ознакомиться почти со всей церковной литературой, которая существовала на русском языке, по сути, он оставался народным проповедником, ревнителем старины, монополизируя при этом право на истину: "Толковщиков много", иронизировал он, да никто (кроме него) по настоящему Писания не истолковал. Аввакум пользовался упрощенными аргументами, примитивнейшими методами религиозного мышления: так, дескать, жертва Каина не понравилась Богу потому, что Каин принес "хлебенко худой, который негоден себе", в то время как Авель дал "барана лучшего"; огненные языки, которые появились на головах апостолов (как сказано в Деяниях апостолов), есть благодать божия, вышедшая "из апостолов сквозь темя - не вместилась-де в них вся и на главы вышла"; обращаясь к последователям Никона, взывал: "Посмотри-тко на рожу-то и на брюхо-то, никонианин окаянный - толст ведь ты. Как в дверь небесную вместиться хочешь? Узка бо есть, и тесен и прискорбен путь, вводяй в живот", и грозил: "Дайте только срок, собаки, не уйдете от меня: надеюсь на Христа, яко будете у меня в руках! Выдавлю я из вас сок-то!". Аввакум считал и сознавал себя пророком, через которого говорит дух божий; силу своей агитации он направил против царя, патриарха и властей, сосредоточив центр тяжести свой проповеди вокруг вопросов об Антихристе и конце света, причем упирал на скорый суд над антихристовым царством. Дескать, против народа стоит государство в союзе с церковью. Слуга диавола не один Никон, а и царь: оба они вместе "удумали со диаволом книги перепечатать и все изменить"; Никон и царь - два рога апокалипсического зверя, Антихрист - это нечистая троица, состоящая из змия (диавола), зверя ("сиречь царя лукавого") и лживого пророка (патриарха). Антихрист вошел в мир и воцарился в Москве, но спасение не за горами: "В огне здесь небольшое время потерпеть - аки оком мигнуть, тако душа и выступит", и окончатся для нее все страдания: каждый, кто будет слушать Аввакума, попадет после второго пришествия в райские селения: в раю "жилища и палаты стоят,... а едина палата всех больши и паче всех сияет красно. Ввели меня в неё - а в ней-де стоят столы, а на них постлано бело, и блюда с брашнами стоят". Несмотря на личные дружеские отношения с царем Алексеем Михайловичем, который уважал Аввакума за твердость веры, последний подвергался гонениям из-за отказа признать или хотя бы смириться с никониаской реформой, и, в конце концов, был сожжен.

Старообрядцы длительное время подвергались различным гонениям и притеснениям. Гонения, которым в советское время подверглась сама Русская Православная Церковь, заставили ее руководство увидеть в старообрядцах собратьев по вере, а не отступников. «В целях уврачевания церковных разделений из-за старых обрядов и наибольшего успокоения совести употребляющих их в ограде русской православной церкви» синод при заместителе местоблюстителя патриаршего престола митрополите Сергии (Страгородском), впоследствии ставшем патриархом Московским и всея Руси, 23 апреля 1929 г. признал старые обряды «спасительными», объясняя это так: «Освященный поместный собор русской православной церкви свидетельствует, что спасительному значению обрядов не противоречит многообразие их внешнего выражения, которое всегда было присуще древней неразделенной Христовой церкви и которое не являлось в ней камнем преткновения и источником разделения». Решения поместного собора 1971 г. имеют скорее символическое, чем церковно-практическое значение, поскольку трехвековая конфронтация русской православной церкви со старообрядчеством настолько отдалила их друг от друга, что никакими запоздалыми признаниями неправомочности прошлых церковных решений раскол уже не ликвидировать.

В России существовало немало различных сект. Наименование "секта" возникло в античности: так называли философские школы, отличающиеся от общеизвестных. В католицизме так стали обозначать группы верующих, которые откололись от официальной церкви; "сектанты" - те, кто "рассекает" церковь Христа, действует по наущению Сатаны (таком образом, этот термин включал в себя одновременно и обличительный смысл, и указание на правовой статус - противозаконный). Исходной формой российского сектантства стала "христовщина" ("христоверие", или "хлыстовщина"), возникшая в 17 в. среди оброчных крестьян. Считалось, что Бог может одновременно воплотиться во многих людей, нашедший свое выражение в крайне изуверских обрядах скопцов.

Одной из самых известных русских сектантских течений являются так называемые «хлысты». Основателем секты считается крестьянин Костромской губернии Данила Филиппов (Данила Филиппович). Свое название секта получила, по-видимому, от религиозного обряда самобичевания жгутами, хлыстами, кнутами, прутьями (вербой; и если на вербе появлялась кровь, то потом, после смерти, хлысты клали эту вербу в гроб как свидетельство истовости служения). С другой стороны, название может быть искажением слова «христ», поскольку «корабли» (общины) хлыстов возглавляли самозваные «христы». Есть мнение, что слово «хлысты» было изобретено духовными лицами, считавшими неприличным в названии секты употреблять имя Иисуса Христа. Хлысты не признают священников, святых и церковные книги, государство. Они верят в возможность прямого общения человека со Святым Духом и возможность воплощения Святого Духа в людях. С этим взглядом у хлыстов соединяется учение о воплощениях Божества в человеке, раскрываемое у них с особенной подробностью. По учению хлыстов, Бог может воплощаться в людей неопределенное количество раз, смотря по надобности и нравственному достоинству людей. В Даниле Филиппове, например, воплотился Бог Отец «Саваоф», в Суслове, Лупкине и других — Сын Божий, Христос; на многих «накатывает» Дух-Бог. Воплощения Божества в человека идут непрерывно: за одним христом является другой. Воплощение христа может совершаться путем естественной передачи христом своего духа сыну своему по плоти; но чаще воплощение христа достигается хлыстом через продолжительный пост, молитву и добрые дела в хлыстовском смысле. Наиболее характерным для хлыстов было клонившееся к пантеистическому представление о Христе как о простом человеке, исполнившемся "духом Божиим"; это якобы каждому, кто получил соответствующий "духовный дар", давало возможность уподобиться Спасителю. Отсюда ключевая заповедь первого "Саваофа" христоверов: "Святому Духу верьте!". Лишь свои общества они считали истинной, внутренней, духовной церковью, в которой постоянно присутствует Святой Дух. Богослужения хлыстов (радения) проходят ночью и состоят в чтении и аллегорическом толковании Священного Писания, самобичевании, кружении, при котором они доходят до состояния экстаза. С образом хлыстов прочно связаны картины плясок-радений, во время которых они "обретали Христа и в самом себе", достигали состояния экстатической "духовной радости", сопровождаемой бессвязным бормотанием, глоссолалией, причитаниями, плачем и слезами. Иногда они заканчивались сексуальными оргиями. История появления подобных сект в Европе относится к X веку и связана с одним из экзотических проявлений постижения Христа - флагеллантством. Хлысты учат, что существуют небо и земля, мир духовный и мир материальный, семь небес. На седьмом небе обитают Святая Троица, Богородица, архангелы, ангелы и святые угодники. Что такое Троица, архангелы и ангелы, хлысты не разъясняют. Скорее всего, под этими названиями они разумеют не лица, а только нравственные свойства, различные проявления одного и того же божественного существа. Отдельные общины хлыстов называются «кораблями». Эти корабли совершенно независимы друг от друга. Во главе каждого стоит «кормщик», называемый также Богом, Христом, пророком, апостолом и т. п. Каждый кормщик в своем корабле пользуется неограниченной властью и громадным уважением. Бывает ещё «кормщица», которая называется также «восприемницей», «пророчицей», «богородицей», «матушкой» и т. п. Одним из ведущих мотив хлыстов, основным требованием был строжайший аскетизм, не только "духовный" (отсюда они называли себя "людьми Божиими") но и физический, вплоть до отказа от брака и семьи; известно, что среди членов этой секты был распространен «духовный брак», при котором супруги спали вместе, но воздерживались от половых сношений (секс считался допустимым только во время ритуалов).

По мировоззрению близка к хлыстам (христоверам) была близка возникшая в XVIII в. секта скопцов, взгляды которых нашли свое выражение в крайне изуверских обрядах. Общины скопцов считали, что единственным путём спасения души является борьба с плотью путём оскопления (известно, что некоторые духовные лица на Руси в XII-XIII веках были скопцами). Основой учения скопцов явилась строка из Евангелия от Матфея, 19 глава, стих 12: Есть скопцы, которые из чрева матернего родились так; и есть скопцы, которые оскоплены от людей; и есть скопцы, которые сделали сами себя скопцами для Царства Небесного. Кто может вместить, да вместит (Скорее всего, евангелист имел в виду духовную и физическую чистоту Иисуса Христа). Хотя в то же самое время Ветхий Завет утверждает обратное: У кого раздавлены ятра или отрезан детородный член, тот не может войти в общество Господне.). Скопцы имели собственный взгляд на Евангелие (считали, что кастрацию прошли все апостолы) и создали собственную мифологию, связанную с их взаимоотношениями с русскими царями. Так, согласно вымыслу скопцов, Павел I был убит именно за отказ принять скопчество, а царем стал согласившийся оскопиться Александр I. Себя скопцы гордо именовали «белыми голубями» (в отличие от «серых голубей» - хлыстов). Этимология самоназвания проста: «убелиться» на жаргоне скопцов означает оскопиться. Скопцы отличались сильнейшим прозелитизмом - стремлением приобщить новых последователей. Существовало несколько основных способов вовлечения в секту новичков: оскопление малолетних родственников, экономическое закабаление, выкуп крепостных крестьян при условии оскопления, соблазнение деньгами, пропаганда «чистоты», особенно эффективная среди юношества. Обстоятельством, затрудняющим окончательное вступление в секту, являлось её учение о необходимости оскопления, но и его скопцы подкрепляли аргументами, против которых было трудно устоять. Во-первых, тексты из Библии, имеющие смысл, выгодный скопцам: кроме книг Св. Писания, скопцы и в книгах духовно-нравственного содержания, наиболее распространенных и уважаемых в народе, отыскивали выражения и целые фразы, говорящие об оскоплении. Во-вторых, физическому страданию от операции оскопления и преследованию со стороны правительства скопцы старались придать строго религиозный характер. Наконец, иногда делалось снисхождение, позволяющее отлагать принятие оскопления на неопределенное время или, по крайней мере, не обязывая к нему сразу же по вступлению в секту. В первое время существования скопчества операция оскопления у скопцов состояла в отнятии (ампутации) одних только яичек («удесных близнят») с частью мошонки посредством отжигания их раскаленным железом. Отсюда мистическое название: «огненное крещение». Впоследствии скопцы для операции оскопления стали употреблять разного рода острые режущие орудия, а раскаленное железо - лишь для остановки кровотечения. Этот род оскопления, практиковавшийся в начале XX века, назывался «малая печать», «первая печать», «первое убеление», «сесть на пегого коня», «первая чистота». Однако такая операция, не лишая скопцов вожделения и даже возможности полового соития, некоторым казалась недостаточною, и они решались на отнятие детородного органа, называвшееся «второю», или «царскою печатью», «второю чистотою», «вторым убелением», «сесть на белого коня». Она осуществлялась или вместе с отнятием яичек, или впоследствии (но не ранее, чем через несколько месяцев после «первой печати», иначе высока вероятность летального исхода). Существовали также «третья печать» - удаление сосков, а в ряде случаев и «четвертая» - вырезание на боку у скопца треугольника (мотивация обряда неясна). В секте проколышей употреблялось оскопление посредством прорезывания или прокалывания семенных канатиков. Зачастую «убелению» подвергались и женщины, входящие в скопческую общину.

Скопцы строго соблюдали воздержание от мясной пищи, вовсе не употребляли алкоголь, не курили, избегали родин, крестин и свадеб, не участвовали в увеселениях, не пели светских песен, вовсе не ругались. В отличие от членов старообрядческих общин, скопцы охотно посещали православную церковь и даже проявляли в вопросах религиозной обрядности большое усердие. При этом они открыто осмеивали православные обряды и таинства; храм называли «конюшней», священников — «жеребцами», богослужения — «ржанием жеребцов», брак — «случкой», женатых людей — «жеребцами» и «кобылами», детей — «щенятами», а их мать — «сучкой, от которой воняет и в одном месте с ней сидеть нельзя». Деторождение называли причиной обнищания и разорения : Вот мы не женимся и замуж не выходим, от того и богаты. Делайте то же, что и мы, перестаньте верить вашим жеребцам тогда жить будет легче, будете богаты, будете святы.

Ночью накануне некоторых больших праздников православной церкви скопцы устраивали собрания единоверцев в особых помещениях. На этих собраниях происходили особые богомоления скопцов — «радения», на которых они пели православные песнопения и скопческие «распевцы» или «стихи», принимали новых членов секты, ходили разными способами, надевая при этом особые белые одежды, длинные рубахи. У скопцов были и свои особенные праздники, посвященные каким-либо воспоминаниям из жизни основателя скопчества Селиванова; например, 15 сентября — день наказания Селиванова. В такие дни они также устраивали радения. Существовало четыре способа радений: 1) «корабликом»: радеющие становились в круг один позади другого и ходили гуськом друг за другом, сильно припрыгивая; 2)«стеночкой»: радеющие становились в круг плечом к плечу и ходили «посолонь» (то есть по солнцу, слева направо), припрыгивая; 3) «крестиком»: 4-8 человек становились по одному или по два в каждый угол и затем быстрым шагом, опять-таки припрыгивая, крестообразно менялись местами; 4) в «одиночку»: несколько человек выходили на середину и под такт скороговорчатых «распевцев» начинали кружиться на одном месте, все быстрее и быстрее, так что рубахи их надувались и шумели как паруса. Эти пляски, которым скопцы предавались до одурения, истощали их силы, что, по мнению скопцов, ослабляло «злую лепость»; а с другой стороны, действовали на радеющих как бы наркотически, доставляя им особого рода вожделение.

Свои общины скопцы, как и хлысты, называли «кораблями». Как отдельное общество, скопцы представляли собой довольно стройное целое, с правильно устроенными взаимоотношениями и со значительными капиталами. Несмотря на декларируемое скопцами равенство всех «братьев» и «сестер», «кормчий», стоящий во главе корабля, обладает огромной властью над прочими общинниками. Ему помогает самозваная «богородица». В настоящее время небольшое количество скопцов осталось в некоторых районах Северного Кавказа. Это т. н. «духовные» скопцы (в их общинах оскопление не производится). От членов этих сект требуется отправление определённого культа, сохранение аскетического образа жизни.

Хлыстовщина была переходной формой к "духовному христианству" христоверы фактически отвергали догмат Троицы, уставы и обряды православной церкви, но внешне еще не порывали с ней. Они посещали православные богослужения сохраняли в быту иконы, кресты. Аввакум Копылов основал новое движение в христоверии - "постничество". Хлыстовщина мыслила идею воплощения Христа коллективистически: Христос есть дух, который обитает во всем роде, вселяясь в каждого члена секты. Секта постников мыслила идею Христа индивидуалистически: Христос есть дух святой, обитающий на земле в особой, избранной плоти (то есть в теле, как правило, основателя и его наследников). Руководитель сектантской общины именовался "кормчим", а сама община - "кораблем". Среди множества толков и направлений можно назвать скопцов, филипповцев, осиповцев, прыгунов, самокрещенцев, молокан и проч.

Конфликты стремившегося поставить церковь под свой полный контроль государства с патриархами по тем или иным вопросам происходили до 1700 г., когда скончался последний патриарх, Адриан; Петр Великий не позволил избрать нового, а назначил местоблюстителя - Стефана Яворского, поддерживавшего петровские реформы. Впоследствии был создана Духовная Коллегия (позже именуемая Синод) - своего рода министерство по делам религии, учреждение, состоявшее из назначавшихся монархом церковных иерархов и возглавляемое обер-прокурором - светским чиновником. Избрание нового патриарха стало возможно только после падения Российской империи: в 1917 году им стал патриарх Тихон, с именем которого связывают начало возрождения православной российской церкви как независимого духовного образования.