Добавил:

Upload Опубликованный материал нарушает ваши авторские права? Сообщите нам.

Вуз:

Томский Государственный Университет

Предмет:

[НЕСОРТИРОВАННОЕ]

Файл:

Статья.docx

Скачиваний:

Добавлен:

30.05.2015

Размер:

539.82 Кб

Скачать

☆

<<< < Предыдущая 12 / 72 3 4 5 6 7 > Следующая >>>

Бездокументарные ценные бумаги

Материал подготовлен с использованием правовых актов

по состоянию на 1 апреля 2014 года

А.Ю. Никифоров

История возникновения и распространения

бездокументарных ценных бумаг

До недавнего времени мир не знал никакой иной формы ценных бумаг, кроме документарной. Выпуск ценных бумаг всегда сопровождался печатанием бумажных документов, а само понятие "бумага" стало неотъемлемой частью общего понятия "ценная бумага" <1>.

--------------------------------

<1> Так, одним из вариантов перевода термина "ценная бумага" на английский язык является negotiable paper, на немецкий - wertpapier, на французский - titre participatif, на голландский - waardepapier, на эстонский - vaartpaber.

Однако практические реалии рынка диктовали необходимость принятия новых решений. В 1968 году государственное казначейство США осуществило первый в истории выпуск бездокументарных ценных бумаг. Права их обладателей фиксировались в специальном реестре, а для совершения сделок с ценными бумагами требовалось лишь совершить реестровую запись. Эффективность первого безбумажного размещения оказалась настолько высока, что с 1986 года американское казначейство отказалось от документарных выпусков облигаций. На начало 2000 года уже более 99% казначейских облигаций США (исходя из суммы их номинала) обращалось в бездокументарной форме <2>.

--------------------------------

<2> Securities Dematerialization White Paper. Version 1.6. June 5. 2000. Securities Industrial Association. P. 4. URL: http://archives2.sifma.org/stp/pdf/dematerialization.pdf [13.02.2014].

Вслед за американским казначейством, бездокументарные выпуски ценных бумаг стали осуществлять и частные эмитенты США. К 2000 году доля бездокументарных ценных бумаг составила около 96% от общего количества бумаг американских фондов взаимного инвестирования <3>, а в 2004 году - около 98% от всех корпоративных и муниципальных облигаций <4>. В период с 1980 по 1999 год число бездокументарных эмиссий, состоявшихся на американском фондовом рынке, выросло с 50 тыс. до почти 2-х миллионов <5>.

--------------------------------

<3> Там же. P. 6.

<4> Jill M. Considine. Escaping the parallel universe of paper certificates. URL: http://www.dtcc.com/news/2004/july/12/escaping-the-parallel-universe-of-paper-certificates.aspx [13.02.2014].

<5> Securities Dematerialization White Paper. Version 1.6. June 5. 2000. Securities Industrial Association. P. 7. URL: http://archives2.sifma.org/stp/pdf/dematerialization.pdf [13.02.2014].

Последние изменения, внесенные в законодательство США, создают условия для дальнейшего распространения бездокументарных ценных бумаг на американском рынке. Так, 24 мая 2005 года в штате Дэлавер, где зарегистрировано около 50% публичных американских компаний <6>, была отменена общая обязанность по выпуску сертификатов при эмиссии корпоративных ценных бумаг, в том числе акций и опционов <7>. Ранее эту обязанность несли все местные эмитенты. В свою очередь, начиная с 1 января 2008 года к торгам на Нью-Йоркской, Бостонской и Чикагской фондовых биржах, а также на NASDAQ допускаются только ценные бумаги бездокументарной формы выпуска <8>.

--------------------------------

<6> Janet Wynn. When will the paper chase ever end in Arizona? // The Business Journal, Phoenix. 2005. N 6.

<7> См.: интернет-сайт Securities Industry and Financial Markets Association. URL: http://archives2.sifma.org/press/2005_press_releases/03913159.html [13.02.2014].

<8> Пресс-релиз Комиссии по ценным бумагам и фондовым рынкам США от 15 марта 2007 года. URL: http://edocket.access.gpo.gov/2007/pdf/E7-5190.pdf [13.02.2014].

Наряду с законодательными ограничениями на использование документарных ценных бумаг, в США ведется активная работа по популяризации бездокументарной формы выпуска ценных бумаг среди частных организаций. По инициативе Ассоциации рынка ценных бумаг (Securities Industry and Financial Markets Association) издается специальная литература <9>, позволяющая понять преимущества и основные правила осуществления бездокументарных выпусков, значительное число экспертов, высказывающих свои позиции как на страницах монографий <10>, так и в печати <11>, выступают за повсеместный переход к бездокументарной форме выпуска.

--------------------------------

<9> См., например: Securities Industry Immobilization and Dematerialization Implementation Guide - The Phase Out of Stocks Certificates, Version 2.0, July, 2004. Securities Industrial Association. URL: archives2.sifma.org/stp/pdf/SIADematerializationImpGuide.pdf [13.02.2014]; Securities Dematerialization White Paper, Version 1.6, June 5, 2000, Securities Industrial Association. URL: http://archives2.sifma.org/stp/pdf/dematerialization.pdf [13.02.2014].

<10> См., например: Randall D Guynn. Modernizing Securities Ownership, Transfer and Pledging Laws, International Bar Association. 1996. URL: http://papers.ssrn.com/sol3/papers.cfm?abstract_id=2026207 [13.02.2014].

<11> См., например: Janet Wynn. When will the paper chase ever end in Arizona? // The Business Journal, Phoenix. 2005 N 6; Janet Wynn, Stop the presses. URL: http://www.dtcc.com/~/media/Files/Downloads/Bylined%20Articles/WYNN%20-%20Stop%20the%20Presses.ashx [13.02.2014]; Jill M. Considine. Escaping the Parallel Universe of Paper Certificates. URL: http://www.dtcc.com/~/media/Files/Downloads/Bylined%20Articles/CONSIDINE%20-%20Escaping%20the%20Parallel%20Universe.ashx [13.02.2014].

Тенденция к дематериализации ценных бумаг в полной мере присуща и фондовым рынкам других государств. Впервые идея безбумажного размещения ценных бумаг возникла в Германии еще в 1930 году. Тогда предлагалось перевести в бездокументарную форму все государственные ценные бумаги <12>, однако в тот момент данное решение не было принято. В дальнейшем переход к бездокументарной форме ценных бумаг осуществлялся в Германии путем их иммобилизации. В большинстве случаев ценные бумаги немецких эмитентов выпускаются в виде так называемых глобальных сертификатов, которые хранятся в депозитариях и удостоверяют права на определенное количество ценных бумаг. Оборот прав на ценные бумаги, таким образом, отрывается от обращения их документарной оболочки, что позволяет говорить о фактически бездокументарной форме ценных бумаг. Вместе с тем следует отметить, что наряду с иммобилизованными ценными бумагами в Германии выпускаются государственные облигации, которые не сопровождаются глобальными сертификатами, в связи с чем являются полностью бездокументарными.

--------------------------------

<12> Eva Micheler. Property in Securities. Comparative Study. 2007. Page 228.

В Англии необходимость перехода к бездокументарной форме выпуска ценных бумаг стала очевидна в 1980-х годах. Действовавшая на тот момент система учета ценных бумаг "Talisman", которая лишь фиксировала информацию о движении ценных бумаг, но не удостоверяла прав на них, перестала удовлетворять нуждам стремительно растущего фондового рынка. Так, после дефолта 19 октября 1987 года при резком падении котировок на ценные бумаги стремительно увеличилось число совершаемых с ними сделок, но система бумажного документооборота уже не могла обеспечить надлежащую динамику совершения операций, в связи с чем многие сделки срывались или совершались с существенной задержкой. В начале 1990-х по инициативе Лондонской фондовой биржи была запущена новая система учета прав на бездокументарные ценные бумаги TAURUS (Transfer and Automated Registration of Uncertificated Stock), однако во многом по причине отсутствия поддержки со стороны других участников фондового рынка в 1993 году она была свернута. Но уже в 1996 году, на этот раз - по инициативе Банка Англии, была запущена новая система учета прав на бездокументарные ценные бумаги CREST, получившая гораздо большее признание и существующая поныне. В 2001 году в Англии была принята Директива о бездокументарных ценных бумагах NSI 2001/3755, которая окончательно определила порядок функционирования системы CREST, а также правовой режим бездокументарных ценных бумаг, права на которые в ней регистрируются. Как отмечается в литературе <13>, в 2005 г. примерно 85% всех ценных бумаг, торгуемых на Лондонской фондовой бирже, обращалось в бездокументарной форме.

--------------------------------

<13> Janet Wynn, Stop the presses. URL: http://www.dtcc.com/~/media/Files/Downloads/Bylined%20ArticlesWYNN%20-%20Stop%20the%20Presses.ashx [13.02.2014].

В соответствии с разделом 94-II Закона N 81-1160 от 30 декабря 1981 года бездокументарная форма была установлена для всех эмиссионных ценных бумаг во Франции. В Италии, согласно Декрету N 213 от 1998 года, и в Испании, согласно Королевскому декрету N 116 от 1992 года, в бездокументарной форме стали выпускаться все ценные бумаги, торгуемые на фондовых биржах <14>. По неофициальным данным <15>, к настоящему моменту документарные ценные бумаги полностью или большей частью перестали выпускаться большинстве государств Европейского союза, а также в США, Австралии, Китае, Малайзии, Новой Зеландии, Сингапуре, Южной Африке, Аргентине, Бразилии, Мексике.

--------------------------------

<14> Irene Martinez-Calcerrada. Note On Statutory Dematerialisation Across The European Union. URL: http://ec.europa.eu/internal_market/financial-markets/docs/certainty/background/30_8_5_martinez-calcerrada_ea.pdf [13.02.2014].

<15> Paperless Around the World. URL: http://164.109.172.95/leadership/issues/nomorepaper/investors/paperless.php [13.02.2014].

Возможность выпуска бездокументарных ценных бумаг признается в большинстве стран СНГ. Предписания о бездокументарных ценных бумагах, содержащиеся в статье 194 Модельного гражданского кодекса государств - участников СНГ <16>, были восприняты гражданскими кодексами большинства стран бывшего СССР. Так, выпуск ценных бумаг в бездокументарной форме в настоящее время предусмотрен статьей 996 ГК Азербайджана, статьей 152 ГК Армении, статьей 150 ГК Белоруссии, статьей 129 ГК Казахстана, статьей 39 ГК Кыргызстана, статьей 195 ГК Украины. В некоторых странах СНГ приняты специальные законы, регламентирующие обращение бездокументарных ценных бумаг. Так, на Украине действуют Законы N 3480-IV от 23 февраля 2006 года "О ценных бумагах и фондовом рынке" и N 710/97-В от 10 декабря 1997 года "О Национальной депозитарной системе и особенностях электронного обращения ценных бумаг в Украине". В Казахстане приняты Законы N 461 от 2 июля 2003 года "О рынке ценных бумаг" и N 126-III от 20 февраля 2006 года "О секьюритизации". В Белоруссии с 9 июля 1999 года вступил в силу Закон "О депозитарной деятельности и центральном депозитарии ценных бумаг в Республике Беларусь".

--------------------------------

<16> Информационный бюллетень Межпарламентской Ассамблеи государств - участников СНГ. 2002. N 28.

Какие мотивы побуждают законодателей устанавливать, а участников фондовых рынков - широко использовать бездокументарную форму выпуска ценных бумаг? Прежде всего, это практическая сложность использования бумажных документов при текущем уровне развития фондовых рынков. Бумажный документооборот фактически не позволяет достичь того масштаба и динамики операций, которые наблюдаются на рынках ценных бумаг сегодня. В свою очередь, с переходом к бездокументарной форме выпуска процесс совершения сделок с ценными бумагами существенно упрощается, поскольку для переоформления прав на ценные бумаги теперь достаточно дать соответствующее поручение регистратору или депозитарию и после внесения изменений в данные учетного реестра передача прав на ценные бумаги будет считаться состоявшейся. Простота передачи ценных бумаг, в свою очередь, значительно сокращает сроки совершения сделок. Наконец, при бездокументарном выпуске инвестор не несет затрат на хранение ценных бумаг и на страхование рисков, с которыми связано владение любыми материальными объектами. Так, по данным Ассоциации по сделкам с ценными бумагами (Securities Transfer Association), в 2002 году инвесторы потратили около 50 млн. долларов США на восстановление утраченных ими сертификатов, а в результате печально известных событий, произошедших в Нью-Йорке 11 сентября 2001 года, были потеряны сертификаты на сумму более 16 млрд. долларов США.

Впервые возможность выпуска бездокументарных ценных бумаг в российском законодательстве была закреплена в Положении о выпуске и обращении ценных бумаг и фондовых биржах в РСФСР, утвержденном Постановлением Правительства РСФСР от 28 декабря 1991 года N 78 <17>. В абзаце 2 пункта 1 этого Положения устанавливалось, что ценные бумаги могут существовать в виде записей на счетах. В 1994 году, с принятием Гражданского кодекса Российской Федерации <18> (далее - ГК РФ), бездокументарные ценные бумаги впервые получили правовой статус на уровне федерального закона. И хотя регулирование бездокументарных ценных бумаг в ГК РФ было ограничено одной статьей 149, оно имело важное значение для всей последующей правоприменительной практики. В 1996 году, с принятием Федерального закона "О рынке ценных бумаг" от 22 апреля 1996 года N 39-ФЗ (далее - Закон о ценных бумагах), правовое регулирование бездокументарных ценных бумаг получило дальнейшее развитие. Начиная с 2002 года, в соответствии с положениями статьи 16 Закона о ценных бумагах, все именные эмиссионные ценные бумаги (в том числе акции и облигации) стали выпускаться отечественными эмитентами исключительно в бездокументарной форме. После принятия Федерального закона от 02.07.2013 N 142-ФЗ, существенно изменившего регулирование объектов гражданских прав в целом, правовая база бездокументарных ценных бумаг приобрела свой современный вид.

--------------------------------

<17> Собрание постановлений Правительства РСФСР. 1992. N 2.

<18> Здесь и далее действующие российские нормативные правовые акты приводятся по данным Информационно-правовой системы "КонсультантПлюс".

В настоящей работе предпринимается попытка провести анализ действующего российского законодательства о бездокументарных ценных бумагах, а также делаются предложения по совершенствованию законодательного регулирования и правоприменительной практики в этой области. В этой связи в монографии рассматриваются правовая природа бездокументарных ценных бумаг, особенности защиты прав их добросовестных приобретателей, свойство публичной достоверности реестра прав на ценные бумаги, правоотношения, связанные с учетом прав на бездокументарные ценные бумаги.

Правовая природа бездокументарных ценных бумаг

В статьях 128 и 142 ГК РФ предпринята попытка определить правовую природу и дать общее определение бездокументарных ценных бумаг. Стоит отметить, что до принятия Федерального закона от 02.07.2013 N 142-ФЗ ни в указанных статьях, ни в других положениях ГК РФ правовая природа бездокументарных ценных бумаг не определялась. Как следует из статьи 128 ГК РФ, бездокументарные ценные бумаги не признаются вещами, но при этом отнесены к более широкой категории имущества. Таким образом, казалось бы, поставлена точка в дискуссии о вещной природе бездокументарной ценной бумаги, порожденной особенностями предыдущей редакции данной статьи, в которой ценные бумаги, независимо от формы их выпуска, причислялись к вещам. Однако, отнеся бездокументарные ценные бумаги к имуществу, законодатель не снял вопрос о дуализме их правового режима. Вместе с тем ценные бумаги бездокументарной формы выпуска соединяют в себе как вещно-правовые, так и корпоративные и обязательственные компоненты.

Рассмотрим, как вопрос о правовой природе бездокументарных ценных бумаг решается в зарубежном праве. В соответствии с законодательством Германии как бездокументарные, так и обездвиженные в депозитариях ценные бумаги считаются объектами права общей долевой собственности их. Это связано с невозможностью разделить ценные бумаги, аккумулированные в депозитариях, индивидуализировав и "приписав" их к конкретным владельцам. По общему правилу все ценные бумаги "смешиваются" друг с другом, а владельцы ценных бумаг получают долю в праве собственности, пропорциональную количеству ценных бумаг, принадлежащих им в рамках единого выпуска. В данном случае очевидна условность применения права собственности к "иммобилизованным" ценным бумагам, которые все вместе, по сути, зачастую представлены лишь одним глобальным сертификатом, не разделенным на отдельные части. Однако, как уже указывалось выше, германский законодатель пошел дальше и применил категорию общей собственности даже к бездокументарным государственным облигациям, не представленным никакими сертификатами <19>.

--------------------------------

<19> Eva Micheler. Property in Securities. Comparative Study. 2007. Page 204.

Несколько иным образом к бездокументарным ценным бумагам подошла английская правоприменительная практика, что объясняется совершенно особым подходом английской юриспруденции к праву собственности в целом. Формально за обладателем бездокументарной ценной бумаги английским законом признается право собственности ("property") <20>. Собственник бездокументарных ценных бумаг, включенный в реестр владельцев, имеет абсолютное право владеть, пользоваться и распоряжаться ими. Вместе с тем, наряду с общим правом собственности, в английском праве выработана категория "equitable title", то есть право собственности по праву справедливости. Обладателем equitable title является лицо, которое имеет правовые основания считать ценные бумаги своими, например, осуществив их приобретение, но которое при этом не внесено в реестр как собственник ценных бумаг, в том числе по причине неуправомоченности отчуждателя. В этом случае лицо, являющееся формальным собственником ценных бумаг, признается трасти, то есть управляющим этими ценными бумагами, а приобретатель - выгодоприобретателем данного траста. Особую важность эта конструкция приобретает в тех случаях, когда приобретателем ценных бумаг подается иск о принуждении продавца к передаче ценных бумаг. В этой ситуации до момента удовлетворения иска о передаче ценных бумаг и перерегистрации их в реестре за приобретателем признается право собственности на ценные бумаги по праву справедливости. Еще более изощренно английская судебная практика подходит к тем случаям, когда за отчуждением ценных бумаг первому приобретателю следует их реализация второму покупателю. В данной ситуации трасти признается уже не только отчуждатель ценных бумаг, который произвел их двойную продажу, но и второй приобретатель, если только он не отвечает признакам добросовестного <21>.

--------------------------------

<20> См., например: Закон о бездокументарных ценных бумагах 2001 года // http://www.legislation.gov.uk/uksi/2001/3755/pdfs/uksi_20013755_en.pdf [23.02.2014].

<21> Eva Micheler. Property in Securities. Comparative Study. 2007. Pages 30 - 40.

Немного иначе вопрос о правовой природе бездокументарных ценных бумаг решается в США. В соответствии с разделом 8 Единообразного торгового кодекса США <22> обладатель бездокументарных ценных бумаг имеет в отношении их титул, именуемый "security entitlement". В одном из правовых исследований применительно к security entitlement отмечается, что этот титул "является особым типом собственности, правом sui generis, которое сочетает в себе и вещные, и обязательственные элементы" <23>. В свою очередь, в официальном комментарии к разделу 8 Единообразного торгового кодекса США правовая природа этого титула определена следующим образом: "Security entitlement не является правом требования в отношении определенной вещи; это целая совокупность прав и интересов, которые обладатель бездокументарных ценных бумаг имеет в отношении их номинального держателя... который обязан следить за тем, чтобы обладатель сохранял за собой все имущественные и корпоративные права, удостоверяемые ценными бумагами" <24>. С позиций российского права титул security entitlement аналогичен правам собственника вещи, переданной на хранение с обезличением (статья 890 ГК РФ). В юридической литературе традиционно признается, что при передаче вещей в иррегулярное хранение они смешиваются с вещами других поклажедателей и в отношении этих вещей у последних возникают права общей долевой собственности <25>. В случае с security entitlement инвесторы, с одной стороны, наделяются правом общей долевой собственности на учитываемые у номинального держателя ценные бумаги <26>, с другой стороны, сохраняют в отношении номинального держателя право требовать в том числе возврата соответствующего количества бездокументарных ценных бумаг.

--------------------------------

<22> URL: http://www.law.cornell.edu/ucc/ucc.table.html [11.06.2010].

<23> Investment Securities. The Need for Harmonization and Modernization of Securities Ownership, Transfer and Pledging Laws. November 2004. P. 6.

<24> James Steven Rogers, Policy Perspectives on Revised U.C.C. Article 8. Boston, 1996 P. 1456 - 1457.

КонсультантПлюс: примечание.

Комментарий к Гражданскому кодексу Российской Федерации, части второй (под ред. О.Н. Садикова) включен в информационный банк согласно публикации - КОНТРАКТ, ИНФРА-М, 2006 (5-е издание, исправленное и дополненное с использованием судебно-арбитражной практики).

<25> Комментарий к Гражданскому кодексу Российской Федерации, части второй (постатейный) / Отв. ред. О.Н. Садиков. М.: Инфра-М, 1999. С. 484 - 485.

<26> § 8-503 (b) Единообразного торгового кодекса США.

Несмотря на концептуальные различия в подходах, на практике континентальное, английское и американское право решают одни и те же задачи, в том числе обеспечение абсолютного характера и полноты прав владельцев на ценные бумаги, правоподтверждающего характера записей в реестре владельцев ценных бумаг, защиты интересов добросовестных приобретателей. Поэтому, двигаясь разными путями, обусловленными историческими различиями, эти правопорядки в конечном итоге приходят к одним и тем же решениям вопросов правового регулирования бездокументарных ценных бумаг.

Рассмотрим правовую природу бездокументарных ценных бумаг с точки зрения российского права. Правовая природа ценных бумаг традиционно связывается с их местом в системе объектов гражданских прав <27>. При документарном выпуске ценных бумаг наличие документа - материального носителя, неразрывно связанного с имущественными правами, позволяет относить ценные бумаги к вещам, то есть к объектам вещного права. Эта позиция отражена в действующем законодательстве, поддерживается в судебно-арбитражной практике и в теории гражданского права.

--------------------------------

<27> См., например: Решетина Е.Н. Правовая природа корпоративных эмиссионных ценных бумаг. М.: Городец, 2005. С. 3; Юлдашбаева Л.Р. Правовая природа бездокументарных ценных бумаг // Хозяйство и право. 1997. N 10; Белов В.А. Юридическая природа бездокументарных ценных бумаг и безналичных денежных средств // Рынок ценных бумаг. 1997. N 5; Лапач В.А. Система объектов гражданских прав: теория и судебная практика. М.: Юридический центр "Пресс", 2002. С. 414 - 442.

При бездокументарной форме выпуска решение вопроса о правовой природе ценных бумаг не является столь однозначным. В большинстве российских законодательных и нормативных правовых актов, регулирующих обращение ценных бумаг, бездокументарные ценные бумаги признаются объектами права собственности. Так, согласно статье 2 Закона о ценных бумагах владельцем ценной бумаги, независимо от формы ее выпуска, признается "лицо, которому ценные бумаги принадлежат на праве собственности или ином вещном праве". Далее в этой же статье обращение ценных бумаг связывается с "переходом права собственности". О праве собственности на эмиссионные ценные бумаги <28> указывается в статьях 8 и 15 Федерального закона от 29 июля 1998 г. N 136-ФЗ "Об особенностях эмиссии и обращения государственных и муниципальных ценных бумаг", в пунктах 2, 3, 7 Положения о ведении реестра владельцев именных ценных бумаг, утвержденного Постановлением ФКЦБ РФ от 02.10.1997 N 27 (далее - Положение о ведении реестра), в пунктах 2.7 и 4.1 Положения о депозитарной деятельности в Российской Федерации, установлении порядка введения его в действие и области применения (далее - Положение о депозитарной деятельности). Возможность применения к бездокументарным ценным бумагам норм вещного права повсеместно признается в судебно-арбитражной практике <29>, категориями обязательственного права арбитражные суды оперируют в этих случаях исключительно редко <30>.

--------------------------------

<28> Согласно статье 16 Закона о ценных бумагах эмиссионные ценные бумаги могут быть именными или на предъявителя. Большинство эмиссионных ценных бумаг, выпускаемых в настоящее время в России, являются именными. При этом именные эмиссионные ценные бумаги могут выпускаться только в бездокументарной форме, за исключением случаев, предусмотренных федеральными законами. Поэтому в настоящее время в большинстве случаев выпускаемые в России эмиссионные ценные бумаги являются бездокументарными.

<29> См., например: Постановление Президиума ВАС РФ от 29.08.2006 N 1877/06; Постановление ФАС МО от 30.10.2006 N КГ-А40/10296-06-1,2 (Определением ВАС РФ от 12.02.2007 N 1182/07 отказано в передаче данного дела для пересмотра судебного акта); Постановление ФАС ЗСО от 30.03.2006 N Ф04-1224/2006(21038-А67-16).

<30> См., например: Постановление ФАС УО от 15.08.2000 N Ф09-1103/2000-ГК.

В свою очередь, в науке российского гражданского права по вопросу о правовой природе бездокументарных ценных бумаг исторически выработалось две противоположные позиции. Представители так называемой документарной концепции, например Е.А. Суханов и В.А. Белов, выступают против признания бездокументарных ценных бумаг объектами права собственности. В качестве основных аргументов в пользу этой точки зрения ими выдвигаются доводы о том, что "...в европейском континентальном правопорядке нельзя установить вещное право на право требования" <31>, а также о том, что "права и вещи невозможно подвергнуть идентичному правовому регулированию" <32>. Иного мнения придерживаются многочисленные сторонники так называемой бездокументарной концепции ценных бумаг <33>. Опираясь на действующее законодательство, поддерживая сложившуюся судебно-арбитражную практику и апеллируя к современному зарубежному опыту и древнеримскому учению о бестелесном имуществе, они призывают отказаться от традиционного для континентального правопорядка понимания объектов права собственности и подчинить регулирование отношений, связанных с ценными бумагами, независимо от формы их выпуска, единым нормам вещного права. При этом в качестве основного аргумента указанной точки зрения выдвигается тезис о том, что именно право определяет ценность ценной бумаги, а документ, это право удостоверяющий, служит лишь вспомогательным инструментом юридической техники <34>. Отмечается, что "документом ценные бумаги были лишь потому, что иначе права не могли так удобно и безопасно обращаться... В эру, когда права выходят в оборот только как права... документарный момент утрачивает свое значение" <35>.

--------------------------------

<31> Гражданское право: Учебник: В 3 т. / Под ред. Е.А. Суханова. М.: БЕК, 2000. Т. 1. Глава 9, параграф 3 (автор главы - Е.А. Суханов).

<32> Белов В.А. Бездокументарные ценные бумаги. М.: ЮрИнфоР, 2001. С. 15.

<33> См., например: Мурзин Д.В. Ценные бумаги - бестелесные вещи. Правовые проблемы современной теории ценных бумаг. М.: Статут, 1998. С. 79; Степанов Д.И. Вопросы теории и практики эмиссионных ценных бумаг // Хозяйство и право. 2002. N 3; Решетина Е.Н. Правовая природа корпоративных эмиссионных ценных бумаг. М.: Городец, 2005. С. 7.

<34> Решетина Е.Н. Правовая природа корпоративных эмиссионных ценных бумаг. М.: Городец, 2005. С. 7.

<35> Степанов Д.И. Вопросы теории и практики эмиссионных ценных бумаг // Хозяйство и право. 2002. N 3.

Не ставя перед собой задачу аргументировать обоснованность той или иной точки зрения, следует отметить, что нормы обязательственного права необходимы для регулирования отношений, связанных с реализацией имущественных прав, инкорпорированных в бездокументарную ценную бумагу. Например, правила об исполнении обязательства внесением долга в депозит (статья 327 ГК РФ) <36>, об освобождении должника от ответственности при просрочке кредитора (статья 406 ГК РФ) <37>, о прекращении обязательства совпадением должника и кредитора в одном лице (статья 413 ГК РФ) <38> принципиально важны для регулирования отношений эмитентов с владельцами ценных бумаг, а без базовых норм о недопустимости одностороннего отказа от исполнения обязательств (статья 310 ГК РФ), о получателе (статья 312 ГК РФ), сроке (статья 314 ГК РФ), месте (статья 316 ГК РФ), валюте (статья 317 ГК РФ) исполнения обязательств, об ответственности за неисполнение обязательств (глава 25 ГК РФ), а также о прекращении обязательственных отношений (глава 26 ГК РФ) функционирование отечественного фондового рынка во многом лишилось бы своих юридических оснований.

--------------------------------

<36> При отказе акционера от получения дивидендов.

<37> При уклонении держателя облигаций от получения выплачиваемых по ним сумм.

<38> При выкупе акционерным обществом акций с целью уменьшения уставного капитала.

Однако обязательственное право не располагает инструментарием, который требуется для регламентации прав на бездокументарные ценные бумаги. В обязательственном праве не содержится правовых норм, необходимых для регулирования отношений, в рамках которых бездокументарные ценные бумаги выступают в качестве объектов гражданских прав. Нормы обязательственного права не регулируют условия приобретения бездокументарных ценных бумаг по давности владения (статья 234 ГК РФ) <39>, порядок прекращения права собственности на бездокументарные ценные бумаги путем обращения взыскания (статья 237 ГК РФ) и конфискации (статья 243 ГК РФ), правила пользования и распоряжения бездокументарными ценными бумагами, находящимися в общей долевой собственности (статьи 246 ГК РФ, 247 ГК РФ). Все эти вопросы разрешаются только на основании норм вещного права.

--------------------------------

<39> Постановление ФАС МО от 14.10.2004 N КГ-А40/9442-04.

Наконец, обязательственное право практически не обеспечивает интересов добросовестного приобретателя имущества. В свою очередь, именно необходимость защиты добросовестного приобретателя в свое время явилась одной из основных причин признания статуса вещей за "обычными" ценными бумагами. Как отмечается в зарубежной литературе <40>, такое решение было впервые предложено известным немецким юристом Фридрихом Карлом Савиньи, который призвал отказаться от рассмотрения перевода прав, зафиксированных ценной бумагой, в качестве простой цессии, которая не защищала покупателя ценных бумаг, гораздо более оборотоспособных, нежели простые права требования, от потенциальных исков законного правообладателя. Напротив, Савиньи предложил признать ценные бумаги вещами, а их передачу - традицией, с которой бы связывался переход права собственности со всеми вытекающими из этого правовыми последствиями, в том числе защитой добросовестного приобретателя ценной бумаги. В случае с бездокументарной ценной бумагой применима такая же логика. Бездокументарные акции и облигации несравненно более ликвидны, нежели обычные имущественные права, которые представляют и обращаются без каких-либо согласований со стороны обязанного по ним лица аналогично документарным ценным бумагам. При таких условиях добросовестным приобретателям бездокументарных ценных бумаг должны быть предоставлены гарантии, аналогичные тем, которые имеют покупатели обычных вещей. Такие гарантии обязательственное право дать не может.

--------------------------------

<40> Eva Micheler. Property in Securities. Comparative Study. 2007. Pages 161 - 162.

В завершение следует отметить, что законодательство об эмиссионных ценных бумагах закрепляет ряд правовых механизмов, использование которых возможно только применительно к вещам. Так, в соответствии с пунктом 4.13 Положения о депозитарной деятельности с согласия клиента депозитарий может приобретать в отношении бездокументарных ценных бумаг право удержания, в то время как согласно статье 359 ГК РФ удержание может применяться только в отношении вещей. В соответствии с пунктом 4 статьи 3 Закона о ценных бумагах бездокументарные ценные бумаги могут являться предметом договора займа <41>, в то время как согласно пункту 1 статьи 807 ГК РФ заем может совершаться только с вещами, определяемыми родовыми признаками.

--------------------------------

<41> В судебно-арбитражной практике возможность заключения таких договоров все еще является спорной. Так, в Постановлении ФАС ДО от 03.05.2005 N Ф03-А51/05-1/872 содержится вывод о том, что бездокументарные акции не могут являться предметом договора займа. В то же время в Постановлении Восьмого арбитражного апелляционного суда от 15.06.2012 по делу N А75-5703/2011, а также в Постановлениях ФАС МО от 27.07.2006 N КГ-А40/6397-06 по делу N А40-54147/05-19-327, от 21.06.2006 N КГ-А40/5200-06-П по делу N А40-8387/05-133-50 (Определением ВАС РФ от 29.09.2006 N 9851/06 отказано в передаче данного дела для пересмотра судебного акта в порядке надзора), в некоторых других актах ФАС МО поддерживается противоположная точка зрения, согласно которой бездокументарные ценные бумаги могут выступать предметом договора займа.

Помимо перечисленных выше практических соображений, для распространения на бездокументарные ценные бумаги норм вещного права имеются также теоретические основания. Рассмотрим их.

Прежде всего, согласно позиции, обоснованной еще в советской литературе, интерес обладателя относительных имущественных прав может быть нарушен не только его контрагентом, но и третьими лицами. В 1928 году в своей известной работе о соотношении абсолютных и относительных прав В.К. Райхер отметил, что "...обязательственное право требования, принадлежащее кредитору по отношению к должнику, обязан признавать и уважать не только сам должник, но и, без сомнения, все прочие лица" <42>. В 1940 году эту идею поддержал М.М. Агарков, указав, что при определенных условиях "надо строго различать два разных правоотношения: а) отношение между кредитором и должником (нарушение возможно лишь со стороны должника) и б) отношение между кредитором и всяким и каждым (нарушение возможно со стороны всякого и каждого). В первом случае мы будем иметь обязательственное правоотношение, во втором - особое абсолютное право" <43>. Наконец, спустя три десятилетия свою позицию на этот счет еще более определенно высказал О.С. Иоффе: "...когда управомоченный приобретает обязательственные права... его правомочия нуждаются во всеобщей защите потому, что их осуществлению может воспрепятствовать не только непосредственно обязанная сторона, как думают сторонники традиционной точки зрения, но и любое третье лицо, не связанное с управомоченным обязательственным отношением" <44>. Исходя из этого, автор заключает, что "закон должен... запретить третьим лицам совершать действия, препятствующие осуществлению прав и обязанностей сторонами в обязательстве или способствующие их уклонению от выполнения своих обязанностей" <45>.

--------------------------------

КонсультантПлюс: примечание.

Статья В.К. Райхера "Абсолютные и относительные права (к проблеме деления хозяйственных прав). В особенности применительно к советскому праву" включена в информационный банк согласно публикации - "Вестник гражданского права", 2007, N 2.

<42> Райхер В.К. Абсолютные и относительные права // Известия экономического факультета Ленинградского политехнического института. 1928. N 1.

<43> Агарков М.М. Обязательство по советскому гражданскому праву. М., 1940. Параграф 2, глава 2 // Информационно-правовая система "Гарант".

<44> Иоффе О.С. Гражданское право: Избранные труды. М.: Статут, 2003. С. 621 - 622.

<45> Хаскельберг Б.Л., Ровный В.В. Индивидуальное и родовое в гражданском праве. М.: Статут, 2004. С. 67.

Таким образом, бездокументарные ценные бумаги как относительные имущественные права могут рассматриваться в качестве объектов прав абсолютного характера. Однако должны ли это быть непременно вещные права?

Как отмечается в монографии Б.Л. Хаскельберга и В.В. Ровного, абсолютный тип правовой связи свойственен трем видам гражданских прав - вещным правам, правам, возникающим по поводу объектов интеллектуальной деятельности, а также правам, связанным с нематериальными благами <46>. Ни объектами интеллектуальной деятельности, ни нематериальными благами бездокументарные ценные бумаги не являются. Следовательно, на сегодняшний день вещные права выступают, по сути, единственным видом абсолютных прав, объектом которых могут быть бездокументарные ценные бумаги.

--------------------------------

<46> Там же.

Далее. Как уже отмечалось, вещное право имеет весь инструментарий, необходимый для регулирования отношений, связанных с правами на бездокументарные ценные бумаги, позволяет обеспечить интересы добросовестного приобретателя ценных бумаг, выпущенных в бездокументарной форме, а также дает возможность использовать ряд особых правовых инструментов, популярных на рынке ценных бумаг, в том числе удержание и заем. Следовательно, институт вещного права обеспечивает надлежащее правовое регулирование не только в отношении вещей - материальных предметов, но и применительно к бездокументарным ценным бумагам - объектам, не обладающим материальной формой.

Наконец, обладателю принадлежит наиболее полное господство над бездокументарными ценными бумагами, включая право пользования и распоряжения. В свою очередь, именно право собственности - основное вещное право - предоставляет своему обладателю наиболее полное господство над имуществом. Поэтому объем прав обладателя в отношении бездокументарных ценных бумаг аналогичен объему прав собственника в отношении своей вещи.

Имеет ли смысл при таких условиях конструировать новый институт особого абсолютного права, по сути, только лишь потому, что бездокументарные ценные бумаги не имеют материальной формы? Представляется, что достаточных оснований для этого не имеется. Являясь обязательственными или корпоративными имущественными правами, в случаях, когда бездокументарные ценные бумаги выступают в качестве объектов гражданских прав, они относятся к предмету регулирования норм вещного права.

Защита прав добросовестных приобретателей

бездокументарных ценных бумаг

Защита прав добросовестных приобретателей имущества находится в центре внимания юридического сообщества многих стран <47>. Практически в каждом правопорядке имеются общие гражданско-правовые нормы, направленные на ограничение истребования вещей, приобретенных добросовестными покупателями. Более того, в зарубежной литературе высказано мнение, что именно эта проблема в свое время послужила основной причиной распространения на ценные бумаги положений вещного права <48>. Однако по мере распространения бездокументарной формы фиксации прав перед законодателями разных стран встала задача адаптации общих норм о защите добросовестного приобретения применительно к приобретателям бездокументарных ценных бумаг. В разных формах, но в большинстве случаев эта задача была решена.

--------------------------------

<47> Вопросу добросовестности приобретения вещей, защите права добросовестного приобретателя в современной юридической науке уделяется значительное внимание. См., например: Скловский К.И. Собственность в гражданском праве. М.: Дело, 2008. С. 775 - 808; Емельянов В.И. Разумность, добросовестность, незлоупотребление гражданскими правами. М.: Статут, 2002. С. 91 - 114; Моргунов С.В. Виндикация в гражданском праве. Теория. Проблемы. Практика. М.: Статут, 2006; Тузов Д.О. Теория недействительности сделок: опыт российского права в контексте европейской правовой традиции. М.: Статут, 2007; Храмцов К.В. Критерии оценки добросовестности приобретателя имущества в судебно-арбитражной практике // Право и экономика. 2007. N 6.

<48> Eva Micheler. Property in Securities. Comparative Study. 2007. Pages 156 - 157.

В разделе 8 Единообразного торгового кодекса США выделяется ряд ситуаций, при которых применяются нормы о защите добросовестных приобретателей бездокументарных ценных бумаг. Во-первых, регламентируется защита интересов лица, осуществившего так называемое прямое приобретение ценных бумаг, то есть лица, на счет которого они были зачислены. Во-вторых, определяются условия защиты лица, которое добросовестно приобрело бездокументарные ценные бумаги, но сделало это "косвенно", то есть путем установления контроля над ценными бумагами без их зачисления на свой собственный счет. В соответствии со статьями 8 - 106 ЕТК США приобретатель обладает "контролем" над бездокументарными ценными бумагами в двух случаях: если ценные бумаги зачислены на его счет, а также если эмитент/номинальный держатель дал согласие действовать в соответствии с распоряжениями приобретателя без необходимости испрашивать согласие лица, на счете которого ценные бумаги формально находятся. В-третьих, в ЕТК США устанавливается защита добросовестного приобретателя ценных бумаг, купившего их у номинального держателя. Эта защита дается против исков лиц, пытающихся вернуть ценные бумаги, которые учитывались на счетах у номинального держателя, признанного банкротом. Как будет указано ниже, в странах, в которых принята т.н. многоступенчатая модель права собственности, номинальные держатели являются собственниками депонированных ценных бумаг и могут распоряжаться ими от своего имени и по своему усмотрению, при условии сохранения в наличии такого количества ценных бумаг, которое достаточно для удовлетворения требований всех депонентов номинального держателя. Наконец, в Кодексе определяются условия, при которых номинальный держатель, списавший ценные бумаги, несет обязанности по компенсации убытков бывшему собственнику ценных бумаг, который не имеет права истребовать их у добросовестного приобретателя.

В английском праве существует два режима защиты прав добросовестных приобретателей бездокументарных ценных бумаг. Применительно к ценным бумагам, обращающимся на фондовых биржах, права по которым учитываются в национальной расчетно-учетной системе CREST, действует Положение о бездокументарных ценных бумагах 2001 года <49>. В соответствии с данным Положением не допускается истребование бездокументарных ценных бумаг у приобретателя, который на момент покупки не получил уведомления о том, что продавец неуправомочен осуществлять их отчуждение. Что касается бездокументарных ценных бумаг, которые не учитываются в системе CREST, то в отношении их применяются общие положения о защите добросовестных приобретателей, закрепленные в Законе о собственности 1925 года <50>.

--------------------------------

<49> URL: www.opsi.gov.uk/si/si2001/20013755.htm [13.03.2013].

<50> UNIDROIT Committee of Governmental Experts for the Preparation of a draft Convention on Substantive Rules regarding Intermediated Securities. Informal Working Group on Article 14 of the draft Convention - Response to the questionnaire concerning acquisition by an innocent person (submitted by the delegation of the United Kingdom). January 2008. URL: http://www.unidroit.org/english/documents/2008/study78/s-78-106-e.pdf [13.03.2014].

В Германии эмиссионные ценные бумаги, которые большей частью иммобилизованы в депозитариях и обращаются как фактически бездокументарные, признаются движимыми вещами. Поэтому к ним применяются общие нормы о защите добросовестных приобретателей, установленные в Германском гражданском уложении и в статьях 366, 367 Германского торгового кодекса. Кроме того, в Германии выпускаются государственные облигации, которые не сопровождаются выпуском бумажных сертификатов. Такие ценные бумаги рассматриваются в качестве обязательственных прав требований, однако в специальном Положении о государственных облигациях определены условия защиты их добросовестных приобретателей, аналогичные тем, которые применяются к защите добросовестных приобретателей вещей <51>.

--------------------------------

<51> UNIDROIT Committee of Governmental Experts for the Preparation of a draft Convention on Substantive Rules regarding Intermediated Securities. Informal Working Group on Article 14 of the draft Convention. Comments on the questionnaire concerning "Good faith acquisition" (submitted by the German delegation). December 2007. URL: http://www.unidroit.org/english/documents/2007/study78/s-78-098-e.pdf [13.03.2014].

В действующем законодательстве Российской Федерации защита интересов добросовестных приобретателей бездокументарных ценных бумаг основывается на положениях статей 149.3 ГК РФ и 149.4 ГК РФ. При этом определение понятия добросовестного приобретателя ценных бумаг закреплено не в ГК РФ, в котором содержится только общее определение добросовестного приобретателя имущества, а в статье 2 Закона о ценных бумагах, в соответствии с которой "добросовестным приобретателем признается лицо, которое приобрело ценные бумаги, произвело их оплату и в момент приобретения не знало и не могло знать о правах третьих лиц на эти ценные бумаги, если не доказано иное" <52>. Рассмотрим данные законоположения более подробно.

--------------------------------

<52> Это определение было перенесено из ныне отмененного Постановления ФКЦБ РФ при Правительстве РФ от 12.07.1995 N 3 "О временном положении о ведении реестра владельцев именных ценных бумаг" // Экономика и жизнь. 1995. N 32.

В соответствии с Законом о ценных бумагах возмездность является необходимым условием добросовестности приобретения ценных бумаг, а сама добросовестность имеет значение только применительно к моменту приобретения бездокументарных ценных бумаг. Следовательно, лицо, которое приобрело ценные бумаги без проведения их оплаты, не считается добросовестным, как и лицо, которое не знало или не могло знать о неуправомоченности отчуждателя на момент приобретения имущества, но впоследствии это знание получило.

Тем не менее представляется, что возмездность приобретения ценных бумаг не является необходимым условием добросовестности приобретателя. В отечественной науке добросовестность и возмездность обоснованно рассматриваются как два необходимых, но разных свойства приобретения имущества. Так, в литературе можно встретить следующие формулировки: "Иск о праве собственности невозможен... в отношении движимых вещей, переданных по возмездному договору во владение добросовестного приобретателя" <53>, "Еще сложнее ситуация, когда собственник не имеет права на виндикацию, например, вещь приобретена хотя бы и незаконно, но возмездно и добросовестно" <54>. Для добросовестности приобретения имеет значение субъективный момент: знал или не знал, мог или не мог знать приобретатель имущества о неуправомоченности его отчуждателя. Вполне возможно добросовестное приобретение имущества по безвозмездной сделке. Другое дело, что в этом случае закон не стоит на стороне добросовестного приобретателя и разрешает истребование имущества по иску собственника. Таким же образом этот вопрос решается и в статье 149.3 ГК РФ, в которой указано, что, если бездокументарные ценные бумаги были безвозмездно приобретены у лица, которое не имело права их отчуждать, правообладатель вправе истребовать такие ценные бумаги во всех случаях.

--------------------------------

<53> Саатчанин А.Л. Гражданское уложение. Проект Редакционной комиссии по составлению Гражданского уложения (с объяснениями, извлечениями из трудов Редакционной комиссии). В 2 т. Т. 1 / Под ред. И.М. Тютрюмова. СПб., 1910. С. 623 // Информационно-правовая система "Гарант".

<54> Скловский К.И. Применение гражданского законодательства о собственности и владении. Практические вопросы. М.: Статут, 2004. Глава 1, параграф 2 // Информационно-правовая система "КонсультантПлюс".

Что касается вопроса о том, считается ли добросовестным приобретателем лицо, которое не знало/не могло знать о неуправомоченности отчуждателя на момент приобретения имущества, но впоследствии это знание или его возможность появились, то на этот вопрос наиболее точно, как думается, ответил Д.О. Тузов. По его мнению, в данном случае "речь идет не о добросовестности владения, а о добросовестности приобретения, т.е. добросовестность согласно этой норме должна иметь место только на момент получения вещи от неуправомоченного лица" <55>. Таким образом, даже если покупатель получит информацию о том, что лицо, у которого он купил ценные бумаги, не имело права их отчуждать, но при этом на момент приобретения не знал и не мог знать об этом, он считается добросовестным и пользуется защитой, предусмотренной статьей 149.3 ГК РФ. При этом в соответствии с пунктом 5 статьи 147.1 в случае удовлетворения иска об истребовании ценных бумаг правообладатель будет вправе потребовать от добросовестного приобретателя возврата всего полученного по ценной бумаге со времени, когда он узнал или должен был узнать о неправомерности владения ею либо получил из суда уведомление о предъявлении к нему иска об истребовании ценной бумаги.

--------------------------------

<55> Тузов Д.О. Приобретение имущества от неуправомоченного отчуждателя: сложный юридический состав или приобретательная давность? // Российская юстиция. 2003. N 6.

В соответствии с пунктом 1 статьи 149.3 ГК РФ правообладатель, со счета которого были неправомерно списаны бездокументарные ценные бумаги, вправе потребовать от лица, на счет которого ценные бумаги были зачислены, возврата такого же количества соответствующих ценных бумаг. По своей конструкции данный иск построен по аналогии с виндикационным. Об этом свидетельствует не только текстуальная схожесть формулировок статьи 149.3 и статей 301 ГК РФ и 302 ГК РФ, но и неоднократное упоминание по тексту главы 7 ГК РФ добросовестности и недобросовестности приобретателя, а также практические идентичные условия истребования ценных бумаг и взыскания доходов, полученных за период незаконного владения ими.

Вместе с тем иск об истребовании соответствующих ценных бумаг, предусмотренный пунктом 1 статьи 149.3 ГК РФ, не отвечает по своим признакам классической виндикации, поскольку направлен на истребование имущества, а не индивидуально-определенной вещи. Соответственно, либо понятие виндикации должно быть расширено, а традиционная конструкция этого иска - модернизирована, либо данный иск об истребовании бездокументарных ценных бумаг следует считать самостоятельным способом защиты гражданских прав. Не вдаваясь в детальный анализ виндикации как средства защиты гражданских прав, стоит отметить, что целесообразность конструирования отдельного иска, аналогичного по своим признакам, кроме предмета, виндикации, весьма сомнительна. Кроме того, не исключена вероятность распространения в будущем данной конструкции также на другие нематериальные объекты, а в этой ситуации появление новых "аналогов" виндикации будет еще более странным. Это в очередной раз подчеркивает необходимость признания бездокументарных ценных бумаг, как и некоторых других нематериальных объектов прав, предметом регулирования вещного права, в том числе в части норм о виндикации.

Следует отметить, что текущая формулировка пункта 1 статьи 149.3 ГК РФ не определяет лицо, которое вправе обратиться с иском об истребовании в случае депозитарного учета бездокументарных ценных бумаг. Вместе с тем не исключены ситуации, при которых происходит несанкционированное списание ценных бумаг не с лицевого счета или счета депо их владельца, а со счета номинального держателя, на лицевом счете (счете депо) которого учитываются права на ценные бумаги. Кому в этом случае - номинальному держателю или владельцу - следует предоставить право обращаться с иском об истребовании бездокументарных ценных бумаг? В целом очевидно, что такое право должно быть предоставлено кому-либо из них, иначе у собственника не будет возможности защитить свои права на ценные бумаги.

Рассмотрим обоснованность предоставления права на иск об истребовании ценных бумаг номинальному держателю. Ответ на этот вопрос напрямую зависит от того, допустимо ли с позиций гражданского права признание номинального держателя правообладателем ценных бумаг.

В соответствии со статьей 8.3 Закона о ценных бумагах функции номинального держателя могут осуществлять только депозитарии. После внесения поправок в Закон о ценных бумагах в соответствии с Федеральным законом от 07.12.2011 N 415-ФЗ из числа номинальных держателей были исключены другие профессиональные участники рынка ценных бумаг. Однако возможность отнесения депозитариев к правообладателям в отношении учитываемых ими ценных бумаг вызывает сомнения в связи со следующим. В Законе о ценных бумагах прямо определено, что заключение депозитарного договора не влечет за собой перехода к депозитарию права собственности на ценные бумаги депонента. Следовательно, депозитарий не является правообладателем в отношении бездокументарных ценных бумаг по праву собственности. Вряд ли оправданно говорить в данном случае и о других владельческих титулах, в том числе о правах аренды, хозяйственного ведения, оперативного управления, доверительного управления и т.д. В целом очевидно, что депозитарный учет не относится ни к одному из них, поскольку депозитарий не имеет права пользоваться ценными бумагами, а доверительное управление является отдельным видом профессиональной деятельности на рынке ценных бумаг, не совместимой с номинальным держанием. Пожалуй, наиболее очевидным является соотнесение роли депозитария в отношении учитываемых им ценных бумаг с ролью хранителя вещи. Рассмотрим этот вопрос более подробно.

Предметом договора хранения является деятельность хранителя по обеспечению сохранности вверенного ему имущества. При этом хранитель не приобретает права владения вещью, осуществляет лишь функции ее держания или завладения, как отмечается в учебнике Г.Ф. Шершеневича <56>. Наконец, за хранителем признается право предъявлять виндикационные иски об истребовании вещи, переданной ему на хранение <57>. При этом в случае предъявления такого иска хранитель защищает, с одной стороны, интерес собственника или иного законного владельца, передавшего вещь на хранение, с другой - свой собственный интерес, связанный с ответственностью перед поклажедателем за утрату вверенной хранителю вещи.

--------------------------------

<56> Шершеневич Г.Ф. Учебник русского гражданского права. М.: Спарк, 1995. С. 380.

<57> Так, М.И. Брагинский отмечает: "Как законный владелец вещи хранитель, в частности, имеет право на предъявление виндикационного иска в соответствии со ст. 305 ГК" // Договорное право. Книга третья: Договоры о выполнении работ и оказании услуг. М.: Статут. С. 746 (автор главы - М.И. Брагинский).

На первый взгляд по всем своим признакам депозитарный учет бездокументарных ценных бумаг совпадает с хранением. Основной целью депозитария является обеспечение сохранности и надлежащего учета ценных бумаг, он не приобретает на них никакого законного титула, не является их владельцем, и, наверное, полностью оправданно было бы признать за ним право предъявлять иски об истребовании переданных ему на учет ценных бумаг у третьих лиц в случае их незаконного списания со счета номинального держателя. Однако объектом договора хранения могут являться только вещи, способные к пространственному перемещению <58>, а бездокументарные ценные бумаги таковыми не являются <59>. Это не позволяет отнести договор о счете депо к договору регулярного хранения, предметом которого являются индивидуально-определенные вещи.

--------------------------------

<58> Гражданское право. Том 2. Под ред. А.П. Сергеева, Ю.К. Толстого. М.: Проспект, 2003. С. 709 (автор главы - Д.А. Медведев).

<59> Из этой позиции исходит и судебно-арбитражная практика при разрешении конкретных споров. См.: Постановление ФАС ПО от 28.08.2007 по делу N А65-8377/04 (Определением ВАС РФ от 24.01.2008 N 16039/07 отказано в передаче данного дела в Президиум ВАС РФ для пересмотра в порядке надзора).

Вместе с тем как с теоретической, так и с политико-правовой точки зрения депозитарный договор вполне может быть рассмотрен в качестве договора иррегулярного хранения. В соответствии со статьей 890 ГК РФ в случаях, прямо предусмотренных договором хранения, принятые на хранение вещи одного поклажедателя могут смешиваться с вещами того же рода и качества других поклажедателей (хранение с обезличением). Поклажедателю возвращается равное или обусловленное сторонами количество вещей того же рода и качества. В юридической литературе традиционно признается, что при передаче вещей в иррегулярное хранение они смешиваются с вещами других поклажедателей и в отношении этих вещей у поклажедателей возникают права общей долевой собственности <60>. Если отвлечься от нематериального характера бездокументарных ценных бумаг, можно убедиться, что позиция депозитария ничем в сущности не отличается от роли хранителя обезличенных вещей, а депоненты, передавшие учет прав на ценные бумаги номинальному держателю, выступают в роли, аналогичной поклажедателям. Согласно пункту 1 статье 886 ГК РФ и пунктам 1 и 2 статьи 889 ГК РФ, по договору хранения одна сторона (хранитель) обязуется хранить вещь, переданную ей другой стороной (поклажедателем), и возвратить эту вещь в сохранности. При этом хранитель обязан хранить вещь в течение обусловленного договором хранения срока, а если срок хранения договором не предусмотрен и не может быть определен исходя из его условий, хранитель обязан хранить вещь до востребования ее поклажедателем. Депозитарий как хранитель обязан вести учет и обеспечивать сохранность записей по счету, не допуская их утрату или искажение, а по истечении срока действия договора либо по требованию депонента - обеспечить возврат ему ценных бумаг путем перевода на счет другого номинального держателя или в реестр эмитента. В силу статьи 892 ГК РФ хранитель не вправе без согласия поклажедателя пользоваться переданной на хранение вещью, а равно предоставлять возможность пользования ею третьим лицам. Депозитарий как хранитель ценных бумаг не приобретает прав на их использование, а также на передачу возможности осуществления прав по ним третьим лицам. В соответствии со статьей 895 ГК РФ, если договором хранения не предусмотрено иное, хранитель не вправе без согласия поклажедателя передавать вещь на хранение третьему лицу, за исключением случаев, когда он вынужден к этому силой обстоятельств в интересах поклажедателя и лишен возможности получить его согласие. Депозитарий также не вправе передавать функцию учета прав на ценные бумаги третьему лицу, если это прямо не предусмотрено договором о счете депо либо не согласовано с депонентом. При этом в случае невозможности выполнения функций депозитарного учета, например при отзыве лицензии, депозитарий не только вправе, но и обязан предпринять действия, направленные на передачу записей о ценных бумагах другому депозитарию. Согласно пункту 3 статьи 900 ГК РФ, одновременно с возвратом вещи хранитель обязан передать плоды и доходы, полученные за время ее хранения, если иное не предусмотрено договором хранения. В свою очередь, депозитарий, получивший дивиденды на учитываемые им ценные бумаги, обязан передать их депоненту. Наконец, рассмотрение поклажедателей по договору иррегулярной поклажи в качестве долевых собственников бездокументарных ценных бумаг полностью соответствует основному принципу депозитарного учета, в соответствии с которым депоненты сохраняют право собственности на бездокументарные ценные бумаги, которые не включаются в конкурсную массу депозитария в случае его банкротства. Во всей главе 47 ГК РФ мы не найдем ни одного положения, которое бы могло принципиально противоречить и исключать возможность подчинения договора о счете депо общим положениям о хранении, закрепленным в Кодексе. Вероятно, депозитарные отношения немного более подробно урегулированы специальным законодательством, нежели другие виды хранения, но это не является основанием для того, чтобы не считать депозитарный договор отдельным видом хранения, а депонента - поклажедателем.

--------------------------------

КонсультантПлюс: примечание.

<60> Комментарий к Гражданскому кодексу Российской Федерации, части второй (постатейный) / Отв. ред. О.Н. Садиков. М.: Инфра-М, 1999. С. 484 - 485.

Исходя из изложенного, признавая депозитарный договор одним из видов договора хранения с обезличением, депозитария - хранителем ценных бумаг, а депонентов - поклажедателями, следует признать, что в случае несанкционированного списания бездокументарных ценных бумаг со счета номинального держателя депозитарий вправе предъявить иск об их истребовании у лица, на счет которого они были переведены, на основании пункта 1 статьи 149.3 ГК РФ.

В случае, если совершено незаконное списание бездокументарных ценных бумаг со счета номинального держателя, который, в свою очередь, учитывает ценные бумаги не на счете владельца, а на счете другого, "нижестоящего" номинального держателя <61>, вопрос о порядке истребования ценных бумаг должен решаться таким же образом. Депозитарий, со счета которого были списаны ценные бумаги ("вышестоящий депозитарий"), является надлежаще легитимированным истцом по иску об их истребовании у третьего лица, действуя как в своих собственных интересах (в целях исключения взыскания с него убытков), так и в интересах нижестоящего депозитария и в конечном счете владельца ценных бумаг.

--------------------------------

<61> При так называемом многоуровневом депозитарном учете ценных бумаг, рассмотрению которого посвящена одна из следующих глав настоящей работы.

Вместе с тем в случае списания ценных бумаг со счета номинального держателя было бы несправедливо лишать возможности заявления иска об истребовании ценных бумаг самого их владельца. Прежде всего, это право должно быть за ним признано на случай, если депозитарий по каким-либо причинам не обращается с иском об истребовании. Кроме того, заслуживает защиты интерес собственника ценных бумаг вернуть ценные бумаги непосредственно на свой счет, минуя депозитария, поскольку последний не обеспечил надлежащее исполнение своих обязательств, вытекающих из депозитарного договора.

На практике собственник несанкционированно списанных ценных бумаг может столкнуться со сложностью доказывания своих прав на ценные бумаги, если, например, они были списаны наряду с другими аналогичными бумагами, которые учитывались на счете номинального держателя. Однако сама конструкция иска, предусмотренного пунктом 1 статьи 149.3 ГК РФ, не предполагает необходимости доказывать идентичность истребуемых ценных бумаг с теми, которые были незаконно списаны. Поэтому представление обладателем бездокументарных ценных бумаг доказательств того, что он владел каким-то их количеством в пределах общего количества ценных бумаг, незаконно списанных со счета номинального держателя <62>, должно быть достаточным для удовлетворения иска об их истребовании.

--------------------------------

<62> Подтверждение этого факта, очевидно, должно осуществляться путем представления выписки по счету депо у депозитария, со счета которого ценные бумаги были списаны.

Отдельного рассмотрения заслуживает вопрос о том, может ли владелец ценных бумаг обратиться с иском об их истребовании у третьего лица, если данные ценные бумаги были списаны со счета номинального держателя не в полном объеме. Например, 10 ценных бумаг, принадлежащих лицу A, могут учитываться депозитарием на счете номинального держателя наряду с 15 такими же ценными бумагами, принадлежащими лицу B, и 5 ценными бумагами, принадлежащими лицу С. Из 30 ценных бумаг, учитываемых на счете номинального держателя, может быть списано 10. Как в таком случае распределяются убытки, связанные с незаконным списанием ценных бумаг между A, B и C, и каким образом, в каком объеме каждый из них может потребовать возврата ценных бумаг на основании статьи 149.3 ГК РФ?

Что касается вопроса о распределении убытков, связанных со списанием ценных бумаг, то действующее законодательство РФ хоть и не дает на него прямого ответа, но позволяет определить наиболее логичное решение в данной ситуации. В соответствии с пунктом 8 статьи 8.5 Закона о ценных бумагах количество ценных бумаг, учтенных депозитарием на счетах депо, должно быть равно количеству таких же ценных бумаг, учтенных на счетах номинального держателя, открытых этому депозитарию. В случае нарушения данного правила депозитарий обязан: 1) списать со счетов депо ценные бумаги в количестве, равном превышению общего количества таких ценных бумаг на его счетах номинального держателя, а также 2) по своему выбору обеспечить зачисление таких же ценных бумаг на счета депо, с которых было осуществлено списание, или возместить причиненные депонентам убытки. При этом Закон о ценных бумагах не дает ответа на вопрос, как распределяется убыток, образовавшийся у владельцев ценных бумаг, после указанного списания со счетов депо, произведенного депозитарием. Если обратиться к указанному примеру, Закон не позволяет определить, в какой пропорции 10 утраченных ценных бумаг должны быть списаны со счетов депо, открытых лицам A, B и C.

Как следует из пункта 3 статьи 185.5 Федерального закона от 26.10.2002 N 127-ФЗ "О несостоятельности (банкротстве)", если ценные бумаги нескольких клиентов объединены на одном лицевом счете, открытом номинальному держателю, и этих ценных бумаг недостаточно для удовлетворения в полном объеме их требований, ценные бумаги передаются в количестве, пропорциональном размеру указанных требований. Таким образом, при несостоятельности депозитария количество ценных бумаг, которые должны быть переданы депонентам, определяется пропорционально количеству ценных бумаг, которые учитываются на счетах депо, открытых данным депозитарием.

Логично предположить, что и при отсутствии признаков несостоятельности, до того момента как депозитарий исполнит свои обязанности по возврату всех утраченных ценных бумаг или по возмещению убытков, связанных с их утратой, бремя убытков, вызванных несанкционированным списанием бездокументарных ценных бумаг со счета номинального держателя, должно распределяться между депонентами пропорционально количеству таких же ценных бумаг, принадлежащих депонентам и учитываемых на счетах депо данным депозитарием. Если обратиться к нашему примеру, потеря 10 ценных бумаг должна распределиться следующим образом: у B должно быть списано 5 ценных бумаг, у A и C - по 1/3 части от принадлежащих им бумаг. При невозможности деления пакетов ценных бумаг на целые числа, вопрос следует решать в каждом случае по соглашению между депонентами, с учетом возможности денежной компенсации депоненту за долю ценной бумаги, не возвращенной ему.

Теперь рассмотрим вопрос о том, в каком объеме A, B и C могут требовать возврата ценных бумаг на основании статьи 149.3 ГК РФ, если, например, депозитарий по какой-то причине не предъявляет такие требования и не добивается возврата ценных бумаг. Как следует из вышеизложенного, при списании пакета ценных бумаг со счета номинального держателя каждый владелец теряет ценные бумаги в количестве, пропорциональном размеру своего личного пакета. Отсюда очевидна невозможность для владельца требовать возврата всех списанных со счета депозитария ценных бумаг, поскольку их число может значительно превышать личный пакет данного владельца. Поэтому в случае незаконного списания бездокументарных ценных бумаг со счета номинального держателя каждый владелец вправе потребовать возврата только такого количества ценных бумаг, которые приходятся на его долю в общем пакете ценных бумаг, списанных со счета номинального держателя. Остальные владельцы должны предъявлять отдельные иски об истребовании в отношении ценных бумаг, приходящихся на их долю.

В соответствии с пунктом 1 статьи 149.3 ГК РФ бездокументарные ценные бумаги, приобретенные на организованных торгах, независимо от вида удостоверяемого права не могут быть истребованы от добросовестного приобретателя. Данное положение является новым для российского законодательства и пока распространяется только на истребование бездокументарных ценных бумаг. Вместе с тем оно известно праву ряда зарубежных стран. Правило о невозможности истребования имущества, приобретенного на торгах, у добросовестного приобретателя закреплено, в частности, в законодательстве Германии (§ 935 Германского гражданского уложения). Появление подобной нормы в ГК РФ является вполне обоснованным и актуальным и объясняется следующим. Во-первых, потенциальному приобретателю, покупающему бездокументарные ценные бумаги на бирже, крайне сложно, а в ряде случаев просто невозможно проверить, осуществляется ли отчуждение ценных бумаг самим собственником или по его полномочию. Обычно он даже не знает продавца ценных бумаг. Все операции за него осуществляет брокер. Поэтому приобретатель торгуемых на бирже ценных бумаг, как правило, является добросовестным. Во-вторых, сделки по приобретению публично торгуемых ценных бумаг практически всегда совершаются возмездно. Дарение акций и других эмиссионных ценных бумаг, торгуемых на организованных площадках, практически и юридически сложно осуществимо. Наконец, в-третьих, при необоснованном списании ценных бумаг со счета бывший собственник, утративший ценные бумаги, будет вправе обратиться с требованием о возмещении убытков к эмитенту, регистратору или депозитарию. В свою очередь, добросовестный приобретатель, у которого будут истребованы ценные бумаги, вероятнее всего, будет иметь иск только против мошенника, который организовал незаконную продажу чужих ценных бумаг, - ответчика, куда менее надежного и платежеспособного.

Вместе с тем, анализируя формулировку абзаца второго пункта 1 статьи 149.3 ГК, нельзя не заметить, что она распространяется и, соответственно, выводит из-под виндикации только бездокументарные ценные бумаги, купленные на организованных торгах. Понятие и порядок проведения организованных торгов определяется в одноименном Федеральном законе от 21.11.2011 N 325-ФЗ. Из него очевидно, что понятие "организованные торги" не совпадает по своему содержанию с понятием "торги", которое встречается в других законодательных актах, в части в ГК РФ и Федеральном законе от 02.10.2007 N 229-ФЗ "Об исполнительном производстве". Поэтому в случае реализации бездокументарных ценных бумаг, не обращающихся на организованных торгах, в рамках обычных торгов, которые могут проводиться, например, при обращении взыскания на заложенное имущество, либо в рамках исполнительного производства исключение, предусмотренное абзацем вторым пункта 1 статьи 149.3 ГК РФ, не применяется <63>.

--------------------------------

<63> Так, например, не являются биржевыми, и не подпадают под действие пункта 1 статьи 149.3 ГК РФ торги по продаже заложенного недвижимого и движимого имущества в ходе исполнительного производства (см. http://www.torgi.gov.ru/index.html [08.04.2014]).

В пункте 1 статьи 149.3 ГК РФ установлено следующее исключение, согласно которому не допускается истребование от добросовестного приобретателя бездокументарных ценных бумаг, удостоверяющих только денежное требование. В данном случае имеются в виду облигации, поскольку другие виды ценных бумаг, выпускаемых в бездокументарной форме, в том числе акции и опционы, удостоверяют также иные, неденежные права требования. Данное правило вполне обоснованно, поскольку при списании денежных ценных бумаг эффективная защита прав первоначального владельца возможна путем взыскания убытков. Никакого ущерба, который бы не мог быть восстановлен деньгами, в этом случае владелец не несет. При этом, однако, очевидно, что положение владельца, утратившего облигации, менее прочно, нежели положение владельца, у которого списали акции. Первый имеет возможность заявить иск о возмещении убытков только к депозитарию (реестродержателю) и причинителю вреда, в то время как второй, помимо прочего, сохраняет за собой возможность виндикации ценных бумаг у их добросовестного приобретателя. Между тем, принимая решение об отказе собственнику денежных ценных бумаг в их виндикации, законодатель отдал приоритет интересам стабильности фондового рынка, в результате чего добросовестные инвесторы получили полную защиту от рисков истребования бездокументарных облигаций - одного из основных инструментов корпоративных заимствований.

Третий абзац пункта 1 статьи 149.3 ГК РФ закрепляет традиционное для виндикации правило о допустимости истребования ценных бумаг, приобретенных безвозмездно, во всех случаях, то есть как у добросовестного, так у недобросовестного приобретателя. Возмездность приобретения традиционно считается одним из условий защиты добросовестного приобретения. Как отмечается в монографии Л.И. Петражицкого, к недобросовестному приобретателю можно приравнять того, кто приобрел вещь безвозмездно, "ибо несправедливо лишать собственника его вещи на том основании, что она дарственным путем перешла в руки третьего лица" <64>. Это положение в целом соответствует современной мировой практике. Так, в соответствии со статьей 8-502 ЕТК США необходимым условием защиты добросовестного приобретателя ценных бумаг является их приобретение "for value", то есть за плату. Согласно английскому праву добросовестный приобретатель бездокументарных ценных бумаг должен доказать, что заплатил за них "sufficient value", т.е. достаточную цену. Номинальной оплаты в этом случае недостаточно <65>. Вместе с тем из этого правила есть исключения. И главным образом это относится к правопорядкам, в которых действуют старые гражданские кодексы. Так, по свидетельству Л.Ю. Василевской, германский законодатель не устанавливает никаких различий в отношении возмездного или безвозмездного добросовестного приобретения права собственности. Однако если вещь была приобретена безвозмездно, то собственник вправе предъявить против приобретателя кондикционное требование, исходя из предписаний части 1 пр. 2 § 816 Германского гражданского уложения <66>. В свою очередь, Французский гражданский кодекс, как отмечает И.Н. Трепицын, при рассмотрении добросовестности приобретения относится к возмездности вовсе "безразлично" <67>.

--------------------------------

<64> Петражицкий Л.И. Права добросовестного владельца на доходы с точек зрения догмы и политики гражданского права. С.-Петербург. 1897. Часть 3, параграф 27 // Информационно-правовая система "Гарант".

<65> UNIDROIT Committee of Governmental Experts for the Preparation of a draft Convention on Substantive Rules regarding Intermediated Securities. Informal Working Group on Article 14 of the draft Convention - Response to the questionnaire concerning acquisition by an innocent person (submitted by the delegation of the United Kingdom). January 2008. URL: http://www.unidroit.org/english/documents/2008/study78/s-78-106-e.pdf [23.03.2014].

<66> Василевская Л.Ю. Приобретение права собственности от неправомочного лица: германский и российский опыт // Законодательство. 2004. N 7, 8.

<67> Трепицын И.Н. Приобретение движимостей в собственность от лиц, не имеющих права на их отчуждение. Варшава, 1907. С. 526 // Информационно-правовая система "Гарант".

Как уже отмечалось, в соответствии с российским законодательством защищается только возмездное добросовестное приобретение имущества, в том числе бездокументарных ценных бумаг. Таким образом, законодатель устанавливает баланс интересов собственника и добросовестного приобретателя, поскольку "в стоимостном (денежном) выражении приобретение этого имущества безвозмездному приобретателю ничего не стоило, тогда как собственник понес затраты на приобретение имущества (покупку, мену или изготовление своими силами)" <68>. В отличие от английского, российское законодательство не предъявляет каких-либо требований к размеру встречного предоставления, которое должен сделать добросовестный приобретатель для защиты от виндикационного иска. Любая оплата, произведенная приобретателем в пользу неуправомоченного отчуждателя, обеспечивает возмездность приобретения ценных бумаг и будет учитываться при защите от истребования. Это представляется вполне справедливым. Безусловно, приобретатель может уплатить за ценные бумаги плату, которая будет значительно ниже рыночной. Однако в этом случае у виндиканта появится аргумент в пользу довода о недобросовестности покупателя, который, покупая ценные бумаги за символическую сумму, должен был усомниться в правомочности отчуждателя и дополнительно ее проверить. Если же он этого не сделал, то он может рассматриваться в качестве недобросовестного приобретателя и ценные бумаги могут быть от него истребованы. При этом, конечно, нельзя исключать возможности несправедливого лишения добросовестного, доверчивого покупателя ценных бумаг, приобретенных им по цене ниже рыночной. Но в обратном случае потребовалось бы закрепить в законе норму, аналогичную английской, в соответствии с которой к размеру платы за ценные бумаги предъявлялись бы требования разумности либо рыночного характера, что, безусловно, дестабилизировало бы фондовый рынок, поскольку ни один добросовестный инвестор не мог бы быть уверен в том, что уплаченная им цена является достаточной для защиты от виндикационного иска.

--------------------------------

<68> Моргунов С.В. Виндикация в гражданском праве. Теория. Проблемы. Практика. М., 2006. Глава 8 // Информационно-правовая система "КонсультантПлюс".

В пункте 2 статьи 149.3 ГК РФ закреплена новая норма, согласно которой правообладатель вправе истребовать те ценные бумаги, в которые были конвертированы незаконно списанные у него ценные бумаги. В действующем законодательстве РФ предусмотрены следующие случаи конвертации ценных бумаг:

- конвертация в дополнительные акции облигаций;

- конвертация в дополнительные акции опционов эмитента;

- конвертация в дополнительные акции привилегированных акций;

- конвертация в облигации конвертируемых облигаций.

Таким образом, например, в случае предъявления иска об истребовании бездокументарных облигаций, которые были конвертированы в акции, правообладатель может претендовать на соответствующее количество новых ценных бумаг. Вместе с тем, если бездокументарные ценные бумаги, списанные со счета, наряду с такими же ценными бумагами, находящимися на счете приобретателя, были конвертированы в ценные бумаги большей номинальной стоимости, может возникнуть ситуация, при которой правообладатель не сможет истребовать целое количество ценных бумаг. Например, у правообладателя может быть списано 500 облигаций, которые будучи смешаны с 1000 облигаций, уже имевшихся на счете приобретателя, были впоследствии конвертированы в 500 акций. Поскольку конвертация проводилась в пропорции 1 акций - 3 облигации, у приобретателя будет право истребовать только 166 акций. В остальной части у правообладателя будет право потребовать возмещения убытков от причинителя вреда по правилам главы 59 ГК РФ.

В соответствии с пунктом 3 статьи 149.3 ГК РФ правообладатель, со счета которого бездокументарные ценные бумаги были неправомерно списаны, при наличии возможности приобретения таких же ценных бумаг на организованных торгах по своему выбору вправе потребовать от лиц, несущих перед ним ответственность за причиненные этим убытки, приобретения таких же ценных бумаг за их счет либо возмещения всех необходимых для их приобретения расходов. Данная норма конкретизирует общее правило, установленное в статье 1082 ГК РФ, согласно которому, удовлетворяя требование о возмещении вреда, суд в соответствии с обстоятельствами дела обязывает лицо, ответственное за причинение вреда, возместить вред в натуре (предоставить вещь того же рода и качества, исправить поврежденную вещь и т.п.) или возместить причиненные убытки. При этом следует отметить, что ответчик по данному иску необязательно будет совпадать с лицом, к которому может быть предъявлен иск по пункту 1 статьи 149.3 ГК РФ, поскольку последнее может являться добросовестным приобретателем, не виновным в причинении вреда правообладателю в связи с утратой ценных бумаг.

Одним из условий защиты добросовестного приобретения является выбытие виндицируемого имущества из владения собственника по его воле. Как отмечал И.А. Покровский, "в обороте движимостей действует правило "Hand muss Hand wahren": только вещи, вышедшие из рук владельца против его воли (похищенные, потерянные), могут быть отыскиваемы (виндицируемы) от всякого третьего лица; те же вещи, которые были им кому-нибудь добровольно вверены, в случае отчуждения их этим последним уходят от собственника окончательно" <69>. В зарубежных правопорядках данное условие закреплено нормативно. В соответствии со статьей 935 Германского гражданского уложения добросовестное приобретение не подлежит защите в случае, если движимая вещь была похищена либо выбыла из обладания собственника иным образом помимо его воли <70>. В законодательстве Швеции <71> и Греции <72> также действует правило, в соответствии с которым украденные вещи могут быть истребованы собственником даже у добросовестного приобретателя. Вместе с тем и это общее правило знает исключения. Так, в соответствии с Британским актом о бездокументарных ценных бумаг 2001 г. не подлежат возврату бездокументарные securities, права по которым учитываются в системе CREST, если они были переведены на счет добросовестного приобретателя по надлежаще оформленному поручению, даже если в действительности были списаны со счета собственника помимо его воли. Представляется, что как и в случае с определением субъективного момента добросовестного приобретения, устанавливая такое жесткое правило, британский законодатель пытался создать условия для упрочнения положения участников фондовых торгов.

--------------------------------

<69> Покровский И.А. Основные проблемы гражданского права. Петроград, 1917. Глава 11 // Информационно-правовая система "Гарант".

<70> UNIDROIT Committee of Governmental Experts for the Preparation of a draft Convention on Substantive Rules regarding Intermediated Securities. Informal Working Group on Article 14 of the draft Convention. Comments on the questionnaire concerning "Good faith acquisition" (submitted by the German delegation). December 2007. URL: http://www.unidroit.org/english/documents/2007/study78/s-78-098-e.pdf [26.03.2014].

<71> UNIDROIT Committee of Governmental Experts for the Preparation of a draft Convention on Substantive Rules regarding Intermediated Securities. Informal Working Group on Article 14 of the draft Convention. Comments on the questionnaire concerning acquisition by an innocent person (submitted by the Swiss delegation). January 2008. URL: http://www.unidroit.org/english/documents/2008/study78/s-78-105-e.pdf [26.03.2014].

<72> UNIDROIT Committee of Governmental Experts for the Preparation of a draft Convention on Substantive Rules regarding Intermediated Securities. Informal Working Group on Article 14 of the draft Convention - Response to the questionnaire concerning acquisition by an innocent person (submitted by the Greek delegation). February 2008. URL: http://www.unidroit.org/english/documents/2008/study78/s-78-114-e.pdf [26.03.2014].

Согласно статье 302 ГК РФ собственник вправе истребовать имущество у добросовестного приобретателя только в случае, если оно было утеряно собственником или лицом, которому имущество было передано собственником во владение, либо похищено у того или другого, либо выбыло из их владения иным путем помимо их воли. В силу прямого указания, закрепленного в пункте 1 статьи 147.1 ГК РФ, это положение распространяется на виндикацию документарных ценных бумаг. Однако применительно к истребованию бездокументарных ценных бумаг такое правило не установлено. Вряд ли это справедливо, поскольку в данной ситуации добросовестные приобретатели бездокументарных ценных бумаг ставятся в неравное положение с добросовестными покупателями документарных эмиссионных ценных бумаг. Если у первых ценные бумаги формально могут быть истребованы даже при их предварительной передаче доверительному управляющему, то у вторых - только если выбыли из владения правообладателя помимо его воли. Вероятно, указанная ситуация может быть исправлена только путем разъяснений со стороны Верховного Суда РФ, до появления которых добросовестные приобретатели бездокументарных ценных бумаг будут нести дополнительные риски, связанные с их возможным истребованием.

Существенное научное и практическое значение имеет вопрос о правах добросовестного приобретателя на приобретенное имущество, в том числе на бездокументарные ценные бумаги. Здесь может быть выделено две основные точки зрения. В соответствии с первой после отказа первоначальному собственнику в удовлетворении виндикационного иска добросовестный приобретатель получает лишь возможность стать собственником имущества по давности владения <73>. Эта позиция имеет своей основой положения римского права. Как отмечал И.А. Покровский, "римское право рассуждало... чисто логически: раз передающий не имел права собственности, то не может иметь его и получающий... Добросовестный приобретатель вещи мог сделаться собственником только одним путем - по давности" <74>. В соответствии с другой точкой зрения добросовестный приобретатель после отказа в иске к нему со стороны утратившего владение правообладателя становится собственником вещи. Наиболее развернуто эта позиция представлена в работах Д.О. Тузова. Так, ученый указывает, что, во-первых, в статье 302 ГК РФ идет речь о добросовестном приобретении, а не владении имуществом: "Если статус первого (добросовестного приобретателя. - Прим. А.Н.)... всецело определяется уже в момент приобретения вещи и в дальнейшем остается неизменным, то положение второго (давностного владельца. - Прим. А.Н.) и его защита зависят от ряда условий, которые должны непременно существовать в течение всего давностного срока" <75>. Во-вторых, "в то время как добросовестный приобретатель защищен против собственника и всякого иного титульного владельца, давностный владелец, напротив, не имеет против них никакой защиты..." <76>. Исходя из этого, автор делает вывод, что закон рассматривает добросовестного приобретателя в качестве собственника приобретенного имущества <77>. Эту позицию разделяют и другие известные отечественные юристы. Так, с точки зрения В.А. Рахмиловича, добросовестный приобретатель имущества становится его собственником еще до истечения срока приобретательной давности <78>. В свою очередь, по мнению А.П. Сергеева, "в случаях, предусмотренных законом, на стороне приобретателя вещи от неуправомоченного отчуждателя действительно возникает право собственности. Но для этого необходим полный набор предусмотренных законом юридических фактов... Вещь виндицировать нельзя именно потому, что приобретатель стал собственником вещи..." <79>. Рассмотрение добросовестного приобретателя имущества в качестве собственника свойственно и зарубежным правопорядкам. Так, согласно статье 96 Чешского акта об обязательствах на финансовых рынках N 256/2004, при условии добросовестности приобретения, "если иное не предусмотрено в специальном правовом акте, лицо, на счет которого были переведены бездокументарные ценные бумаги, должно считаться их собственником, даже если лицо, их передавшее, не имело права их отчуждать" <80>. В соответствии со статьей 932 Германского гражданского уложения добросовестный приобретатель становится собственником отчуждаемой вещи, хотя бы вещь и не принадлежала отчуждателю.

--------------------------------

КонсультантПлюс: примечание.

Монография К.И. Скловского "Собственность в гражданском праве" включена в информационный банк согласно публикации - Статут, 2010 (5-е издание, переработанное).

<73> См., например: Скловский К.И. Собственность в гражданском праве. М.: Дело, 1999. С. 107; Лисаченко А.В. Приобретательная давность в российском гражданском праве. Томск: Изд-во Томского госуниверситета, 2000. С. 21; Ломидзе О.Г. Правонаделение в гражданском законодательстве России. СПб., 2003. С. 188 - 221.

<74> Покровский И.А. Основные проблемы гражданского права. Петроград, 1917. Глава 11 // Информационно-правовая система "Гарант".

<75> Тузов Д.О. Теория недействительности сделок: опыт российского права в контексте европейской правовой традиции. М.: Статут, 2007. С. 500.

<76> Там же.

<77> Там же.

<78> Рахмилович В.А. О праве собственности на вещь, отчужденную неуправомоченным лицом добросовестному приобретателю (К вопросу о приобретении права от неуправомоченного лица) // Проблемы современного гражданского права. М., 2000 // Информационно-правовая система "Гарант".

<79> Гражданское право. Том 1. Учебник. / Под ред. А.П. Сергеева, Ю.К. Толстого. М.: Проспект, 2002. С. 560.

<80> UNIDROIT Committee of Governmental Experts for the Preparation of a draft Convention on Substantive Rules regarding Intermediated Securities. Informal Working Group on Article 14 of the draft Convention. Comments on the questionnaire concerning "Good faith acquisition" (submitted by the Czech delegation). December 2007. URL: http://www.unidroit.org/english/documents/2007/study78/s-78-099-e.pdf [20.06.2010].

В действующем законодательстве вопрос о праве добросовестного приобретателя на имущество, в истребовании которого отказано, законодательно разрешен только применительно к недвижимости. Согласно пункту 2 статьи 223 ГК РФ недвижимое имущество признается принадлежащим добросовестному приобретателю на праве собственности с момента государственной регистрации, за исключением предусмотренных статьей 302 ГК РФ случаев, когда собственник вправе истребовать такое имущество от добросовестного приобретателя. Применительно к движимому имуществу аналогичных норм в законодательстве не закреплено. Вместе с тем 29 апреля 2010 года ВС РФ и ВАС РФ сделали попытку устранить этот пробел. В пункте 13 Постановления Пленума Верховного Суда РФ N 10, Пленума ВАС РФ N 22 от 29.04.2010 "О некоторых вопросах, возникающих в судебной практике при разрешении споров, связанных с защитой права собственности и других вещных прав" было закреплено, что в силу пункта 1 статьи 6 ГК РФ (аналогия закона) правило абзаца второго пункта 2 статьи 223 ГК РФ подлежит применению при рассмотрении споров о правах на движимое имущество (право собственности на движимое имущество у добросовестного приобретателя возникает с момента возмездного приобретения имущества, за исключением предусмотренных статьей 302 ГК РФ случаев, когда собственник вправе истребовать такое имущество от добросовестного приобретателя). Также стоит отметить, что в соответствии с пунктом 2 статьи 241 проекта ГК РФ <81> добросовестный приобретатель признается собственником приобретенной им по сделке движимой вещи, если эта вещь не может быть истребована у него по основаниям, предусмотренным статьями 227, 228 настоящего Кодекса. При наличии судебного спора право собственности у добросовестного приобретателя возникает в случае отказа собственнику в иске об истребовании движимой вещи из владения добросовестного приобретателя и считается возникшим с момента приобретения вещи.

--------------------------------

<81> Принят Государственной Думой Федерального Собрания РФ в I чтении 27.04.2012.

Что касается бездокументарных ценных бумаг, не являющихся вещами, то в их отношении имеются дополнительные основания считать добросовестного приобретателя, у которого они не могут быть истребованы, собственником этих ценных бумаг. Во-первых, действующее законодательство Российской Федерации не признает "неполной" собственности на ценные бумаги. Права их обладателя либо учтены в реестре, и тогда он вправе голосовать на общих собраниях, получать дивиденды, обязан делать обязательное предложение о выкупе миноритарным акционерам, платить соответствующие налоги, раскрывать информацию о своих акциях, либо не учтены, и тогда он не имеет ни этих прав, ни этих обязанностей. Поэтому вывод о том, что добросовестный приобретатель получает бездокументарные ценные бумаги на каком-то особом праве, которое, с одной стороны, защищено, но при этом еще не является правом собственности, представляется необоснованным и не имеет практического значения. Во-вторых, отказ в признании за добросовестным приобретателем права собственности на полученные бездокументарные ценные бумаги может отрицательно повлиять на устойчивость, предсказуемость гражданского оборота и защищенность его участников. В реестре не делается никаких отметок о том, что то или иное лицо является не собственником, а лишь добросовестным приобретателем ценных бумаг. Поэтому любой покупатель, доверившись публично достоверным данным реестра, несет риск, связанный с возможным признанием сделки по приобретению таких ценных бумаг недействительной, в том числе по причине того, что лицо, у которого он их купил, не являлось их собственником. Наконец, в-третьих, непризнание за добросовестным приобретателем права собственности на бездокументарные ценные бумаги существенно нарушит его интересы. Бездокументарные ценные бумаги - это ликвидный актив. Сделки с ними, особенно в среде профессиональных инвесторов, совершаются часто и быстро. Поэтому возложение на добросовестного приобретателя ценных бумаг обязанности ждать истечения срока приобретательной давности для того, чтобы считаться их собственником, будет существенно ограничивать его права, связанные с распоряжением ценными бумагами.

Таким образом, добросовестный приобретатель бездокументарных ценных бумаг должен рассматриваться в качестве их собственника, независимо от истечения срока приобретательной давности. Для этого имеются все необходимые теоретические и практические основания. Иное решение вопроса будет иметь только отрицательное значение, как для самого добросовестного приобретателя, так и для всего фондового рынка.

Косвенно подтверждая виндикационный характер иска правообладателя к незаконному владельцу бездокументарных ценных бумаг, пункт 1 статьи 149.4 ГК РФ определяет правовые последствия удовлетворения такого иска, которые в существенной части совпадают с последствиями, описанными в статье 303 ГК РФ. Вместе с тем формулировки пункта 5 статьи 147.1 ГК РФ имеют некоторые отличия от статьи 303 ГК РФ, заключающиеся в следующем.

Во-первых, в пункте 5 статьи 147.1 ГК РФ устанавливается возможность взыскания правообладателем с недобросовестного владельца ценных бумаг не только неполученного за период такого незаконного владения дохода, но и убытков. В свою очередь, в статье 303 ГК РФ об убытках ничего не сказано. Вместе с тем вряд ли стоит сомневаться, что в данном случае имеет место какое-то сущностное различие в регулировании последствий виндикации. При истребовании вещи, не являющейся ценной бумагой, и применении статьи 303 ГК РФ собственник, безусловно, вправе требовать возмещения убытков с виновного лица, в том числе с незаконного владельца, от которого истребует ценные бумаги, если им будут доказаны все элементы состава гражданско-правового деликта. Отсутствие прямого указания на это в статье 303 ГК РФ ни коим образом не лишает собственника, незаконного лишенного своей вещи, права требовать возмещения убытков от причинителей вреда.

Во-вторых, статья 303 ГК РФ устанавливает правило, в соответствии с которым владелец, как добросовестный, так и недобросовестный, вправе требовать от собственника возмещения произведенных им необходимых затрат на имущество с того времени, с которого собственнику причитаются доходы от имущества. Статья 147.1 ГК РФ такого правила не содержит. В практическом плане это может иметь значение, например, при решении вопроса о возмещении расходов незаконного владельца ценных бумаг на оплату депозитарных услуг в период до удовлетворения виндикационного иска. Исходя из пункта 1 статьи 147.1 ГК РФ, при истребовании документарных ценных бумаг данное правило будет применяться, как и другие положения о виндикации вещей. В свою очередь, применительно к истребованию бездокументарных ценных бумаг такая норма не действует, поскольку в этом случае законодатель не установил принцип субсидиарного применения к данному случаю статей 301 - 306 ГК РФ.

Наконец, в-третьих, пункт 5 статьи 147.1 ГК РФ устанавливает следующее специальное правило, действующее при истребовании ценных бумаг, причем как документарных, так и бездокументарных. В соответствии с этим правилом, если незаконный владелец воспользовался предоставленным ценной бумагой преимущественным правом приобретения какого-либо имущества, лицо, которому документарная ценная бумага была возвращена из чужого незаконного владения, вправе потребовать от такого владельца передачи ему приобретенного имущества при условии возмещения его стоимости по цене приобретения указанного имущества незаконным владельцем, а от недобросовестного владельца вправе потребовать также возмещения убытков. Приведенное правило, прежде всего, актуально при решении вопроса об истребовании акций, приобретенных незаконным владельцем в силу преимущественного права. По своей природе данное право требования к незаконному владельцу сходно с требованием собственника вещи об истребовании произведенных к ней улучшений. Согласно статье 303 ГК РФ, если отделение улучшений виндицируемой вещи невозможно, добросовестный владелец имеет право требовать возмещения произведенных на улучшение затрат, но не свыше размера увеличения стоимости имущества. Однако, как очевидно следует из данных статей, право на компенсацию истребуемых ценных бумаг, приобретенных в силу преимущественного права, есть как у добросовестного, так и недобросовестного приобретателя, а право на возмещение стоимости неотделимых улучшений вещи имеется только у добросовестного покупателя. Таким образом, недобросовестный приобретатель ценных бумаг имеет более защищенное положение, нежели недобросовестный приобретатель любой другой вещи.

В пункте 2 статьи 149.4 ГК РФ закреплено новое правило, необходимость в котором стала очевидна сразу после распространения практики незаконного списания бездокументарных ценных бумаг и их последующего истребования законными владельцами. За период нахождения ценных бумаг у незаконного приобретателя по ним могло осуществляться голосование на общих собраниях акционеров, а поскольку незаконный приобретатель, в том числе недобросовестный, формально удовлетворял всем требованиям, легитимирующим его право принимать участие в собрании, оспаривание принятых таким образом корпоративных решений было осложнено. В соответствии с пунктом 2 статьи 149.4 ГК РФ данная ситуация теперь разрешается, при этом закон выделяет следующие необходимые для этого условия:

- корпоративное решение может быть оспорено, если было принято при реализации неуправомоченными лицами удостоверенных бездокументарными ценными бумагами прав на участие в управлении акционерным обществом или иных прав на участие в принятии решения собрания;

- право на иск об оспаривании корпоративного решения принадлежит правообладателю;

- для удовлетворения иска он должен доказать, что соответствующее решение собрания нарушает его права и охраняемые законом интересы;

- акционерное общество или лица, волеизъявление которых имело значение при принятии решения собрания, на момент принятия решения должны знать о наличии спора о правах на бездокументарные ценные бумаги;

- голосование правообладателя, оспаривающего корпоративное решение, должно иметь возможность повлиять на принятие решения;

- иск об оспаривании решения собрания может быть предъявлен правообладателем в течение трех месяцев со дня, когда он узнал или должен был узнать о неправомерном списании ценных бумаг с его счета, но не позднее одного года со дня принятия соответствующего решения;

- суд может оставить решение собрания в силе, если признание его недействительным повлечет причинение несоразмерного ущерба кредиторам акционерного общества или иным третьим лицам.

Ниже мы рассмотрим те из указанных условий, которые отличаются от общих условий оспаривания корпоративных решений, закрепленных в ГК РФ и в Законе об акционерных обществах <82>.

--------------------------------

<82> Федеральный закон N 208-ФЗ от 26.12.1995 "Об акционерных обществах" // Собр. законодательства Рос. Федерации. 1996. N 1. Ст. 1.

В соответствии со статьей 149.4 ГК РФ корпоративное решение может быть оспорено, только если было принято при участии в голосовании неуправомоченного лица. Вряд ли употребление данного термина здесь следует признать удачным. На момент принятия оспариваемого корпоративного решения у незаконного приобретателя ценной бумаги имеются все признаки формальной легитимации для осуществления права голоса на собрании. Его имя указано в реестре акционеров, он включен в список лиц, уполномоченных на участие в общем собрании. Никаких оснований считать его неуправомоченным лицом нет. Тем не менее в данном случае несоответствия формы и права закон отдает приоритет последнему. Несмотря на то что до момента удовлетворения иска правообладателя неуправомоченное лицо обладает всеми внешними признаками легитимации, после удовлетворения иска оно исключается из реестра и списка лиц, имеющих право на участие в голосовании, при этом для целей оспаривания корпоративного решения - исключается с самого момента незаконного зачисления ценных бумаг на его счет.

Из формулировки статьи 149.4 ГК РФ не ясно, считается ли неуправомоченным лицом любой незаконный приобретатель ценных бумаг или только недобросовестный. По всей видимости, под неуправомоченным лицом, о котором говорится в данной статье, понимается любой незаконный приобретатель ценных бумаг, как недобросовестный, так и добросовестный. Это имеет свою логику, поскольку в случае возврата ценных бумаг правообладатель может претендовать на восстановление положения, существовавшего до нарушения его права. Являясь собственником акций, он заинтересован участвовать в принятии всех решений акционерного общества и, соответственно, в пресечении участия в этом процессе неуправомоченных лиц. С другой стороны, интересы добросовестного приобретателя ценных бумаг в случае отмены корпоративного решения, принятого с его участием, никак не страдают, даже если на момент его принятия он считал себя собственником. После истребования у него акций по иску правообладателя его единственный интерес, требующий охраны со стороны закона, заключается в возмещении имущественного ущерба, понесенного им в связи с приобретением акций у лица, не имевшего права их отчуждать. Это право за ним сохраняется во всех случаях.

Из статьи 149.4 ГК РФ следует, что право на иск об оспаривании корпоративного решения принадлежит только правообладателю. Несмотря на то что иск об истребовании ценных бумаг на основании статьи 149.3 ГК РФ, как было указано выше, может заявлять не только их собственник, но и в определенных случаях депозитарий или доверительный управляющий, право на оспаривание корпоративного решения принадлежит только собственнику. Действующее законодательство об акционерных обществах не наделяет этим правом других лиц, в том числе представляющих акционера в реестре владельцев ценных бумаг.

Акционерное общество или лица, волеизъявление которых имело значение при принятии решения собрания, на момент принятия решения должны знать о наличии спора о правах на бездокументарные ценные бумаги. Данное правило направлено на защиту интересов добросовестных акционеров общества, которые на момент принятия решения не знали о неуправомоченности одного из голосующих участников. Вместе с тем текущая формулировка статьи в этой части порождает по крайней мере два вопроса, осложняющих ее применение. Во-первых, из статьи не ясно, считается ли спором предъявление правообладателем досудебной претензии к неуправомоченному лицу о незаконности владения ценными бумагами или в этом случае необходимо предъявление судебного иска. Во-вторых, нет ответа на вопрос о том, подлежит ли данное условие, блокирующее оспаривание корпоративного решения, применению, если на момент голосования акционеры знали о незаконности владения акциями со стороны одного из акционеров, принимавших участие в голосовании, но ни досудебная претензия, ни судебный иск еще не были предъявлены и, соответственно, спор по поводу ценных бумаг еще не был начат. Что касается первого вопроса, то предъявления досудебной претензии о неправомерности владения ценными бумагами должно быть достаточно для обеспечения возможности оспаривания корпоративного решения, поскольку, с одной стороны, после получения копии претензии правообладателя наличие спора о ценных бумагах становится очевидным, с другой - с точки зрения формальных требований к документу досудебная претензия сопоставима с судебным иском, который также может быть подан в суд в любое время и при наличии любых оснований и имеет своей целью обеспечение процессуальной экономии. Поэтому было бы неоправданно связывать наличие спора только с предъявлением иска и его принятием к рассмотрению судом. Что касается вопроса обеспечения защиты интересов правообладателя, вероятно, следует прибегнуть к расширительному толкованию пункта 2 статьи 149.4 ГК РФ в части условия о том, что акционеры общества "знали или должны были знать о наличии спора о правах на бездокументарные ценные бумаги". Если к моменту принятия решения собранием голосовавшие на нем акционеры знали о неправомерности владения акциями со стороны одного из участников общества, предполагается, что они "должны были знать" и о наличии спора в отношении ценных бумаг, поскольку его возникновение в этом случае должно предполагаться. В обратном случае при организации незаконного списания ценных бумаг и незамедлительном принятии после этого невыгодного для правообладателя корпоративного решения последний не сможет это решение оспорить, что, вероятно, не соответствует логике законодателя, следующей из данной статьи.

Пункт 2 статьи 149.4 ГК РФ гласит, что иск об оспаривании решения собрания может быть предъявлен в течение трех месяцев со дня, когда правообладатель узнал или должен было узнать о неправомерном списании ценных бумаг с его счета, но не позднее одного года со дня принятия соответствующего решения. При анализе указанного условия необходимо учитывать следующее.

Во-первых, иск об оспаривании корпоративного решения может быть предъявлен только после принятия этого решения. До появления спорного решения предмет иска отсутствует. Во-вторых, материальные основания для признания спорного решения недействительным имеются лишь в том случае, если на момент его принятия акционеры, принимавшие участие в голосовании, знали или должны были знать о наличии спора в отношении ценных бумаг <83>, в связи с чем предъявлению иска об оспаривании корпоративного решения должен предшествовать иск (или досудебная претензия) об истребовании ценных бумаг из чужого незаконного владения. Поэтому фактически иск об оспаривании решения собрания может быть предъявлен только после подачи виндикационного иска и принятия соответствующего корпоративного решения, но не позднее одного года с момента принятия последнего. При этом очевидно, что для соблюдения указанных в данной статье пресекательных сроков в ряде случае правообладатель будет вынужден подавать два иска одновременно и рассмотрение иска об оспаривании корпоративного решения должно быть приостановлено до разрешения иска о виндикации.

--------------------------------

<83> Здесь мы не берем в расчет случаи злонамеренного сговора между акционерами и незаконным приобретателем о списании ценных бумаг, при которых субъективный момент ("должны были знать о наличии спора") изначально присутствует.

В соответствии с последним абзацем статьи 149.4 ГК РФ суд может оставить решение собрания в силе, если признание его недействительным повлечет причинение несоразмерного ущерба кредиторам акционерного общества или иным третьим лицам. Данное условие, дающее возможность реабилитации юридически порочного корпоративного решения, появилось впервые и не закреплено ни в ГК РФ, ни в Законе об акционерных обществах. Такое решение, конечно, не является бесспорным. Если факт несоразмерного ущерба кредиторам акционерного общества или иным третьим лицам признается условием, исцеляющим решение собрания, то такое исцеление не должно применяться лишь к случаям его оспаривания со стороны правообладателя, утратившего ценные бумаги. По своему характеру данные реабилитирующие условия являются общими и должны применяться ко всем случаям оспаривания корпоративных решений. Следовательно, положения, закрепленные в последнем абзаце статьи 149.4 ГК РФ, должны находиться не в главе о ценных бумагах, а в главе 9.1 ГК РФ, посвященной правилам оспаривания всех корпоративных решений.

Правоотношения, связанные с учетом прав

на бездокументарные ценные бумаги

Общие положения

Практически все бездокументарные ценные бумаги, выпускаемые в России, относятся к именным. Возможность эмиссии бездокументарных предъявительских ценных бумаг действующим законодательством не предусмотрена, а практика выпуска в бездокументарной форме ордерных ценных бумаг распространения не получила. В свою очередь, особенностью любой именной ценной бумаги является то, что она легитимирует своего держателя, когда его имя указано, во-первых, в тексте самой этой бумаги, во-вторых, в книге (реестре) обязанного по ней лица (эмитента). В случае с бездокументарными ценными бумагами учетная запись в реестре эмитента приобретает особое значение. В отсутствие документа она становится единственным элементом легитимации их обладателя в качестве собственника ценных бумаг. Поэтому исследование бездокументарных ценных бумаг неразрывно связано с рассмотрением системы учетных правоотношений.

Субъектами современной российской учетной системы являются эмитенты, регистраторы и депозитарии. В зависимости от их участия в деятельности по ведению реестра представляется возможным различать так называемую простую учетную систему, при которой учет ценных бумаг ведут эмитенты и регистраторы, и так называемую депозитарную учетную систему, при которой в процесс ведения учета вовлечены депозитарии. Рассмотрим каждый из существующих видов учетных систем.

Простая учетная система представлена двумя возможными участниками: эмитентом и регистратором. Эмитент может самостоятельно вести реестр владельцев ценных бумаг при выпуске акций акционерных обществ с количеством акционеров менее 50 (статья 44 Закона об акционерных обществах), а также при выпуске иных эмиссионных ценных бумаг, если общее число их владельцев не превышает 500 (статья 8 Закона о ценных бумагах). В указанных случаях общую, достаточно простую схему учетной цепочки можно представить следующим образом:

Рис. 1

Вместе с тем в соответствии со ст. 3 Федерального закона от 02.07.2013 N 142-ФЗ "О внесении изменений в подраздел 3 раздела I части первой Гражданского кодекса Российской Федерации" начиная с 1 октября 2014 года все эмитенты, независимо от числа владельцев выпущенных ими ценных бумаг, будут должны передать ведение реестра независимым регистраторам. С этой даты практика учета прав на ценные бумаги единолично эмитентами будет прекращена.

При наличии у акционерного общества более 50 акционеров, при размещении других эмиссионных ценных бумаг в пользу более чем 500 владельцев, а также при выдаче инвестиционных паев (статья 47 Закона об инвестиционных фондах) <84> и ипотечных сертификатов участия (статья 31 Закона об ипотечных ценных бумагах <85>) учет бездокументарных ценных бумаг должны осуществлять регистраторы, имеющие лицензию на осуществление профессиональной деятельности на рынке ценных бумаг. В этих случаях эмитент должен заключить с регистратором специальный договор и поручить ему осуществление учета прав на бездокументарные ценные бумаги <86>.

--------------------------------

<84> Федеральный закон от 29 ноября 2001 г. N 156-ФЗ "Об инвестиционных фондах".

<85> Федеральный закон от 11 ноября 2003 г. N 152-ФЗ "Об ипотечных ценных бумагах".

<86> Согласно части 1 статьи 8 Закона о ценных бумагах договор на ведение реестра может заключаться только с одним юридическим лицом.

В указанных случаях схему учета можно представить следующим образом:

Рис. 2

В отличие от простой, так называемая депозитарная система учета прав на ценные бумаги предполагает одновременное участие в учетной цепочке, как правило, трех и более профессиональных участников рынка ценных бумаг. В данном случае, помимо эмитента и регистратора, к ведению учета привлекаются также депозитарии. Инвестор по своему усмотрению может поручить депозитарию ведение учета бездокументарных ценных бумаг, заключив с ним специальный депозитарный договор. Как результат, из реестра владельцев ценных бумаг исключается запись об инвесторе, вместо нее вносится запись о том, что права на ценные бумаги учитывает соответствующий депозитарий, действующий в качестве номинального держателя, а сам депозитарий, в свою очередь, открывает на имя инвестора в своем учетном регистре специальный счет депо. В дальнейшем такая цепочка может продолжаться <87>. В результате депозитарий, указанный в реестре владельцев ценных бумаг, может являться номинальным держателем ценных бумаг другого депозитария, также выступающего номинальным держателем, и так далее.

--------------------------------

<87> За исключением случаев депозитарного учета ипотечных сертификатов участия, кроме обращающихся на биржах (статья 20 Закона об ипотечных ценных бумагах), инвестиционных паев, кроме их учета в расчетных депозитариях (статья 14 Закона об инвестиционных фондах), - в этих случаях депозитарии не могут открывать счета депо другим депозитариям, выступающим в качестве номинальных держателей. Также запрет на многоступенчатый депозитарный учет может вытекать из депозитарного договора (статья 7 Закона о ценных бумагах).

Схематично цепочка депозитарной системы учета бездокументарных ценных бумаг может быть представлена следующим образом:

Рис. 3

Наконец, с вступлением в силу Федерального закона от 07.12.2011 N 414-ФЗ "О центральном депозитарии" (далее - Закон о центральном депозитарии) в России появилась новая схема учета, которая применяется при выпуске ценных бумаг наиболее крупными эмитентами. Центральное место в ней занимает новый участник фондового рынка - центральный депозитарий, при этом она основывается на следующих принципах, закрепленных в указанном Законе:

- центральный депозитарий вправе заводить себе следующие счета в реестрах эмитентов ценных бумаг: а) счета номинального держателя центрального депозитария; б) счета номинального держателя депозитария;

- центральный депозитарий получает право открывать счета номинального держателя центрального депозитария: а) в реестре владельцев ценных бумаг эмитента, обязанного осуществлять раскрытие информации в соответствии с Законом о ценных бумагах; б) в реестре владельцев инвестиционных паев и ипотечных сертификатов участия;

- в других реестрах владельцев ценных бумаг центральному депозитарию может быть открыт счет номинального держателя депозитария;

- счет номинального держателя центрального депозитария может быть открыт только в реестре, ведение которого осуществляет регистратор (не сам эмитент);

- сам центральный депозитарий может открывать у себя счета депо только для ограниченного круга субъектов, либо являющихся публично-правовыми образованиями, либо относящихся к профессиональным участникам рынка ценных бумаг (статья 25 Закона о центральном депозитарии);

- учет прав на ценные бумаги граждан и юридических лиц, не указанных в статье 25 Закона о центральном депозитарии, если права по этим ценным бумагам учитываются в реестре по счету номинального держателя центрального депозитария, может осуществляться только через другие депозитарии, которые, в свою очередь, имеют счета номинальных держателей, открытые в центральном депозитарии.

На схеме цепочка учета бездокументарных ценных бумаг с участием центрального депозитария может выглядеть следующим образом:

Рис. 4

После краткого описания существующих учетных схем попытаемся рассмотреть наиболее дискуссионные вопросы, связанные с учетом бездокументарных ценных бумаг.

Отношения "эмитент - инвестор"

В случае учета бездокументарных ценных бумаг без привлечения независимого регистратора основными участниками учетных правоотношений являются эмитент и обладатель бездокументарных ценных бумаг (инвестор). В рамках указанных отношений эмитент исполняет обязанности, связанные со сбором, фиксацией, обработкой, хранением и предоставлением данных, составляющих систему ведения реестра, а обладатель бездокументарных ценных бумаг - обязанности по представлению информации, необходимых документов, а также некоторые другие обязанности. Таким образом, между эмитентом и инвестором устанавливаются правовые отношения.

В соответствии со статьей 128 ГК РФ бездокументарные ценные бумаги, являющиеся объектами учетных правоотношений, относятся к имуществу, а права инвестора, связанные с учетом бездокументарных ценных бумаг, обеспечивают его имущественные интересы. Исходя из этого, учетные правоотношения эмитента и инвестора являются имущественными.

Поскольку в данном случае отношения учета складываются между двумя определенными субъектами - эмитентом и инвестором, они должны рассматриваться в качестве относительных <88>. Как следствие, являясь имущественными и имея относительный характер, учетные правоотношения, возникающие между эмитентом и инвестором, обладают основными признаками обязательств <89>.

--------------------------------

КонсультантПлюс: примечание.

<88> См., например: Райхер В.К. Абсолютные и относительные права // Известия экономического факультета Ленинградского политехнического института. 1928. N 1.

<89> Указанный вывод подтверждается и в практике Высшего Арбитражного Суда РФ, согласно которой эмитент несет ответственность за ведение реестра в соответствии с нормами обязательственного права (статья 393 ГК РФ). См.: Постановление Президиума ВАС РФ от 02.08.2005 N 16112/03 по делу N А40-35556/02-34-206; Постановление Президиума ВАС РФ от 20.02.2006 N 5134/02 по делу N А40-9053/01-48-132; Постановление Президиума ВАС РФ от 29.08.2006 N 1877/06 по делу N А40-10648/05-100-77.

В отечественной науке гражданского права выделяется целый ряд оснований классификации обязательств. Разграничиваются односторонние и двухсторонние, основные и акцессорные, положительные и отрицательные, родовые, неделимые и альтернативные обязательства, обязательства по передаче имущества, выполнению работ и оказанию услуг, регулятивные и охранительные обязательства. Вместе с тем в основе систематизации, закрепленной в ГК РФ, лежит деление обязательств по основаниям их возникновения. Исходя из пункта 2 статьи 307 ГК РФ, по основаниям возникновения обязательства делятся на три группы: обязательства из сделок, обязательства из неправомерных действий, обязательства из иных юридических фактов. В свою очередь, в рамках каждой из этих групп выделяются отдельные виды обязательств. Так, в рамках обязательств из сделок выделяются обязательства из договоров и односторонних сделок, обязательства из неправомерных действий могут иметь деликтную или кондикционную природу, наконец, обязательства из иных юридических фактов включают обязательства из событий, юридических поступков, судебных, административных и корпоративных актов. Рассмотрим вопрос о том, к какой из трех вышеуказанных групп относятся учетные обязательства, складывающиеся между эмитентом и инвестором.

По мнению Д.И. Степанова, между эмитентом и инвестором "устанавливается обязательственная - внедоговорная по основанию своего возникновения - правовая связь, обязательственное правоотношение" <90>. Указанная позиция находит свое подтверждение также в исследованиях других авторов <91>. Действительно, в российском законодательстве не предусматривается заключение между эмитентом и инвестором какого-либо договора об учете. При наступлении предусмотренных законом обстоятельств эмитент обязан открыть инвестору лицевой счет и приступить к исполнению учетных обязательств. Безусловно, эмитент и инвестор имеют право заключить договор, конкретизирующий условия учета бездокументарных ценных бумаг. Однако, во-первых, условия такого договора об учете не могут противоречить нормам законодательства, регулирующего вопросы ведения реестра владельцев бездокументарных ценных бумаг, которые, как правило, сформулированы в императивной форме, а во-вторых, на практике заключение таких договоров распространения не получило <92>. Поэтому на первый взгляд позиция сторонников внедоговорного характера отношений между эмитентом и обладателем бездокументарных ценных бумаг представляется обоснованной. Однако рассмотрим, какие юридические факты могут считаться основанием возникновения учетных обязательств.

--------------------------------

<90> Степанов Д.И. Ответственность эмитента и регистратора за необоснованное списание акций // Вестник ВАС РФ. 2007. N 3.

<91> Шаститко А.Е., Кокорев Р.А. Оценка регулирующего воздействия "Распределение прав и ответственности при хищении бездокументарных ценных бумаг" // Информационно-аналитический бюллетень. N 77. С. 15. URL: http://www.beafnd.org/common/img/uploaded/Bulletin_77.pdf [16.06.2010].

<92> Лишь однажды договор такого рода упоминается в п. 6.2 Положения о депозитарной деятельности применительно к отношениям между эмитентом (регистратором) и депозитарием - номинальным держателем. В соответствии с данным Положением депозитарий и эмитент (регистратор) вправе заключить между собой договор с включением в него условий, не противоречащих федеральным законам и иным нормативным правовым актам и устанавливающих дополнительные гарантии обеспечения прав владельцев ценных бумаг, включая условие о регулярной сверке данных по ценным бумагам.

Возникновение учетных правоотношений между эмитентом и обладателем бездокументарных ценных бумаг связывается с открытием последнему лицевого счета в реестре владельцев ценных бумаг. При этом, исходя из действующего законодательства, лицевой счет открывается как при приобретении ценных бумаг на вторичном рынке, при котором они списываются со счета отчуждателя и зачисляются на лицевой счет приобретателя, так и при первичном размещении, при котором ценные бумаги списываются с эмиссионного счета и зачисляются на лицевой счет первых владельцев. До момента открытия лицевого счета эмитент не выполняет никаких учетных функций <93>. В свою очередь, с момента открытия лицевого счета в реестре у эмитента возникает целый ряд обязанностей, связанных с зачислением бездокументарных ценных бумаг на счет, с ведением их учета и т.д. Таким образом, для выяснения того, что именно является основанием возникновения учетных обязательств между эмитентом и инвестором, необходимо ответить на вопрос, какую юридическую природу имеют действия эмитента по открытию лицевого счета.

--------------------------------

<93> Согласно п. 7.1 Положения о ведении реестра, открытие лицевого счета должно быть осуществлено перед зачислением на него ценных бумаг либо одновременно с предоставлением передаточного распоряжения. Эмитент не вправе принимать передаточное распоряжение в случае непредставления документов, необходимых для открытия лицевого счета.

Прежде всего, следует отметить, что открытие лицевого счета является правомерным действием. Соответственно, учетные обязательства не являются деликтными или кондикционными. Кроме того, действия по открытию лицевого счета, очевидно, не являются событием. Учетные правоотношения складываются между эмитентом и инвестором только в результате их собственных действий, и никакие события, то есть явления реальной действительности, происходящие независимо от воли человека, сами по себе учетных обязательств не порождают. Следовательно, основной вопрос состоит в том, из каких правомерных юридических фактов возникают учетные обязательства: из судебных, корпоративных или административных актов, из юридических поступков либо из односторонних сделок.

Судебные акты являются особым видом юридических фактов. Уже долгое время в литературе существует дискуссия относительно возможности рассмотрения судебных актов в качестве оснований возникновения, изменения и прекращения материальных правоотношений. В науке выработалось две основных точки зрения по данному вопросу. Согласно одной из них <94>, судебный акт может порождать материальные правоотношения и, соответственно, рассматриваться в качестве юридического факта в материальном праве. Другими учеными обосновывалась противоположная позиция, в соответствии с которой судебный акт мог рассматриваться как юридический факт только в процессуальном праве <95>. В настоящее время большинство ученых признают за судебным актом статус юридического факта, который порождает, изменяет и прекращает материальные, в том числе гражданские, правоотношения. Так, М.А. Рожкова отмечает: "Именно судебный акт... является тем юридическим фактом, который может выступать самостоятельным источником отдельных прав и обязанностей граждан и юридических лиц" <96>.

--------------------------------

<94> См., например: Гурвич М.А. Виды исков по советскому гражданскому процессуальному праву // Известия академии наук СССР. Отделение экономики и права. 1945. N 2; Алексеев С.С. Предмет советского социалистического гражданского права // Уч. труды Свердловского юрид. ин-та. Сер. "Гражданское право". 1959. С. 293.

<95> См., например: Чечина Н.А. Избранные труды по гражданскому процессу. СПб.: Издательство Санкт-Петербургского университета, 2004. С. 132 - 135; Чечот Д.М. Постановления суда первой инстанции по гражданским делам. М.: Госюриздат, 1958. С. 7.

<96> Рожкова М.А. Судебный акт и динамика обязательств. М.: Статут, 2003. С. 130.

Тем не менее судебный акт не может рассматриваться в качестве юридического факта, который порождает учетные обязательства. Как отмечал в своей работе О.А. Красавчиков, судебное решение обычно выступает в качестве правоустанавливающего факта, то есть замыкающего элемента юридического состава <97>. В определенных обстоятельствах при наличии соответствующих оснований суд может вынести решение, понуждающее эмитента открыть лицевой счет и внести в реестр учетную запись. Однако учетные обязательства между эмитентом и инвестором возникнут не с момента вступления в силу такого судебного решения, а только с момента открытия эмитентом лицевого счета. До открытия счета будет иметь место только обязанность эмитента по исполнению решения суда.

--------------------------------

<97> Красавчиков О.А. Юридические факты в советском гражданском праве. М.: Государственное издательство юридической литературы, 1958. С. 138.

Корпоративные акты занимают особое место в сложившейся системе юридических фактов. В новой редакции Гражданского кодекса РФ решения собраний прямо причислены к основаниям возникновения гражданских прав. Тем не менее они не могут быть отнесены к основаниям возникновения учетных обязательств между эмитентом и инвестором. Согласно пункту 3 статьи 8 Закона о ценных бумагах отказ от внесения записи в систему ведения реестра или уклонение от такой записи не допускается. При получении всех предусмотренных законодательством документов эмитент обязан внести в реестр учетную запись и не вправе блокировать процесс приобретения инвестором бездокументарных ценных бумаг. Поэтому возникновение учетных правоотношений (обязательств) не является предметом корпоративных решений эмитента. Даже если его органом управления будет принято решение не совершать реестровую запись, в силу прямых указаний закона он может быть понужден к ее внесению. Поэтому на практике внесение учетных записей в реестры владельцев ценных бумаг не сопровождается принятием каких-либо корпоративных актов и совершается работниками эмитентов, действующими в рамках своих должностных обязанностей.

Анализ основных признаков такого основания возникновения гражданских прав, как юридический поступок, позволяет прийти к выводу, что действия эмитента по открытию лицевого счета имеют иную правовую природу. По мнению О.А. Красавчикова, под юридическим поступком понимается правомерное юридическое действие, с которым нормы права связывают юридические последствия, независимо от того, было ли направлено это действие на указанные последствия <98>. Однако, открывая обладателю бездокументарных ценных бумаг лицевой счет в реестре, эмитент действует с намерением создать для себя права и обязанности, связанные с учетом бездокументарных ценных бумаг. Для эмитента не безразлично, возникнут или не возникнут учетные правоотношения, поскольку на нем лежит обязанность открыть лицевой счет и, совершая действия по его открытию, он по своей воле и в своем интересе (пункт 2 статьи 1 ГК РФ) осуществляет ее исполнение.

--------------------------------

<98> Красавчиков О.А. Юридические факты в советском гражданском праве. М.: Государственное издательство юридической литературы, 1958. С. 156.

До недавнего времени в литературе можно было встретить позицию, в соответствии с которой основанием возникновения учетных правоотношений между эмитентом и инвестором признавался закон <99>. Вместе с тем еще Г.Ф. Шершеневич обоснованно указывал на то, что "закон составляет общее основание всех юридических отношений, а потому и не может быть назван источником обязательства в тесном значении..." <100>. Более жесткой позиции придерживался О.А. Красавчиков, однозначно признававший, что "в науке советского гражданского права понятие правоотношений из закона... должно быть изжито" <101>. Основанием возникновения учетных обязательств может быть признано только действие, с которым связывается наступление определенных правовых последствий. Сам по себе закон таким действием, безусловно, считаться не может.

--------------------------------

<99> См., например: Степанов Д.И. Теория и практика эмиссионных ценных бумаг // Хозяйство и право. 2002. N 5. Необходимо отметить, что в дальнейшем автор пересмотрел свою позицию (см.: Степанов Д.И. Защита прав владельца ценных бумаг, учитываемых записью на счете. М.: Статут, 2004. С. 112).

<100> Шершеневич Г.Ф. Учебник русского гражданского права. М.: Спарк, 1995. С. 270.

<101> Красавчиков О.А. Юридические факты в советском гражданском праве. М.: Государственное издательство юридической литературы, 1958. С. 181.

Представляется, что по своей правовой природе открытие лицевого счета в реестре является сделкой. Как отмечается в литературе, "а) сделка - волевой акт, т.е. действия людей; б) это правомерные действия; в) сделка направлена на возникновение, прекращение или изменение гражданских правоотношений; г) сделка порождает гражданские правоотношения..." <102>. Действия по открытию лицевого счета отвечают всем указанным признакам. Во-первых, это волевой акт. Он совершается по воле инвестора, который направляет необходимые документы, и эмитента, который осуществляет открытие лицевого счета. Во-вторых, открытие лицевого счета в реестре - бесспорно, акт правомерный. В-третьих, открытие лицевого счета направлено на установление, изменение и прекращение гражданских прав и обязанностей: с момента открытия счета у эмитента возникают обязанности, а у инвестора - соответствующие права, связанные с зачислением, хранением и списанием со счета бездокументарных ценных бумаг. Наконец, в-четвертых, открытие лицевого счета в реестре порождает обязательства, то есть гражданские правоотношения.

--------------------------------

<102> Гражданское право: Учебник: В 3 т. / Под ред. Ю.К. Толстого, А.П. Сергеева. М.: Проспект, 2001. Т. 1. С. 603 (автор главы - М.В. Кротов). Понятие, признаки и правовая природа гражданско-правовой сделки многократно исследовались отечественными учеными в разное время. См., например: Агарков М.М. Понятие сделки по советскому гражданскому праву // Советское государство и право. 1946. N 3 - 4; Тузов Д.О. Теория недействительности сделок: опыт российского права в контексте европейской правовой традиции. М.: Статут, 2007. Часть I, главы I и II.

Далее. Открытие лицевого счета является двухсторонней сделкой. Согласно пункту 7.1 Положения о ведении реестра для открытия лицевого счета инвестор должен представить эмитенту предусмотренный действующим законодательством набор документов, в том числе анкету, подписанную самим обладателем ценных бумаг или его уполномоченным представителем. До получения данного набора документов эмитент не вправе совершать действия по открытию лицевого счета. В свою очередь, без действий эмитента инвестор также не может открыть счет. Действия инвестора по подаче документов и действия эмитента по открытию лицевого счета взаимосвязаны и взятые в отдельности не влекут возникновения учетных обязательств. Поэтому открытие лицевого счета, заключающееся как в действиях инвестора, так и в действиях эмитента, является двухсторонней сделкой.

Согласно пункту 3 статьи 154 ГК РФ сделка, для совершения которой требуется согласие двух или более лиц, признается договором <103>. Исходя из этого, учетные правоотношения между эмитентом и инвестором возникают на основании договора. Рассмотрим основные характеристики и элементы данного соглашения (далее по тексту - договор об учете).

--------------------------------

<103> В настоящей работе не рассматривается обоснованность выделения двухсторонних сделок, которые при этом не являются договорами (см., например: Сарбаш С.В. Исполнение договорного обязательства. М.: Статут, 2005. Глава I, параграф 7. Поскольку открытие лицевого счета порождает учетные обязательства, рассмотрение этих действий как двухсторонней сделки, которая не порождает для ее сторон никаких прав и обязанностей, в данном случае не актуально.

Прежде всего, договор об учете является консенсуальным. Действующее законодательство Российской Федерации не требует немедленного размещения бездокументарных ценных бумаг на только что открытом лицевом счете. Договор об учете считается заключенным, независимо от передачи имущества, то есть зачисления бездокументарных ценных бумаг на лицевой счет.

Договор об учете является взаимным. С момента его заключения у эмитента и лица, на имя которого открыт лицевой счет, возникают взаимные права и обязанности, составляющие содержание учетных правоотношений из договора об учете.

Наконец, договор об учете является возмездным. В соответствии со статьей 8 Закона о ценных бумагах держатель реестра имеет право взимать с зарегистрированных лиц плату за проведение операций в реестре, в том числе за представление информации из реестра.

В качестве сторон договора об учете выступают эмитент - юридическое лицо, которое произвело выпуск бездокументарных ценных бумаг и самостоятельно ведет реестр, а также инвестор - физическое или юридическое лицо, которое приобрело или намеревается приобрести <104> соответствующие ценные бумаги.

--------------------------------

<104> Как уже отмечалось, для открытия лицевого счета не требуется немедленного размещения на нем бездокументарных ценных бумаг. Поэтому стороной учетных обязательств может являться не только лицо, которое уже приобрело ценные бумаги, но и лицо, которое только намеревается их приобрести.

Предметом договора об учете является оказание эмитентом комплекса услуг, связанных с ведением реестра. Согласно пункту 1 статьи 8 Закона о ценных бумагах деятельностью по ведению реестра владельцев ценных бумаг признаются сбор, фиксация, обработка, хранение и представление данных, составляющих систему ведения реестра владельцев ценных бумаг. В свою очередь, под системой ведения реестра владельцев ценных бумаг понимается совокупность данных, зафиксированных на бумажном носителе и/или с использованием электронной базы данных, обеспечивающая идентификацию зарегистрированных в системе ведения реестра владельцев ценных бумаг номинальных держателей и владельцев ценных бумаг и учет ценных бумаг, зарегистрированных на их имя, позволяющая получать и направлять информацию указанным лицам и составлять реестр владельцев ценных бумаг.

Договор об учете заключается на неопределенный срок. В принципе, он может прекратиться только при следующих обстоятельствах: по воле инвестора, если он решит распорядиться своими ценными бумагами в пользу третьего лица либо передаст их на учет номинальному держателю, а также вследствие ликвидации организации-эмитента, а также в случаях, предусмотренных законом. Никаких других случаев прекращения или расторжения договора об учете действующим законодательством не предусмотрено. Инвестор не может отказаться от учетных правоотношений с эмитентом, не передав бездокументарные ценные бумаги третьему лицу или депозитарию, то есть не заменив себя другим субъектом. Эмитент, в свою очередь, вообще не может отстраниться от своих учетных обязательств, поскольку, согласно пункту 5 Положения о ведении реестра, не вправе по своей воле аннулировать внесенные в реестр записи.

Для договора об учете предусмотрена письменная форма. При этом, несмотря на то что единый документ, подписываемый сторонами, в данном случае обычно отсутствует, письменная форма договора об учете считается соблюденной, поскольку письменное предложение инвестора заключить договор (в форме подачи документов на открытие лицевого счета) принимается эмитентом путем совершения конклюдентных действий (в форме открытия лицевого счета). В этом договор об учете имеет общие черты с договором банковского счета, который может заключаться либо путем составления единого документа, либо путем открытия счета лицу, обратившемуся в банк с соответствующим заявлением.

Как исключение учетные обязательства могут возникать на основании административных актов. Под административным актом как юридическим фактом понимается акт органа власти, на основании которого возникают, изменяются или прекращаются гражданско-правовые отношения <105>. В определенных случаях ведение реестра государственных бездокументарных ценных бумаг может осуществляться органом власти <106>. В таких ситуациях внесение реестровых записей может производиться на основании решений соответствующего органа, в связи с чем административные акты будут являться основаниями возникновения учетных правоотношений между эмитентом - органом власти и инвестором - приобретателем государственных бездокументарных ценных бумаг. Вместе с тем ведение органами власти реестров владельцев бездокументарных ценных бумаг в российской практике распространения не получило. Если выпуск государственных облигаций производится в бездокументарной форме, ведение реестров их владельцев обычно осуществляют не сами эмитенты, а привлеченные ими регистраторы.

--------------------------------

<105> Красавчиков О.А. Юридические факты в советском гражданском праве. М.: Государственное издательство юридической литературы, 1958. С. 122.

<106> Так, согласно Приказу Минфина России от 29.10.1996 N 93 "Об утверждении Положения о порядке размещения, обращения и погашения облигаций государственных нерыночных займов для оформления задолженности федерального бюджета Пенсионному фонду Российской Федерации", ведение реестра владельцев данных облигаций осуществляло Министерство финансов Российской Федерации. Вместе с тем необходимо отметить, что указанные облигации государственных нерыночных займов выпускались с использованием глобального сертификата, поэтому не являлись в чистом виде бездокументарными.

Таким образом, по общему правилу учетные правоотношения между эмитентом и инвестором имеют договорный характер. Договор об учете, выступающий в качестве основания возникновения учетных правоотношений, является консенсуальным, взаимным и возмездным. Он заключается на неопределенный срок в письменной форме путем подачи заявления и открытия соответствующего лицевого счета в реестре.

Учетные правоотношения, складывающиеся между эмитентом и обладателем бездокументарных ценных бумаг, следует отличать от правовых отношений, которые складываются при осуществлении прав из ценных бумаг. Так, в случае выпуска акций правовые отношения, в рамках которых инвестор участвует в управлении акционерным обществом, получает доход от его деятельности, складываются при осуществлении инвестором его прав из акций. В свою очередь, правовые отношения, в рамках которых инвестор предъявляет эмитенту требования о зачислении и списании акций с лицевого счета в реестре, о предоставлении информации из реестра, об обеспечении сохранности акций на счете в реестре, складываются при осуществлении инвестором прав, связанных с учетом акций, которые предоставлены ему в соответствии с Законом об акционерных обществах и Положением о ведении реестра. Иными словами, обязанности эмитента, связанные с обеспечением учета и сохранности бездокументарных акций, вытекают не из содержания акции как ценной бумаги, а из учетных правоотношений, возникающих в связи с ведением реестра владельцев ценных бумаг и регламентируемых действующим законодательством. Учетные правоотношения, возникающие между эмитентом и инвестором, являются самостоятельными по отношению к правоотношениям, возникающим в связи с осуществлением инвестором прав, составляющих содержание бездокументарной ценной бумаги.

В связи с вышеизложенным представляет интерес вопрос о том, можно ли рассматривать учетные правоотношения, возникающие между эмитентом и обладателем бездокументарных акций, в качестве корпоративных. Представляется, что для этого недостаточно оснований.

Д.В. Ломакин под корпоративными правоотношениями понимает гражданские правоотношения, возникающие в рамках корпораций, которые опосредуют отношения имущественного и неимущественного участия в деятельности корпорации ее участников (членов). При этом, по мнению автора, необходимым условием возникновения корпоративных правоотношений является наличие членства (участия) в корпорации <107>.

--------------------------------

<107> Ломакин Д.В. Корпоративные правоотношения: общая теория и практика ее применения в хозяйственных обществах. М.: Статут, 2008. С. 129.

Рассмотрим вопрос о корпоративной природе правоотношений, связанных с учетом бездокументарных акций. На первый взгляд эти правоотношения неразрывно связаны с участием акционера в акционерном капитале. По сути, именно учет в реестре акционеров позволяет рассматривать акционера в качестве обладателя корпоративных прав по отношению к обществу, и, напротив, именно исключение из реестра влечет за собой утрату акционером своего статуса, прав и обязанностей. Тем не менее права, связанные с учетом бездокументарных акций, и права, связанные с участием акционера в акционерном капитале, имеют различную природу. Это подтверждается следующим.

Во-первых, в ряде случаев обладатель акций сохраняет за собой статус акционера и связанные с ним корпоративные права, не имея при этом учетных правоотношений с эмитентом. Это происходит, в частности, при привлечении депозитария. Как уже отмечалось, в этом случае из реестра владельцев ценных бумаг исключается запись об инвесторе, а вместо нее вносится запись о том, что права на ценные бумаги учитывает соответствующий депозитарий, который действует в качестве номинального держателя. Как результат, акционер продолжает оставаться субъектом корпоративных отношений, но уже не является стороной учетных правоотношений с эмитентом.

Во-вторых, стороной учетных обязательств может быть лицо, не имеющее никаких корпоративных прав. В частности, это происходит при залоге бездокументарных акций. В данном случае закон наделяет залогодержателя рядом прав и обязанностей, связанных с учетом залога акций, но не дает ему никаких корпоративных правомочий. Залогодержатель становится стороной учетного правоотношения, не являясь при этом обладателем корпоративных прав.

Таким образом, правоотношения, связанные с учетом бездокументарных акций, не могут рассматриваться в качестве корпоративных правоотношений.

Отношения "эмитент - регистратор"

Основанием для передачи эмитентом регистратору обязательств по ведению учета бездокументарных ценных бумаг является специальный договор на ведение реестра. В соответствии с пунктом 4 Положения о ведении реестра в нем должны быть предусмотрены следующие условия:

- осуществление ведения реестра по всем ценным бумагам эмитента;

- оказание услуг, предусмотренных договором на ведение реестра, на основе принятой регистратором технологии учета и используемого им программного обеспечения;

- выполнение всех типов операций, предусмотренных Положением о ведении реестра, в установленные сроки;

- предоставление на основании письменного запроса эмитента списка лиц, имеющих право на участие в общем собрании акционеров;

- предоставление на основании письменного запроса эмитента списка лиц, имеющих право на получение доходов по ценным бумагам;

- обеспечение сохранности и конфиденциальности информации, содержащейся в реестре;

- обеспечение сохранности реестра, включая все документы, на основании которых осуществлялись операции в реестре;

- иные условия, предусмотренные действующим российским законодательством, нормативными актами Федеральной комиссии (ФСФР РФ) или соглашением сторон.

Должны ли все эти условия договора на ведение реестра считаться существенными? На этот вопрос следует ответить отрицательно. Согласно статье 432 ГК РФ существенными являются условия о предмете договора, условия, которые названы в законе или иных правовых актах как существенные или необходимые для договоров данного вида, а также все те условия, относительно которых по заявлению одной из сторон должно быть достигнуто соглашение. В соответствии со статьей 3 ГК РФ гражданское законодательство РФ состоит из ГК РФ, законов, указов Президента РФ, а также принятых в соответствии с ними постановлений Правительства РФ. Министерства и иные федеральные органы исполнительной власти могут издавать акты, содержащие нормы гражданского права, только в случаях и в пределах, предусмотренных ГК РФ, другими законами и иными правовыми актами. Положение о ведении реестра - акт, принятый федеральным органом исполнительной власти, а именно ФКЦБ. Следовательно, он может предусматривать существенные условия для договора на ведение реестра только в случаях и в пределах, предусмотренных ГК РФ, другими законами и иными правовыми актами. Ни в ГК, ни в Законе о ценных бумагах, ни в иных правовых актах нет указания на то, что существенные условия договора на ведение реестра определяются Положением о ведении реестра. Следовательно, с формальной точки зрения условия, перечисленные в пункте 4 Положения о ведении реестра, считаться существенными не должны.

Договор на ведение реестра имеет своим предметом оказание комплекса услуг, связанных с учетом бездокументарных ценных бумаг. В свое время Е.Д. Шешенин выделял следующие признаки услуги: "а)... это деятельность лица (юридического или физического), оказывающего услугу... б) оказание услуги не оставляет вещественного результата... в) полезный эффект услуги (деятельности) потребляется в процессе предоставления услуги, а потребительная стоимость услуги исчезает" <108>. В свою очередь, Д.И. Степанов определил понятие услуги следующим образом: "Услуга - разновидность объектов гражданских правоотношений, выражающихся в виде определенной правомерной операции, т.е. в виде ряда целесообразных действий исполнителя либо в деятельности, являющейся объектом обязательства, имеющей нематериальный эффект, неустойчивый вещественный результат либо овеществленный результат, связанный с другими договорными отношениями и характеризующийся свойствами осуществимости, неотделимости от источника, моментальной потребляемости, неформализованности качества" <109>.

--------------------------------

<108> Шешенин Е.Д. Предмет обязательства по оказанию услуг // Сб. науч. трудов Свердловского юрид. ин-та. Вып. 3. Свердловск, 1964. С. 177.

<109> Степанов Д.И. Услуги как объект гражданских прав. М.: Статут, 2005. С. 217.

Не проводя детального анализа правовой категории услуги, исходя из вышеприведенных определений, можно сделать вывод, что деятельность по ведению реестра владельцев бездокументарных ценных бумаг относится к деятельности по оказанию услуг. Во-первых, деятельность по ведению реестра не оставляет какого-либо значимого вещественного результата <110>, в связи с чем не относится к работам <111>. Во-вторых, как и в случае с любой другой услугой, полезный эффект от деятельности по ведению реестра потребляется заказчиком (в данном случае эмитентом) в процессе ее осуществления.

--------------------------------

<110> В данном случае не принимаются во внимание всевозможные отчеты, справки и иная документация, предоставляемая регистратором эмитенту в рамках выполнения учетной функции.

<111> По мнению Д.И. Степанова, разграничение договора подряда и возмездного оказания услуг по признаку предоставления вещественного результата является, "пожалуй, единственно бесспорным в цивилистической доктрине, которое нашло отражение в ГК" (Степанов Д.И. Услуги как объект гражданских прав // Российская юстиция. 2000. N 2).

Поскольку деятельность регистратора по ведению реестра владельцев ценных бумаг относится к услугам, договор на ведение реестра следует рассматривать в качестве договора возмездного оказания услуг. При этом услугодателем по данному договору является регистратор, а услугополучателем - эмитент. Указанная позиция поддерживается в судебно-арбитражной практике <112>.

--------------------------------

<112> См., например: Определение ВАС РФ от 23.01.2008 N 18024/07 по делу N А68-7904/06-440/3; Постановление ФАС МО от 26.03.2002 N КГ-А41/1643-02.

Таким образом, правовую основу для регулирования отношений эмитента и регистратора по ведению реестра владельцев бездокументарных ценных бумаг составляют ГК РФ (глава 39), а также специальное законодательство РФ, представленное, в частности, Законом о ценных бумагах и Положением о ведении реестра.

В литературе высказывается мнение, в соответствии с которым договор на ведение реестра владельцев бездокументарных ценных бумаг признается договором в пользу третьего лица (статья 430 ГК РФ). Сторонники данной позиции утверждают, что, заключая договор на ведение реестра, эмитент действует в интересах инвесторов, которые, в свою очередь, получают право требовать исполнения обязанностей по учету ценных бумаг у регистратора <113>. Обоснование данной точки зрения представляется неубедительным. Прежде всего, по общему правилу, согласно пункту 2 статьи 430 ГК РФ, с момента выражения третьим лицом должнику намерения воспользоваться своим правом по договору стороны не могут расторгать или изменять заключенный ими договор без согласия третьего лица. Однако действующее российское законодательство не связывает расторжение или изменение договора на ведение реестра с получением согласия от зарегистрированных лиц. И эмитент, и регистратор свободны в своем решении изменить или расторгнуть договор, независимо от усмотрения инвесторов. И это вполне справедливо. Учитывая общее число акционеров, которое обычно имеется у крупных акционерных обществ, правомочие по смене регистратора, сопряженное с получением согласия от каждого владельца акций, стало бы крайне трудно реализуемым.

--------------------------------

<113> См., например: Майфат А.В. Гражданско-правовые конструкции инвестирования: Монография. М., 2006 // Информационно-правовая система "КонсультантПлюс".

Кроме того, квалификация договора на ведение реестра в качестве договора в пользу третьего лица вызывает сомнения и с точки зрения пункта 3 статьи 430 ГК РФ. В соответствии с данным законоположением должник в договоре вправе выдвигать против требований третьего лица возражения, которые он мог бы выдвинуть против кредитора. Однако регистратор таких прав не имеет. Он не может отказать зарегистрированному в реестре обладателю бездокументарных ценных бумаг в совершении предусмотренного законом действия (например, во внесении записи в реестр или в предоставлении выписки из него) на том основании, что эмитент не исполняет свои обязанности, например не оплачивает услуги регистратора <114>. Сама возможность такого отказа являлась бы совершенно необоснованным ограничением прав инвесторов.

--------------------------------

<114> В данном случае регистратор может требовать расторжения договора на ведение реестра вследствие нарушения эмитентом своих обязательств (например, по оплате услуг регистратора). Однако это право регистратора вытекает не из статьи 430 ГК РФ, а из статьи 450 ГК РФ. При этом стоит еще раз подчеркнуть, что сама возможность расторжения договора на ведение реестра без учета воли инвесторов (выгодоприобретателей) в данном случае не только не подтверждает, но, напротив, еще раз ставит под сомнение обоснованность отнесения этого договора к группе договоров в пользу третьего лица.

Наконец, отнесение договора на ведение реестра к группе договоров в пользу третьего лица представляется необоснованным также исходя из положений пункта 4 статьи 430 ГК РФ. Согласно этому пункту в случае, когда третье лицо отказалось от права, предоставленного ему по договору, кредитор может воспользоваться этим правом, если это не противоречит закону, иным правовым актам и договору. Однако в случае с договором на ведение реестра это правило абсолютно неприменимо. Во-первых, ни один инвестор не может отказаться от своих прав, связанных с учетом. С момента приобретения бездокументарных ценных бумаг, права по которым учитываются у определенного регистратора, инвестор автоматически становится его клиентом, а следовательно, - участником учетных правоотношений. Если потенциальный инвестор не желает работать с тем или иным регистратором, он может либо не покупать соответствующие ценные бумаги, либо доступным ему образом (через общее собрание, совет директоров или менеджмент) воздействовать на решение эмитента о смене регистратора. Во-вторых, эмитент даже теоретически не может воспользоваться правами инвестора, как это предусмотрено в пункте 4 статьи 430 ГК РФ. В случае с акциями, даже когда закон допускает их учет на лицевом счете эмитента (при их выкупе), эмитент не сможет воспользоваться правами инвестора (как это может сделать кредитор в договоре в пользу третьего лица), так как не вправе ни голосовать, ни получать доход по акциям. В случае же с облигациями, если эмитент решит воспользоваться правами их держателей, это вовсе приведет к необоснованному с точки зрения закона и условий выпуска погашению облигаций вследствие совпадения кредитора (инвестора) и должника (эмитента) в одном лице.

Таким образом, при учете бездокументарных ценных бумаг между эмитентом и регистратором устанавливаются обязательственные правоотношения договорного характера. Правовую основу указанных отношений составляет договор на ведение реестра, который следует относить к договорам возмездного оказания услуг и который не может рассматриваться в качестве договора в пользу третьего лица.

Отношения "регистратор - инвестор"

В соответствии со статьей 44 Закона об акционерных обществах общество, поручившее ведение и хранение реестра акционеров общества независимому регистратору, не освобождается от ответственности за его ведение и хранение. Следовательно, в случае с бездокументарными акциями учетные правоотношения между эмитентом и инвестором не прекращаются даже при передаче реестра акционеров от эмитента регистратору. В соответствии с пунктом 1 Положения о ведении реестра эмитент, поручивший ведение реестра регистратору, не освобождается от ответственности за надлежащее ведение реестра. Следовательно, вышеуказанное правило распространяется не только на акции, но и на все другие именные эмиссионные ценные бумаги.

Возникают ли в таком случае самостоятельные учетные обязательства также между регистратором и инвестором? Регистраторы вправе оказывать инвесторам на платной основе целый ряд услуг, связанных с учетом бездокументарных ценных бумаг. Так, в соответствии с Приказом ФСФР России от 25.12.2012 N 12-111/пз-н "О максимальной плате, взимаемой держателем реестра с зарегистрированных лиц за проведение в реестре операций, и порядке ее определения" регистратор может устанавливать плату за внесение записей в систему ведения реестра, открытие лицевых счетов, предоставление информации из реестра. В части деятельности регистратора по оказанию данных услуг между регистратором и инвестором складываются обязательственные правоотношения договорного характера, имеющие своим основанием договор возмездного оказания услуг. В данном случае отношения регистратора и инвестора должны регулироваться нормами главы 39 ГК РФ. При этом услугодателем по данному договору возмездного оказания услуг является регистратор, а услугополучателем - инвестор, то есть обладатель бездокументарных ценных бумаг.

Что касается деятельности регистратора по ведению реестра, не связанной с возмездным оказанием услуг (в том числе в части исполнения обязательств по обеспечению сохранности записей по лицевым счетам), то ответ на вопрос о характере отношений между регистратором и инвестором не столь однозначен. В литературе существуют диаметрально противоположные точки зрения на этот счет: в соответствии с одной из них между регистратором и инвестором складываются самостоятельные обязательственные правоотношения, в соответствии с другой - регистратор выступает лишь в качестве третьего лица, исполняющего обязательства по ведению реестра, возложенные на него должником - эмитентом бездокументарных ценных бумаг. Попытаемся разобраться в обоснованности каждой из приведенных позиций.

Сторонниками точки зрения, в соответствии с которой между регистратором и инвестором складываются самостоятельные обязательственные правоотношения, являются, в частности, Д.В. Ломакин <115>, Д.И. Степанов <116> и С. Чуйкова <117>. Аргументируя свою позицию, среди прочего, они ссылаются на пункт 3 статьи 308 ГК РФ, в соответствии с которым в случаях, предусмотренных законом, иными правовыми актами или соглашением сторон, обязательство может создавать для третьих лиц права в отношении одной или обеих сторон обязательства. Авторами отмечается, что договор на ведение реестра, заключаемый между регистратором и эмитентом, как раз и является таким соглашением, в силу которого у инвестора возникают права по отношению к регистратору. При этом в обоснование своей точки зрения указанные авторы ссылаются на пункт 19 Постановления Пленума ВАС РФ от 18.11.2003 N 19 "О некоторых вопросах применения Федерального закона "Об акционерных обществах", в соответствии с которым в случае оспаривания отказа во внесении записи в реестр акционерное общество и регистратор должны привлекаться в процесс в качестве ответчиков по делу, а также на Постановление Президиума ВАС РФ от 01.02.2005 N 12158/04, в соответствии с которым "характер и объем прав акционера в отношении регистратора определяется нормами Федерального закона "О рынке ценных бумаг", иными законами и подзаконными нормативными актами, регулирующими деятельность по ведению реестра владельцев ценных бумаг, а также соглашением между эмитентом и регистратором". Наконец, авторы ссылаются на Положение о ведении реестра, которое, по их мнению, содержит многочисленные указания на права и обязанности зарегистрированных лиц по отношению к регистратору.

--------------------------------

<115> Ломакин Д.В. Правовые проблемы определения субъектов ответственности за необоснованное списание акций // Вестник ВАС РФ. 2007. N 9.

<116> Степанов Д.И. Ответственность эмитента за действия регистратора // ЭЖ-Юрист. 2005. N 28.

<117> Чуйкова С. Защитные меры // ЭЖ-Юрист. 2005. N 34.

Однако с приведенной точкой зрения трудно согласиться. Ссылка на пункт 3 статьи 308 ГК РФ в данном случае не представляется убедительной. Как уже было указано, договор на ведение реестра не является договором в пользу третьего лица. Следовательно, инвестор не может рассматриваться в качестве выгодоприобретателя по статье 430 ГК РФ, которая является основным инструментом реализации статьи 308 ГК РФ. Кроме того, необходимо отметить, что помимо прав у инвестора возникают также обязанности, перечень которых закреплен в пункте 6.1 Положения о ведении реестра. В свою очередь, исходя из пункта 3 статьи 308 ГК РФ, обязательство не может создавать обязанностей для третьих лиц. Что касается ссылки на Положение о ведении реестра, то нельзя не заметить, что целый ряд взаимных прав и обязанностей регистратора и зарегистрированных лиц проистекает не из особого внедоговорного обязательства <118>, якобы существующего между ними, а из вышеупомянутых договорных отношений возмездного оказания услуг. В частности, это относится к правам и обязанностям регистратора и инвестора, связанным с внесением записей в систему ведения реестра, с открытием лицевых счетов, с внесением изменений в информацию лицевых счетов о зарегистрированных лицах. Наконец, в судебно-арбитражной практике, на которую ссылаются сторонники точки зрения о наличии между регистратором и инвестором самостоятельных обязательственных правоотношений, то, как следует из судебной практики, как на уровне ВАС РФ <119>, так и на уровне окружных арбитражных судов <120> данная позиция полностью опровергается. Разрешая споры о необоснованном списании бездокументарных акций с лицевых счетов, суды исходят из того, что регистратор, привлеченный эмитентом для ведения реестра, выступает в качестве третьего лица, на которое возложено исполнение обязательств эмитента перед инвестором, и со ссылкой на статьи 313 ГК РФ и 403 ГК РФ удовлетворяют иски о взыскании убытков за счет эмитентов. 28 января 2010 года Конституционный Суд РФ вынес Постановление <121>, в котором подтвердил справедливость и конституционность такой практики.

--------------------------------

<118> О котором применительно к данному случаю говорит Д.В. Ломакин (см.: Ломакин Д.В. Правовые проблемы определения субъектов ответственности за необоснованное списание акций // Вестник ВАС РФ. 2007. N 9).

<119> См., например: Постановления Президиума ВАС РФ от 28.01.2008 N 11570/07 по делу N А05-10906/2006-17 (против ОАО "Лукойл"), от 20.02.2006 N 5134/02 по делу N А40-9053/01-48-132 (против ОАО "Газпром"), от 02.08.2005 N 16112/03 по делу N А40-35556/02-34-206 (против ОАО "Сибнефть").

<120> См., например: Постановления ФАС УО от 23.11.2006 N Ф09-10622/06-С5 по делу N А47-353/06, ФАС МО от 28.11.2007 N КГ-А40/12233-07 по делу N А40-10740/07-62-96 (против ОАО "Норникель"), ФАС МО от 18.07.2007, 23.07.2007 N КГ-А40/6692-07 по делу N А40-53836/06-137-450 (против "ОАО "Транснефть").

<121> Постановление Конституционного Суда РФ N 2-П от 28 января 2010 года по делу о проверке конституционности положений абзаца второго пункта 3 и пункта 4 статьи 44 Федерального закона "Об акционерных обществах" в связи с жалобами открытых акционерных обществ "Газпром", "Газпромнефть", "Оренбургнефть" и Акционерного коммерческого Сберегательного банка Российской Федерации (ОАО) // Собр. законодательства Рос. Федерации. 2005. N 13. Ст. 1209.

Рассмотрим точку зрения об отсутствии между регистратором и инвестором каких-либо обязательственных правоотношений. Как уже отмечалось, в соответствии со статьей 44 Закона об акционерных обществах применительно к акциям установлено, что общество, поручившее ведение и хранение реестра акционеров регистратору, не освобождается от ответственности за его ведение и хранение. Пункт 1 Положения о ведении реестра распространяет это правило также на все другие именные эмиссионные ценные бумаги. Таким образом, согласно действующему российскому законодательству обязательство по обеспечению учета бездокументарных ценных бумаг несет эмитент.

Можно ли в таком случае полагать, что регистратор, в отличие от эмитента, не является стороной учетного правоотношения? Представляется, что да. Как отмечается в уже упомянутом Постановлении Президиума ВАС РФ N 12158/04 от 01.02.2005, "акционер (как и любой другой инвестор. - Прим. А.Н.) не является стороной договора на ведение реестра... Законодательство, регулирующее деятельность по ведению реестра акционеров, не предусматривает возможности вмешательства акционера в договорные отношения между эмитентом и регистратором... посредством обязания регистратора вести реестр акционеров данного эмитента и запрета регистратору передавать иным лицам информацию и документы, составляющие систему ведения реестра". Более того, инвестор не имеет ни малейшей возможности влиять на выбор, смену регистратора, а также на согласование условий заключаемого с регистратором договора. Решение всех этих вопросов - исключительная прерогатива эмитента. Как отмечается в пункте 3.2 упомянутого Постановления Конституционного Суда РФ N 2-П от 28 января 2010 года, "договорные отношения между акционерным обществом и регистратором по поводу возложения на последнего исполнения обязательства по ведению и хранению реестра акционеров в значительной степени затрагивают интересы акционеров... Однако акционеры непосредственно не влияют на выбор (или последующую замену) регистратора, а также на определение условий договора с ним: даже в случае, когда передача ведения и хранения реестра регистратору обязательна... именно акционерное общество выбирает регистратора и вырабатывает условия договора с ним".

Допустимо ли в таком случае считать инвестора стороной учетного обязательства, которое он не может ни прекратить, ни изменить? Исходя из пункта 2 статьи 1 ГК РФ, в соответствии с которым граждане и юридические лица приобретают и осуществляют свои гражданские права только своей волей и в своем интересе и свободны в установлении своих прав и обязанностей на основе договора, а также в определении любых не противоречащих законодательству условий договора, на этот вопрос следует ответить отрицательно. В части деятельности регистратора по ведению реестра, не связанной с возмездным оказанием услуг, между инвестором и регистратором учетных правоотношений не возникает. Эти правоотношения складываются у инвестора только с эмитентом, который самостоятельно, без какого-либо согласования с обладателем бездокументарных ценных бумаг привлекает регистратора к исполнению обязательств эмитента по учету ценных бумаг.

В связи с вышеизложенным правовая позиция регистратора, осуществляющего учет прав на ценные бумаги, может быть квалифицирована исходя из пункта 1 статьи 313 ГК РФ. В соответствии с данным законоположением исполнение обязательства может быть возложено должником на третье лицо, если из закона, иных правовых актов, условий обязательства или его существа не вытекает обязанность должника исполнить обязательство лично. В этом случае кредитор обязан принять исполнение, предложенное за должника третьим лицом. В случае с учетными обязательствами закон не только не исключает, но, напротив, в ряде случаев предписывает эмитенту передать функции по ведению реестра регистратору. Кроме того, на инвесторе (кредиторе в учетном обязательстве) лежит обязанность принять исполнение, предложенное регистратором (третьим лицом) за эмитента (должника в учетном обязательстве). Вряд ли было бы оправданно наделять обладателя бездокументарных ценных бумаг правом предъявлять требования, связанные с ведением реестра <122>, не к регистратору, которому поручено вести учет, а напрямую к эмитенту. Не вызывает сомнений, что эмитент должен быть вправе отказать инвестору в удовлетворении таких притязаний и не нести за это никакой ответственности. При этом возложение эмитентом (должником) исполнения своих учетных обязанностей на регистратора (третье лицо) имеет соответствующее правовое основание - договор на ведение реестра. В связи с этим по своему правовому положению в части выполнения оказываемых безвозмездно функций, связанных с учетом прав на ценные бумаги, регистратор является третьим лицом, на которое возложено исполнение обязательств должника - эмитента ценных бумаг.

--------------------------------

<122> Например, требования о выдаче выписок, о предоставлении информации по данным реестра, о совершении операций, связанных с переходом права собственности, залогом на ценные бумаги и т.д.

Согласно статье 44 Закона об акционерных обществах, в отношении эмитента и регистратора установлена солидарная ответственность за убытки, причиненные акционеру в результате утраты акций или невозможности осуществить права, удостоверенные акциями, в связи с ненадлежащим соблюдением порядка поддержания системы ведения и составления реестра акционеров общества. В свою очередь, в соответствии с пунктом 3 статьи 48 Закона об инвестиционных фондах, а также пунктом 5 статьи 31 Закона об ипотечных ценных бумагах ответственность за ведение реестра возлагается на регистратора, а управляющая организация (эмитент <123>) отвечает по этим обязательствам лишь субсидиарно. Несмотря на то что в данных случаях на регистратора возлагается прямая ответственность перед инвестором за неисполнение обязательств по ведению реестра, это не означает, что в рамках учетного обязательства он приобретает статус должника. Регистратор должен рассматриваться в качестве третьего лица, на которое в соответствии со статьей 313 ГК РФ возложено исполнение обязательств эмитента. Однако в данном случае действует предусмотренное статьей 403 ГК РФ исключение, в соответствии с которым законом может устанавливаться, что ответственность за неисполнение или ненадлежащее исполнение может нести не должник, а третье лицо, являющееся непосредственным исполнителем обязательства.

--------------------------------

<123> Указанный термин может употребляться применительно к управляющей организации только условно, поскольку ни инвестиционные паи, ни ипотечные сертификаты участия эмиссионными ценными бумагами не являются.

Таким образом, регистратор выступает в отношениях с обладателем бездокументарных ценных бумаг в двух качествах: 1) как сторона договорного обязательства возмездного оказания услуг (в рамках оказания регистратором платных услуг), а также 2) как третье лицо, на которое возложено исполнение обязательств эмитента (в рамках выполнения регистратором остальных учетных функций).

Учетные правоотношения между депонентом и депозитарием

Как уже отмечалось, так называемая депозитарная система учета бездокументарных ценных бумаг предполагает участие в учетной цепочке такого профессионального участника рынка ценных бумаг, как депозитарий. По своему усмотрению инвестор может поручить одному или одновременно нескольким депозитариям ведение учета бездокументарных ценных бумаг, заключив с каждым из них специальный депозитарный договор. Кроме того, в ряде случаев закон обязывает заключить депозитарный договор, в частности, в случаях, предусмотренных Федеральным законом от 07.12.2011 N 414-ФЗ "О центральном депозитарии".

Согласно статье 7 Закона о ценных бумагах депозитарный договор должен содержать следующие условия:

- предмет договора: предоставление услуг по хранению сертификатов ценных бумаг и/или учету прав на ценные бумаги;

- порядок передачи депонентом депозитарию информации о распоряжении депонированными в депозитарии ценными бумагами депонента;

- срок действия договора;

- размер и порядок оплаты услуг депозитария, предусмотренных договором;

- форму и периодичность отчетности депозитария перед депонентом;

- обязанности депозитария.

Все перечисленные условия являются существенными для депозитарного договора. Вместе с тем согласно статье 7 Закона о ценных бумагах депозитарий обязан утвердить условия осуществления депозитарной деятельности, признаваемые неотъемлемой частью депозитарного договора. При этом в соответствии с пунктом 3.3 Положения о депозитарной деятельности такие условия должны содержать сведения, касающиеся:

- операций, выполняемых депозитарием;

- порядка действий клиентов (депонентов) и персонала депозитария при выполнении этих операций;

- оснований для проведения операций;

- образцов документов, которые должны заполнять клиенты (депоненты) депозитария;

- образцов документов, которые клиенты (депоненты) получают на руки;

- сроков выполнения операций;

- тарифов на услуги депозитария;

- процедур приема на обслуживание и прекращения обслуживания выпуска ценных бумаг депозитарием;

- порядка предоставления клиентам (депонентам) выписок с их счетов;

- порядка и сроков предоставления клиентам (депонентам) отчетов о проведенных операциях, а также порядка и сроков предоставления клиентам (депонентам) документов, удостоверяющих права на ценные бумаги.

Это позволило некоторым исследователям сделать вывод, что в результате "...вместо шести, как того требует Федеральный закон "О рынке ценных бумаг", установлено восемнадцать обязательных (существенных) условий [депозитарного] договора" <124>. В свою очередь, "отсутствие в депозитарном договоре любого из условий будет являться основанием для признания договора незаключенным" <125>. Однако обоснованность такой позиции вызывает сомнения. Практически все условия, перечисленные в пункте 3.3 Положения о депозитарной деятельности, либо пересекаются с условиями депозитарного договора, указанными в статье 7 Закона о ценных бумагах <126>, либо повторяют положения нормативных правовых актов <127>, либо имеют лишь процедурный характер и их отсутствие вряд ли может иметь своим следствием признание депозитарного договора незаключенным <128>. Поэтому в качестве существенных условий депозитарного договора должны рассматриваться только условия, указанные в статье 7 Закона о ценных бумагах, а также, в соответствии со статьей 432 ГК РФ, все те условия, относительно которых по заявлению депозитария или депонента должно быть достигнуто соглашение.

--------------------------------

<124> Габов А.В. Депозитарный договор в системе обязательственного права // Право и экономика. 1999. N 8.

<125> Там же.

<126> Это относится к сведениям об операциях, выполняемых депозитарием (пересекается с условиями договора о предмете), о тарифах на его услуги (пересекается с условиями договора о размере и порядке оплаты депозитарных услуг), об отчетности депозитария перед депонентом.

<127> Главным образом это относится к сведениям об основаниях для проведения операций.

<128> Так, отсутствие в депозитарном договоре условия о сроках проведения депозитарием операций может быть восполнено правилом о разумном сроке исполнения обязательств, закрепленным в статье 314 ГК РФ. В свою очередь, отсутствие в условиях осуществления депозитарной деятельности сведений о порядке действий клиентов (депонентов) и персонала депозитария при выполнении операций, об образцах документов, о порядке предоставления клиентам (депонентам) выписок с их счетов, наконец, о процедуре приема на обслуживание и прекращения обслуживания выпуска ценных бумаг компенсируется положениями статьи 309 ГК РФ, в соответствии с которой обязательства должны исполняться надлежащим образом в соответствии с условиями обязательства и требованиями закона, иных правовых актов, а при отсутствии таких условий и требований - в соответствии с обычаями делового оборота или иными обычно предъявляемыми требованиями.

Исходя из статьи 7 Закона о ценных бумагах, депозитарий вправе взимать за оказываемые депозитарные услуги определенную в договоре плату. Как уже отмечалось, в соответствии с пунктом 3.3 Положения о депозитарной деятельности в условиях осуществления депозитарной деятельности определяются тарифы на совершение депозитарных операций. Таким образом, депозитарный договор является возмездным.

Согласно Положению о депозитарной деятельности депозитарный договор устанавливает для депозитария и депонента взаимные права и обязанности. Так, согласно депозитарному договору депозитарий обязуется оказать депоненту комплекс депозитарных услуг, а депонент - оплатить эти услуги в соответствии с установленными тарифами. Таким образом, депозитарный договор является двусторонним.

В силу пункта 7.4 Положения о депозитарной деятельности при заключении договора о счете депо от депонента не требуется немедленного депонирования ценных бумаг. Вступление депозитарного договора в силу не зависит от факта передачи одной стороной (депонентом) другой стороне (депозитарию) какого-либо имущества (бездокументарных ценных бумаг). Таким образом, договор о счете депо является консенсуальным и считается заключенным с момента достижения депонентом и депозитарием соглашения по всем существенным условиям договора.

Вопрос о правовой природе депозитарного договора является дискуссионным. Как уже отмечалось выше, имеются основания рассматривать депозитарный договор в качестве одного из видов договора хранения с обезличением. Однако в предмет депозитарного договора входят и другие действия депозитария, которые можно условно разделить на три основные группы:

- услуги, связанные с учетом и регистрацией бездокументарных ценных бумаг и сделок с ними;

- услуги, связанные с обеспечением взаимодействия владельца ценных бумаг (или номинального держателя) с эмитентом (или вышестоящим депозитарием);

- консультационные и иные сопутствующие услуги.

Оказывая услуги, связанные с учетом и регистрацией, депозитарий осуществляет функции хранителя бездокументарных ценных бумаг. Поэтому в указанной части к депозитарному договору должны применяться нормы о договоре хранения. Обеспечивая взаимодействие владельца ценных бумаг с эмитентом, депозитарий (i) представляет интересы депонента на общих собраниях эмитента, (ii) организует перечисление депоненту дивидендов и других причитающихся выплат по ценным бумагам, (iii) обеспечивает получение депонентом от эмитента (регистратора), а эмитентом (регистратором) - от депонента необходимых документов и информации, а также (iv) в пределах имеющихся прав и полномочий защищает интересы депонента. В данном случае депозитарий действует как представитель депонента ценных бумаг, поэтому следует согласиться с исследователями, обнаруживающими в этой части депозитарного договора обязательства агентирования <129>. Наконец, при оказании консультационных и иных сопутствующих услуг депозитарий обеспечивает предоставление своим депонентам сведений о ценных бумагах, отслеживает корпоративные действия эмитента и информирует депонентов об этих действиях и возможных негативных последствиях, предоставляет депонентам сведения об эмитентах и о состоянии рынка ценных бумаг, содействует оптимизации налогообложения доходов депонента по ценным бумагам, организует инвестиционное и налоговое консультирование, наконец, осуществляет ведение денежных счетов депонентов, связанных с проведением операций с ценными бумагами (клиентских денежных счетов). Как представляется, в данном случае депозитарий действует в качестве исполнителя по договору возмездного оказания услуг <130>. И хотя в случае с ведением клиентских денежных счетов в действиях депозитария просматриваются элементы, относящиеся к предмету договора банковского счета, в данном случае от депозитария не требуется получение специальной лицензии на осуществление банковских операций, а клиентские денежные счета ведутся им в рамках оказания услуг, сопутствующих основным, депозитарным, в связи с чем на отношения между депозитарием и владельцем бездокументарных ценных бумаг нормы главы 45 ГК РФ не распространяются.

--------------------------------

<129> См., например: Метелева Ю.А. Номинальное держание и доверительное управление на рынке ценных бумаг // Право и экономика. 1998. N 9.

<130> Именно поэтому в соответствии с частью 1 статьи 782 ГК РФ в пункте 7.3 Положения о депозитарной деятельности специально подчеркивается, что в депозитарном договоре должно закрепляться право клиента депозитария на расторжение депозитарного договора в одностороннем порядке.

Учитывая смешанный характер договора о счете депо, наряду со специальным законодательством о рынке ценных бумаг, в случае отсутствия в нем норм, необходимых для регулирования депозитарной деятельности, к отношениям депозитария и депонента в субсидиарном порядке могут применяться правила о договорах, отдельные элементы которых содержатся в депозитарном договоре, а также общие положения обязательственного права.

В случае, если клиентом (депонентом) депозитария является другой депозитарий, заключаемый между ними депозитарный договор именуется договором о междепозитарных отношениях. Помимо условий, предусмотренных для депозитарного договора, договор о междепозитарных отношениях должен предусматривать процедуру получения информации о владельцах бездокументарных ценных бумаг, учет которых ведется в депозитарии-депоненте, а также обязанность сверки депозитариями данных по бездокументарным ценным бумагам клиентов (депонентов), порядок и сроки проведения такой сверки. По своему существу междепозитарный договор является видом депозитарного договора, в связи с чем имеет такую же юридическую природу.

Публичная достоверность реестра владельцев ценных бумаг

Одним из традиционно выделяемых признаков ценных бумаг является публичная достоверность <131>. Научной основой правовой категории публичной достоверности является теория видимости права. В соответствии с этой теорией в ряде случаев наличие или отсутствие права устанавливается по внешним признакам. Как отмечал Б.Б. Черепахин, "в соответствующих случаях видимость правомочий отчуждателя приравнивается к действительному правомочию в глазах добросовестного приобретателя" <132>.

--------------------------------

<131> См., например: Агарков М.М. Основы банковского права: Курс лекций. Учение о ценных бумагах: Научное исследование. М.: БЕК, 1994. С. 206; Гражданское право: Учебник: В 3 т. / Под ред. Ю.К. Толстого, А.П. Сергеева. М.: Проспект, 1998. Т. 1. С. 216.

<132> Черепахин Б.Б. Виндикационные иски в советском праве. Труды по гражданскому праву. М.: Статут, 2001. С. 218.

Согласно определению, предложенному В.А. Беловым, которое представляется наиболее полным, публичная достоверность ценной бумаги - свойство, которое позволяет всякому ее потенциальному добросовестному приобретателю, держателю, а также должнику довериться ее формальным признакам и не проверять содержательных элементов правоотношения по поводу ценной бумаги без риска столкнуться с обвинением в недобросовестности при приобретении и осуществлении прав, удостоверенных ценной бумагой, а также при исполнении их обеспечивающих обязанностей <133>.

--------------------------------

<133> Белов В.А. Гражданское право. Общая часть. Том 2. Лица, блага, факты. М.: Юрайт, 2011. С. 332.

Для современного фондового рынка принцип публичной достоверности имеет особое значение, поскольку позволяет защитить интересы всех его добросовестных участников. В свою очередь, уровень защищенности прав инвесторов самым непосредственным образом влияет на степень развития рынка ценных бумаг. Долгое время принцип публичной достоверности ценных бумаг крайне скудно регламентировался в российском законодательства, имея в качестве своей базы лишь статью 147 ГК РФ, которая при этом не регулировала всех аспектов данного принципа. С принятием Федерального закона от 02.07.2013 N 142-ФЗ в главу 7 ГК РФ были внесены существенные изменения в части регламентации публичной достоверности. Рассмотрим, как этот принцип действует применительно к бездокументарным ценным бумагам в соответствии с действующим законодательством.

Как отмечал Е.А. Крашенинников, в силу принципа публичной достоверности ценной бумаги для должника исключается возможность противопоставления требованию добросовестного приобретателя бумаги возражений, не вытекающих из текста или обстоятельств выпуска самой бумаги, а также не основанных на личных отношениях обязанного лица и самого приобретателя. В соответствии с этим, по мнению автора, должник по ценной бумаге вправе реализовать только следующие возражения: 1) возражения, которые касаются действительности бумаги (в том числе касающиеся недееспособности должника во время выдачи бумаги, подделки ценной бумаги); 2) возражения, вытекающие из содержания бумаги (несвоевременность предъявления требования по бумаге); 3) возражения против предъявителя, непосредственно принадлежащие должнику (например, заявление о зачете требований по ценной бумаге против требований должника к самому предъявителю); 4) возражения из личности предшественника предъявителя ценной бумаги, в том случае если он злоумышленно приобрел бумагу с целью отсечь соответствующие возражения должника <134>. Почти через 20 лет после появления данной публикации в печати указанные принципы были практически полностью воспроизведены в статье 145 ГК РФ. Рассмотрим их более подробно применительно к бездокументарным ценным бумагам.

--------------------------------

<134> Крашенинников Е.А. Осуществление прав по бумагам на предъявителя // Хозяйство и право. 1995. N 9. С. 51, 55 - 56.

Возражения эмитента относительно действительности эмиссионных бездокументарных ценных бумаг на практике могут возникнуть в случае признания выпуска данных ценных бумаг несостоявшимся или недействительным, а также при признании недействительной сделки по их размещению. Однако в этом случае речь идет уже не об исполнении (отказе от исполнения) по ценной бумаге. В соответствии с пунктом 6.11 Положения о порядке приостановления эмиссии и признания выпуска ценных бумаг несостоявшимся или недействительным признание выпуска ценных бумаг несостоявшимся или недействительным влечет изъятие из обращения ценных бумаг данного выпуска и возвращение владельцам таких ценных бумаг денежных средств (другого имущества), полученных эмитентом в счет оплаты ценных бумаг. Поэтому недействительная ценная бумага, будучи отозванной и аннулированной, как объект гражданских прав не существует, в связи с чем возражения должника со ссылкой на недействительность ценной бумаги по своей сути являются ссылкой на отсутствие у держателя бумаги субъективного права требования как такового.

Наряду с этим эмитент может отказать предъявителю ценной бумаги со ссылкой на ее поддельность. Однако, поскольку физически бездокументарную ценную бумагу подделать невозможно, данное основание для возражений может использоваться эмитентом, если он докажет, что появление ценной бумаги в реестре вызвано технической ошибкой или подлогом.

Возражения эмитента, вытекающие из содержания бездокументарной ценной бумаги, могут производиться исходя из данных реестра владельцев ценных бумаг. Если в этих данных нет каких-либо оговорок относительно полноты удостоверяемых ценной бумагой прав, то у эмитента нет оснований выдвигать какие-либо возражения против требований ее добросовестного приобретателя. Вместе с тем на практике включение таких оговорок в реестр распространения не получило.

Возражения эмитента бездокументарных ценных бумаг против требований их владельца со ссылкой на их личные отношения могут относиться к денежным обязательствам эмитента по выплате дивидендов по акциям, купона или номинала по облигациям, возмещения по инвестиционным паям. В этих случаях эмитент имеет право отказаться производить выплату владельцу ценной бумаги в части имеющихся у последнего встречных денежных обязательств перед эмитентом. Вместе с тем у эмитента отпадает такая возможность, если ценная бумага была продана добросовестному приобретателю, который получает ее "очищенной" от возражений должника, касающихся его личных отношений с предыдущим владельцем ценной бумаги. Здесь становится очевидным преимущество положения, в котором находится держатель денежного права требования, инкорпорированного в ценной бумаге (в том числе бездокументарной), по сравнению с кредитором по обычному обязательству, поскольку в соответствии со статьей 386 ГК РФ при уступке прав требования должник вправе выдвигать против требования нового кредитора любые возражения, которые он имел против первоначального кредитора, если основания таких возражений возникли к моменту получения уведомления о переходе прав по обязательству к новому кредитору.

Наконец, при наличии у эмитента доказательств недобросовестности нового владельца ценной бумаги он имеет право выдвигать этому новому владельцу все возражения, которые он имел в отношении требований предыдущего владельца ценной бумаги. В статье 145 ГК РФ выделяется сразу несколько признаков такой недобросовестности:

а) если в момент приобретения ценной бумаги ее новый владелец знал или должен был знать об отсутствии основания возникновения прав, удостоверенных ценной бумагой (прав из бумаги), в том числе о недействительности такого основания;

б) если в момент приобретения ценной бумаги ее новый владелец знал или должен был знать об отсутствии прав предшествующих владельцев ценной бумаги (прав на бумагу), в том числе о недействительности оснований их возникновения;

в) если новый владелец ценной бумаги не является ее добросовестным приобретателем.

Что касается первого основания, то в данном случае речь идет об отсутствии самих имущественных прав, инкорпорированных в бездокументарную ценную бумагу. Эти права могут отсутствовать вовсе, например, не будучи выпущенными эмитентом, либо отсутствовать у конкретного лица, которое произвело их неправомерное отчуждение. При этом вторая из указанных ситуаций скорее связана с отсутствием у отчуждателя прав на ценную бумагу и подпадает под следующий случай неправомерного отчуждения, описанный в данной части статьи (пункт "б" выше). Поэтому формально о применении основания, указанного в пункте "а", можно говорить только в тех случаях, когда производится отчуждение бездокументарной ценной бумаги несуществующего выпуска, никогда не эмитировавшейся якобы обязанным по ней лицом, например не выпускавшейся облигации. Однако и здесь имеются сложности с нахождением самих условий, при которых данное положение подлежит применению. Во-первых, чрезвычайно сложно обосновать, что новый владелец не знал и не должен был знать об отсутствии ценной бумаги, ознакомившись с реестром (что является непременным условием добросовестности приобретателя бездокументарной ценной бумаги). Во-вторых, скорее в этом случае стоит говорить о подделке ценной бумаги, понимая всю условность применения данного термина применительно к нематериальному объекту права. Это, в свою очередь, означает применение к указанной ситуации другого ограничения принципа публичной достоверности, который указан в пункте 3 ст. 145 ГК РФ. Таким образом, применимость ограничения публичной достоверности, указанного в пункте "а" выше, к бездокументарным ценным бумагам вызывает существенные сомнения.

Перечисленные далее в пункте 1 ст. 145 ГК РФ случаи ограничения публичной достоверности (указанные как в пункте "б" так и в пункте "в" выше) характеризуют недобросовестность приобретателя имущества. Вместе с тем формальное разграничение этих случаев, в частности прямое указание на недобросовестность любого владельца ценной бумаги, позволяет сделать вывод о том, что данная статья отказывает в применении публичной достоверности не только тому владельцу ценной бумаги, который являлся недобросовестным к моменту ее приобретения, но и тому, который стал недобросовестным впоследствии, узнав о неправомерности своего приобретения, хотя бы и не знал о неправомочности отчуждателя в момент приобретения ценной бумаги. Это, в свою очередь, позволяет говорить о возможности отказа в удовлетворении требований по ценной бумаге любому ее незаконному приобретателю, если должник по ценной бумаге сошлется при этом на неправомочность владения ею со стороны предъявителя, поскольку после получения такого возражения от должника, в том числе не подтвержденного решением суда, владелец ценной бумаги перестанет считаться добросовестным приобретателем, поскольку уже будет знать о своей возможной неуправомоченности.

Принцип публичной достоверности дает эмитенту возможность исключить риск повторного исполнения по бездокументарной ценной бумаге, если он уже выполнил свои обязательства перед ее обладателем, отмеченным в реестре. Согласно статье 29 Закона о ценных бумагах, в случае, если данные о новом владельце ценной бумаги не были сообщены держателю реестра или номинальному держателю ценной бумаги к моменту закрытия реестра для исполнения обязательств эмитента, составляющих ценную бумагу (голосование, получение дохода и другие), исполнение обязательств по отношению к владельцу, зарегистрированному в реестре в момент его закрытия, признается надлежащим. Как указывал М.М. Агарков, "формальным субъектом права по ценной бумаге всегда является ее надлежащим образом легитимированный держатель. Материальным субъектом является собственник бумаги... Должник по бумаге, учинив исполнение формальному кредитору, освобождает себя от своей обязанности и не несет ответственности, если формальный кредитор не был собственником бумаги или не был управомочен последним на осуществление выраженных в ней прав..." <135>. Как справедливо отмечается в современной литературе, эти положения применимы и к бездокументарным ценным бумагам <136>. Публичная достоверность реестра позволяет рассматривать указанных в нем обладателей бездокументарных ценных бумаг как лиц, исполнение которым, согласно статье 312 ГК РФ, прекращает обязательства эмитента по ценным бумагам.

--------------------------------

<135> Агарков М.М. Основы банковского права: Курс лекций. Учение о ценных бумагах: Научное исследование. М.: БЕК, 1994. С. 241.

<136> Маковская А.А. Правовые последствия виндикации акций (Комментарий Постановления Президиума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации от 5 сентября 2006 г. N 4375/06) // Вестник гражданского права. 2007. N 1.

Правовое значение принципа публичной достоверности тесно связано с категорией добросовестного приобретения имущества. Ознакомление с данными реестра - необходимое условие добросовестности приобретателя бездокументарных ценных бумаг. Поскольку все ценные бумаги, выпущенные в бездокументарной форме, учитываются в реестре эмитента или регистре депозитария, постольку ясно, что приобретатель, не запросивший выписку из реестра (регистра) и не удостоверившийся в том, что на счете отчуждателя имеются реализуемые ценные бумаги, не может считаться добросовестным. Однако свойство публичной достоверности имеет в данном случае еще одно важное правовое значение. Потенциальный приобретатель может довериться данным реестра и при подтверждении реестром прав отчуждателя считаться добросовестным. Если у него нет фактических данных или разумных оснований подозревать отчуждателя в неуправомоченности, он может ограничиться обозрением реестра и не проводить никаких дополнительных проверок. Данные реестра владельцев ценных бумаг будут являться достаточным подтверждением наличия у отчуждателя бездокументарных ценных бумаг необходимого титула. Таким образом, публичная достоверность реестра обеспечивает презумпцию добросовестности приобретателя бездокументарных ценных бумаг.

Публичная достоверность - это своеобразная "льгота", которая защищает эмитента и приобретателя бездокументарных ценных бумаг от отрицательных последствий, связанных с несоответствием данных реестра фактической действительности. То, что может нанести ущерб, в том числе в связи с неожиданными возражениями со стороны должника, повторным исполнением в пользу реального кредитора, истребованием ценных бумаг по иску собственника, в данном случае не представляет угрозы, поскольку закон разрешает ссылаться на данные реестра как на действительные, даже если фактически они таковыми не являются. Однако принцип публичной достоверности действует только в отношении добросовестных участников гражданского оборота. Если при приобретении бездокументарных ценных бумаг приобретатель действовал с целью исключить возражения эмитента, которые эмитент имел против первоначального владельца ценных бумаг, принцип публичной достоверности не применяется. В этом случае эмитент сохраняет право предъявления всех возражений, которые он имел против предыдущего владельца, даже если они основаны на его личных отношениях с ним. Вместе с тем принцип добросовестности является необходимым условием для применения публичной достоверности также в отношении должника по ценной бумаге. Как указано в пункте 2 статьи 144 ГК РФ, если ответственное за исполнение по документарной ценной бумаге лицо знало, что владелец ценной бумаги, которому произведено исполнение, не является надлежащим обладателем права на ценную бумагу, оно обязано возместить убытки, причиненные обладателю права на ценную бумагу. Поэтому если при исполнении своих обязательств по ценным бумагам, например при выплате дивидендов, эмитент знал, что производит исполнение ненадлежащему лицу, то есть лицу, которое получило бездокументарные ценные бумаги незаконно, а собственником бездокументарных ценных бумаг является другое лицо, данное исполнение признается ненадлежащим и эмитент не освобождается от обязанностей перед собственником бездокументарных ценных бумаг <137>.

--------------------------------

<137> Маковская А.А. Правовые последствия виндикации акций (Комментарий Постановления Президиума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации от 5 сентября 2006 г. N 4375/06) // Вестник гражданского права. 2007. N 1.

Оформление передачи прав на бездокументарные

ценные бумаги (трансферт)

Согласно пункту 3 статьи 149 ГК РФ распоряжение, в том числе передача, залог, обременение другими способами бездокументарных ценных бумаг, а также ограничения распоряжения ими могут осуществляться только посредством обращения к лицу, осуществляющему учет прав на бездокументарные ценные бумаги, для внесения соответствующих записей. Для передачи прав на бездокументарные ценные бумаги лицо, осуществляющее их отчуждение, направляет эмитенту (регистратору, депозитарию) передаточное распоряжение (поручение), а эмитент (регистратор, депозитарий) вносит в ведущийся им реестр <138> соответствующую запись. С этого момента права на бездокументарные ценные бумаги считаются перешедшими к приобретателю.

--------------------------------

<138> Здесь и далее, если не оговорено иное, при упоминании реестра владельцев бездокументарных ценных бумаг, который ведет эмитент или регистратор, имеется в виду также регистр ценных бумаг, который ведет депозитарий.

Такой способ передачи прав именуется трансфертом и был известен еще дореволюционному российскому законодательству. Однако в течение длительного времени вопрос о его правовой природе остается дискуссионным. В работах советских и дореволюционных юристов можно встретить лишь краткие очерки о трансферте ценных бумаг <139>. При этом по понятным причинам они имеют отношение только к обычным, документарным именным ценным бумагам. Что касается современной юридической литературы, то в ней исследованию трансферта бездокументарных ценных бумаг уделено недостаточно внимания <140>.

--------------------------------

<139> См., например: Милютин А.Д. Трансферт как способ передачи прав по именным вкладным билетам и обязательствам государственных займов // Вестник гражданского права. 1916. N 4; Барац С.М. Техника обращения именных процентных бумаг. СПб., 1913 // Информационно-правовая система "Гарант".

<140> Краткий научно-правовой анализ трансферта бездокументарных ценных бумаг можно найти на страницах монографий В.А. Белова (см., например: Белов В.А. Сингулярное правопреемство в обязательстве. М., 2007. Глава 3, параграф 4 // Информационно-правовая система "Гарант"), Д.И. Степанова (Степанов Д.И. Защита прав владельца ценных бумаг, учитываемых записью на счете. М.: Статут, 2004. С. 27 и далее). Также можно отметить диссертацию И.А. Фроловой (Правовое регулирование перехода прав на бездокументарные ценные бумаги: Автореферат на соискание ученой степени кандидата юридических наук. М., 2006), а также статью Р.С. Бевзенко (Иски об оспаривании перехода права на именные ценные бумаги (теория и судебно-арбитражная практика // Иски и судебные решения: Сборник статей / Под ред. М.А. Рожковой. М.: Статут, 2009).

В действующем российском законодательстве понятие трансферта не закреплено, в связи с чем данную дефиницию следует искать в юридической литературе. По мнению М.М. Агаркова, трансферт представляет собой формальность, необходимую для того, чтобы приобретатель бумаги мог быть легитимирован в отношении акционерного общества <141>. В.А. Белов, в свою очередь, отмечает, что трансферт представляет собой перевод прав по записям обязанного лица, производящийся на основании заявления отчуждателя, без оформления соглашения о цессии в письменной форме <142>. Большинство исследователей сходятся в том, что трансферт по своей сути является способом передачи прав из именных ценных бумаг, который осуществляется отчуждателем в пользу приобретателя <143>. То есть трансферт имеет место только тогда, когда есть отчуждатель, который передает права на именные ценные бумаги, приобретатель, который эти права получает, а также акт передачи прав. Как следствие, в тех случаях, когда имеет место переход прав на ценные бумаги в силу универсального правопреемства, на основании судебного решения или иным образом, без лежащей в основании перехода сделки, трансферт отсутствует. В этом случае в силу соответствующих правовых норм совершается только реестровая запись о переходе прав на ценные бумаги, которая сама по себе не является ни трансфертом, ни сделкой. В соответствии с этим действующее российское законодательство связывает совершение трансферта только с подачей передаточного распоряжения (если реестр ведет эмитент или регистратор) или поручения (если права на ценные бумаги учитываются депозитарием). В остальных случаях для совершения реестровых записей требуется представление других документов <144>.

--------------------------------

<141> Агарков М.М. Основы банковского права: Курс лекций. Учение о ценных бумагах: Научное исследование. М.: БЕК, 1994. С. 196.

<142> Белов В.А. Ценные бумаги в российском гражданском праве. М.: ЮрИнфоР, 1996. С. 87.

<143> См., например: Решетина Е.Н. Правовая природа корпоративных эмиссионных ценных бумаг. М.: Городец, 2005. С. 61 - 63; Степанов Д.И. Вопросы теории и практики эмиссионных ценных бумаг // Хозяйство и право. 2002. N 4.

<144> См.: п. 7.3 Положения о ведении реестра и п. 5.2 Положения о депозитарной деятельности.

Таким образом, трансферт бездокументарных ценных бумаг представляет собой передачу прав на бездокументарные ценные бумаги, которая совершается отчуждателем в пользу приобретателя в силу гражданско-правовой сделки. Из этого понимания трансферта мы будем исходить в дальнейшем.

В соответствии с позицией, в свое время представленной во французской юридической литературе, трансферт определялся как одна из форм делегации <145>. Действующему российскому законодательству правовая категория делегации не известна. Поэтому, чтобы разобраться в обоснованности рассмотрения трансферта в качестве делегации, попытаемся более детально рассмотреть существо этого способа передачи прав. Под делегацией следует понимать юридическую операцию, в силу которой одно лицо (делегат) принимает на себя обязательство в отношении другого лица (делегатария) по предложению третьего лица (делеганта). Таким образом, структурно делегация распадается на две части: 1) предложение делеганта, адресованное делегату, произвести исполнение обязательства в пользу делегатария; 2) обещание делегата, адресованное делегатарию, произвести исполнение обязательства за делеганта.

--------------------------------

<145> Анализ этой точки зрения см.: Агарков М.М. Основы банковского права: Курс лекций. Учение о ценных бумагах: Научное исследование. М.: БЕК, 1994. С. 300 - 310.

В схеме эта конструкция может быть представлена следующим образом (рис. 5):

┌─────────────────────────────────────────────────────────────────────────┐

│ Предложение об исполнении в пользу делегатария │

│ ┌───────────────────────────────────────────────────────────┐ │

│ ┌─────┴──────┐ ┌───────────────────┐ │ │

│ │ Делегант │ │ Делегатарий │ │ │

│ │ │ │ │<─────────────────────┐ │ │

│ └────────┬───┘ └─┬─────────────────┘ │ │ │

│ /│\ │ Делегационное │ │ │

│ │ \│/ обещание │\│/ │

│ ┌───┴─────────────┴──┐ ────────────────────────>┌──────────┴─┴┐ │

│ │ Делегатарий │ Право требования │ Делегат │ │

│ │ │<─────────────────────────┤ │ │

│ └────────────────────┘ Юр. обязанность └─────────────┘ │

└─────────────────────────────────────────────────────────────────────────┘

Принято различать так называемую активную и пассивную формы делегации. Как отмечает В.А. Белов, разница между ними состоит в том, что "в делегации активной место кредитора (делегатария) занимает новое лицо, не участвовавшее в прежнем обязательстве, в то время как в делегации пассивной делегатарием остается лицо, бывшее кредитором прекращенного делегацией обязательства" <146>. Таким образом, если в рамках активной делегации делегат исполняет то же самое обязательство, которое имел перед делегантом, но только делегатарию, то в рамках пассивной делегации делегат принимает на себя обязательство, которое прежде перед делегатарием нес делегант.

--------------------------------

<146> Белов В.А. Сингулярное правопреемство в обязательстве. М., 2007. Глава 1, параграф 3 // Информационно-правовая система "Гарант".

В соответствии с рассматриваемой теорией применительно к трансферту эмитент ценной бумаги должен признаваться делегатом, отчуждатель - делегантом, а приобретатель - делегатарием. Каждый из последующих приобретателей (делегатариев), передавая бумагу дальше, в свою очередь, должен рассматриваться в качестве делеганта. Эмитент бумаги, выпустив ее, тем самым авансом акцептует в качестве своих кредиторов всех последующих приобретателей (делегатариев), а передача бумаги, таким образом, сводится к ряду следующих друг за другом делегаций, заранее акцептованных эмитентом" <147>.

--------------------------------

<147> Агарков М.М. Основы банковского права: Курс лекций. Учение о ценных бумагах: Научное исследование. М.: БЕК, 1994. С. 308.

При рассмотрении передачи бездокументарных ценных бумаг следует различать как минимум два типа правовых отношений: 1) правоотношения между отчуждателем и приобретателем бездокументарных ценных бумаг; 2) правоотношения между эмитентом (депозитарием) и обладателем бездокументарных ценных бумаг. После совершения трансферта между эмитентом (депозитарием) и приобретателем бездокументарных ценных бумаг складываются такие же правоотношения, которые существовали ранее между эмитентом (регистратором, депозитарием) и отчуждателем ценных бумаг. Следовательно, если рассматривать трансферт как делегацию, следует сделать вывод, что он относится к ее активной форме, при которой делегат (эмитент, депозитарий) исполняет в пользу делегатария (приобретателя ценных бумаг) обязательство, которое прежде имел перед делегантом (отчуждателем бездокументарных ценных бумаг).

Однако имеются ли основания рассматривать трансферт как делегацию, исходя из норм действующего российского законодательства? Такая квалификация вызывает определенные сомнения.

Во-первых, при трансферте отсутствует делегационное обещание. При этом указание, которое делает делегант, для делегата необязательно. Н.О. Нерсесов отмечал, что "одно из самых важных неудобств... делегации заключалось в необходимом согласии должника" <148>. В случае с трансфертом эмитент (депозитарий) никаких обещаний приобретателю ценных бумаг не делает. Более того, он даже не имеет права по собственному усмотрению решать вопрос, внести или не внести запись в реестр владельцев ценных бумаг, то есть дать или не дать предполагаемое делегационное обещание. В силу положений закона он обязан совершить реестровую запись и тем самым принять на себя обязательства перед приобретателем ценных бумаг. Как отмечал М.М. Агарков, обязанное лицо не может отказать приобретателю именной ценной бумаги (акции, квитанции товарного склада) в учинении трансферта <149>. Поэтому при трансферте отсутствует делегационное обещание, являющееся обязательным элементом делегации.

--------------------------------

<148> Нерсесов Н.О. О бумагах на предъявителя с точки зрения гражданского права. М.: Университетская типография, 1889.

<149> Агарков М.М. Основы банковского права: Курс лекций. Учение о ценных бумагах: Научное исследование. М.: БЕК, 1994. С. 300 - 310.

Во-вторых, в отличие от делегационного обещания, акт совершения записи в реестре владельцев ценных бумаг не является сделкой. Принимая от делеганта соответствующее предложение и направляя делегатарию делегационное обещание, делегат, действуя по своей воле и, как правило, в своем интересе, создает для себя, а также для других участников делегации определенные права и обязанности. Так, делегационное обещание влечет за собой возникновение права требования у делегатария к делегату и обязанности делегата по отношению к делегатарию. Поэтому по своей правовой природе действия делегата по направлению делегационного обещания являются сделкой. Эта позиция поддерживается и в юридической литературе <150>. В отличие от делегационного обещания, совершение записи в реестре владельцев ценных бумаг сделкой не является. Совершая такую запись, эмитент выполняет чисто технические действия и, как уже отмечалось, не может по своей воле/в своем интересе отказаться от ее совершения <151>.

--------------------------------

<150> См., например: Белов В.А. Сингулярное правопреемство в обязательстве. М., 2007. Глава 1, параграф 3 // Информационно-правовая система "Гарант".

<151> В соответствии с этим в судебно-арбитражной практике отрицается возможность признания недействительными записей в реестрах акционеров по правилам о признании недействительными сделок. См., например: Постановление ФАС ЗСО от 26.02.2004 N Ф04/962-175/А03-2004.

Наконец, в-третьих, действующему законодательству Российской Федерации институт делегации фактически не известен. В свою очередь, сравнение трансферта бездокументарных ценных бумаг, института, детально регламентированного законом, с делегацией, способом уступки прав, признаки которого выделяются лишь в литературе, причем большей частью в дореволюционной, вызывает определенные сомнения.

Таким образом, в настоящее время для признания трансферта в качестве одной из форм делегации отсутствуют достаточные теоретические и правовые основания.

По мнению некоторых исследователей <152>, трансферт представляет собой договор в пользу третьего лица. Если адаптировать эту точку зрения применительно к трансферту бездокументарных ценных бумаг, то в качестве сторон договора в пользу третьего лица должны рассматриваться отчуждатель и эмитент (регистратор, депозитарий), а в качестве третьего лица - приобретатель бездокументарных ценных бумаг. После направления отчуждателем передаточного распоряжения (поручения) у эмитента (регистратора, депозитария) возникает обязанность зачислить на счет приобретателя соответствующее количество бездокументарных ценных бумаг. Указанная обязанность в данном случае рассматривается как обязанность эмитента (регистратора, депозитария) перед отчуждателем, исполнение которой осуществляется в пользу третьего лица - приобретателя ценных бумаг.

--------------------------------

<152> Как отмечал М.М. Агарков, "с точки зрения Julliot'а трансферт представляет собой договор в пользу третьего лица". См.: Агарков М.М. Основы банковского права: Курс лекций. Учение о ценных бумагах: Научное исследование. М.: БЕК, 1994. С. 300 - 310.

Объяснение правовой природы отношений между отчуждателем, эмитентом (регистратором, депозитарием) и приобретателем бездокументарных ценных бумаг с помощью конструкции договора в пользу третьего лица имеет свои основания. Это видно при анализе некоторых признаков указанного договора. Так, в соответствии с пунктом 1 статьи 430 ГК РФ третье лицо имеет право требовать от должника исполнения обязательства. В случае передачи бездокументарных ценных бумаг отчуждателем в пользу приобретателя у последнего возникает право требовать от эмитента (регистратора, депозитария) внесения в реестр соответствующей записи. Соответственно, в случае уклонения эмитента (регистратора, депозитария) от перевода ценных бумаг на счет приобретателя, последний может требовать это через суд, о чем теперь прямо говорится в пункте 6 статьи 149.2 ГК РФ. Кроме того, согласно пункту 3 статьи 430 ГК РФ должник в договоре вправе выдвигать против требования третьего лица возражения, которые он мог бы выдвинуть против кредитора. В случае предъявления приобретателем бездокументарных ценных бумаг (третьим лицом) требований к эмитенту (регистратору, депозитарию) о совершении реестровой записи, последний не теряет своих прав возражать, в том числе ссылаясь на неправомерность внесения записи. Он может отказать во внесении записи, если со стороны приобретателя будут представлены не все документы либо если количество ценных бумаг, учитываемых на счете отчуждателя, будет недостаточно для зачисления на счет третьего лица. Иное решение этого вопроса позволяло бы приобретателю требовать от эмитента (регистратора, депозитария) совершения записи в нарушение установленных правил.

Тем не менее по своей правовой природе трансферт существенно отличается от договора в пользу третьего лица. Если в рамках трансферта, совершаемого эмитентом (регистратором), бездокументарные ценные бумаги переводятся приобретателю, которому уже открыт лицевой счет, эмитент (регистратор) осуществляет трансферт (то есть "исполняет договор в пользу третьего лица"), не запрашивая у приобретателя никакого согласия, то есть не дожидаясь предусмотренного в статье 430 ГК РФ выражения намерения со стороны третьего лица (то есть приобретателя). Если же для зачисления ценных бумаг приобретатель еще только должен открыть лицевой счет <153>, то, как следует из вышеизложенного <154>, приобретатель бездокументарных ценных бумаг, вступая в учетные правоотношения, заключает с эмитентом договор. Поэтому право требовать от регистратора внесения записи о переходе права собственности на бездокументарные ценные бумаги возникает у приобретателя не с момента выражения им какого-либо намерения, а только после заключения данного договора. В свою очередь, исходя из смысла статьи 430 ГК РФ, выражение намерения, с которым связывается приобретение третьим лицом прав из договора в пользу третьего лица, по своей природе является односторонней сделкой.

--------------------------------

<153> В соответствии с п. 7.1 Положения о ведении реестра регистратор не вправе принимать передаточное (залоговое) распоряжение в случае непредоставления документов, необходимых для открытия лицевого счета.

<154> Выше было обосновано, что при приобретении бездокументарных ценных бумаг между инвестором и эмитентом возникают договорные отношения.

Также о несостоятельности рассмотрения трансферта, совершаемого регистратором, в качестве договора в пользу третьего лица свидетельствует то, что при переводе бездокументарных ценных бумаг на счет номинального держателя эмитент (регистратор) вообще не взаимодействует с приобретателем. Считать же третьим лицом, в интересах которого отчуждатель совершает трансферт, самого номинального держателя, перед которым первый не несет никаких юридических обязательств <155>, было бы совершенно неоправданной натяжкой.

--------------------------------

<155> Поскольку другой стороной сделки является приобретатель бездокументарных ценных бумаг.

В случае, если права на ценные бумаги учитываются депозитарием, трансферт бездокументарных ценных бумаг также не может рассматриваться в качестве договора в пользу третьего лица. Здесь актуальны все те замечания, которые были сделаны применительно к ситуации с эмитентом и регистратором. Если бездокументарные ценные бумаги переводятся приобретателю, который уже имеет счет депо у депозитария, последний осуществляет трансферт независимо от согласия приобретателя. Если для зачисления ценных бумаг приобретатель еще только должен открыть у депозитария счет, то эти действия по открытию счета осуществляются в рамках депозитарного договора, заключенного депозитарием с приобретателем ценных бумаг, и по своей сути не являются односторонним выражением намерения со стороны третьего лица. Также важно отметить следующее. Согласно пункту 2 статьи 430 ГК РФ, если иное не предусмотрено законом, иными правовыми актами или договором, с момента выражения третьим лицом должнику намерения воспользоваться своим правом по договору стороны не могут расторгать или изменять заключенный ими договор без согласия третьего лица. В свою очередь, действующее законодательство не запрещает депоненту, давшему поручение на списание бездокументарных ценных бумаг на счет приобретателя, отозвать поручение, пока оно не исполнено <156>, и тем самым расторгнуть договор трансферта без согласия приобретателя.

--------------------------------

<156> В правилах депозитариев специально оговаривается такое положение (см., например: Условия осуществления депозитарной деятельности ЗАО "Промсвязьбанк". URL: http:// http://www.psbank.ru/~/media/Files/Personal/Wealth/Depository/usloviyaodd.ashx [12.03.2014].

Широкое распространение получила точка зрения, в соответствии с которой трансферт рассматривается в качестве одной из форм цессии. Так, А.В. Власова указывает, что "права акционера, не владеющего акцией-документом, передаются по правилам уступки обязательственных прав, то есть в порядке цессии" <157>. Такой же позиции придерживается А.В. Майфат. По его мнению, "трансферт - это один из способов исполнения сделки, лежащей в основании цессии, и выбор такого способа обусловлен спецификой передаваемого права, точнее - формой его удостоверения" <158>. Вместе с тем в свое время М.М. Агарков отмечал, что "советское законодательство не знает каких-либо положений, которые бы служили основанием для распространения на трансферт по заявлению отчуждателя положений, установленных в ГК для цессии" <159>. Встречается такая позиция и в современной литературе <160>.

--------------------------------

<157> Власова А.В. Способ передачи именных акций // Очерки по торговому праву: Сб. научн. тр. / Под ред. Е.А. Крашенинникова. Вып. 5. Ярославль, 1998. С. 80.

<158> Майфат А.В. Правовые конструкции инвестирования: Монография. М., 2006. Глава 4, параграф 5.2 // Информационно-правовая система "КонсультантПлюс".

<159> Агарков М.М. Основы банковского права: Курс лекций. Учение о ценных бумагах: Научное исследование. М.: БЕК, 1994. С. 315.

<160> См., например: Мурзин Д.В. Переворот в обороте ценных бумаг // ЭЖ-Юрист. 2005. N 30; Степанов Д.И. Вопросы теории и практики эмиссионных ценных бумаг // Хозяйство и право. 2002. N 4.

Согласно пункту 2 статьи 149.2 ГК РФ права по бездокументарной ценной бумаге переходят к приобретателю с момента внесения лицом, осуществляющим учет прав, соответствующей записи по счету приобретателя. До совершения данной реестровой записи права на ценные бумаги не считаются перешедшими. В свою очередь, в соответствии с пунктом 2 статьи 382 ГК РФ по общему правилу для уступки имущественных прав в порядке цессии согласие должника не требуется. По обыкновению должник лишь уведомляется о состоявшейся уступке. Не связывается с уведомлением и момент уступки обязательственных прав. По справедливому мнению ряда исследователей <161>, а также в соответствии с устоявшейся судебно-арбитражной практикой <162> уступка прав требования считается состоявшейся с момента заключения соответствующего договора. Таким образом, по общему правилу переход прав в порядке цессии совершается безотносительно получения согласия или уведомления должника и в этом отличается от трансферта.

--------------------------------

<161> Новоселова Л.А. Сделки уступки права (требования) в коммерческой практике. Факторинг. М.: Статут, 2003. С. 153.

<162> См., например: Определение Верховного Суда РФ N 14-В05-17 от 08.11.2005, Постановления ФАС ДО от 11.07.2003 N Ф03-А73/03-1/1493, ФАС ЗСО от 29.04.2004 N Ф04/2242-472/А46-2004 по делу N 5-150/3, ФАС МО от 05.12.2005 N КГ-А40/12032-05.

Вместе с тем, согласно пункту 2 статьи 382 ГК РФ, для уступки прав в порядке цессии законом или договором может предусматриваться необходимость получения согласия должника. Так, в соответствии с пунктом 2 статьи 388 ГК РФ только с согласия должника может быть заменен кредитор в обязательстве, в котором личность кредитора имеет существенное значение для должника. В таких случаях согласие должника является условием уступки. Является ли выполнение трансферта эмитентом (регистратором, депозитарием) одной из форм выражения такого согласия, а положения пункта 2 статьи 149.2 ГК РФ, соответственно, одним из исключений, предусмотренных пунктом 2 статьи 382 ГК РФ? Как представляется, на этот вопрос должен быть дан отрицательный ответ.

Во-первых, обязательство эмитента (депозитария) по отношению к обладателю бездокументарных ценных бумаг не является личным. Акционерное общество - одна из форм концентрации капитала, предназначенная для объединения неопределенного круга лиц. Обращение акций или опционов акционерного общества происходит независимо от его воли и не может быть ограничено, в том числе его уставными документами. Наделение акционерного общества правом произвольно определять, кто будет акционером, было бы совершенно необоснованным ограничением инвестиционной активности на любом фондовом рынке. Не имеет существенного значения личность кредитора и в случае выпуска облигаций, удостоверяющих денежные требования. Поэтому купля-продажа облигаций совершается без согласия эмитента.

Во-вторых, как уже было указано выше, при предъявлении всех предусмотренных законом документов эмитент (регистратор, депозитарий) обязан внести в реестр запись о переходе прав на ценные бумаги. Он не имеет свободы усмотрения при решении вопроса о том, дать или не дать согласие на передачу бездокументарных ценных бумаг. В случаях, предусмотренных законом, он обязан внести реестровую запись. Следовательно, реестровая запись сама по себе не является формой выражения согласия должника, а положения статьи 29 Закона о ценных бумагах, соответственно, не являются одним из исключений, предусмотренных пунктом 2 статьи 382 ГК РФ.

Относительно точки зрения о рассмотрении трансферта в качестве цессии необходимо также отметить, что в соответствии со статьей 386 ГК РФ при уступке прав требования должник вправе выдвигать против требований нового кредитора возражения, которые он имел против первоначального кредитора. Что касается трансферта, то после того, как он совершен, права приобретателя бездокументарных ценных бумаг "очищаются" от возражений эмитента, которые были основаны на его личных отношениях с отчуждателем. Это является одним из свойств принципа публичной достоверности, о котором говорилось выше. В свое время на это обращалось внимание и регуляторами фондового рынка. Так, в пункте 11 совместного Доклада ЦБ РФ, Министерства финансов РФ и ФКЦБ РФ, посвященного регулированию рынка ценных бумаг, было указано, что "инструментарий традиционного обязательственного права не подходит (для бездокументарных ценных бумаг. - Прим. А.Н.) с точки зрения концепции уступки требования (цессии), которая допускает право должника предъявлять новому кредитору возражения, основанные на его отношениях со старым кредитором, что полностью исключает концепцию легитимации по ценным бумагам (когда, например, запись в реестре кредиторов по ценным бумагам должна давать "очищающее" значение для нового приобретателя)" <163>.

--------------------------------

<163> Доклад о концептуальных подходах к месту и роли депозитарной деятельности на современном рынке ценных бумаг, утвержден Приказом ЦБ РФ N 01-04/804, ФКЦБ РФ N ДВ-4117, Минфином России N 05-01-01 01.07.1997.

Таким образом, по целому ряду признаков трансферт отличается и от делегации, и от договора в пользу третьего лица, и от уступки обязательственных прав в порядке цессии. Исходя из действующего законодательства, трансферт бездокументарных ценных бумаг следует рассматривать в качестве самостоятельного способа передачи имущественных прав. Рассмотрим его правовую природу.

Прежде всего, трансферт бездокументарных ценных бумаг является сделкой. Во-первых, это волевой акт. Его инициация осуществляется по воле отчуждателя бездокументарных ценных бумаг, который направляет эмитенту (регистратору, депозитарию) передаточное распоряжение (поручение). Во-вторых, трансферт - бесспорно, акт правомерный. В-третьих, трансферт направлен на установление, изменение и прекращение гражданских прав и обязанностей: с момента его совершения отчуждатель утрачивает, а приобретатель получает права собственности на бездокументарные ценные бумаги. Кроме того, после совершения трансферта отчуждатель перестает нести обязанности по передаче бездокументарных ценных бумаг, которые вытекают из соответствующего договора, лежащего в основании трансферта, а приобретатель, соответственно, теряет право их требовать. Наконец, в-четвертых, трансферт порождает гражданские правоотношения, поскольку именно гражданским законодательством определяются основные правовые последствия, которые наступают в результате его совершения.

Далее. Трансферт бездокументарных ценных бумаг является двухсторонней сделкой, направленной на передачу бездокументарных ценных бумаг. Для передачи прав на бездокументарные ценные бумаги необходимо совершение юридически значимых действий, как со стороны отчуждателя, так и со стороны приобретателя. В этом обнаруживается существенное сходство трансферта с традицией и любым другим актом исполнения договорных обязательств, которые, согласно распространенной в литературе точке зрения, признаются двухсторонними сделками <164>. Так, Б.Л. Хаскельберг указывает, что "передача как двустороннее волеизъявление есть договор" <165>.

--------------------------------

<164> См., например: Генрих Дернбург. Пандекты. Том 2. Вещное право. М., 1905. С. 112; Тузов Д.О. Общие учения теории недействительных сделок и проблемы их восприятия в российской доктрине, законодательстве и судебной практике. Автореф. дис. ... докт. юрид. наук. Томск, 2006. С. 43.

<165> Хаскельберг Б.Л. Об основании и моменте перехода права собственности на движимые вещи по договору // Правоведение. 2000. N 3.

В подтверждение двухстороннего характера трансферта могут быть приведены также следующие соображения. При совершении трансферта отчуждатель должен направить эмитенту (регистратору, депозитарию) передаточное распоряжение (поручение). Однако в соответствии с пунктом 7.1 Положения о ведении реестра регистратор не вправе принимать передаточное распоряжение в случае непредставления документов, необходимых для открытия лицевого счета, а исходя из Положения о депозитарной деятельности зачисление ценных бумаг приобретателю в депозитарии невозможно без открытия счета депо. Следовательно, действия отчуждателя по направлению передаточного распоряжения (поручения) не могут быть совершены до открытия приобретателем соответствующего лицевого счета или заключения им депозитарного договора. Действия отчуждателя бездокументарных ценных бумаг, направленные на их передачу, невозможны без действий приобретателя бездокументарных ценных бумаг, направленных на их принятие. При этом в тех случаях, когда к моменту передачи ценных бумаг счет приобретателя в реестре уже открыт, существо отношений сторон не меняется. Даже если приобретатель не знает о зачислении на его счет бездокументарных ценных бумаг, считается, что он совершил действия по принятию исполнения. Здесь можно воспользоваться аргументами С.В. Сарбаша, использованными им применительно к подобной ситуации с поступлением денег на расчетный счет неосведомленного получателя, открытый в банке <166>. В данном случае действия отчуждателя и приобретателя бездокументарных ценных бумаг организованы таким образом, что воля приобретателя на принятие исполнения как бы заранее оторвана от него - приобретатель указал отчуждателю лицевой счет/счет депо, на который следует перевести ценные бумаги. За него их принял соответствующий регистратор или депозитарий. Все это в совокупности и есть принятие исполнения.

--------------------------------

<166> Сарбаш С.В. Исполнение договорного обязательства. М.: Статут, 2005. Глава I, параграф 7.

Таким образом, действия отчуждателя по передаче бездокументарных ценных бумаг и действия приобретателя по их принятию взаимосвязаны и совершенные в отдельности не влекут перехода прав на бездокументарные ценные бумаги. Трансферт, заключающийся в действиях отчуждателя по направлению передаточного распоряжения (поручения) и действиях приобретателя по открытию лицевого счета (счета депо), является единым юридическим актом - двухсторонней сделкой.

В последнее время в российской юридической литературе оживились дискуссии относительно так называемых распорядительных сделок <167>. В данном случае под распорядительной сделкой понимается... акт, на основании которого осуществляется переход имущественных прав (вещных, исключительных и обязательственных) от одного лица к другому, совершаемый, как правило, на стадии исполнения лежащего в его основе обязательственного договора" <168>. Представляется, что трансферт является распорядительной сделкой.

--------------------------------

<167> См., например: Суханов Е.А. О видах сделок в германском и в российском гражданском праве // Вестник гражданского права. 2006. N 2; Бердников В.В. Распорядительная сделка как способ изменения имущественно-правового положения лица // Законодательство. 2002. N 3.

<168> Бекленищева И.В. Понятие гражданско-правового договора (Сравнительно-правовое исследование). Автореферат диссертации на соискание ученой степени кандидата юридических наук. Екатеринбург, 2004. С. 8 - 9.

Во-первых, трансферт всегда совершается во исполнение обязательственной сделки. Более того, он необходим для ее реализации. Лишь совершение трансферта является надлежащим способом исполнения обязательств по передаче бездокументарных ценных бумаг. Во-вторых, как и любая распорядительная сделка, трансферт самостоятелен по отношению к сделке-основанию. Здесь следует отметить, что эта самостоятельность относительна - как будет обосновано ниже, трансферт не является абстрактной сделкой. Однако особый порядок и форма совершения трансферта, вовлеченность третьего лица (эмитента, регистратора или депозитария), разделенность со сделкой-основанием во времени, наконец, особое, отличное от обязательственной сделки-основания, правовое значение <169>, - все это подчеркивает самостоятельный характер трансферта. В-третьих, как и любая другая распорядительная сделка, трансферт является "сделкой доставляющей" <170>, не порождает для сторон сделки, на основании которой он совершается, никаких новых обязательственных прав. Напротив, трансферт направлен на их прекращение - с момента его совершения обязанности отчуждателя, вытекающие из сделки-основания, считаются исполненными, а права приобретателя, соответственно, прекращенными. Как отмечает А.Ю. Зезекало, "с точки зрения правовой природы любое имущественное предоставление, состоящее в передаче субъективного права, представляет собой распорядительную сделку" <171>. Трансферт, бесспорно, является имущественным предоставлением и состоит в передаче прав, зафиксированных в бездокументарной форме. Поэтому трансферт бездокументарных ценных бумаг должен рассматриваться в качестве "транспортной", распорядительной сделки.

--------------------------------

<169> В ряде случаев действующее законодательство связывает наступление тех или иных правовых последствий именно с трансфертом, а не той сделкой, на основании которой он совершается. Так, в случае продажи акций приобретатель получает статус акционера не с момента заключения договора купли-продажи, а с момента совершения приходной записи по лицевому счету в реестре акционеров или по счету депо, т.е. с момента совершения трансферта.

<170> Зом Р. Институции: История и система римского гражданского права. Ч. 2. Система. Вып. 1. Общая часть и вещное право. Сергиев Посад, 1916. С. 68 - 69.

<171> Зезекало А.Ю. Исполнение по ошибке и проблема перехода права собственности // Вещные права: система, содержание, приобретение: Сборник научных трудов в честь проф. Хаскельберга Б.Л. / Под ред. Д.О. Тузова. М.: Статут, 2008.

По мнению В.В. Бердникова <172>, непременным свойством любой распорядительной сделки, в том числе совершаемой по российскому законодательству, является ее абстрактность. Эта позиция не является бесспорной, и в современной отечественной юридической литературе встречается противоположная точка зрения. Так, в статье Б.Л. Хаскельберга указывается, что распорядительная сделка имеет каузальный характер <173>. Эту позицию поддерживает в своей диссертации и Д.О. Тузов <174>. Рассмотрим этот вопрос более подробно.

--------------------------------

<172> Бердников В.В. Распорядительная сделка как способ изменения имущественно-правового положения лица // Законодательство. 2002. N 3.

<173> Хаскельберг Б.Л. Об основании и моменте перехода права собственности на движимые вещи по договору // Правоведение. 2000. N 3.

<174> Тузов Д.О. Общие учения теории недействительных сделок и проблемы их восприятия в российской доктрине, законодательстве и судебной практике. Автореф. дис. ... докт. юрид. наук. Томск, 2006. С. 43.

Согласно Дернбургу, в каузальных сделках осуществление цели относится к существу и к составу сделки <175>. "Пример представляет заем", - указывает ученый. "Заемное обязательство возникает не в силу простого обещания отдать долг... здесь существенна передача валюты займа, которая вызывает обещание уплаты" <176>. В рамках действующего российского законодательства договор займа также имеет каузальный характер. Помимо займа, каузальными являются договор купли-продажи, мены, дарения, аренды и абсолютное большинство других договоров, как предусмотренных, так и не регламентированных действующим российским законодательством. В свою очередь, продолжает немецкий юрист, "абстрактные сделки остаются действительными независимо от осуществления causa" <177>. И в качестве классического примера абстрактного обязательства приводит вексель <178>. На примере векселя, в его сопоставлении с займом, различие абстрактных и каузальных обязательств наиболее заметно: если в случае с займом заемщик освобождается от обязанностей по исполнению требований кредитора, если докажет их неосновательность, то при исполнении вексельного обязательства должник уже не вправе ссылаться на безденежность, которая в силу отвлеченности (абстрактности) вексельного обязательства от основной (хозяйственной) сделки сама по себе не имеет значения.

--------------------------------

<175> Генрих Дернбург. Пандекты. Том 1. Общая часть. М., 1906. С. 260.

<176> Там же.

<177> Там же.

<178> Там же.

Как уже отмечалось, большинство сделок, предусмотренных действующим гражданским законодательством, являются каузальными. Абстрактность тех или иных сделок вытекает из закона и имеет место лишь в незначительном числе случаев. Позволяет ли закон говорить об абстрактности трансферта бездокументарных ценных бумаг? Представляется, что для этого нет достаточных оснований. Если трансферт бездокументарных ценных бумаг рассматривать в качестве абстрактной сделки, то должны быть сделаны следующие допущения. Во-первых, совершение трансферта не должно находиться в зависимости от наличия или действительности сделки-основания трансферта. Во-вторых, отсутствие или недействительность сделки-основания не должны иметь своим непременным следствием недействительность трансферта. На первый взгляд с трансфертом бездокументарных ценных бумаг все обстоит именно так. При принятии передаточного распоряжения эмитент (регистратор) не запрашивает договор, на основании которого совершается реестровая запись <179>. И хотя в самом передаточном распоряжении должна присутствовать ссылка на основную сделку, эмитент (регистратор) не проверяет факт ее реального совершения и не проводит экспертизу ее правовой действительности. Это, безусловно, подчеркивает самостоятельность трансферта по отношению к сделке-основанию. Кроме того, после совершения трансферта ценные бумаги переводятся со счета их предыдущего владельца на счет приобретателя и с этого момента именно приобретатель, в соответствии с законом, признается собственником бездокументарных ценных бумаг. Так, при трансферте бездокументарных акций именно приобретателю выплачиваются дивиденды, именно он голосует на общем собрании акционеров, именно он вправе получать информацию о деятельности общества и осуществлять другие права акционера. Факт отсутствия causa трансферта или признание договора купли-продажи ценных бумаг недействительным сами по себе не влекут автоматического восстановления положения, существовавшего до зачисления бездокументарных ценных бумаг на счет приобретателя. До того момента, пока в реестр не будет внесена корректирующая запись, приобретатель сохраняет статус формального обладателя ценных бумаг, как если бы трансферт был совершен на основании действительной сделки.

--------------------------------

<179> См.: п. 7.3 Положения о ведении реестра.

Таким образом, по своим внешним признакам трансферт, казалось бы, может считаться абстрактной сделкой. Тем не менее при более внимательном рассмотрении это предположение оказывается не верным. Из анализа ситуации, при которой трансферт выполняется на основании недействительной сделки, становится очевидным, что трансферт является каузальной сделкой. Согласно пункту 1 статьи 167 ГК РФ недействительная сделка не влечет юридических последствий, за исключением тех, которые связаны с ее недействительностью, и недействительна с момента ее совершения. В соответствии с Постановлением Конституционного Суда РФ от 21.04.2003 N 6-П, согласно статье 167 ГК РФ, недействительная сделка считается недействительной с момента совершения и не порождает тех юридических последствий, ради которых заключалась, в том числе перехода титула собственника к приобретателю. В свою очередь, Д.О. Тузов справедливо отмечает, что "при недействительности сделки... не происходит предполагавшийся этой сделкой переход права собственности от отчуждателя к приобретателю или такой переход затем считается несостоявшимся "с обратной силой" (при оспоримости)" <180>. Исходя из вышеизложенного, в случае недействительности сделки, являющейся основанием трансферта, права на бездокументарные ценные бумаги не считаются перешедшими к приобретателю, а отчуждатель сохраняет за собой право собственности на них <181>. В связи с этим в судебно-арбитражной практике признаются допустимыми виндикационные иски об истребовании бездокументарных ценных бумаг при их списании на основании недействительных сделок <182>. В этих случаях суды признают статус истцов, со счетов которых списаны бездокументарные ценные бумаги, собственниками утраченного имущества. В свою очередь, даже в тех ситуациях, когда в целях возврата бездокументарных ценных бумаг заявляются иски о применении последствий недействительности сделок, истцы защищают свое право собственности, а заявляемые ими требования, по сути, также имеют виндикационный характер <183>.

--------------------------------

<180> Тузов Д.О. Теория недействительности сделок: опыт российского права в контексте европейской правовой традиции. М.: Статут, 2007. С. 480.

<181> За исключением случаев, когда в соответствии с частью 3 статьи 166 ГК РФ при признании недействительной оспоримой сделки суд решит применить последствия ее недействительности только на будущее время.

<182> См., например: Постановление ФАС МО от 30.10.2006 N КГ-А40/10296-06-1,2 по делу N А40-10680/05-34-105.

<183> См., например: Постановление ФАС СЗО от 22.10.2008 по делу N А56-15812/2007. Развернутая аргументация виндикационного характера требований о применении последствий недействительности сделок в виде возврата утраченного имущества приведена Д.О. Тузовым. См.: Тузов Д.О. Теория недействительности сделок: опыт российского права в контексте европейской правовой традиции. М.: Статут, 2007. С. 490 и далее.

Таким образом, несмотря на формальное списание бездокументарных ценных бумаг при недействительности обязательственной сделки лицо, со счета которого ценные бумаги были списаны, сохраняет за собой статус их собственника и вправе использовать вещно-правовые способы защиты. При недействительности сделки-основания трансферт не переносит право собственности на приобретателя бездокументарных ценных бумаг. В случае признания обязательственной сделки недействительной действие трансферта аннулируется. В этом обнаруживается его полная зависимость от сделки-основания, что не позволяет признавать трансферт абстрактным. Трансферт - это каузальная сделка. Дополнительным подтверждением каузального характера трансферта является статья 149.4 ГК РФ, определяющая последствия истребования бездокументарных ценных бумаг из чужого незаконного владения. В данной статье установлено, что в случае реализации неуправомоченными лицами, формально легитимированными в силу незаконного трансферта, удостоверенного бездокументарными ценными бумагами права на участие в принятии корпоративного решения, правообладатель, незаконно лишившийся ценных бумаг, может оспорить соответствующее решение, нарушающее его права и охраняемые законом интересы, несмотря на то что формально в период принятия решения не являлся владельцем ценных бумаг.

Тем не менее, как уже отмечалось, признание сделки-основания недействительной само по себе не влечет автоматического восстановления положения, существовавшего до момента совершения трансферта. Несмотря на недействительность обязательственной сделки и сохранение за лицом, со счета которого были списаны ценные бумаги, статуса собственника в течение определенного промежутка времени до аннулирования записи в реестре бездокументарные ценные бумаги находятся на счете у незаконного приобретателя <184>. При этом собственник бездокументарных ценных бумаг в течение этого периода не может осуществлять прав по ним, а лицо, которое в действительности прав на ценные бумаги не имеет, напротив, сохраняет все атрибуты формальной легитимации. Чем вызвано такое временное, но очевидное несоответствие? В данном случае имеет место определенная коллизия двух принципов - каузальности трансферта бездокументарных ценных бумаг и публичной достоверности реестра. В силу каузальности трансферта собственником бездокументарных ценных бумаг остается лицо, со счета которого они были неправомерно списаны. В силу публичной достоверности собственником бездокументарных ценных бумаг признается лицо, указанное в реестре. Способом разрешения этого противоречия мог бы быть отказ от одного из вышеуказанных принципов. Однако такой подход являлся бы слишком радикальным и, как думается, принес бы больше вреда, чем пользы. При отказе от принципа каузальности лицо, со счета которого были неправомерно списаны бездокументарные ценные бумаги, теряло бы право собственности на них. Как результат, ни одно из решений общих собраний акционеров, в которых лицо, утратившее акции, не принимало участие (вследствие такой утраты), не могло бы быть оспорено. Вряд ли это соответствовало бы интересам добросовестных инвесторов. Что касается отказа от принципа публичной достоверности, то такое решение, несомненно, противоречило бы целям защиты добросовестных приобретателей бездокументарных ценных бумаг, а также эмитентов, в соответствии с требованиями закона исполняющих свои обязательства перед указанными в реестре владельцами бездокументарных ценных бумаг. Первые (добросовестные приобретатели) были бы вынуждены каждый раз проводить детальную проверку правомочий отчуждателя на распоряжение ценными бумагами, вторые (эмитенты) находились бы под постоянным риском исполнения своих обязательств, в том числе по выплате дивидендов ненадлежащему лицу.

--------------------------------

<184> Как отмечает А.А. Маковская, в ряде случаев этот период времени может длиться несколько лет. См.: Маковская А.А. Правовые последствия виндикации акций (Комментарий Постановления Президиума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации от 5 сентября 2006 г. N 4375/06) // Вестник гражданского права. 2007. N 1.

Представляется, что наиболее разумное решение этой проблемы находится не в плоскости отказа от тех или иных принципов регулирования бездокументарных ценных бумаг, а в использовании закрепленных в действующем законодательстве правовых инструментов, в том числе обеспечительных мер, применяемых в арбитражном процессе. Арест бездокументарных ценных бумаг, ограничение незаконного приобретателя акций в праве голосовать, а также получать по ним доход являются эффективными средствами защиты интересов собственника бездокументарных ценных бумаг до момента их возврата на его счет. Кроме того, введенные в главу 7 ГК РФ правила оспаривания корпоративных решений, принятых в период незаконного владения акциями, во многом облегчили защиту интересов собственника, незаконно лишившегося своих ценных бумаг, поэтому нет необходимости подвергать систему оборота бездокументарных ценных бумаг коренным изменениям, если собственник утраченных бумаг может воспользоваться судебной защитой своих прав. При этом, с одной стороны, трансферт сохранит свойство каузальности, что позволит рассматривать лицо, со счета которого ценные бумаги были неосновательно списаны, в качестве их собственника и даст ему возможность оспаривать принятые без него решения общего собрания. С другой стороны, данные реестра останутся публично достоверными, что позволит обеспечить интересы добросовестных участников рынка ценных бумаг.

Исследование правовой природы трансферта бездокументарных ценных бумаг неразрывно связано с рассмотрением правовых последствий совершаемой на его основании реестровой записи. Особый интерес в данном случае представляет вопрос о том, какое значение имеет запись в реестре: правоустанавливающее или только правоподтверждающее. Несмотря на то что действующее законодательство разрешает этот вопрос достаточно однозначно, анализ теоретической и практической обоснованности соответствующих положений Закона о ценных бумагах и Гражданского кодекса РФ позволяет сделать вывод о целесообразности внесения в них определенных изменений.

Согласно пункту 2 статьи 149.2 ГК РФ, права по бездокументарной ценной бумаге переходят к приобретателю с момента внесения лицом, осуществляющим учет прав на бездокументарные ценные бумаги, соответствующей записи по счету приобретателя. В соответствии со статьей 29 Закона о ценных бумагах право на именную бездокументарную ценную бумагу переходит к приобретателю: в случае учета ценных бумаг у лица, осуществляющего депозитарную деятельность, - с момента внесения приходной записи по счету депо приобретателя; в случае учета ценных бумаг в системе ведения реестра - с момента внесения приходной записи по лицевому счету приобретателя. Таким образом, исходя из законодательства Российской Федерации, переход права собственности на бездокументарные ценные бумаги неразрывно связан с совершением реестровой записи. Из этой позиции исходит и судебно-арбитражная практика <185>. Однако можно ли говорить об обоснованности такой привязки? Как представляется, для этого имеются как юридические, так и практические основания.

--------------------------------

<185> См., например: Постановление Президиума ВАС РФ от 01.03.2005 N 10408/04 по делу N А49-1744/02, Определение ВАС РФ от 14.05.2007 N 4994/07 по делу N А41-К1-11866/06.

Во-первых, определение момента совершения записи в реестре в качестве момента перехода прав на бездокументарные ценные бумаги соответствует базовым нормам гражданского права. Согласно пункту 1 статьи 223 ГК РФ право собственности у приобретателя вещи по договору возникает с момента ее передачи, если иное не предусмотрено законом или договором (выделено мной. - А.Н.). Статья 149.2 ГК РФ и статья 29 Закона о ценных бумагах как раз и устанавливают такое исключение.

Во-вторых, если рассматривать бездокументарные ценные бумаги в качестве объектов права собственности, привязка момента возникновения права собственности к моменту совершения реестровой записи представляется наиболее логичным решением. В статье 223 ГК РФ выделяется несколько возможных вариантов определения момента возникновения права собственности: (i) передача вещи, (ii) государственная регистрация права собственности, а также (iii) иной момент, определенный по соглашению сторон. Ни один из этих вариантов для бездокументарных ценных бумаг не подходит. Бездокументарные ценные бумаги нематериальны. Поэтому их физическая передача в принципе невозможна. Кроме того, на бездокументарные ценные бумаги не оформляются никакие товарораспорядительные документы, поскольку это бы противоречило существу бездокументарных ценных бумаг, являющихся именными, и фактически превратило бы их в ценные бумаги на предъявителя. Государственная регистрация права собственности в действующем российском законодательстве установлена только применительно к объектам недвижимого имущества. Бездокументарные ценные бумаги к таковым не относятся. Возможно, введение государственной регистрации прав на бездокументарные ценные бумаги и осуществимо, но, как представляется, может привести только к излишней бюрократизации российского фондового рынка. При этом ни одному развитому рынку ценных бумаг в мире такая практика не известна. Что касается порядка, при котором момент перехода права собственности на бездокументарные ценные бумаги определяется соглашением сторон, то его распространение на практике могло бы породить полную неопределенность. Прежде всего, в этом случае реестр владельцев бездокументарных ценных бумаг потерял бы свойство публичной достоверности. Поскольку принадлежность бездокументарных ценных бумаг определялась бы не им, а договорами, которые бы не проходили никакой регистрации, ни акционеры, ни кредиторы, ни даже компетентные органы государственной власти не могли бы достоверно знать о том, кому именно принадлежит контроль над тем или иным акционерным обществом, то есть кому именно принадлежит контрольный пакет акций. Любые решения органов управления акционерных обществ в таком случае находились бы под угрозой оспаривания. Кроме того, ни один добросовестный приобретатель бездокументарных ценных бумаг не был бы уверен в том, что покупаемые им акции действительно принадлежат продавцу.

Наконец, следует учесть, как вопрос о переходе права собственности на ценные бумаги решается в законодательствах зарубежных государств, а также в международных правовых актах. Так, в соответствии с разделом 8-104 Единообразного торгового кодекса США права на бездокументарные ценные бумаги переходят к их приобретателю только с момента внесения соответствующей записи по счету эмитентом или фондовым посредником (депозитарием). Из определяющего значения записи в реестре исходит и общее европейское законодательство, в т.ч. Директива ЕС о финальности сделок с ценными бумагами (Settlement Finality Directive) <186>. Кроме того, в соответствии с Конвенцией УНИДРУА <187> права на бездокументарные ценные бумаги приобретаются и отчуждаются посредством совершения приходных/расходных записей по счетам в реестрах. Более того, в данной Конвенции закрепляется, что для обеспечения передачи права собственности на бездокументарные ценные бумаги никакие дополнительные формальности не требуются.

--------------------------------

<186> Directive 98/26/EC of 19 May 1998 on settlement finality in payment and securities settlement systems. URL: http://europa.eu/scadplus/leg/en/lvb/124039.htm [18.06.2010].

<187> URL: http://www.unidroit.org/english/documents/2008/contents.htm [18.06.2010]. Статус, а также основные положения этой Конвенции УНИДРУА рассматриваются в третьем параграфе настоящей главы.

Таким образом, привязка момента перехода права собственности на бездокументарные ценные бумаги к моменту совершения реестровой записи не противоречит российскому гражданскому законодательству, соответствует потребностям фондового оборота и международной практике. Вместе с тем положения Гражданского кодекса РФ и Закона о ценных бумагах в части регулирования момента перехода права собственности на бездокументарные ценные бумаги нуждаются в совершенствовании. Рассмотрим этот вопрос более подробно.

Как уже отмечалось, согласно пункту 2 статьи 149.2 ГК РФ и статье 29 Закона о ценных бумагах право на именную бездокументарную ценную бумагу переходит к приобретателю с момента внесения приходной записи по лицевому счету/счету депо приобретателя. Никаких исключений из этого правила закон не делает. Справедливо ли это при любых обстоятельствах? Как уже отмечалось, в практике достаточно часто встречаются случаи незаконного списания бездокументарных ценных бумаг. Если следовать буквальному толкованию приведенных законоположений, то даже незаконное списание ценных бумаг с последующим зачислением на счет другого лица будет приводить к смене их собственника. Запись в реестре в таком случае будет иметь правоустанавливающее значение, даже если в действительности лицо, на счете которого учитываются ценные бумаги, приобрело их неправомерно. Это, безусловно, не соответствует целям законодательства о ценных бумагах и не обеспечивает защиту прав и законных интересов инвесторов.

Решение в данном случае видится в рассмотрении обладания бездокументарными ценными бумагами на счете в реестре в качестве владения. Это объясняется следующим. Во-первых, у владения бездокументарными ценными бумагами есть субъективный момент (animus). Очевидно, что лицо может господствовать над своими ценными бумагами, желать иметь их для себя, пользоваться, распоряжаться ими, и тогда это лицо может считаться их собственником. В свою очередь, другое лицо, получившее ценные бумаги по какому-либо иному основанию, может владеть ими в интересах третьего лица либо временно - и тогда это лицо будет считаться их держателем. В каждом конкретном случае субъективный момент владения бездокументарными ценными бумагами может быть свой, но в любом случае он имеется. Во-вторых, у владения бездокументарными ценными бумагами есть и объективная сторона (corpus). Однако, поскольку бездокументарные ценные бумаги нематериальны, не имеют вещественной оболочки, внешнее отношение владельца к своим ценным бумагам в данном случае выражается только в виде записи в реестре. Запись в реестре является, по сути, единственным внешним проявлением права собственности на бездокументарные ценные бумаги. Эта позиция уже высказывалась как в отечественной <188>, так и в зарубежной юридической литературе <189>. Владение бездокументарными ценными бумагами может быть как законным, так и незаконным. Лицо, на счет которого ценные бумаги были зачислены по одному из предусмотренных законом оснований, будет считаться законным владельцем. Лицо, получившее бездокументарные ценные бумаги безосновательно или по порочному основанию, будет являться их незаконным владельцем. Как следствие, в данном случае возникает известная и, к сожалению, распространенная ситуация наличия "невладеющего собственника" и "владеющего несобственника" бездокументарных ценных бумаг. Именно в таких ситуациях судебная практика допускает применение виндикации, тем самым подтверждая возможность, с одной стороны, титульного, с другой стороны, фактического владения бездокументарными ценными бумагами. Наконец, владение бездокументарными ценными бумагами может быть как добросовестным, так и недобросовестным. В случае добросовестного владения акциями как в науке, так и на практике допускается возможность признания на них права собственности в силу приобретательной давности (статья 234 ГК РФ) <190>. В свою очередь, Закон о рынке ценных бумаг (в статье 2) даже специально определяет добросовестного приобретателя.

--------------------------------

<188> См., например: Степанов Д.И. Защита прав владельца ценных бумаг, учитываемых записью на счете. М.: Статут, 2004. С. 27 и далее.

<189> Francisco J. Garcimartin Alferes. Direct and Indirect Holding: the Challenge of the Functional Approach. UNIDROIT seminar on intermediated securities. Bern. Switzerland. Sept. 2005. P. 15. URL: http://www.unidroit.org/english/documents/2005/study78/s-78-sem01-e.pdftl5.04.2014].

<190> Постановление ФАС МО от 14.10.2004 N КГ-А40/9442-04.

Таким образом, запись в реестре однозначно свидетельствует только о фактическом владельце бездокументарных ценных бумаг. При этом фактический владелец может владеть бездокументарными ценными бумагами как на праве собственности, так и на другом титуле. Более того, он может владеть ими как законно, так и незаконно, как добросовестно, так и недобросовестно. Для того чтобы к приобретателю перешли права собственности на бездокументарные ценные бумаги, недостаточно совершения записи в реестре. Для перехода прав на ценные бумаги, как и на любое другое имущество, необходимы соответствующие правовые основания. Без таких оснований лицо, на счет которого были зачислены бездокументарные ценные бумаги, не будет отличаться от незаконного приобретателя имущества.

Вместе с тем необходимо отметить, что, как и фактическое владение обычной движимой вещью, запись в реестре создает предположение того, что указанное в ней лицо является собственником бездокументарных ценных бумаг. Вследствие принципа публичной достоверности запись в реестре за некоторыми ограничениями <191> создает презумпцию того, что именно зарегистрированное лицо является собственником бездокументарных ценных бумаг.

--------------------------------

<191> Реестровая запись о номинальном держателе, доверительном управляющем, залогодержателе со всей очевидностью свидетельствует о том, что права собственности на бездокументарные ценные бумаги принадлежат другому лицу.

Исходя из вышесказанного, представляется возможным изложить часть 4 статьи 29 Закона о ценных бумагах в следующей редакции: "При наличии предусмотренных законом оснований для перехода к приобретателю права на именную бездокументарную ценную бумагу такое право переходит к приобретателю:

в случае учета прав на ценные бумаги у лица, осуществляющего депозитарную деятельность, - с момента внесения приходной записи по счету депо приобретателя;

в случае учета прав на ценные бумаги в системе ведения реестра - с момента внесения приходной записи по лицевому счету приобретателя".

В свою очередь, пункт 2 статьи 149.2 ГК РФ может быть дополнен следующей оговоркой: "При наличии предусмотренных законом оснований права по бездокументарной ценной бумаге переходят к приобретателю с момента внесения лицом, осуществляющим учет прав на бездокументарные ценные бумаги, соответствующей записи по счету приобретателя".

Международно-правовое регулирование учетных отношений

Еще около полувека назад все ценные бумаги, включая акции и облигации, выпускались только в бумажной форме. При этом, как правило, и продавец, и покупатель ценных бумаг находились в пределах одного государства, под действием одной юрисдикции. Поэтому в подавляющем большинстве случаев вопрос о праве, применимом к отношениям, связанным с ценными бумагами, не возникал. В тех же исключительных случаях, когда продавец и покупатель были резидентами разных государств, вещественная форма ценных бумаг, признававшихся движимыми вещами, не создавала особых сложностей при определении статута отношений сторон сделки.

Однако за последние годы на фондовых рынках произошли существенные изменения. Во-первых, в подавляющем большинстве случаев ценные бумаги стали выпускаться в бездокументарной форме. Во-вторых, стремительное развитие получила система так называемого многоуровневого (опосредованного) учета бездокументарных ценных бумаг. Наконец, в-третьих, оборот ценных бумаг вышел за пределы государственных границ.

На фоне общего роста количества бездокументарных ценных бумаг, а также стремительного развития трансграничных депозитарно-учетных систем текущее законодательство большинства стран регулировало новые фондовые отношения со значительным отставанием. Как следствие, участники фондовых рынков несли риски, связанные с определением применимого права (так называемые коллизионно-правовые риски), а также риски, связанные с несоответствием регулирования одних и тех же отношений нормами разных национальных законодательств (так называемые риски несоответствия).

В настоящее время проблема коллизионного регулирования вопросов, связанных с приобретением, осуществлением и установлением принадлежности бездокументарных ценных бумаг, является одной из наиболее значительных в международном частном праве <192>. Инвестор может владеть ценными бумагами, выпущенными в разных странах, а права по ним могут учитываться через сеть депозитариев, расположенных в самых разных концах планеты. При таких обстоятельствах перед инвестором встает вопрос, каким правом в данном случае будет руководствоваться суд при разрешении спора.

--------------------------------

<192> При этом необходимо отметить, что на сегодняшний день вопросы коллизионного регулировании международного рынка ценных бумаг исследуются только в западной литературе. В российской юридической литературе пока можно встретить лишь статьи обзорного характера, в которых воспроизводятся основные теории, идеи и предложения, формулируемые западными научными сообществами. См., например: Клевченкова М.Н., Ерпылева Н.Ю. Коллизионное и материальное регулирование обращения ценных бумаг: частноправовые аспекты // Законодательство и экономика. 2009. N 6; Гетьман-Павлова И.В. Коллизионное регулирование оборота ценных бумаг // Банковское право. 2007. N 5.

Традиционной коллизионной привязкой применительно к ценным бумагам всегда считалась формула "lex rei sitae". В соответствии с этой привязкой содержание права собственности и иных вещных прав на ценные бумаги, их осуществление и защита должны определяться по праву страны, в которой ценные бумаги находятся. При документарной форме выпуска это право страны места нахождения сертификатов ценных бумаг. В свою очередь, при бездокументарном выпуске это право, являющееся личным законом для эмитента, либо право места нахождения реестра владельцев бездокументарных ценных бумаг.

Однако применение привязки "lex rei sitae" к бездокументарным ценным бумагам, права по которым учитываются в рамках многоуровневых депозитарных систем, сопряжено с рядом сложностей: во-первых, не во всех законодательствах эта привязка адаптирована к бездокументарным ценным бумагам <193>. Поэтому в ряде случаев применяемые судом коллизионные нормы просто не дадут ответа на вопрос о статуте отношений, связанных с бездокументарными ценными бумагами. Во-вторых, привязка lex rei sitae перестает быть эффективной при учете бездокументарных ценных бумаг через номинальных держателей. Так, инвестор может владеть совокупностью ценных бумаг, выпущенных в разных странах. Следуя принципу lex rei sitae, если принадлежащие инвестору ценные бумаги будут незаконно списаны и у инвестора возникнет необходимость защиты своих прав, он будет вынужден инициировать судебные разбирательства по законам каждого из государств, в которых были выпущены незаконно списанные ценные бумаги. Не вызывает никаких сомнений, что это способно существенно ограничить право инвестора на судебную защиту. Наконец, в-третьих, вследствие принципа lex rei sitae у каждой ценной бумаги будет свой правовой статус. Каждому инвестору придется учитывать "национальные особенности" приобретенных активов, а управление их набором, объединенным в единый пакет, станет сложным с правовой точки зрения.

--------------------------------

<193> Так, в третьей части ГК РФ отсутствуют нормы о коллизионном регулировании бездокументарных ценных бумаг.

Что касается так называемых рисков несоответствия, то их можно рассмотреть на примере типичной схемы многоуровневого депозитарного учета (рис. 6). В нашем примере эмитент, депозитарий и инвестор являются резидентами разных государств (Страны 1, 2 и 3). При этом для упрощения примера будем исходить из того, что в каждом из них действуют одинаковые коллизионные нормы.

│ ┌──────────────────────────────┐ │

│ │ Эмитент │ │

│ │ (Страна 1) │ │

│ └─────────┬────────┬───────────┘ │

│ /│\ │ /└────────────────────┐ │

│ │ │ / Право Страны 1 │ │

│ │ \│/ \┌────────────────────┘ │

│ ┌─────────┴────────┴───────────┐ │

│ │ Депозитарий │ │

│ │ (Страна 2) │ │

│ └─────────┬────────┬───────────┘ │

│ /│\ │ │

│ │ │ /└────────────────────┐ │

│ │ │ / Право Страны 2 │ │

│ │ \│/ \┌────────────────────┘ │

│ ┌─────────┴────────┴──────────┐ │

│ │ Инвестор │ │

│ │ (Страна 3) │ │

│ └─────────────────────────────┘ │

Три нижеуказанных момента иллюстрируют возможность возникновения риска несоответствия в рамках вышеуказанной схемы.

Во-первых, в законах каждого государства, как правило, закрепляется свое определение ценной бумаги. По общему правилу определение ценной бумаги, содержащееся в законодательстве одного государства, не соответствует во всех деталях определению, установленному в законодательстве другого государства. Это приводит к ситуациям, когда в одном случае фондовый инструмент квалифицируется как ценная бумага, в другом - нет <194>. В приведенной схеме один и тот же финансовый инструмент может рассматриваться как ценная бумага по законодательству Страны 1, но не признаваться таковой в силу законодательства Страны 2, и наоборот. Как правило, регулирование оборота ценных бумаг значительно строже регулирования иных финансовых инструментов. Поэтому в первом случае нормативное несоответствие создаст необоснованные послабления для инвесторов в Стране 2, что может способствовать возникновению теневого рынка суррогатов иностранных ценных бумаг, а во втором случае, напротив, излишне затруднит сделки с финансовыми инструментами в Стране 2, в то время как в Стране 1 они будут обращаться более свободно.

--------------------------------

<194> Так, в американском законодательстве отсутствует исчерпывающий перечень ценных бумаг. Согласно п. 15 раздела 8-102 Единообразного торгового кодекса США ценная бумага определяется достаточно широко и включает в себя обязательство эмитента либо долю, участие или иной интерес в отношении эмитента, его имущества или предприятия при наличии определенных условий. В свою очередь, в России к ценным бумагам относятся только документы, которые отнесены к числу ценных бумаг в соответствии с федеральным законодательством.

Далее. До настоящего момента законодательство некоторых государств требует обязательного сопровождения выпуска бездокументарных ценных бумаг бумажными сертификатами. Исходя из этого, в рамках приведенной схемы может сложиться ситуация, когда та или иная ценная бумага по законодательству Страны 1 будет бездокументарной, в то время как по праву Страны 2 все ценные бумаги должны быть выпущены в документарной форме. Депозитарии Страны 2 не станут учитывать права по ценным бумагам без наличия сертификатов, а поскольку в большинстве случаев эмитент Страны 1 в силу требований закона или исходя из экономической целесообразности не станет выпускать сертификаты отдельно лишь для некоторых своих бумаг, приобретение инвестором из Страны 2 любой иностранной бездокументарной ценной бумаги станет практически невозможным. Некоторое время назад, до реформы законодательства, такая ситуация была во многих странах. Иностранные инвесторы не могли купить ценные бумаги французских эмитентов, поскольку их законодательство признавало только документарные ценные бумаги, а во Франции, уже начиная с 1984 года, все ценные бумаги были полностью бездокументарными.

Наконец, третья проблема, связанная с риском несоответствия, которая может возникнуть в рамках вышеприведенной схемы владения ценными бумагами, заключается в следующем. Как известно, номинальные держатели "держат" ценные бумаги на счетах у эмитентов (у вышестоящих депозитариев) от своего имени, но в интересах других лиц. В большинстве случаев в первичном реестре эмитента нет никакой информации о том, кто фактически является собственником указанных в нем ценных бумаг. Однако в законодательстве того или иного государства институт номинального держания может вообще отсутствовать. Особую актуальность этот вопрос приобретает применительно к крупным депозитариям. Так, через центральный депозитарий США американские инвесторы учитывают права на ценные бумаги, выпущенные в 85 странах мира <195>. Учитывая тот факт, что номинальное держание - сравнительно новый институт, а в мире, по-прежнему, имеется практика прямого (непосредственного) учета ценных бумаг в реестрах, возможна ситуация, при которой эмитенты будут отказывать удовлетворять требования иностранных инвесторов. Так, в приведенном примере законодательство Страны 1 может не предусматривать возможности учета ценных бумаг через номинальных держателей. В таком случае инвестору из Страны 3 может быть отказано в осуществлении прав, а единственным лицом, управомоченным предъявлять эмитенту какие-либо требования из ценной бумаги, будет депозитарий из Страны 2.

--------------------------------

<195> URL: http://www.cityofseattle.net/light/bonds/docs/appendixE.pdf [13.03.2014].

Таким образом, помимо коллизионно-правовых рисков при многоуровневом трансграничном учете бездокументарных ценных бумаг инвесторы также несут риски, связанные с несоответствием положений о ценных бумагах, закрепленных в законодательстве разных государств.

Некоторые страны уже предприняли определенные шаги по минимизации коллизионно-правовых рисков и рисков несоответствия путем обновления своей правовой базы. Например, с 1994 года в Единообразном торговом кодексе США (раздел 8-110) закреплены коллизионные нормы, определяющие право, применимое к отношениям, связанным с инвестиционными ценными бумагами. Кроме того, как уже отмечалось, в ЕТК США появилась особая правовая категория "security entitlement", сконструированная специально для использования в рамках многоступенчатых депозитарных систем. В Канаде Конференция по унификации права в августе 2004 г. приняла проект Единообразного закона о многоуровневой системе учета бездокументарных ценных бумаг (Единообразный закон об обращении ценных бумаг, Uniform Securities Transfer Act) <196>. Закон направлен на гармонизацию канадского законодательства в этой области по образцу Единообразного торгового кодекса США. В Швейцарии в 2003 году была создана специальная правительственная комиссия по реформированию законодательства о ценных бумагах. В 2005 году она подготовила проект закона о многоступенчатой депозитарной системе, который предусматривает широкое реформирование действующего законодательства и направлен на создание качественной и транспарентной правовой базы для национальной системы многоуровневого депозитарного учета <197>. В Великобритании в 2002 г. Комитет по законам о финансовых рынках рассмотрел ряд вопросов, связанных с наличием несоответствий в правовом регулировании бездокументарных ценных бумаг. При комитете была создана специальная рабочая группа, которая представила обоснование необходимости законодательной реформы, а также изложила ряд ее принципов <198>.

--------------------------------

<196> E.T. Spink. The Uniform Securities Transfer Act: Globalized Commercial Law For Canada, Banking and Finance Law Review 19 (2004). P. 321.

<197> Preliminary Draft Convention on Harmonised Substantive Rules Regarding Securities Held with an Intermediary. Explanatory notes. UNIDROIT Study Group on Harmonised Substantive Rules Regarding Securities Held with an Intermediary. Rome, December 2004. P. 14. URL: http://www.unidroit.org/english/documents/2004/study78/s-78-013-e.pdf [ 13.03.2014].

<198> Issue 3 - Property Interests in Investment Securities. Financial Markets Law Committee. July 2004. URL: http://lawcommission.justice.gov.uk/docs/fmlc_report.pdf [13.03.2014].

На уровне Европейского союза также был представлен ряд инициатив по улучшению условий международного фондового оборота. Эти предложения были закреплены, в частности, в Директиве о финальности сделок с ценными бумагами (Settlement Finality Directive) <199> и в Директиве о залоге финансовых инструментов (Financial Collateral Directive) <200>.

--------------------------------

<199> Directive 98/26/EC of the European Parliament and of the Council of 19 May 1998 on settlement finality in payment and securities settlement systems. URL: http://eurlex.europa.eu/LexUriServ/LexUriServ.do?uri=OJ:L:1998:166:0045:0050:EN:PDF [13.03.2014].

<200> Directive 2002/47/EC of 6 June 2002 on financial collateral arrangements. URL: http://eurlex.europa.eu/LexUriServ/LexUriServ.do?uri=CONSLEG:2002L0047:20090630:EN:PDF [13.03.2014].

Многочисленными межправительственными организациями неоднократно предпринимались попытки разработки единого правового акта, в котором были бы разрешены все основные вопросы, возникающие при обращении ценных бумаг, права по которым учитываются в рамках многоуровневых депозитарных систем. Однако особое развитие получила инициатива, представленная Гаагской конференцией по вопросам международного частного права в виде Конвенции о праве, применимом к правам в отношении ценных бумаг, учет которых ведет номинальный держатель ("Hague convention on the law applicable to the certain rights in respect of securities held with an intermediary", далее - Гаагская конвенция) <201>. Как следует из наименования, Гаагская конвенция направлена на разрешение вопросов, связанных с коллизионно-правовым регулированием оборота ценных бумаг. Гаагская конвенция была одобрена 13 декабря 2002 года со стороны 53 государств - участниц Гаагской конференции. При этом она была сконструирована как многостороннее соглашение и, следовательно, еще должна быть ратифицирована каждым государством, а затем воплощена в его национальное законодательство, в соответствии с его правовой системой. На 13 марта 2013 года Гаагская конвенция была ратифицирована только Швейцарией и островом Маврикий. США подписали данный документ, а ЕС выразил готовность к подписанию документа после консультаций со своими членами.

--------------------------------

<201> URL: http://www.hcch.net/index_en.php?act=conventions.text&cid=72 [13.03.2014].

Основные правила Гаагской конвенции могут быть сформулированы следующим образом. В соответствии со статьей 4 Гаагской конвенции первым шагом при определении права, применимого к отношениям, связанным с учетом бездокументарных ценных бумаг, должно быть установление того, определили ли стороны депозитарного договора (инвестор и номинальный держатель, номинальный держатель и вышестоящий депозитарий) статут их отношений в договорном порядке. При этом в Гаагской конвенции специально отмечается, что стороны могут выбрать в качестве применимого только право государства, в котором соответствующий номинальный держатель (депозитарий) имеет офис, каким-либо образом вовлеченный в "коммерческую или иную регулярную деятельность по ведению счетов ценных бумаг". Если стороны применимое право не определили, но в договоре "четко и недвусмысленно" указано, что соответствующий номинальный держатель (депозитарий) заключил этот договор через свой конкретный офис, то применимым правом должно считаться право государства, в котором на момент заключения договора находился этот офис, при условии, что он каким-либо образом вовлечен в "коммерческую или иную регулярную деятельность по ведению счетов ценных бумаг" (пункт 1 статьи 5 Гаагской конвенции). Если применимое право не может быть определено и в этом случае, то применяется право государства, в соответствии с которым соответствующий номинальный держатель (депозитарий) был учрежден, либо право государства, где находилось основное место осуществления его коммерческой деятельности на момент открытия соответствующего счета ценных бумаг (пункты 2, 3 статьи 4 Гаагской конвенции).

Также в Гаагской конвенции закрепляется исчерпывающий перечень вопросов, подлежащих регулированию в соответствии с применимым правом. В числе прочего это вопросы правовой природы бездокументарных ценных бумаг <202>, вопросы распоряжения ценными бумагами, приоритета прав на них, в том числе со стороны добросовестных приобретателей, вопросы осуществления прав из ценных бумаг <203>. В свою очередь, в части 3 статьи 2 Гаагской конвенции определяются вопросы, на которые она не распространяется. Во-первых, это права и обязанности инвестора и номинального держателя, вытекающие из заключенного между ними договора, во-вторых, это договорные права и обязанности отчуждателя и приобретателя ценных бумаг. Статут всех этих отношений должен определяться в соответствии с общими коллизионными нормами. В-третьих, Гаагская конвенция не распространяется на ценные бумаги, учет которых ведет сам эмитент, в том числе с участием регистратора (трансфер-агента), - разрешение вопросов, связанных с непосредственным учетом прав на ценные бумаги, в задачи Гаагской конвенции не входит.

--------------------------------

<202> Учитывая то, что во многих странах правовая природа бездокументарных ценных бумаг рассматривается по-разному, как с точки зрения вещного права, так и с позиций права обязательственного, передачу этого вопроса на откуп национальных законодательств без решения этого вопроса непосредственно в Конвенции можно рассматривать как достаточно дипломатичное решение, способствующее принятию Конвенции государствами с совершенно разными правовыми порядками.

<203> В Гаагской конвенции прямо указывается, что она охватывает решение вопроса о том, распространяется ли распоряжение ценными бумагами, хранящимися у номинального держателя, на права на получение дивидендов, дохода или иных распределений от ценных бумаг.

Как уже отмечалось, действующее законодательство, в том числе третья часть ГК РФ, не содержит коллизионных привязок, адаптированных к бездокументарным ценным бумагам, в том числе в случае их учета в рамках трансграничной многоуровневой депозитарной системы. Это свидетельствует о наличии пробела в российском законодательстве. Вместе с тем в соответствии с Законом о ценных бумагах к прямому обращению на российских фондовых биржах могут быть допущены ценные бумаги иностранных эмитентов <204>. Поэтому российские граждане и юридические лица могут покупать ценные бумаги разной национальной принадлежности, а права по ним при этом будут учитываться через российские депозитарии, которые, в свою очередь, будут иметь соответствующие счета в иностранных депозитариях. Как следствие, перед отечественными инвесторами могут возникнуть те же самые проблемы коллизионной неопределенности, которые сейчас испытывают участники других фондовых рынков. Так, например, для защиты своих прав на незаконно списанные акции, эмитированные в пяти разных странах, российский инвестор, обратившийся в российский суд, в распоряжении которого не будет никакой иной коллизионной привязки, кроме lex rei sitae, будет вынужден обосновывать свои исковые требования, ссылаясь на законодательство всех пяти стран <205>.

--------------------------------

<204> До момента вступления в силу указанных изменений в Закон о ценных бумагах ценные бумаги иностранных эмитентов допускались к публичному обращению в России только на основании международного договора или при наличии соглашения между ФСФР РФ и соответствующим органом страны иностранного эмитента. Однако на практике международные договоры отсутствовали, а соглашения были заключены с регуляторами только двух стран - Бразилии и Республики Беларусь. В результате на российских фондовых площадках не обращалось ни одной иностранной ценной бумаги, в то время как в среднем в мире доля иностранных ценных бумаг на национальных рынках составляет около 8%, в Великобритании - 10,5%, в Германии - 13,7%, на Нью-Йоркской фондовой бирже - 19,8%, а в Швейцарии - 26,4% (данные из пояснительной записки к законопроекту N 504019-4. URL: http://asozd.duma.gov.ru/main.nsf [13.03.2014]).

<205> Несмотря на то что ответчиком по иску в данном случае может быть российское лицо, незаконно списанные акции будут считаться "находящимися" на территории государств "прописки" их эмитентов, а потому, в соответствии со статьей 1205 ГК РФ, защита прав на акции будет определяться по законодательству этих государств.

Гаагская конвенция является наиболее проработанным на сегодняшний день документом, в котором закрепляются варианты решения коллизионных вопросов, выработанные на основе опыта ведущих стран мира. При этом по своему содержанию она максимально нейтральна и оставляет решение основных моментов материально-правового характера на усмотрение национальных законодательств. Принимая во внимание вышеизложенное, а также учитывая необходимость интеграции российского фондового рынка в мировую финансовую систему, можно сделать вывод о необходимости ратификации Гаагской конвенции о праве, применимом к правам в отношении ценных бумаг, учет которых ведет номинальный держатель, со стороны Российской Федерации.

Документ предоставлен КонсультантПлюс

<<< < Предыдущая 12 / 72 3 4 5 6 7 > Следующая >>>

Соседние файлы в предмете [НЕСОРТИРОВАННОЕ]

#
09.11.201931.73 Кб1статьи на Summary.docx
#
26.03.201690.43 Кб10Статья Опционный договор в проекте изменений в Гражданский.rtf
#
30.05.2015210.43 Кб15статья - возраст.doc
#
30.05.2015218.11 Кб19статья - возраст.doc
#
08.08.201989.6 Кб1статья в британской энциклопедии.doc
#
30.05.2015539.82 Кб26Статья.docx
#
24.12.20181.05 Mб6Степанов.doc
#
28.04.2019476.16 Кб3стилистика др. вариант.doc
#
14.04.2019389.63 Кб3СТИЛИСТИКА!!!.doc
#
16.11.2019149.68 Кб4Стилистика.doc
#
30.05.2015569.55 Кб1057Столицы стран мира 2015.pdf