2.4. Биосфера
По Тейяру, у своих истоков жизнь выступает одновременно как микроскопическая и как бесчисленная. Сам по себе такой двойной характер жизни не должен быть для нас неожиданным. Он считает вполне естественным, что, едва выступив из материи, жизнь еще несет на себе отблеск молекулярного состояния.
Жизнь начинается с клетки, она — крупинка биосферы, как атом — крупинка низшего уровня организации материи. Тейяр отмечает, что клеткой «найден новый метод охватывать в одно целое большую массу материи». «Это — триумф множества, органически собранного в минимуме пространства», — в отличие от чисто внешних приемов ассоциации, например у минералов, которые «смыкаются к сцепляются атом с атомом не сливаясь и не соединяясь по-настоящему». Клетка же, представляя собой принципиально новое состояние материи, открывает возможность «более гибкой и более центрированной организации безграничного числа веществ в виде частиц самых разнообразных величин». В этом и состоит «своеобразие критического перехода от молекулы к клетке — ступень жизни». «Клеточная революция» является уникальной точкой зарождения: «Один раз на Земле — протоплазма, как один раз в Космосе — ядра и электроны». Эта гипотеза Тейяра обосновывает органическое сходство между всеми живыми существами от бактерий до человека и объясняет, почему «никогда и нигде мы не обнаруживаем образования ни малейшей живой частицы, кроме как путем размножения».
Образование биосферы происходит путем типичного жизненного механизма самовоспроизведения. Молекулы имеют почти бесконечную долговечность, но зато и почти бесконечную неизменность. Самовоспроизведение же клетки, путем деления, обеспечивает постоянство неустойчивых крупных молекулярных соединений; постоянную экспансию жизни, так как принцип удвоения не знает никаких границ, кроме количества материи, подверженной его действию; способность внутренней перестройки, обновления, — «умножение по форме, как и по числу».
Тейяр обращает внимание на сохранившиеся в природе все стадии еще не законченного движения к единению или синтезу беспрерывно размножающейся живой материи. От простого множества (у бактерий и низших грибов), через колонию со специализированными элементами (у мшанок или полипов), к многоклеточному организму — к «настоящей клетке клеток», и далее к ассоциации многоклеточных «в недрах которых делаются более или менее удачные попытки создания путем "мегасинтеза" сверхсложных единств».
За всем этим многообразием жизни Тейяр видит единство биосферы, «контуры одного гигантского организма». Но он разветвлен на классы, отряды, семейства, роды и виды.
Взаимосвязанные линии потомства одного вида образуют самостоятельную ассоциацию — индивидуализированный вид — филу. Фила может быть мелкой, как вид, или крупной, как тип — фила фил. Это — коллективная, динамическая реальность, имеющая «свое лицо и как бы свою душу». Тейяр относит ее к числу «естественных единиц мира», которая !ведет себя как живое существо», обладая «способностью к самостоятельному развитию и специфическим законом этого развития».
Тейяр считает, что «у живых организмов для действия сознания имеется особое устройство... — это нервная система». Он выделяет в эволюции в качестве «нити Ариадны» цефализацию — последовательное усложнение нервных центров и инстинктов. «Вместе с этим выступают поразительные явления социализации». «Распределение животных форм по степени развитости мозга не только в точности совпадает с контурами, установленными систематикой, но оно придает древу жизни рельефность». У высших насекомых развитие нервной системы приводит к поразительному разнообразию и точности поведения, превращающего улей или термитник в единый живой организм.
В филе млекопитающих поведение животных становится более гибким, более разнообразным, появляется гораздо больше возможностей для индивидуального развития. Но,тем не менее, они остаются «пленниками орудий бега и добычи, в которые превратились их члены». Эволюционное значение приматов Тейяр видит в том, что они представляют собой «филу чистого и непосредственного мозгового развития»: «если на древе жизни млекопитающие составляют главную ветвь, то приматы, то есть цереброрукие — окончания этой ветви, а человекообразные — почка, венчающая это окончание».
Рассматривая «Жизнь», Тейяр наконец-то дает определение феномена – не эволюционное движение само по себе, а эволюционное движение с добавлением искажений, вызванных действием отдаленности.
Также в данном разделе, он приходит к мысли, что как все в универсуме, где время окончательно стало 4 измерением, жизнь – есть величина эволюционная по своей природе и размерам.
Постоянно накапливая свойства, жизнь катится снежным комом. Она все более и более усложняется. Жизнь придает эволюции направленность и тем самым доказывает, что она имеет смысл. Жизнь – это подъем сознания.
«В одном вполне определенном районе, там, где образуются самые мощные мозги из когда – либо созданных природой, эта линия накаляется докрасна. А в самой середине этой зоны раскаленная точка уже засветилась. Не будем терять из виду эту линию, обагренную зарей. После тысячелетий подъема за горизонтом, в строго локализованной точке сейчас вспыхнет пламя. Вот и мысль!»