Utopia_i_utopicheskoe_myshlenie

В книге ’’Границы жанра”, представленной в антологии не­ большим отрывком, сформулирован принцип диалектики уто­ пических жанров —диалог утопии и антиутопии, за парадигму которого американский исследователь Г. Морсон принял ’’Днев­ ник писателя” Достоевского.

Неизбежная основа и условие утопического поиска —недо­ вольство действительностью. Его следствием может быть опас­ ная безответственность, чуждая деятельному творческому духу, жаждущему ’’труда со всеми сообща и заодно с правопоряд­ ком”,—как писал Пастернак1, перекликаясь, с Пушкиным. Его следствием может быть и безнравственная ’’бесовская” мятежность, глубоко" исследованная Ф. М. Достоевским. Но он же в свой ’’утопический час” очень точно выразил неодолимый нравственный смысл утопии: ”И если уж действительность не­ хороша, то при ясно осознаваемом желании лучшего можно, действительно, как-нибудь собраться стать лучше”2.

В. Чаликова

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ ПРИРОДА И ФУНКЦИИ УТОПИЧЕСКОГО СОЗНАНИЯ

Ф. Э. Мэнюэлъ и Фр. П. Мэнюэль

УТОПИЧЕСКОЕ МЫШЛЕНИЕ В ЗАПАДНОМ МИРЕ*

РАЙ ЗЕМНОЙ ДЛЯ ПРОСТОГО ЧЕЛОВЕКА

Утопию Томаса Мюнцера породило сознание острого соци­ ального конфликта в немецких городах, где он был священно­ служителем, Если Томас Мор хотел упорядочить, одухотворить и стабилизировать общество, то Мюнцер звал к мятежу, к разру­ шению, после которого начнется царство Христа. Утопия Мора была бегством на блаженный остров; он создал образ человече­ ской Республики —благоустроенной, но не совершенной, ибо подлинно прекрасное существовало только на небесах, Мюнцер обнажил меч, чтобы царство небесное пришло на землю. Мор чи­ тал Библию как реальную историю и склонялся к литературной интерпретации текста не как прямого морального назидания, а как философской аллегории. Для Мюнцера Священное писание подлежало свободному толкованию в контексте современных событий —толкованию, непосредственно обращенному к ду­ ховному опыту читателя. Если Мор стремился найти корни иасилия в человеческих отношениях как таковых, то Мюнцер считал насилие сорняком, который сметет очистительная буря. Его рай должен был наступить в результате могучего восстания против властелинов зла. На гравюре XVII в. Ромейн де Хуге изобразил Мюнцера с Библией и обнаженным мечом в руке**.

© 1979 by Frank Е. Manuel and Fritzie P. Manuel

*Глава из одноименной книги Ф. Э. и Фр. П. Мэнюэлей. Перевод осу­

ществлен по изданию: M a n u e l F r a n k Е. and M a n u e l F r i t z i e P. Utopian Thought in the Western World. The Belknap press of Harvard Univer­ sity Press. Cambridge, Massachusetts, 1980, p. 181-202. - Прим. ред.

**Художник заимствовал образ Мюнцера из нидерландской хроники

оеретиках 1608 г., которая воспроизводила портрет не Мюнцера, а Яна Матиса —одного из вождей анабаптистов. Относительно достоверным изо-

21

Братья Свободного Духа, табориты, анабаптисты

На исходе средневековья рай из области мечты превратился в непосредственный стимул для отчаянных и опасных земных деяний. Верующие не хотели больше терпеливо ждать блаженст­ ва в другом мире и торопили время, требуя немедленного уста­ новления славного царства. Главным географическим ареалом профетического воодушевления были Центральная Европа и Рейнские земли, но через тайные каналы (во многом еще не изу­ ченные) движение распространилось по всему континенту. Из глубин России оно проникало в Богемию и Моравию; доктрины нижнерейнских сектантов достигали Англии.

За столетие до лютеровской Реформации социальные мя­ тежи неизменно сопровождала милленаристская вера. Участ­ ники народных восстаний ремесленников и крестьян, питавшие враждебность к церковной иерархии, сочетавшуюся с глубоким антагонизмом бедных против богатых господ и бюргеров, нахо­ дили в Библии образец общества, которое должно прийти на смену ненавистным им порядкам. Рационалистические город­ ские утопии греческих философов были отвергнуты, древние мотивы фольклорных утопий страны Кокейн заглушены райски­ ми образами, навеянными Библией и пророчествами. Английс­ кие лолларды четырнадцатого века во главе с Джоном Боллом находили в Евангелии оправдание социального и политическо­ го протеста: Священное писание давало им освященный образ мира, такой, каким он должен быть. Гуситы Богемии мечтали о патриархальном порядке, о правителях, подобных пророкам Ветхого завета. Фантазии уходили своими корнями еще глубже,

ксадам Эдема, к естественности и простоте первого человека,

кистине в ее чистом виде. Призывы к духовной истине и телес­ ной наготе —хотя первое не является необходимым условием второго —соединялись в видении нового рождения. И Мюнцер призывал верующих предстать перед Богом нагими, освобожден­ ными от всего тварного1.

Налицо сходство представлений и поступков вождей паупе­

ров во время крестовых походов; грез "пастушков”; легенд о будущем царствовании пробуждавшегося после летаргическо­ го сна кайзера Фридриха; райские упования братьев Свободного Духа и Апокалипсиса таборитов, дикого отростка гуситов. Везде пророк —харизматический лидер. Антихрист и его силы отож­ дествлены с богатыми, властвующими, евреями, ортодок­ сальным духовенством; заранее известен день кровавой катаст-

M u n t z e r T h o m a s . Protestation odder empietung Tome Miintzers vo Stolberg am Hartzs seelwarters zu Alstedt seine leere betreffende und tzum anfang von dem rechten Christen glawben und der tawffe (1524). - In: M i i n t z e r T h o m a s . Schriften und Briefe. Ed. Gunther Franz. Gutersloh, G. Mohn, 1968, S. 234.

22

рофы, после которой на земле воцарится добрый император, или мистический лидер, или сам Христос. Общий для всех сект язык представляет собой смесь пророчеств Даниила, Откровения (Ио­ анна Богослова.—Переев) и Сивиллиных книг. Тысячелетнее царство источает мир и любовь, хотя мстительное и мятежное одушевление последних дней перед его наступлением прослав­ ляется как необходимое. В ’’Воззвании революционера с Верхне­ го Рейна” мятежного милленариста Конрада Штюрцеля, как недавно было установлено, юриста при дворе императора Макси­ милиана I, написавшего (около 1498 года) ’’сто глав и 40 стату­ тов”, появление суровой карающей религии связывается с пред­ сказанием всемирной власти ’’Священной Римской империи” во главе с королем Черного Леса и его рыцарями —образец средневековой фантазии, соединившей обещания равенства с обращением к простому человеку и народу и резким протестом против судебных властей, прототип и Мюнцера, и Гитлодея у Мора*1.

Братья Свободного Духа заимствовали некоторые идеи у Джона Брюна, как видно из материалов его допроса около 1330 г. Посвященные в эту организацию проходят две ступени: сначала аскетическую —отречение от всей собственности и прев­ ращение в нищих; затем ступень абсолютной свободы, убиваю­ щей их старое естество: на этой стадии им предписывается раз­ бивать и лелеять в себе ростки новых побуждений ценою отказа от свободы и временных радостей. Истинно свободные не знают пи подчинения, ни запретов, ни отлучения. Ни папа, ни архи­ епископ не властны над ними, ибо в своей свободе они не подле­ жат юрисдикции людей. Поэтому заповеди и предписания церкви для них ничего не значат. ”Я свободен духом,—говорит новооб­ ращенный,—и я делаю и беру все, что пожелаю. И если я встре­ чу женщину в тиши ночной, я утолю свое вожделение без малей­ шего раскаяния или сознания греха, ибо дух свободен, и я, ес­ тественный человек, свободен следовать своей природе”2. Че­ ловек, вступивший в союз с Богом, не может быть грешен.

Табориты считали себя частью Божьего воинства, которое должно было выступить из городов, деревень и замков с нача­ лом всемирной катастрофы. Они избрали пять городов, предназ­ наченных к спасению от всемирного разрушения, и массы людей устремились в эти убежища, намереваясь создать там комму­

* В 1974 г. Юрген Бюкинг выдвинул гипотезу, согласно которой "исрхнерейнский революционер” - это королевский канцлер Конрад Штюрцсль, - Прим. перев.

1 B u c k i n g J й г g е n. Der Oberrheinische Revolutionar heisst Conrad Sttlrtzel. - 44Archiv fur Kulturgeschichte”, 56, 1974, S.177-197; F г a n k e A. and Z c h a b i t z G. Das Buch der 100 Kapitel und 20 Statuten des sog. OR, Berlin, 1967.

2 Heresy in the Later Middle Ages. Adapted from trans. by Gordon Leff. Manchester, Manchester University Press, 1967,1, p. 373.

23

нальные общины. ’’Гуситская хроника” Лаврентия из Бржезовы рассказьшает о необузданной адамитской секте таборитов. ”Во второе пришествие Христа, перед Судным Днем, все короли, князья и прелаты исчезнут. Те, кто был избран для жизни, вер­ нутся к невинности Адама в раю, как Енох и Илия, не будут чувствовать ни голода, ни жажды, ни иной физической или ду­ ховной тяготы. И в священном браке, на непорочном брачном ложе они будут производить сыновей и внуков —здесь, в доли­ нах и в горах, без боли или печали, и вне первородного греха*1. Предводительствуемые неким Моисеем, адамиты бродили по до­ рогам, не ведая стыда, как первые мужчина и женщина в раю, танцуя нагими и соединяясь друг с другом. Впрочем, фантазия промискуитета сравнительно редка в западной культуре и в ис­ тории утопии, где преобладает строгая регуляция сексуального поведения.

Часто рассказываются мелодраматические легенды о милленаристах Реформации, которые осуществили мечту об освобож­ дении от угнетения. В действительности восстановление прими­ тивного христианства, патриархальной полигамии и установле­ ние коммуны на одну ночь превращало их деяния в фарс. Анабап­ тисты были интернациональной сектой, чья территория включала Эльзас, Нидерланды, Швейцарию, Богемию. Они не верили ни в церковь как таковую, ни в текст Библии, а учили, что Бог открывается простым людям, страдальческая жизнь которых приготовляет их к встрече с Ним. Следствие после подавления крестьянских восстаний в Германии показало, что эти бедные, темные люди, провозгласившие свободу от церковной иерархии, слепо подчинялись своим сектантским лидерам и выполняли все их приказания. Пророческое одушевление, нападения деревен­ ских мятежников, ’’вооруженных” лишь верой в вождя, на стре­ ляющего из настоящего оружия врага; казни и грабежи; голо­ дающие мужчины, женщины и дети, питающиеся, как овцы, тра­ вой в ожидании пришествия,—вот печальные свидетельства об­ мана и безумия фантазий о рае. Позднейшим эгалитарйстам трудно было оправдать лицемерие Иоанна Лейденского, анабап­ тистского палача, объявившего себя царем Справедливости и владыкой Нового Иерусалима среди голодающей паствы в Мюн­ стере. Когда Давид Юнг в своем изящном трактате о морали вы­ смеивает идею коммунизма, он делает это одной фразой, обра­ тившись к свиткам анабаптистов.

*Л ав р е н т и й и з Б р ж е з о в ы . Гуситская хроника. М., 1962. Поскольку в ней тексты переведены с латинского, мы даем перевод с английского, сокращенный автором. - Прим. перев.

1 B u t t n e r T h e o d o r a and W e r n e r E r n s t . Circumcellionen

24

Странствующий проповедник

О Томасе Мюнцере можно говорить по-разному: как о теологе ранней Реформации, или как о вожаке банд ремеслен­ ников и крестьян, громивших монастыри и замки, или как о жалком и бездарном военачальнике, главаре невежественной толпы, легко разогнанной войсками германской знати. Можно говорить о нем как о создателе фантазии о жизни на земле. Со­ держание его утопии может быть восстановлено на основании нескольких манифестов, проповедей, воззваний к побратимам, небольшой подборки писем к друзьям и врагам, ответов на на­ падки Лютера, материалов следствий над ним после катастрофы под Франкенхаузеном. Короткие речи, произнесенные или напи­ санные при самых разных обстоятельствах, вряд ли дают нагляд­ ное представление об утопической альтернативе или будущем об­ ществе; невозможно представить изложенные им принципы су­ ществования идеального общества. Мюнцер был знаком с ’Тосударством” Платона —протокол допроса показывает, что у него обнаружили этот текст*; его единственное попутное замечание о Море пренебрежительно. Каково же место пророка Мюнцера в ряду рыцарей утопии, ее избранников? Сама его избранность не требует доказательств, поскольку опирается на внутреннее убеждение, что он слышал глас Божий, пройдя через ужасы след­ ствия, пытки и трибуналы, по суровым ступеням на пути к мис­ тическому озарению.

Мюнцер стал прототипом приверженцев современной рели­ гиозной утопии тысячелетнего царства, могучее влияние кото­ рой выходит далеко за пределы сектантских границ ее первоис­ точника. Ограничив западную утопическую мысль строго секулярными рамками, мы упустим одно из ее глубоких течений, за­ родившихся в раннем иудейском христианском Апокалипсисе

изахвативших Лейбница. Среди множества сложившихся на про­ тяжении веков версий христианских утопий выделяется одна, построенная на вере в Божественный промысел, открытая лю­ дям с пророческим даром и не требующая посредничества текс­ тов Ветхого и Нового завета. Два крупнейших проявления этой духовной утопии имели место в ранней Реформации и во время Гражданской войны в Англии.

Милленаризм никогда не испытывал недостатка в пророках

ипостоянно все дальше переносил время прихода рая на землю, по мере того, как пророчества не исполнялись и вынужденные стать тайными мечты вновь ожидали своего часа. Милленаристы,

приверженцы экзегезы, мастера искусства gematria —техники

* Таково предположение авторов; как указал исследователь Рефор мации В. М. Володарский, из протокола неясно, были ли у Мюнцера текс­ ты, иди он о них слышал. - Прим. перев.

25

интерпретации Священного писания путем придания календарно­ го смысла буквам и словам —высчитывали священные проро­ ческие даты. Анабаптист Ганс Гут, друг Мюнцера, объявил 15 мая 1527 года днем ’’Страшного суда”, затем перенес его на 1559 год. Другие ограничивались провозглашением близости царства Божия на земле. Томас Мюнцер придерживался тради­ ции, которая избегала хронологических пророчеств, одушев­ ляясь ощущением, что время уже пришло. Вообще милленаристов можно разделить на тех, кто пассивно ждет вмешательства Всевышнего в историю, и тех, кто считает, что долг человека — помогать Богу своими делами, молясь, проповедуя, свидетель­ ствуя истину, а порой поднимая меч против слуг Антихриста и выходя на священную битву с ними. Мюнцер, предводитель религиозных активистов, стал героем-символом и религиозных, и светских революционеров.

Мятежи XVI в. в Южной Германии носили средневековый локальный характер. Но Томас Мюнцер являлся не просто про­ винциальным визионером, он был уникальной фигурой в среде ограниченных фанатиков. Его духовная жажда, сострадание человеческому горю, универсализм его проповедей, обращенных и к еврею, и к турку, и к человеку любого сословия —лишь бы он был способен к озарению,—поднимают его над толпой при­ верженцев так называемой ’’радикальной Реформации”. Вместе с тем восприятие мира в терминах спасения или терминах про­ клятия, резкое деление на своих и чужих, делают его —в кон­ тексте современной милленаристской и апокалипсической мысли —пограничной фигурой, которая должна быть или прок­ лята, или вознесена. Мюнцер скорее принадлежит к прологу ре­ волюционной утопии, чем к ее драматическому сюжету. Он со­ здал прецедент —сплав насилия, бескомпромиссности и высо­ кого напряжения борьбы. Мучительность пути к утопии и абсо­ лютное убеждение в избранности составляют суть религиозной фантазии о царстве Божием на земле.

Томас Мюнцер не был невежественным крестьянином, одер­ жимым видениями. Среди активных милленаристов он выделял­ ся знанием Священного писания, трудов ’’отцов церкви”, со­ чинений средневековых проповедников; он даже неплохо знал современную гуманистическую литературу. Мюнцер родился в Штольберге в 1488 или 1489 году , посещал университеты Лейпцига и Франкфурта, овладел еврейским и греческим язы­ ками. Рукописные списки его книг, хранящиеся ныне в Дрезде­ не, включают ’’Диалоги” Платона, церковную историю Евсевия Памфила*, ’’Золотого осла” Апулея, трактаты Эразма Роттер-

1 E l l i g e r Wa l t e r . Thomas Muntzer: Leben und Werk. Gottingen, 1975, S. 17.

* Один из основателей патриотической агиографии, - Прим. перев.

26

Мюнцеру было около тридцати лет, когда его арестовали по обвинению в ереси и смуте. Ранее ученый-лютеранин и почти гу­ манист, теперь он презирал и обличал Лютера. Позже, в 1525 го­ ду, получив наследство матери, Мюнцер приобрел 75 томов книг —значительная по тем временам библиотека. По своему

происхождению он не принадлежал к сословию крестьян-ремес- ленников, с которыми отождествлял себя в своей миссии. Мя­ теж Мюнцера против эрудированных профессоров, его враждеб­ ность к респектабельному отцу-бюргеру (с которым он ссорил­ ся из-за наследства) ознаменовали отказ от своих истоков и поиск избранных, отмеченных Богом побратимов вне своего круга. Жалобы Мюнцера на то, что отец обращался с ним, как с сыном шлюхи, проливают некоторый свет на источник его нена­ висти к сильным мира сего, но мы слишком мало знаем о дет­ стве и юности Мюнцера, чтобы выводить из них его ярость к последним и преданность отверженным.

Преследуемый францисканцами за свои суровые проповеди против них, Мюнцер обратился за поддержкой к Лютеру, все еще считая себя его последователем. Но вскоре он решительно ото­ шел от солидных лютеранских реформистов и обратился к Шторху и милленаристам. Он стал учить своих прихожан, что формальное, ’’внешнее” слово священника идет от него самого, а не от Бога, и поэтому оно не спасает людей. Его обвинили в организации мятежа против епископа и выгнали из города. Най­ дя приют в Праге, среди таборитов, гуситов и анабаптистов, Мюнцер стал проповедником-интерпретатором. Он учил, что^Бог соединяется с человеком через Дух Святой, а приверженность букве Библии может стать еще одной формой плотского рабст­ ва. В своих обличениях лютеран, с которыми Мюнцер выступал на латыни, чешском и немецком языках, он высмеивал утверж­ дение, что Бог перестал говорить с людьми —как будто Он вне­ запно лишился дара речи! Бог, как и прежде, говорит через Дух Святой, который может явиться в любое время и любому чело­ веку, а не только апостолам, говорил Мюнцер. (”А прежде, чем преобразиться, он лежал в грязи с тысячами людей”,—смеялся Лютер над верой Мюнцера в прямое общение с Богом, празднуя на следующий день после бойни при Франкенхаузене триумф жестокого Божьего суда надлжепророком1.) Согласно Мюнцеру, воля Господа абсолютна, свободна и может проникнуть в душу невежественного бедняка. Радикальные немецкие миссионеры и проповедники нового учения иногда питали иллюзии относитель­ но лукавых князей, курфюрстов или городских управителей, но несмотря на свое классовое происхождение и образование они

28

в судьбоносные моменты жизни соединялись с простыми людь­ ми, рядовыми крестьянами и ремесленниками.

Когда обстановка в Праге стала небезопасной для Мюнцера, он через Тюрингию и Саксонию пришел в Алынтедт, маленький городок близ Мансфельдских медных копей, и там обосновался, женившись на бедной монахине. Здесь из крестьян-ремесленни- ков он собрал Verbundniss —союз, провозгласивший всемирное объединение христиан и призвавший князей и господ оставить свои дворцы и жить по-христиански, угрожая смертью тем, кто не поддержит новое учение. Когда герцог Саксонский Георг и граф Эрнст фон Мансфельд запретили своим подданным посе­ щать его проповеди, Мюнцер потребовал, чтобы они показали, где он противоречит Священному писанию, и 22 сентября 1523 г. отправил вызывающее послание князю: ”И Вы должны знать, что в вопросах истины я не боюсь никого. Но Вы хотите быть правовернее самого Бога, что я докажу на Ваших действиях и приказах... Я обойдусь с Вами в тысячу раз хуже, чем Лютер с папой”. Он подписался: ”Томас Мюнцер, гонитель неверующих”1

Лютер оценил опасность социальной проповеди и грандиоз­ ность планов Мюнцера. Недовольный его ответами на свой за­ прос, он обрушил на Мюнцера праведный гнев. В письме, на­ писанном в конце 1524 г., к Фридриху Мудрому, курфюрсту Саксонии, Лютер вспоминает свою давнюю встречу с проповед­ ником: ”В монастыре в Виттенберге он в моем присутствии пару раз ковырял в носу”2. Уничижительные отзывы Лютера о Мюнцере в письмах, проповедях и ’’застольных беседах” дискредити­ руют последнего в глазах некоторых историков Реформации, превращая его в тривиального, убогого проповедника. В недавно изданном собрании сочинений Лютера, тщательно выверенном, содержится более ста таких нападок, одна даже в последней про­ поведи Лютера 15 февраля 1546 г., чуть больше, чем через 20 лет после казни Мюнцера3

Теолог с мечом

Для Мюнцера всемирный переворот был частью Божествен­ ного замысла: растущее недовольство крестьян он воспринял как сигнал неизбежности установления царства Божия на земле. По он не ограничивался профетическими обещаниями нового, славного всемирного порядка. В истории современной утопиче-

1F r a n z J. (ed.). Schriften und Briefe. Gutersloh, 1968, S. 394. Muntzer to Count Ernst von Mansfeld. Allstedt, Sept. 22, 1523.

2L u t h e r Ma r t i n . Brief und die Fursten zu Sachsen von dem aufrtih-

rorischen Geist. - L u t h e r Ma r t i n . Schriften, XV, S. 213-215.

3 M u l h a u p t E r w i n . Luther tiber MUntzer. Witten, 1973, S. 109-

110.

29