The story of jees uck (История Джиз Ак)

There have been renunciations and renunciations (бывают отречения и отречения = отречения бывают разными). But, in its essence, renunciation is ever the same (но по своей сути отречение — это всегда одно и то же). And the paradox of it is, that men and women forego the dearest thing in the world for something dearer (и парадоксом этого является то, что мужчины и женщины отказываются от самого дорогого в мире ради чего-то более дорогого). It was never otherwise (/это/ никогда не бывало иначе). Thus it was when Abel brought of the firstlings of his flock and of the fat thereof (так это было, когда Авель принес первенцев своего стада и тук их; fat — жир, сало). The firstlings and the fat thereof were to him the dearest things in the world (первенцы и тук их были для него самыми дорогими вещами в мире); yet he gave them over that he might be on good terms with God (тем не менее он отдал их, чтобы /он мог/ оставаться в хороших отношениях с Богом). So it was with Abraham when he prepared to offer up his son Isaac on a stone (так было с Авраамом, когда он приготовился принести своего сына Исаака в жертву на камне; to offer up — приносить /жертву/). Isaac was very dear to him (Исаак был очень дорог ему); but God, in incomprehensible ways, was yet dearer (но Бог, непостижимым образом, был еще дороже). It may be that Abraham feared the Lord (может быть, Авраам боялся Господа). But whether that be true or not it has since been determined by a few billion people (но правда это или нет, с тех пор несколькими миллиардами людей было определено) that he loved the Lord and desired to serve him (что он любил Господа и желал служить ему).

women ['wImIn], might [maIt], people [pJpl]

There have been renunciations and renunciations. But, in its essence, renunciation is ever the same. And the paradox of it is, that men and women forego the dearest thing in the world for something dearer. It was never otherwise. Thus it was when Abel brought of the firstlings of his flock and of the fat thereof. The firstlings and the fat thereof were to him the dearest things in the world; yet he gave them over that he might be on good terms with God. So it was with Abraham when he prepared to offer up his son Isaac on a stone. Isaac was very dear to him; but God, in incomprehensible ways, was yet dearer. It may be that Abraham feared the Lord. But whether that be true or not it has since been determined by a few billion people that he loved the Lord and desired to serve him.

And since it has been determined that love is service (а так как было определено, что любовь есть служение), and since to renounce is to serve (и так как отречься есть = означает служить; to renounce — отказываться; отрекаться /от чего-либо/), then Jees Uck, who was merely a woman of a swart-skinned breed, loved with a great love (то Джиз Ак, которая была всего лишь женщиной смуглокожего племени, любила великой любовью). She was unversed in history, having learned to read only the signs of weather and of game (она была несведущей в истории, научившись читать лишь знаки погоды и дичи; game — игра; дичь, зверь, добытый на охоте); so she had never heard of Abel nor of Abraham (поэтому она никогда не слыхала ни об Авеле, ни об Аврааме); nor, having escaped the good sisters at Holy Cross, had she been told the story of Ruth, the Moabitess (убежав = а так как она убежала от добрых сестер у Святого Креста, не рассказали ей и историю о Руфи, моавитянке), who renounced her very God for the sake of a stranger woman from a strange land (которая отреклась от самого своего Бога ради чужеземки из чужой земли). Jees Uck had learned only one way of renouncing (Джиз Ак научилась лишь одному способу отречения), and that was with a club as the dynamic factor (/и это было/ с помощью дубинки в качестве коэффициента динамичности), in much the same manner as a dog is made to renounce a stolen marrow-bone (во многом точно так же, как собаку заставляют отречься от украденной мозговой косточки; marrow — костный мозг). Yet, when the time came (однако, когда пришло время), she proved herself capable of rising to the height of the fair-faced royal races and of renouncing in right regal fashion (она оказалась способной подняться до высоты царственных рас со светлой кожей и отречься совершенно по-королевски; fashion — манера; способ действия).

sign [saIn], weather ['weDq], regal ['rJgql]

And since it has been determined that love is service, and since to renounce is to serve, then Jees Uck, who was merely a woman of a swart-skinned breed, loved with a great love. She was unversed in history, having learned to read only the signs of weather and of game; so she had never heard of Abel nor of Abraham; nor, having escaped the good sisters at Holy Cross, had she been told the story of Ruth, the Moabitess, who renounced her very God for the sake of a stranger woman from a strange land. Jees Uck had learned only one way of renouncing, and that was with a club as the dynamic factor, in much the same manner as a dog is made to renounce a stolen marrow-bone. Yet, when the time came, she proved herself capable of rising to the height of the fair-faced royal races and of renouncing in right regal fashion.

So this is the story of Jees Uck (итак, это история о Джиз Ак), which is also the story of Neil Bonner, and Kitty Bonner, and a couple of Neil Bonner's progeny (которая является также историей о Ниле Боннере и Китти Боннер, и паре отпрысков Нила Боннера). Jees Uck was of a swart-skinned breed (Джиз Ак была смуглокожего племени; breed — племя, порода, род), it is true, but she was not an Indian (это верно, но она не была индианкой); nor was she an Eskimo; nor even an Innuit (не была она и эскимоской, ни даже инуиткой). Going backward into mouth tradition (возвращаясь = если вернуться к устным преданиям), there appears the figure of one Skolkz, a Toyaat Indian of the Yukon (возникает фигура некого Сколькца, индейца-тояата с Юкона), who journeyed down in his youth to the Great Delta where dwell the Innuits (который путешествовал /еще/ в своей юности к Великой Дельте, где живут инуиты; down — означает движение от центра к периферии), and where he foregathered with a woman remembered as Olillie (и где он встретился с женщиной, которую помнят как Олилли; forgather — встречаться, собираться). Now the woman Olillie had been bred from an Eskimo mother by an Innuit man (так вот, женщина Олилли была рождена эскимоской матерью от инуитского мужчины; to breed — вынашивать /детенышей/, высиживать /птенцов/; порождать). And from Skolkz and Olillie came Halie (а от Сколькца и Олилли появилась Хэйли), who was one-half Toyaat Indian, one-quarter Innuit, and one-quarter Eskimo (которая была наполовину индианка-тояатка, на четверть инуитка и на четверть эскимоска). And Halie was the grandmother of Jees Uck (а Хэйли была бабушкой Джиз Ак).

couple [kApl], progeny ['prOGInI], youth [jHT]

So this is the story of Jees Uck, which is also the story of Neil Bonner, and Kitty Bonner, and a couple of Neil Bonner's progeny. Jees Uck was of a swart-skinned breed, it is true, but she was not an Indian; nor was she an Eskimo; nor even an Innuit. Going backward into mouth tradition, there appears the figure of one Skolkz, a Toyaat Indian of the Yukon, who journeyed down in his youth to the Great Delta where dwell the Innuits, and where he foregathered with a woman remembered as Olillie. Now the woman Olillie had been bred from an Eskimo mother by an Innuit man. And from Skolkz and Olillie came Halie, who was one-half Toyaat Indian, one-quarter Innuit, and one-quarter Eskimo. And Halie was the grandmother of Jees Uck.

Now Halie, in whom three stocks had been bastardized (и вот Хэйли, в которой были испорчены = смешались три рода; to bastardize — объявлять незаконнорожденным; ухудшать, портить), who cherished no prejudice against further admixture (которая не лелеяла никаких предрассудков против дальнейшей примеси), mated with a Russian fur trader called Shpack, also known in his time as the Big Fat (сочеталась браком с русским торговцем мехами по имени Шпак, известном также в свое время, как Большой Жирняк; to mate — сочетать/ся/ браком; спаривать/ся/, случать). Shpack is herein classed Russian for lack of a more adequate term (Шпак здесь классифицируется как русский из-за недостатка более подходящего определения/термина); for Shpack's father, a Slavonic convict from the Lower Provinces (ибо отец Шпака, славянин-заключенный из Южных Провинций /Канады/; the Provinces — Канада; вся страна за исключением столицы; lower — нижний; расположенный южнее), had escaped from the quicksilver mines into Northern Siberia (сбежал с ртутных рудников в Северную Сибирь), where he knew Zimba (где он познакомился с Зимбой), who was a woman of the Deer People and who became the mother of Shpack (которая была женщиной Оленьего Народа, и которая стала матерью Шпака), who became the grandfather of Jees Uck (который стал дедушкой Джиз Ак).

whom [hHm], prejudice ['preGudIs], adequate ['xdIkwIt]

Now Halie, in whom three stocks had been bastardized, who cherished no prejudice against further admixture, mated with a Russian fur trader called Shpack, also known in his time as the Big Fat. Shpack is herein classed Russian for lack of a more adequate term; for Shpack's father, a Slavonic convict from the Lower Provinces, had escaped from the quicksilver mines into Northern Siberia, where he knew Zimba, who was a woman of the Deer People and who became the mother of Shpack, who became the grandfather of Jees Uck.

Now had not Shpack been captured in his boyhood by the Sea People (и вот если бы Шпак в отрочестве не был взят в плен Морским Народом), who fringe the rim of the Arctic Sea with their misery (который окаймляет узкую полоску земли = который живет на узкой полоске земли на краю Арктического моря своей бедностью; to fringe — отделывать бахромой; обрамлять, окаймлять; rim — край; край горизонта, узкая полоска земли; водная поверхность), he would not have become the grandfather of Jees Uck (он не стал бы дедушкой Джиз Ак) and there would be no story at all (и не было бы вообще никакой истории). But he WAS captured by the Sea People (но он БЫЛ взят в плен Морским Народом), from whom he escaped to Kamchatka (от которого он убежал на Камчатку), and thence, on a Norwegian whale-ship, to the Baltic (а оттуда на норвежском китобойном судне в Балтику). Not long after that he turned up in St. Petersburg (вскоре после этого он объявился в Санкт-Петербурге; to turn up — находиться, обнаруживаться; оказаться, выясниться; внезапно появляться), and the years were not many till he went drifting east over the same weary road (и прошло немного лет, пока его не понесло на восток по той же изнуряющей дороге; to drift — сноситься, смещаться, сдвигаться по ветру, по течению, дрейфовать) his father had measured with blood and groans a half-century before (/которую/ измерил кровью и стонами его отец полвека тому назад). But Shpack was a free man, in the employ of the great Russian Fur Company (но Шпак был свободным человеком на службе у крупной Русской Пушной Компании; great — большой, огромный; великий). And in that employ he fared farther and farther east (и на этой службе он путешествовал /все/ дальше и дальше на восток), until he crossed Bering Sea into Russian America (пока он не пересек Берингово море /и не попал/ в Русскую Америку); and at Pastolik, which is hard by the Great Delta of the Yukon, became the husband of Halie (и в Пастолике, который находится рядом с Великой Дельтой Юкона, стал мужем Хэйли; hard by — близко, рядом), who was the grandmother of Jees Uck (которая была бабушкой Джиз Ак). Out of this union came the woman-child, Tukesan (из этого союза появился ребенок женского пола — Тукесан).

capture ['kxpCq], measure ['meZq], blood [blAd]

Now had not Shpack been captured in his boyhood by the Sea People, who fringe the rim of the Arctic Sea with their misery, he would not have become the grandfather of Jees Uck and there would be no story at all. But he WAS captured by the Sea People, from whom he escaped to Kamchatka, and thence, on a Norwegian whale-ship, to the Baltic. Not long after that he turned up in St. Petersburg, and the years were not many till he went drifting east over the same weary road his father had measured with blood and groans a half-century before. But Shpack was a free man, in the employ of the great Russian Fur Company. And in that employ he fared farther and farther east, until he crossed Bering Sea into Russian America; and at Pastolik, which is hard by the Great Delta of the Yukon, became the husband of Halie, who was the grandmother of Jees Uck. Out of this union came the woman-child, Tukesan.

Shpack, under the orders of the Company (Шпак по распоряжению Компании; orders — приказ; приказание, распоряжение; инструкция, предписание; команда), made a canoe voyage of a few hundred miles up the Yukon to the post of Nulato (совершил путешествие на каноэ на несколько сотен миль вверх по течению Юкона до форта Нулато; post — пост, позиция; укрепленный узел; форт; гарнизон). With him he took Halie and the babe Tukesan (с собой он повез Хэйли и малютку Тукесан). This was in 1850 (это было в 1850 году), and in 1850 it was that the river Indians fell upon Nulato and wiped it from the face of the earth (и именно в 1850 году на Нулато напали речные индейцы и стерли его с лица земли; to fall upon smb. — нападать на кого-либо). And that was the end of Shpack and Halie (и это был конец Шпака и Хэйли). On that terrible night Tukesan disappeared (в ту ужасную ночь Тукесан исчезла). To this day the Toyaats aver they had no hand in the trouble (до сего дня тояаты утверждают, /что/ они не участвовали в этих беспорядках; to have/take a hand in smth. — участвовать в чем-либо); but, be that as it may, the fact remains that the babe Tukesan grew up among them (но как бы там ни было, фактом остается то, что малютка Тукесан выросла среди них; to grow up — созревать; становиться взрослым).

canoe [kq'nH], earth [WT], trouble [trAbl]

Shpack, under the orders of the Company, made a canoe voyage of a few hundred miles up the Yukon to the post of Nulato. With him he took Halie and the babe Tukesan. This was in 1850, and in 1850 it was that the river Indians fell upon Nulato and wiped it from the face of the earth. And that was the end of Shpack and Halie. On that terrible night Tukesan disappeared. To this day the Toyaats aver they had no hand in the trouble; but, be that as it may, the fact remains that the babe Tukesan grew up among them.

Tukesan was married successively to two Toyaat brothers (Тукесан была замужем последовательно за двумя тояатскими братьями), to both of whom she was barren (для обоих из которых она была бесплодна). Because of this, other women shook their heads (из-за этого другие женщины отрицательно качали головами; to shake — трясти, качать), and no third Toyaat man could be found to dare matrimony with the childless widow (и невозможно было найти третьего тояата, который бы осмелился на брак с бездетной вдовой). But at this time, many hundred miles above (но в это время за много сотен миль выше /к северу/), at Fort Yukon, was a man, Spike O'Brien (в форте Юкон был = жил один человек, Спайк О'Брайен). Fort Yukon was a Hudson Bay Company post, and Spike O'Brien one of the Company's servants (форт Юкон был торговым постом компании «Гудзонов залив», а Спайк О'Брайен — одним из служащих компании). He was a good servant (он был хорошим служащим), but he achieved an opinion that the service was bad (но он достиг мнения = у него сложилось мнение, что эта служба плохая; to achieve — достигать, добиваться), and in the course of time vindicated that opinion by deserting (и с течением времени отстоял это мнение, бросив службу; to vindicate — доказывать; отстаивать, защищать, восстанавливать /право и т. п./; to desert — дезертировать; покинуть пост, оставить вахту). It was a year's journey, by the chain of posts, back to York Factory on Hudson's Bay (это было путешествие длиной в год, по цепочке постов, назад в факторию Йорк в Гудзоновом заливе). Further, being Company posts, he knew he could not evade the Company's clutches (так как дальше были посты Компании, он знал, что не сможет избежать лап Компании). Nothing retained but to go down the Yukon (не оставалось ничего, кроме как спуститься по течению Юкона; to retain — держать, удерживать; вмещать; сохранять). It was true no white man had ever gone down the Yukon (это была правда, что ни один белый человек не спускался никогда /прежде/ по течению Юкона), and no white man knew whether the Yukon emptied into the Arctic Ocean or Bering Sea (и ни один белый человек не знал, впадает ли Юкон в Северный Ледовитый океан или в Берингово море); but Spike O'Brien was a Celt (но Спайк О'Брайен был кельт), and the promise of danger was a lure he had ever followed (а перспектива опасности была соблазном, которому он всегда следовал; promise — обещание; перспектива, вид; lure — приманка; соблазн).

head [hed], whether ['weDq], ocean ['quSn]

Tukesan was married successively to two Toyaat brothers, to both of whom she was barren. Because of this, other women shook their heads, and no third Toyaat man could be found to dare matrimony with the childless widow. But at this time, many hundred miles above, at Fort Yukon, was a man, Spike O'Brien. Fort Yukon was a Hudson Bay Company post, and Spike O'Brien one of the Company's servants. He was a good servant, but he achieved an opinion that the service was bad, and in the course of time vindicated that opinion by deserting. It was a year's journey, by the chain of posts, back to York Factory on Hudson's Bay. Further, being Company posts, he knew he could not evade the Company's clutches. Nothing retained but to go down the Yukon. It was true no white man had ever gone down the Yukon, and no white man knew whether the Yukon emptied into the Arctic Ocean or Bering Sea; but Spike O'Brien was a Celt, and the promise of danger was a lure he had ever followed.

A few weeks later, somewhat battered, rather famished, and about dead with river-fever (несколько недель спустя, немного потрепанный, весьма изголодавшийся и почти мертвый = едва живой от речной лихорадки), he drove the nose of his canoe into the earth bank by the village of the Toyaats and promptly fainted away (он направил нос своего каноэ в земляной берег у поселка тояатов и сразу потерял сознание; to faint — падать в обморок). While getting his strength back, in the weeks that followed (пока он восстанавливал свои силы в последующие недели), he looked upon Tukesan and found her good (он поглядел на Тукесан и увидел, что она хороша; to find — находить; считать). Like the father of Shpack, who lived to a ripe old age among the Siberian Deer People (подобно отцу Шпака, который дожил до почтенного возраста среди Оленьего народа Сибири; ripe old age — почтенный возраст, зрелый возраст), Spike O'Brien might have left his aged bones with the Toyaats (Спайк О'Брайен, возможно, оставил бы свои старые кости у тояатов). But romance gripped his heart-strings and would not let him stay (но романтика овладела его глубочайшими чувствами и не позволила ему остаться на месте; to grip — схватить; крепко держать/ся/; овладевать вниманием; heart-strings — глубочайшие чувства; string — струна). As he had journeyed from York Factory to Fort Yukon (как он пробрался из фактории Йорк до форта Юкон), so, first among men, might he journey from Fort Yukon to the sea and win the honour of being the first man to make the North-West Passage by land (так первым из людей он, возможно, совершил бы путешествие от форта Юкон до моря и завоевал бы почет, став первым человеком, который проделал Северо-Западный Проход¹ по суше). So he departed down the river, won the honour, and was unannaled and unsung (и он отправился вниз по реке, завоевал почет, и = но не попал в летописи и оказался невоспет; annals — анналы, летописи; to sing — петь; воспевать). In after years he ran a sailors' boarding-house in San Francisco (в последующие годы он управлял пансионом для моряков в Сан-Франциско; to run — руководить, управлять; вести /дело, предприятие и т. п./), where he became esteemed a most remarkable liar by virtue of the gospel truths he told (где он стал считаться исключительно выдающимся лжецом в силу сущих истин, которые он рассказывал; the gospel truth — сущая правда, святая истина; gospel — Евангелие). But a child was born to Tukesan, who had been childless (но у Тукесан, которая была /до того/ бездетной, родился ребенок). And this child was Jees Uck (и этим ребенком была Джиз Ак). Her lineage has been traced at length to show that she was neither Indian, nor Eskimo, nor Innuit, nor much of anything else (ее родословная прослежена подробно, чтобы показать, что он была ни индианкой, ни эскимоской, ни инуиткой, ни чем-то иным еще; at length — детально, обстоятельно, подробно); also to show what waifs of the generations we are, all of us, and the strange meanderings of the seed from which we spring (/а/ также показать, какими беспризорниками/бродягами поколений являемся мы, все мы, и причудливые странствия семени, из которого мы вышли; waif — беспризорный ребенок; бездомный человек; бродяга; to meander — извиваться /о реке, дороге/; слоняться без дела, без цели; to spring from — выходить из, происходить от).

heart [hRt], honour ['Onq], neither ['naIDq]

A few weeks later, somewhat battered, rather famished, and about dead with river-fever, he drove the nose of his canoe into the earth bank by the village of the Toyaats and promptly fainted away. While getting his strength back, in the weeks that followed, he looked upon Tukesan and found her good. Like the father of Shpack, who lived to a ripe old age among the Siberian Deer People, Spike O'Brien might have left his aged bones with the Toyaats. But romance gripped his heart-strings and would not let him stay. As he had journeyed from York Factory to Fort Yukon, so, first among men, might he journey from Fort Yukon to the sea and win the honour of being the first man to make the North-West Passage by land. So he departed down the river, won the honour, and was unannaled and unsung. In after years he ran a sailors' boarding-house in San Francisco, where he became esteemed a most remarkable liar by virtue of the gospel truths he told. But a child was born to Tukesan, who had been childless. And this child was Jees Uck. Her lineage has been traced at length to show that she was neither Indian, nor Eskimo, nor Innuit, nor much of anything else; also to show what waifs of the generations we are, all of us, and the strange meanderings of the seed from which we spring.

What with the vagrant blood in her and the heritage compounded of many races, Jees Uck developed a wonderful young beauty (из-за бродячей крови в ней и наследия, составленного многими расами, Джиз Ак превратилась в удивительную юную красавицу; to develop — развивать/ся/). Bizarre, perhaps, it was, and Oriental enough to puzzle any passing ethnologist (вероятно, это было странно и достаточно по-азиатски, чтобы озадачить любого случайного этнолога). A lithe and slender grace characterized her (ее характеризовало какое-то гибкое и тонкое изящество). Beyond a quickened lilt to the imagination, the contribution of the Celt was in no wise apparent (кроме оживленного стремления к фантазии, вклад кельта был никоим образом не виден; lilt — ритм /песни, стиха/; ритмичное движение, пружинящая походка; in no wise — никоим образом). It might possibly have put the warm blood under her skin (это, возможно, влило теплую кровь под кожу), which made her face less swart and her body fairer (что сделало ее лицо менее смуглым, а ее тело более прекрасным); but that, in turn, might have come from Shpack, the Big Fat (но это в свою очередь пришло, может быть, от Шпака, Большого Жирняка), who inherited the colour of his Slavonic father (который унаследовал цвет от своего славянского отца). And, finally, she had great, blazing black eyes — the half-caste eye, round, full-orbed, and sensuous (и, наконец, у нее были огромные, сияющие черные глаза, глаза человека смешанной расы, круглые, с полными глазными яблоками и чувственные), which marks the collision of the dark races with the light (что отмечает столкновение темных рас со светлыми). Also, the white blood in her, combined with her knowledge that it was in her, made her, in a way, ambitious (к тому же кровь белых в ней в сочетании с ее знаниями, которые были в ней = у нее, сделала ее в некотором отношении честолюбивой; in a way — в некотором отношении; в известном смысле; до известной степени). Otherwise by upbringing and in outlook on life, she was wholly and utterly a Toyaat Indian (во всем остальном, по воспитанию и точке зрения на жизнь, она была полностью и совершенно индианка-тояатка).

blood [blAd], young [jAN], beauty ['bjHtI]

What with the vagrant blood in her and the heritage compounded of many races, Jees Uck developed a wonderful young beauty. Bizarre, perhaps, it was, and Oriental enough to puzzle any passing ethnologist. A lithe and slender grace characterized her. Beyond a quickened lilt to the imagination, the contribution of the Celt was in no wise apparent. It might possibly have put the warm blood under her skin, which made her face less swart and her body fairer; but that, in turn, might have come from Shpack, the Big Fat, who inherited the colour of his Slavonic father. And, finally, she had great, blazing black eyes — the half-caste eye, round, full-orbed, and sensuous, which marks the collision of the dark races with the light. Also, the white blood in her, combined with her knowledge that it was in her, made her, in a way, ambitious. Otherwise by upbringing and in outlook on life, she was wholly and utterly a Toyaat Indian.

One winter, when she was a young woman (однажды зимой, когда она была молодой женщиной), Neil Bonner came into her life (в ее жизнь вошел Нил Боннер). But he came into her life (но он вошел в ее жизнь), as he had come into the country, somewhat reluctantly (так же, как он вошел в провинцию, несколько неохотно; reluctant — делающий что-либо с большой неохотой, по принуждению; сопротивляющийся). In fact, it was very much against his will, coming into the country (по сути, приезд в провинцию был во многом вопреки его желанию). Between a father who clipped coupons and cultivated roses (между отцом, который стриг купоны и разводил розы; coupon — доход по ценным бумагам, фиксированный процент), and a mother who loved the social round (и матерью, которая любила светское общество), Neil Bonner had gone rather wild (Нил Боннер вел себя довольно необузданно: «весьма одичал»). He was not vicious (он не был порочным), but a man with meat in his belly and without work in the world has to expend his energy somehow (но мужчине с мясом в животе и без работы в мире приходится каким-то образом тратить свою энергию), and Neil Bonner was such a man (а Нил Боннер был таким мужчиной). And he expended his energy in such a fashion and to such extent (и он так и в такой степени тратил свою энергию) that when the inevitable climax came (что когда настала неизбежная кульминация), his father, Neil Bonner, senior, crawled out of his roses in a panic and looked on his son with a wondering eye (его отец, Нил Боннер-старший, выполз из своих роз в панике и посмотрел на своего сына удивленным взором). Then he hied himself away to a crony of kindred pursuits (потом он поспешил к закадычному другу родственной профессии; to hie — поэт., шутл. спешить; торопиться; crony — близкий, закадычный друг; pursuit — преследование; гонение, погоня; стремление; поиски; ) занятие, дело; профессия), with whom he was wont to confer over coupons and roses (с которым он имел обыкновение обсуждать купоны и розы; wont — имеющий обыкновение /чаще с инф./), and between the two the destiny of young Neil Bonner was made manifest (и между /ними/ двумя была сделана ясной = прояснена судьба молодого Нила Боннера; manifest — очевидный, явный, ясный). He must go away, on probation, to live down his harmless follies (он должен уйти на испытательный срок, чтобы искупить свои безобидные глупости; probation — испытание, стажировка; испытательный срок; to live down — загладить, искупить /своим поведением, образом жизни/; folly — глупость; глупый поступок или идея; безрассудный поступок или поведение) in order that he might live up to their own excellent standard (чтобы он мог быть достойным их собственных превосходных стандартов; to live up to — жить, действовать согласно /принципам и т. п./; быть достойным /чего-либо/).

coupon ['kHpOn], vicious ['vISqs], senior ['sJnjq]

One winter, when she was a young woman, Neil Bonner came into her life. But he came into her life, as he had come into the country, somewhat reluctantly. In fact, it was very much against his will, coming into the country. Between a father who clipped coupons and cultivated roses, and a mother who loved the social round, Neil Bonner had gone rather wild. He was not vicious, but a man with meat in his belly and without work in the world has to expend his energy somehow, and Neil Bonner was such a man. And he expended his energy in such a fashion and to such extent that when the inevitable climax came, his father, Neil Bonner, senior, crawled out of his roses in a panic and looked on his son with a wondering eye. Then he hied himself away to a crony of kindred pursuits, with whom he was wont to confer over coupons and roses, and between the two the destiny of young Neil Bonner was made manifest. He must go away, on probation, to live down his harmless follies in order that he might live up to their own excellent standard.

This determined upon (когда было порешено на этом), and young Neil a little repentant and a great deal ashamed (а молодой Нил /был/ немного раскаявшимся и очень устыдившимся), the rest was easy (остальное было легко). The cronies were heavy stockholders in the P. C. Company (закадычные друзья были крупными акционерами компании «Пасифик Коуст»¹). The P. C. Company owned fleets of river-steamers and ocean-going craft (компания «Пасифик Коуст» владела флотами речных пароходов и океанских судов), and, in addition to farming the sea, exploited a hundred thousand square miles or so of the land (и вдобавок к возделыванию моря, эксплуатировала сотню тысяч квадратных миль или около того суши) that, on the maps of geographers, usually occupies the white spaces (которая на картах географов обычно занимает белые пространства; space — пространство; место, территория; площадь; район, сектор). So the P. C. Company sent young Neil Bonner north (таким образом компания «Пасифик Коуст» отправила молодого Нила Боннера на север), where the white spaces are (туда, где есть белые пространства), to do its work and to learn to be good like his father (выполнять для нее работу и научиться быть добропорядочным, как его отец). "Five years of simplicity, close to the soil and far from temptation, will make a man of him (пять лет умеренности, рядом с землей и далеко от соблазнов сделают из него человека; simplicity — непритязательность, простота, скромность, умеренность)," said old Neil Bonner, and forthwith crawled back among his roses (сказал старый Нил Боннер и тотчас заполз обратно среди = в свои розы). Young Neil set his jaw (молодой Боннер сжал челюсти; to set one's jaw — сжимать челюсти), pitched his chin at the proper angle, and went to work (выставил свой подбородок под надлежащим углом и отправился на работу). As an underling he did his work well and gained the commendation of his superiors (в качестве мелкого чиновника он хорошо выполнял свою работу и приобрел доверие своих начальников). Not that he delighted in the work (не то чтобы он получал удовольствие от работы; to delight — наслаждаться, получать удовольствие), but that it was the one thing that prevented him from going mad (но она была единственным, что не давало ему сойти с ума; to prevent smb. from doing smth. — мешать кому-либо сделать что-либо, не давать кому-либо делать что-либо; to go mad — сойти с ума).

square ['skwFq], usually ['jHZuqlI], learn [lWn]

This determined upon, and young Neil a little repentant and a great deal ashamed, the rest was easy. The cronies were heavy stockholders in the P. C. Company. The P. C. Company owned fleets of river-steamers and ocean-going craft, and, in addition to farming the sea, exploited a hundred thousand square miles or so of the land that, on the maps of geographers, usually occupies the white spaces. So the P. C. Company sent young Neil Bonner north, where the white spaces are, to do its work and to learn to be good like his father. "Five years of simplicity, close to the soil and far from temptation, will make a man of him," said old Neil Bonner, and forthwith crawled back among his roses. Young Neil set his jaw, pitched his chin at the proper angle, and went to work. As an underling he did his work well and gained the commendation of his superiors. Not that he delighted in the work, but that it was the one thing that prevented him from going mad.

The first year he wished he was dead (в первый год он желал, чтобы он был мертв = жалел, что жив). The second year he cursed God (во второй год он проклинал Бога). The third year he was divided between the two emotions (на третий год он разделился между этими двумя эмоциями), and in the confusion quarrelled with a man in authority (и в этой неразберихе поспорил с одним человеком у власти = с одним начальником). He had the best of the quarrel (он выиграл спор), though the man in authority had the last word (хотя за начальником осталось последнее слово), — a word that sent Neil Bonner into an exile that made his old billet appear as paradise (слово, которое отправило Нила Боннера в ссылку, которая заставила его прежнее назначение выглядеть раем = в которой его прежнее назначение показалось раем; billet — ордер на постой; письменное разрешение; разг. должность, место, назначение). But he went without a whimper (но он отправился без хныканья), for the North had succeeded in making him into a man (ибо северу /уже/ удалось сделать из него мужчину).

year [jW], dead [ded], quarrel ['kwOrql]

The first year he wished he was dead. The second year he cursed God. The third year he was divided between the two emotions, and in the confusion quarrelled with a man in authority. He had the best of the quarrel, though the man in authority had the last word, — a word that sent Neil Bonner into an exile that made his old billet appear as paradise. But he went without a whimper, for the North had succeeded in making him into a man.

Here and there, on the white spaces on the map (тут и там, на белых пространствах на карте), little circlets like the letter "o" are to be found (можно найти маленькие кружочки, как буква «о»), and, appended to these circlets, on one side or the other, are names such as "Fort Hamilton," "Yanana Station," "Twenty Mile," (и приложенные к этим кружочкам с одной стороны или с другой находятся = написаны такие названия, как «Форт Гамильтон», «Станция Янана», «Двадцатая Миля») thus leading one to imagine that the white spaces are plentifully besprinkled with towns and villages (таким образом подводящие человека к тому, что он может представить себе, что белые пространства обильно усеяны городками и селами; to besprinkle — кропить, обрызгивать, брызгать, опрыскивать; осыпать). But it is a vain imagining (но это пустое предположение). Twenty Mile, which is very like the rest of the posts, is a log building the size of a corner grocery with rooms to let up-stairs (Двадцатая Миля, которая очень похожа на остальные торговые посты, является бревенчатым зданием размером с бакалейную лавку на углу с комнатами для сдачи внаем на верхнем этаже; to let — сдавать внаем). A long-legged cache on stilts may be found in the back yard (на заднем дворе можно найти склад на длинных ногах-стойках: «длинноногий склад на стойках»; stilt — стойка, свая); also a couple of outhouses (а также пару наружных уборных = нужников). The back yard is unfenced, and extends to the skyline and an unascertainable bit beyond (задний двор без забора и простирается до горизонта и на неопределенный кусочек за пределами его; fence — забор, ограждение; to ascertain — выяснять, устанавливать; определять). There are no other houses in sight (не видно никаких других домов; to be in sight — виднеться), though the Toyaats sometimes pitch a winter camp a mile or two down the Yukon (хотя тояаты иногда ставят зимний лагерь в миле или двух вниз по течению Юкона; to pitch — наклонять; ставить, устанавливать /сооружение на земле/; to pitch camp — разбивать лагерь). And this is Twenty Mile, one tentacle of the many-tentacled P. C. Company (и это — Двадцатая Миля, одно щупальце многощупальцевой компании «Пасифик Коуст» = компании «Пасифик Коуст», у которой много щупалец). Here the agent, with an assistant, barters with the Indians for their furs (здесь представитель с помощником договаривается с индейцами об обмене мехов; to barter with — торговаться с; to barter for — менять, обменивать; давать взамен; договариваться об обмене), and does an erratic trade on a gold-dust basis with the wandering miners (и ведет нерегулярный обмен /на основе/ золотого песка с бродячими золотоискателями; erratic — непостоянный; нерегулярный). Here, also, the agent and his assistant yearn all winter for the spring (здесь также агент и его помощник тоскуют всю зиму о весне), and when the spring comes (а когда наступает весна), camp blasphemously on the roof while the Yukon washes out the establishment (расквартировываются, богохульствуя, на крыше, пока Юкон размывает учреждение; blasphemous — богохульный, нечестивый; blasphemy — богохульство). And here, also, in the fourth year of his sojourn in the land, came Neil Bonner to take charge (и сюда тоже = же, на четвертый год своего пребывания в этом краю, приехал принять управление Нил Боннер; to take charge of — возглавлять, принимать управление, брать на хранение, заботиться).

imagine [I'mxGIn], sight [saIt], though [Dqu]

Here and there, on the white spaces on the map, little circlets like the letter "o" are to be found, and, appended to these circlets, on one side or the other, are names such as "Fort Hamilton," "Yanana Station," "Twenty Mile," thus leading one to imagine that the white spaces are plentifully besprinkled with towns and villages. But it is a vain imagining. Twenty Mile, which is very like the rest of the posts, is a log building the size of a corner grocery with rooms to let up-stairs. A long-legged cache on stilts may be found in the back yard; also a couple of outhouses. The back yard is unfenced, and extends to the skyline and an unascertainable bit beyond. There are no other houses in sight, though the Toyaats sometimes pitch a winter camp a mile or two down the Yukon. And this is Twenty Mile, one tentacle of the many-tentacled P. C. Company. Here the agent, with an assistant, barters with the Indians for their furs, and does an erratic trade on a gold-dust basis with the wandering miners. Here, also, the agent and his assistant yearn all winter for the spring, and when the spring comes, camp blasphemously on the roof while the Yukon washes out the establishment. And here, also, in the fourth year of his sojourn in the land, came Neil Bonner to take charge.

He had displaced no agent (он не освободил от должности агента; to displace — освобождать от должности, отстранять, смещать, увольнять); for the man that previously ran the post had made away with himself (ибо человек, который прежде управлял постом, покончил с собой; to make away with oneself — покончить с собой: «устранить себя»); "because of the rigours of the place (из-за суровых условий службы; rigour — строгость, суровость; rigours — суровые условия)," said the assistant, who still remained (сказал помощник, который еще оставался); though the Toyaats, by their fires, had another version (хотя у тояатов возле костров была другая версия). The assistant was a shrunken-shouldered, hollow-chested man (помощник был мужчиной с усохшими плечами и впалой грудью; to shrink — уменьшать; усыхать; hollow — пустой; ввалившийся, запавший, впалый), with a cadaverous face and cavernous cheeks that his sparse black beard could not hide (с мертвенно-бледным лицом и ввалившимися щеками, которые не могла скрыть его редкая борода; cadaver — труп). He coughed much, as though consumption gripped his lungs (он много кашлял, cловно чахотка скрутила его легкие; to grip — схватить, скрутить /о болезни/), while his eyes had that mad, fevered light common to consumptives in the last stage (тогда как его глаза имели = горели тем безумным, лихорадочным огнем, обычным для туберкулезников на последней стадии). Pentley was his name — Amos Pentley (его звали Пентли, Амос Пентли) — and Bonner did not like him (и Боннеру он не понравился), though he felt a pity for the forlorn and hopeless devil (хотя он и ощущал жалость к этому жалкому и безнадежному малому). They did not get along together (они не ладили друг с другом; to get along — уживаться, ладить), these two men who, of all men, should have been on good terms in the face of the cold and silence and darkness of the long winter (эти двое мужчин, которым из всех людей следовало бы быть в хороших отношениях перед лицом холода, и безмолвия, и темноты долгой зимы; to be on good terms — быть в хороших отношениях; terms — личные отношения).

rigour ['rIgq], cough [kOf], cavernous ['kxvqnqs]

He had displaced no agent; for the man that previously ran the post had made away with himself; "because of the rigours of the place," said the assistant, who still remained; though the Toyaats, by their fires, had another version. The assistant was a shrunken-shouldered, hollow-chested man, with a cadaverous face and cavernous cheeks that his sparse black beard could not hide. He coughed much, as though consumption gripped his lungs, while his eyes had that mad, fevered light common to consumptives in the last stage. Pentley was his name — Amos Pentley — and Bonner did not like him, though he felt a pity for the forlorn and hopeless devil. They did not get along together, these two men who, of all men, should have been on good terms in the face of the cold and silence and darkness of the long winter.

In the end, Bonner concluded that Amos was partly demented (в конечном счете Боннер сделал вывод, что Амос был в некоторой степени сумасшедшим), and left him alone (и оставил его в покое), doing all the work himself except the cooking (выполняя всю работу сам, за исключением приготовления пищи). Even then, Amos had nothing but bitter looks and an undisguised hatred for him (даже тогда Амос только имел = бросал ожесточенные взгляды и имел = излучал неприкрытую ненависть к нему; nothing but — только, ничего кроме; to have a look — посмотреть). This was a great loss to Bonner (это была огромная потеря для Боннера); for the smiling face of one of his own kind, the cheery word, the sympathy of comradeship shared with misfortune (ибо улыбающееся лицо одного = человека из его собственного рода, веселое словцо, сочувствие товарищества с общими бедами) — these things meant much (это много значило); and the winter was yet young (а зима была еще молода = в самом начале) when he began to realize the added reasons (когда он начал осознавать добавившиеся причины), with such an assistant (при таком помощнике), that the previous agent had found to impel his own hand against his life (которые нашел предыдущий агент, чтобы побудить свою собственную руку против своей жизни = собственной рукой лишить себя жизни; to impel — побуждать, принуждать, подталкивать).

hatred ['heItrId], misfortune [mIs'fLCqn], meant [ment]

In the end, Bonner concluded that Amos was partly demented, and left him alone, doing all the work himself except the cooking. Even then, Amos had nothing but bitter looks and an undisguised hatred for him. This was a great loss to Bonner; for the smiling face of one of his own kind, the cheery word, the sympathy of comradeship shared with misfortune — these things meant much; and the winter was yet young when he began to realize the added reasons, with such an assistant, that the previous agent had found to impel his own hand against his life.

It was very lonely at Twenty Mile (на Двадцатой Миле было очень одиноко). The bleak vastness stretched away on every side to the horizon (унылая безбрежность простиралась во все стороны до горизонта; bleak — унылый, гнетущий, безрадостный). The snow, which was really frost, flung its mantle over the land and buried everything in the silence of death (снег, который, вообще говоря, был изморозью, раскинул свою мантию над землей и похоронил все в безмолвии смерти; frost — иней, изморозь; to fling — бросать, метать, кидать). For days it was clear and cold (много дней было ясно и холодно), the thermometer steadily recording forty to fifty degrees below zero (/при этом/ термометр неизменно показывал 40-50 градусов ниже нуля; to record — показывать, отмечать /на шкале и т. д./). Then a change came over the face of things (потом перемена охватила поверхность предметов; to come over — охватить, овладеть /об эмоции, физическом состоянии/). What little moisture had oozed into the atmosphere gathered into dull grey, formless clouds (та немногая влага, которая просочилась в атмосферу, собралась в мрачные, серые, бесформенные тучи); it became quite warm, the thermometer rising to twenty below (стало довольно тепло, /при этом/ термометр поднялся до 20 /градусов/ ниже нуля); and the moisture fell out of the sky in hard frost-granules that hissed like dry sugar or driving sand when kicked underfoot (а влага выпала с неба в твердых гранулах инея, которые шуршали, как сухой сахар или движущийся песок, когда на него наступают = под ногами; to hiss — шипеть; свистеть; underfoot — под ногами; to kick — ударять ногой, пинать). After that it became clear and cold again (после этого снова стало ясно и холодно), until enough moisture had gathered to blanket the earth from the cold of outer space (пока достаточно влаги не собралось, чтобы укрыть землю от холода внешнего/открытого пространства = космоса). That was all (/и/ это было все). Nothing happened (ничего не случилось). No storms, no churning waters and threshing forests (ни бурь, ни пенящихся вод и хлещущих лесов; to thresh — бить, хлестать), nothing but the machine-like precipitation of accumulated moisture (ничего, кроме выпадения в виде осадков скопившейся влаги, как в машине = как конденсата в паровой машине). Possibly the most notable thing that occurred through the weary weeks (пожалуй, самым примечательным, что произошло на протяжении этих скучных недель; weary — усталый; скучный) was the gliding of the temperature up to the unprecedented height of fifteen below (было плавное скольжение = изменение температуры до беспрецедентного максимума в пятнадцать градусов ниже нуля; height — высшая точка, максимум). To atone for this (чтобы компенсировать это; to atone for — компенсировать, возмещать), outer space smote the earth with its cold till the mercury froze (космос наказал землю своим холодом до замерзания ртути; to smite — наказать, покарать) and the spirit thermometer remained more than seventy below for a fortnight, when it burst (а спиртовой термометр оставался в течение двух недель /на отметке/ более 70 /градусов/ ниже /нуля/, когда = пока он не лопнул; to burst — взорваться, лопнуть). There was no telling how much colder it was after that (после этого невозможно было определить, насколько холоднее стало; to tell — осознавать, понимать, постигать). Another occurrence, monotonous in its regularity (еще одним событием, однообразным по своей регулярности), was the lengthening of the nights (было удлинение ночей), till day became a mere blink of light between the darkness (пока день не стал лишь мгновением света во тьме; blink — мерцание, мигание; мгновение, миг, момент).

horizon [hq'raIzn], atmosphere ['xtmqsfIq], temperature ['temprICq]

It was very lonely at Twenty Mile. The bleak vastness stretched away on every side to the horizon. The snow, which was really frost, flung its mantle over the land and buried everything in the silence of death. For days it was clear and cold, the thermometer steadily recording forty to fifty degrees below zero. Then a change came over the face of things. What little moisture had oozed into the atmosphere gathered into dull grey, formless clouds; it became quite warm, the thermometer rising to twenty below; and the moisture fell out of the sky in hard frost-granules that hissed like dry sugar or driving sand when kicked underfoot. After that it became clear and cold again, until enough moisture had gathered to blanket the earth from the cold of outer space. That was all. Nothing happened. No storms, no churning waters and threshing forests, nothing but the machine-like precipitation of accumulated moisture. Possibly the most notable thing that occurred through the weary weeks was the gliding of the temperature up to the unprecedented height of fifteen below. To atone for this, outer space smote the earth with its cold till the mercury froze and the spirit thermometer remained more than seventy below for a fortnight, when it burst. There was no telling how much colder it was after that. Another occurrence, monotonous in its regularity, was the lengthening of the nights, till day became a mere blink of light between the darkness.

Neil Bonner was a social animal (Нил Боннер был социальным животным/существом = человеком общительным). The very follies for which he was doing penance had been bred of his excessive sociability (сами безрассудные поступки, за которые он расплачивался: «подвергался епитимии», были порождены его чрезмерной общительностью; penance — покаяние, епитимья; искупление; to do penance — подвергнуться епитимии; to breed — порождать; вызывать). And here, in the fourth year of his exile, he found himself in company (и тут, на четвертый год его ссылки, он очутился в компании) — which were to travesty the word (которой суждено было исказить это слово; to travesty — представлять пародию; пародировать; искажать) — with a morose and speechless creature (с замкнутым и молчаливым созданием; morose — замкнутый, сердитый, мрачный, угрюмый, печальный) in whose sombre eyes smouldered a hatred as bitter as it was unwarranted (в угрюмых глазах которого тлела ненависть, столь же сильная, сколь и необоснованная; warrant — ордер /на арест, обыск и т. п./; предписание; приказ; правомочие; полномочие; основание; to warrant — служить оправданием, основанием). And Bonner, to whom speech and fellowship were as the breath of life, went about as a ghost might go (и Боннер, для которого беседа и дружеские отношения были словно глоток жизни, бродил, как, возможно, бродит привидение; speech — разговор, беседа; fellowship — товарищество, братство; чувство товарищества, дружеские отношения; to go about — расхаживать, ходить туда и сюда; свободно передвигаться), tantalized by the gregarious revelries of some former life (терзаемый общительными пирушками некой прежней жизни; to tantalize — манить, соблазнять, дразнить, мучить, подвергать танталовым мукам; gregarious — коммуникабельный, контактный, общительный; revelry — пирушка, попойка; шумное веселье). In the day his lips were compressed, his face stern (днем его губы были сжаты, /а/ лицо сурово); but in the night he clenched his hands (но ночью он сжимал кулаки), rolled about in his blankets (перекатывался в одеялах), and cried aloud like a little child (и громко рыдал, как маленький ребенок; to cry — кричать, вопить; плакать, рыдать, лить слезы; aloud — вслух, во весь голос, громко, громогласно). And he would remember a certain man in authority and curse him through the long hours (и он вспоминал некоего начальника и проклинал его на протяжении долгих часов). Also, he cursed God (также он проклинал Бога). But God understands (но Бог понимает). He cannot find it in his heart to blame weak mortals who blaspheme in Alaska (он не решается осуждать слабых смертных, которые богохульствуют на Аляске; to find it in one’s heart to do smth. — решаться сделать что-либо /обыкн. в отрицат. предлож./: «найти это в своем сердце, чтобы /смочь/ сделать что-либо/»; to blame — порицать, осуждать, критиковать; возлагать вину, обвинять, винить).

social ['squSql], exile ['eksaIl], blaspheme [blxs'fJm]

Neil Bonner was a social animal. The very follies for which he was doing penance had been bred of his excessive sociability. And here, in the fourth year of his exile, he found himself in company — which were to travesty the word — with a morose and speechless creature in whose sombre eyes smouldered a hatred as bitter as it was unwarranted. And Bonner, to whom speech and fellowship were as the breath of life, went about as a ghost might go, tantalized by the gregarious revelries of some former life. In the day his lips were compressed, his face stern; but in the night he clenched his hands, rolled about in his blankets, and cried aloud like a little child. And he would remember a certain man in authority and curse him through the long hours. Also, he cursed God. But God understands. He cannot find it in his heart to blame weak mortals who blaspheme in Alaska.

And here, to the post of Twenty Mile, came Jees Uck (и вот в факторию Двадцатой Мили пришла Джиз Ак), to trade for flour and bacon, and beads, and bright scarlet cloths for her fancy work (чтобы поменяться на муку, и бекон, и бусы, и яркую алую ткань для вышивок; to trade for — поменяться на). And further, and unwittingly, she came to the post of Twenty Mile to make a lonely man more lonely (а в дальнейшем, невольно, она приходила на торговый пост Двадцатой Мили, чтобы сделать одинокого мужчину еще более одиноким), make him reach out empty arms in his sleep (заставить его протягивать пустые руки во сне). For Neil Bonner was only a man (ибо Нил Боннер был всего лишь /обычный/ мужчина). When she first came into the store, he looked at her long (когда она впервые вошла в склад, он долго смотрел на нее; store — пакгауз, склад; хранилище; магазин), as a thirsty man may look at a flowing well (как томимый жаждой человек может смотреть на струящийся родник). And she, with the heritage bequeathed her by Spike O'Brien (а она с наследием, завещанным ей Спайком О'Брайеном), imagined daringly and smiled up into his eyes (допустила дерзкую мысль и улыбнулась прямо ему в глаза; to imagine — воображать; допускать, полагать, предполагать; выдумывать), not as the swart-skinned peoples should smile at the royal races (не так, как смуглокожие народы должны улыбаться королевским расам), but as a woman smiles at a man (а как женщина улыбается мужчине). The thing was inevitable (ситуация оказалась неизбежной); only, he did not see it (только он не понимал этого), and fought against her as fiercely and passionately as he was drawn towards her (и боролся против нее так же неистово и страстно, как его тянуло к ней; to fight — бороться, сражаться). And she (а она)? She was Jees Uck, by upbringing wholly and utterly a Toyaat Indian woman (она была Джиз Ак, по воспитанию полностью и целиком тояатская индейская женщина = индианка-тояатка).

flour [flauq], bequeath [bI'kwJD], fought [fLt]

And here, to the post of Twenty Mile, came Jees Uck, to trade for flour and bacon, and beads, and bright scarlet cloths for her fancy work. And further, and unwittingly, she came to the post of Twenty Mile to make a lonely man more lonely, make him reach out empty arms in his sleep. For Neil Bonner was only a man. When she first came into the store, he looked at her long, as a thirsty man may look at a flowing well. And she, with the heritage bequeathed her by Spike O'Brien, imagined daringly and smiled up into his eyes, not as the swart-skinned peoples should smile at the royal races, but as a woman smiles at a man. The thing was inevitable; only, he did not see it, and fought against her as fiercely and passionately as he was drawn towards her. And she? She was Jees Uck, by upbringing wholly and utterly a Toyaat Indian woman.

She came often to the post to trade (она часто приходила в факторию для обмена; to trade — торговать; делать покупки; обмениваться). And often she sat by the big wood stove and chatted in broken English with Neil Bonner (и часто она сидела у большой деревянной печки и болтала на ломаном английском языке с Нилом Боннером). And he came to look for her coming (и он стал ожидать ее прихода; to look for — ожидать, надеяться на); and on the days she did not come he was worried and restless (и в дни, когда она не приходила, он был озабоченным и беспокойным; to worry — беспокоить/ся/, волновать/ся/). Sometimes he stopped to think (иногда он останавливался, чтобы подумать = он задумывался), and then she was met coldly (и тогда она встречалась/была встречена прохладно), with a resolve that perplexed and piqued her (с решимостью, которая озадачивала и уязвляла ее), and which, she was convinced, was not sincere (и которая, она была убеждена, не была искренней). But more often he did not dare to think (но чаще он не осмеливался думать), and then all went well and there were smiles and laughter (и тогда все проходило хорошо, и были улыбки и смех). And Amos Pentley, gasping like a stranded catfish (а Амос Пентли, задыхаясь, как выброшенная на берег рыба; catfish — сом /рыба; также о ряде других рыб/), his hollow cough a-reek with the grave (со своим глухим кашлем, испускающим могильное зловоние; to reek — источать неприятный запах; вонять; to reek with — быть покрытым /обыкн. чем-либо дурно пахнущим/; grave — могила), looked upon it all and grinned (смотрел на это все и ухмылялся; to grin — скалить зубы; осклабиться; ухмыляться). He, who loved life, could not live (он, который любил жизнь, не мог жить), and it rankled his soul that others should be able to live (и его душу терзало то, что другие смогут жить; to rankle — терзать, мучить /об обиде, ревности, зависти/; озлоблять, раздражать). Wherefore he hated Bonner (вот почему он ненавидел Боннера), who was so very much alive and into whose eyes sprang joy at the sight of Jees Uck (который был такой живой, и в глазах которого появлялась радость при виде Джиз Ак; to spring — прыгать; появляться, выступать). As for Amos, the very thought of the girl was sufficient to send his blood pounding up into a hemorrhage (что касается Амоса, самой мысли о девушке было достаточно, чтобы заставить его кровь биться до кровоизлияния).

pique [pJk], laughter ['lRftq], hemorrhage ['hemqrIG]

She came often to the post to trade. And often she sat by the big wood stove and chatted in broken English with Neil Bonner. And he came to look for her coming; and on the days she did not come he was worried and restless. Sometimes he stopped to think, and then she was met coldly, with a resolve that perplexed and piqued her, and which, she was convinced, was not sincere. But more often he did not dare to think, and then all went well and there were smiles and laughter. And Amos Pentley, gasping like a stranded catfish, his hollow cough a-reek with the grave, looked upon it all and grinned. He, who loved life, could not live, and it rankled his soul that others should be able to live. Wherefore he hated Bonner, who was so very much alive and into whose eyes sprang joy at the sight of Jees Uck. As for Amos, the very thought of the girl was sufficient to send his blood pounding up into a hemorrhage.

Jees Uck, whose mind was simple (Джиз Ак, разум которой был простодушен; simple — простодушный, наивный; доверчивый, легковерный; незамысловатый, незатейливый; прямой, честный), who thought elementally and was unused to weighing life in its subtler quantities (которая думала по-простому и не привыкла обдумывать жизнь в ее более утонченных величинах; elementally — неконтролируемо, стихийно, природно; элементарно; to weigh — взвешивать, оценивать, рассматривать; subtle — острый, тонкий, проницательный; quantity — величина; размер; параметр), read Amos Pentley like a book (прочитала Амоса Пентли, как книгу). She warned Bonner, openly and bluntly, in few words (она предупредила Боннера откровенно и прямо в нескольких словах); but the complexities of higher existence confused the situation to him (но сложности более высокого бытия = высшего порядка запутали ситуацию для него), and he laughed at her evident anxiety (и он посмеялся над ее явной тревогой). To him, Amos was a poor, miserable devil (для него Амос был бедным, несчастным малым; devil — дьявол; парень, малый), tottering desperately into the grave (безнадежно ковыляющим в могилу). And Bonner, who had suffered much, found it easy to forgive greatly (и Боннер, который много пострадал, счел это легким = ему было легко благородно прощать; greatly — возвышенно, благородно).

weigh [weI], subtle [sAtl], anxiety [xN'zaIqtI]

Jees Uck, whose mind was simple, who thought elementally and was unused to weighing life in its subtler quantities, read Amos Pentley like a book. She warned Bonner, openly and bluntly, in few words; but the complexities of higher existence confused the situation to him, and he laughed at her evident anxiety. To him, Amos was a poor, miserable devil, tottering desperately into the grave. And Bonner, who had suffered much, found it easy to forgive greatly.

But one morning, during a bitter snap (но однажды утром во время резкого внезапного похолодания; snap — треск; резкое внезапное похолодание; bitter — резкий, сильный /обыкн. о морозе, промозглой погоде и т. п./), he got up from the breakfast-table and went into the store (он встал из-за стола с завтраком и пошел в склад). Jees Uck was already there, rosy from the trail, to buy a sack of flour (Джиз Ак уже была там, румяная с дороги, чтобы купить мешок муки). A few minutes later, he was out in the snow lashing the flour on her sled (несколько минут спустя он был снаружи в снегу, привязывая = и привязывал муку на ее сани; to lash — крепко связывать; привязывать к /чему-либо/, крепить веревками). As he bent over he noticed a stiffness in his neck and felt a premonition of impending physical misfortune (когда он наклонился, он обратил внимание на окоченение в шее и ощутил предчувствие надвигающейся физической беды; to bend over — наклоняться, склоняться; misfortune — беда, неудача, несчастье; злоключение). And as he put the last half-hitch into the lashing and attempted to straighten up (а когда он сделал последний полуузел в крепеже и попытался выпрямиться), a quick spasm seized him and he sank into the snow (резкая судорога схватила его, и он упал в снег; to sink — опускаться, падать). Tense and quivering, head jerked back (напряженная и дрожащая голова дернулась назад), limbs extended (конечности вытянулись), back arched (спина изогнулась дугой) and mouth twisted and distorted (а рот скривился и перекосился), he appeared as though being racked limb from limb (казалось, словно его растягивают на дыбе, /отрывая/ конечность от конечности; to rack — вздергивать на дыбу; мучить, пытать; раздирать душу, терзать). Without cry or sound, Jees Uck was in the snow beside him (без крика и звука Джиз Ак оказалась в снегу рядом с ним); but he clutched both her wrists spasmodically (а он судорожно схватил оба ее запястья), and as long as the convulsion endured she was helpless (и пока конвульсия продолжалась, она была беспомощна = не могла ничем помочь). In a few moments the spasm relaxed and he was left weak and fainting (через несколько мгновений судорога ослабилась, и он остался слабым и дрожащим), his forehead beaded with sweat (у него на лбу выступили бисеринки пота; beaded — покрытый пузырьками), and his lips flecked with foam (а губы покрылись пеной; to fleck — покрывать пятнами, крапинками).

straighten [streItn], seize [sJz], forehead ['fOrId]

But one morning, during a bitter snap, he got up from the breakfast-table and went into the store. Jees Uck was already there, rosy from the trail, to buy a sack of flour. A few minutes later, he was out in the snow lashing the flour on her sled. As he bent over he noticed a stiffness in his neck and felt a premonition of impending physical misfortune. And as he put the last half-hitch into the lashing and attempted to straighten up, a quick spasm seized him and he sank into the snow. Tense and quivering, head jerked back, limbs extended, back arched and mouth twisted and distorted, he appeared as though being racked limb from limb. Without cry or sound, Jees Uck was in the snow beside him; but he clutched both her wrists spasmodically, and as long as the convulsion endured she was helpless. In a few moments the spasm relaxed and he was left weak and fainting, his forehead beaded with sweat, and his lips flecked with foam.

"Quick!" he muttered (быстро! — пробормотал он), in a strange, hoarse voice (странным сиплым голосом). "Quick! Inside (быстро! вовнутрь!)!"

He started to crawl on hands and knees (он начал ползти на руках и коленях = на четвереньках), but she raised him up (но она подняла его), and, supported by her young arm, he made faster progress (и, поддерживаемый ее молодой рукой, он стал продвигаться быстрее; to make progress — делать успехи; progress — прогресс, развитие; движение вперед, продвижение). As he entered the store the spasm seized him again (когда он вошел в магазин, его опять схватила судорога), and his body writhed irresistibly away from her and rolled and curled on the floor (и его тело неодолимо отплелось от нее и каталось, и извивалось = и стало кататься и извиваться на полу; to writhe — скручивать, сплетать; корчиться /от боли/). Amos Pentley came and looked on with curious eyes (пришел Амос Пентли и стал наблюдать любопытными глазами; to look on — наблюдать (вместо того, чтобы что-либо делать/).

hoarse [hLs], young [jAN], writhe [raID]

"Quick!" he muttered, in a strange, hoarse voice. "Quick! Inside!"

He started to crawl on hands and knees, but she raised him up, and, supported by her young arm, he made faster progress. As he entered the store the spasm seized him again, and his body writhed irresistibly away from her and rolled and curled on the floor. Amos Pentley came and looked on with curious eyes.

"Oh, Amos (о, Амос)!" she cried in an agony of apprehension and helplessness (закричала она в страдании мрачного предчувствия и беспомощности), "him die, you think (его умирает, ты думаешь)?" But Amos shrugged his shoulders and continued to look on (но Амос пожал плечами и продолжал /праздно/ наблюдать).

Bonner's body went slack (тело Боннера расслабилось; slack — вялый; расслабленный, разбитый), the tense muscles easing down and an expression of relief coming into his face (напряженные мускулы уменьшили напряжение, и на его лице появилось выражение облегчения; to ease down — уменьшать напряжение, усилие). "Quick!" he gritted between his teeth (скорее! — сказал он сквозь стиснутые зубы; to grit — стискивать /зубы — в гневе, решительно, и т. п./), his mouth twisting with the on-coming of the next spasm and with his effort to control it (/при этом/ его рот кривился от приближения следующего спазма и от усилия сдержать его). "Quick, Jees Uck (быстрее, Джиз Ак)! The medicine (лекарство)! Never mind (не беспокойся; never mind — ничего, неважно, не беспокойтесь, не беда)! Drag me (тащи меня)!"

muscle [mAsl], relief [rI'lJf], medicine ['medsIn]

"Oh, Amos!" she cried in an agony of apprehension and helplessness, "him die, you think?" But Amos shrugged his shoulders and continued to look on.

Bonner's body went slack, the tense muscles easing down and an expression of relief coming into his face. "Quick!" he gritted between his teeth, his mouth twisting with the on-coming of the next spasm and with his effort to control it. "Quick, Jees Uck! The medicine! Never mind! Drag me!"

She knew where the medicine-chest stood (она знала, где стоит ящик с лекарствами), at the rear of the room beyond the stove (в задней части помещения за печкой), and thither, by the legs, she dragged the struggling man (и туда за ноги она потащила бьющегося в судорогах мужчину; struggling — в бедственном положении; to struggle — бороться; биться, отбиваться). As the spasm passed (когда судорога прошла) he began, very faint and very sick, to overhaul the chest (он, очень слабый и очень бледный, начал тщательно исследовать ящик = содержимое ящика; to overhaul — тщательно исследовать, изучать; проверять). He had seen dogs die exhibiting symptoms similar to his own (он /уже/ видел, как умирают собаки, проявляющие симптомы, подобные его собственным), and he knew what should be done (и он знал, что следует сделать). He held up a vial of chloral hydrate (он поднял пузырек хлоралгидрата¹), but his fingers were too weak and nerveless to draw the cork (но его пальцы были слишком слабы и бессильны, чтобы вытащить пробку). This Jees Uck did for him (это Джиз Ак сделала за него), while he was plunged into another convulsion (в то время как он был ввергнут в еще одну конвульсию; to plunge into — ввергать). As he came out of it he found the open bottle proffered him (когда он вышел из нее, он обнаружил, что ему предлагают открытую бутылочку), and looked into the great black eyes of the woman (и заглянул в огромные черные глаза женщины) and read what men have always read in the Mate-woman's eyes (и прочел то, что мужчины всегда прочитывали в глазах женщины-супруги; mate — муж, супруг; жена, супруга; самец; самка). Taking a full dose of the stuff (приняв полную дозу лекарства), he sank back until another spasm had passed (он откинулся назад, пока не прошел еще один спазм). Then he raised himself limply on his elbow (потом он слабо поднялся на локте; limp — мягкий; безвольный, слабый).

thither ['DIDq], exhibit [Ig'zIbIt], hydrate ['haIdreIt]

She knew where the medicine-chest stood, at the rear of the room beyond the stove, and thither, by the legs, she dragged the struggling man. As the spasm passed he began, very faint and very sick, to overhaul the chest. He had seen dogs die exhibiting symptoms similar to his own, and he knew what should be done. He held up a vial of chloral hydrate, but his fingers were too weak and nerveless to draw the cork. This Jees Uck did for him, while he was plunged into another convulsion. As he came out of it he found the open bottle proffered him, and looked into the great black eyes of the woman and read what men have always read in the Mate-woman's eyes. Taking a full dose of the stuff, he sank back until another spasm had passed. Then he raised himself limply on his elbow.

"Listen, Jees Uck (послушай, Джиз Ак)!" he said very slowly (сказал он очень медленно), as though aware of the necessity for haste and yet afraid to hasten (как будто осознавая необходимость в спешке и, тем не менее, боясь спешить; aware of — осознающий). "Do what I say (сделай, что я скажу). Stay by my side, but do not touch me (останься со мной, но не трогай меня). I must be very quiet, but you must not go away (я должен быть очень спокойным, но тебе нельзя уходить)." His jaw began to set and his face to quiver and distort with the fore-running pangs (его челюсти начали сжиматься, а его лицо — дрожать и перекашиваться от предшествующих мук), but he gulped and struggled to master them (но он вдохнул воздух и постарался изо всех сил преодолеть их). "Do not got away (не уходи). And do not let Amos go away (и не позволяй Амосу уходить). Understand (пойми)! Amos must stay right here (Амос должен остаться именно здесь; right here — прямо здесь, именно в данном месте; прямо сейчас, именно в данный момент)."

listen [lIsn], though [Dqu], touch [tAC]

"Listen, Jees Uck!" he said very slowly, as though aware of the necessity for haste and yet afraid to hasten. "Do what I say. Stay by my side, but do not touch me. I must be very quiet, but you must not go away." His jaw began to set and his face to quiver and distort with the fore-running pangs, but he gulped and struggled to master them. "Do not got away. And do not let Amos go away. Understand! Amos must stay right here."

She nodded her head (она кивнула головой), and he passed off into the first of many convulsions (а он отошел в одну из многих конвульсий), which gradually diminished in force and frequency (которые постепенно уменьшались по силе и частоте). Jees Uck hung over him remembering his injunction and not daring to touch him (Джиз Ак нависла над ним, помня его приказ и не осмеливаясь касаться его; to hang over — нависать; injunction — судебный запрет, запретительная норма; книжн. директива, предписание, приказ, указание). Once Amos grew restless and made as though to go into the kitchen (один раз Амос стал беспокойным = забеспокоился и попытался якобы пойти в кухню); but a quick blaze from her eyes quelled him (но резкий огонь из ее глаз успокоил его; to quell — подавлять; успокаивать), and after that, save for his laboured breathing and charnel cough, he was very quiet (и после этого, за исключением его затрудненного дыхания и кашля /как/ из склепа¹, он был очень тихим; charnel-house — склеп).

frequency ['frJkwqnsI], once [wAns], quiet ['kwaIqt]

She nodded her head, and he passed off into the first of many convulsions, which gradually diminished in force and frequency. Jees Uck hung over him remembering his injunction and not daring to touch him. Once Amos grew restless and made as though to go into the kitchen; but a quick blaze from her eyes quelled him, and after that, save for his laboured breathing and charnel cough, he was very quiet.

Bonner slept (Боннер заснул; to sleep — спать, заснуть). The blink of light that marked the day disappeared (мерцание света, которое обозначало день, исчезло). Amos, followed about by the woman's eyes, lighted the kerosene lamps (Амос, за которым следили глаза женщины, зажег керосиновые лампы). Evening came on (наступил вечер; to come on — наступать, приближаться /о времени дня или года/). Through the north window the heavens were emblazoned with an auroral display (через северное окно = за окном на север небеса были великолепно украшены = небеса великолепно украсило зрелище, вызванное северным сиянием; emblazoned — расписанный; богато, великолепно украшенный; to emblazon — украшать геральдическими символами, расписывать; blazon — герб, символ; auroral — вызванный северным или южным сиянием), which flamed and flared and died down into blackness (которое пылало, и вспыхивало, и увядало во мраке; to flame — гореть ярким пламенем, пылать; to flare — гореть ярким, неровным пламенем; ярко вспыхивать; to die down — увядать). Some time after that, Neil Bonner roused (через некоторое время после этого Нил Боннер пробудился). First he looked to see that Amos was still there (сначала он посмотрел и увидел, что Амос все еще там), then smiled at Jees Uck and pulled himself up (потом улыбнулся Джиз Ак и собрался с силами; to pull oneself up — собираться с силами; брать себя в руки). Every muscle was stiff and sore (каждый мускул окостенел и болел; stiff — тугой, негибкий, жесткий; окостеневший, одеревенелый; sore — больной; болезненный, чувствительный; воспаленный; вызывающий боль, страдание), and he smiled ruefully (и он печально улыбнулся), pressing and prodding himself as if to ascertain the extent of the ravage (давя и тыкая себя, словно чтобы обнаружить степень разрушительного действия). Then his face went stern and businesslike (затем его лицо стало суровым и деловым; to go — становиться).

evening ['JvnIN], heaven [hevn], auroral [L'rLrql]

Bonner slept. The blink of light that marked the day disappeared. Amos, followed about by the woman's eyes, lighted the kerosene lamps. Evening came on. Through the north window the heavens were emblazoned with an auroral display, which flamed and flared and died down into blackness. Some time after that, Neil Bonner roused. First he looked to see that Amos was still there, then smiled at Jees Uck and pulled himself up. Every muscle was stiff and sore, and he smiled ruefully, pressing and prodding himself as if to ascertain the extent of the ravage. Then his face went stern and businesslike.

"Jees Uck (Джиз Ак)," he said, "take a candle (возьми свечу). Go into the kitchen (иди на кухню). There is food on the table (на столе еда) — biscuits and beans and bacon (сухое печенье, бобы и бекон); also, coffee in the pot on the stove (еще на плите в кофейнике кофе). Bring it here on the counter (принеси его сюда на прилавок). Also, bring tumblers and water and whisky (также принеси стаканы, воду и виски), which you will find on the top shelf of the locker (которые ты найдешь на верхней полке шкафчика). Do not forget the whisky (не забудь виски)."

biscuit ['bIskIt], counter ['kauntq], also ['Llsqu]

"Jees Uck," he said, "take a candle. Go into the kitchen. There is food on the table — biscuits and beans and bacon; also, coffee in the pot on the stove. Bring it here on the counter. Also, bring tumblers and water and whisky, which you will find on the top shelf of the locker. Do not forget the whisky."

Having swallowed a stiff glass of the whisky (проглотив = выпив приличный стакан виски; stiff — полный, приличный), he went carefully through the medicine chest (он тщательно исследовал ящик с лекарствами; to go through — тщательно разбирать пункт за пунктом, внимательно исследовать), now and again putting aside, with definite purpose, certain bottles and vials (время от времени откладывая в сторону с определенной целью некоторые бутылочки и пузырьки; now and again — иногда; время от времени). Then he set to work on the food (затем он принялся за работу над пищей; to set to do smth. — засесть /за работу/, взяться, приняться /за что-либо, делать что-либо/), attempting a crude analysis (пробуя /сделать/ грубый анализ; to attempt — пытаться, пробовать, делать попытку). He had not been unused to the laboratory in his college days and was possessed of sufficient imagination to achieve results with his limited materials (он не был непривычен = был привычен к лаборатории = не чурался лаборатории в дни учебы в колледже и обладал достаточным воображением, чтобы достичь результатов своими ограниченными материалами; to possess — иметь; владеть; обладать). The condition of tetanus (состояние столбняка; tetanus — столбняк; длительное сокращение скелетной мышцы, судорога), which had marked his paroxysms (которое характеризовало его припадки; to mark — отмечать, характеризовать), simplified matters (упростило дело), and he made but one test (и он провел лишь один анализ; test — исследование, анализ; проверка). The coffee yielded nothing (кофе не дал ничего); nor did the beans (бобы тоже). To the biscuits he devoted the utmost care (сухому печенью он уделил предельное внимание; to devote — посвящать /себя чему-то возвышенному/; уделять, жертвовать /время, деньги/). Amos, who knew nothing of chemistry (Амос, который ничего не знал о химии), looked on with steady curiosity (наблюдал со спокойным любопытством; steady — устойчивый; спокойный). But Jees Uck, who had boundless faith in the white man's wisdom (а Джиз Ак, которая имела безграничную веру в мудрость белого человека), and especially in Neil Bonner's wisdom (а особенно в мудрость Нила Боннера), and who not only knew nothing but knew that she knew nothing (и которая не только ничего не знала, но знала, что она ничего не знает) watched his face rather than his hands (наблюдала скорее за его лицом, нежели за его руками).

swallow ['swOlqu], through [TrH], achieve [q'CJv]

Having swallowed a stiff glass of the whisky, he went carefully through the medicine chest, now and again putting aside, with definite purpose, certain bottles and vials. Then he set to work on the food, attempting a crude analysis. He had not been unused to the laboratory in his college days and was possessed of sufficient imagination to achieve results with his limited materials. The condition of tetanus, which had marked his paroxysms, simplified matters, and he made but one test. The coffee yielded nothing; nor did the beans. To the biscuits he devoted the utmost care. Amos, who knew nothing of chemistry, looked on with steady curiosity. But Jees Uck, who had boundless faith in the white man's wisdom, and especially in Neil Bonner's wisdom, and who not only knew nothing but knew that she knew nothing watched his face rather than his hands.

Step by step he eliminated possibilities (шаг за шагом он исключал возможности), until he came to the final test (пока не подошел к окончательной проверке). He was using a thin medicine vial for a tube, and this he held between him and the light (он пользовался пузырьком от лекарства из тонкого стекла вместо пробирки, и его он держал между собой и светом), watching the slow precipitation of a salt through the solution contained in the tube (наблюдая за медленным выпадением соли сквозь раствор, содержавшийся в пробирке). He said nothing (он ничего не сказал), but he saw what he had expected to see (но он увидел то, что он ожидал увидеть). And Jees Uck, her eyes riveted on his face (и Джиз Ак с глазами, прикованными к его лицу), saw something too (тоже что-то увидела), — something that made her spring like a tigress upon Amos (нечто, что заставило ее прыгнуть, как тигрица, на Амоса), and with splendid suppleness and strength bend his body back across her knee (и с превосходной гибкостью и силой отклонить = перекинуть его тело назад через ее колено). Her knife was out of its sheaf and uplifted (ее нож был = оказался вне ножен и был поднят), glinting in the lamplight (сверкая в свете лампы). Amos was snarling (Амос рычал); but Bonner intervened ere the blade could fall (но Боннер вмешался прежде, чем лезвие опустилось: «могло опуститься»).

strength [streNT], knee [nJ], intervene ["Intq'vJn]

Step by step he eliminated possibilities, until he came to the final test. He was using a thin medicine vial for a tube, and this he held between him and the light, watching the slow precipitation of a salt through the solution contained in the tube. He said nothing, but he saw what he had expected to see. And Jees Uck, her eyes riveted on his face, saw something too, — something that made her spring like a tigress upon Amos, and with splendid suppleness and strength bend his body back across her knee. Her knife was out of its sheaf and uplifted, glinting in the lamplight. Amos was snarling; but Bonner intervened ere the blade could fall.

"That's a good girl, Jees Uck (это = ты хорошая девочка, Джиз Ак). But never mind (но ничего). Let him go (отпусти его: «позволь ему идти»; to let go — отпускать, освобождать)!"

She dropped the man obediently (она покорно бросила мужчину), though with protest writ large on her face (хотя с протестом, ясно выраженным у нее на лице; writ large — явный, ясно выраженный); and his body thudded to the floor (и его тело шлепнулось на пол; to thud — бухнуться, свалиться, сорваться, шлепнуться; ударяться с глухим стуком). Bonner nudged him with his moccasined foot (Боннер подтолкнул его ногой в мокасине; moccasins — мокасины /обувь индейцев; как правило, шьется из одного куска мягкой оленьей кожи без каблуков/).

"Get up, Amos (вставай, Амос)!" he commanded (скомандовал он). "You've got to pack an outfit yet to-night and hit the trail (ты должен уложить снаряжение еще сегодня вечером и свалить; to hit the trail — свалить, уйти)."

"You don't mean to say (ты /же/ не хочешь сказать) — " Amos blurted savagely (зло выпалил Амос; savagely — жестоко, свирепо, зло, беспощадно; разгневанно, в ярости, взбешенно; savage — дикий).

obediently [q'bJdIqntlI], floor [flL], savagely ['sxvIGlI]

"That's a good girl, Jees Uck. But never mind. Let him go!"

She dropped the man obediently, though with protest writ large on her face; and his body thudded to the floor. Bonner nudged him with his moccasined foot.

"Get up, Amos!" he commanded. "You've got to pack an outfit yet to-night and hit the trail."

"You don't mean to say — " Amos blurted savagely.

"I mean to say that you tried to kill me (я хочу сказать, что ты попытался убить меня)," Neil went on in cold, even tones (продолжал Нил холодным, ровным тоном). "I mean to say that you killed Birdsall (я хочу сказать, что ты убил Бердсэла), for all the Company believes he killed himself (хотя Компания считает, что он убил себя сам; for all — хотя, несмотря на). You used strychnine in my case (в случае со мной ты воспользовался стрихнином). God knows with what you fixed him (Бог знает, чем ты прикончил его; to fix — прикреплять; расправиться, прикончить, убить). Now I can't hang you (сейчас я не могу повесить тебя). You're too near dead as it is (ты и так слишком близок к смерти; as it is — и так, и без того). But Twenty Mile is too small for the pair of us (но Двадцатая Миля слишком мала для нас двоих: «для пары из нас»), and you've got to mush (и ты должен уехать на собачьей упряжке; to mush — путешествовать по снегу с помощью собачьих упряжек). It's two hundred miles to Holy Cross (до Святого Креста двести миль). You can make it if you're careful not to over-exert (ты можешь добраться до него, если ты будешь осмотрителен, чтобы не перенапрягаться; to make — проходить, проезжать /какое-либо расстояние/; достигать /какого-либо места; первонач. мор./; to exert — напрягать /силы/, приводить в действие; бороться, прилагать усилия). I'll give you grub, a sled, and three dogs (я дам тебе жратву, сани и трех собак). You'll be as safe as if you were in jail (ты будешь в безопасности, как за каменной стеной; as safe as houses/as if you were in jail — в абсолютной безопасности, как за каменной стеной: «как если бы ты был в тюрьме»), for you can't get out of the country (ибо ты не можешь выбраться из страны). And I'll give you one chance (и я дам тебе один шанс). You're almost dead (ты почти мертв). Very well (очень хорошо). I shall send no word to the Company until the spring (я не отправлю ни слова Компании до весны). In the meantime, the thing for you to do is to die (за это время что тебе нужно сделать, так это умереть = тебе нужно умереть). Now MUSH (теперь ЕЗЖАЙ)!"

strychnine ['strIknJn], dead [ded], almost ['Llmqust]

"I mean to say that you tried to kill me," Neil went on in cold, even tones. "I mean to say that you killed Birdsall, for all the Company believes he killed himself. You used strychnine in my case. God knows with what you fixed him. Now I can't hang you. You're too near dead as it is. But Twenty Mile is too small for the pair of us, and you've got to mush. It's two hundred miles to Holy Cross. You can make it if you're careful not to over-exert. I'll give you grub, a sled, and three dogs. You'll be as safe as if you were in jail, for you can't get out of the country. And I'll give you one chance. You're almost dead. Very well. I shall send no word to the Company until the spring. In the meantime, the thing for you to do is to die. Now MUSH!"

"You go to bed (ты ложись в постель)!" Jees Uck insisted (настаивала Джиз Ак), when Amos had churned away into the night towards Holy Cross (когда Амос /уже/ потрясся /на санях/ прочь в ночь к Святому Кресту). "You sick man yet, Neil (Нил, ты еще больной человек)."

"And you're a good girl, Jees Uck (а ты хорошая девушка, Джиз Ак)," he answered (ответил он). "And here's my hand on it (и вот моя рука в том; hand — рука, клятва, обещание). But you must go home (но ты должна уйти домой)."

"You don't like me (ты меня не любишь = я тебе не нравлюсь)," she said simply (сказала она простодушно).

He smiled, helped her on with her parka (он улыбнулся, помог /одеть/ ей ее парку), and led her to the door (и провел ее до двери; to lead — вести). "Only too well, Jees Uck (просто /нравишься/ слишком сильно)," he said softly (сказал он нежно); "only too well (просто слишком сильно)."

towards [tq'wLdz], answer ['Rnsq], door [dL]

"You go to bed!" Jees Uck insisted, when Amos had churned away into the night towards Holy Cross. "You sick man yet, Neil."

"And you're a good girl, Jees Uck," he answered. "And here's my hand on it. But you must go home."

"You don't like me," she said simply.

He smiled, helped her on with her parka, and led her to the door. "Only too well, Jees Uck," he said softly; "only too well."

After that the pall of the Arctic night fell deeper and blacker on the land (после этого покров арктической ночи опустился глубже и темнее на землю). Neil Bonner discovered that he had failed to put proper valuation upon even the sullen face of the murderous and death-stricken Amos (Нил Боннер обнаружил, что ему не удалось должным образом оценить даже зловещее лицо кровожадного и пораженного смертью Амоса; to fail — не удаться, не сделать; to put valuation upon — дать оценку, оценить; proper — правильный, должный; надлежащий). It became very lonely at Twenty Mile (на Двадцатой Миле стало очень одиноко). "For the love of God, Prentiss, send me a man (ради любви к Богу, Прентис, пошлите мне человека)," he wrote to the agent at Fort Hamilton, three hundred miles up river (написал он агенту в Форте Гамильтон в трехстах милях выше по течению реки). Six weeks later the Indian messenger brought back a reply (шесть недель спустя индеец-посланец принес назад ответ; to bring back — приносить обратно). It was characteristic (он был типичным): "Hell (черт побери; hell — ад; восклицание, выражающее гнев, досаду, раздражение). Both feet frozen (обморозил обе ноги; to freeze — обморозить, отморозить; заморозить). Need him myself (он мне нужен самому) — Prentiss (Прентис)."

discover [dIs'kAvq], brought [brLt], characteristic ["kxrIktq'rIstIk]

After that the pall of the Arctic night fell deeper and blacker on the land. Neil Bonner discovered that he had failed to put proper valuation upon even the sullen face of the murderous and death-stricken Amos. It became very lonely at Twenty Mile. "For the love of God, Prentiss, send me a man," he wrote to the agent at Fort Hamilton, three hundred miles up river. Six weeks later the Indian messenger brought back a reply. It was characteristic: "Hell. Both feet frozen. Need him myself — Prentiss."

To make matters worse (в довершение всего; to make matters worse — более того; в довершение всего: «чтобы сделать вещи хуже»), most of the Toyaats were in the back country on the flanks of a caribou herd (большинство тояатов были в глуши на флангах одного стада карибу; back country — отдаленные от центра районы; глушь), and Jees Uck was with them (и Джиз Ак была с ними). Removing to a distance seemed to bring her closer than ever (переезд на расстояние, казалось, принес ее ближе = приблизил ее более, чем когда-либо), and Neil Bonner found himself picturing her, day by day, in camp and on trail (и Нил Боннер обнаружил, что он представляет себе ее, день за днем, в лагере и на охоте; to picture — представлять себе, воображать). It is not good to be alone (плохо быть одному). Often he went out of the quiet store (часто он выходил из тихого пакгауза), bare-headed and frantic (без шапки и обезумевший; frantic — безумный, неистовый, яростный), and shook his fist at the blink of day that came over the southern sky-line (и грозил кулаком мерцанию дня, которое переходило за южный горизонт; to shake one's fist — трясти кулаком, грозить; sky-line — горизонт, линия видимого горизонта). And on still, cold nights he left his bed and stumbled into the frost (а в безмолвные, холодные ночи он покидал кровать = вставал с кровати и шел, спотыкаясь, на мороз), where he assaulted the silence at the top of his lungs (где он поносил тишину во всю глотку; at the top of one’s lungs — во все горло, во весь голос, во всю глотку: «на вершине/самой высокой точке своих легких = насколько позволяли легкие»; to assault — накидываться, набрасываться, оскорблять; резко критиковать), as though it were some tangible, sentiment thing that he might arouse (словно это было нечто вещественное, чувствительное, что он мог пробудить; tangible — вещественный, материальный, осязаемый; ясный; ощутимый, заметный; отчетливый, реальный); or he shouted at the sleeping dogs till they howled and howled again (или он кричал на спящих собак, пока они не завывали снова и снова). One shaggy brute he brought into the post (одно лохматое животное он принес на пост), playing that it was the new man sent by Prentiss (притворяясь, что = и вел себя так, словно это новый человек, присланный Прентисом; to play — играть; играть роль, притворяться). He strove to make it sleep decently under blankets at nights and to sit at table and eat as a man should (он прилагал усилия, чтобы заставить его спать благопристойно под одеялами по ночам и сидеть за столом и есть, как положено человеку); but the beast, mere domesticated wolf that it was (но зверюга, всего лишь прирученный волк, которым он был), rebelled, and sought out dark corners and snarled and bit him in the leg (бунтовал, обыскивал темные углы, рычал и укусил его за ногу; to seek out — отыскивать, выискивать; to bite — кусать), and was finally beaten and driven forth (в конце концов он был побит и изгнан; to beat — бить; to drive forth — прогонять; to drive — гнать).

caribou ['kxrIbH], southern ['sADqn], howl [haul]

To make matters worse, most of the Toyaats were in the back country on the flanks of a caribou herd, and Jees Uck was with them. Removing to a distance seemed to bring her closer than ever, and Neil Bonner found himself picturing her, day by day, in camp and on trail. It is not good to be alone. Often he went out of the quiet store, bare-headed and frantic, and shook his fist at the blink of day that came over the southern sky-line. And on still, cold nights he left his bed and stumbled into the frost, where he assaulted the silence at the top of his lungs, as though it were some tangible, sentiment thing that he might arouse; or he shouted at the sleeping dogs till they howled and howled again. One shaggy brute he brought into the post, playing that it was the new man sent by Prentiss. He strove to make it sleep decently under blankets at nights and to sit at table and eat as a man should; but the beast, mere domesticated wolf that it was, rebelled, and sought out dark corners and snarled and bit him in the leg, and was finally beaten and driven forth.

Then the trick of personification seized upon Neil Bonner and mastered him (затем уловка с воплощением ухватилась за Нила Боннера и овладела им). All the forces of his environment metamorphosed into living (все силы его окружения превратились в живое = живые существа), breathing entities and came to live with him (дышащие жизнью сущности и стали жить с ним; breathing — /словно/ живой, дышащий жизнью /о статуе и т. п./). He recreated the primitive pantheon (он воскресил первобытный пантеон); reared an altar to the sun and burned candle fat and bacon grease thereon (соорудил алтарь солнцу и зажигал на нем свечи из жира и топленого сала от бекона); and in the unfenced yard (а во дворе без забора), by the long-legged cache (у длинноногого лабаза), made a frost devil (сделал демона мороза), which he was wont to make faces at and mock (которому он имел обыкновение строить рожи и насмехаться над ним) when the mercury oozed down into the bulb (когда ртуть стекалась вниз в шарик термометра; wont — имеющий обыкновение /чаще с инф./; bulb — луковицеобразное расширение стеклянной трубки: шарик /термометра/, колба /электрической лампы/). All this in play, of course (все это в шутку, конечно; in play — в шутку). He said it to himself that it was in play (он говорил /это/ себе, что это в шутку), and repeated it over and over to make sure (и повторял это снова и снова на всякий случай; to make sure — удостовериться; на всякий случай), unaware that madness is ever prone to express itself in make-believe and play (не сознавая, что безумие всегда склонно выражаться в фантазии и в шутке; make-believe — притворство: «заставить поверить»; игра, в которой дети воображают себя кем-либо; воображение, фантазия).

environment [In'vaIqrqnmqnt], pantheon ['pxnTIqn], sure [Suq]

Then the trick of personification seized upon Neil Bonner and mastered him. All the forces of his environment metamorphosed into living, breathing entities and came to live with him. He recreated the primitive pantheon; reared an altar to the sun and burned candle fat and bacon grease thereon; and in the unfenced yard, by the long-legged cache, made a frost devil, which he was wont to make faces at and mock when the mercury oozed down into the bulb. All this in play, of course. He said it to himself that it was in play, and repeated it over and over to make sure, unaware that madness is ever prone to express itself in make-believe and play.

One midwinter day (однажды в середине зимы), Father Champreau, a Jesuit missionary, pulled into Twenty Mile (на Двадцатую Милю прибыл отец Шампро, иезуитский миссионер; to pull into — прибывать; to pull — тянуть, тащить). Bonner fell upon him and dragged him into the post (Боннер набросился на него и затащил его на пост), and clung to him and wept (и цеплялся к нему и плакал; to cling — цепляться; прилипать; крепко держаться; прильнуть), until the priest wept with him from sheer compassion (пока священник не заплакал с ним из чистейшего сострадания; sheer — абсолютный, полнейший, сущий, явный). Then Bonner became madly hilarious and made lavish entertainment (потом Боннер стал безумно веселым и устроил обильное угощение; lavish — щедрый; неумеренный, расточительный; обильный; богатый, чрезмерный; entertainment — вечер, вечеринка; гостеприимство; угощение; to entertain — принимать, угощать /гостей/), swearing valiantly that his guest should not depart (отважно клянясь, что его гость не уедет). But Father Champreau was pressing to Salt Water on urgent business for his order (но отец Шампро торопился в Соленую Воду по срочному делу по своим церковным делам: «по делам своего /монашеского/ ордена»; salt water — соленая вода, морская вода, рассол; order — приказ; духовный сан; for — для; обозначает годность, пригодность для чего-либо), and pulled out next morning (и удалился следующим утром), with Bonner's blood threatened on his head (несмотря на угрозу ответственности за гибель Боннера; with — несмотря, вопреки; to have smb.’s blood on one’s head — быть ответственным за гибель кого-либо; threatened — такой, которым угрожают; to threaten — угрожать).

Jesuit ['GezjuIt], priest [prJst], threaten [Tretn]

One midwinter day, Father Champreau, a Jesuit missionary, pulled into Twenty Mile. Bonner fell upon him and dragged him into the post, and clung to him and wept, until the priest wept with him from sheer compassion. Then Bonner became madly hilarious and made lavish entertainment, swearing valiantly that his guest should not depart. But Father Champreau was pressing to Salt Water on urgent business for his order, and pulled out next morning, with Bonner's blood threatened on his head.

And the threat was in a fair way toward realization (а угроза была /уже/ на верном пути к исполнению; in a fair way — на верном пути, на пороге), when the Toyaats returned from their long hunt to the winter camp (когда тояаты вернулись со своей долгой охоты в зимний лагерь). They had many furs (у них было много мехов), and there was much trading and stir at Twenty Mile (и на Двадцатой Миле было много торговли и суматохи; stir — шевеление; суета, суматоха; to stir — шевелить/ся/; двигать/ся/). Also, Jees Uck came to buy beads and scarlet cloths and things (кроме того, Джиз Ак пришла купить бусы, и алую материю, и прочее; also — также; кроме того; and things — и прочее, и тому подобное), and Bonner began to find himself again (и Боннер стал снова приходить себя; to find oneself — найти свое призвание, «обрести себя»; прийти в себя). He fought for a week against her (он неделю боролся с ней). Then the end came one night when she rose to leave (потом однажды вечером наступила развязка, когда она встала, чтобы уйти; end — конец; развязка; to rise — вставать, подниматься). She had not forgotten her repulse (она не забыла отказ; to forget — забыть), and the pride that drove Spike O'Brien on to complete the North-West Passage by land was her pride (и самолюбие, которое подталкивало Спайка О'Брайена вперед на осуществление Северо-Западного Прохода по суше, было ее самолюбием = и ее самолюбие не уступало тому самолюбию, которое…; pride — гордость; чувство гордости; гордыня; чувство собственного достоинства, самолюбие).

fought [fLt], against [q'genst], complete [kqm'plJt]

And the threat was in a fair way toward realization, when the Toyaats returned from their long hunt to the winter camp. They had many furs, and there was much trading and stir at Twenty Mile. Also, Jees Uck came to buy beads and scarlet cloths and things, and Bonner began to find himself again. He fought for a week against her. Then the end came one night when she rose to leave. She had not forgotten her repulse, and the pride that drove Spike O'Brien on to complete the North-West Passage by land was her pride.

"I go now (я сейчас ухожу)," she said; "good-night, Neil (спокойной ночи, Нил)."

But he came up behind her (но он подошел к ней сзади). "Nay, it is not well (нет, это нехорошо)," he said.

And as she turned her face toward his with a sudden joyful flash (и когда она повернула свое лицо к его /лицу/ внезапным радостным /и/ быстрым движением; flash — вспышка, сверкание; миг, мгновение и любое обозначение очень короткого промежутка времени), he bent forward, slowly and gravely (он наклонился вперед медленно и серьезно), as it were a sacred thing (словно это была священная вещь = святыня), and kissed her on the lips (и поцеловал ее в губы). The Toyaats had never taught her the meaning of a kiss upon the lips (тояаты никогда не обучали ее значению поцелуя в губы; to teach — учить, обучать, преподавать), but she understood and was glad (но она поняла и была счастлива).

behind [bI'haInd], forward ['fLwqd], taught [tLt]

"I go now," she said; "good-night, Neil."

But he came up behind her. "Nay, it is not well," he said.

And as she turned her face toward his with a sudden joyful flash, he bent forward, slowly and gravely, as it were a sacred thing, and kissed her on the lips. The Toyaats had never taught her the meaning of a kiss upon the lips, but she understood and was glad.

With the coming of Jees Uck (с приходом Джиз Ак), at once things brightened up (дела сразу же прояснились = стало веселее; to brighten up — прояснять/ся/; наполнять радостью, радовать). She was regal in her happiness (она была великолепна в своем счастье; regal — королевский; величественный), a source of unending delight (/была/ источником бесконечного очарования). The elemental workings of her mind and her naive little ways made an immense sum of pleasurable surprise to the over-civilized man (природная/элементарная работа ее ума = работа ее необразованного ума и ее наивные милые привычки создали огромное количество приятного удивления для сверхцивилизованного человека = безмерно и приятно удивляли сверхцивилизованного человека; little — маленький; милый, дорогой; way — путь; привычка) that had stooped to catch her up (который наклонился, чтобы поднять/подхватить ее). Not alone was she solace to his loneliness (она была не только утешением его одиночеству), but her primitiveness rejuvenated his jaded mind (но ее первобытность восстановила его пресыщенный ум; to rejuvenate — омолаживать/ся/, восстанавливать силы, здоровье; восстанавливать, ремонтировать, реконструировать). It was as though, after long wandering, he had returned to pillow his head in the lap of Mother Earth (это было так, словно после долгих скитаний он вернулся, чтобы уложить свою голову на колени Матушки Земли; lap — колени /верхняя часть ног у сидящего человека/). In short, in Jees Uck he found the youth of the world (короче говоря, в Джиз Ак он нашел молодость мира) — the youth and the strength and the joy (молодость, силу и радость).

brighten ['braItn], source [sLs], youth [jHT]

With the coming of Jees Uck, at once things brightened up. She was regal in her happiness, a source of unending delight. The elemental workings of her mind and her naive little ways made an immense sum of pleasurable surprise to the over-civilized man that had stooped to catch her up. Not alone was she solace to his loneliness, but her primitiveness rejuvenated his jaded mind. It was as though, after long wandering, he had returned to pillow his head in the lap of Mother Earth. In short, in Jees Uck he found the youth of the world — the youth and the strength and the joy.

And to fill the full round of his need (а чтобы полностью удовлетворить круг его нужд), and that they might not see overmuch of each other (и чтобы они не видели друг друга чрезмерно), there arrived at Twenty Mile one Sandy MacPherson (на Двадцатую Милю прибыл некий Сэнди МакФерсон; one — единственный; некий), as companionable a man as ever whistled along the trail or raised a ballad by a camp-fire (самый компанейский человек, какой только насвистывал на тропе или запевал балладу у лагерного костра; as ever — как только; to whistle — свистеть; to raise — поднимать; запеть, начать /песню/). A Jesuit priest had run into his camp (иезуитский священник натолкнулся на его лагерь; to run into — натолкнуться на), a couple of hundred miles up the Yukon (в сотне миль выше по течению Юкона), in the nick of time to say a last word over the body of Sandy's partner (как раз вовремя, чтобы сказать последнее слово над телом компаньона Сэнди; in the nick of time — как раз вовремя). And on departing, the priest had said (и уезжая, священник сказал), "My son, you will be lonely now (сын мой, теперь ты будешь одинок)." And Sandy had bowed his head brokenly (и Сэнди судорожно склонил голову). "At Twenty Mile (на Двадцатой Миле)," the priest added (добавил священник), "there is a lonely man (есть одинокий человек). You have need of each other, my son (вы имеете нужду в друг друге = нужны друг другу, сын мой)."

companionable [kqm'pxnjqnqbl], whistle [wIsl], couple [kApl]

And to fill the full round of his need, and that they might not see overmuch of each other, there arrived at Twenty Mile one Sandy MacPherson, as companionable a man as ever whistled along the trail or raised a ballad by a camp-fire. A Jesuit priest had run into his camp, a couple of hundred miles up the Yukon, in the nick of time to say a last word over the body of Sandy's partner. And on departing, the priest had said, "My son, you will be lonely now." And Sandy had bowed his head brokenly. "At Twenty Mile," the priest added, "there is a lonely man. You have need of each other, my son."

So it was that Sandy became a welcome third at the post (именно поэтому Сэнди стал желанным третьим /человеком/ в фактории), brother to the man and woman that resided there (братом мужчине и женщине, которые проживали там). He took Bonner moose-hunting and wolf-trapping (он водил Боннера на охоту на американского лося и на ловлю капканами волков; to trap — ловить в ловушки, капканы); and, in return, Bonner resurrected a battered and way-worn volume and made him friends with Shakespeare (а Боннер взамен воскресил обветшалый и потрепанный том и подружил его с Шекспиром; way-worn — утомленный /о путнике/: «истрепанный дорогой»; to wear — носить /одежду/; изнашивать), till Sandy declaimed iambic pentameters to his sled-dogs whenever they waxed mutinous (пока Сэнди не стал произносить ямбическими пентаметрами речь своим ездовым собакам всякий раз, как они бунтовали; to wax — расти; становиться, приходить в некоторое состояние /в конструкциях с комплементом, выражающим это состояние/; mutinous — мятежный, восставший, бунтующий; mutiny — мятеж, восстание). And of the long evenings they played cribbage and talked and disagreed about the universe (а долгими вечерами они играли в криббидж¹, беседовали и расходились во взглядах на вселенную; to disagree about — расходиться во взглядах, противоречить, не соглашаться /о чем-либо/), the while Jees Uck rocked matronly in an easy-chair and darned their moccasins and socks (в то время как Джиз Ак раскачивалась, как подобает степенной женщине, в мягком кресле и штопала их мокасины и носки; matronly — подобающий почтенной женщине; характеризующий почтенную женщину; matron — матрона, замужняя женщина и мать семейства /обычно являющаяся в обществе эталоном морали и достоинства/; to darn — штопать; чинить).

brother ['brADq], wolf [wulf], universe ['jHnIvWs]

So it was that Sandy became a welcome third at the post, brother to the man and woman that resided there. He took Bonner moose-hunting and wolf-trapping; and, in return, Bonner resurrected a battered and way-worn volume and made him friends with Shakespeare, till Sandy declaimed iambic pentameters to his sled-dogs whenever they waxed mutinous. And of the long evenings they played cribbage and talked and disagreed about the universe, the while Jees Uck rocked matronly in an easy-chair and darned their moccasins and socks.

Spring came (наступила весна). The sun shot up out of the south (солнце взлетело с юга; to shoot up — вскочить, взбежать, взлететь; to shoot out — выскакивать, вылетать). The land exchanged its austere robes for the garb of a smiling wanton (земля сменила свою строгую мантию на наряд улыбающейся распутницы). Everywhere light laughed and life invited (повсюду смеялся свет и звала жизнь; to invite — приглашать, звать). The days stretched out their balmy length and the nights passed from blinks of darkness to no darkness at all (дни растянули свою теплую продолжительность = теплая продолжительность дней увеличилась, а ночи перешли от моментов темноты до отсутствия темноты вообще; balmy — ароматный; теплый; to pass from smth. to smth. — меняться, переходить /от одного состояния к другому/). The river bared its bosom (река обнажила свое лоно; bosom — грудь, пазуха; лоно, недра), and snorting steamboats challenged the wilderness (а пыхтящие пароходы бросили вызов дикой местности). There were stir and bustle, new faces, and fresh facts (была суматоха и суета, новые лица и свежие факты). An assistant arrived at Twenty Mile (на Двадцатую Милю прибыл помощник), and Sandy MacPherson wandered off with a bunch of prospectors to invade the Koyokuk country (а Сэнди МакФерсон отправился с группой старателей на захват страны койокуков). And there were newspapers and magazines and letters for Neil Bonner (а для Нила Боннера были газеты, журналы и письма). And Jees Uck looked on in worriment (и Джиз Ак наблюдала с беспокойством), for she knew his kindred talked with him across the world (ибо она знала, что это его родственники по другую сторону мира разговаривают с ним; kindred — кровное родство; родственники, родные; род; клан).

south [sauT], austere [Os'tIq], bosom ['buzqm]

Spring came. The sun shot up out of the south. The land exchanged its austere robes for the garb of a smiling wanton. Everywhere light laughed and life invited. The days stretched out their balmy length and the nights passed from blinks of darkness to no darkness at all. The river bared its bosom, and snorting steamboats challenged the wilderness. There were stir and bustle, new faces, and fresh facts. An assistant arrived at Twenty Mile, and Sandy MacPherson wandered off with a bunch of prospectors to invade the Koyokuk country. And there were newspapers and magazines and letters for Neil Bonner. And Jees Uck looked on in worriment, for she knew his kindred talked with him across the world.

Without much shock (без большого потрясения), it came to him that his father was dead (до него дошло, что его отец умер; dead — мертвый, бездыханный; умерший, скончавшийся). There was a sweet letter of forgiveness (было сентиментальное письмо о прощении; sweet — сладкий; сентиментальный), dictated in his last hours (продиктованное в его последние часы). There were official letters from the Company (были официальные письма от Компании), graciously ordering him to turn the post over to the assistant and permitting him to depart at his earliest pleasure (любезно приказывающие ему передать пост помощнику и позволяющие ему уехать по его скорейшему соизволению). A long, legal affair from the lawyers informed him of interminable lists of stocks and bonds, real estate, rents, and chattels that were his by his father's will (длинное юридическое дело от адвокатов информировало его о бесконечных списках акций и облигаций, недвижимого имущества, рент и движимого имущества, которые были его = принадлежали ему по завещанию его отца). And a dainty bit of stationery, sealed and monogramed, implored dear Neil's return to his heart-broken and loving mother (а изысканный кусочек почтовой бумаги с печатью и монограммой умолял дорогого Нила вернуться к своей убитой горем и любящей матушке; heart-broken — убитый горем; с разбитым сердцем).

hour ['auq], pleasure ['pleZq], lawyer ['lLjq]

Without much shock, it came to him that his father was dead. There was a sweet letter of forgiveness, dictated in his last hours. There were official letters from the Company, graciously ordering him to turn the post over to the assistant and permitting him to depart at his earliest pleasure. A long, legal affair from the lawyers informed him of interminable lists of stocks and bonds, real estate, rents, and chattels that were his by his father's will. And a dainty bit of stationery, sealed and monogramed, implored dear Neil's return to his heart-broken and loving mother.

Neil Bonner did some swift thinking (Нил Боннер быстро подумал), and when the Yukon Belle coughed in to the bank on her way down to Bering Sea (и когда « Юконская Красавица» подкашляла = подошла с кашлем к берегу по пути к Берингову морю), he departed — departed with the ancient lie of quick return young and blithe on his lips (он уехал — уехал со старой ложью о быстром возвращении — молодой и жизнерадостной на его устах; blithe — веселый, жизнерадостный, счастливый).

"I'll come back, dear Jees Uck (я вернусь, дорогая Джиз Ак), before the first snow flies (прежде чем полетит первый снег)," he promised her (пообещал он ей), between the last kisses at the gang-plank (между последними поцелуями на сходнях).

ancient ['eInSqnt], blithe [blaID], last [lRst]

Neil Bonner did some swift thinking, and when the Yukon Belle coughed in to the bank on her way down to Bering Sea, he departed — departed with the ancient lie of quick return young and blithe on his lips.

"I'll come back, dear Jees Uck, before the first snow flies," he promised her, between the last kisses at the gang-plank.

And not only did he promise (и он не только пообещал), but, like the majority of men under the same circumstances (но, как большинство мужчин в таких же обстоятельствах), he really meant it (он действительно предполагал это; to mean — намереваться, иметь в виду; думать, подразумевать; предполагать). To John Thompson, the new agent, he gave orders for the extension of unlimited credit to his wife, Jees Uck (Джону Томпсону, новому агенту, он отдал распоряжения о продлении неограниченного кредита его жене, Джиз Ак). Also, with his last look from the deck of the Yukon Belle (к тому же последним взглядом с палубы «Юконcкой Красавицы»), he saw a dozen men at work rearing the logs (он увидел дюжину мужчин за работой по поднятию бревен) that were to make the most comfortable house along a thousand miles of river front (которые должны были построить самый уютный дом на тысячемильной прибрежной зоне; riverfront — прибрежная зона) — the house of Jees Uck, and likewise the house of Neil Bonner (дом Джиз Ак, а также дом Нила Боннера) — ere the first flurry of snow (до первого снегопада; ere — до, перед; flurry — налетевший ливень или снегопад; сильный порыв ветра). For he fully and fondly meant to come back (ибо он всецело и наивно намеревался вернуться; fondly — нежно, ласково, любовно; слишком доверчиво, наивно). Jees Uck was dear to him (Джиз Ак была дорога ему), and, further, a golden future awaited the north (и, более того, север ожидало золотое будущее). With his father's money he intended to verify that future (с помощью денег своего отца он намеревался подтвердить = осуществить это будущее; to verify — проверять, контролировать; подтверждать; исполнять /обещание/). An ambitious dream allured him (его пленила честолюбивая мечта; to lure — завлекать, соблазнять). With his four years of experience (благодаря четырем годам опыта), and aided by the friendly cooperation of the P. C. Company (и при помощи дружеского сотрудничества с Тихоокеанской Компанией), he would return to become the Rhodes of Alaska (он вернется, чтобы стать Родсом¹ Аляски). And he would return (а он вернется), fast as steam could drive (так быстро, как может толкать пар), as soon as he had put into shape the affairs of his father (как только он приведет в порядок дела отца; to put into shape — приводить в порядок; shape — форма; порядок), whom he had never known (которого он никогда не знал), and comforted his mother (и утешит мать), whom he had forgotten (которую он забыл).

circumstance ['sWkqmstqns], dozen [dAzn], future ['fjHCq], allure [q'ljuq]

And not only did he promise, but, like the majority of men under the same circumstances, he really meant it. To John Thompson, the new agent, he gave orders for the extension of unlimited credit to his wife, Jees Uck. Also, with his last look from the deck of the Yukon Belle, he saw a dozen men at work rearing the logs that were to make the most comfortable house along a thousand miles of river front — the house of Jees Uck, and likewise the house of Neil Bonner — ere the first flurry of snow. For he fully and fondly meant to come back. Jees Uck was dear to him, and, further, a golden future awaited the north. With his father's money he intended to verify that future. An ambitious dream allured him. With his four years of experience, and aided by the friendly cooperation of the P. C. Company, he would return to become the Rhodes of Alaska. And he would return, fast as steam could drive, as soon as he had put into shape the affairs of his father, whom he had never known, and comforted his mother, whom he had forgotten.

There was much ado (было много хлопот) when Neil Bonner came back from the Arctic (когда Нил Боннер вернулся из Арктики). The fires were lighted and the fleshpots slung (были зажжены огни и подвешены котлы для варки мяса; to sling — подвешивать), and he took of it all and called it good (и он поел этого всего и счел это хорошим = вкусным; to take — потреблять, принимать внутрь; глотать; есть, пить; вдыхать /табак и т. п./; to call — считать, полагать). Not only was he bronzed and creased (он был не только загорелым и в морщинах; to crease — мять/ся/, сминать/ся/; морщить/ся/), but he was a new man under his skin, with a grip on things and a seriousness and control (но он был другим человеком под своей кожей, со способностью ухватить суть дела/контролировать ситуацию, серьезностью и сдержанностью; new — новый; иной, другой; обновленный; grip — хватка; власть, контроль; понятливость; способность понять, схватить /суть дела/; thing — вещь; дело; ситуация, положение дел; control — самообладание, сдержанность; власть). His old companions were amazed (его старые приятели были изумлены) when he declined to hit up the pace in the good old way (когда он отказался прожигать жизнь в доброй старой манере; to go/hit up the pace — прожигать жизнь), while his father's crony rubbed hands gleefully (в то время как закадычный дружок его отца ликующе потирал руки), and became an authority upon the reclamation of wayward and idle youth (и стал авторитетом по исправлению заблудшей и ленивой молодежи; wayward — своенравный; заблудший; idle — бесполезный; ленивый, праздный; youth — юность; молодежь).

ado [q'dH], authority [L'TOrItI], idle [aIdl]

There was much ado when Neil Bonner came back from the Arctic. The fires were lighted and the fleshpots slung, and he took of it all and called it good. Not only was he bronzed and creased, but he was a new man under his skin, with a grip on things and a seriousness and control. His old companions were amazed when he declined to hit up the pace in the good old way, while his father's crony rubbed hands gleefully, and became an authority upon the reclamation of wayward and idle youth.

For four years Neil Bonner's mind had lain fallow (на протяжении четырех лет разум Нила Боннера лежал под паром = отдыхал; fallow — невспаханный, невозделанный /о земле/; незасеянный, не занятый под культуру; неразвитой /о человеке/; to lie fallow — лежать под паром). Little that was new had been added to it (немногое /из того/, что было новым = мало нового добавилось в него), but it had undergone a process of selection (но он = разум подвергся процессу отбора). It had, so to say, been purged of the trivial and superfluous (он был, так сказать, очищен от банального и ненужного). He had lived quick years, down in the world (он прожил недолгие годы на задворках мира; quick — недолго длящийся; down — ниже по /расположенный внизу или в более отдаленном месте/); and, up in the wilds (и вдали в дикой местности), time had been given him to organize the confused mass of his experiences (ему было дано время упорядочить смешанную массу его впечатлений; to organize — организовать, систематизировать). His superficial standards had been flung to the winds and new standards erected on deeper and broader generalizations (его поверхностные критерии были отброшены на все четыре стороны, а новые критерии были построены на более глубоких и более фундаментальных обобщениях; to fling — бросаться; бросать; to the winds — на все четыре стороны; broad — широкий; главный, основной). Concerning civilization (что касается цивилизации), he had gone away with one set of values (/то/ он ушел с одним набором ценностей), had returned with another set of values (/а/ вернулся с другим /набором ценностей/). Aided, also, by the earth smells in his nostrils and the earth sights in his eyes (к тому же, благодаря запахам земли в ноздрях и образам земли в глазах), he laid hold of the inner significance of civilization (он овладел внутренним смыслом цивилизации; to lay hold of — завладеть; hold — схватывание; владение, обладание), beholding with clear vision its futilities and powers (замечая ясным видением ее поверхностность и могущество = ее несущественные и существенные стороны; futility — тщетность; пустота, поверхностность; power — сила, мощь; могущество; способность, возможность). It was a simple little philosophy he evolved (это была простая небольшая философия, которую он вывел = он вывел простую небольшую философию; to evolve — развертывать, раскручивать; развивать, выводить /теорию и т. п./). Clean living was the way to grace (непорочная жизнь /была/ путем к благодати). Duty performed was sanctification (исполнение долга /было/ искуплением/очищением от греха; to sanctify — освящать, благословлять; очищать от греха, совершать обряд очищения). One must live clean and do his duty in order that he might work (один = человек должен жить непорочно и выполнять свой долг, с тем чтобы он мог работать; clean — чистый; непорочный, целомудренный). Work was salvation (труд /был/ спасением /в религиозном смысле, спасением души/). And to work toward life abundant, and more abundant (а трудиться в направлении = ради обильной и еще более обильной жизни), was to be in line with the scheme of things and the will of God (было = означало в точности следовать устройству вещей = устройству мира и воле Божьей; to be in line with — точно следовать /идеям, принципам и т.д./; scheme — план, проект; программа; схема; система; построение; структура, устройство).

fallow ['fxlqu], superfluous [sjH'pWfluqs], scheme [skJm]

For four years Neil Bonner's mind had lain fallow. Little that was new had been added to it, but it had undergone a process of selection. It had, so to say, been purged of the trivial and superfluous. He had lived quick years, down in the world; and, up in the wilds, time had been given him to organize the confused mass of his experiences. His superficial standards had been flung to the winds and new standards erected on deeper and broader generalizations. Concerning civilization, he had gone away with one set of values, had returned with another set of values. Aided, also, by the earth smells in his nostrils and the earth sights in his eyes, he laid hold of the inner significance of civilization, beholding with clear vision its futilities and powers. It was a simple little philosophy he evolved. Clean living was the way to grace. Duty performed was sanctification. One must live clean and do his duty in order that he might work. Work was salvation. And to work toward life abundant, and more abundant, was to be in line with the scheme of things and the will of God.

Primarily, he was of the city (первоначально он был из большого города = городским). And his fresh earth grip and virile conception of humanity gave him a finer sense of civilization and endeared civilization to him (и его свежее осмысление земли и зрелое понимание человечества дало ему более тонкое восприятие цивилизации и внушило ему любовь к цивилизации; virile — мужской; зрелый; to endear — заставить полюбить; внушить любовь). Day by day the people of the city clung closer to him and the world loomed more colossal (день за днем люди большого города ближе льнули к нему, и мир разрастался = становился более громадным; to loom — маячить; разрастаться). And, day by day, Alaska grew more remote and less real (и день за днем Аляска становилась более далекой и менее реальной). And then he met Kitty Sharon (и тогда он встретил Китти Шэрон; to meet) — a woman of his own flesh and blood and kind (женщину от его /собственной/ плоти, крови, и племени; kind — вид; племя; происхождение); a woman who put her hand into his hand and drew him to her (женщину, которая вложила свою руку в его и тянула его к себе), till he forgot the day and hour and the time of the year the first snow flies on the Yukon (пока он не забыл день, и час, и время года, когда на Юконе летит первый снег).

virile ['vIraIl], humanity [hjH'mxnItI], kind [kaInd]

Primarily, he was of the city. And his fresh earth grip and virile conception of humanity gave him a finer sense of civilization and endeared civilization to him. Day by day the people of the city clung closer to him and the world loomed more colossal. And, day by day, Alaska grew more remote and less real. And then he met Kitty Sharon — a woman of his own flesh and blood and kind; a woman who put her hand into his hand and drew him to her, till he forgot the day and hour and the time of the year the first snow flies on the Yukon.

Jees Uck moved into her grand log-house and dreamed away three golden summer months (Джиз Ак переехала в свой великолепный дом из бревен и провела в мечтах три золотых летних месяцах; to dream away — проводить в мечтах). Then came the autumn, post-haste before the down rush of winter (затем наступила осень, поспешно перед пуховым натиском зимы; down — пух, пушок; rush — стремительное движение, бросок, напор, натиск, наплыв). The air grew thin and sharp (воздух стал разряженным и резким), the days thin and short (дни тусклыми и короткими; thin — тонкий; тусклый). The river ran sluggishly, and skin ice formed in the quiet eddies (река бежала лениво, а в тихих маленьких омутах образовалась пленка льда; sluggish — вялый; ленивый; eddy — маленький водоворот, воронка). All migratory life departed south (вся мигрирующая жизнь отправилась на юг), and silence fell upon the land (и на землю опустилась тишина). The first snow flurries came (пришли первые снегопады), and the last homing steamboat bucked desperately into the running mush ice (и последний возвращающийся домой пароход брыкался отчаянно в подвижном кашеобразном льду). Then came the hard ice, solid cakes and sheets (затем пришел твердый лед, сплошные куски и широкие полосы; solid — твердый; сплошной), till the Yukon ran level with its banks (пока Юкон не стал вровень со своими берегами; to run — бежать; становиться, делаться). And when all this ceased the river stood still and the blinking days lost themselves in the darkness (а когда это все прекратилось, река стояла неподвижно, а мерцающие дни терялись в темноте; to lose).

month [mAnT], autumn ['Ltqm], desperately ['despqrqtlI]

Jees Uck moved into her grand log-house and dreamed away three golden summer months. Then came the autumn, post-haste before the down rush of winter. The air grew thin and sharp, the days thin and short. The river ran sluggishly, and skin ice formed in the quiet eddies. All migratory life departed south, and silence fell upon the land. The first snow flurries came, and the last homing steamboat bucked desperately into the running mush ice. Then came the hard ice, solid cakes and sheets, till the Yukon ran level with its banks. And when all this ceased the river stood still and the blinking days lost themselves in the darkness.

John Thompson, the new agent, laughed (Джон Томпсон, новый агент, смеялся); but Jees Uck had faith in the mischances of sea and river (но Джиз Ак верила в несчастные случаи на море и реке; faith — вера, доверие). Neil Bonner might be frozen in anywhere between Chilkoot Pass and St. Michael's (возможно, Нил Боннер замерз где угодно между Проходом Чилкут и Святым Михаилом), for the last travellers of the year are always caught by the ice (ибо последних путешественников года всегда ловят льды; to catch — ловить, поймать), when they exchange boat for sled and dash on through the long hours behind the flying dogs (когда они пересаживаются с лодки в сани и мчатся на протяжении долгих часов за несущимися собаками).

year [jW], always ['Llwqz], caught [kLt]

John Thompson, the new agent, laughed; but Jees Uck had faith in the mischances of sea and river. Neil Bonner might be frozen in anywhere between Chilkoot Pass and St. Michael's, for the last travellers of the year are always caught by the ice, when they exchange boat for sled and dash on through the long hours behind the flying dogs.

But no flying dogs came up the trail (но никакие мчащиеся собаки не пришли = но собаки не примчались ни вверх по тропе), nor down the trail, to Twenty Mile (ни вниз по тропе к Двадцатой Миле). And John Thompson told Jees Uck (а Джон Томпсон сказал Джиз Ак), with a certain gladness ill concealed (с некоей радостью, скрываемой с трудом: «плохо скрываемой»), that Bonner would never come back again (что Боннер никогда больше не вернется). Also, and brutally, he suggested his own eligibility (к тому же и отвратительно он намекнул на свою собственную пригодность /в качестве мужчины/; eligibility — право на избрание; приемлемость, годность, пригодность /для выбора или предпочтения/). Jees Uck laughed in his face and went back to her grand log-house (Джиз Ак рассмеялась ему в лицо и вернулась в свой великолепный сруб). But when midwinter came (но когда наступила середина зимы), when hope dies down and life is at its lowest ebb (когда надежда умирает, а жизнь находится в своем нижайшем = в своем наибольшем упадке; ebb — отлив; упадок), Jees Uck found she had no credit at the store (Джиз Ак обнаружила, что у нее нет кредита в магазине). This was Thompson's doing (это были проделки Томпсона), and he rubbed his hands, and walked up and down (а он потирал руки и похаживал туда-сюда: «вверх и вниз»), and came to his door and looked up at Jees Uck's house and waited (и подходил к своей двери, и смотрел вверх на дом Джиз Ак, и ждал; to look up — смотреть вверх, поднимать глаза). And he continued to wait (и он продолжал ждать). She sold her dog-team to a party of miners and paid cash for her food (она продала свою собачью упряжку группе рудокопов и платила наличными за еду). And when Thompson refused to honour even her coin (а когда Томпсон отказался почитать = принимать даже ее деньги; to honour — почитать; coin — монета; деньги), Toyaat Indians made her purchases, and sledded them up to her house in the dark (индейцы-тояаты делали для нее покупки и подвозили их на санях к ее дому в темноте; to sled — возить на санках).

suggest [sq'Gest], eligibility ["elIGq'bIlItI], honour ['Onq]

But no flying dogs came up the trail, nor down the trail, to Twenty Mile. And John Thompson told Jees Uck, with a certain gladness ill concealed, that Bonner would never come back again. Also, and brutally, he suggested his own eligibility. Jees Uck laughed in his face and went back to her grand log-house. But when midwinter came, when hope dies down and life is at its lowest ebb, Jees Uck found she had no credit at the store. This was Thompson's doing, and he rubbed his hands, and walked up and down, and came to his door and looked up at Jees Uck's house and waited. And he continued to wait. She sold her dog-team to a party of miners and paid cash for her food. And when Thompson refused to honour even her coin, Toyaat Indians made her purchases, and sledded them up to her house in the dark.

In February the first post came in over the ice (в феврале по льду прибыла первая почта), and John Thompson read in the society column of a five-months-old paper of the marriage of Neil Bonner and Kitty Sharon (и Джон Томпсон прочел в светской колонке газеты пятимесячной давности о женитьбе Нила Боннера и Китти Шэрон). Jees Uck held the door ajar and him outside while he imparted the information (Джиз Ак держала дверь приоткрытой, а его снаружи, пока он передавал это сообщение; to impart — сообщать, передавать, разглашать /новости, знания/; information — информация, сообщения, сведения); and, when he had done, laughed pridefully and did not believe (а когда он закончил, гордо рассмеялась и не поверила; to do — делать; кончать, заканчивать; pride — гордость). In March, and all alone, she gave birth to a man-child (в марте и совершенно одна она родила мальчика; to give birth — рожать: «давать рождение»), a brave bit of new life at which she marvelled (отважную частицу новой жизни, которой /частицей/ она восторгалась; to marvel at — изумляться, удивляться; восторгаться, восхищаться). And at that hour, a year later, Neil Bonner sat by another bed (и в этот час год спустя Нил Боннер сидел у другой кроватки), marvelling at another bit of new life that had fared into the world (восторгаясь другой частице новой жизни, которая вошла в мир; to fare — ездить, путешествовать, странствовать).

society [sq'saIqtI], marriage ['mxrIG], world [wWld]

In February the first post came in over the ice, and John Thompson read in the society column of a five-months-old paper of the marriage of Neil Bonner and Kitty Sharon. Jees Uck held the door ajar and him outside while he imparted the information; and, when he had done, laughed pridefully and did not believe. In March, and all alone, she gave birth to a man-child, a brave bit of new life at which she marvelled. And at that hour, a year later, Neil Bonner sat by another bed, marvelling at another bit of new life that had fared into the world.

The snow went off the ground and the ice broke out of the Yukon (снег сошел с земли, и лед сбежал с Юкона; to break out — выламывать; сбегать). The sun journeyed north, and journeyed south again (солнце совершило путешествие на север и отправилось снова на юг); and, the money from the dogs being spent, Jees Uck went back to her own people (и когда деньги, вырученные за собак, были потрачены, Джиз Ак вернулась к своему народу). Oche Ish, a shrewd hunter, proposed to kill the meat for her and her babe, and catch the salmon (Ок Иш, умный охотник, предложил убивать мясо = дичь для нее и ребенка, и ловить лосося), if she would marry him (если она выйдет за него замуж). And Imego and Hah Yo and Wy Nooch, husky young hunters all, made similar proposals (и Имего, Ха Йо и Вай Нук, все эскимосские молодые охотники, сделали подобные предложения). But she elected to live alone and seek her own meat and fish (но она предпочла жить одна и добывать сама себе мясо и рыбу; to seek — искать, разыскивать; стараться, стремиться). She sewed moccasins and parkas and mittens (она шила мокасины, парки и варежки) — warm, serviceable things, and pleasing to the eye (теплые, полезные вещи и приятные глазу), withal, what of the ornamental hair-tufts and bead-work (к тому же те, что из = с декоративными пучками волос и вышивкой бисером; withal — к тому же, вдобавок; в то же время). These she sold to the miners (эти она продавала рудокопам), who were drifting faster into the land each year (которые с каждым годом чаще заходили в этот район; to drift in — заходить; drift — перемещение; дрейф). And not only did she win food that was good and plentiful (и она не только зарабатывала еду, которая была доброкачественной и обильной = доброкачественную и обильную еду; to win — получать; зарабатывать; good food — доброкачественная, свежая пища; plenty — обилие; множество), but she laid money by (но /она/ и откладывала деньги), and one day took passage on the Yukon Belle down the river (и однажды купила билет на проезд на «Юконской Красавице» вниз по течению реки; take one's passage — взять билет на пароход).

journey ['GWnI], shrewd [SrHd], sew [squ]

The snow went off the ground and the ice broke out of the Yukon. The sun journeyed north, and journeyed south again; and, the money from the dogs being spent, Jees Uck went back to her own people. Oche Ish, a shrewd hunter, proposed to kill the meat for her and her babe, and catch the salmon, if she would marry him. And Imego and Hah Yo and Wy Nooch, husky young hunters all, made similar proposals. But she elected to live alone and seek her own meat and fish. She sewed moccasins and parkas and mittens — warm, serviceable things, and pleasing to the eye, withal, what of the ornamental hair-tufts and bead-work. These she sold to the miners, who were drifting faster into the land each year. And not only did she win food that was good and plentiful, but she laid money by, and one day took passage on the Yukon Belle down the river.

At St. Michael's she washed dishes in the kitchen of the post (на Святом Михаиле она мыла посуду на кухне /торгового/ поста). The servants of the Company wondered at the remarkable woman with the remarkable child (служащие Компании дивились поразительной женщине и замечательному ребенку; remarkable — замечательный, выдающийся, поразительный), though they asked no questions and she vouchsafed nothing (хотя они не задавали вопросов, а она не соизволила ничего /сказать/; to vouchsafe — удостаивать; соизволить). But just before Bering Sea closed in for the year (но как раз перед тем, как Берингово море было закрыто на год), she bought a passage south on a strayed sealing schooner (она купила билет на юг на отставшую зверобойную шхуну; to stray — заблудиться; отбиться; seal — тюлень; sealing — зверобойный промысел). That winter she cooked for Captain Markheim's household at Unalaska (в ту зиму она готовила для семьи капитана Маркхейма в Уналашке¹), and in the spring continued south to Sitka on a whisky sloop (а весной продолжила /путь/ на юг в Ситку² на шлюпе с виски; sloop — шлюп, баркас). Later on appeared at Metlakahtla (позднее она появилась в Метлакахтле), which is near to St. Mary's on the end of the Pan-Handle³ (что рядом со Святой Марией на оконечности узкого выступа /полуострова/; panhandle — ручка кастрюли; узкий выступ территории между двумя другими территориями), where she worked in the cannery through the salmon season (где она работала на консервном заводе на протяжении всего лососевого сезона). When autumn came and the Siwash fishermen prepared to return to Puget Sound (когда наступила осень, и сивашские рыбаки стали готовиться к возвращению на Пьюджет Саунд¹), she embarked with a couple of families in a big cedar canoe (она села с парой семей в большое кедровое каноэ); and with them she threaded the hazardous chaos of the Alaskan and Canadian coasts (и с ними она пробралась через опасный хаос побережий Аляски и Канады), till the Straits of Juan de Fuca were passed (пока не был пройден пролив Хуан-де-Фука²) and she led her boy by the hand up the hard pave of Seattle (и она не повела своего мальчика за руку вверх по твердой мостовой Сиэтла).

salmon ['sxmqn], canoe [kq'nH], thread [Tred]

At St. Michael's she washed dishes in the kitchen of the post. The servants of the Company wondered at the remarkable woman with the remarkable child, though they asked no questions and she vouchsafed nothing. But just before Bering Sea closed in for the year, she bought a passage south on a strayed sealing schooner. That winter she cooked for Captain Markheim's household at Unalaska, and in the spring continued south to Sitka on a whisky sloop. Later on appeared at Metlakahtla, which is near to St. Mary's on the end of the Pan-Handle, where she worked in the cannery through the salmon season. When autumn came and the Siwash fishermen prepared to return to Puget Sound, she embarked with a couple of families in a big cedar canoe; and with them she threaded the hazardous chaos of the Alaskan and Canadian coasts, till the Straits of Juan de Fuca were passed and she led her boy by the hand up the hard pave of Seattle.

There she met Sandy MacPherson (там она встретила Сэнди МакФерсона), on a windy corner, very much surprised (на продуваемом ветром углу, очень удивленного) and, when he had heard her story (а когда он услыхал ее историю), very wroth (очень разгневанный) — not so wroth as he might have been (не такой разгневанный, каким он мог бы быть), had he known of Kitty Sharon (если бы узнал о Китти Шэрон); but of her Jees Uck breathed not a word (но о ней Джиз Ак не прошептала ни слова; to breathe — негромко говорить, шептать, нашептывать, «ворковать»; изрыгать /проклятия и т.д./), for she had never believed (ибо она никогда не верила /этому/). Sandy, who read commonplace and sordid desertion into the circumstance (Сэнди, который разгадал банальное и подлое дезертирство в данных обстоятельствах; to read — понимать, разгадывать), strove to dissuade her from her trip to San Francisco (постарался отговорить ее от поездки в Сан-Франциско; to strive — стараться; бороться, прилагать усилия), where Neil Bonner was supposed to live when he was at home (где, предполагалось, проживает Нил Боннер, когда он дома). And, having striven, he made her comfortable, bought her tickets and saw her off (а постаравшись = а после бесплодных стараний он успокоил ее, купил ей билеты и проводил ее; to see off — провожать), the while smiling in her face and muttering "dam-shame" into his beard (одновременно улыбаясь ей в лицо и бормоча себе в бороду «позор, черт побери»; the while — покуда, в то время как; damn — проклятие; ругательство; используется в некоторых сочетаниях в качестве усилительной частицы).

wroth [rquT], dissuade [dI'sweId], beard [bIqd]

There she met Sandy MacPherson, on a windy corner, very much surprised and, when he had heard her story, very wroth — not so wroth as he might have been, had he known of Kitty Sharon; but of her Jees Uck breathed not a word, for she had never believed. Sandy, who read commonplace and sordid desertion into the circumstance, strove to dissuade her from her trip to San Francisco, where Neil Bonner was supposed to live when he was at home. And, having striven, he made her comfortable, bought her tickets and saw her off, the while smiling in her face and muttering "dam-shame" into his beard.

With roar and rumble (с ревом и грохотом), through daylight and dark (сквозь дневной свет и мрак), swaying and lurching between the dawns (качаясь и кренясь между рассветами), soaring into the winter snows and sinking to summer valleys (воспаряя к зимним снегам и опускаясь к летним долинам), skirting depths (идя по краю бездн; to skirt — обходить кругом, идти вдоль края), leaping chasms (перепрыгивая пропасти), piercing mountains (пронизывая горы), Jees Uck and her boy were hurled south (Джиз Ак и ее мальчика несло на юг; to hurl — бросать, швырять). But she had no fear of the iron stallion (но она не боялась ни железного жеребца); nor was she stunned by this masterful civilization of Neil Bonner's people (ни была /она/ ошеломлена могущественной цивилизацией народа Нила Боннера). It seemed, rather, that she saw with greater clearness the wonder (скорее, казалось, что она увидела = осознала с большей ясностью чудо /того/) that a man of such godlike race had held her in his arms (что мужчина такой богоподобной расы держал ее в своих объятиях). The screaming medley of San Francisco (кричащая мешанина Сан-Франциско; screaming — резкий; кричащий; medley — смесь; мешанина; смешанное общество), with its restless shipping, belching factories, and thundering traffic (с его неугомонным судоходством, извергающими /дым/ фабриками и оглушающим движением; shipping — судоходство; морские перевозки; морской флот; погрузка; отправка; отгрузка; to belch — рыгать; извергать /лаву/; выбрасывать /огонь, дым/), did not confuse her (не смутил ее); instead, she comprehended swiftly the pitiful sordidness of Twenty Mile and the skin-lodged Toyaat village (вместо этого она быстро постигла жалкое убожество Двадцатой Мили и тояатского поселка с вигвамами из шкур; lodge — палатка индейцев, вигвам). And she looked down at the boy (и она посмотрела сверху вниз на мальчика) that clutched her hand and wondered (который сжимал ее руку и удивилась) that she had borne him by such a man (что она родила его от такого мужчины; to bear — рождать, производить на свет).

roar [rL], soar [sL], wonder ['wAndq]

With roar and rumble, through daylight and dark, swaying and lurching between the dawns, soaring into the winter snows and sinking to summer valleys, skirting depths, leaping chasms, piercing mountains, Jees Uck and her boy were hurled south. But she had no fear of the iron stallion; nor was she stunned by this masterful civilization of Neil Bonner's people. It seemed, rather, that she saw with greater clearness the wonder that a man of such godlike race had held her in his arms. The screaming medley of San Francisco, with its restless shipping, belching factories, and thundering traffic, did not confuse her; instead, she comprehended swiftly the pitiful sordidness of Twenty Mile and the skin-lodged Toyaat village. And she looked down at the boy that clutched her hand and wondered that she had borne him by such a man.

She paid the hack-driver five pieces and went up the stone steps of Neil Bonner's front door (она заплатила вознице наемного экипажа пять монет и поднялась по каменным ступеням парадного Нила Боннера; front door — парадная дверь, парадное; парадный вход; передняя дверь). A slant-eyed Japanese parleyed with her for a fruitless space (узкоглазый японец поговорил с ней напрасно некоторое время; fruitless — напрасный, тщетный, безуспешный, бесполезный, бесплодный; fruit — плод; space — интервал времени, промежуток), then led her inside and disappeared (затем провел ее вовнутрь и исчез). She remained in the hall (она осталась в прихожей), which to her simply fancy seemed to be the guest-room (которая для ее незатейливой фантазии казалась комнатой для гостей) — the show-place wherein were arrayed all the household treasures with the frank purpose of parade and dazzlement (выставочным залом, в котором были выстроены все домашние сокровища с откровенной целью демонстрации и ослепления великолепием; to dazzle — ослеплять блеском, великолепием; поражать, изумлять). The walls and ceiling were of oiled and panelled redwood (стены и потолок были из промасленного и обшитого панелями красного дерева). The floor was more glassy than glare-ice (пол был более гладкий, чем сверкающий лед), and she sought standing place on one of the great skins (и она отыскала место, где встать, на одной из огромных шкур; to seek — искать, разыскивать; разузнавать; standing place — место для стоянки) that gave a sense of security to the polished surface (которые придавали чувство безопасности полированной поверхности). A huge fireplace (огромный камин) — an extravagant fireplace, she deemed it (неэкономный камин, подумала она; extravagant — неэкономный, расточительный; to deem — думать, мыслить) — yawned in the farther wall (разверзал свой зев в дальней стене; to yawn — зиять; разверзаться). A flood of light, mellowed by stained glass, fell across the room (поток света, смягченный витражным стеклом, падал через комнату; stained glass — цветное стекло; витражное стекло; to stain — красить; набивать /рисунок/; травить), and from the far end came the white gleam of a marble figure (а из дальнего конца доходило белое мерцание мраморной статуи; figure — изображение, картина, статуя /особ. человеческой фигуры/; to gleam — светиться; мерцать).

piece [pJs], fruitless ['frHtlIs], yawn [jLn]

She paid the hack-driver five pieces and went up the stone steps of Neil Bonner's front door. A slant-eyed Japanese parleyed with her for a fruitless space, then led her inside and disappeared. She remained in the hall, which to her simply fancy seemed to be the guest-room — the show-place wherein were arrayed all the household treasures with the frank purpose of parade and dazzlement. The walls and ceiling were of oiled and panelled redwood. The floor was more glassy than glare-ice, and she sought standing place on one of the great skins that gave a sense of security to the polished surface. A huge fireplace — an extravagant fireplace, she deemed it — yawned in the farther wall. A flood of light, mellowed by stained glass, fell across the room, and from the far end came the white gleam of a marble figure.

This much she saw, and more (так много она увидела, и /еще/ больше), when the slant-eyed servant led the way past another room (когда узкоглазый слуга повел их за собой через еще одну комнату; to lead the way — идти впереди; быть вожаком, показывать пример) — of which she caught a fleeting glance (на которую она бросила мимолетный взгляд; to catch a glance — бросить быстрый взгляд, взглянуть; едва заметить) — and into a third, both of which dimmed the brave show of the entrance hall (и в третью, обе из которых затмевали нарядную парадность холла при входе). And to her eyes the great house seemed to hold out the promise of endless similar rooms (а для ее глаз огромный дом, казалось, давал обещание бесконечных подобных комнат = обещал бесконечное множество таких комнат; to hold out — протягивать; предлагать). There was such length and breadth to them (у них была такая длина и ширина), and the ceilings were so far away (а потолки были так далеко)! For the first time since her advent into the white man's civilization (впервые со времени ее прихода в цивилизацию белого человека), a feeling of awe laid hold of her (ее охватило чувство благоговейного страха; to lay hold of — завладеть /чем-либо, кем-либо/). Neil, her Neil, lived in this house (Нил, ее Нил, жил в этом доме), breathed the air of it (дышал его воздухом), and lay down at night and slept (ложился ночью и спал; to lie down — ложиться; прилечь)! It was beautiful (это было прекрасно), all this that she saw (все это, что она видела), and it pleased her (и это нравилось ей); but she felt, also, the wisdom and mastery behind (но она также чувствовала /стоящие/ за /этим/ образованность и власть). It was the concrete expression of power in terms of beauty (это было конкретное выражение власти посредством красоты; in terms of — в исчислении, исчисленный в каких-либо единицах, в каком-либо выражении; в показателях, в единицах чего-либо, в переводе на), and it was the power that she unerringly divined (и она безошибочно распознала эту власть; to err — заблуждаться, ошибаться; to divine — угадывать, отгадывать).

breadth [bredT], ceiling ['sJlIN], power ['pauq]

This much she saw, and more, when the slant-eyed servant led the way past another room — of which she caught a fleeting glance — and into a third, both of which dimmed the brave show of the entrance hall. And to her eyes the great house seemed to hold out the promise of endless similar rooms. There was such length and breadth to them, and the ceilings were so far away! For the first time since her advent into the white man's civilization, a feeling of awe laid hold of her. Neil, her Neil, lived in this house, breathed the air of it, and lay down at night and slept! It was beautiful, all this that she saw, and it pleased her; but she felt, also, the wisdom and mastery behind. It was the concrete expression of power in terms of beauty, and it was the power that she unerringly divined.

And then came a woman, queenly tall, crowned with a glory of hair that was like a golden sun (а потом пришла женщина, высокая, как подобает королеве: «по-королевски высокая», увенчанная великолепием волос, которые были словно золотое солнце; queenly — подобающий королеве, царственный; glory — слава; великолепие). She seemed to come toward Jees Uck as a ripple of music across still water (она, казалось, шла к Джиз Ак, как рябь музыки по неподвижной воде); her sweeping garment itself a song, her body playing rhythmically beneath (ее широкое одеяние само по себе /было/ песней, ее тело ритмично переливалось под ним; to play — играть; переливаться, играть; дрожать, трепетать, покачиваться). Jees Uck herself was a man compeller (Джиз Ак сама была покорительницей мужчин). There were Oche Ish and Imego and Hah Yo and Wy Nooch (были Ок-Иш, Имего и Ха-Йо, и Вай-Нук), to say nothing of Neil Bonner and John Thompson and other white men that had looked upon her and felt her power (не говоря уже о Ниле Боннере и Джоне Томпсоне, и других белых мужчинах, которые взирали на нее и ощущали ее власть; to say nothing of — не говоря уже о). But she gazed upon the wide blue eyes and rose-white skin of this woman (но она уставилась на широкие голубые глаза и розово-белую кожу этой женщины) that advanced to meet her (которая вышла вперед, чтобы встретить ее), and she measured her with woman's eyes looking through man's eyes (и она оценила ее глазами женщины, смотрящей глазами мужчины: «через глаза мужчины»); and as a man compeller she felt herself diminish and grow insignificant before this radiant and flashing creature (и как покорительница мужчин она почувствовала, как уменьшилась и стала незначительной перед этим блистательным и сверкающим созданием; radiant — сияющий; блистательный).

rhythmically ['rIDmIkqlI], beneath [bI'nJT], creature ['krJCq]

And then came a woman, queenly tall, crowned with a glory of hair that was like a golden sun. She seemed to come toward Jees Uck as a ripple of music across still water; her sweeping garment itself a song, her body playing rhythmically beneath. Jees Uck herself was a man compeller. There were Oche Ish and Imego and Hah Yo and Wy Nooch, to say nothing of Neil Bonner and John Thompson and other white men that had looked upon her and felt her power. But she gazed upon the wide blue eyes and rose-white skin of this woman that advanced to meet her, and she measured her with woman's eyes looking through man's eyes; and as a man compeller she felt herself diminish and grow insignificant before this radiant and flashing creature.

"You wish to see my husband (вы желаете видеть моего мужа)?" the woman asked (спросила женщина); and Jees Uck gasped at the liquid silver of a voice that had never sounded harsh cries at snarling wolf-dogs (и Джиз Ак открыла рот /удивляясь/ мелодичной нежности голоса, который никогда не издавал резких криков на рычащих волкодавов); liquid — мелодичный, плавный /о звуках и т. п./; silver — мелодичный, нежный /о звуке/), nor moulded itself to a guttural speech (и не преобразовывался в гортанную речь), nor toughened in storm and frost and camp smoke (и не напрягался в бурю и мороз, и в дыму стоянки на открытом воздухе; tough — жесткий; напряженный; camp — лагерь; место привала, ночевки /часто на открытом воздухе/).

"No," Jees Uck answered slowly and gropingly (нет, — ответила Джиз Ак медленно и на ощупь = подыскивая слова; gropingly — ощупью; to grope — нащупывать; искать), in order that she might do justice to her English (с тем чтобы /она могла/ правильно управиться со своим английским; justice — правильность, корректность). "I come to see Neil Bonner (я пришла увидеть Нила Боннера = к Нилу Боннеру)."

"He is my husband (он мой муж)," the woman laughed (засмеялась женщина).

sound [saund], mould [mquld], toughen [tAfn]

"You wish to see my husband?" the woman asked; and Jees Uck gasped at the liquid silver of a voice that had never sounded harsh cries at snarling wolf-dogs, nor moulded itself to a guttural speech, nor toughened in storm and frost and camp smoke.

"No," Jees Uck answered slowly and gropingly, in order that she might do justice to her English. "I come to see Neil Bonner."

"He is my husband," the woman laughed.

Then it was true (значит, это была правда)! John Thompson had not lied that bleak February day (Джон Томпсон не соврал в тот промозглый февральский день; bleak — открытый; промозглый), when she laughed pridefully and shut the door in his face (когда она гордо засмеялась и закрыла дверь перед его лицом; to shut — закрыть). As once she had thrown Amos Pentley across her knee and ripped her knife into the air (как некогда она швырнула Амоса Пентли через колено и вспорола воздух ножом; to rip — разрезать, распарывать, рвать /одним быстрым движением/), so now she felt impelled to spring upon this woman and bear her back and down (так теперь она почувствовала, что ее толкает/тянет прыгнуть на эту женщину и свалить ее: «увлечь /своим весом/ назад и вниз»; to impel — побуждать, принуждать, подталкивать), and tear the life out of her fair body (и вырвать жизнь из ее красивого тела; to tear out — отнимать; выхватывать, вырвать; to tear — рвать; вырывать). But Jees Uck was thinking quickly and gave no sign (но Джиз Ак думала быстро и не подала и виду; to give a sign — подать знак), and Kitty Bonner little dreamed how intimately she had for an instant been related with sudden death (а Китти Боннер мало представляла = не представляла, насколько близко она на мгновение оказалась рядом с мгновенной смертью; related — связанный; родственный, близкий).

bear [bFq], tear [tFq], sign [saIn]

Then it was true! John Thompson had not lied that bleak February day, when she laughed pridefully and shut the door in his face. As once she had thrown Amos Pentley across her knee and ripped her knife into the air, so now she felt impelled to spring upon this woman and bear her back and down, and tear the life out of her fair body. But Jees Uck was thinking quickly and gave no sign, and Kitty Bonner little dreamed how intimately she had for an instant been related with sudden death.

Jees Uck nodded her head that she understood (Джиз Ак кивнула головой, что она поняла), and Kitty Bonner explained that Neil was expected at any moment (а Китти Боннер пояснила, что Нила ждут /и он может появиться/ в любой момент). Then they sat down on ridiculously comfortable chairs (потом они сели на нелепо удобные стулья; ridiculous — нелепый, смешной), and Kitty sought to entertain her strange visitor (и Китти пыталась развлечь необычную гостью; to seek — предпринимать попытку, пытаться), and Jees Uck strove to help her (а Джиз Ак старалась помочь ей; to strive — стараться; бороться, прилагать усилия).

"You knew my husband in the North (вы были знакомы с моим мужем на севере)?" Kitty asked, once (спросила Китти разок).

"Sure (конечно). I wash um clothes (я стирать ему одежду)," Jees Uck had answered (ответила Джиз Ак), her English abruptly beginning to grow atrocious (при этом ее английский вдруг начал становиться отвратительным; atrocious — чудовищный, варварский; очень плохого качества; отвратительный, ужасный).

"And this is your boy (а это ваш мальчик)? I have a little girl (у меня маленькая девочка)."

ridiculously [rI'dIkjulqslI], clothes [klquDz], atrocious [q'trquSqs]

Jees Uck nodded her head that she understood, and Kitty Bonner explained that Neil was expected at any moment. Then they sat down on ridiculously comfortable chairs, and Kitty sought to entertain her strange visitor, and Jees Uck strove to help her.

"You knew my husband in the North?" Kitty asked, once.

"Sure. I wash um clothes," Jees Uck had answered, her English abruptly beginning to grow atrocious.

"And this is your boy? I have a little girl."

Kitty caused her daughter to be brought (Китти велела привести дочь: «побудила дочь быть приведенной»), and while the children, after their manner, struck an acquaintance (и пока дети по своей манере = по-своему знакомились; to strike an acquaintance — завязать знакомство), the mothers indulged in the talk of mothers and drank tea from cups so fragile (матери не отказывали себе в беседе матерей и пили чай из чашек таких хрупких; to indulge — удовлетворять свои желания, не отказывать себе /в чем-либо/) that Jees Uck feared lest hers should crumble to pieces beneath her fingers (что Джиз Ак боялась, как бы ее /чашка/ не раскрошилась на кусочки под ее пальцами). Never had she seen such cups, so delicate and dainty (никогда не видела она таких чашек, таких изящных и изысканных). In her mind she compared them with the woman who poured the tea (в своих мыслях она сравнила их с женщиной, которая наливала чай), and there uprose in contrast the gourds and pannikins of the Toyaat village and the clumsy mugs of Twenty Mile (и в противоположность возникли /в памяти/ сосуды из высушенных и выдолбленных тыкв, и миски поселка тояатов, и грубые кружки Двадцатой Мили), to which she likened herself (к которым она приравняла себя; to liken to — уподоблять; сравнивать; приравнивать). And in such fashion and such terms the problem presented itself (и таким образом и в таком выражении представилась проблема; to present — представлять, являть собой). She was beaten (она была побеждена; to beat — бить; побеждать, побивать; превосходить). There was a woman other than herself (была = нашлась женщина, отличная от нее) better fitted to bear and upbring Neil Bonner's children (лучше подходящая для того, чтобы рожать и воспитывать детей Нила Боннера). Just as his people exceeded her people (в точности как его народ превзошел ее народ), so did his womankind exceed her (так и его /этого народа/ женщины превзошли ее). They were the man compellers (они были покорительницами мужчин), as their men were the world compellers (в то время как их мужчины были покорителями мира). She looked at the rose-white tenderness of Kitty Bonner's skin and remembered the sun-beat on her own face (она посмотрела на розово-белую нежность кожи Китти Боннер и вспомнила дубленую солнцем /кожу/ на своем собственном лице). Likewise she looked from brown hand to white (подобным же образом она перевела взгляд с коричневой руки на белую) — the one, work-worn and hardened by whip-handle and paddle (одна /была/ натруженной и огрубелой от кнутовища и весла; whip — кнут; handle — рукоятка), the other as guiltless of toil and soft as a newborn babe's (другая — такой же не знающей тяжелого труда и нежной, как у новорожденного ребенка; guiltless — не знающий, не умеющий; guilt — вина). And, for all the obvious softness and apparent weakness (и, несмотря на явную мягкость и кажущуюся слабость), Jees Uck looked into the blue eyes and saw the mastery (Джиз Ак заглянула в голубые глаза и увидела властность) she had seen in Neil Bonner's eyes and in the eyes of Neil Bonner's people (которую она /уже/ видела в глазах Нила Боннера и в глазах народа Нила Боннера).

cause [kLz], acquaintance [q'kweIntqns], pour [pL], guiltless ['gIltlIs]

Kitty caused her daughter to be brought, and while the children, after their manner, struck an acquaintance, the mothers indulged in the talk of mothers and drank tea from cups so fragile that Jees Uck feared lest hers should crumble to pieces beneath her fingers. Never had she seen such cups, so delicate and dainty. In her mind she compared them with the woman who poured the tea, and there uprose in contrast the gourds and pannikins of the Toyaat village and the clumsy mugs of Twenty Mile, to which she likened herself. And in such fashion and such terms the problem presented itself. She was beaten. There was a woman other than herself better fitted to bear and upbring Neil Bonner's children. Just as his people exceeded her people, so did his womankind exceed her. They were the man compellers, as their men were the world compellers. She looked at the rose-white tenderness of Kitty Bonner's skin and remembered the sun-beat on her own face. Likewise she looked from brown hand to white — the one, work-worn and hardened by whip-handle and paddle, the other as guiltless of toil and soft as a newborn babe's. And, for all the obvious softness and apparent weakness, Jees Uck looked into the blue eyes and saw the mastery she had seen in Neil Bonner's eyes and in the eyes of Neil Bonner's people.

"Why, it's Jees Uck (да ведь это Джиз Ак)!" Neil Bonner said, when he entered (когда он вошел). He said it calmly (он сказал это спокойно), with even a ring of joyful cordiality (даже с отзвуком радостной сердечности; cordiality — сердечность; радушие), coming over to her and shaking both her hands (подойдя к ней и пожав обе ее руки), but looking into her eyes with a worry in his own that she understood (но заглянув в ее глаза с беспокойством в своих собственных, которое она поняла).

"Hello, Neil (привет, Нил)!" she said. "You look much good (ты очень хорошо выглядишь)."

"Fine, fine, Jees Uck (отлично, отлично, Джиз Ак)," he answered heartily (ответил он от всего сердца), though secretly studying Kitty for some sign of what had passed between the two (хотя тайком рассматривал Китти в поисках какого-нибудь знака о том, что произошло между /ними/ двумя). Yet he knew his wife too well to expect, even though the worst had passed, such a sign (однако он знал свою жену слишком хорошо, чтобы ожидать такого знака, даже если произошло самое худшее).

"Well, I can't say how glad I am to see you (ну, я не могу сказать, как я рад видеть тебя)," he went on (продолжал он). "What's happened (что случилось)? Did you strike a mine (ты открыла месторождение = нашла золотую жилу; to strike — открыть, обнаружить)? And when did you get in (а когда ты прибыла; to get in — прибывать, приходить)?"

calmly ['kRmlI], cordiality ["kLdI'xlItI], worst [wWst]

"Why, it's Jees Uck!" Neil Bonner said, when he entered. He said it calmly, with even a ring of joyful cordiality, coming over to her and shaking both her hands, but looking into her eyes with a worry in his own that she understood.

"Hello, Neil!" she said. "You look much good."

"Fine, fine, Jees Uck," he answered heartily, though secretly studying Kitty for some sign of what had passed between the two. Yet he knew his wife too well to expect, even though the worst had passed, such a sign.

"Well, I can't say how glad I am to see you," he went on. "What's happened? Did you strike a mine? And when did you get in?"

"Oo-a, I get in to-day (о-э, я прибывать сегодня)," she replied (ответила она), her voice instinctively seeking its guttural parts (при этом ее голос инстинктивно прибегал к своим гортанным частицам; to seek — искать; прибегать /к чему-либо/; обращаться /за помощью/). "I no strike it, Neil (я не найти ее, Нил). You known Cap'n Markheim, Unalaska (ты знал капитана Маркхейма с Уналашки)? I cook, his house, long time (я готовить в его дом, долго). No spend money (не тратить деньги). Time-by, plenty (со временем, куча). Pretty good, I think, go down and see White Man's Land (довольно здорово, я думаю, поехать и повидать Землю Белого Человека). Very fine, White Man's Land, very fine (очень красивая, Земля Белого Человека, очень красивая)," she added (добавила она). Her English puzzled him (ее английский озадачил его), for Sandy and he had sought, constantly, to better her speech (ибо Сэнди и он старались постоянно исправлять ее речь; to better — улучшать; поправлять, исправлять, совершенствовать), and she had proved an apt pupil (и она была способной ученицей; to prove — доказывать; оказываться). Now it seemed that she had sunk back into her race (теперь казалось, что она опустилась обратно к своей расе). Her face was guileless, stolidly guileless, giving no cue (ее лицо было бесхитростным, бесстрастно простодушным, не дающим никаких намеков). Kitty's untroubled brow likewise baffled him (спокойное выражение лица Китти тоже сбило его с толку; to trouble — беспокоить, тревожить; to baffle — расстраивать; сбивать с толку). What had happened (что случилось)? How much had been said (сколько было /уже/ сказано)? and how much guessed (и сколько отгадано; to guess — гадать; отгадать)?

prove [prHv], guileless ['gaIllIs], untroubled [An'trAbld]

"Oo-a, I get in to-day," she replied, her voice instinctively seeking its guttural parts. "I no strike it, Neil. You known Cap'n Markheim, Unalaska? I cook, his house, long time. No spend money. Time-by, plenty. Pretty good, I think, go down and see White Man's Land. Very fine, White Man's Land, very fine," she added. Her English puzzled him, for Sandy and he had sought, constantly, to better her speech, and she had proved an apt pupil. Now it seemed that she had sunk back into her race. Her face was guileless, stolidly guileless, giving no cue. Kitty's untroubled brow likewise baffled him. What had happened? How much had been said? and how much guessed?

While he wrestled with these questions (пока он бился над этими вопросами; to wrestle with — биться над чем-либо /над задачей и т. п./; wrestle — борьба) and while Jees Uck wrestled with her problem (а /пока/ Джиз Ак билась над своей проблемой) — never had he looked so wonderful and great (никогда /раньше/ он не выглядел таким удивительным/чудесным и великолепным) — a silence fell (опустилась тишина; to fall — падать; опускаться).

"To think that you knew my husband in Alaska (подумать только, что вы знали моего мужа на Аляске)!" Kitty said softly (сказала мягко/примирительно Китти; soft — мягкий; примирительный).

Knew him (знала его)! Jees Uck could not forbear a glance at the boy she had borne him (Джиз Ак не могла удержаться от взгляда на мальчика, которого она ему родила), and his eyes followed hers mechanically to the window (а его взгляд последовал механически за ее /взглядом/ к окну; eye — глаз; взгляд, взор) where played the two children (где = возле которого играли двое детей). An iron hand seemed to tighten across his forehead (железная длань, казалось, сжала его лоб). His knees went weak and his heart leaped up and pounded like a fist against his breast (его колени ослабели, а его сердце сильно забилось и заколотилось, как кулак, о его грудь; to leap up — сильно биться, колотиться, прыгать в груди /о сердце/; to leap — прыгать, скакать; to pound — колотиться, сильно биться /о сердце/). His boy (его мальчик)! He had never dreamed it (он никогда не помышлял об этом; to dream — мечтать; помышлять)!

wrestle [resl], forehead ['fOrId], breast [brest]

While he wrestled with these questions and while Jees Uck wrestled with her problem — never had he looked so wonderful and great — a silence fell.

"To think that you knew my husband in Alaska!" Kitty said softly.

Knew him! Jees Uck could not forbear a glance at the boy she had borne him, and his eyes followed hers mechanically to the window where played the two children. An iron hand seemed to tighten across his forehead. His knees went weak and his heart leaped up and pounded like a fist against his breast. His boy! He had never dreamed it!

Little Kitty Bonner (маленькая Китти Боннер), fairylike in gauzy lawn (похожая на фею в просвечивающем батисте; gauzy — тонкий, просвечивающий, прозрачный /особ. о ткани/), with pinkest of cheeks and bluest of dancing eyes (с очень розовыми щечками и синими-синими подвижными глазами; to dance — танцевать; прыгать, скакать), arms outstretched and lips puckered in invitation (вытянув ручки и приглашающее свернув губки), was striving to kiss the boy (старалась поцеловать мальчика). And the boy, lean and lithe, sunbeaten and browned (а мальчик, худенький и гибкий, продубленный солнцем и загорелый), skin-clad and in hair-fringed and hair-tufted muclucs that showed the wear of the sea and rough work (с закаленной кожи и в отороченных шерстью и с пучками шерсти муклуках, которые демонстрировали следы износа от моря и грубой работы; mukluk — муклук, эскимосская обувь из тюленьей кожи), coolly withstood her advances (хладнокровно противостоял ее заигрываниям; to withstand — противостоять; не поддаваться), his body straight and stiff with the peculiar erectness common to children of savage people (его тело было прямым и жестким — той особой прямотой, что обычна у детей диких народов). A stranger in a strange land (чужак в чужом краю), unabashed and unafraid (храбрый и бесстрашный; to abash — смущать; afraid — боящийся), he appeared more like an untamed animal (он походил больше на неприрученное животное; to tame — приручать), silent and watchful (молчаливый и бдительный), his black eyes flashing from face to face (/при этом/ его черные глаза перебегали с лица на лицо = с одного лица на другое; to flash — быстро промелькнуть, пронестись, пробежать; резко перейти от одной сцены к другой), quiet so long as quiet endured (спокойный, покуда длилось спокойствие), but prepared to spring and fight and tear and scratch for life (но готовый прыгнуть и сражаться, рвать и царапаться за жизнь), at the first sign of danger (при первом признаке опасности).

rough [rAf], straight [streIt], peculiar [pI'kjHlIq]

Little Kitty Bonner, fairylike in gauzy lawn, with pinkest of cheeks and bluest of dancing eyes, arms outstretched and lips puckered in invitation, was striving to kiss the boy. And the boy, lean and lithe, sunbeaten and browned, skin-clad and in hair-fringed and hair-tufted muclucs that showed the wear of the sea and rough work, coolly withstood her advances, his body straight and stiff with the peculiar erectness common to children of savage people. A stranger in a strange land, unabashed and unafraid, he appeared more like an untamed animal, silent and watchful, his black eyes flashing from face to face, quiet so long as quiet endured, but prepared to spring and fight and tear and scratch for life, at the first sign of danger.

The contrast between boy and girl was striking, but not pitiful (контраст между мальчиком и девочкой был поразительным, но не вызывал сожаления; pitiful — плачевный; достойный сожаления; pity — жалость, сожаление). There was too much strength in the boy for that waif (в мальчике было слишком много силы для того беспризорника) that he was of the generations of Shpack, Spike O'Brien, and Bonner (которым он был из поколений Шпака, Спайка О'Брайена и Боннера). In his features, clean cut as a cameo and almost classic in their severity (в его чертах, искусно высеченных, как камея, и почти классических по своей строгости; clean — чистый; искусный), there were the power and achievement of his father, and his grandfather (были власть и успех его отца и его деда), and the one known as the Big Fat (и человека, известного под именем Большого Жирняка), who was captured by the Sea people and escaped to Kamchatka (который была пленен Морским народом и сбежал на Камчатку).

Neil Bonner fought his emotion down (Нил Боннер подавил свои эмоции; to fight — сражаться), swallowed it down (проглотил их), and choked over it (и задохнулся ими = и они перехватили ему дыхание; to choke — душить, сдавливать горло; давиться; задыхаться /от эмоций/; to choke over — поперхнуться), though his face smiled with good-humour and the joy (хотя его лицо улыбалось с благодушием и той радостью) with which one meets a friend (с которой встречают друга).

feature ['fJCq], cameo ['kxmIqu], achievement [q'CJvmqnt]

The contrast between boy and girl was striking, but not pitiful. There was too much strength in the boy for that waif that he was of the generations of Shpack, Spike O'Brien, and Bonner. In his features, clean cut as a cameo and almost classic in their severity, there were the power and achievement of his father, and his grandfather, and the one known as the Big Fat, who was captured by the Sea people and escaped to Kamchatka.

Neil Bonner fought his emotion down, swallowed it down, and choked over it, though his face smiled with good-humour and the joy with which one meets a friend.

"Your boy, eh, Jees Uck (твой мальчик, а, Джиз Ак)?" he said (спросил он). And then turning to Kitty (а затем обращаясь к Китти): "Handsome fellow (красивый парнишка)! He'll do something with those two hands of his in this our world (он сделает что-то этими своими двумя ручками в этом нашем мире)."

Kitty nodded concurrence (Китти согласно кивнула). "What is your name (как тебя зовут)?" she asked (спросила она).

The young savage flashed his quick eyes upon her and dwelt over her for a space (юный дикарь перевел быстрый взгляд на нее и остановился на ней на некоторое время; to dwell — жить; подробно останавливаться, задерживаться), seeking out, as it were, the motive beneath the question (как будто выискивая повод для такого вопроса).

"Neil," he answered deliberately (Нил, — ответил он не торопясь; deliberately — взвешенно; медленно, не торопясь; deliberate — хорошо обдуманный; размеренный, неторопливый) when the scrutiny had satisfied him (когда осмотр удовлетворил его).

handsome ['hxnsqm], concurrence [kqn'kArqns], deliberately [dI'lIbrItlI]

"Your boy, eh, Jees Uck?" he said. And then turning to Kitty: "Handsome fellow! He'll do something with those two hands of his in this our world."

Kitty nodded concurrence. "What is your name?" she asked.

The young savage flashed his quick eyes upon her and dwelt over her for a space, seeking out, as it were, the motive beneath the question.

"Neil," he answered deliberately when the scrutiny had satisfied him.

"Injun talk (индейская речь)," Jees Uck interposed (вмешалась Джиз Ак), glibly manufacturing languages on the spur of the moment (бойко, без подготовки перерабатывая языки; to manufacture — производить; обрабатывать, перерабатывать; фабриковать, изобретать /ложь и т. п./; on the spur of the moment — под влиянием минуты, не раздумывая; без подготовки; spur — шпора; толчок, побуждение). "Him Injun talk (ему индейская речь), nee-al all the same 'cracker (ни-эл — то же самое, что «крекер» = «печенье»).' Him baby (он ребенок), him like cracker (он любить печенье); him cry for cracker (он плакать из-за печенья). Him say (он говорить), 'nee-al, nee-al' (ни-эл, ни-эл),' all time him say (он все время говорить), 'nee-al' (ни-эл). Then I say that um name (тогда я говорить, это его имя). So um name all time Nee-al (поэтому его имя все время Ни-эл)."

Never did sound more blessed fall upon Neil Bonner's ear than that lie from Jees Uck's lips (никогда более благословенный звук не достигал уха Нила Боннера, чем эта ложь из уст Джиз Ак; to fall upon/on — достигать). It was the cue (это был намек; cue — знак; намек), and he knew there was reason for Kitty's untroubled brow (и он знал, что есть причина неомраченному челу Китти).

"And his father (а его отец)?" Kitty asked (спросила Китти). "He must be a fine man (он, должно быть, прекрасный мужчина; fine — тонкий; хороший, прекрасный; красивый)."

"Oo-a, yes (о, да)," was the reply (был = последовал ответ). "Um father fine man (его отец — прекрасный мужчина). Sure (безусловно)!"

manufacture ["mxnju'fxkCq], reason [rJzn], brow [brau]

"Injun talk," Jees Uck interposed, glibly manufacturing languages on the spur of the moment. "Him Injun talk, nee-al all the same 'cracker.' Him baby, him like cracker; him cry for cracker. Him say, 'nee-al, nee-al,' all time him say, 'nee-al.' Then I say that um name. So um name all time Nee-al."

Never did sound more blessed fall upon Neil Bonner's ear than that lie from Jees Uck's lips. It was the cue, and he knew there was reason for Kitty's untroubled brow.

"And his father?" Kitty asked. "He must be a fine man."

"Oo-a, yes," was the reply. "Um father fine man. Sure!"

"Did you know him, Neil (ты знал его, Нил)?" queried Kitty (осведомилась Китти).

"Know him (знал его)? Most intimately (очень близко)," Neil answered (ответил Нил), and harked back to dreary Twenty Mile and the man alone in the silence with his thoughts (и вернулся к безотрадной Двадцатой Миле и человеку, одинокому в тишине со своими мыслями; to hark back — возвращаться /в мыслях/, вспоминать).

And here might well end the story of Jees Uck (и здесь = на этом история о Джиз Ак могла бы вполне закончиться) but for the crown she put upon her renunciation (если бы не корона, которую она возложила на свое отречение = которой она увенчала свое отречение; to put on — возлагать; надевать; but for — без, за исключением, кроме). When she returned to the North to dwell in her grand log-house (когда она вернулась на Север, чтобы жить в своем великолепном срубе), John Thompson found that the P. C. Company could make a shift somehow to carry on its business without his aid (Джон Томпсон обнаружил, что Тихоокеанская компания, так или иначе, может обойтись для ведения своих дел без его помощи; to make a shift without — обходиться без; shift — изменение, перемещение, сдвиг; рабочая смена; способ; вынужденная мера). Also, the new agent and the succeeding agents received instructions (к тому же новый агент и последующие агенты получили предписания) that the woman Jees Uck should be given whatsoever goods and grub she desired (что женщине Джиз Ак следует давать любые товары и еду, какую она пожелает), in whatsoever quantities she ordered (в любых количествах, которые она закажет), and that no charge should be placed upon the books (и чтобы в конторские книги не вносили никаких счетов; charge — цена; расходы, издержки; занесение на счет). Further, the Company paid yearly to the woman Jees Uck a pension of five thousand dollars (сверх того Компания выплачивала ежегодно женщине Джиз Ак пенсию в пять тысяч долларов).

thought [TLt], business ['bIznIs], receive [rI'sJv]

"Did you know him, Neil?" queried Kitty.

"Know him? Most intimately," Neil answered, and harked back to dreary Twenty Mile and the man alone in the silence with his thoughts.

And here might well end the story of Jees Uck but for the crown she put upon her renunciation. When she returned to the North to dwell in her grand log-house, John Thompson found that the P. C. Company could make a shift somehow to carry on its business without his aid. Also, the new agent and the succeeding agents received instructions that the woman Jees Uck should be given whatsoever goods and grub she desired, in whatsoever quantities she ordered, and that no charge should be placed upon the books. Further, the Company paid yearly to the woman Jees Uck a pension of five thousand dollars.

When he had attained suitable age (когда он /мальчик/ достиг = по достижении подходящего возраста), Father Champreau laid hands upon the boy (Отец Шампро возложил руки на мальчика = взял его под свою опеку), and the time was not long when Jees Uck received letters regularly from the Jesuit college in Maryland (и недолгим было время, когда = вскоре Джиз Ак стала регулярно получать письма из Иезуитского колледжа в Мэриленде). Later on these letters came from Italy (позднее эти письма приходили из Италии), and still later from France (а еще позднее из Франции). And in the end there returned to Alaska one Father Neil (в конце концов на Аляску вернулся некий Отец Нил), a man mighty for good in the land (мужчина, могучий для праведных дел в этой стране; good — праведность, добродетельность; благо, добро), who loved his mother and who ultimately went into a wider field (который любил свою мать и который в конечном счете ушел в более широкую область деятельности) and rose to high authority in the order (и возвысился до высокой власти в ордене; authority — власть; авторитет, вес, влияние, значение).

suitable ['sjHtqbl], mighty ['maItI], ultimately ['AltImItlI]

When he had attained suitable age, Father Champreau laid hands upon the boy, and the time was not long when Jees Uck received letters regularly from the Jesuit college in Maryland. Later on these letters came from Italy, and still later from France. And in the end there returned to Alaska one Father Neil, a man mighty for good in the land, who loved his mother and who ultimately went into a wider field and rose to high authority in the order.

Jees Uck was a young woman when she went back into the North (Джиз Ак была молодой женщиной, когда она вернулась на Север), and men still looked upon her and yearned (и мужчины все еще смотрели на нее и томились = желали ее). But she lived straight (но она жила честно), and no breath was ever raised save in commendation (и ни один вздох = ни одно слово никогда не было произнесено, кроме как с одобрением; breath — дыхание; вздох; to raise — поднимать /голос, вой и т.п./; вызывать /смех, сомнение, тревогу и т.д./). She stayed for a while with the good sisters at Holy Cross (некоторое время она жила с праведными сестрами в /обители/ Святого Креста; good — хороший; добродетельный, праведный), where she learned to read and write and became versed in practical medicine and surgery (где она научилась читать и писать и стала сведущей в практической медицине и хирургии). After that she returned to her grand log-house (после этого она вернулась в свой великолепный сруб) and gathered about her the young girls of the Toyaat village (и собрала вокруг себя молодых девушек тояатского поселка), to show them the way of their feet in the world (чтобы показать им путь их стоп в мире). It is neither Protestant nor Catholic, this school in the house built by Neil Bonner for Jees Uck, his wife (эта школа в доме, построенном Нилом Боннером для Джиз Ак, его жены, — не протестантская и не католическая); but the missionaries of all the sects look upon it with equal favour (но миссионеры всех вероисповеданий смотрят на нее с одинаковым одобрением). The latchstring is always out (веревочки щеколды никогда нет на месте = щеколда никогда не запирается), and tired prospectors and trail-weary men turn aside from the flowing river or frozen trail (и уставшие старатели и утомленные дорогой люди сворачивают в сторону от текущей реки или замерзшей тропы) to rest there for a space and be warm by her fire (чтобы некоторое время отдохнуть и погреться у ее очага). And, down in the States, Kitty Bonner is pleased at the interest her husband takes in Alaskan education and the large sums he devotes to that purpose (а на юге в Штатах, Китти Боннер рада интересу, который проявляет ее муж к образованию на Аляске и крупным суммам, которые он жертвует на эту цель; down — на юге, в нижних широтах; to take an interest in smth. — интересоваться чем-либо, проявлять интерес к чему-либо); and, though she often smiles and chaffs (и хотя она часто улыбается и подшучивает), deep down and secretly she is but the prouder of him (в глубине души и втайне она еще больше гордится им).

neither ['naIDq], Catholic ['kxTqlIk], equal ['Jkwql]

Jees Uck was a young woman when she went back into the North, and men still looked upon her and yearned. But she lived straight, and no breath was ever raised save in commendation. She stayed for a while with the good sisters at Holy Cross, where she learned to read and write and became versed in practical medicine and surgery. After that she returned to her grand log-house and gathered about her the young girls of the Toyaat village, to show them the way of their feet in the world. It is neither Protestant nor Catholic, this school in the house built by Neil Bonner for Jees Uck, his wife; but the missionaries of all the sects look upon it with equal favour. The latchstring is always out, and tired prospectors and trail-weary men turn aside from the flowing river or frozen trail to rest there for a space and be warm by her fire. And, down in the States, Kitty Bonner is pleased at the interest her husband takes in Alaskan education and the large sums he devotes to that purpose; and, though she often smiles and chaffs, deep down and secretly she is but the prouder of him.