Иванов Вяч. - Дионис и Прадионисийство

серия

АНТИЧНАЯ

БИБЛИОТЕКА

•

ИССЛЕДОВАНИЯ

•

Издательство « А Л Е Т Е Й Я »

СанктПетербург 1994

Вячеслав

ИВАНОВ

«ж»

ДИОНИС

и

ПРАДИОНИСИЙСТВО

Издательство « А Л Е Т Е Й Я »

СанктПетербург

ББК 92 И 20

Ос нователь и руководитель серии:

Абышко О. Л.

Издательство «Алетейя» При участии

«Издательства «Петербург — XX I век»»

ИВАНОВ ДИОНИСИЙСТВУЮЩИЙ

«Великолепный Вячеслав» (так прозвал его Лев Шестов), — не герой, не мореплаватель, не плотник, ни даже академик. Зато — филолог, философ и филэллин. В эти три «ф» с трудом, но можно уместить его многочисленные таланты, призвания и склонности. Нельзя сказать про него: «он ученый» (хотя человек великой учености — несомненно). Или: «литератор» (хоть он и владел бле­ стяще словом, и не только русским). Он, скорее, мудрец — в смысле стародавнем или экзотическом, в духе античности или Востока — подобно столь много для него значившему Ницше. «Но только с русскою душой». Это именно был образец русского, каким видел его Достоевский, то есть подлинно «всечеловек» и гражданин мира, в себе и собою связавший Третий Рим с Первым (Москву, где родился 16 (28) .02.1866 г. в семье землемера, с Римом, где и умер 16.07.1949 не допущенным до кафедры профессором 1); соединивший греческую архаику и классику с русским «серебряным веком»; сливший две национальные стихии: эллинскую и славянскую, — и экуменически примиривший обе части христианской Европы: гре­ ческий Восток и латинский Запад (в 1926 г. он принял католиче­ ство). Бердяев в «Русской идее» величает Вячеслава Иванова «самой характерной и блестящей фигурой» русского духовного Ренессанса и «главным теоретиком» символизма.

Все три любви: к слову, мудрости и Греции, — пришли к нему в гимназическом отрочестве, но он, еще в той же Первой московской гимназии, в пятом ее классе, вздумавший связать себя круговою интеллигентской порукой народослужения, усиленно противился голосу чувства, «далеко обегая свою суженую и избранницу сердца — античную филологию» (Иванов Вяч. Автобиографическое письмо С. А. Венгерову. // Русские писатели XX века. 1890 —1910. Ч.П. Т.Ш. Кн. 8. М., 1916. С. 90). Он, правда, поступил в 1884 г.

1 Уехав в 1924 г. в Италию, Иванов до конца 30-х гг. сохранял советское гражданство, что дало повод профашистски настроенным академическим кругам кассировать его избрание в профессора Флорентийского университета.

на историко-филологический факультет Московского университета, но — на историческое отделение, так как, вспоминал Иванов: «Пос­ ледовать доброму совету директора гимназии и поехать стипен­ диатом в лейпцигский филологический семинарий казалось мне предосудительной уступкою реакции» (Там же. С. 89). Через два года он отправился-таки в Германию, но не в Лейпциг, а в Берлин — учиться римской истории у славного Теодора Моммзена. И только там спустя еще некоторое время взрослым уже и женатым человеком Иванов решился дать себе волю и обратился к тому, к чему лежало сердце — к изучению «эллинской души».

Облегчил ему этот поворот и помог вполне избавиться от народолюбческого самовнушения Фридрих Ницше, с чьими произве­ дениями Иванов познакомился в 1891 г. Чтению Ницше, по соб­ ственному его признанию, Иванов во многом обязан и принятым в 1896 г. решением развестись с первой женой, А. М. Дмитревской, и сойтись с Л. Д. Зиновьевой-Аннибал, влечение к которой, родив­ шееся еще в 1893 г., казалось ему поначалу «темной, почти живот­ ной страстью», зато совместная жизнь оказалась «для обоих порою почти непрерывного вдохновения и духовного горения» (Там же. С. 93—94). И тот же «гениальный автор „Рождения Трагедии"» заставил Иванова из всех проявлений эллинского духа сосредо­ точиться именно на дионисийстве — и притом из соображений от­ нюдь не научно-исследовательских, а религиозно-самовоспитатель­ ных. В 1896 г.— писал Иванов, — «в Афинах, где я пробыл год, я уже всецело предаюсь изучению религии Диониса. Это изучение было подсказано настойчивой внутренней потребностью: преодолеть Ницше в сфере вопросов религиозного сознания я мог только этим путем» (Там же. С. 95). С тех пор Вячеслав Иванов уже неразлучен с Дионисом. В 1903 г. он посвящает ему курс лекций в Высшей школе общественных наук, устроенной в Париже Μ. М. Кова­ левским для русских. По просьбе Дмитрия Мережковского лекции эти публикуются в 1904 г. в журнале «Новый путь» под заглавием «Эллинская религия страдающего бога». В 1905 г. журнал меняет название на «Вопросы жизни», а цикл ивановских публикаций — на «Религия Диониса. Ее происхождение и влияния». В 1912 г.

Иванов «закончил в Риме исследования об отдельных проблемах религии Диониса» и подготовил к печати «монографию „Эпос и начало трагедии"» (Там же). Книга так и не увидела света, однако некоторые ее фрагменты были напечатаны как отдельные статьи (три из них предлагаются теперь вниманию читателя). Наконец, 22 июля 1921 г. Иванов защитил в Бакинском университете (с 1920 г. вплоть до отъезда за границу он был там профессором, а потом и ректором) докторскую диссертацию, подведшую некий итог обдумыванию им темы Диониса. Дополненная четырьмя гла­ вами, диссертация эта была опубликована в 1923 г. под названием

«Дионис и прадионисийство». Книга, выпущенная мизерным ти­ ражом, давно сделалась большой редкостью. Четыре ее главы на­ печатаны в качестве приложения к ивановским переводам Эсхила, вышедшим в 1989 г. в издательстве «Наука», полностью же это замечательное творение Вячеслава Иванова впервые воспроизво­ дится только теперь.

Сказать, что оно такое, так же трудно, как выразить одним словом, кто таков был его автор. Трактат по палеоэтнографии, по истории искусств или культов? Все это в нем есть, и уже замечено и оценено (См.: Брагинская Н. В. // Архаический ритуал в фоль­ клорных и раннелитературных памятниках. М., 1988. С. 294—329). Но все эти штудии для Иванова лишь фундамент, краеугольный камень духовного здания, возводимого им для решения насущной религиозной задачи. Сказано: «Не всякому духу верьте, но испы­ тывайте духов, от Бога ли они» (1 Ин 4.1). «Проверив историей Ницше» (слова Андрея Белого), Иванов «исследовал и испытал мудростью» дух музыки, породивший, как объявил немецкий мы­ слитель, трагедию, и нашел, что это Дух Божий, и маски трагедии предваряют собою огненные языки Пятидесятницы. Вячеслав Ива­ нов впервые, пожалуй, обнаружил и обнародовал не просто сак­ ральный — об этом знали задолго до него — но сакраментальный смысл трагедии.

Таинство есть «видимое слово», говорит Августин. Но что такое трагедия, как не первый случай, когда слово предстало во плоти, и в пластике актеров было не просто видимо, а и нарочно выставлено на показ, сделалось действом («драмою») и зрелищем («театром»)? И простое ли это человеческое слово, или же Слово-Бог, явившее Себя — пусть «как бы сквозь тусклое стекло» — помраченному гре­ хом взору падшего и еще не искупленного человека? «Новым заветом в эллинстве» называет Иванов религию Диониса, «потому что она впервые устанавливает между человеком и божеством единящую обоих связь, переживаемую во внутреннем религиозном опыте энтузиастических очищений» (см.§ XIV настоящего издания). Возможную полноту такого опыта дала трагедия, ставшая «глубо­ чайшим всенародным выражением дионисийской идеи» (см. § XIV), а связь, ею осуществляемая между прихожанами и одержащим их Божеством, обладала не только чувственною животрепещущей убе­ дительностью, безусловностью, но и созерцательной чистотой, была и телесной, и мистической вместе. Иванов неотступно подводит читателя к мысли, что дионисийство есть некое «упреждение» христианства, в трагедии же заставляет различить как бы пробный оттиск вселенской Церкви, мистического тела Христова, поддержи­ вающего единение своих земных и небесных, видимых и невидимых членов посредством таинств. И не зря он говорит, что вакхический культ «дает импульс раннему развитию „теологии"» (см. § XIV).

напечатан в ежемесячнике «Новый Путь» за 1904 г., под заглавием «Эллинская религия страдающего бога» и в сменившем его еже­ месячнике «Вопросы Жизни» за 1905 г., под заглавием «Религия Диониса». Отдельное издание погибло перед выходом в свет на складе; кажется, оно будет возобновлено.

Предлежащая читателю монография никак не связана с упо­ мянутым очерком; разумеется, она служит ему во многих частно­ стях коррективом, в целом же не отменяет его, но и не повторяет; он был бы не бесполезным в нее введением. Очерк сосредоточен на проблеме дионисийской психологии и, в частности, на мистике дионисийской жертвы; настоящее исследование — на вопросе о прадионисийских корнях Дионисовой религии. Первый обращается к широким кругам, второе — к изучающим предмет пристальнее. Тон первого — до смешного молод; тон второго досадно сух. Впрочем, как знать, что достойнее смеха?

* * *

Основой предлежащей монографии послужил ряд концептов, набросанных мною в 1913 г. в Риме. Один из них («Дионис ор­ фический») был напечатан в «Русской Мысли» в конце того же года. В Москве издательство «Мусагет» предприняло их издание отдельной книгой; но, отвлеченный другими заботами, я не довел печатания до конца. Только в 1921 г. в Баку опять принялся я за любимый, но столь часто прерываемый труд. Книга представляет собой полный переплав прежнего материала, коренную переработку, изменившую и архитектоническое расположение целого.

Это расположение подчинено аналитическому заданию работы. Должно ли, указав на аналитический характер ее, напоминать, что исследование, преследуя свои цели, не стремится к описательной полноте изображения и, привлекая в свой круг порою отдаленней­ шее, зачастую сознательно проходит мимо ближайшего, описанного или отмеченного в работах сводных *?

Разъяснения, касающиеся метода исследования, даны в за­ ключительной главе (XII, §§ 1—3).

По утверждении в 1921 г. устава о промоциях в Бакинском Государственном Университете, восемь глав книги были предметом публичного диспута в открытом заседании историко-филологичес-

* Каковы в новейшей литературе о религии Диониса статьи Kern'a (Pauly-

Wissowa's Real-Encyklopädie der class. Alterthums-Wissenschaft. V, 1010—1046, s. ν.

Dionysos), Voigt'a и Thraemer'a (Roscher's Ausführt. Lexikon der gr. u. röm. Mythologie I, 1029— 1153, s. v. Dionysos) и соответствующие главы в труде FarneU'a «The Cults of the Greek States».

кого факультета, коим автору, по защищении диссертации, присуждена была ученая степе уважаемым оппонентам на диспуте, профессорам А. О. Маковельскому, Л. Г. Л о п а т и н с к Осуществлением настоящего издания обязан я Азербайджанскому Н а р о д н о м у К о м

тание книги представило немалые трудности; пришлось, к сожалению, отказаться от употребления греческого шрифта и удовольствоваться латинской транскрипцией, ныне, впрочем, встречающейся нередко *. В деле печатания любезную помощь не однажды оказывал мне научный сотрудник университета при кафедре классической фило­ логии, П. X. Т у м б и л ь ; приношу ему свою благодарность.

Профессор классической филологии Бакинского Государ. Университета

Вячеслав Иванов.

* Буквы eta и omega передаются через ё и б; alpha, eta, omega с iota subscnptum - через ai ei, oi; дифтонг omikron-ypsilon - через u; дифтонга alpha-ypsilon, epsuonypsilon, eta-ypsilon через au, eu, eu; gamma перед гортанной - через п. Облегченное ударение на alpha и акценты вообще - вовсе не означаются.

Понятно, что усвоение определившегося Дионисова божества этими подготовительными, прадионисийскими культами — в случа­ ях уже совершившегося присоединения их к другим древнейшим культовым сферам — было в высшей степени затруднено. В редких случаях, когда это усвоение оказывается тем не менее возможным, оно имеет своим типическим последствием удвоение культа: таковы Зевс-бык и Дионис-бык на Крите, Зевс и Дионис Мейлихии, Зевс и Дионис Лафистии, Арей и Дионис Эниалии; сюда же относятся

1 Usener, Götternamen, S. 252, Α. 11.

Иноименные культы этого типа должны были остаться вне круга Дионисовой религии гибридными религиозными формами, ветхими пережитками суровых древних богослужений. Ибо про-

1 Fraenkel, Inschriften von Pergamon, 324-CIG 3538-Kaibel ep. 1035: trienu de boos Dil kai Dil Bakcböi. Тожествен с этим Zeus Bakchos, по-видимому, theos megas Dionysos в Памфилии — Bull, de Corresp. Hellenique VII, 1883, p. 263.