Добавил:
Upload Опубликованный материал нарушает ваши авторские права? Сообщите нам.
Вуз: Предмет: Файл:
G3ЛукинГлава1.doc
Скачиваний:
16
Добавлен:
14.02.2016
Размер:
188.42 Кб
Скачать

50 Понятие «цивилизация»

Глава 1.

ПОНЯТИЕ «ЦИВИЛИЗАЦИЯ».

ПРЕДПОСЫЛКИ И ПРИЧИНЫ ВОЗНИКНОВЕНИЯ

И СУЩЕСТВОВАНИЯ ЦИВИЛИЗАЦИИ.

1. Понятие «цивилизация».

Когда встречаешься с термином «цивилизация», то прежде всего бросается в глаза многообразие значений, оттенков смыслов, которые связаны с этим термином. Он применяется для обозначения: феномена Разума во Вселенной (цивилизация на планете Земля); общества или социальной системы (греческая цивилизация, китайская цивилизация); этапа исторического развития человечества (дикость, варварство, цивилизация). Кроме того, данный термин используется как аксиологически, ценностно окрашенное понятие в позитивном и негативном смысле (цивилизованные народы в противоположность нецивилизованным, или, наоборот, как формализованное, мертвенное в противовес культурному, духовно насыщенному).

Нередко понятие «цивилизация» используется как синоним культуры. Историки говорят о шелльской, мустьерской культурах или о минойской, микенской цивилизациях, о цивилизации майя и т. д. Может ли такое многозначное понятие, к тому же часто употребляемое как синоним культуры или общества, иметь хоть какую-нибудь научно-конструктивную ценность? И тем не менее, как мы увидим дальше, оно оказалось необходимым. Например, это понятие потребовалось А. Тойнби, который в своем анализе истории почувствовал недостаточность таких инструментов, как термины «общество», «нация», «культура», «государство». Согласно А. Тойнби, государство, культура, как правило, имеют национальную форму, и эти понятия не позволяют описать некие образования, которые пространственно больше нации и государства, и существуют гораздо более продолжительное время, чем они. Речь идет о таких огромных структурных мирах, как, например, мусульманский мир, западноевропейский мир и др. Взаимодействие и столкновение этих миров не выражается привычным понятием «международные отношения». Эти миры А. Тойнби назвал цивилизациями.

Однако развитие понятия «цивилизация» привело к тому, что этот термин стал носителем более фундаментального социально-философского содержания, нежели то, которое ему придавал А. Тойнби, причем содержания, трудно выразимого другими понятиями. Конечно, прежде всего это понятие, как и у Тойнби, стало действительно и окончательно обозначать нечто более всеобъемлющее по сравнению с понятиями нации, культуры, государства и общества. Более того, термин расширил свой объем даже по сравнению с тойнбианскими значениями. Так, современное понятие цивилизации богаче понятия общества и включает в себя не только систему отношений и закрепляющих их социальных институтов, но всю искусственно созданную среду, весь материально-технологический каркас социума, всю систему отношений «общество — природа». Понятие «цивилизация» оказалось также шире понятия «культура», ибо, если иметь в виду техногенные цивилизации (индустриальную и постиндустриальную), цивилизация включает в себя технические структуры, которые вряд ли можно охватить термином «культура» (подземные коммуникации городов, космические станции и т. д.).

Но, что особенно важно, произошло смещение смысла термина — от смысла, делающего его во многом тождественным термину «культура», к другому смыслу, в котором присутствует наряду со сходством также сильное противопоставление понятию «культура». Это противопоставление цивилизации и культуры приобрело несколько иное содержание, чем у О. Шпенглера.

Рассмотрим подробнее, как исторически складывались оттенки значений терминов цивилизация и культура и каковым, наконец, оказалось их современное научно-философское содержание. Действительно, первоначально рассматриваемые термины использовались почти в тождественном смысле, только термин «культура» чаще употреблялся в немецкоязычной традиции, а термин «цивилизация» во французских и англоязычных социально-исторических сочинениях. Но как показал Н. Элиас, с самого начала в этих понятиях было определенное различие1. В понятии культуры, употребляемом немцами, с самого начала акцент делался на внутреннем, духовном, своеобразно-национальном, устойчивом, традиционном. Духовное содержание культуры закреплялось в устойчивых формах — произведениях искусства, литературы и т. д. Наоборот, при употреблении термина «цивилизация» акцентировались моменты внешнего, динамичного, транснационального. Цивилизованное обозначало манеры, этикет, внешние формы поведения, оно особенно применимо к аристократическим манерам французского королевского двора. Даже в употреблении термина «цивилизованное» применительно к формированию гражданских качеств человека оттенялось что-то внешнее, идущее от общества, а не от внутренней духовной жизни. Далее, цивилизация связывалась с динамизмом, процессом, постоянным обновлением, даже в том случае, если это касалось духовных вещей — знания, образования и т. п. Речь шла о постоянном прогрессе знания, просвещения, Разума. И, наконец, цивилизованное понималось как транснациональное, не ограничивающее, а переходящее границы. Не случайно говорили о цивилизационной миссии, о необходимости нести цивилизацию нецивилизованным народам. Лозунг цивилизационной миссии сопровождал процесс колонизации мира западноевропейскими странами.

Таким образом, исторически сложилось различие в значении терминов «культура» и «цивилизация». Какой же конструктивный смысл несут понятия культуры и цивилизации в современном социальном познании? Необходимо иметь в виду два основных значения термина «культура», одно из которых можно назвать операционально-социологическим, другое — социально-философским. В социологии в качестве операционального понятия культура используется в значении укоренившейся в жизни людей системы ценностей, идеалов, норм, верований, обычаев, навыков, которые осваивает человек как член общества и которые передаются от поколения к поколению. В этом определении имеются существенные недостатки. Оно является описательным и крайне релятивистским. В нем нет фундаментального понятия, которое бы позволило характеризовать направленность движения культуры, ее развитие. Из этого определения неясно, какая культура является более развитой, более прогрессивной с точки зрения большего соответствия своей сущности. Более того, данное определение может быть отнесено к совершенно противоположным содержаниям. Культурой оказываются и гуманистические нормы, соответствующие абсолютной ценности каждого человека, и антигуманистические, варварские обычаи первобытных обществ. Например, нормой жизни парагвайского племени аше было уничтожение половины новорожденных девочек в целях недопущения роста племени в условиях ограниченных возможностей пропитания. Но может ли существовать такая норма в условиях развитых культур современных цивилизованных обществ?

Гораздо более адекватным сущности культуры является ее следующее определение, имеющее более глубокий социально-философский смысл. Культура — это свободный способ свободной деятельности людей на основе общественно-исторических достижений. Основополагающей категорией в этом определении является категория свободы, причем культура — это свобода в квадрате, т. е. не только свободное, добровольное самовыражение, самореализация человека, но и свободный способ выражения этой свободы. Так, говорить о культуре исполнения пианиста можно только тогда, когда он не только выражает свободно свои мысли и чувства на сложившемся музыкальном языке, но и делает это свободно, мастерски, с игровым совершенством. Свобода означает отнюдь не постоянное переступание границ естественно-природного, отнюдь не постоянное снятие естественно-природных ограничений деятельности людей, отнюдь не постоянное преобразование всего и вся. Сущностью свободы человека является обеспечение при всех изменениях гармонического радостного воспроизводства всей целостности человеческих сущностных сил, имеющего целью активное сохранение человеческой природы.

Сущность культуры будет более понятна из перечисления ее основных функций. Функциями культуры являются следующие. Творческо-созидательная функция, предполагающая наличие алгоритма творческой деятельности, свободного самовыражения во всех сферах жизнедеятельности человека. Посредством коммуникативной функции осуществляется передача информации от поколения к поколению и от современника к современнику при помощи систем знаков, значений и смыслов. Следующей функцией является социально-регулятивная функция, обеспечивающая тонкое управление поведением людей не через внекультурные средства государственного насилия и средства удовлетворения экономических потребностей, а посредством ценностей, идеалов, нравственных и эстетических норм и т. д. Культуре свойственна также компенсативная функция, осуществляющая компенсацию отсутствия необходимых видов деятельности путем их предельно концентрированных возмещений (как, например, интенсивная физическая культура при гиподинамии современной жизни). С компенсативной функцией тесно связана и сотериологическая функция — функция спасения, духовно-психического преодоления зла, страданий и смерти. Культура компенсирует беспомощность человека перед высшим злом — смертью, она трансформирует страдания, зло и смерть в менее страшные формы и формы катарсиса. Как отмечал Гегель, искусство смягчает серьезность обстоятельств и даже там, «где не может быть ничего доброго, оно по крайней мере становится на место зла, а это ведь лучше, чем зло»1. Важной функцией культуры является функция индивидуализации (реализация общественных требований в форме индивидуального свободного самовыражения и свободной игры индивидуальных творческих человеческих сил и способностей). Индивидуализация как принцип культуры обеспечивает региональное, национальное, групповое и индивидуальное многообразие и богатство культуры.

Понятие свободы как фундаментальное для культуры дает критерий и для понимания развития культуры. Этим критерием является расширение рамок самовыражения человека и гармонической игры его творческих сил.

Процесс цивилизации снабжает культуру теми или иными средствами деятельности, формирует у человека соответствующие навыки и способы этой деятельности и в этом смысле имеет культурное содержание. Но цивилизация имеет тенденции, противоположные культуре, естественности исторически развитой свободной человеческой жизнедеятельности.

Цивилизация своей непрерывной динамикой втягивает человека в нечеловеческий мир, который культура не успевает очеловечивать. Цивилизация несомненно порождает так называемое цивилизационное отчуждение, заключающееся в том, что человек не только творец цивилизации, но и ее жертва.

Чтобы определить сущность цивилизации, необходимо использовать другую фундаментальную и еще недостаточно разработанную категорию, а именно категорию искусственного. Искусственное присутствует и в культуре, но в ней доминирует категория свободы. В развитии цивилизации доминирующим становится именно искусственное.

Цивилизацию можно определить как социальную систему, опосредующую и преобразующую социоприродные и внутрисоциальные отношения при помощи интенсивно наращиваемых искусственных средств.

Возникает вопрос, какое содержание мы вкладываем в понятие искусственного? Это понятие противоположно понятию естественного.

Определяя одно, мы высвечиваем и смысл другого. Естественное — это не биологическое. Современная генная инженерия и биотехнология вообще создают и искусственные биологические образования. Согласно Аристотелю, естественное — это спонтанное, внутреннее, присущее природе вещи, это возникающее в результате своего собственного импульса, в процессе развертывания каким-либо предметом своей сущности. Естественное — то, что обладает самодостаточным существованием, имеет свою цель и закон в себе самом. При определении искусственного необходимо отметить следующие его моменты. Во-первых, это внешнее воздействие на человека и природу со стороны коллективного социального субъекта. Внешняя цель задает закон функционирования и изменения предмета. Информация о предмете, его сущности, цели, законе функционирования и программа его изменения отделяются от предмета или процесса. Аристотель относил искусственные продукты к продуктам, имеющим источник своего существования в деятельности человека, т. е. вне самого предмета1. По Хайдеггеру, в условиях современной цивилизации все начинает приобретать черты постава, того, что поставляется, и сам человек поставляется для каких-то общественных надобностей.

Во-вторых, для искусственного характерна полная запланированность, спроектированность, здесь нет непредвиденного. Внешний характер воздействия и полная запланированность не оставляют за артефактами никакой свободы, никакой самостоятельности. М. Хайдеггер отмечает, что в авиалайнере нет ничего самостоятельного, нет никакой свободы. Мы бы добавили, что, возможно, в будущем в качестве исключения из этого правила будет искусственный интеллект. Правда, необходимо отметить, что такой вид искусственного, как искусственная информация, оставаясь несамостоятельным, тем не менее и теперь обладает определенной субъектностью, которая в тенденции нарастает. Она является прежде всего субъектностью по отношению к материальным искусственным продуктам и процессам, и по отношению к искусственным информационным процессам более низкого уровня. Так, компьютерные программы, с одной стороны, это объекты деятельности социального разума, а, с другой стороны, часть этого разума по отношению к творимым вещам и материальным процессам. Говоря о несамостоятельности, несамодостаточности искусственного и одновременно о возрастании его субъектности, важно иметь в виду неоднородность искусственного. Искусственным являются материальные вещи и материальные процессы, сформированные людьми, цивилизацией. Но можно говорить об искусственных информации и информационных процессах. Искусственная информация и искусственно сформированные информационные процессы выступают в трех видах. Прежде всего необходимо говорить об искусственном в головах людей. Ведь полагание целей и создание программ в головах людей осуществляется на основе «вложенной» в эти головы информации. Эта информация доставляется человеку извне посредством таких социальных институтов, как образование, наука, право и т. д. Так, развитие научных форм мышления, категорий и моделей, применяемых в этом мышлении (а это все является в основном результатом институционализированной активности социально-цивилизационной системы) приводит к тому, что в мышлении людей возрастает доля этих категорий, форм и моделей, дисциплинирующих или вытесняющих спонтанное, интуитивное, обремененное эмоциями и образностью естественное мышление. Причем эти категории и модели становятся все более обобщенными и несут все большую информацию при одновременном уменьшении их знаковой материи. Это же происходит и в эстетической культуре, это выражается в формализации морали, приобретающей формализованный вид обобщенных норм права и т. д. Идеальные модели, категории мышления, законы логики, научная методология в головах людей — это не природные естественные явления, а инструменты мышления, сформированные искусственно в результате развития и воздействия цивилизации. Далее. Искусственными, т. е. созданными, сотворенными людьми являются информация и информационные процессы, опосредующие, рационализирующие и формализующие часть социальных отношений и социальных институтов. Это своего рода гигантский социальный компьютер с документами, папками, четкой символизацией и т. д. Разумеется, как в информационных процессах человеческой головы есть неформализованное и, может быть, неформализуемое (например, интуиции), так же и в социальных отношениях есть неформализованное и, может быть, неформализуемое (например, чувство социальной солидарности, чувство религиозной общности и т. д.). И, наконец, искусственной являются информация и информационные процессы в компьютерах, компьютерных сетях и информационных аппаратах. Во всех указанных трех видах информационной искусственности соотношение объектности и субъектности, несамостоятельности и свободы является различным. Компьютерные системы, которые К. Хернинг назвал интеллектуальными артефактами, обладают достаточно высокой степенью субъектности. Как отмечает И. Ф. Игнатьева, такое искусственное — это артефакты в квадрате, поскольку само в достаточной степени имеет способность к артифицированию, т. е. к преобразованию артефактов1.

Соотношение объектности и субъектности в искусственном, вообще говоря, является важной и сложной проблемой. Ведь искусственное, рассматриваемое как продукт, как объект, действительно является заданным извне, несамостоятельным, несвободным, и действительно проект его и информация о нем существуют вне его. Но, с другой стороны (и это не противоречит вышесказанному), искусственное предполагает творчество, творение объектов, форм, процессов. Более того, сущностью человеческой цивилизационной деятельности является творчество объектов (орудий труда) для творчества новых объектов (орудий труда), т. е. все более сотворенное становится все более творящим. Объективирование и творчество неразрывно связаны. Само творчество, творение возможно только тогда, когда происходит превращение всего и вся в объект, когда осуществляется манипулирование этим объектом как бы извне, даже если этим объектом являются сами модели и алгоритмы творчества, само мышление. Понятно, что это развивающееся манипулирование предполагает развитие соответствующих средств, которые, чтобы быть усовершенствованными, сами должны сначала превратиться в объект творчества. Все, объект действий, средства действия, само действие превращаются в совокупность четко дифференцированных, формализованных элементов. Выстраиваются отчетливо артикулированные цепи целей и средств. Таким образом, все становится объектом и все производится, делается, создается. Даже сам социальный субъект творчества постоянно объективируется и постоянно преобразуется в процессе рефлексии или, используя терминологию Н. Лумана, в процессе постоянной самореференции. Искусственное, творимое требует постоянного нового творения как бы извне. Это относится к технике, обществу и самому человеку. Универсально творящий самого себя, управляющий каждым своим шагом человек, демонстрируя масштабы самоконтроля и самотворчества, тем не менее как бы управляется чем-то извне его, каким-то суперэго, чем-то по отношению к нему трансцендентным, ускользающим от контроля, и, следовательно, самотворящий человек все равно как бы управляется извне. Смысл и цели его самотворящей деятельности все равно оказываются как бы вне его.

Характеризуя сущность искусственного, необходимо указать на третью его характерную черту, на маловероятность искусственных продуктов и процессов. Появление искусственных продуктов и процессов в условиях стихийно-природного развития предельно маловероятно. И это не удивительно, ибо эти продукты творятся человеческим знанием, свободой и волей, находящимися, по выражению Г. Йонаса, как бы вне целостности мира, являющимися как бы обособленными от нее, как бы «выпрыгивающими» из природы. На прежних этапах эволюции природы вероятность появления компьютеров и Боингов была ничтожна и практически отсутствовала. Да и само развитие искусственного в тенденции порождает все менее вероятные, все более странные вещи, процессы и формы бытия. Информация в компьютерах, виртуальный мир, существующие почти без материи, — вот последнее слово этого все более страннеющего мира.

В четвертых, искусственность означает нецелостность, односторонность изменения природных форм. Крайним выражением этой ситуации является, например, ущемление разнообразия экологического сообщества посредством культивирования сельскохозяйственных монокультур. Нельзя искусственно воспроизвести и перекомбинировать всю природу, всего человека. Как, например, можно абсолютно, полностью изменить самого себя? Это еще более фантастическое желание, чем стремление Мюнхгаузена вытащить себя за волосы из болота. Используя теологическую аналогию, можно сказать, что даже Бог не может полностью, абсолютно изменить себя, т. е. перестать быть Богом. Искусственные изменения охватывают мир и человека лишь частично, что приводит к деформациям целостности, к столкновениям искусственных и естественных образований и процессов. Искусственные изменения, касающиеся лишь части мира, основываются на неполной и даже искаженной информации о мире и даже о той части мира, которая подвергается изменению. Даже в оптимальном случае, т. е. в случае научного обоснования изменений, изменения происходят на основе сформулированных законов науки, формулировка которых, как справедливо отмечает Л. Бриллюэн, неизбежно связана с погрешностью, с какой-то долей ошибок. Ошибки не дают возможности полного предсказания последствий реальных процессов и событий1. Возникновение все менее вероятных, все более сложных, несамостоятельных вещей, систем и процессов увеличивает ранимость и хрупкость искусственных образований, что чревато, в частности, техногенными катастрофами. В отличие от естественно-природной эволюции, которая, как указывает Г. Йонас, является терпеливой, медлительной, не ставящей на карту все, позволяющей делать много ошибок и исправлять их (эта эволюция принимает форму резких скачков только под воздействием внешних, катастрофических факторов), искусственная форма эволюции может собирать крошечные шажки естественного развития воедино, в скачки колоссальной величины и силы, взламывающие и деформирующие внешнюю природу и природу человека. Поскольку мощь искусственного созидания и изменения может все более осуществляться свободно, беспрепятственно на уровне идеальных, информационных новаций (их материализация все более обеспечивается с развитием цивилизации), постольку возрастает возможность свободы, субъективизма и капризов со стороны творцов искусственного, возможность как бы создания целей из ничего, из бесконечности ничто, процесс превращается в иррациональную несдерживаемую пляску изменений, а это увеличивает в еще большей степени опасность катастрофической отдачи естественного, природного, вселенского, усиливает непрочность цивилизационного человеческого существования. Развитие становится все более необратимым, на исправление гигантских ошибок динамики искусственного не остается времени из-за скорости изменений, которая к тому же постоянно нарастает.

Характерный для искусственного нецелостный, частичный, а следовательно деформационный характер изменения природных форм в полной мере относится и к человеческой природе. Существует распространенная точка зрения, что наука и техника обогащают человека предметностью мира, что, участвуя в преобразовании мира, они приобщают человека к бесконечности, что выход человека за пределы самого себя, постоянное преобразование всего и вся и составляет природу человека1. И. Ф. Игнатьева, например, пишет, что в технике реализуется «человеческая сущностная способность к покорению мира»2. На самом деле, в постоянном выходе человека за пределы самого себя, в постоянном преобразовании и покорении внешней и своей собственной природы присутствует сильная тенденция, связанная с обеднением и дезинтеграцией человеческой природы. То же самое можно сказать и об окружающей природной среде. Природа человека оказывается деформированной, нецелостной, пребывающей в постоянном столкновении и борении своих естественной и искусственной частей.

Правомерно ставить вопрос о пределах искусственного, пределах цивилизационного развития. Этими пределами являются или гибель человеческой цивилизации и человека, или переход на нецивилизационный путь изменений, когда определять изменения будут не законы цивилизации, а законы культуры, основанные на воспроизводстве оптимальных и, следовательно, конечных антропологических параметров, на принципах сохранения человеческого рода.

Соседние файлы в предмете [НЕСОРТИРОВАННОЕ]