Тема 3. Половозрастные особенности психики 1. Индивидуальные особенности человека

2. Биология пола человека. Половой диморфизм.

3. Стереотипы маскулинности, фемининности и становление половой идентичности.

4. Психологические различия между полами в разных возрастах.

5. Становление половозрастных особенностей и развитие личности.

Основные термины: половой диморфизм, гормональный пол, пол воспитания, социально-половые роли, стереотипы маскулинности и фемининности, половая идентификация, возрастные кризисы личности.

1. Индивидуальные особенности человека

Индивидуальные особенности человека рассматриваются в психологии в нескольких направлениях. По традиции выделяют такие их предметные области, как способности, темперамент, характер. Иногда различия между людьми прослеживают по отдельным психическим процессам, описывая диапазоны тех или иных характеристик восприятия, внимания, памяти и др. Но есть общие особенности индивидуального развития, которые затрагивают все психические процессы, свойства и качества человека. Это – его пол и возраст.

Свойства и качества людей, определяемые их половой и возрастной принадлежностью, можно описывать и изучать на уже выделенных трех уровнях индивидуальности. Так, половозрастными являются прежде всего особенности организма, его морфологическое строение, физиологические, гормональные процессы и особенности психики, так или иначе связанные с ними. Становление половых признаков и возрастные изменения, задаваемые генетически, подчиняют индивидуальное развитие природным, биологическим законам. Его общественная обусловленность также подкрепляется рядом нормативных предписаний. Становление социального индивида основано на распределении половых ролей и обеспечивается культурными средствами их присвоения – образцами социального поведения и типичных черт мужчин и женщин, то есть стереотипами маскулинности и фемининности. Представления о типичных способах поведения, психических качествах существуют также и для каждого возрастного периода. Становление половой идентичности есть одновременно результат процесса социализации индивида и одно из условий развития личности, в ходе которого человек осознает социальные стереотипы и через собственное отношение к ним управляет своим поведением. Личностный путь человека в возрастном аспекте – это постановка и определенное разрешение ряда важных жизненных проблем, от которого зависит, в конечном итоге, общая картина его индивидуальных качеств, особенностей психики.

Таким образом, различным, несводимым друг к другу законам подчиняются: а) хронологический рост организма, его созревание через “разворачивание врожденных потенций и естественное “уга­сание”; б) социализация индивида, его соответствие (или несоответствие) принятым для каждого данного этапа общественным нормам поведения; в) достижение личностной зрелости человека. Вместе с тем выделение половозрастных особенностей психики, их отличие от многочисленных индивидуальных вариаций психических качеств разных людей имеет важный научный и практический смысл. Для того чтобы не затеряться в этих вариациях, нужно знать их общую основу, так или иначе обусловленную действием законов природы, присвоением социальных норм, решением типичных личностных проблем в жизни человека. Нужно подчеркнуть, что в своих описаниях, как и в жизни, половые и возрастные психические черты постоянно пересекаются: половое развитие и воспитание имеют свои возрастные характеристики, а возрастные психические изменения могут быть специфичными для разных полов.

2. Биология пола человека: половой диморфизм

Фундаментальное разделение на две качественно разные формы, называемое диморфизмом, относится прежде всего к структуре человеческого тела. Половой диморфизм – это физическое различие между полами, обусловленное биологически. Между тем именно в биологии термин “пол” имеет наибольшее число значений, каждое из которых отражает основные этапы процесса разделения полов – половой дифференциации.

Сочетание хромосом в момент оплодотворения яйцеклетки определяет генетический (хромосомный) пол будущего ребенка (ХХ – девочка, ХУ – мальчик). На этом основании примерно на 7-й неделе развития зародыша образуются новые половые железы, то есть гонадный пол. Гормоны этих желез вызывают в организме двоякие изменения, продолжающие половую дифференциацию и составляющие пол: во-первых, под их влиянием формируется внутренний и внешний морфологический пол (последний называют также генитальной внешностью), во-вторых, происходит разделение соответствующих мозговых центров (в области гипоталамуса), задающее основу будущего полового созревания. Критический период данного этапа приходится на 3-й внутриутробный месяц жизни, и дальнейшие качественные изменения в половом развитии являются уже постнатальными. При рождении ребенка на основании генитальной внешности определяют его гражданский (пас­портный) пол. В соответствии с этим строится воспитание ребенка, осознание им схемы собственной телесной внешности и т.д. Однако половое воспитание – это не отдельный биологический процесс. Биологическим является еще один этап дифференциации полов – период созревания, или пубертатный период. Полноценное функционирование мозговых центров и половых гонад формирует пубертатный гормональный пол, включающий как морфологические изменения организма (вторичные половые признаки), так и физиологические (сопровождаемые эротическими переживаниями). Адекватное прохождение этого периода, о котором будет рассказано ниже, завершается осознанием половой идентичности.

Биологическое значение полового диморфизма связано с воспроизведением человека как вида. Разделение полов соответствует двум фундаментальным тенденциям, равно необходимым для фун­кционирования биологической системы, наследственности: генетическому воспроизводству ее внутренних свойств и их изменчивости, обеспечивающим приспособление к изменениям внешней среды. В этом и состоит эволюционное обоснование, значение полового диморфизма. За неизменное сохранение генетического кода биологической системы “отвечает” женская особь, а за его возможные ва­риации, попытки развития, соответствующие новым полезным кон­тактам со средой, – мужская. Иногда эти тенденции образно сравнивают с долговременной и оперативной памятью биологического вида. По-разному заботится природа о каждой из этих тенденций и их носителях. Различия между ними отчетливо проявляются при сравнении условий создания и развития женской и мужской особей. Так, известно, что самки обладают большей устойчивостью, жизнестойкостью к нежелательным влияниям среды. Более высокий процент смертности самцов компенсируется их количественным перевесом на самых первых этапах развития: так называемое первичное отношение самцов и самок (на уровне генетического пола) равно 120-150:100. Интересно, что биологическое создание самца – более трудный, неоднозначный процесс: при переходах на каждую новую ступень половой дифференциации необходимы влияния, дополнительные к генетическому полу. Если, например, в период формирования гормонального пола по тем или иным причинам влияние мужского гормона (андрогена) окажется недостаточным, то даже при сочетании ХУ образуется женская особь.

Таким образом, процесс половой дифференциации не является линейным. Наивно было бы полагать, будто между хромосомным сочетанием, сложившимся в момент зачатия, и половой идентичностью взрослого человека существует однажды заданная жесткая программа. Даже собственно биологический, пренатальный процесс формирования пола разделен на качественные стадии, каждой из которых соответствует критический период, когда организм обладает особой чувствительностью к определенным воздействиям, направляющим его по мужскому или женскому пути дальнейшего развития. Тем самым по отношению к каждой следующей стадии организм является биполовым, и половая дифференциация есть результат (а не фатальное условие) всего этого сложного процесса.

Интересно, что и в возрастном психическом развитии, также как при формировании пола, имеются свои критические периоды. Эти периоды называют “сензитивными” (Н.С. Лейтес) в том смысле, что они отмечены особой чувствительностью психики ребенка к определенным воздействиям. Речь идет прежде всего о своеобразной готовности к освоению новых, необходимых на данном этапе навыков. Если по тем или иным причинам (не биологическим, а социальным, например, из-за погрешностей в обучении и воспитании) это “сензитивное время” упущено, то дальнейшее формирование таких навыков будет затруднено, и психическое развитие ребенка по сравнению с его хронологическим возрастом задержится.

Половой диморфизм определяет многие конкретные закономерности развития организма. Однако точное различение женских (фемининных) и мужских (маскулинных) наборов индивидуальных черт оказывается проблемой даже тогда, когда рассматриваются только физические, телесные свойства. Конечно, основания для определения гражданского пола к моменту рождения ребенка говорят сами за себя. Однако полная половая определенность новорожденного содержит не только внешний, но и внутренний морфологический, а также гормональный (в том числе будущий пубертатный) пол. В процесс половой дифференциации и идентификации, далеко не завершенный, включаются теперь новые, социальные воздействия, условия воспитания. Бывает и так, что названный комплекс биологического пола настолько разнороден и неопределен, что генитальная внешность оказывается обманчивой. В таких случаях трудно удержаться от интригующего вопроса: что же “по­бедит” в итоге – “истинный” пол или пол воспитания?

Участникам старой дискуссии о роли врожденных и приобретенных факторов в развитии человека приходится признать, что фактические аргументы есть и у той и у другой стороны. Как пол воспитания может становиться основным и определять поведение человека, двуполого при рождении, так и напротив, альтернативный ему биологический пол может “обнаруживаться” в пубертатном возрасте, несмотря на длительное воспитательное движение.

Становление половой идентичности – одно из направлений его социализации. Развитие тех или иных психических качеств, способов поведения не имеет жестких биологических предписаний. Точнее, природные возможности организма оказываются достаточно широкими, что относится и к половой дифференциации. Гормональные центры мозга любого организма всегда содержат потенциальные программы как для женского, так и для мужского поведения. Процесс половой идентификации определяется и направляется с помощью иных – социальных и культурных – средств.

3. Стереотипы маскулинности и фемининности, становление половой идентичности

Правильная половая идентификация ребенка – важная жизненная проблема овладения им собственным гражданским полом. Для этого в каждом обществе существуют определенные половые роли, то есть социальные нормы, регламентирующие, чем должны или не должны заниматься представители того или другого пола.

Дифференциация половых ролей связана с социальным положением мужчин и женщин и по традиции зависит от полового разделения труда, круга специфических обязанностей мужчин и женщин, меры их общественного признания и т.д. Аналогично начальная система общественных институтов, образования и воспитания определяет нормативные требования к человеку данного возраста. Конкретным выражением таких требований и норм, доступным и адекватным для любого члена общества, являются социальные стереотипы.

Средствами присвоения половых ролей служат принятые в данном обществе стереотипы маскулинности и фемининности. Это определенные представления о том, чем должны различаться мужчины и женщины по своим физическим, психическим свойствам. Как половые роли, так и нормативные представления о мужчинах и женщинах имеют социальное происхождение. Их содержание определяется конкретными условиями жизни общества и может существенно различаться в разных культурах.

Традиционные культурные образы маскулинности и фемининности контрастны и полярны. Разделение мужского и женского начал имеет ряд устойчивых символических закреплений. К ним относятся, например, связи мужского начала с правой, женского – с левой стороной (что проявляется в большинстве обрядов), с четными и нечетными числами. Во многих древних мифах мужское начало трактуется обычно как активная, культурная сила, женское – как пассивная, природная, взаимодействие сил делает возможным существование мира. Так, в мифологии Древнего Китая разделение символов “янь” и “инь” связывается, с одной стороны, со светом, теплом, сухостью, твердостью, а с другой – с тьмой, холодом, влажностью, мягкостью. Распространено также отождествление мужского начала с Солнцем, огнем, женского – с Луной, землей, водой. Достаточно устойчивыми оказываются также символы разделения полов и физических органов деторождения в традиционном современном фольклоре, при анализе сновидений: на одном полюсе объединяются сходные по метафорическому смыслу изображения змей, деревьев, самопишущих ручек, холодного и огнестрельного оружия, островерхих зданий и выступающих частей ландшафта, а на другом – округлых впадин, площадей, пещер, коробок, ваз и цветов, распахнутых настежь комнат и узких тоннелей.

Среди стереотипных (но не всегда типичных) маскулинных качеств обычно называют активность, ориентацию на достижения, властность (доминантность), владение собой и др. Противоположны фемининные стереотипные качества: пассивность, мягкость, зависимость, эмоциональность и несдержанность. Эти эталоны не всегда могут быть подкреплены фактически, но они выполняют свои социальные функции. В опоре на определенную культурную норму, в соответствии с ней оцениваются и воспитываются члены любого общества.

Важное значение для анализа указанных стереотипов имеют принятые нормы семейно-брачных отношений и особенно характер семейных ожиданий. Объективная сторона брака и семьи – это установленные законом социальные позиции супругов. Однако каждый человек вступает в брак с тем или иным набором ожиданий, то есть представлений о допустимых брачных мотивах партнера, собственной роли в браке, “норме” семейной жизни, “пра­вильном” поведении в браке, как собственном, так и партнера. Сте­реотипы маскулинности и фемининности – один из источников семейных ожиданий. По сравнению с социальными позициями членов семьи как результатом конкретных исторических условий, специфических для той или иной нации, эти стереотипы имеют более широкую социокультурную базу.

Независимый, сильный, целеустремленный, с развитой деловой мотивацией и инструментальной сферой, доминирующий в отношениях и способный оказать поддержку мужчина и нежная, тактичная, тонко чувствующая и понимающая, несколько социально и инструментально беспомощная, ориентированная скорее на обещание, нежели на дело, поэтичная и эмоциональная женщина – таковы инварианты социальных стереотипов маскулинности и фемининности.

Конечно, становление половой идентичности индивида не обусловлено наличием таких стереотипов прямо и непосредственно. Они должны стать средствами осознания собственной половой принадлежности, быть присвоенными индивидом в качестве таковых. Данное направление процесса социализации и его результат – половая идентичность требуют освоения половых ролей и обучения полоролевому поведению.

Уже к 1,5 годам ребенок знает о своей половой принадлежности. Способность различать других людей по полу формируется в 3-4 года, хотя субъективными критериями этого различения могут выступать любые поверхностные и случайные свойства (напри­мер, одежда), причем ребенок допускает возможность их изменения у одного и того же человека. Факт необратимости половой принадлежности осознается ребенком в 6-7 лет, и это служит основой его полоролевой ориентации, то есть формирования представления о том, насколько его индивидуальные качества и социальное поведение соответствуют нормативам и ожиданиям определенной половой роли.

Изучаемые в психологии механизмы становления половой идентичности человека характеризуют процессы его социализации с различных сторон, дополняющих друг друга. Так, с позиций теории социального научения – это процесс половой типизации, управляемый механизмами психического подкрепления со стороны взрослых. Родители и другие взрослые поощряют мальчиков (дево­чек) за маскулинное (фемининное) поведение и осуждают за противоположное ему. Однако процесс типизации через социальное подкрепление не может быть единственным, поскольку не объясняет достаточно широких индивидуальных вариаций (а иногда отклонений) от полоролевых стереотипов и характеризует индивида только с одной стороны – как объекта социализации. Как бы в дополнение к этому представители когнитивной психологии выдвигают тезис осознанного принятия субъектом своей половой роли, то есть самокатегоризации. Сначала ребенок получает представление о том, что значит быть мужчиной или женщиной и как себя вести, а затем старается сообразовывать свое поведение с этим представлением. Если типизация отражает становление половой идентичности с точки зрения воспитателей, то самокатегоризация – с точки зрения ребенка. Подчеркивание познавательных и сознательных аспектов принятия половой роли принижает, однако, значение аффективных и неосознаваемых психологических механизмов. Восполняет этот пробел классический психоанализ: социализация индивида раскрывается через механизм эмоциональной идентификации со взрослыми представителями своего пола, бессознательного подражания, имитации поведения родителей. Таким образом, каждое из направлений описывает разные стороны становления половой идентичности: обучение и тренировку, осознание себя, аффективные связи и отношения. Следует заметить, что помимо отношений с родителями исключительное значение для половой социализации индивида имеет общество его сверстников, обладающее своими критериями маскулинности и фемининности, обычно завышенными по сравнению с принятыми в семье. Характер общения со сверстниками как своего, так и противоположного пола существенно влияет на правильное психосексуальное развитие, а его отсутствие, особенно в подростковом возрасте, может оставить ребенка неподготовленным к сложным переживаниям пубертата.

Период полового созревания является одним из критических этапов в развитии человека – организма, индивида, личности. Становление не только половой, но и сексуальной роли, идентичности – вот проблема, которая возникает перед человеком и разрешается им в течение пубертатного периода. Как и во всякий критический период, условия этого “переходного возраста” – телесные и психические – могут выступать препятствием на пути решения этой проблемы, в их преодолении и закрепляется система психосексуальных ориентаций.

Период освоения сексуальной роли интересен не только сам по себе. Это один из ярких примеров становления “возрастной идентичности”, адекватности человека, позволяющий проследить сензитивность к определенным воздействиям, попытки присвоения нового опыта, верные и неверные способы его осмысления, в том числе приводящие к задержкам половозрастного развития, к образованию инфантильных психических черт.

“Переходный возраст” характеризуется рядом новообразований, озадачивающих подростков. Организмическое протекание пубертата зависит от индивидуальной половой конституции человека и может служить ее показателем (обычные критерии – менархе у девочек и эякуляция у мальчиков). Новые телесные ощущения, вызванные гормональными процессами, эротическими переживаниями при их соотнесении с собственной половой принадлежностью, рождают интерес к любым, в том числе вторичным, сопутствующим пубертатным изменениям и особенностям тела. Типичные трудности в правильной оценке этих особенностей коренятся обычно в их несовпадении с завышенным стереотипом маскулинности (фемининности). Так возникают беспокойства по поводу гинекамостии (увеличение грудных желез у мальчиков), хирсутизма (оволосение тела у девочек), “недостаточных” размеров частей тела и его избыточного веса и др., о которых следует знать при педагогической работе, общении с подростками.

Социальные стереотипы, присваемые, как правило, стихийно, определяют оценку подростками не только собственных половых признаков и эротических переживаний, но и связанных с пубертатом мастурбации, генитальных игр и других форм сексуального экспериментирования. Неведение достаточно широких межиндивидуальных различий нормальной половой конституции, незнание степени распространенности этих форм, закономерностей протекания подобных процессов может порождать у практикующих их подростков серьезные психические трудности, приводить к социальной дезадаптации. Поэтому следует отличать умеренные способы саморегуляции половой функции, снижения повышенной постпубертатной возбудимости от навязчивых “инфантильных” форм полового поведения, подменяющих и вытесняющих нормативные в более взрослом возрасте. Заметим, что прямые педагогические воздействия, направленные на их устранение, обычно малоэффективны (и даже отрицательны). Положительные результаты дает косвенное снятие остаточных форм подросткового сексуального поведения через тактичное управление, развитие средств общения, помощь в сознании и принятии адекватной общественной позиции.

Пубертатные гормоны определяют интенсивность сексуальных влечений, но не их направленность. Поэтому эротические ощущения и связанное с ними поведение, с одной стороны, и эмоциональная привязанность, первая влюбленность, с другой – могут быть независимыми в своих истоках и не совпадающими по содержанию. Нередко те и другие не совпадают предметно. Ранние детские впечатления, присвоенные культурные образцы, во многом определяющие содержание чувственных интересов, могут вступать в противоречие с теми (подчас неожиданными, шокирующими молодых людей) формами, в которых они переживаются, осуществляются в воображении. Именно это противоречие объясняет факт психологической разобщенности, аффективного сосуществования грубых, “бездуховных” эротических фантазий со стремлениями к нежной, возвышенной, “асексуальной” любви. Переживания “постыдности” первых, недопустимости их сочетания со вторыми (мнение, подкрепляемое традиционной педагогикой) препятствуют психологической готовности человека к первой половой близости (сексуаль­ной инициации), а иногда и осложняют совместную жизнь молодых супружеских пар.

Примерами различных проявлений указанного противоречия, а также способов (как правило, стихийных) его преодоления полна классическая и художественная литература. В научной психологии изучаются, главным образом, типичные “защиты” от этой важной возрастной проблемы. Таковы, например, юношеский аскетизм, нарочито презрительное отношение к эротике как низменной, или интеллектуализм – признание ее не стоящей внимания. Эти и подобные психологические механизмы, возможные и функционально полезные в определенный период, когда проблема ждет своего решения, становятся задержками нормального психосексуального развития у взрослого человека: за постоянно подчеркнутым, преувеличенным морализированием стоит, как правило, инфантильная угнетенность собственными желаниями, неспособность управлять ими, неготовность к любви и страх перед жизнью.

Адекватное присвоение половых ролей, использование стереотипов маскулинности и фемининности – необходимое условие социализации индивида. Однако само разделение этих стереотипов, конечно, не предполагает их полного совпадения с реальными психологическими различиями между мужчиной и женщиной.

4. Психологические различия между полами в разных возрастах

В научной психологии проблема выявления и объяснения половых различий имеет два аспекта. С одной стороны, источник поиска и даже выбор предметных областей для выделения маскулинных и фемининных психологических качеств восходит к традиционной дихотомии мужского и женского начал, точнее, соответствующих социальных стереотипов. Сами эти качества нередко совпадают с теми, что необходимы для присвоения половых ролей. С другой стороны, строгое объективное исследование направлено на констатацию действительных различий между полами и тем самым позволяет проверить наличие таких, которые “должны существовать” согласно полоролевым нормативным ожиданиям. Конечно, в своих гипотезах исследователь не всегда свободен от многочисленных житейских поверий, смешивающих нормативные качества с реальными. Но тем интереснее изучение действительных психологических различий между полами, результаты которого часто ставят под сомнение устоявшиеся “эталоны”.

Сравнительные исследования межполовых различий охватывают как познавательную, так и мотивационную сферы человека. Начнем с изложения гипотез и результатов исследования умственных способностей.

Житейские стереотипы полоролевого поведения сходны с привычными ролями мужа и жены. Работящая, усидчивая жена и деловой, инициативный муж – основа представлений о межполовых различиях по умственным способностям. Одно из них – гипотеза о том, что девочки успешнее осваивают простые навыки, монотонную работу, а мальчики лучше справляются с творческими задачами, требующими необычных свойств. В исследованиях эта гипотеза (получившая название гипотезы Бровермана) проверялась по частям. Типичный тест на образование простых навыков – выработка условных рефлексов позволяет привлекать любые возрастные группы. Исследования обуславливания у младенцев и дошкольников (звуковой и зрительный материал), а также младших школьников и подростков (вербальный материал) не выявили межполовых различий. Впрочем, в отдельных случаях девочки действительно превосходят мальчиков в скорости установления условных связей, но объясняется это “побочным” обстоятельством – их повышенной тревожностью.

Сходные результаты получены при выполнении мальчиками и девочками заданий, предполагающих творческое, оригинальное мышление. Так, количество необычных ответов по методике парных ассоциаций (нужно связать два понятия, различных по смыслу) у обоих полов оказалось примерно одинаковым. Интересен “тест цветных слов” (тест Струпа): предъявляются названия цветов, напечатанные цветными буквами, причем цвет букв, который нужно назвать испытуемому, не совпадает со смыслом слова (например, слово “красный” написано синими буквами). Время, необходимое для правильного ответа в данном тесте, – хороший показатель умения ориентироваться в неожиданной ситуации, не отвлекаясь на “очевидное”. Однако при широком диапазоне индивидуальных вариаций различия по этому показателю никак не связаны с различием полов. Таким образом, в целом гипотеза Бровермана не получает подтверждения.

Интересен другой устойчивый признак различия специальных умственных способностей по половому принципу – та чувственная модальность, с которой эти способности связаны. Общая теория напоминает известное положение о межполушарной асимметрии: девочки имеют преимущество в сфере слуховых (и вербальных навыков), мальчики – в сфере наглядно-пространственной. Конкретные предположения касаются уже самого раннего, младенческого возраста. Однако гипотеза о том, что в этом возрасте девочки предпочитают слуховую, а мальчики – визуальную стимуляцию, в последних исследованиях не подтверждается. Показательно, что независимо от модальности более значимыми для тех и других оказываются так называемые социальные стимулы, например, лица людей в отличие от геометрических фигур.

Неоднозначное подтверждение получает и знаменитая гипотеза о том, что девочкам более доступны вербальные задачи, а мальчикам – математические и наглядно-пространственные. Ее принятие не может быть полным и требует учета возрастной динамики развития способностей. Так, распространенное мнение о более раннем вербальном развитии девочек, подтвержденное работами 1930-40-х гг., пока еще (по данным для детей 3-х лет) не имеет достаточных статистических оснований. Во всяком случае позднее, в дошкольном возрасте, девочки не имеют соответствующего преимущества перед мальчиками (за исключением групп детей с умственной отсталостью). Оно появляется примерно к 10 годам и проявляется как в большей скорости чтения, так и в лучшем развитии речевых навыков. Интересна возможная связь этих половых различий с особенностями социального развития: именно в подростковом возрасте девочки с большим интересом обсуждают и лучше вербализируют свои телесные и психические переживания (хотя объясняют их не точнее мальчиков).

Преимущество в математических способностях, которое по традиции приписывается мальчикам, также обнаруживается достаточно поздно, в раннем юношеском возрасте (до этого половые различия имеют место в группах детей с умственной отсталостью: однако здесь лучше осваивают понятия числа и простые арифметические навыки не мальчики, а девочки). Юноши действительно превосходят девушек по средним оценкам, но насколько велико различие между ними по современным данным, еще не установлено.

Аналогично выявление половых различий и по наглядно-пространственным способностям. Последние проверяются по заданиям, требующим мысленного поворота фигуры или нахождения простой фигуры, “вставленной” в сложную конфигурацию. По результатам таких тестов мальчики начинают превосходить девочек в среднем после 10-12 лет, хотя некоторые из них могут иметь очень низкие оценки, в то время как отдельные девочки – очень высокие. До этого возраста достаточно широкие различия, например, в результатах теста “вставленные фигуры”, не относятся к половым. Нужно подчеркнуть, что данный показатель более дифференцированного когнитивного стиля не следует считать общим преимуществом мужского “аналитического ума”, с другими тестами на “выделенные фигуры из контекста” девушки справляются не хуже, а иногда и лучше юношей. Очевидно, эти трудности связаны именно с наглядно-пространственной сферой.

Успехи в интеллектуальном развитии тесно связаны со стремлением их достижения. При этом уровень мотивации достижения – еще один традиционный пункт сравнения мужчин и женщин. Относительно малое количество женщин, достигших крупных успехов в научных областях, нередко принимается за показатель отсутствия у них стремления к достижению (начиная с детского возраста). Однако во время школьного обучения, в младших классах, девочки больше чем мальчики ориентированы на высокую академическую успеваемость и, как правило, доказывают это на деле. Правда, мальчики, интересы которых выходят за рамки школьных в среднем чаще чем у девочек, более склонны к соревнованию (между собой), но девочки не уступают сверстникам в интеллектуальном развитии. Не обнаружено половых различий и в настойчивости, упорстве при решении задач. Не получило достаточно фактического подтверждения и распространенное мнение о том, будто девочки стремятся к внешней похвале, а мальчики проявляют больший интерес к содержанию своих занятий. Во всяком случае, к мнению и поддержке взрослых, родителей, учителей оба пола чувствительны в равной мере. Интересна возрастная динамика оценки будущих успехов на основе текущих реальных достижений. Среди подростков различий в самооценке развития способностей и самоуважении в целом не обнаруживается. Однако в студенческие годы положение меняется: студентки прогнозируют свои профессиональные достижения (при равных со студентами учебных успехах) менее оптимистично, напротив, среди студентов стереотип маскулинности, предметно-инструментальный стиль поведения и стремление к успеху обретают наиболее яркое и сильное проявление.

Преимущество в мотивации достижения и ряд других традиционных маскулинных черт обычно считается свидетельством более высокой общей активности мужчин. Поэтому здесь следует перейти от характеристики половых различий по умственным способностям к сравнению фундаментальных свойств темперамента, а также характера, типичных способов социального поведения.

К объективным показателям общей активности обычно относят количество и интенсивность двигательных, поведенческих реакций. В первые годы жизни половых различий по таким показателям не обнаруживается. Они появляются после 2-х лет в ряде случаев. Например, с этого возраста мальчики более активны девочек в игре между собой, причем в игре в одиночку различий не наблюдается. Взаимная активность мальчиков имеет специфические черты и, возможно, биологические причины. Показательны результаты опыта, произведенного на молодых обезьянах: если они содержались поодиночке (или вместе с матерями), то самцы и самки были равно активны, если же две пары “мать-ребенок” могли видеть друг друга (например, разделялись стеклянной перегородкой), то самцы проявляли гораздо большую активность. Хорошо известен и характер взаимного возбуждения при встрече молодых самцов (отличный от того, что наблюдается при встрече самок, а также самок и самцов): это агрессивность, стремление к физическому превосходству. По-видимому, половые различия относятся к наличию у самцов особых биологических сигналов, побуждающих к агрессивному поведению и к постоянной готовности реагировать на них.

Агрессивность – эмпирически установленный признак различия полов по темпераменту. Начиная с 2-летнего возраста, как в естественных, так и в искусственных условиях мальчики более агрессивны, чем девочки. Это относится как к физическим, так и вербальным проявлениям агрессии, причем последние обычно предшествуют первым, служат средствами доминирования в совместных играх. Данные половые различия универсальны и отмечаются во всех обществах и культурах, где проводились исследования. Понятно желание связать маскулинную агрессивность с особенностями мужской физиологии, найти ее объективно-телесный показатель. Одним из таких показателей является уровень мужского гормона – андрогена: он коррелирует со многими (правда, не со всеми) проявлениями агрессивного поведения, введение андрогена приводит к их усилению.

Интересна гипотеза о “латентной” агрессивности женщин, якобы не меньшей чем у мужчин, но ограниченной нормами полоролевого поведения. Проявляется эта агрессивность в специальных экспериментах: спонтанные агрессивные реакции у девочек довольно редки, но если их спровоцировать (показ и предложение выбрать среди других возможные способы поведения в различных ситуациях), то девочки с готовностью осваивают агрессивные “модели” реагирования. И все же гипотеза сомнительна, поскольку прямых свидетельств того, что девочки чаще наказываются за агрессивные поступки, нет (во всяком случае, в школе чаще и строже порицают и наказывают мальчиков). В среднем мальчики более агрессивны не только в совместных играх, но и в фантазиях, а также по отношению к младшим. По-разному реагируют мальчики во время агрессивных поступков на поведение своей “жертвы”: встречая сопротивление, девочки, в отличие от мальчиков, не склонны продолжать агрессию. В известных экспериментах по “обучению неопытного ученика” с возможностью наказывать его за ошибки электрошоком мужчины используют эту возможность чаще, дольше и с большей силой удара, чем женщины.

Высокая агрессивность мальчиков может быть связана с другими характерными чертами, например, с сопротивлением требованиям взрослых. Как правило, требования типа “Прекрати!”, “Положи на место!” девочки выполняют немедленно, а мальчики продолжают начатое действие, пока “нажим” не станет сильнее. Стремление настоять “на своем” нередко считают проявлением более общего стремления к лидерству, доминированию, тем самым объединяя его с мужской агрессивностью. Действительно, мальчики чаще чем девочки пытаются подчинить себе, иногда даже взрослых, но довольно редко девочек (которые сопротивляются подобным попыткам). Вопрос половых различий в доминировании над другими остается открытым, поскольку от 4-х лет до ранней юности общение детей разделяется обычно как раз по половому принципу. С возрастом лидировать на основании физического (“силового”) превосходства становится труднее: не исчезая само по себе, оно теряет силу, значимость. Интересы молодых людей настолько разносторонни, что лидер в одном деле может не обладать авторитетом в каком-либо другом. Во всяком случае, связь доминирования с агрессией в этом возрасте существенно ослабляется.

К выделению половых различий в способах социального взаимодействия подходят и с другой стороны – от стереотипа фемининности. В его состав по традиции включают стремление к подчинению, комфортность и, как иногда говорят, социабильность. Житейский опыт подсказывает, что девочки чаще хотят нравиться, быть “любимыми”. В раннем детстве они более привязаны к родителям, лучше контактируют с другими взрослыми людьми, да и позднее более чувствительны к мнениям и реакциям, не терпят одиночества и т.д. Фактических же подтверждений всему этому немного. Так, ни в одном исследовании не установлено половых различий в чувствительности к социальной стимуляции, у детей обоих полов она достаточно высока. Больше сходного, чем различного и в отношениях детей с родителями: как девочки, так и мальчики требуют родительского внимания, особенно в стрессовых ситуациях, и часто готовы им пренебречь ради освоения нового социального окружения. Существуют некоторые свидетельства о том, что, оставаясь без присмотра, более склонны к плачу… мальчики, хотя, по-видимому, это быстро проходящая тенденция младенческого периода.

Более высокая чувствительность девочек к эмоциональным состояниям других, их отзывчивость, сопереживание также оказываются данью житейского поверья. По результатам исследования, дети обоих полов в равной мере способны к идентификации с чувствами другого человека, готовы помочь ему, обрадовать, снять эмоциональное беспокойство.

Наиболее легкий материал для межполового сравнения характерных способов социального поведения дает “переходный” – подростковый возраст. Рассмотрим кратко его типичные черты, относительно независимые от индивидуальных различий.

Среди возрастных особенностей подростков – мальчиков и девочек – обычно выделяют стремление любым (не всегда адекватным) путем занять достойное положение в коллективе сверстников и в семье, избежать изоляции в классе и в группе близких друзей (порождающей повышенный интерес к “соотношению сил” внутри классных группировок), отмежеваться от всего “детского”, отсутствие авторитета возраста, повышенную требовательность к взрослым (в частности, восприимчивость к ошибкам учителей) и неприятие “необоснованных” запретов, ярко выраженную эмоциональность, чувствительность к неудачам, тенденцию фантазировать и мечтать о будущем при переоценке своих возможностей и боязнь утратить созданный идеал, интерес к своему физическому и умственному развитию и т.д.

Половые различия затрагивают в той или иной мере фактически все указанные особенности, прежде всего характер общения и социальные интересы.

Подростки-мальчики общаются обычно в больших компаниях, девочки (особенно в школе) – более интимно, парами или тройками. В общении мальчики эмоционально сдержанны, склонны к соревнованию, у них обычно не принято выражение личных привязанностей и “нежных чувств”, а девочки ценят именно откровенность и эмоциональный контакт, объединяясь не по сходству интересов, а по личной симпатии. Мальчики нередко входят в две малые группы одного и того же класса согласно разным предметным основаниям, избегают “закрытых” группировок и стремятся стать членами коллективов старшеклассников. Напротив, девочки избегают попадать в компании старшеклассниц и охотно (но без демонстрации и нажима) входят в состав мальчишеских группировок сверстников. Вместе с тем они чувствительны к колебаниям эмоционального климата внутри класса и могут остро реагировать на нейтральную позицию учителя в борьбе учеников за лидерство в классном коллективе. Девочки, как правило, более исполнительны, реже своевольничают и бравируют недостатками. Но именно они в среднем дольше сохраняют интерес к промашкам наставников (а также к любым разговорам в их среде), в то время как мальчики чаще поддерживают уважаемых учителей. Девочки обычно стремятся заслужить авторитет успехами в учебе, арсенал же “средств” самоутверждения мальчиков шире: и забота о расширении физических, умственных, волевых возможностей, и их переоценки, и более частый демонстративный негативизм.

Типичная подростковая роль – “классный шут” – невозможна для девочки. Интересно, что девочки в целом правильнее оценивают свои возможности и недостатки и обнаруживают большую (по сравнению с мальчиками того же индивидуального темперамента) эмоциональную устойчивость в положении “гадкого утенка” при отсутствии групповой или семейной поддержки. Впрочем, мальчики могут стойко переносить изоляцию от коллектива, причем, как правило, упрямо отстаивают принятые позиции и “пере­оценки ценностей” не производят. У девичьего же упрямства выявляется особая динамика даже в пределах подросткового возраста: если в 11 лет девочки реже прибегают к нему, то позже положение меняется, они не только чаще бывают упрямы без оснований (стойкое упрямство отмечается только у девочек), но и более склонны бравировать своей самостоятельностью.

Старшие подростки утверждаются в своей сексуальной идентичности, принимая внутренние позиции соответственно “мужчи­нам” и “женщинам”. Мальчики больше не враждуют с девочками, а девочки не игнорируют сверстников и даже принимают ухаживания с их стороны. В этом возрасте они действительно хотят нравиться, затрачивая на это немало усилий и несколько переоценивая значение внешней привлекательности. Телесная угловатость травмирует их в отличие от мальчиков, которые легко адаптируются с недостатками своей наружности. Мальчики-подростки отличаются влюбчивостью преимущественно романтического характера, обычно лишенной строгой изобретательности и без ожидания взаимности, с чем, по-видимому, связаны их сексуальная аморфность, равнодушие к половой морали, подчеркнутое восхищение избранным предметом (и демонстративное пренебрежение к другим сверстницам). Девочки же любят изобретательно, их мечты о желанном герое имеют сексуальную окраску; допуская разрушение сексуального барьера, они восприимчивы к половой морали и рассчитывают на взаимное чувство. Интересно, что если в младшем подростковом возрасте девочки обычно остро чувствительны к разделению людей по признаку пола, то в старшем эта чувствительность утрачивается и подчас наблюдается удивительный “когнитивный диссонанс”: чувство приоритета своего пола может сочетаться у девочек с выраженной неприязнью к женщинам и скрытой завистью к мужчинам. Более ранняя по сравнению с мальчиками готовность к любви имеет, таким образом, и свои специфические проблемы.

Завершая характеристику общих психологических различий между полами, нужно обсудить женскую принадлежность чувства материнства. У животных оно подчинено и обеспечено законами природы: гормоны, связанные с беременностью и деторождением, “заставляют” мать кормить, охранять, обучать малыша. Роль таких гормонов у человека еще не определена. Однако точно установлено, что и у животных, и у человека сам контакт с ребенком порождает и поддерживает потребность заботиться о нем, и это в равной мере характерно для женщин и мужчин. Традиционная фемининность материнского чувства косвенно подтверждается его реципрокным отношением с агрессивностью. Согласно результатам некоторых исследований, мальчики, имевшие опыт ухода за детьми, становились менее агрессивными в своих играх со сверстниками.

Таким образом, широкая панорама современных данных о психологических различиях между полами побуждает к пересмотру жесткого разделения маскулинных и фемининных черт. Вместе с тем при построении большинства шкал маскулинности-феминин­ности в качестве критериев по-прежнему привлекают и предметную направленность человека, и содержание его интересов, характер эмоционального реагирования, отношение к тем или иным аспектам половых ролей. Но это “противоречие” вполне закономерно, как и различие между общественным образцом и индивидуальностью. Ведь социальные стереотипы подобны картинкам в журнале мод: необходимы ориентиры в моде, они не требуют точного копирования. Прямой перенос наиболее ярких таких “образцов” на городскую улицу был бы нелепостью, признаком личностного дефекта. Действительно, выбор, совершаемый человеком в том, как следовать (или не следовать) принятым стереотипам, – это именно личностная проблема.

5. Становление половозрастных особенностей и развитие личности

Многообразие общественных отношений, вступая в которые живет и действует современный человек, требует от него существенного расширения “ролевого репертуара” способов поведения и соответствующих психических качеств. Отсюда нередки случаи, когда люди, имеющие высокую степень маскулинности по одним показателям, могут быть фемининными по другим. Неоднозначность и противоречивость эмпирических данных объясняется тем, что маскулинные и фемининные качества – не два полюса единой шкалы, и они могут сочетаться в одном человеке, вступающем в различные социальные отношения. Это имеет конкретно-исто­рические причины: разделение психических качеств, интересов человека и способов его поведения на мужское и женское восходит к общественной дифференциации половых ролей, а она в современном мире радикально меняется. Еще недавно бытовали устойчивые представления о мужских профессиях, видах спорта и, скажем, женщины-спортсмены обычно имели низкие показатели по традиционным измерениям фемининности. Например, при сравнении группы канадских теннисисток и гандболисток со спортсменами-мужчинами выяснилось, что девушки сочетают ряд “маскулинных” качеств (упорство и бескомпромиссность в борьбе, стремление) с высоким уровнем фемининности. Таким образом, за пределами нормативных эталонов маскулинности и фемининности – не альтернативные, но автономные характеристики человеческой индивидуальности.

Жестко закрепленная социальная половая роль, ее точное соблюдение, будучи средством социализации индивида, может и ограничить его психическое развитие, стать источником инфантильной задержки. Нередко мальчики и девочки, поведение которых является только полоролевым, отличаются сравнительно низким интеллектом и меньшими творческими способностями. Необходимое в подростковом и юношеском возрасте соответствие половой роли часто оказывается препятствием к полноценной социальной жизни. Показательно, что если высокая маскулинность у мальчиков-подростков коррелирует с хорошей социальной адаптацией, то у взрослых мужчин она, как и высокая фемининность у женщин, сочетается с высокой тревожностью, невротизмом, пониженным самоуважением. Психологическая “оснащенность” поведения человека, адекватные проявления разных психических качеств – на работе, в семье, в общении с друзьями – связаны с его относительной свободой от жесткой половой типизации.

Социальная адекватность человека, его полноценная жизнь предполагают, таким образом, не подчинение социальным ролям и соответствующим стереотипам поведения, а свободное владение ими. Последнее обязательно связано с личностным становлением и развитием. Действительно, на протяжении всей жизни неизбежные возрастные изменения выступают для человека как его личностные проблемы, решение которых требует продуктивных перестроек. Не случайно своеобразными вехами жизненного пути, разделяющими его на отдельные стадии, являются критические периоды личности, успешное прохождение которых способствует дальнейшему личностному росту, неуспешное – приводит к застою и инфантильности, то есть задержке личностного и психического развития.

Наибольший интерес представляют критические периоды, в которых основными для человека, его личности становятся проблемы адекватной половой и возрастной идентификации. В ходе решения этих проблем человек, изменяющийся биологически, овладевает новыми социальными стереотипами поведения как инструментами своего продуктивного личностного развития.

Психологические механизмы этого важного процесса изучены в науке, главным образом, на примерах достаточно острых кризисных ситуаций, требующих терапевтической помощи. Одни из них возникают при необходимости смены пола, когда человек (обычно в подростковом возрасте) в силу морфологических и функциональных отклонений не может правильно идентифицировать себя с первоначальным полом воспитания. Конечно, данный уникальный материал относится, прежде всего, к биологии и медицине. Ясно, однако, что решение больного изменить свою половую принадлежность, даже при очевидной биологической целесообразности, зависит от его психологической готовности к новым специальным связям и отношениям, то есть является решением собственно личностной проблемы. Поэтому, не останавливаясь на деталях, рассмотрим основные закономерности формирования новой половой идентичности, имеющие общее психологическое значение.

Так, И.А. Белкин выделяет три этапа адекватного психологического присвоения новых полоролевых отношений.

Первый этап – установочный. Необходимым условием положительной установки субъекта к новой половой роли является создание и принятие им “идеального образца”, эталона маскулинности. Эталон не может быть абстрактным, он хотя бы в общих чертах должен включать в себя особенности поведения конкретных людей, к которым субъект положительно настроен и на которых хотел бы походить.

Второй этап – имитационный – заключается для субъекта в том, чтобы добиться максимального сходства с выбранным эталоном в полоролевом поведении. Решающее значение имеет для этого сам факт переодевания в соответствующую одежду и возможность называть себя другим, отвечающим новому полу именем. Важным условием освоения новой половой роли является общение с другими людьми (например, в ролевой игре), которое позволяет субъекту постоянно контролировать себя по их реакциям на его действия, слова, поступки. Процесс автоматизации двигательных и других навыков существенно зависит от эмоционального сопереживания с субъектами своего пола в ходе общения. Показательно, что манера поведения, отвечающая новой половой роли, на данном этапе несколько демонстрирована.

Третий этап – трансформационный – связан с существенными изменениями, коррекцией принятого стереотипа поведения, которые отвечают индивидуальным особенностям человека. На смену идентификации с “идеалом”, ряд черт которого теряет ореол, приходит важное ощущение признания своего нового полового статуса окружающими людьми, тождественности с собственным полом. Конечно, человеку предстоит еще выработать новые ценностные ориентации, по-новому увидеть мир и себя в нем. Однако с завершением половой идентификации адекватное поведение человека уже не требует произвольного контроля и рефлексии собственной половой принадлежности.

Подобные психологические проблемы могут ставить перед человеком и естественные изменения его организма, наступающие с возрастом. Необходимость осмысления сложившихся жизненных связей и переоценки ценностей делает эти проблемы личностными.

“Земную жизнь пройдя до половины, я оказался в сумрачном лесу, путь правый потеряв во тьме долины”, – читаем мы у Данте о первой стадии среднего возраста, которая обычно начинается около 30 лет и переходит в начало следующей фазы деятельности. В современной научной психологии эту стадию именуют “кризисом середины жизни”. Основной конфликт, требующий разрешения, заключается здесь в том, что естественные возрастные изменения, в частности, убывание физических сил, становятся препятствиями на пути достижения важных жизненных целей, поставленных в молодые годы. Расхождение между этими целями, мечтами, ожиданиями и реальными возможностями их осуществления впервые осознается человеком с полной отчетливостью и переживается особенно остро. Истории жизни представителей художественного (отчасти и научного) творчества полны самых драматических изменений, приходящихся на 35-40 лет.

“Юношеский” максимализм в борьбе с “непреодолимыми” возрастными препятствиями в этом возрасте нередко оборачивается трагическими срывами – отказом от выбранной “престижной” профессии, утратой творческой потенции, тягостным пессимизмом, приводящим к физическим и психическим расстройствам (а иногда и к гибели). Неожиданная смерть талантливых актеров, писателей, художников, работавших на полном накале творческих сил, может восприниматься их почитателями как яркое завершение… сложившегося социального стереотипа. Примеры успешной борьбы за его устойчивость дают некоторые популярные актеры – чемпионы долголетнего сохранения физической привлекательности, как бы “теряющие” свой возраст, что всегда удивляет и восхищает. Однако понятно, что сохранение полноценными своих качеств (а ведь именно к ним и относится в последнем случае физическая красота) требует от человека среднего возраста решительного пересмотра недавних ценностей и ориентаций, перераспределения жизненных сил. Постановка более реалистических целей, изменение “неизмен­ного темпа”, осознание ограниченности времени жизни каждого человека – это не уступка возрастным изменениям, но становление качественно новых образований личности. Среди них основное место занимают преодоление сознания собственной исключительности, развитие способности к эмоциональному сопереживанию чувствам своего супруга, друга, подрастающего ребенка, аккумуляция и полноценное использование жизненного опыта и т.д.

Особая проблема человека среднего возраста – изменения в сексуальной сфере, которые также могут иметь разные последствия и пути преодоления. С одной стороны, на фоне теряемых физических потенций сексуальные интересы могут психологически обостряться и доминировать над другими (немало подобных примеров дает художественная литература), когда любой человек противоположного пола продолжает восприниматься как возможный сексуальный партнер. С другой стороны, при полноценном достижении зрелости другие люди принимаются человеком как личности, потенциальные друзья. Нередко люди среднего возраста бывают искренне удивлены тем, сколь большую роль играла когда-то сексуальность в отношениях с другими и осознают, что до известной степени она блокировала возможность настоящего взаимопонимания. Межличностные отношения, как и отношение к любому делу, понимание семейных и общественных обязанностей обретают новую значимость и глубину. “Блажен, кто смолоду был молод, кто вовремя созрел”, – эти строки А.С. Пушкина прекрасно иллюстрируют условия и результат правильного преодоления “кризиса середины жизни”, личностной зрелости человека.

Личностное развитие человека продолжается в течение всей его жизни. Но хотя характер жизненных проблем, возникающих перед взрослым, самостоятельным человеком, зрелой личностью, может быть связан с половой и возрастной принадлежностью, пути и способы решения этих проблем уже не зависят только от нее.

Половозрастные психические особенности человека как организма и социального индивида представляют собой устойчивые инварианты разнообразных индивидуальных сочетаний. Завершая тему, отметим, что подчас те или другие психические свойства, определяемые возрастом и полом, существуют для их носителей как бы естественно и безотчетно: человеку, обладающему этими свойствами, не обязательно их осознавать. Однако общее знание о них помогает правильно строить отношения с представителями другого пола и между людьми разных возрастов.

Вопросы для самостоятельной работы 1. Индивидуальные особенности человека.

2. Свойства и качеств модели.

3. Половой диморфизм. Его биологическое значение.

4. Сензитивные периоды.

5. Становление половой престижности.

6. Стереотипы маскулинности и фемининности.

7. Психологические различия между полами в разных возрастах.

8. Становление половозрастных особенностей и развития личности.

Литература

Абульханова-Славская К.А. Стратегия жизни. – М.: Мысль. 1991.

Аминов Н.А., Молоконов М.В. Социально-психологические предпосылки специальных способностей школьных психологов // Вопр. психологии. 1992. № 1-2.

Анастази А. Психологическое тестирование. – М.: Педагогика, 1982. Кн. 1. С. 50-66; Кн. 2. С. 94-97

Артемьева Е.Ю., Вяткин Ю.Г. Психосемантические методы описания профессий // Вопр.психологии. 1986. № 3. С.127-133.

Артемьева Е.Ю., Стрелков Ю.К. Профессиональная составляющая образа мира / / Мышление и общение. – Ярославль, 1988.

Ассаджиоли Р. Духовное развитие и нервные расстройства // Урания. 1992. № 2.

Бахтин Е.М. Философия поступка // Ежегодник по науке и технике, 1984-1985. – М.: Наука, 1986.

Бейкер К.Г. Система охраны психического здоровья в США // Вопр. психологии. 1990. № 6. С. 53-63.

Бурлачук Л.Ф. О дилетантизме в психологической диагностике // Вопр. психологии. 1993. № 5.

Буякс Т.М. Опыт наслаждения процессом деятельности // Вестн. Моск. ун-та. Сер. 14. Психология. 1995. № 2.

Возрастная и педагогическая психология / Под ред. А.В. Петровского. – М.: Просвещение, 1973. С. 37-169.

Гичан И.С. Психология профессионального становления специалиста. – Киев, 1989.

Гульдан А.В., Назренко Ю.В. Психологические службы в системе здравоохранения, состояние и перспективы. Жизнь и психология // Вопр. психологии. 1991. № 3.

Зинченко В.П., Моргунов Е.Б. Человек развивающийся. – М., 1995.

Кареев Н. Идеалы общего образования. Alma mater // Вестн. высш. шк. 1992. № 1-2. С. 4-6.

Климов Е.А. Индивидуальный стиль деятельности в зависимости от типологических свойств нервной системы. – Казань: КГУ, 1969

Кон И.С. Введение в сексологию. – М.: Медицина, 1988. С. 42-61, 86-107, 219-245.

Кон И.С. Психология старшеклассника. – М.: Просвещение, 1980. С. 117-134.

Корнеева Л.Н. Профессиональная психология личности // Психологическое обеспечение профессиональной деятельности. – СПб.: СПГУ, 1991. Гл. 3.

Лапп Д. Улучшаем память – в любом возрасте. – М.: Мир, 1993. № 2. С. 240.

Ливенхуд Б. Кризисы жизни – шансы жизни. – М., 1994.

Михайлов И.В. Проблема профессиональной зрелости в трудах Сьюпера // Вопр. психологии. 1975. № 5. С. 110-122.

Московский университет в воспоминаниях современников / Сост. Емельянов Ю.Н. – М.: Современник, 1989.

Неймер Ю. Л. От кризиса общества к кризису труда // Социс. 1992. № 5.

Овсянникова В.В. Динамика “образа своей профессии” в зависимости от степени приобщения к ней // Вопр. психологии. 1981. № 5. С. 133-137.

Петренко В.Ф. Семантический анализ профессиональных стереотипов // Вопр. психологии. 1986. № 3. С. 133.

Положение о психологической службе системе народного образования // Вопр. психологии. 1991. № 1.

Поляков Ю.Ф., Крус Перес Ф. Охрана психологического здоровья в Мексике // Вопр. психологии. 1991. № 5.

Психология личности. Тесты / Под ред. Ю.Б. Гиппенрейтер, А.А. Пузырея. – М.: Изд-во Моск. ун-та, 1982. С. 182-196, 197-205.

Пузырей А.А. О научности в психологии. Материалы круглого стола // Вопр. психологии. 1993. № 5. С. 33.

Смирнов А. Компенсация затрат зарубежных вузов на обучение иностранных граждан. Alma mater // Вестн. высш. шк. 1992. № 2-6. С. 77-80.

Спиркна Е.А. Подготовка психотерапевтов и психологов консультантов // Психол. журнал. 1994. № 6. С. 121-127.

Философия образования для ХХI в.: Сб. статей. – М., 1992.

Хорошев И.Н. Образование должно быть реальным. Alma mater // Вестн. высш. шк. 1993. № 2. С. 8-10.