It was a pity she had never had a chance of playing Rosalind, she would have

looked all right in boy's clothes, of course it was too late now, but perhaps it

was just as well she hadn't risked it. Though you would have thought, with

her brilliance, her roguishness, her sense of comedy she would have been

perfect. The critics hadn't really liked her Beatrice. It was that damned blank

Verse. Her voice, her rather low rich voice, with that effective hoarseness,

which wrung your heart in an emotional passage or gave so much humour to

a comedy line, seemed to sound all wrong when she spoke it.

And then her articulation (и, кроме того, ее дикция; articulation —

членораздельное произношение, артикуляция); it was so distinct that (она была

настолько четкой, что), without raising her voice (не повышая: «не поднимая»

Мультиязыковой проект Ильи Франка www.franklang.ru

45

голоса), she could make you hear her every word (она могла заставить /вас/

услышать каждое ее слово) in the last row of the gallery (в последнем ряду

галерки; gallery — галерея, балкон, галерка); they said (говорили) it made verse

sound like prose (что это заставляло стихи звучать подобно прозе). The fact

was (дело было в том; the fact is that — дело в том, что), she supposed (она

предполагала), that she was much too modern (что она была слишком

современной).

Michael had started with Shakespeare (Майкл начал с Шекспира). That was

before she knew him (это было до того, как она познакомилась с ним: «узнала

его»). He had played Romeo at Cambridge (он играл Ромео в Кембридже), and

when he came down (и когда он оставил университет; to come down — падать,

рушиться; оставить университет до или после окончания курса, особенно

Оксфорд или Кембридж), after a year at a dramatic school (после года в школе

актерского мастерства; dramatic — драматический, театральный,

актерский), Benson had engaged him (его пригласил Бенсон; to engage —

нанимать, привлекать, ангажировать). He toured the country (он ездил на

гастроли по стране; to tour — путешествовать, театр. показывать

спектакль на гастролях) and played a great variety of parts (и играл много

различных ролей; variety — разнообразие, ряд, множество). But he realized

(но он понял), that Shakespeare would get him nowhere (что Шекспир никуда

его не приведет; to get nowhere — ничего не достигнуть, не сдвинуться с

мертвой точки) and that if he wanted to become a leading actor (и что если он

хочет стать ведущим актером; a leading actor — исполнитель главных ролей,

актер на первые роли) he must gain experience in modern plays (он должен

набраться опыта в современных пьесах).

articulation [Q:"tIkjV'leIS(q)n] gallery ['gxlqrI] verse [vq:s] variety [vq'raIqtI]

And then her articulation; it was so distinct that, without raising her voice,

she could make you hear her every word in the last row of the gallery; they

Мультиязыковой проект Ильи Франка www.franklang.ru

46

said it made verse sound like prose. The fact was, she supposed, that she was

much too modern.

Michael had started with Shakespeare. That was before she knew him. He had

played Romeo at Cambridge, and when he came down, after a year at a

dramatic school, Benson had engaged him. He toured the country and played

a great variety of parts. But he realized that Shakespeare would get him

nowhere and that if he wanted to become a leading actor he must gain

experience in modern plays.

A man called James Langton (человек по имени Джеймс Лэнгтон) was running a

repertory theatre at Middlepool (управлял репертуарным театром в Миддлпуле;

repertory theatre — театр с постоянной труппой и с определенным

репертуаром, часто без собственного здания театра) that was attracting a

good deal of attention (который привлекал достаточно много внимания); and

after Michael had been with Benson for three years (и после того, как Майкл

провел с Бенсоном три года), when the company was going to Middlepool

(когда /его/ труппа отправилась: «собиралась» в Миддлпул; company —

общество, компания, собеседник, театр. постоянная группа актеров,

ансамбль, труппа) on its annual visit (с ежегодным визитом; annual —

годовой, годичный), he wrote to Langton (он написал Лэнгтону) and asked

whether he would see him (и спросил, сможет ли тот принять его; whether —

зд. косвенный вопрос: не может ли?; to see — видеть, смотреть,

встречаться). Jimmie Langton (Джимми Лэнгтон), a fat (толстый), bald-

headed (лысый; bald (лысый, плешивый)-headed (a head — голова)), rubicund

man of forty-five (румяный мужчина сорока пяти лет), who looked like one of

Rubens' prosperous burghers (который выглядел как один из процветающих

бюргеров /с картин/ Рубенса; prosperous — преуспевающий, богатый), had a

passion for the theatre (обожал театр; to have passion — обожать, обладать

страстью к чему-либо). He was an eccentric (он был эксцентричный), arrogant

(высокомерный), exuberant (жизнерадостный), vain (тщеславный) and

Мультиязыковой проект Ильи Франка www.franklang.ru

47

charming fellow (и очаровательный малый; fellow — человек, парень, собрат).

He loved acting (он обожал актерство; acting — театр. игра, притворство),

but his physique (но его телосложение) prevented him from playing (не

позволяло ему играть; to prevent from — предотвращать, мешать, не

допускать) any but a few parts (большинство ролей: «никакие, кроме

нескольких ролей»), which was fortunate (что было /большой/ удачей;

fortunate — счастливый, удачливый), for he was a bad actor (так как он был

плохой актер).

repertory ['repqt(q)rI] annual ['xnjVql] rubicund ['ru:bIkqnd]

exuberant [Ig'zju:b(q)rqnt] physique [fI'zi:k]

A man called James Langton was running a repertory theatre at Middlepool

that was attracting a good deal of attention; and after Michael had been with

Benson for three years, when the company was going to Middlepool on its

annual visit, he wrote to Langton and asked whether he would see him.

Jimmie Langton, a fat, bald-headed, rubicund man of forty-five, who looked

like one of Rubens' prosperous burghers, had a passion for the theatre. He

was an eccentric, arrogant, exuberant, vain and charming fellow. He loved

acting, but his physique prevented him from playing any but a few parts,

which was fortunate, for he was a bad actor.

He could not subdue (он не мог подавить) his natural flamboyance (свою

природную: «натуральную» чрезмерную пышность /манер/), and every part he

played (и каждую роль, которую он играл), though he studied it with care (хотя

он и изучал ее тщательно; with care — с заботой, тщательно, осторожно)

and gave it thought (и обдумывал ее), he turned into a grotesque (он превращал:

«поворачивал» в гротеск). He broadened every gesture (он утрировал:

«расширял» каждое движение), he exaggerated every intonation (он

преувеличивал каждую интонацию). But it was a very different matter (но /это

Мультиязыковой проект Ильи Франка www.franklang.ru

48

было/ совершенно другое дело) when he rehearsed his cast (когда он

репетировал со своим актерским составом; cast — театр. распределение

ролей, список действующих лиц и исполнителей); then he would suffer nothing

artificial (тогда он не терпел ничего фальшивого; to suffer — страдать,

испытывать, терпеть, artificial — искусственный, поддельный). His ear was

perfect (у него был совершенный слух), and though he could not produce the

right intonation himself (и, хотя он не мог воспроизвести правильную

интонацию сам) he would never let a false one pass (он никогда не позволял

фальшивой /интонации/ проскользнуть; to pass — идти, проходить,

проезжать) in anyone else (у кого-либо еще).

"Don't be natural (не будьте естественными; natural — природный,

натуральный, прирожденный)," he told his company (говорил он своей

труппе). "The stage isn't the place for that (на сцене этому не место: «сцена не

место для этого»). The stage is make-believe (сцена — это фантазия; make-

believe — притворство, выдумка, «понарошку»). But seem natural (но

кажитесь естественными)."

subdue [sqb'dju:] flamboyance [flxm'bOIqns] grotesque [grqV'tesk]

gesture ['dZestSq] artificial ["Q:tI'fIS(q)l]

He could not subdue his natural flamboyance, and every part he played,

though he studied it with care and gave it thought, he turned into a grotesque.

He broadened every gesture, he exaggerated every intonation. But it was a