Задание к § 30

Ниже процитирована группировка С. М. Богословским «санитарных» признаков профессиональной деятельности [25. С. 727-734]. Выделите пункты, которые вы полагаете устаревшими, не имеющими значения в кон­тексте современной науки (эргономики, психофизиологии, психологии тру­да) и практики:

«А. I. Вредности, связанные с окружающей атмосферой. 1.1. Темпера­тура воздуха. 1.2. Влажность воздуха. 1.3. Чистота воздуха (пыль, пары, испарения, газы).

А.II. Вредности, связанные с обрабатываемым материалом: 11.1. Со­прикосновение с веществами. 11.2. Загрязнение. 11.3. Промокание.

А. III. Вредности, связанные с самим процессом труда и орудиями, употребляемыми при работе;

III. 1.1. Положение вынужденное стоячее: 1) стоячее положение (т.е. «положение стоя» - Е. К., О. Н.); 2) положение на ногах с небольшой ходьбой; 3) согнутое вперед.

III. 1.2. Положение, сидячее: 1) сидячее свободное; 2) согнутое, накло­ненное вперед; 3) согнутое, со сдавливанием груди и проч.; 4) прочее.

III. 1.3. Переменное положение: 1) на ногах с небольшой ходьбой; 2) сидячее и стоячее.

III. 1.4. Положение неправильно согнутое: 1) на коленях; 2) лежачее;

3) прочее.

III. 2. Напряжение при работе:

111. 2.1. Напряжение мускульной системы: 1) по преимуществу плечево­го пояса; 2) рук и ног; 3) пальцев, рук и кистей; 4) мелкие, однообразные движения пальцами рук и кистями; 5) преимущественно тазового пояса;

6) всего туловища; 7) всего тела от таскания и возки тяжестей; 8) усилен­ная ходьба; 9) прочее.

III. 2.2. Напряжение других систем и органов: 1) напряжение дыха­тельных органов; 2) органов зрения (ослепляющий свет); 3) органов слуха (стук и шум); 4) обоняния; 5) вкуса; 6) осязания; 7) напряжение всей нервной системы; 8) раздражение кожи трением; 9) прочее.

III. 2.3. Напряжение внимания.

111.3. Вредное распределение времени работы: 1) ночная работа; 2) чрезмерно долгая работа; 3) неурегулированное время работы.

III. 4. Опасность повреждений: 1) от орудий производства и инструмен­тов; 2) от животных; 3) от прочих причин.

Б. Профессиональные вредности, связанные с работой на открытом воздухе.

В. Профессиональные вредности, связанные с работами в замкнутом помещении и на открытом воздухе (к тем же рубрикам, что и в разделе «А», добавляется: влияние погоды; постоянная езда; опасность отмороже­ния).

Г. Профессиональные вредности, связанные с работами в подземных галереях и под водой (здесь добавляется: отсутствие солнечного света, повышение атмосферного давления, быстрый переход от повышенного дав­ления к нормальному)».

§ 31. Вопросы психологии отрасли хозяйства как психологии сообщества. Д. И. Журавский, и. И. Рихтер

В России, также как и в странах Западной Европы, к концу XIX в. развитие капиталистического хозяйства поста­вило на очередь дня вопросы совершенствования управления производством. Особенно остро эти вопросы стояли перед организаторами железнодорожного дела, так как управле­ние транспортом требовало достаточно высокой культуры, продуманных форм взаимодействия разных служб. Не слу­чайно именно в среде железнодорожных инженеров, адми­нистраторов раньше, чем в других отраслях производства, делались попытки систематизировать опыт управления пер­соналом. Одна из первых таких попыток принадлежит вид­ному отечественному деятелю в области железнодорожного строительства - Дмитрию Ивановичу Журавскому, который еще в 1874 г. выступил в Русском Техническом Обществе с докладом «Техника и администрация» [66]. В 1875 г. тема обсуждения была им продолжена в статье «Заметки, каса­ющиеся управления технико-промышленным предприятием» [67. На основании разного характера профессиональных за­дач и соответственных требований, которые предъявляются к их исполнителю, Журавский делает вывод о том, что не каждый человек в равной мере обладает качествами, необхо­димыми в этих двух сферах деятельности, и потому «...отлич­ный техник может быть дурным администратором...» [66. С. 162]. Он подробно останавливается на выяснении свойств личности, влияющих на успех деятельности техника и адми­нистратора, т. е., по сути дела, проводит сравнительный пси­хологический анализ этих видов труда, или, если воспользо­ваться терминами хозяйственной психологии начала XX в., составляет сравнительные «психограммы» типичных предста­вителей этих видов труда *.

*Термин «психограмма», по свидетельству В. Штерна, был введен в психологию лишь в начале XX века [239. С. 327].

Вторая его работа [67] посвящена сущности умения ру­ководить. Речь идет о том, что административной деятельно­сти нужно и можно специально обучать. Журавский форму­лирует систему правил - принципов, которыми следует, по его мнению, руководствоваться, чтобы стать хорошим адми­нистратором или, как он выражается, «... чтобы осуществить идею хорошего администратора» [67. С. 201]. Деятельность администратора он разбивает на три главных направления (административное, хозяйственное и контрольное) и для каждого из них описывает необходимые функции и критерии их эффективного выполнения, тем самым указывая образец нормативной управленческой деятельности применительно к высшему уровню руководства.

Как это видно из приведенного выше материала, управ­ленческая деятельность в изложении Журавского вся прони­зана задачами, решение которых требует обоснованного уче­та психологических моментов - способностей людей, их развития, профессиональной подготовки, учета мотивов тру­да при выборе способов воздействия на служащих, управле­ния их поведением, контроля и самоконтроля деятельности.

Работы Д. И. Журавского, таким образом, впервые в оте­чественной печати поставили в качестве особой проблемы во­просы организации и управления крупным предприятием.

Следует признать, что в интересующий нас исторический период вопросы учета человеческого фактора и совершенст­вования орудий труда, его условий и организации рассмат­ривались теми или иными авторами в большинстве случаев как частные практические задачи, в решении которых зна­ния о человеке, особенностях его функционирования в труде, о его качествах, а также знания о «междучеловеческих отно­шениях» использовались как результат систематизации соб­ственного жизненного, производственного опыта авторов, опыта экспертов. Однако развитие практики железнодорож­ного дела привело к противоречиям и проблемам, для разре­шения которых «здравого смысла» отдельных талантливых специалистов было уже недостаточно. Вместо более или ме­нее «стихийно» сложившегося опыта отдельных специалис­тов требовалась научно обоснованная и научно упорядочен­ная система знаний о работающих людях. В этой связи за­служивают особого внимания работы И. И. Рихтера, в част­ности, серия его очерков, опубликованных в 1895 г. под об­щим названием «Железнодорожная психология. Материалы к стратегии и тактике железных дорог» (ж. «Железнодорож­ное дело», 1895. №№ 25-32, 35, 41-48). По сути дела, здесь предлагается вариант повой технической, как полагал сам И. И. Рихтер, дисциплины, дополнявшей существовав­шую «технику безопасности железнодорожного движения», и намечена содержательная программа новой области при­кладной психологии, призванной обслуживать эту техничес­кую дисциплину.

На основании отечественных статистических данных, а также данных статистики европейских железных дорог и США И. И. Рихтер сделал вывод о «постепенном ослабле­нии вредных влияний причин материальных при сравнитель­ном постоянстве причин духовного свойства» и объяснил это «постепенным улучшением состава вещественных аппаратов дороги, при значительной неустойчивости и качественной не­удовлетворительности личных орудий...» [159. С. 225]. По­скольку автор рассматривает железнодорожную корпорацию как некую целостность, то при последовательной интерпрета­ции термина «орудия» термином «личные орудия» обознача­ются люди, включенные в корпорацию и исполняющие оп­ределенные функции.

Следствием подмеченного И. И. Рихтером обстоятель­ства является, по его мнению, необходимость периодического обновления правил организации эксплуатационной службы дороги и построения новых правил, научно устанавливающих нормальную «соразмерность средств и операций», учитываю­щих возможности «личных орудий» - персонала дороги.

Железнодорожная психология, как техническая дисцип­лина, и должна была выяснить, от чего зависит надежная работа персонала, что служит причиной нарушений нормаль­ного функционирования служащих и, далее, как устранить эти причины, какие меры могут противодействовать отрица­тельным влияниям на поведение служащих.

Конкретные задачи железнодорожной психологии соот­ветствовали традиционной для инженера-практика постанов­ке вопроса - поиску способов создания проекта более безо­пасного железнодорожного движения при заданной интен­сивности и объеме грузооборота. Они включали в себя во­просы по управлению персоналом; принципы составления ин­струкций и инструктирования, принципы создания железно­дорожной сигнализации, учитывающие ограниченные воз­можности восприятия и внимания человека, а также психо­физиологические особенности зрения, слуха; составление правил сигнализации с учетом трудности перестройки смыс­ловых связей между сигналом и его значением; распределе­ние периодов труда и отдыха служащих с целью предот­вращения выполнения ими трудовых обязанностей в переу­томленном состоянии. И. И. Рихтер обратился именно к психологической науке, ибо объектом практических задач новой технической дисцип­лины оказалось управление процессами и результатами че­ловеческого труда. В модели работающего человека, исполь­зованной Рихтером, психологические образования (настрое­ние, чувства, состояния человека, его опыт, знания, навыки, индивидуальные особенности) являлись факторами, опреде­ляющими качество выполнения трудовых обязанностей. Другим основанием внимания автора к психологии служили успехи самой психологической науки, заявившей о себе к се­редине 80-х гг. XIX в. как о самостоятельной научной обла­сти.

Говоря о научно-психологических предпосылках своих ис­каний, Рихтер указывал на непродуктивность в исследовании психики человека в связи с задачами совершенствования же­лезнодорожного дела подхода идеалистического (психологии В. Вундта) и предлагал психологам изучать зависимость психических процессов и переживаний человека от обстоя­тельств его труда, профессионального окружения.

Для идеалистической психологии вопрос о «влиянии внешней обстановки на психический строй служащих» был изначально лишен смысла. Для Рихтера он выступает в ка­честве бесспорного положения, которое может быть эмпири­чески доказано: «факт безусловной связи, существующей между организацией вещественных и личных аппаратов дви­жения, может быть установлен двояким путем: во-первых, путем изучения коллективной и индивидуальной психологии железнодорожных служащих в зависимости от рода обслу­живаемых ими аппаратов, функций последних и окружаю­щей среды; во-вторых, сравнением психологии железнодо­рожных служащих за более или менее продолжительный пе­риод времени в связи с изменением организации веществен­ных аппаратов и их функций» [159. С. 444].

Несомненность закономерной связи между психикой че­ловека и внешними материальными условиями его труда .вы­нуждают Рихтера поставить перед железнодорожной психо­логией задачу изучать именно эти связи, а не «параллель­но и независимо протекающие физические и психические процессы» (традиционный предмет анализа вундтовской пси­хологии), т. е. побуждает встать на путь материализма. Та­ким образом, новая область прикладной психологии, наме­ченная Рихтером, имела в виду не приложение к практике железнодорожного дела понятий и познавательных средств идеалистической психологии, она предполагала разработку новой материалистической причинной психологии.

Работы Рихтера можно рассматривать как оригинальный вариант систематизации знаний о научных основах органи­зации труда и управления производством, разрабатываю­щийся независимо от первых публикаций Ф. У. Тейлора [240; 241] - признанного классика «научного управления», а также работ Г. Мюнстерберга [119; 120], которые принято рассматривать в качестве первого опыта систематического изложения задач и научно-методических основ хозяйствен­ной психологии.

Для истории отечественной психологии труда рихтеровская «железнодорожная психология» интересна, как пример построения одной из первых программ психологической дис­циплины, проблематика которой определялась не столько «приложением» к практике готовых знаний, накопленных академической наукой - психологией, сколько требования­ми самой хозяйственной жизни.

В этой связи представляют интерес методологические ус­тановки «железнодорожной психологии» Рихтера, имеющие программный характер, то есть те потенциальные возможно­сти развития, которые содержатся в ней, пусть часто и в неявной форме. Следующие положения, на наш взгляд, явля­ются центральными:

1) как часть железнодорожной техники, железнодорож­ная психология призвана обеспечивать научное обоснование всех мероприятии, касающихся проектирования и организа­ции труда служащих;

2) как психологическая дисциплина, обслуживающая практику железнодорожного дела, она должна проводить специальные научные исследования, отвечающие следующим принципам: а) наличие особого предмета, определяемого практикой организации труда, а именно - закономерные связи между душевными процессами, явлениями и «ремес­лом»; б) стремление к материалистическому представлению о природе психических явлений; в) опора на данные физио­логии, учение о функциях нервной системы, мозга; г) рас­смотрение состояния нервной системы и психики человека в качестве определяющего фактора его поведения (и, в част­ности, трудового поведения); д) распространение принципа причинности на изучение человека как целостного образова­ния с учетом всей сложности его психической организации, проявляющейся в труде; е) использование методов, позволя­ющих осуществлять изучение психических явлений в связи с условиями и процессами труда; ж) рассмотрение самих «ремесел», видов труда в их эволюции, обусловленной раз­витием техники железнодорожного дела.

В рассматриваемом контексте значительный интерес представляет работа И. И. Рихтера «Личный состав рус­ских железных дорог. Патология, прогностика и терапия» (Спб., 1900). Здесь автор рассматривает мероприятия по уп­равлению персоналом дорог как административные задачи.

В соответствии с гигиеническими принципами Рихтер вы­деляет показатели нормального функционирования работы всего персонала дороги, как целостного организма, показате­ли отклонения от нормы, меры устранения этих отклонений и профилактики. Главный признак патологии, с точки зрения Рихтера, - большой процент «ежегодной убыли служащих и крайне сокращенный период служебной их деятельности» [161. С. ЗЗЗ].

В «прогностике» Рихтер пытается выявить причины «не­устойчивости железнодорожной корпорации». К ним он от­носит прежде всего отсутствие требований, определяющих квалификацию специалиста при приеме его на службу и сме­не должности; малую привлекательность службы, обуслов­ленную моральными и материальными причинами; отсутст­вие перспектив профессионального продвижения и достаточ­ного учета опыта, заслуг и т. п. при повышении по службе.

В «терапии» излагаются меры устранения и профилакти­ки факторов, снижающих «жизнеспособность железнодорож­ной корпорации».

В завершении книги Рихтер разбирает проект дисципли­нарного устава железнодорожных служащих Юго-Западных железных дорог. Он считает этот проект воплотившем в себе итоги поиска улучшений организации железнодорожного де­ла, ценит его направленность на повышение престижности железнодорожной службы, повышение устойчивости кадро­вого состава.

Таким образом, Рихтер начал с анализа факторов надеж­ности труда отдельных работников, попытался их синтези­ровать, а затем знания об этой «единице» - работающем человеке - включил в более широкую концепцию, рассмат­ривающую сферу деятельности всех служащих дороги как проявление целостной системы «организма».

В научно-психологических журналах рассматриваемого периода не обнаружено обсуждения проблем управления людьми на производстве.

Итак, в России 80-90-х гг. XIX в., как и в других капи­талистических странах Европы, США, сложилась потреб­ность в научном обосновании способов организации труда и производства. Эта потребность была затем в значительной мере активизирована популяризацией идей Ф. У. Тейлора в России начала XX века [7 и др.] Вместе с тем задолго до появления и рекламирования работ Ф. У. Тейлора (1903, 1911 и др.), еще в 70-90-х гг. XIX в. многие элементы «науч­ного управления» уже существовали в практике хозяйствен­ной жизни России и были отражены в соответствующих пуб­ликациях. И поэтому истоки проблемы «человеческих факто­ров труда» следует связывать не столько с именем Ф. У. Тей­лора, сколько с условиями и потребностями развития капи­талистического производства, требованиями общественной регламентации труда и управления производством в целом, с тенденциями планирования труда и производства в рамках отдельного предприятия и целой отрасли.

Содержание рассмотренных выше публикаций указывает па то, что в России конца XIX - начала XX в. происходил процесс формирования системы практических задач и свя­занной с их решением области знаний, имеющих аналоги с проблематикой современной психологии труда, психологии управления, индустриальной социальной психологии, органи­зационной психологии.