Nam-bok the unveracious Нам-Бок Лжец

"A BIDARKA, is it not so (байдарка, разве не так)? Look (смотрите)! a bidarka, and one man who drives clumsily with a paddle (байдарка и один человек, который неуклюже и усердно работает веслом; to drive — вести; ехать; усердно работать)!"

Old Bask-Wah-Wan rose to her knees (старая Баск-Уа-Уан встала на колени), trembling with weakness and eagerness (дрожа от слабости и нетерпения; eagerness — пыл, рвение, старание; eager — страстно желающий, жаждущий), and gazed out over the sea (и пристально вгляделась в море).

"Nam-Bok was ever clumsy at the paddle (Нам-Бок всегда был неуклюж/неловок с веслом)," she maundered reminiscently (пробормотала она, вспоминая; to maunder — бормотать, говорить невнятно и бессвязно; reminiscent — вспоминающий), shading the sun from her eyes and staring across the silverspilled water (прикрывая глаза от солнца и пристально глядя на усыпанную серебром воду; to shade — затемнять, заслонять от света; shade — тень; to spill — рассыпать). "Nam-Bok was ever clumsy (Нам-Бок всегда был неловок). I remember (я помню) ..."

clumsily ['klAmzIlI], maunder ['mLndq], reminiscent ["remI'nIsnt]

"A BIDARKA, is it not so? Look! a bidarka, and one man who drives clumsily with a paddle!"

Old Bask-Wah-Wan rose to her knees, trembling with weakness and eagerness, and gazed out over the sea.

"Nam-Bok was ever clumsy at the paddle," she maundered reminiscently, shading the sun from her eyes and staring across the silverspilled water. "Nam-Bok was ever clumsy. I remember ..."

But the women and children laughed loudly (но женщины и дети громко засмеялись), and there was a gentle mockery in their laughter (и в их смехе была легкая насмешка; to mock — насмехаться), and her voice dwindled till her lips moved without sound (и ее голос стал утихать, пока ее губы не задвигались беззвучно; to dwindle — сокращаться, уменьшаться, убывать, истощаться).

Koogah lifted his grizzled head from his bone-carving and followed the path of her eyes (Куга поднял свою седую голову от вырезания на кости и проследил за движением ее глаз; path — дорожка; траектория движения). Except when wide yaws took it off its course (за исключением тех моментов, когда большие рыскания = броски в сторону отклоняли ее от курса), a bidarka was heading in for the beach (байдарка направлялась к берегу; to head — направляться, держать курс). Its occupant was paddling with more strength than dexterity (ее пассажир греб с большей силой, нежели сноровкой), and made his approach along the zigzag line of most resistance (и приближался по зигзагообразной линии наибольшего сопротивления). Koogah's head dropped to his work again (голова Куги снова опустилась к работе), and on the ivory tusk between his knees he scratched the dorsal fin of a fish the like of which never swam in the sea (и на бивне цвета слоновой кости между колен он нацарапал спинной плавник рыбы, подобные которой никогда не плавали в море; to swim — плавать).

laughter ['lRftq], approach [q'prquC], ivory ['aIvqrI]

But the women and children laughed loudly, and there was a gentle mockery in their laughter, and her voice dwindled till her lips moved without sound.

Koogah lifted his grizzled head from his bone-carving and followed the path of her eyes. Except when wide yaws took it off its course, a bidarka was heading in for the beach. Its occupant was paddling with more strength than dexterity, and made his approach along the zigzag line of most resistance. Koogah's head dropped to his work again, and on the ivory tusk between his knees he scratched the dorsal fin of a fish the like of which never swam in the sea.

"It is doubtless the man from the next village (это, несомненно, человек из соседнего поселка)," he said finally (сказал он наконец), "come to consult with me about the marking of things on bone (едет, чтобы посоветоваться со мной о том, как наносить изображения на кости; marking — закраска; маркировка; разметка; to mark — размечать; наносить). And the man is a clumsy man (и этот мужчина — неловкий человек). He will never know how (он никогда не поймет как)."

"It is Nam-Bok (это — Нам-Бок)," old Bask-Wah-Wan repeated (повторила старая Баск-Уа-Уан). "Should I not know my son (мне ли не знать моего сына)?" she demanded shrilly (резко спросила она; shrill — пронзительный, резкий; визгливый; высокий /о голосе, звуке/). "I say, and I say again, it is Nam-Bok (я говорю и повторю, это — Нам-Бок)."

doubtless ['dautlIs], consult [kqn'sAlt], demand [dI'mRnd]

"It is doubtless the man from the next village," he said finally, "come to consult with me about the marking of things on bone. And the man is a clumsy man. He will never know how."

"It is Nam-Bok," old Bask-Wah-Wan repeated. "Should I not know my son?" she demanded shrilly. "I say, and I say again, it is Nam-Bok."

"And so thou hast said these many summers (и так ты говорила эти многие лета)," one of the women chided softly (мягко проворчала одна из женщина). "Ever when the ice passed out of the sea hast thou sat and watched through the long day (всегда, как лед сходил с моря, ты сидела и наблюдала весь долгий день), saying at each chance canoe (говоря на каждое случайное каноэ), 'This is Nam-Bok (это Нам-Бок).' Nam-Bok is dead (Нам-Бок мертв), O Bask-Wah-Wan (о Баск-Уа-Уан), and the dead do not come back (а мертвые не возвращаются). It cannot be that the dead come back (не может быть, чтобы мертвые возвращались)." "Nam-Bok!" the old woman cried (закричала старуха), so loud and clear that the whole village was startled and looked at her (так громко и звонко, что весь поселок /все жители поселка/ поразился/вздрогнул и посмотрел на нее; to startle — испугать; поразить, сильно удивить; вздрагивать).

women ['wImIn], thou [Dqu], canoe [kq'nH]

"And so thou hast said these many summers," one of the women chided softly. "Ever when the ice passed out of the sea hast thou sat and watched through the long day, saying at each chance canoe, 'This is Nam-Bok.' Nam-Bok is dead, O Bask-Wah-Wan, and the dead do not come back. It cannot be that the dead come back." "Nam-Bok!" the old woman cried, so loud and clear that the whole village was startled and looked at her.

She struggled to her feet and tottered down the sand (она усилием поднялась на ноги и поковыляла по песку; to struggle — делать усилия, стараться изо всех сил). She stumbled over a baby lying in the sun (она споткнулась о ребенка, лежавшего на солнце), and the mother hushed its crying and hurled harsh words after the old woman (и мать успокоила его плач и бросила грубые слова вслед старухе), who took no notice (которая не обратила внимания; to take notice — замечать). The children ran down the beach in advance of her (дети побежали по берегу впереди нее), and as the man in the bidarka drew closer (и когда человек в байдарке приблизился; to draw close — приближаться), nearly capsizing with one of his ill-directed strokes (чуть не опрокинувшись от одного из своих плохо направленных гребков; stroke — удар; гребок), the women followed (/за детьми/ последовали женщины). Koogah dropped his walrus tusk and went also (Куга бросил бивень моржа и пошел тоже), leaning heavily upon his staff (тяжело опираясь на свой посох), and after him loitered the men in twos and threes (а за ним поплелись мужчины по двое и по трое).

struggle [strAgl], heavily ['hevIlI], staff [stRf]

She struggled to her feet and tottered down the sand. She stumbled over a baby lying in the sun, and the mother hushed its crying and hurled harsh words after the old woman, who took no notice. The children ran down the beach in advance of her, and as the man in the bidarka drew closer, nearly capsizing with one of his ill-directed strokes, the women followed. Koogah dropped his walrus tusk and went also, leaning heavily upon his staff, and after him loitered the men in twos and threes.

The bidarka turned broadside and the ripple of surf threatened to swamp it (байдарка повернулась бортом, и небольшая волна прибоя грозила залить ее; ripple — зыбь, небольшая волна /на поверхности воды/; to swamp — заливать, затоплять), only a naked boy ran into the water and pulled the bow high up on the sand (только = однако голый мальчик вбежал в воду и втащил нос /лодки/ высоко на песчаный пляж). The man stood up and sent a questing glance along the line of villagers (мужчина встал и направил ищущий взгляд вдоль ряда жителей села; to quest — искать). A rainbow sweater, dirty and the worse for wear (радужный = разноцветный свитер, грязный и изношенный хуже некуда: «худший из-за носки»), clung loosely to his broad shoulders (свободно держался на его широких плечах; to cling — цепляться, прилипать, крепко держаться), and a red cotton handkerchief was knotted in sailor fashion about his throat (а вокруг горла = на шее по-матросски был повязан красный хлопчатобумажный носовой платок). A fisherman's tam-o'-shanter on his close-clipped head (рыбацкий шотландский берет на его коротко постриженной голове), and dungaree trousers and heavy brogans (рабочие брюки из грубой хлопчатобумажной ткани и тяжелые ботинки-броганы; brogans = brogues — броуги /грубые рабочие башмаки из недубленой кожи/), completed his outfit (довершали его наряд).

broadside ['brLdsaId], threaten [Tretn], handkerchief ['hxNkqCIf]

The bidarka turned broadside and the ripple of surf threatened to swamp it, only a naked boy ran into the water and pulled the bow high up on the sand. The man stood up and sent a questing glance along the line of villagers. A rainbow sweater, dirty and the worse for wear, clung loosely to his broad shoulders, and a red cotton handkerchief was knotted in sailor fashion about his throat. A fisherman's tam-o'-shanter on his close-clipped head, and dungaree trousers and heavy brogans, completed his outfit.

But he was none the less a striking personage to these simple fisherfolk of the great Yukon Delta (но, тем не менее, он был поразительной личностью для этого простого народа рыболовов с огромной дельты Юкона; none the less — тем не менее), who, all their lives, had stared out on Bering Sea and in that time seen but two white men (которые всю свою жизнь вглядывались в Берингово море и в то время повидали лишь двух белых людей), — the census enumerator and a lost Jesuit priest (счетчика по переписи населения и заблудившегося священника-иезуита). They were a poor people (они были бедным народом), with neither gold in the ground nor valuable furs in hand (/у них не было/ ни золота в земле, ни ценных мехов в наличии; in hand — в руках; в наличии, в собственном распоряжении; под контролем), so the whites had passed them afar (поэтому белые проходили вдали от них). Also, the Yukon, through the thousands of years (и Юкон тоже на протяжении тысяч лет), had shoaled that portion of the sea with the detritus of Alaska (обмелел на этом участке моря из-за наносов с Аляски; detritus — наносы, шлам; shoal — мелкое место, мелководье) till vessels grounded out of sight of land (пока суда не стали садиться на мель за пределами видимости суши). So the sodden coast (поэтому влажное побережье), with its long inside reaches and huge mud-land archipelagoes (с его обширными внутренними пространствами и огромными архипелагами суши из ила), was avoided by the ships of men (было избегаемо кораблями людей), and the fisherfolk knew not that such things were (и рыбачий народ не знал, что такие существуют = об их существовании).

none [nAn], personage ['pWsnIG], valuable ['vxljuqbl], neither ['naIDq], ['nIDq]

But he was none the less a striking personage to these simple fisherfolk of the great Yukon Delta, who, all their lives, had stared out on Bering Sea and in that time seen but two white men, — the census enumerator and a lost Jesuit priest. They were a poor people, with neither gold in the ground nor valuable furs in hand, so the whites had passed them afar. Also, the Yukon, through the thousands of years, had shoaled that portion of the sea with the detritus of Alaska till vessels grounded out of sight of land. So the sodden coast, with its long inside reaches and huge mud-land archipelagoes, was avoided by the ships of men, and the fisherfolk knew not that such things were.

Koogah, the Bone-Scratcher, retreated backward in sudden haste (Куга-Косторез вдруг поспешно: «в неожиданной спешке» отступил назад; to scratch — царапать; гравировать; in haste — в спешке), tripping over his staff and falling to the ground (споткнувшись о свой посох и упав на землю). "Nam-Bok!" he cried (воскликнул он), as he scrambled wildly for footing (отчаянно цепляясь в поисках опоры). "Nam-Bok, who was blown off to sea, came back (Нам-Бок, которого снесло в море, вернулся; to blow off — сдувать)!"

The men and women shrank away (мужчины и женщины сжались; to shrink away — сжиматься, уменьшаться), and the children scuttled off between their legs (а дети сбежали /укрывшись/ между их ног = у их ног). Only Opee-Kwan was brave (лишь Опи-Кван был смел), as befitted the head man of the village (как подобает главе поселка; headman — глава, начальник, руководитель, шеф, вождь). He strode forward and gazed long and earnestly at the new-comer (он шагнул вперед и вглядывался долго и серьезно в пришельца; to stride — шагать /большими шагами/).

haste [heIst], forward ['fLwqd], earnestly ['WnIstlI]

Koogah, the Bone-Scratcher, retreated backward in sudden haste, tripping over his staff and falling to the ground. "Nam-Bok!" he cried, as he scrambled wildly for footing. "Nam-Bok, who was blown off to sea, came back!"

The men and women shrank away, and the children scuttled off between their legs. Only Opee-Kwan was brave, as befitted the head man of the village. He strode forward and gazed long and earnestly at the new-comer.

"It is Nam-Bok (это — Нам-Бок)," he said at last (сказал он наконец), and at the conviction in his voice the women wailed apprehensively and drew farther away (и при убежденности в его голосе женщины малодушно запричитали и отошли дальше; apprehensively — трусливо, малодушно).

The lips of the stranger moved indecisively (губы незнакомца неуверенно зашевелились; decisive — решающий; решительный), and his brown throat writhed and wrestled with unspoken words (а его загорелая гортань скорчилась и напряглась от невысказанных слов; to writhe — корчиться /от боли/; to wrestle — корчиться, извиваться; бороться).

"La, la, it is Nam-Bok (ля-ля, это — Нам-Бок)," Bask-Wah-Wan croaked (прокаркала Баск-Уа-Уан; to croak — каркать; квакать; издавать хриплые звуки), peering up into his face (вглядываясь вверх в его лицо). "Ever did I say Nam-Bok would come back (я всегда говорила, что Нам-Бок вернется)."

apprehensive ["xprI'hensIv], writhe [raID], wrestle [resl]

"It is Nam-Bok," he said at last, and at the conviction in his voice the women wailed apprehensively and drew farther away.

The lips of the stranger moved indecisively, and his brown throat writhed and wrestled with unspoken words.

"La, la, it is Nam-Bok," Bask-Wah-Wan croaked, peering up into his face. "Ever did I say Nam-Bok would come back."

"Ay, it is Nam-Bok come back (да, это вернулся Нам-Бок)." This time it was Nam-Bok himself who spoke (на этот раз заговорил сам Нам-Бок), putting a leg over the side of the bidarka and standing with one foot afloat and one ashore (перебросив ногу через борт байдарки и стоя одной ногой на борту /лодки/, а одной — на берегу; afloat — на борту, на борт /судна/). Again his throat writhed and wrestled as he grappled after forgotten words (опять его горло = кадык скорчился и задергался, словно он хватался за забытые слова; to grapple — зацепить, схватить, ухватить). And when the words came forth (а когда слова вышли; to come forth — выходить вперед, выступать, выдвигаться) they were strange of sound and a spluttering of the lips accompanied the gutturals (они оказались странными по звучанию, а гортанные звуки сопровождал какой-то всплеск = какое-то пришлепывание губ). "Greeting, O brothers (приветствую: «приветствие», о братья)," he said, "brothers of old time before I went away with the off-shore wind (братья прежнего времени, /которое было/ до того как я ушел с ветром с берега)."

word [wWd], accompany [q'kAmpqnI], brother ['brADq]

"Ay, it is Nam-Bok come back." This time it was Nam-Bok himself who spoke, putting a leg over the side of the bidarka and standing with one foot afloat and one ashore. Again his throat writhed and wrestled as he grappled after forgotten words. And when the words came forth they were strange of sound and a spluttering of the lips accompanied the gutturals. "Greeting, O brothers," he said, "brothers of old time before I went away with the off-shore wind."

He stepped out with both feet on the sand (он шагнул обеими ногами на песчаный берег), and Opee-Kwan waved him back (а Опи-Кван махнул ему назад = чтобы он вернулся).

"Thou art dead, Nam-Bok (ты мертв, Нам-Бок)," he said.

Nam-Bok laughed (Нам-Бок засмеялся). "I am fat (я толстый)."

"Dead men are not fat (мертвецы не бывают толстыми)," Opee-Kwan confessed (признал Опи-Кван). "Thou hast fared well (ты хорошо жил/питался; to fare — жить; питаться), but it is strange (но это необыкновенно). No man may mate with the off-shore wind and come back on the heels of the years (ни один человек не может подружиться с ветром с берега и вернуться спустя годы; to mate with — общаться c, поддерживать компанию; on the heels of — вслед за, следом, по пятам; heel — пята)."

"I have come back (я вернулся)," Nam-Bok answered simply (ответил Нам-Бок простодушно; simply — просто; простодушно).

"Mayhap thou art a shadow, then (тогда, может быть, ты призрак; shadow — тень), a passing shadow of the Nam-Bok that was (мимолетная тень того Нам-Бока, который был). Shadows come back (призраки возвращаются)."

"I am hungry (но я голоден). Shadows do not eat (призраки не едят)."

fare [fFq], answer ['Rnsq], shadow ['Sxdqu]

He stepped out with both feet on the sand, and Opee-Kwan waved him back.

"Thou art dead, Nam-Bok," he said.

Nam-Bok laughed. "I am fat."

"Dead men are not fat," Opee-Kwan confessed. "Thou hast fared well, but it is strange. No man may mate with the off-shore wind and come back on the heels of the years."

"I have come back," Nam-Bok answered simply.

"Mayhap thou art a shadow, then, a passing shadow of the Nam-Bok that was. Shadows come back."

"I am hungry. Shadows do not eat."

But Opee-Kwan doubted (но Опи-Кван сомневался), and brushed his hand across his brow in sore puzzlement (и провел рукой по лбу в мучительном замешательстве; sore — больной; мучительный). Nam-Bok was likewise puzzled (Нам-Бок тоже был озадачен), and as he looked up and down the line found no welcome in the eyes of the fisherfolk (и когда он осматривал с головы до ног шеренгу /людей/, то не обнаружил гостеприимства в глазах рыбачьего народа). The men and women whispered together (мужчины и женщины шептались друг с другом). The children stole timidly back among their elders (дети робко прокрались назад между старшими; to steal — красть/ся/), and bristling dogs fawned up to him and sniffed suspiciously (а ощетинившиеся собаки виляли хвостом перед ним и подозрительно принюхивались; to fawn — вилять хвостом).

"I bore thee, Nam-Bok (я родила тебя, Нам-Бок; to bear — рожать), and I gave thee suck when thou west little (и я кормила тебя материнским молоком, когда ты был маленьким)," Bask-Wah-Wan whimpered, drawing closer (захныкала, приближаясь, Баск-Уа-Уан; to draw close — приближаться); "and shadow though thou be, or no shadow (и будь ты хоть призрак иль не призрак), I will give thee to eat now (я дам тебе есть = накормлю тебя /и/ сейчас)."

doubt [daut], timid ['tImId], suspicious [sqs'pISqs]

But Opee-Kwan doubted, and brushed his hand across his brow in sore puzzlement. Nam-Bok was likewise puzzled, and as he looked up and down the line found no welcome in the eyes of the fisherfolk. The men and women whispered together. The children stole timidly back among their elders, and bristling dogs fawned up to him and sniffed suspiciously.

"I bore thee, Nam-Bok, and I gave thee suck when thou west little," Bask-Wah-Wan whimpered, drawing closer; "and shadow though thou be, or no shadow, I will give thee to eat now."

Nam-Bok made to come to her (Нам-Бок попытался подойти к ней; to make — пытаться /что-либо сделать/), but a growl of fear and menace warned him back (но гул страха и угрозы предостерег его /и он шагнул/ назад). He said something in a strange tongue (он сказал что-то на незнакомом языке) which sounded like "Goddam (что прозвучало наподобие «черт побери»; goddam — проклятие = god damn — да проклянет Бог)," and added (и добавил), "No shadow am I, but a man (я никакой призрак, а человек)."

"Who may know concerning the things of mystery (кто может знать о таинственных сущностях; concerning — касательно, относительно; mystery — тайна, таинство)?" Opee-Kwan demanded (спросил Опи-Кван), half of himself and half of his tribespeople (наполовину от себя и наполовину от своих одноплеменников; tribe — племя). "We are, and in a breath we are not (мы есть, а через вздох нас нет). If the man may become shadow (если человек может стать призраком), may not the shadow become man (разве не может призрак стать человеком)? Nam-Bok was, but is not (Нам-Бок был, но его нет). This we know (это мы знаем), but we do not know (но мы не знаем) if this be Nam-Bok or the shadow of Nam-Bok (это = ты Нам-Бок или призрак Нам-Бока)."

growl [graul], warn [wLn], breath [breT]

Nam-Bok made to come to her, but a growl of fear and menace warned him back. He said something in a strange tongue which sounded like "Goddam," and added, "No shadow am I, but a man."

"Who may know concerning the things of mystery?" Opee-Kwan demanded, half of himself and half of his tribespeople. "We are, and in a breath we are not. If the man may become shadow, may not the shadow become man? Nam-Bok was, but is not. This we know, but we do not know if this be Nam-Bok or the shadow of Nam-Bok."

Nam-Bok cleared his throat and made answer (Нам-Бок прочистил горло = прокашлялся и дал ответ). "In the old time long ago (в давние времена), thy father's father, Opee-Kwan (отец твоего отца, Опи-Кван), went away and came back on the heels of the years (ушел и вернулся по прошествии лет). Nor was a place by the fire denied him (ему тоже не отказали в месте у костра). It is said (говорят) ..." He paused significantly (он сделал значительную паузу), and they hung on his utterance (и они ждали его слов; to hang on — ждать; жадно ловить; utterance — выражение в словах, произнесение; высказывание; to utter — издавать звук; произносить). "It is said (говорят)," he repeated (повторил он), driving his point home with deliberation (неторопливо доводя до сведения свою важную мысль; point — точка; важная мысль, заслуживающее внимание замечание; to drive home — довести до сведения; убеждать, внедрять в сознание; deliberation — размышление; неторопливость, неспешность), "that Sipsip, his klooch, bore him two sons after he came back (что Сипсип, его клуч /жена/, родила ему двух сыновей после его возвращения: «после того как он вернулся»; klooch = klootch — от слова языка чинук со значением «жена»)."

"But he had no doings with the off-shore wind (но он не имел никаких дел с ветром с берега)," Opee-Kwan retorted (возразил Опи-Кван). "He went away into the heart of the land (он ушел в глубинные районы /суши/; the heart of the country — глубинные районы, центр страны; удаленные от центра районы страны, глушь), and it is in the nature of things that a man may go on and on into the land (а это заключено в природе вещей, что человек может уходить дальше и дальше в глубь суши; in the nature of things — в природе вещей; естественно, неизбежно)."

throat [Trqut], heart [hRt], nature ['neICq]

Nam-Bok cleared his throat and made answer. "In the old time long ago, thy father's father, Opee-Kwan, went away and came back on the heels of the years. Nor was a place by the fire denied him. It is said ..." He paused significantly, and they hung on his utterance. "It is said," he repeated, driving his point home with deliberation, "that Sipsip, his klooch, bore him two sons after he came back."

"But he had no doings with the off-shore wind," Opee-Kwan retorted. "He went away into the heart of the land, and it is in the nature of things that a man may go on and on into the land."

"And likewise the sea (а также в море). But that is neither here nor there (но это не имеет значения; neither here nor there — не влиять, не иметь значения). It is said that thy father's father told strange tales of the things he saw (говорят, что отец твоего отца рассказывал необыкновенные истории о том, что он видел)."

"Ay, strange tales he told (да, он рассказывал необычные истории)."

"I, too, have strange tales to tell (у меня тоже есть необыкновенные истории, /которые я хочу/ рассказать)," Nam-Bok stated insidiously (заявил коварно Нам-Бок; insidious — хитрый, коварный). And, as they wavered (а когда они заколебались в нерешительности), "And presents likewise (а также подарки)."

He pulled from the bidarka a shawl (он вытащил из байдарки шаль), marvellous of texture and color (изумительной ткани и цвета), and flung it about his mother's shoulders (и набросил ее на плечи матери; to fling). The women voiced a collective sigh of admiration (женщины издали общий вздох восхищения; to voice — произносить, говорить), and old Bask-Wah-Wan ruffled the gay material and patted it and crooned in childish joy (а старая Баск-Уа-Уан собрала в сборки яркий материал, пошлепывала = поглаживала его и напевала вполголоса в ребяческой радости; to pat — шлепать, похлопывать; to croon — напевать вполголоса).

shawl [SLl], marvellous ['mRvlqs], texture ['teksCq]

"And likewise the sea. But that is neither here nor there. It is said that thy father's father told strange tales of the things he saw."

"Ay, strange tales he told."

"I, too, have strange tales to tell," Nam-Bok stated insidiously. And, as they wavered, "And presents likewise."

He pulled from the bidarka a shawl, marvellous of texture and color, and flung it about his mother's shoulders. The women voiced a collective sigh of admiration, and old Bask-Wah-Wan ruffled the gay material and patted it and crooned in childish joy.

"He has tales to tell (у него есть истории /чтобы рассказать/)," Koogah muttered (проворчал Куга). "And presents (и подарки)," a woman seconded (поддержала одна женщина; to second — поддерживать).

And Opee-Kwan knew that his people were eager (и Опи-Кван понял, что его люди жаждут /рассказа/; eager — страстно желающий, жаждущий), and further, he was aware himself of an itching curiosity concerning those untold tales (а более того он сам ощущал зудящее/непреодолимое любопытство в отношении тех нерассказанных историй; to itch — зудеть, чесаться; испытывать непреодолимое желание). "The fishing has been good (рыбалка была хорошей)," he said judiciously (сказал он рассудительно), ''and we have oil in plenty (и у нас полно жира; oil — жидкий жир /рыб и морских млекопитающих/). So come, Nam-Bok, let us feast (так что давай, Нам-Бок, будем пировать)."

Two of the men hoisted the bidarka on their shoulders and carried it up to the fire (двое из мужчин подняли байдарку на плечи и понесли ее к костру). Nam-Bok walked by the side of Opee-Kwan (Нам-Бок шел рядом с Опи-Кваном), and the villagers followed after (а односельчане следовали за ними), save those of the women (за исключением тех женщин) who lingered a moment to lay caressing fingers on the shawl (которые помедлили минутку, чтобы возложить гладящие пальцы на шаль = чтобы пальцами погладить шаль; to caress — гладить, ласкать).

second ['sekqnd], concerning [kqn'sWnIN], judicious [Gu'dISqs]

"He has tales to tell," Koogah muttered. "And presents," a woman seconded.

And Opee-Kwan knew that his people were eager, and further, he was aware himself of an itching curiosity concerning those untold tales. "The fishing has been good," he said judiciously, ''and we have oil in plenty. So come, Nam-Bok, let us feast."

Two of the men hoisted the bidarka on their shoulders and carried it up to the fire. Nam-Bok walked by the side of Opee-Kwan, and the villagers followed after, save those of the women who lingered a moment to lay caressing fingers on the shawl.

There was little talk while the feast went on (пока продолжалось пиршество, было мало разговоров = говорили мало), though many and curious were the glances stolen at the son of Bask-Wah-Wan (хотя многочисленными и любопытными были взгляды, украдкой бросаемые на сына Баск-Уа-Уан; to steal — делать что-либо незаметно, тайком или без разрешения; to steal a glance — бросить тайком взгляд). This embarrassed him (это смутило его) — not because he was modest of spirit, however (однако не потому что он был скромный по характеру), but for the fact that the stench of the seal-oil had robbed him of his appetite (а из-за того, что зловоние тюленьего жира лишило его аппетита; to rob — грабить; лишать), and that he keenly desired to conceal his feelings on the subject (и что он сильно желал скрыть свои ощущения по этому поводу).

"Eat; thou art hungry (ешь, ты голодный)," Opee-Kwan commanded (приказал Опи-Кван), and Nam-Bok shut both his eyes and shoved his fist into the big pot of putrid fish (и Нам-Бок закрыл оба глаза и сунул руку в большой горшок с вонючей рыбой; to shut — закрывать).

"La la, be not ashamed (ля-ля, не стесняйся; ashamed — пристыженный; shame — стыд; to shame — стыдить). The seal were many this year (тюленей в этом году было много; seal — тюлень), and strong men are ever hungry (а сильные мужчины всегда голодны)." And Bask-Wah-Wan sopped a particularly offensive chunk of salmon into the oil (и Баск-Уа-Уан макнула особенно отвратительный ломоть лосося в жир; chunk — большой кусок, ломоть /хлеба, сыра, мяса и пр./) and passed it fondly and dripping to her son (и с любовью передала его капающий = этот кусок со стекающим жиром сыну).

appetite ['xpItaIt], subject ['sAbGIkt], putrid ['pjHtrId]

There was little talk while the feast went on, though many and curious were the glances stolen at the son of Bask-Wah-Wan. This embarrassed him — not because he was modest of spirit, however, but for the fact that the stench of the seal-oil had robbed him of his appetite, and that he keenly desired to conceal his feelings on the subject.

"Eat; thou art hungry," Opee-Kwan commanded, and Nam-Bok shut both his eyes and shoved his fist into the big pot of putrid fish.

"La la, be not ashamed. The seal were many this year, and strong men are ever hungry." And Bask-Wah-Wan sopped a particularly offensive chunk of salmon into the oil and passed it fondly and dripping to her son.

In despair, when premonitory symptoms warned him (в отчаянии, когда предостерегающие симптомы предупредили его) that his stomach was not so strong as of old (что его желудок не такой крепкий, как раньше; of old — прежде, в прежнее время), he filled his pipe and struck up a smoke (он набил трубку и высек дым = и закурил). The people fed on noisily and watched (люди шумно продолжали есть и наблюдали; to feed — есть, питаться). Few of them could boast of intimate acquaintance with the precious weed (немногие из них могли похвалиться близким знакомством с драгоценным табаком; weed — сорняк; табак), though now and again small quantities and abominable qualities were obtained in trade from the Eskimos to the northward (хотя время от времени малые количества гадкого качества получали при обмене от эскимосов с севера; trade — торговля; обмен). Koogah, sitting next to him (Куга, сидевший рядом с ним) indicated that he was not averse to taking a draw (показал, что он не прочь сделать затяжку; averse — нерасположенный, неохотный; питающий отвращение, антипатию, неприязнь к чему-либо), and between two mouthfuls (и между двумя кусками /пищи/), with the oil thick on his lips (с толстым слоем жира на губах), sucked away at the amber stem (соснул = втянул дым из черенка янтарного цвета; amber — янтарь; цвет янтаря; stem — ствол; черенок). And thereupon Nam-Bok held his stomach with a shaky hand and declined the proffered return (и после этого Нам-Бок сдержал свой желудок трясущейся рукой и отказался от предложенного возврата /трубки/ = взять назад трубку; to proffer — предлагать). Koogah could keep the pipe (Куга может оставить трубку /себе/), he said (сказал он), for he had intended so to honor him from the first (ибо он таким образом намеревался оказать ему честь с самого начала). And the people licked their fingers and approved of his liberality (а люди облизали пальцы и одобрили его щедрость).

stomach ['stAmqk], precious ['preSqs], quality ['kwOlItI]

In despair, when premonitory symptoms warned him that his stomach was not so strong as of old, he filled his pipe and struck up a smoke. The people fed on noisily and watched. Few of them could boast of intimate acquaintance with the precious weed, though now and again small quantities and abominable qualities were obtained in trade from the Eskimos to the northward. Koogah, sitting next to him indicated that he was not averse to taking a draw, and between two mouthfuls, with the oil thick on his lips, sucked away at the amber stem. And thereupon Nam-Bok held his stomach with a shaky hand and declined the proffered return. Koogah could keep the pipe, he said, for he had intended so to honor him from the first. And the people licked their fingers and approved of his liberality.

Opee-Kwan rose to his feet (Опи-Кван поднялся на ноги; to rise). "And now, O Nam-Bok, the feast is ended (а теперь, о Нам-Бок, пир окончен), and we would listen concerning the strange things you have seen (и мы бы послушали об удивительных вещах, которые ты видел)."

The fisherfolk applauded with their hands (народ рыбаков захлопал в ладоши), and gathering about them their work (и, собрав возле себя свою работу), prepared to listen (приготовились слушать). The men were busy fashioning spears and carving on ivory (мужчины занимались тем, что ладили копья и вырезали на моржовой кости; to fashion — подгонять, прилаживать), while the women scraped the fat from the hides of the hair seal (в то время как женщины соскребали жир с тюленьих шкур) and made them pliable or sewed muclucs with threads of sinew (и делали их мягкими или шили муклуки¹ нитями из жил). Nam-Bok's eyes roved over the scene (взгляд Нам-Бока блуждал по этому зрелищу; scene — сцена; место действия; обстановка, окружение; пейзаж, картина, зрелище), but there was not the charm about it that his recollection had warranted him to expect (но в этом не было того очарования, которое давали ему право ожидать его воспоминания; to warrant — подтверждать, гарантировать; давать право, полномочия). During the years of his wandering he had looked forward to just this scene (на протяжении лет его скитаний он с нетерпением ждал именно этой картины), and now that it had come he was disappointed (а теперь, когда она возникла, он был разочарован). It was a bare and meagre life (это была бедная и ограниченная жизнь; meagre — худой, тощий, чахлый; недостаточный; небольшой, скудный; бедный содержанием; ограниченный), he deemed (думал он; to deem — думать, полагать), and not to be compared to the one to which he had become used (и не сравнить ее с той, к которой он привык: «стал привыкший»; used — привыкший). Still, he would open their eyes a bit (однако он немного приоткроет их глаза), and his own eyes sparkled at the thought (и его собственные глаза засверкали при этой мысли).

listen [lIsn], sew [squ], thread [Tred]

Opee-Kwan rose to his feet. "And now, O Nam-Bok, the feast is ended, and we would listen concerning the strange things you have seen."

The fisherfolk applauded with their hands, and gathering about them their work, prepared to listen. The men were busy fashioning spears and carving on ivory, while the women scraped the fat from the hides of the hair seal and made them pliable or sewed muclucs with threads of sinew. Nam-Bok's eyes roved over the scene, but there was not the charm about it that his recollection had warranted him to expect. During the years of his wandering he had looked forward to just this scene, and now that it had come he was disappointed. It was a bare and meagre life, he deemed, and not to be compared to the one to which he had become used. Still, he would open their eyes a bit, and his own eyes sparkled at the thought.

"Brother," he began (брат, — начал он), with the smug complacency of a man about to relate the big things he has done (с щеголеватым самодовольством человека, собиравшегося рассказать о значительных делах, которые он совершил), "it was late summer of many summers back (это было в конце лета много лет тому назад), with much such weather as this promises to be (в погоду, очень похожую на ту, которой обещает стать нынешняя), when I went away (когда я ушел). You all remember the day (вы все помните тот день), when the gulls flew low (когда низко летали чайки; to fly), and the wind blew strong from the land (и сильно дул ветер с суши; to blow), and I could not hold my bidarka against it (а я не мог удержать мою байдарку против него). I tied the covering of the bidarka about me (я обвязал оболочку байдарки вокруг себя) so that no water could get in (так, чтобы вовнутрь не попала вода), and all of the night I fought with the storm (и всю ночь я боролся со штормом; to fight — сражаться; бороться). And in the morning there was no land (а утром суши не было = не оказалось), — only the sea (только море), — and the off-shore wind held me close in its arms and bore me along (а ветер с берега цепко держал меня в своих объятиях и нес меня вперед; close — ограниченный, узкий; строго охраняемый; плотный, плотно облегающий; to bear — нести). Three such nights whitened into dawn and showed me no land (три таких ночи превратились в рассвет и не показали суши = а суша не показалась; to whiten — побелеть; бледнеть, побледнеть), and the off-shore wind would not let me go (и ветер с берега не отпускал меня; to let go — отпустить).

complacency [kqm'pleIsnsI], weather ['weDq], dawn [dLn]

"Brother," he began, with the smug complacency of a man about to relate the big things he has done, "it was late summer of many summers back, with much such weather as this promises to be, when I went away. You all remember the day, when the gulls flew low, and the wind blew strong from the land, and I could not hold my bidarka against it. I tied the covering of the bidarka about me so that no water could get in, and all of the night I fought with the storm. And in the morning there was no land, — only the sea, — and the off-shore wind held me close in its arms and bore me along. Three such nights whitened into dawn and showed me no land, and the off-shore wind would not let me go.

"And when the fourth day came (а когда наступил четвертый день), I was as a madman (я был безумцем = обезумел). I could not dip my paddle for want of food (я не мог погрузить весло /обессилев/ из-за отсутствия пищи; for want of — за неимением, за отсутствием, из-за нехватки); and my head went round and round (а моя голова кружилась и кружилась), what of the thirst that was upon me (из-за той жажды, которая навалилась на меня). But the sea was no longer angry (но море больше не сердилось), and the soft south wind was blowing (и дул мягкий южный ветер), and as I looked about me (и когда я оглянулся) I saw a sight that made me think I was indeed mad (я увидел зрелище, которое заставило меня подумать = навело меня на мысль, что я действительно безумен)."

Nam-Bok paused to pick away a sliver of salmon lodged between his teeth (Нам-Бок сделал паузу, чтобы выковырять кусочек лосося, застрявший у него между зубов; to pick away — удалять, снимать; to lodge — застрять), and the men and women, with idle hands and heads craned forward, waited (а мужчины и женщины, вытянув шею с замершими руками, ждали; idle — праздный; неработающий, неиспользуемый, незанятый; to crane — вытянуть шею; crane — журавль, цапля).

thirst [TWst], salmon ['sxmqn], teeth [tJT]

"And when the fourth day came, I was as a madman. I could not dip my paddle for want of food; and my head went round and round, what of the thirst that was upon me. But the sea was no longer angry, and the soft south wind was blowing, and as I looked about me I saw a sight that made me think I was indeed mad."

Nam-Bok paused to pick away a sliver of salmon lodged between his teeth, and the men and women, with idle hands and heads craned forward, waited.

"It was a canoe (это было каноэ), a big canoe (большое каноэ). If all the canoes I have ever seen were made into one canoe (если бы из всех каноэ, которые я когда-либо видел, сделали одно каноэ), it would not be so large (оно не было бы таким большим)."

There were exclamations of doubt (были = раздались восклицания сомнения), and Koogah, whose years were many, shook his head (а Куга, которому было много лет, покачал головой).

"If each bidarka were as a grain of sand (если бы каждая байдарка была, как песчинка = размером с песчинку)," Nam-Bok defiantly continued (продолжал вызывающе Нам-Бок; to defy — вызывать, бросать вызов), "and if there were as many bidarkas (и если бы было столько байдарок) as there be grains of sand in this beach (сколько песчинок на этом песчаном берегу), still would they not make so big a canoe as this (все равно они бы не образовали бы = из них не получилось бы такое большое каноэ, как это) I saw on the morning of the fourth day (которое я увидел утром четвертого дня). It was a very big canoe (это было очень большое каноэ), and it was called a schooner (и оно называлось шхуна). I saw this thing of wonder (я увидел, как эта чудесная штуковина = это чудо), this great schooner, coming after me (эта огромная шхуна преследует меня; to come after — преследовать кого-либо, гнаться за кем-либо), and on it I saw men (а на ней я увидел людей) — "

whose [hHz], defiant [dI'faIqnt], schooner ['skHnq]

"It was a canoe, a big canoe. If all the canoes I have ever seen were made into one canoe, it would not be so large."

There were exclamations of doubt, and Koogah, whose years were many, shook his head.

"If each bidarka were as a grain of sand," Nam-Bok defiantly continued, "and if there were as many bidarkas as there be grains of sand in this beach, still would they not make so big a canoe as this I saw on the morning of the fourth day. It was a very big canoe, and it was called a schooner. I saw this thing of wonder, this great schooner, coming after me, and on it I saw men — "

"Hold, O Nam-Bok (погоди, о Нам-Бок)!" Opee-Kwan broke in (перебил Опи-Кван; to break in — вмешаться /в разговор и т. п./; прервать /разговор/). "What manner of men were they (какие люди это были)? — big men (великаны)?"

"Nay, mere men like you and me (нет, простые люди, как ты и я)."

"Did the big canoe come fast (большое каноэ шло быстро)?"

"Ay (да)."

"The sides were tall (борта были высокие), the men short (/а/ люди невысокие)." Opee-Kwan stated the premises with conviction (уверенно: «с убеждением» сформулировал Опи-Кван вышеизложенное; premises — вышеизложенное, вышеуказанное; to state — формулировать, излагать). "And did these men dip with long paddles (и эти люди гребли длинными веслами)?"

Nam-Bok grinned (Нам-Бок ухмыльнулся). "There were no paddles (не было весел)," he said.

fast [fRst], tall [tLl], premises ['premIsIz]

"Hold, O Nam-Bok!" Opee-Kwan broke in. "What manner of men were they? — big men?"

"Nay, mere men like you and me."

"Did the big canoe come fast?"

"Ay."

"The sides were tall, the men short." Opee-Kwan stated the premises with conviction. "And did these men dip with long paddles?"

Nam-Bok grinned. "There were no paddles," he said.

Mouths remained open (рты остались открытыми), and a long silence dropped down (и настала долгая тишина; to drop — валить; падать, опускаться). Opee-Kwan borrowed Koogah's pipe for a couple of contemplative sucks (Опи-Кван позаимствовал трубку Куги на пару задумчивых затяжек; to suck — всасывать). One of the younger women giggled nervously and drew upon herself angry eyes (одна из женщин помоложе нервно захихикала и привлекла к себе сердитые взгляды).

"There were no paddles (не было весел)?" Opee-Kwan asked softly (тихо спросил Опи-Кван), returning the pipe (возвращая трубку).

"The south wind was behind (южный ветер был позади = дул в спину)," Nam-Bok explained (пояснил Нам-Бок).

"But the wind-drift is slow (но дрейф по ветру медленный = но дрейфовать по ветру медленно)."

couple [kApl], contemplative ['kOntqmpleItIv], giggle [gIgl]

Mouths remained open, and a long silence dropped down. Opee-Kwan borrowed Koogah's pipe for a couple of contemplative sucks. One of the younger women giggled nervously and drew upon herself angry eyes.

"There were no paddles?" Opee-Kwan asked softly, returning the pipe.

"The south wind was behind," Nam-Bok explained.

"But the wind-drift is slow."

"The schooner had wings — thus (у шхуны были крылья — вот такие; thus — так, таким образом)." He sketched a diagram of masts and sails in the sand (он набросал на песке схему мачт и парусов), and the men crowded around and studied it (и мужчины столпились вокруг и рассматривали ее). The wind was blowing briskly (ветер дул свежо; brisk — живой; свежий /о ветре/), and for more graphic elucidation he seized the corners of his mother's shawl (и для более наглядного объяснения он схватил углы материнской шали) and spread them out till it bellied like a sail (и развернул их, пока она не надулась, как парус; to spread — расстилать; развертывать). Bask-Wah-Wan scolded and struggled (Баск-Уа-Уан бранилась и отбивалась), but was blown down the beach for a score of feet (но ее сдуло по берегу футов на двадцать) and left breathless and stranded in a heap of driftwood (и она осталась = оказалась запыхавшейся и отброшенной к куче прибитой к берегу древесины; to strand — сесть на мель; посадить на мель; выбросить на берег; strand — уст., поэт. прибрежная полоса, берег /особ. часть берега, находящаяся между линиями прилива и отлива/). The men uttered sage grunts of comprehension (мужчины издали глубокомысленное мычание понимания), but Koogah suddenly tossed back his hoary head (но Куга вдруг резко откинул назад убеленную сединами голову; to toss back — отбрасывать назад; hoary — седой, убеленный сединами).

mast [mRst], crowd [kraud], seize [sJz], hoary ['hLrI]

"The schooner had wings — thus." He sketched a diagram of masts and sails in the sand, and the men crowded around and studied it. The wind was blowing briskly, and for more graphic elucidation he seized the corners of his mother's shawl and spread them out till it bellied like a sail. Bask-Wah-Wan scolded and struggled, but was blown down the beach for a score of feet and left breathless and stranded in a heap of driftwood. The men uttered sage grunts of comprehension, but Koogah suddenly tossed back his hoary head.

"Ho! Ho (хо-хо)!" he laughed (засмеялся он). "A foolish thing (глупость), this big canoe (это большое каноэ)! A most foolish thing (большая глупость)! The plaything of the wind (игрушка ветра)! Wheresoever the wind goes, it goes too (куда бы ни дул ветер, оно поплывет туда же). No man who journeys therein may name the landing beach (ни один человек, который путешествует в ней, не может указать берег высадки), for always he goes with the wind (ибо он всегда плывет по ветру), and the wind goes everywhere (а ветер движется во все стороны), but no man knows where (но никто не знает куда)."

"It is so (это так)," Opee-Kwan supplemented gravely (рассудительно добавил Опи-Кван). "With the wind the going is easy (по ветру плыть легко), but against the wind a man striveth hard (но против ветра человек прилагает большие усилия; to strive — бороться, прилагать усилия); and for that they had no paddles (а поскольку у них не было весел) these men on the big canoe did not strive at all (эти люди на большом каноэ совсем не прилагали усилий)."

always ['Llwqz], supplement ['sAplI"ment], easy ['JzI]

"Ho! Ho!" he laughed. "A foolish thing, this big canoe! A most foolish thing! The plaything of the wind! Wheresoever the wind goes, it goes too. No man who journeys therein may name the landing beach, for always he goes with the wind, and the wind goes everywhere, but no man knows where."

"It is so," Opee-Kwan supplemented gravely. "With the wind the going is easy, but against the wind a man striveth hard; and for that they had no paddles these men on the big canoe did not strive at all."

"Small need to strive (нет нужды напрягаться)," Nam-Bok cried angrily (сердито воскликнул Нам-Бок). "The schooner went likewise against the wind (шхуна также ходила против ветра)."

"And what said you made the sch — sch — schooner go (и что, ты сказал, заставляло ш-ш-шхуну двигаться)?" Koogah asked (спросил Куга), tripping craftily over the strange word (ловко преодолев чужое слово; to trip — идти быстро и легко, бежать вприпрыжку, скакать; спотыкаться, падать; заикаться).

"The wind (ветер)," was the impatient response (был = последовал нетерпеливый ответ).

"Then the wind made the sch — sch — schooner go against the wind (значит, ветер двигал ш-ш-шхуну против ветра)." Old Koogah dropped an open leer to Opee-Kwan (старый Куга бросил откровенно хитрый взгляд на Опи-Квана; leer — косой, хитрый, злобный или плотоядный взгляд), and, the laughter growing around him, continued (а когда вокруг начал усиливаться смех, продолжил; to grow — расти, увеличиваться; усиливаться): "The wind blows from the south and blows the schooner south (ветер дует с юга и несет шхуну на юг). The wind blows against the wind (ветер несет против ветра). The wind blows one way and the other at the same time (ветер дует туда и сюда: «в одну сторону и в другую» одновременно). It is very simple (это очень просто). We understand, Nam-Bok (нам понятно, Нам-Бок). We clearly understand (нам, конечно, понятно; clearly — конечно; безусловно /в ответе/)."

impatient [Im'peISqnt], craftily ['krRftIlI], laughter ['lRftq]

"Small need to strive," Nam-Bok cried angrily. "The schooner went likewise against the wind."

"And what said you made the sch — sch — schooner go?" Koogah asked, tripping craftily over the strange word.

"The wind," was the impatient response.

"Then the wind made the sch — sch — schooner go against the wind." Old Koogah dropped an open leer to Opee-Kwan, and, the laughter growing around him, continued: "The wind blows from the south and blows the schooner south. The wind blows against the wind. The wind blows one way and the other at the same time. It is very simple. We understand, Nam-Bok. We clearly understand."

"Thou art a fool (ты глупец)!"

"Truth falls from thy lips (с твоих губ слетает правда; to fall — падать; вылетать, срываться с уст /о речи и т. п./)," Koogah answered meekly (смиренно ответил Куга; meek — кроткий; смиренный). "I was overlong in understanding (я слишком долго пытался понять), and the thing was simple (а дело оказалось простым)."

But Nam-Bok's face was dark (но лицо Нам-Бока было темным = потемнело), and he said rapid words which they had never heard before (и он сказал быстрые слова, которых они не слышали никогда прежде). Bone-scratching and skin-scraping were resumed (резьба по кости и скребка шкур возобновились), but he shut his lips tightly on the tongue that could not be believed (но он плотно сомкнул уста вокруг языка, которому невозможно было поверить = плотно сомкнул уста, чтобы удержать речь, которой невозможно поверить; tongue — язык; речь, беседа, разговор).

"This sch — sch — schooner (эта ш-ш-шхуна)," Koogah imperturbably asked (невозмутимо спросил Куга; to perturb — возмущать, приводить в смятение); "it was made of a big tree (она была сделана из большого дерева)?"

"It was made of many trees (она была сделана из множества деревьев)," Nam-Bok snapped shortly (резко ответил Нам-Бок; to snap — обрубать, резко обрывать /кого-либо/; разговаривать отрывисто, раздраженно; огрызаться). "It was very big (она была очень большая)."

tongue [tAN], believe [bI'lJv], imperturbably ["Impq'tWbqblI]

"Thou art a fool!"

"Truth falls from thy lips," Koogah answered meekly. "I was overlong in understanding, and the thing was simple."

But Nam-Bok's face was dark, and he said rapid words which they had never heard before. Bone-scratching and skin-scraping were resumed, but he shut his lips tightly on the tongue that could not be believed.

"This sch — sch — schooner," Koogah imperturbably asked; `'it was made of a big tree ?"

"It was made of many trees," Nam-Bok snapped shortly. "It was very big."

He lapsed into sullen silence again (он снова погрузился в угрюмое молчание; to lapse — опускаться; впадать /в какое-либо состояние/), and Opee-Kwan nudged Koogah (а Опи-Кван подтолкнул Кугу локтем; to nudge — слегка подталкивать локтем), who shook his head with slow amazement and murmured (который покачал головой, с запоздалым изумлением, и пробормотал; slow — медленный; запоздалый), "It is very strange (это очень удивительно)."

Nam-Bok took the bait (Нам-Бок клюнул; to take the bait — схватить наживку, клюнуть). "That is nothing (это еще что/мелочь; nothing — мелочи, пустяки)," he said airily (сказал он беззаботно); "you should see the steamer (вам нужно увидеть пароход = видели бы вы пароход). As the grain of sand is to the bidarka (как песчинка по сравнению с байдаркой), as the bidarka is to the schooner (так байдарка по сравнению со шхуной), so the schooner is to the steamer (так шхуна по сравнению с пароходом). Further, the steamer is made of iron (более того, пароход сделан из железа). It is all iron (он сплошное железо)."

nudge [nAG], murmur ['mWmq], iron ['aIqn]

He lapsed into sullen silence again, and Opee-Kwan nudged Koogah, who shook his head with slow amazement and murmured, "It is very strange."

Nam-Bok took the bait. "That is nothing," he said airily; "you should see the steamer. As the grain of sand is to the bidarka, as the bidarka is to the schooner, so the schooner is to the steamer. Further, the steamer is made of iron. It is all iron."

"Nay, nay, Nam-Bok (нет, нет, Нам-Бок)," cried the head man (воскликнул старейшина); "how can that be (как это может быть)? Always iron goes to the bottom (железо всегда идет на дно = тонет). For behold (вот смотри), I received an iron knife in trade from the head man of the next village (я получил железный нож при обмене от старейшины соседнего поселка), and yesterday the iron knife slipped from my fingers and went down, down, into the sea (а вчера этот железный нож выскользнул из моих пальцев и опустился вниз, вниз в море = на дно моря). To all things there be law (всему должен быть закон). Never was there one thing outside the law (никогда не было чего-то вне закона = что не подчинялось бы закону). This we know (это мы знаем). And, moreover, we know that things of a kind have the one law (и более того, мы знаем, что однородные вещи имеют одинаковый закон = что на все однородные вещи распространяется одинаковый закон; one — единственный, уникальный; одинаковый, такой же), and that all iron has the one law (и что все железо имеет = и что на все железо распространяется одинаковый закон). So unsay thy words, Nam-Bok (так что возьми назад свои слова, Нам-Бок; to unsay — взять назад свои слова; отрекаться от своих слов), that we may yet honor thee (чтобы мы могли еще уважать тебя; to honor — почитать, уважать)."

yesterday ['jestqdI], law [lL], honor ['Onq]

"Nay, nay, Nam-Bok," cried the head man; "how can that be? Always iron goes to the bottom. For behold, I received an iron knife in trade from the head man of the next village, and yesterday the iron knife slipped from my fingers and went down, down, into the sea. To all things there be law. Never was there one thing outside the law. This we know. And, moreover, we know that things of a kind have the one law, and that all iron has the one law. So unsay thy words, Nam-Bok, that we may yet honor thee."

"It is so (это так)," Nam-Bok persisted (упорствовал Нам-Бок). "The steamer is all iron and does not sink (пароход — сплошное железо и не тонет)."

"Nay, nay; this cannot be (нет, нет, этого не может быть)."

"With my own eyes I saw it (я видел его своими собственными глазами)."

"It is not in the nature of things (это противоестественно: «не в природе вещей»)."

"But tell me, Nam-Bok (а скажи мне, Нам-Бок)," Koogah interrupted (перебил Куга; to interrupt — прервать), for fear the tale would go no farther (из страха, что рассказ не зайдет дальше), "tell me the manner of these men in finding their way across the sea (расскажи мне, как эти люди находят дорогу в море: «способ этих людей в нахождении своей дороги в море») when there is no land by which to steer (когда нет суши, по которой /можно/ вести судно = ориентироваться; to steer — вести судно; следовать, идти /по определенному курсу/)."

nature ['neICq], interrupt ["Intq 'rApt], these [DJz]

"It is so," Nam-Bok persisted. "The steamer is all iron and does not sink."

"Nay, nay; this cannot be."

"With my own eyes I saw it."

"It is not in the nature of things."

"But tell me, Nam-Bok," Koogah interrupted, for fear the tale would go no farther, "tell me the manner of these men in finding their way across the sea when there is no land by which to steer."

"The sun points out the path (солнце показывает дорогу; to point out — указывать, показывать)."

"But how (но как)?"

"At midday the head man of the schooner takes a thing through which his eye looks at the sun (в полдень старейшина шхуны берет штуковину, через которую его глаз смотрит на солнце), and then he makes the sun climb down out of the sky to the edge of the earth (а потом он заставляет солнце опуститься = опускает солнце с неба до края земли)."

"Now this be evil medicine (ну, это злое колдовство; medicine — медицина; лекарство; колдовство, магия)!" cried Opee-Kwan (воскликнул Опи-Кван), aghast at the sacrilege (пораженный ужасом от этого кощунства; aghast — пораженный ужасом; ошеломленный). The men held up their hands in horror (мужчины в ужасе подняли руки), and the women moaned (а женщины застонали). "This be evil medicine (это злая магия). It is not good to misdirect the great sun (нехорошо/неправильно направлять великое солнце) which drives away the night and gives us the seal, the salmon, and warm weather (которое прогоняет ночь и дает нам тюленей, лососей и теплую погоду)."

climb [klaIm], aghast [q'gRst], sacrilege ['sxkrIlIG]

"The sun points out the path."

"But how?"

"At midday the head man of the schooner takes a thing through which his eye looks at the sun, and then he makes the sun climb down out of the sky to the edge of the earth."

"Now this be evil medicine!" cried Opee-Kwan, aghast at the sacrilege. The men held up their hands in horror, and the women moaned. "This be evil medicine. It is not good to misdirect the great sun which drives away the night and gives us the seal, the salmon, and warm weather."

"What if it be evil medicine (что с того, если это злое колдовство)?" Nam-Bok demanded truculently (спросил вызывающе Нам-Бок). "I, too, have looked through the thing at the sun and made the sun climb down out of the sky (я тоже смотрел через эту штуковину на солнце и заставлял солнце спуститься с неба)."

Those who were nearest drew away from him hurriedly (те, кто были к нему поближе, поспешно отодвинулись от него; to draw away — уводить; отходить), and a woman covered the face of a child at her breast (а одна женщина закрыла лицо ребенка у ее груди) so that his eye might not fall upon it (так чтобы его взгляд = взгляд Нам-Бока не мог попасть на него).

"But on the morning of the fourth day, O Nam-Bok (а на утро четвертого дня, о Нам-Бок)," Koogah suggested (подсказал Куга); "on the morning of the fourth day when the sch — sch — schooner came after thee (на утро четвертого дня, когда ш-ш-шхуна шла за тобой)?"

medicine ['medsIn], truculent ['trAkjulqnt], breast [brest]

"What if it be evil medicine?" Nam-Bok demanded truculently. "I, too, have looked through the thing at the sun and made the sun climb down out of the sky."

Those who were nearest drew away from him hurriedly, and a woman covered the face of a child at her breast so that his eye might not fall upon it.

"But on the morning of the fourth day, O Nam-Bok," Koogah suggested; "on the morning of the fourth day when the sch — sch — schooner came after thee?"

"I had little strength left in me and could not run away (во мне осталось мало сил, и я не мог убежать). So I was taken on board (поэтому меня подняли на борт: «я был взят на борт») and water was poured down my throat and good food given me (влили мне в горло воды и дали хорошей еды). Twice, my brothers, you have seen a white man (дважды, мои братья, вы видели белого человека). These men were all white (эти люди все были белые) and as many as have I fingers and toes (и /их было/ столько, сколько у меня пальцев на руках и ногах). And when I saw they were full of kindness (а когда я увидел, что они полны доброты), I took heart (я набрался мужества; to take heart — мужаться), and I resolved to bring away with me report of all that I saw (и я решил унести с собой рассказ о всем, что я увидел; report — отчет, доклад, рапорт, донесение, сообщение; рассказ, описание событий). And they taught me the work they did (и они научили меня работе, которую они делали; to teach — учить, преподавать), and gave me good food and a place to sleep (и давали мне хорошую пищу, и предоставили место для сна).

board [bLd], pour [pL], taught [tLt]

"I had little strength left in me and could not run away. So I was taken on board and water was poured down my throat and good food given me. Twice, my brothers, you have seen a white man. These men were all white and as many as have I fingers and toes. And when I saw they were full of kindness, I took heart, and I resolved to bring away with me report of all that I saw. And they taught me the work they did, and gave me good food and a place to sleep.

"And day after day we went over the sea (и день за днем мы шли по морю), and each day the head man drew the sun down out of the sky and made it tell where we were (и каждый день старейшина спускал солнце с неба и заставлял его рассказать, где мы находимся). And when the waves were kind (а когда волны были добры), we hunted the fur seal and I marvelled much (мы охотились на тюленей, и я очень удивлялся), for always did they fling the meat and the fat away and save only the skin (ибо они всегда выбрасывали мясо и жир, а оставляли только шкуру; to save — спасать; оставлять, приберегать)."

Opee-Kwan's mouth was twitching violently (рот Опи-Кван сильно подергивался), and he was about to make denunciation of such waste (и он /уже/ собрался осудить такое расточительство; to be about to — собираться /что-либо сделать/; to make denunciation — осуждать, порицать) when Koogah kicked him to be still (когда Куга пнул его, чтобы тот сидел тихо).

each [JC], marvel ['mRvl], waste [weIst]

"And day after day we went over the sea, and each day the head man drew the sun down out of the sky and made it tell where we were. And when the waves were kind, we hunted the fur seal and I marvelled much, for always did they fling the meat and the fat away and save only the skin."

Opee-Kwan's mouth was twitching violently, and he was about to make denunciation of such waste when Koogah kicked him to be still.

"After a weary time (после утомительного времени), when the sun was gone and the bite of the frost come into the air (когда солнце пропало, и в воздухе появился жгучий мороз), the head man pointed the nose of the schooner south (старейшина направил нос шхуны на юг; to point — направлять, наводить). South and east we travelled for days upon days (на юг и восток = на юго-восток мы шли дни за днями), with never the land in sight (при этом никогда не видели суши), and we were near to the village from which hailed the men (и мы оказались возле поселка, из которого были родом эти люди; to hail from — происходить, быть родом из) — ''

"How did they know they were near (как они узнали, что они рядом)?" Opee-Kwan, unable to contain himself longer, demanded (спросил Опи-Кван, который больше не мог сдерживаться; to contain oneself — сдерживаться, владеть собой). "There was no land to see (/ведь/ земли не было видно)."

weary ['wIqrI], sight [saIt], know [nqu]

"After a weary time, when the sun was gone and the bite of the frost come into the air, the head man pointed the nose of the schooner south. South and east we travelled for days upon days, with never the land in sight, and we were near to the village from which hailed the men — ''

"How did they know they were near?" Opee-Kwan, unable to contain himself longer, demanded. "There was no land to see."

Nam-Bok glowered on him wrathfully (Нам-Бок рассерженно зыркнул на него; wrath — гнев, ярость; глубокое возмущение). " Did I not say the head man brought the sun down out of the sky (разве я не говорил, что старейшина спускал солнце с неба)?"

Koogah interposed (вмешался Куга), and Nam-Bok went on (и Нам-Бок продолжил).

"As I say (как я говорю = говорил), when we were near to that village a great storm blew up (когда мы были возле того селения, задула сильная буря; to blow up — начать дуть, усиливаться /о ветре/), and in the night we were helpless and knew not where we were (а ночью мы были беспомощны и не знали, где мы) — "

"Thou hast just said the head man knew (ты только что сказал, что старейшина знал) — "

glower ['glauq], wrathful ['rOTful], knew [njH]

Nam-Bok glowered on him wrathfully. "Did I not say the head man brought the sun down out of the sky?"

Koogah interposed, and Nam-Bok went on.

"As I say, when we were near to that village a great storm blew up, and in the night we were helpless and knew not where we were — "

"Thou hast just said the head man knew — "

"Oh, peace, Opee-Kwan (ах, успокойся, Опи-Кван; peace — мир; покой, спокойствие)! Thou art a fool and cannot understand (ты глупец и не понимаешь). As I say, we were helpless in the night (как я сказал, мы были беспомощны ночью), when I heard, above the roar of the storm (когда я услышал над = за ревом шторма), the sound of the sea on the beach (звук прибоя: «моря /накатывающего на/ берег»). And next we struck with a mighty crash (а потом мы ударились со страшным грохотом; to strike — ударить/ся/) and I was in the water, swimming (и я оказался в воде /и/ поплыл). It was a rock-bound coast (это было побережье со скалистой границей = скалистое побережье; to bind — вязать; связывать; завязывать; ограничивать), with one patch of beach in many miles (с одним клочком песчаного берега на много миль), and the law was that I should dig my hands into the sand and draw myself clear of the surf (и закон был таков = и суждено мне было, чтобы я погрузил руки в песок и выбрался из прибоя). The other men must have pounded against the rocks (остальные люди, должно быть, разбились о скалы), for none of them came ashore (ибо никто из них не попал на берег; to come ashore — сходить на берег) but the head man (кроме старейшины), and him I knew only by the ring on his finger (а его я узнал лишь по кольцу на пальце).

mighty ['maItI], coast [kqust], ashore [q'SL]

"Oh, peace, Opee-Kwan! Thou art a fool and cannot understand. As I say, we were helpless in the night, when I heard, above the roar of the storm, the sound of the sea on the beach. And next we struck with a mighty crash and I was in the water, swimming. It was a rock-bound coast, with one patch of beach in many miles, and the law was that I should dig my hands into the sand and draw myself clear of the surf. The other men must have pounded against the rocks, for none of them came ashore but the head man, and him I knew only by the ring on his finger.

"When day came (когда наступил день), there being nothing of the schooner (/и/ от шхуны ничего не было = не осталось), I turned my face to the land and journeyed into it (я направился на сушу и пошел вглубь ее; to turn one’s face to — направиться, отправиться /куда-либо/; to journey — путешествовать; journey — путешествие /обычно сухопутное/) that I might get food and look upon the faces of the people (чтобы /я мог/ добыть пищу и посмотреть на лица людей). And when I came to a house (а когда я пришел к одному дому) I was taken in and given to eat (меня приютили и накормили; to take in — принимать /гостя/; предоставлять приют), for I had learned their speech (ибо я выучил их речь), and the white men are ever kindly (а белые люди всегда добрые). And it was a house bigger than all the houses built by us and our fathers before us (и это был дом, больше всех домов, построенных нами и нашими отцами до нас)."

"It was a mighty house (это был громадный дом)," Koogah said, masking his unbelief with wonder (маскируя свое недоверие удивлением; belief — вера; доверие).

"And many trees went into the making of such a house (и на изготовление такого дома пошло много деревьев)," Opee-Kwan added (добавил Опи-Кван), taking the cue (поняв намек; to take — брать, взять; понимать, воспринимать, схватывать).

people [pJpl], learn [lWn], cue [kjH]

"When day came, there being nothing of the schooner, I turned my face to the land and journeyed into it that I might get food and look upon the faces of the people. And when I came to a house I was taken in and given to eat, for I had learned their speech, and the white men are ever kindly. And it was a house bigger than all the houses built by us and our fathers before us."

"It was a mighty house," Koogah said, masking his unbelief with wonder.

"And many trees went into the making of such a house," Opee-Kwan added, taking the cue.

"That is nothing (это пустяки)." Nam-Bok shrugged his shoulders in belittling fashion (Нам-Бок пренебрежительно пожал плечами). "As our houses are to that house (каковы наши дома по сравнению с тем домом), so that house was to the houses I was yet to see (таким был и тот дом по сравнению с домами, которые мне еще предстояло увидеть)."

"And they are not big men (и они не великаны)?"

"Nay; mere men like you and me (нет, просто люди, как ты и я; mere — простой, не более чем, всего лишь)," Nam-Bok answered (ответил Нам-Бок). "I had cut a stick that I might walk in comfort (я вырезал палку, чтобы ходить с удобством), and remembering that I was to bring report to you, my brothers (и помня, что мне предстоит привезти вам рассказ, мои братья), I cut a notch in the stick for each person who lived in that house (я вырезал = делал по одной зарубке на каждого человека, который жил в том доме). And I stayed there many days, and worked (и я жил там много дней и работал), for which they gave me money (за что мне давали деньги) — a thing of which you know nothing (штука, о которой вы ничего не знаете), but which is very good (но она очень полезная).

fashion ['fxSqn], houses ['hauzIz], money ['mAnI]

"That is nothing." Nam-Bok shrugged his shoulders in belittling fashion. "As our houses are to that house, so that house was to the houses I was yet to see."

"And they are not big men ?"

"Nay; mere men like you and me," Nam-Bok answered. "I had cut a stick that I might walk in comfort, and remembering that I was to bring report to you, my brothers, I cut a notch in the stick for each person who lived in that house. And I stayed there many days, and worked, for which they gave me money — a thing of which you know nothing, but which is very good.

"And one day I departed from that place to go farther into the land (и однажды я ушел из того места, чтобы отправиться дальше вглубь суши). And as I walked I met many people (и по мере того как я шел, я встречал много людей), and I cut smaller notches in the stick (и я стал делать на палке зарубки поменьше), that there might be room for all (чтобы хватило места для всех). Then I came upon a strange thing (потом я наткнулся на странную вещь). On the ground before me was a bar of iron (на земле передо мной лежала полоса железа), as big in thickness as my arm (толщиной с мою руку), and a long step away was another bar of iron (а на расстоянии длинного шага от него лежала еще одна железная полоса) — "

"Then wert thou a rich man (тогда ты был богач = стал богачом)," Opee-Kwan asserted (заявил Опи-Кван); "for iron be worth more than anything else in the world (ведь железо стоит больше, чем что-либо еще в мире = ведь железо дороже всего в мире; worth — стоящий /сколько-либо/). It would have made many knives (из него получилось бы много ножей)."

ground [graund], assert [q'sWt], worth [wWT]

"And one day I departed from that place to go farther into the land. And as I walked I met many people, and I cut smaller notches in the stick, that there might be room for all. Then I came upon a strange thing. On the ground before me was a bar of iron, as big in thickness as my arm, and a long step away was another bar of iron — "

"Then wert thou a rich man," Opee-Kwan asserted; "for iron be worth more than anything else in the world. It would have made many knives."

"Nay, it was not mine (нет, оно было не мое)."

"It was a find, and a find be lawful (это была находка, а находка законна = а находка по закону твоя)."

"Not so; the white men had placed it there (не так = нет, белые люди положили ее там). And further, these bars were so long (а кроме того эти полосы были такими длинными) that no man could carry them away (что ни один человек не смог бы унести их; to carry away — уносить) — so long that as far as I could see there was no end to them (такими длинными, что насколько я видел, не было им конца)."

"Nam-Bok, that is very much iron (Нам-Бок, это очень много железа)," Opee-Kwan cautioned (предостерег Опи-Кван).

"Ay, it was hard to believe with my own eyes upon it (да, этому было трудно поверить, хотя мои собственные глаза /смотрели/ на это); but I could not gainsay my eyes (но я не мог противоречить = не верить моим глазам). And as I looked I heard (и когда я смотрел, я услышал) ..." He turned abruptly upon the head man (он резко повернулся к старейшине). "Opee-Kwan, thou hast heard the sea-lion bellow in his anger (Опи-Кван, ты слышал, как ревет морской лев в гневе; sea-lion — морской лев; сивуч). Make it plain in thy mind of as many sea-lions as there be waves to the sea (просто представь себе в уме столько морских львов, сколько волн в море; to make — делать; представлять; описывать; прикидывать), and make it plain that all these sea-lions be made into one sea-lion (и представь, что все эти морские львы превратились в одного морского льва; to make into — превращать во /что-либо/), and as that one sea-lion would bellow (и как ревел бы этот морской лев) so bellowed the thing I heard (так ревела та штуковина, которую я услышал)."

caution [kLSn], abruptly [q'brAptlI], anger ['xNgq]

"Nay, it was not mine."

"It was a find, and a find be lawful."

"Not so; the white men had placed it there. And further, these bars were so long that no man could carry them away — so long that as far as I could see there was no end to them."

"Nam-Bok, that is very much iron," Opee-Kwan cautioned.

"Ay, it was hard to believe with my own eyes upon it; but I could not gainsay my eyes. And as I looked I heard ..." He turned abruptly upon the head man. "Opee-Kwan, thou hast heard the sea-lion bellow in his anger. Make it plain in thy mind of as many sea-lions as there be waves to the sea, and make it plain that all these sea-lions be made into one sea-lion, and as that one sea-lion would bellow so bellowed the thing I heard."

The fisherfolk cried aloud in astonishment (рыбачий народ завопил во все горло в изумлении), and Opee-Kwan's jaw lowered and remained lowered (а /нижняя/ челюсть Опи-Квана отвисла и осталась отвисшей = висеть; to lower — спускать/ся/, опускать/ся/).

"And in the distance I saw a monster like unto a thousand whales (и вдали я увидел чудище, словно тысяча китов). It was one-eyed (оно было одноглазым), and vomited smoke (и изрыгало дым), and it snorted with exceeding loudness (и оно храпело со страшным шумом; to snort — храпеть /о лошади и др. животных/; пыхтеть /о машине, часто о паровозе/; exceeding — безмерный, необъятный, огромный, чрезмерный; to exceed — превышать; переступать пределы, границы; выходить за пределы). I was afraid and ran with shaking legs along the path between the bars (я испугался и побежал трясущимися ногами по пути между полосами). But it came with the speed of the wind (но оно приближалось со скоростью ветра), this monster (это чудище), and I leaped the iron bars with its breath hot on my face (и я соскочил с железных полос, а его горячее дыхание /обожгло/ мне лицо) ..."

folk [fquk], thousand ['Tauzqnd], loudness ['laudnIs]

The fisherfolk cried aloud in astonishment, and Opee-Kwan's jaw lowered and remained lowered.

"And in the distance I saw a monster like unto a thousand whales. It was one-eyed, and vomited smoke, and it snorted with exceeding loudness. I was afraid and ran with shaking legs along the path between the bars. But it came with the speed of the wind, this monster, and I leaped the iron bars with its breath hot on my face ..."

Opee-Kwan gained control of his jaw again (Опи-Кван снова приобрел власть над своей челюстью; control — управление; власть; надзор). "And — and then, O Nam-Bok (а — а потом, о Нам-Бок)?"

"Then it came by on the bars, and harmed me not (потом оно пронеслось мимо по полосам и не причинило мне вреда); and when my legs could hold me up again (а когда мои ноги снова могли держать меня в стоячем положении: «держать меня вверху») it was gone from sight (оно уже пропало из виду). And it is a very common thing in that country (и это очень обычное явление в той стране). Even the women and children are not afraid (даже женщины и дети не боятся). Men make them to do work, these monsters (люди заставляют их работать, этих монстров)."

"As we make our dogs do work (как мы заставляем работать наших собак)?" Koogah asked, with sceptic twinkle in his eye (спросил Куга со скептическим блеском во взгляде; twinkle — огонек, блеск в глазах).

"Ay, as we make our dogs do work (да, как мы заставляем работать наших собак)."

harm [hRm], afraid [q'freId], sceptic ['skeptIk]

Opee-Kwan gained control of his jaw again. "And — and then, O Nam-Bok?"

"Then it came by on the bars, and harmed me not; and when my legs could hold me up again it was gone from sight. And it is a very common thing in that country. Even the women and children are not afraid. Men make them to do work, these monsters."

"As we make our dogs do work?" Koogah asked, with sceptic twinkle in his eye.

"Ay, as we make our dogs do work."

"And how do they breed these — these things (а как они разводят этих — этих тварей)?" Opee-Kwan questioned (вопросил Опи-Кван).

"They breed not at all (они их вовсе не разводят). Men fashion them cunningly of iron (люди искусно создают их из железа), and feed them with stone (и кормят их камнями), and give them water to drink (и дают им пить воду). The stone becomes fire (камни становятся огнем), and the water becomes steam (а вода превращается в пар), and the steam of the water is the breath of their nostrils, and (а водяной пар — это дыхание его ноздрей, и) — "

"There, there, O Nam-Bok (ну-ну, о Нам-Бок)," Opee-Kwan interrupted (перебил Опи-Кван). "Tell us of other wonders (расскажи нам о других чудесах). We grow tired of this which we may not understand (нам надоело это, которое = то, чего мы не можем постигнуть; to grow — расти; становиться; tired — усталый, утомленный; изнуренный; пресыщенный, пресытившийся)."

"You do not understand (вы не понимаете)?" Nam-Bok asked despairingly (в отчаянии спросил Нам-Бок; despair — отчаяние; to despair — падать духом, отчаиваться, терять надежду).

cunning ['kAnIN], other ['ADq], tired ['taIqd]

"And how do they breed these — these things?" Opee-Kwan questioned.

"They breed not at all. Men fashion them cunningly of iron, and feed them with stone, and give them water to drink. The stone becomes fire, and the water becomes steam, and the steam of the water is the breath of their nostrils, and — "

"There, there, O Nam-Bok," Opee-Kwan interrupted. "Tell us of other wonders. We grow tired of this which we may not understand."

"You do not understand?" Nam-Bok asked despairingly.

"Nay, we do not understand (нет, мы не понимаем)," the men and women wailed back (снова запричитали мужчины и женщины). "We cannot understand (мы не можем понять)."

Nam-Bok thought of a combined harvester (Нам-Бок вспомнил о комбайне/жатке; harvest — урожай; to harvest — жать, собирать урожай), and of the machines wherein visions of living men were to be seen (и о машинах, в которых можно было увидеть изображения живых людей), and of the machines from which came the voices of men (и о машинах, из которых доносились голоса людей), and he knew his people could never understand (и он осознал, что его народ никогда не сможет понять /это/).

"Dare I say I rode this iron monster through the land (смею ли я сказать, что я ездил на этом железном чудище по стране; to ride — ездить; кататься)?" he asked bitterly (спросил он с горечью).

Opee-Kwan threw up his hands (Опи-Кван вскинул руки), palms outward (ладонями наружу), in open incredulity (в откровенном недоверии). "Say on (говори дальше = продолжай); say anything (говори что угодно). We listen (мы слушаем)."

"Then did I ride the iron monster (потом я поехал на железном чудовище), for which I gave money (за что я дал деньги) — "

"Thou saidst it was fed with stone (ты говорил, что его кормят камнями)."

harvester ['hRvIstq], vision ['vIZqn], machine [mq'SJn]

"Nay, we do not understand," the men and women wailed back. "We cannot understand."

Nam-Bok thought of a combined harvester, and of the machines wherein visions of living men were to be seen, and of the machines from which came the voices of men, and he knew his people could never understand.

"Dare I say I rode this iron monster through the land?" he asked bitterly.

Opee-Kwan threw up his hands, palms outward, in open incredulity. "Say on; say anything. We listen."

"Then did I ride the iron monster, for which I gave money — "

"Thou saidst it was fed with stone."

"And likewise, thou fool (а кроме того, /ты/ глупец), I said money was a thing of which you know nothing (я говорил, что деньги — это вещь, о которой вы ничего не знаете). As I say, I rode the monster through the land (как я говорил, я поехал на чудище через страну), and through many villages (и через много поселков), until I came to a big village on a salt arm of the sea (пока не приехал в большое селение на соленом узком морском заливе). And the houses shoved their roofs among the stars in the sky (и дома взметнули свои крыши среди звезд в небе; to shove — пихать, толкать; выталкивать), and the clouds drifted by them (и облака проплывали мимо них), and everywhere was much smoke (и повсюду было много дыма). And the roar of that village was like the roar of the sea in storm (а грохот этого селения был подобен реву штормового моря), and the people were so many (а людей было так много) that I flung away my stick and no longer remembered the notches upon it (что я выбросил свою палку и больше не вспоминал о зарубках на ней; to fling away — отбросить)."

salt [sLlt], roof [rHf], cloud [klaud]

"And likewise, thou fool, I said money was a thing of which you know nothing. As I say, I rode the monster through the land, and through many villages, until I came to a big village on a salt arm of the sea. And the houses shoved their roofs among the stars in the sky, and the clouds drifted by them, and everywhere was much smoke. And the roar of that village was like the roar of the sea in storm, and the people were so many that I flung away my stick and no longer remembered the I notches upon it."

"Hadst thou made small notches (если бы ты делал маленькие зарубки)," Koogah reproved (упрекнул Куга), "thou mightst have brought report (ты мог бы привести /точный/ отчет)."

Nam-Bok whirled upon him in anger (Нам-Бок взвился на него в гневе; to whirl — бросать, кидать, швырять; нестись, мчаться). "Had I made small notches (если бы я делал маленькие зарубки)! Listen, Koogah, thou scratcher of bone (послушай, Куга, ты, косторез; to scratch — царапать; гравировать)! If I had made small notches (если бы я делал маленькие зарубки), neither the stick, nor twenty sticks, could have borne them (ни палка, ни двадцать палок не смогли бы поместить их на себе; to bear — носить; нести на себе, иметь) — nay, not all the driftwood of all the beaches between this village and the next (нет, ни весь плавучий лес на всех берегах между этим поселком и соседним). And if all of you (и если бы вас всех), the women and children as well (женщин и детей тоже), were twenty times as many (было в двадцать раз больше), and if you had twenty hands each (и если бы у вас было по двадцать рук), and in each hand a stick and a knife (а в каждой руке палка и нож), still the notches could not be cut for the people I saw (все равно невозможно было бы сделать зарубки на всех людей, которых я повидал), so many were they (так много их было) and so fast did they come and go (и так быстро они приходили и уходили = сновали во всех направлениях)."

reprove [rI'prHv], small [smLl], saw [sL]

"Hadst thou made small notches," Koogah reproved, "thou mightst have brought report."

Nam-Bok whirled upon him in anger. "Had I made small notches! Listen, Koogah, thou scratcher of bone! If I had made small notches, neither the stick, nor twenty sticks, could have borne them — nay, not all the driftwood of all the beaches between this village and the next. And if all of you, the women and children as well, were twenty times as many, and if you had twenty hands each, and in each hand a stick and a knife, still the notches could not be cut for the people I saw, so many were they and so fast did they come and go."

"There cannot be so many people in the world (не может быть столько людей в мире)," Opee-Kwan objected (возразил Опи-Кван), for he was stunned (ибо он был ошеломлен) and his mind could not grasp such magnitude of numbers (и его разум не мог постичь числа такой величины; magnitude — величина; значение /величины/).

"What cost thou know of all the world and how large it is (чего стоят твои знания о мире и о том, насколько он велик)?" Nam-Bok demanded (задал вопрос Нам-Бок).

"But there cannot be so many people in one place (но не может быть так много людей в одном месте)."

"Who art thou to say what can be and what cannot be (кто ты такой, чтобы говорить, что может быть, а чего не может быть)?"

"It stands to reason (совершенно очевидно; it stands to reason — само собой разумеется, спору нет, здравый смысл подсказывает) there cannot be so many people in one place (что не может быть так много людей в одном месте). Their canoes would clutter the sea (их каноэ загромоздили бы море; to clutter — загромождать, заполонять, заваливать) till there was no room (пока не осталось бы места). And they could empty the sea each day of its fish (и они могли бы опустошать = они опустошали бы море от рыбы каждый день), and they would not all be fed (и их всех не накормили бы/они бы не насытились все)."

object [qb'Gekt], mind [maInd], magnitude ['mxgnItjHd]

"There cannot be so many people in the world," Opee-Kwan objected, for he was stunned and his mind could not grasp such magnitude of numbers.

"What cost thou know of all the world and how large it is?" Nam-Bok demanded.

"But there cannot be so many people in one place."

"Who art thou to say what can be and what cannot be?"

"It stands to reason there cannot be so many people in one place. Their canoes would clutter the sea till there was no room. And they could empty the sea each day of its fish, and they would not all be fed."

"So it would seem (казалось бы)," Nam-Bok made final answer (Нам-Бок дал окончательный ответ); "yet it was so (тем не менее, это было так). With my own eyes I saw (я увидел собственными глазами), and flung my stick away (и выбросил свою палку)." He yawned heavily and rose to his feet (он сильно зевнул и встал на ноги). "I have paddled far (я далеко = много греб). The day has been long (день был длинный), and I am tired (и я устал). Now I will sleep (сейчас я посплю), and to-morrow we will have further talk upon the things I have seen (а завтра мы еще побеседуем о том, что я видел)."

Bask-Wah-Wan, hobbling fearfully in advance (Баск-Уа-Уан, хромавшая испуганно впереди), proud indeed (несомненно гордая), yet awed by her wonderful son (и все-таки испуганная своим удивительным сыном; to awe — внушать страх, благоговение), led him to her igloo (повела его к своему иглу; igloo — иглу /эскимосская хижина из затвердевшего снега/) and stowed him away among the greasy, ill-smelling furs (и спрятала его среди засаленных, вонючих мехов; to stow away — прятать). But the men lingered by the fire (но мужчины задержались у костра; to linger — засиживаться, задерживаться), and a council was held (и был проведен совет; to hold — держать; проводить, устраивать) wherein was there much whispering and low voiced discussion (на котором много шептались и обсуждали, понизив голос).

answer ['Rnsq], talk [tLk], council [kaunsl]

"So it would seem," Nam-Bok made final answer; "yet it was so. With my own eyes I saw, and flung my stick away." He yawned heavily and rose to his feet. "I have paddled far. The day has been long, and I am tired. Now I will sleep, and to-morrow we will have further talk upon the things I have seen."

Bask-Wah-Wan, hobbling fearfully in advance, proud indeed, yet awed by her wonderful son, led him to her igloo and stowed him away among the greasy, ill-smelling furs. But the men lingered by the fire, and a council was held wherein was there much whispering and low voiced discussion.

An hour passed, and a second (прошел один час и другой), and Nam-Bok slept (и Нам-Бок спал), and the talk went on (а разговор продолжался). The evening sun dipped toward the northwest (вечернее солнце склонилось к северо-западу; to dip — опускаться, спускаться; наклоняться), and at eleven at night was nearly due north (а в одиннадцать ночи почти прибыло на север; due — должный, обязанный; ожидаемый). Then it was that the head man and the bone-scratcher separated themselves from the council and aroused Nam-Bok (именно тогда старейшина и косторез отделились от совета и разбудили Нам-Бока). He blinked up into their faces and turned on his side to sleep again (он помигал = взглянул, мигая, в их лица и повернулся на бок, чтобы снова заснуть). Opee-Kwan gripped him by the arm (Опи-Кван схватил его за руку = плечо; arm — рука /от кисти до плеча, в мед. терминах плечо с предплечьем/) and kindly but firmly shook his senses back into him (и доброжелательно, но твердо встряхнул его, чтобы привести снова в сознание; senses — разум, сознание; to shake — трясти, встряхивать).

hour ['auq], evening ['JvnIN], arouse [q'rauz]

An hour passed, and a second, and Nam-Bok slept, and the talk went on. The evening sun dipped toward the northwest, and at eleven at night was nearly due north. Then it was that the head man and the bone-scratcher separated themselves from the council and aroused Nam-Bok. He blinked up into their faces and turned on his side to sleep again. Opee-Kwan gripped him by the arm and kindly but firmly shook his senses back into him.

"Come, Nam-Bok, arise (давай, Нам-Бок, вставай)!" he commanded (скомандовал он). "It be time (пора)."

"Another feast (еще один пир)?" Nam-Bok cried (воскликнул Нам-Бок). "Nay, I am not hungry (нет, я не голоден). Go on with the eating and let me sleep (продолжайте есть и дайте мне поспать)."

"Time to be gone (пора уходить)!" Koogah thundered (проговорил громогласно Куга; to thunder — говорить громогласно, громко; thunder — гром).

command [kq'mRnd], hungry ['hANgrI], thunder ['TAndq]

"Come, Nam-Bok, arise!" he commanded. "It be time."

"Another feast?" Nam-Bok cried. "Nay, I am not hungry. Go on with the eating and let me sleep."

"Time to be gone!" Koogah thundered.

But Opee-Kwan spoke more softly (но Опи-Кван заговорил более мягко). "Thou west bidarka-mate with me when we were boys (ты был напарником по байдарке со мной = моим напарником в байдарке, когда мы были мальчиками)," he said. "Together we first chased the seal and drew the salmon from the traps (вместе мы впервые охотились на тюленя и вытаскивали лососей из ловушек). And thou didst drag me back to life, Nam-Bok (и ты, Нам-Бок, вытащил меня назад = вернул меня к жизни), when the sea closed over me and I was sucked down to the black rocks (когда море сомкнулось надо мной, и меня затянуло вниз к черным скалам; to suck — сосать; всасывать, втягивать). Together we hungered and bore the chill of the frost (мы вместе голодали и переносили холодную морозную погоду; chill — холод; холодная погода), and together we crawled beneath the one fur and lay close to each other (и вместе мы заползали под одну меховую шкуру и лежали рядом друг с другом; to lie — лежать). And because of these things, and the kindness in which I stood to thee (и из-за этого и доброты, в которой я пребывал = которую я испытывал /по отношению/ к тебе; to stand to — держаться чего-либо; поддерживать что-либо), it grieves me sore (я до боли огорчен; to grieve — огорчать, глубоко опечаливать; sore — страдающий, испытывающий душевную боль; страдающий духовно и душевно; вызывающий боль, страдание; мучительный) that thou shouldst return such a remarkable liar (что ты вернулся таким поразительным лгуном; to lie — лгать). We cannot understand (мы не можем понять), and our heads be dizzy with the things thou hast spoken (и у нас головы идут кругом от того, что ты наговорил; dizzy — испытывающий/чувствующий головокружение; to speak — говорить, сказать). It is not good (это нехорошо), and there has been much talk in the council (и на совете много говорили). Wherefore we send thee away (оттого мы прогоняем тебя; to send away — высылать; прогонять), that our heads may remain clear and strong and be not troubled by the unaccountable things (чтобы наши головы остались ясными и сильными, и необеспокоенными необъяснимыми вещами = и чтобы их не беспокоили необъяснимые вещи; to account — давать отчет; объяснять; account — счет; отчет)."

chase [CeIs], troubled [trAbld], unaccountable ["Anq'kauntqbl]

But Opee-Kwan spoke more softly. "Thou west bidarka-mate with me when we were boys," he said. "Together we first chased the seal and drew the salmon from the traps. And thou didst drag me back to life, Nam-Bok, when the sea closed over me and I was sucked down to the black rocks. Together we hungered and bore the chill of the frost, and together we crawled beneath the one fur and lay close to each other. And because of these things, and the kindness in which I stood to thee, it grieves me sore that thou shouldst return such a remarkable liar. We cannot understand, and our heads be dizzy with the things thou hast spoken. It is not good, and there has been much talk in the council. Wherefore we send thee away, that our heads may remain clear and strong and be not troubled by the unaccountable things."

"These things thou speakest of be shadows (эти вещи, о которых ты говорил, призраки)," Koogah took up the strain (Куга подхватил тон речи; to take up — принять, подхватить). "From the shadow-world thou hast brought them (ты привез их из мира призраков), and to the shadow-world thou must return them (и в мир призраков ты должен вернуть их). Thy bidarka be ready (твоя байдарка готова), and the tribespeople wait (а соплеменники ждут). They may not sleep until thou art gone (они не могут спать, пока ты не уедешь)."

Nam-Bok was perplexed (Нам-Бок растерялся; perplexed — озадаченный, растерянный), but hearkened to the voice of the head man (но прислушался к голосу старейшины).

"If thou art Nam-Bok (если ты Нам-Бок)," Opee-Kwan was saying (говорил Опи-Кван), "thou art a fearful and most wonderful liar (ты ужасный и очень удивительный лжец; fearful — вселяющий страх, страшный, ужасный); if thou art the shadow of Nam-Bok (если ты призрак Нам-Бока), then thou speakest of shadows (тогда ты говоришь о призраках), concerning which it is not good that living men have knowledge (о которых не годится знать живым людям). This great village thou hast spoken of (этот громадный поселок, о котором ты рассказывал) we deem the village of shadows (мы считаем поселком призраков). Therein flutter the souls of the dead (в нем витают души мертвых; to flutter — махать или бить крыльями; перепархивать); for the dead be many and the living few (ибо мертвых много, а живых мало). The dead do not come back (мертвые не возвращаются). Never have the dead come back (никогда мертвые не возвращались) — save thou with thy wonder-tales (кроме тебя с твоими рассказами о чудесах). It is not met (не годится; to meet — встречать/ся/; удовлетворять, соответствовать) that the dead come back (чтобы мертвые возвращались), and should we permit it (и если мы позволим это), great trouble may be our portion (большая беда может стать нашей участью)."

ready ['redI], hearken ['hRkqn], liar ['laIq]

"These things thou speakest of be shadows," Koogah took up the strain. "From the shadow-world thou hast brought them, and to the shadow-world thou must return them. Thy bidarka be ready, and the tribespeople wait. They may not sleep until thou art gone."

Nam-Bok was perplexed, but hearkened to the voice of the head man.

"If thou art Nam-Bok," Opee-Kwan was saying, '`thou art a fearful and most wonderful liar; if thou art the shadow of Nam-Bok, then thou speakest of shadows, concerning which it is not good that living men have knowledge. This great village thou hast spoken of we deem the village of shadows. Therein flutter the souls of the dead; for the dead be many and the living few. The dead do not come back. Never have the dead come back — save thou with thy wonder-tales. It is not meet that the dead come back, and should we permit it, great trouble may be our portion."

Nam-Bok knew his people well and was aware (Нам-Бок хорошо знал свой народ и понимал) that the voice of the council was supreme (что голос совета высший = обладал высшей властью). So he allowed himself to be led down to the water's edge (поэтому он позволил провести себя к границе воды = берегу), where he was put aboard his bidarka and a paddle thrust into his hand (где его посадили на борт байдарки и впихнули ему в руку весло). A stray wild-fowl honked somewhere to seaward (отбившийся /от стаи/ дикий гусь кричал где-то в сторону моря; wild-fowl — пернатая дичь; to honk — кричать /о диких гусях/), and the surf broke limply and hollowly on the sand (а прибой бился слабо и глухо о песчаный пляж). A dim twilight brooded over land and water (унылые сумерки нависли над сушей и водой; to brood — нависать /об облаках, тьме/), and in the north the sun smouldered (а на севере тлело солнце), vague and troubled (бесформенное и предвещающее бурю; troubled — беспокойный; штормовой, предвещающий бурю), and draped about with blood-red mists (и задрапированное = окутанное кроваво-красной дымкой; to drape — украшать тканями, занавесами; драпировать). The gulls were flying low (низко летали чайки). The off-shore wind blew keen and chill (дул резкий и холодный ветер с берега), and the black-massed clouds behind it gave promise of bitter weather (а тучи /нависшие/ черной массой позади /него/ предвещали промозглую погоду; bitter — горький; резкий, сильный /обычно о морозе, промозглой погоде/).

supreme [sjH'prJm], blood [blAd], behind [bI'haInd]

Nam-Bok knew his people well and was aware that the voice of the council was supreme. So he allowed himself to be led down to the water's edge, where he was put aboard his bidarka and a paddle thrust into his hand. A stray wild-fowl honked somewhere to seaward, and the surf broke limply and hollowly on the sand. A dim twilight brooded over land and water, and in the north the sun smouldered, vague and troubled, and draped about with blood-red mists. The gulls were flying low. The off-shore wind blew keen and chill, and the black-massed clouds behind it gave promise of bitter weather.

"Out of the sea thou camest (из моря ты пришел)," Opee-Kwan chanted oracularly (заговорил пророчески нараспев Опи-Кван), "and back into the sea thou goest (и обратно в море ты уходишь). Thus is balance achieved and all things brought to law (таким образом достигнуто равновесие, и все приведено в соответствие закону)."

Bask-Wah-Wan limped to the froth-mark and cried (Баск-Уа-Уан медленно двинулась к границе пены и крикнула; to limp — хромать; медленно двигаться, с трудом передвигаться), "I bless thee, Nam-Bok (я благословляю тебя, Нам-Бок), for that thou remembered me (за то, что ты помнил меня)."

But Koogah, shoving Nam-Bok clear of the beach (но Куга, отталкивая Нам-Бока от берега), tore the shawl from her shoulders and flung it into the bidarka (сорвал шаль с ее плеч и швырнул ее в байдарку).

"It is cold in the long nights (долгими ночами холодно)," she wailed (запричитала она); "and the frost is prone to nip old bones (а мороз норовит ущипнуть старые кости; prone — склонный /к чему-либо/, подверженный /чему-либо/; to nip — ущипнуть, щипать, кусать; морозить, холодить)."

chant [CRnt], oracular [O'rxkjulq], balance ['bxlqns]

"Out of the sea thou camest," Opee-Kwan chanted oracularly, "and back into the sea thou goest. Thus is balance achieved and all things brought to law."

Bask-Wah-Wan limped to the froth-mark and cried, "I bless thee, Nam-Bok, for that thou remembered me."

But Koogah, shoving Nam-Bok clear of the beach, tore the shawl from her shoulders and flung it into the bidarka.

"It is cold in the long nights," she wailed; "and the frost is prone to nip old bones."

"The thing is a shadow (эта вещь — тень)," the bone-scratcher answered (ответил косторез), ''and shadows cannot keep thee warm (а тени не могут согреть тебя: «сохранить тебя теплой»)."

Nam-Bok stood up that his voice might carry (Нам-Бок встал, чтобы его голос мог донестись; to carry — нести; доходить, доноситься, долетать /о звуке/). ''Ho, Bask-Wah-Wan, mother that bore me (эй, Баск-Уа-Уан, мать, которая родила меня)!" he called (позвал он). "Listen to the words of Nam-Bok, thy son (услышь слова Нам-Бока, твоего сына). There be room in his bidarka for two (в его байдарке есть место для двоих), and he would that thou camest with him (и он хотел бы, чтобы ты поплыла с ним). For his journey is to where there are fish and oil in plenty (ибо его путешествие туда, где полно рыбы и жира). There the frost comes not (туда не добирается мороз), and life is easy (а жизнь легка), and the things of iron do the work of men (и железные твари делают работу людей). Wilt thou come, O Bask-Wah-Wan (ты хочешь поехать, о Баск-Уа-Уан)?"

warm [wLm], mother ['mADq], work [wWk]

"The thing is a shadow," the bone-scratcher answered, ''and shadows cannot keep thee warm."

Nam-Bok stood up that his voice might carry. ''Ho, Bask-Wah-Wan, mother that bore me!" he called. "Listen to the words of Nam-Bok, thy son. There be room in his bidarka for two, and he would that thou camest with him. For his journey is to where there are fish and oil in plenty. There the frost comes not, and life is easy, and the things of iron do the work of men. Wilt thou come, O Bask-Wah-Wan?"

She debated a moment (она размышляла минуту), while the bidarka drifted swiftly from her (пока байдарка проворно уносилась от нее), then raised her voice to a quavering treble (потом повысила голос до дрожащего сопрано). "I am old, Nam-Bok (я стара, Нам-Бок), and soon I shall pass down among the shadows (и скоро я перейду к теням). But I have no wish to go before my time (но у меня нет желания уходить прежде моего срока). I am old, Nam-Bok, and I am afraid (я стара, Нам-Бок, и я боюсь)."

A shaft of light shot across the dim-lit sea and wrapped boat and man in a splendor of red and gold (луч света озарил слабо освещенное море и окутал лодку и человека блеском красного и золотого цвета; shaft — вспышка света, луч /света/, вспышка молнии; to shoot — пронестись, промелькнуть, промчаться; осенить, озарить). Then a hush fell upon the fisherfolk (затем тишина опустилась на рыбачий народ), and only was heard the moan of the off-shore wind and the cries of the gulls flying low in the air (и был слышен лишь стон ветра с берега и крики чаек, низко летящих в воздухе).

quaver ['kweIvq], light [laIt], wrap [rxp]

She debated a moment, while the bidarka drifted swiftly from her, then raised her voice to a quavering treble. "I am old, Nam-Bok, and soon I shall pass down among the shadows. But I have no wish to go before my time. I am old, Nam-Bok, and I am afraid."

A shaft of light shot across the dim-lit sea and wrapped boat and man in a splendor of red and gold. Then a hush fell upon the fisherfolk, and only was heard the moan of the off-shore wind and the cries of the gulls flying low in the air.