«Песнь о невинном страдальце»

Здесь мы видим, кроме идейного сходства с книгой Иова, сходство в мелких деталях. Этот Страдалец, подобно Иову, имел высокое положение среди соплеменников,³⁷[37] был богат. Главная черта сходства - благочестие.

Неожиданно он заболевает болезнью (видимо, проказой), после этого теряет зрение, слух, царское достоинство. Конец книги также, как и в книге Иова, счастлив - Мардук услышал молитвы Страдальца и исцелил его от болезни, вернул имущество и звание царя.³⁸[38] Как видно, сходство между произведениями довольно велико.

Исследователи выдвигают несколько гипотез о причинах сходства этих произведений:

А. Косвенное влияние;

Б. Общий устный источник;

В. Однородные события.

Такие причины, как косвенное влияние и однородные события можно смело отбросить, потому что они исключают такие мелкие детальные совпадения, которые присутствуют в этих произведениях. И большинство исследователей приходят к выводу, что у этих произведений был общий устный источник.³⁹[39]

 

 

Вавилонские гимны

Эти произведения уже другого плана. В большинстве своём они использовались в богослужении. Вавилонские гимны бывают трех видов:

хвалебные,

благодарственные,

просительные.

Однако, в чистом виде они не встречаются и чаще всего смешаны: начальная часть, как правило, хвалебная, а конечная может быть просительной или благодарственной. Гимны сохранились очень плохо: от большинства из них дошло по несколько строчек, и ниодин не дошёл полностью неповрежденным.

Гимны составлялись в разное время по различным поводам и разным богам (Мардуку, Набу, Шамашу, Нергалу, Иштар, Адару, Гибил-Нуску и др.). Написаны они в поздний период вавилонского государства, потому что имеют стихотворную форму, а на табличках написаны с разбиением на стихи.⁴⁰[40] Исследователи полагают, что в большинстве своём гимны произошли в тот период, когда государство вавилонское было объединено политически и религиозно. Составлены они были на аккадском, а потом переведены на семитский. Примерно в это время они образовывали своеобразные богослужебные сборники, один из которых сохранился в библиотеке Асурбанипала, сохранившей нам большое количество древних текстов.⁴¹[41]

В качестве причины для сочинения гимнов могло быть наступление нового года, наступление весны, важное общественно-государственное событие, желание испросить здравие царю или просто от чистого сердца воспеть божество.

Вот, например, отрывок из хвалебного гимна Мардуку:

«Прославлю его божество, возвещу его владычество,

Восхвалю его силу, буду благоговеть пред его могуществом,

Пред могуществом его, Мардука милосердого.

Он ухо свое приклоняет и милость свою оказывает».

А это отрывок из просительного гимна богу Набу:

«О Набуv, законный сын, победоносный, высокий, Любимец Мардука, взгляни милостиво на мои дела!

Даруй мне долгую жизнь, многочисленное потомство, прочность трона, долгое правление!

На твоей неизменной доске, которая определяет границу между небом и землею, напечатлей долготу моей жизни, запиши мое потомство!»

Вероятнее всего, большинство подобных гимнов употреблялись за богослужением в храме, а при более менее крупных храмах были различные сборники молитв.

На более высоком уровне религиозного развития стоят покаянные молитвы. В них в стихотворной форме описывается грех человеческий и кара за него. Также в этих молитвах приносится покаяние за совершённые грехи с вопрошанием помилования со стороны богов.

Этот покаянный гимн, наиболее характерный для Вавилонии, сохранился почти целиком:

«Да укротится гнев сердца твоего, господин!

Бог, знающий неведомое, да будет примирен!

Богиня, знающая неведомое, да будет примирена!..

...Грех совершил я по неведению,

Прегрешение допустил по неведению!

Пусть бог мой ниспошлет на меня благословение!..

...Пищу, запрещенную моим богом, вкушал я по неведению;

Вещи, проклятой моей богиней, касался я по неведению!

О, Господин, грехи мои многочисленны, прегрешения мои велики!..

...К богу моему, одному милосердому, обращаюсь я и взываю

Ноги моей богини лобызаю, и воду слезами растворяю,

Богу моему возношу молитву мою:

О, господин, воззри на меня, прими молитву мою!..

...Мои грехи обрати в благословение!

Как одежду сними с меня беззакония мои!

О, бог мой, седмижды крат семь прегрешения мои,

Отпусти мне грехи мои!»

Интересно, что в качестве «смягчающего обстоятельства» автор псалма приводит своё неведение относительно прегрешения, т.е. вкушения запрещённой пищи и прикосновения к предмету, проклятому богиней.

Все остальные псалмы составлены примерно по такой же схеме, как у этого псалма - «исповедание греха» ® «мольба о прощении», поэтому псалом можно назвать «образцовым» в том смысле, что по этому образцу были написаны и остальные молитвы.

Многие библейские критики утверждают, что именно под влиянием этих вавилонских хвалебных, просительных и покаянных псалмов было написано большинство библейских псалмов, особенно покаянных. Английский ассириолог Says говорит: «Сходство между библейскими псалмами и вавилонскими гимнами поразительное».⁴²[42] В общем, мнение крайних критиков можно свести к тому, что протоизраильтяне в период своего пребывания в Месопотамии посещали богослужения в местных храмах и слышали эти священные гимны. Потом они их переработали под свой язык и составили свои сборники молитв, похожие на вавилонские.

Если подойти к этому вопросу беспристрастно, то можно увидеть реальное сходство между псалмами Библии и Вавилона. Там встречаются похожие обороты речи и схема построения. Употребляется в Библии и литературный приём, который применялся в вавилонском стихосложении - «параллелизм членов».⁴³[43] И в библейских, и в вавилонских псалмах Бог именуется похожими эпитетами: «всемогущим, вечным, царем неба и земли, творцом всего мира, правителем всех вещей, всего человечества; Он - владыка стран, царь царей, король королей; на небе и на земле Он не имеет равного; когда Он гневается, пред ним трепещут небеса и земля; Он - свет людей, свет мира, Он - милосердый, милостивый Бог, в руках которого жизнь всей земли».⁴⁴[44]

Из подобного сходства, правда, не вытекают с логической необходимостью выводы о том, что библейские псалмы напрямую происходят от вавилонских. Учёные, как всегда, разбились и по этому вопросу на 2 крайние группы. Панвавилонисты говорят, что библейские псалмы целиком и полностью взяты из Месопотамии, предварительно подвергнувшись редакции. Другая часть учёных договаривается до того, что наоборот, высокий стиль библейских псалмов оказал влияние на вавилонские литературные памятники. По их мнению, месопотамские псалмы не могли повлиять на библейские по причинам:

• 1.   политеизм вавилонских гимнов; гимны слагались в честь различных божеств, причем, в них упоминаются и богини, и дети богов; многие из богов не отличались высокой нравственностью; а библейские псалмопевцы однозначно утверждают монотеистическую точку зрения, осмеивая языческих идолов: «есть у них уста, но не говорят; есть у них глаза, но не видят; есть у них уши, но не слышат...»

• 2.   множество языческих суеверий и предрассудков в вавилонских гимнах и использование их при волхвованиях;

• 3.   невысокие литературные достоинства гимнов по сравнению с библейскими псалмами.

В таком случае, каковы причины сходства библейских псалмов с вавилонскими? В послании к Римлянам мы читаем: «что можно знать о Боге, явно для них, потому что Бог явил им; ибо невидимое Его, вечная сила Его и Божество, от создания мира чрез рассматривание творений видимы» (Рим. 1, 19-20). Этими словами св. ап. Павел утверждает, что язычники не находятся в полном неведении относительно Божества. Бог создал этот видимый мир, и каждый элемент этого мира несет в себе идею Всемогущего Творца. Поэтому через рассматривание видимого мира язычники могут иметь некоторое богопознание и, взирая на творение, прославлять Творца. А при воспевании Единого Творца возможно совпадение форм прославления.⁴⁵[45] Кроме того, нельзя забывать про близость национальных черт израильского и вавилонского народов и схожесть языков, на которых они говорили и писали, что также является немаловажным фактором, определяющим развитие одинаковых понятий о формах прославления Бога. Но при этом, несомненно, необходимо учитывать и неизбежное влияние более культурно развитых на тот период времени вавилонян на отсталых в литературном и других отношениях израильтян, которое не могло не сказаться в сакральной литературе израильтян.