58-kniga

по экономике (1996 г.), писали: «Государство должно признать, что если и существует “секрет” рыночной экономики, то он состоит не в частной собственности, а в конкуренции».

Это и ставка на экономического человека, возведение денег в ранг и цели, и смысла жизни. «Уже запущен маховик самоусиления жажды денег, когда они из простого средства обмена превращаются в цель человеческого бытия, определяя и структуру человеческих потребностей, и возможности их удовлетворения.

Формируется особый тип псевдорелигиозного сознания, понуждающий человека поклоняться деньгам. Обретение денег становится синонимом общественного признания. Чем большим количеством денег обладает человек, тем более уважаемым членом общества он становится, если у человека нет денег — он становится изгоем»31.

Это и отказ от традиционных для российского общества коллективистских форм хозяйствования в пользу индивидуализма. И здесь речь уже идет не только об отказе от национальных духовных ценностей и национального исторического опыта, без чего не может быть никакого эффективного хозяйства, а о выживаемости нации. По этому поводу известный генетик Е. Свердлов говорит: «… ¾Выживет то общество, где действуют центростремительные силы, где интересы индивида подчинены интересам общества, если они, конечно, не доводятся до абсурда. Человек в процессе эволюционного развития только и выжил потому, что существовал в обществе себе подобных¾… Генетика — это то, что обеспечивает реальную передачу частички индивидуальности и уникальности человека, впитавшие в себя историческое наследие своего прошлого¾… Каждый из нас — маленький атом, который смертен. Лишь генофонд в целом бессмертен. Он меняется, но живет. Уже только поэтому нельзя объявлять интересы личности выше интересов общества»32.

Конечно, было бы легкомысленно отрицать позитивный потенциал рыночной цивилизации вообще. Рынок для современной России — это шаг вперед.

Почему это шаг вперед? Рынок — это предпринимательство, то есть свобода предприимчивости, раскрепощение многообразия человеческих способностей и одновременно — мощный стимул деятельности, ведущий к реализации коренных жизненных интересов субъектов экономических отношений.

Рынок — это разделение труда, повышение его эффективности, экономический рост, то есть развитие производительных сил.

Рынок — это уникальный механизм межчеловеческих отношений, согласования, сведения воедино интересов людей.

Рынок — это высокая культура производства, преодоление остатков традиционного общества, развитие рациональногоначала.

Рынок объективно обеспечивает решение главной, на известном этапе, задачи — удовлетворение разумных потребностей.

В этом смысле капиталистическая «ломка», начавшаяся в 90-е гг. — это шаг вперед. Приватизация и переход к многоукладной, смешанной экономике, частная собственность, формирование рыночной инфраструктуры, деидеологизация экономики, индивидуализация и рыночный механизм ценообразования — все это элементы рыночного общества.

Однако российская траектория приобщения к рыночным ценностям оказалась далеко (или совсем) не такой, какой она рисовалась и нашим младолибералам, и многоопытным зарубежным экспертам и консультантам, и многочисленным зевакам, ожидавшим лежа на печи въехать в рыночный рай. Неполучилось. Правда, есть и другая точка зрения: за все надо платить, в том числе и за 70 лет псевдоэкономической советской модели; лес рубят — щепки летят; «иного не дано»; ради рыночных ценностей можно бросить в костер реформ и все это государство, и 90 % населения, которое (по своему невежеству) плохо приспосабливается к рынку; рыночные ценности достойны таких жертв.

Представляется, дело не в плохом народе, который не понимает, что его гонят в светлое будущее. Точнее, в народе, который интуитивно не приемлет крайние, отжившие рыноч- ные формы. В свете современных общемировых процессов и тенденций, российская трансформация, сводящаяся к тотальной экономизации, всеобъемлющей капиталистической «ломке», вступает с ними в противоречие. Цивилизованный мир уходит от классической капиталистической экономики, а мы пытаемся в нее в России вдохнуть новую жизнь.

Как отмечалось выше, развитая часть мира вступила в эпоху постиндустриального общества, пришедшего на смену «классическому капитализму» и несущего в себе родовые признаки капитализма и социализма, их переплетение, сращивание, трансформацию и развитие. Это общество, в котором,

признаем мы это или нет, постепенно происходит отмирание экономического, стоимостного, денежного, то есть рыночного. Приоритетным становится не денежный, не товарный, не производительный, а человеческий капитал. И критерием прогресса общества становится не только и не столько экономический рост, а совершенствование человеческого капитала. И об этом грядущем постиндустриальном обществе еще 34 года назад убедительно писал Даниел Белл в своей замечательной книге, переведенной на русский язык только в 1999 г.

В то же время, как подчеркивает Д. Белл, «постиндустриальное общество¾… не замещаетиндустриальное, так же как индустриальное общество не ликвидирует аграрный сектор экономики. Подобно тому, как на древние фрески в последующие эпохи наносятся новые и новые изображения, более поздние общественные явления накладываются на предыдущие слои, стирая некоторые черты и наращивая ткань общества как единого целого»33.

Вывод. Прямолинейная, безальтернативная, одновариантная, грубая, примитивная, жесткая траектория российского реформирования во многом ослабила позитивный потенциал экономизации хозяйства, хотя последний и явился шагом в нужном направлении, шагом, который должен рассматриваться не как конечный пункт реформ, а как промежуточный, «высшая и последняя стадия» экономизма, переходящего одновременно по многим своим аспектам в свою противоположность.

Изложенное позволяет говорить и о тех шагах назад, которые были сделаны, именно вследствие исторической ограни- ченности и обреченности свободнорыночных реформ. Но поскольку критерий истинности суждений проверяется практикой, обратимся к фактам. Сначала к фактам 90-х гг.

1. Известно, развитие в условиях рынка адекватно экономи- ческому росту, а обобщающими показателями роста выступают ВВП, национальный доход, то есть объемные показатели. Посмотрим же на российскую действительность. Динамика ВВП (в ценах 1998 г.) выглядит следующим образом: 1989 г. — 1 022,0 млрд долл., 1990 г. — 991,4 млрд долл.; 1991 г. — 941,8 млрд долл.; 1992 г. — 805,2 млрд долл.; 1993 г. — 735,2 млрд долл.; 1994 г. — 641,8 млрд долл.; 1995 г. — 615,5 млрд долл.;1996 г. —585,3 млрд долл.,тоесть снижение почти в 2 раза 34. Причем экономический холокост особенно коснулся

приоритетныхотраслей,таких какмашиностроение (в 1997 г.37,5% к объему производства в1990 г.),легкая промышленность —13 % 35. И даже наметившийся экономический рост в 1999 г. не изменил ситуацию в принципе. Рыночная экономика — это экономический рост, динамизм развития, рост доходов.О каком динамизмеможно говорить, когда за годы реформ более чем в 1,5 раза снизился подушевой ВВП. Доля наукоемкой продукции России в мировом объеме наукоемкой продукции сократилась в 40 раз. Износ основного капитала в промышленности увеличился в 1,8—2 раза. Резко снизилась эффективность производства. Рентабельность отраслей реального сектора экономики сократилась в 2 раза 36.

По сути, в 90-е гг. произошла деградация промышленного потенциала, деиндустриализация страны. Объяснить это только неконкурентоспособностью продукции (как иногда делается) совершенно невозможно. Между насаждением тотального «свободного» рынка и деградацией промышленности четко прослеживается причинная связь.

В результате в 90-е гг. были получены худшие показатели за весь ХХ в. социально-экономического развития России (табл. 19).

Таблица 19

Валовой внутренний продукт, производственные фонды и численность населения России

Источник: Абалкин Л.И. Россия: поиск самоопределения: Очерки. М., 2005. С. 14.

2. Еще одним шагом назад по сравнению с пройденным явилась потеря социальной защищенности населения, значи- тельное снижение реальных доходов у большинства населения

и резкое ухудшение условий жизни. Эта социальная яма, в которой очутилось абсолютное большинство населения, особенно преклонного возраста, есть следствие разрухи в экономике, есть следствие реформ. Но главное — это следствие разрухи в головах. Удивительным, на первый взгляд, а на самом деле закономерным образом, учитывая порочную стратегию развития, цель преобразований — человек, его благополучие, превратились в средство реформирования.

3. Наконец, третий шаг назад — это подрыв уникальной российской культуры, понимаемой в широком смысле как общий уровень образования, развитость духовных запросов, сохранение традиций и верность предкам, многообразие национальных культур, их взаимопроникновение. Той культуры, которая и делала нас одной нацией, одним народом, которая лежит в основе великой евразийской цивилизации, занимающей свое особенное место во взаимосвязанной системе мировых цивилизаций. И в этом смысле подрыв российской культуры — это подрыв и мировой культуры, одного из ее столпов. Поэтому «дело» России — это и дело всего мирового сообщества, независимо от того, в какой степени это осознает правящая и интеллектуальная элита.

До сих пор можно услышать, что идеология рыночной цивилизации столь ценна, что оправдывает любые жертвы. Как все это знакомо и узнаваемо! И понять все это можно. А вот принять — вряд ли. Поскольку, следуя такой логике, неминуемо приходишь к выводу: основным условием для успешной свободнорыночной трансформации в России является страна без людей. Чтобы не мешали.

В этом свете, российский демографический кризис представ-

ляется не какой-то аномалией на магистральном пути прогрессивного свободнорыночного развития, он и есть плоть от плоти главный и всеобъемлющий итоговый результат этого «развития».

2. Время упущенных возможностей: 2000—2008 годы

Особо следует остановиться на динамике и результатах социально-экономического развития России в 2000—2008 ãã., когда, по утверждению некоторых авторов, наблюдается не только экономический рост, но и вступление страны в полосу устойчивого и динамичного развития, обусловленного рыноч- ными реформами, когда можно ставить амбициозные задачи. Тем самым как бы оправдывается варварский характер вхождения в рынок в начале 90-х гг., и продолжение этого опыта.

В своем выступлении 8 февраля 2008 г. на расширенном заседании Государственного совета «О стратегии развития России до 2020 г.» Президент РФ, подводя итоги своему 8-летнему правлению, указал, что за эти годы мы полностью восстановили утраченный за 90-е гг. уровень социально-экономического развития, устойчиво растет экономика, реальные доходы граждан превысили дореформенные показатели.

Россия вошла в семерку крупнейших экономик мира, государственный внешний долг сократился до 3 % ВВП, наблюдается настоящий инвестиционный и потребительский бум.

Реальные доходы людей за 8 лет выросли в 2,5 раза, пенсии — почти в 2,5 раза, безработица и уровень бедности уменьшились более чем в 2 раза.

Описав так оптимистично итогисвоего правления, В.В. Путин озвучил и грандиозные планы развития страны до 2020 г.

На базе обеспечения индивидуальной свободы и социальной справедливости добиться вхождения страны в пятерку самых развитых экономик мира, превращения ее в один из мировых финансовых центров, где средний класс в общей структуре населения должен составлять до 70 %.

При этом должны быть сконцентрированы усилия на решение трех ключевых проблем:

создание равных возможностей для людей;

формирование мотивации к инновационному поведению;

радикальное повышение эффективности экономики, прежде всего на основе роста производительности труда 37.

Отношение ученых-экономистов и политиков к социальноэкономической части выступления главы государства сдержанное

и неоднозначное. По мнению В. Мау, — «это манифест либерального экономического развития»38, которое, разумеется, должно быть продолжено.

Е. Гонтмахер, напротив, полагает, что «для достижения этих цифр нужны кардинальные изменения в экономической политике, федеральной политике, социальной, просто в политике, политическом устройстве нашего общества¾ требуется кардинальная смена политики по всем направлениям. А об этом ни слова не сказал, даже напротив — сказано, что мол, восемь лет я вами руководил, сформировал политику и теперь на базе этой политики, этого курса мы в 2020 г. будем иметь эти цифры.

К сожалению, это не так. При нынешней политике эти цели неосуществимы»39.

Б. Немцов и В. Милов считают, что благоприятные обстоятельства (цены на нефть) Путин обязан был использовать в целях модернизации страны — проведения экономических реформ, создания современной армии, медицинской и пенсионной систем, других важных преобразований. Но, к сожалению, ничего этого в целом не произошло. Возможности, образовавшиеся благодаря внезапному «нефтяному дождю», были упущены. Как и при Брежневе, сверхдоходы от экспорта нефти и газа были в значительной степени проедены. Надежды тех, кто готов был простить авторитарные замашки власти ради модернизации страны, не оправдались: при Путине в России наступил авторитаризм без модернизации, что может оказаться прелюдией к серьезным социально-экономическим проблемам в стране 40.

Немного оптимизма дает и не лакированный, на потребу телепублики, а объективный анализ реальных успехов и проблем развития страны в 2000—2008 гг., что приближает нас к раскрытию тайны демографического кризиса.

Глубокий анализ последствий продолжающихся рыночных реформв последние годыданвработах Л.И. Абалкина,Д.С. Львова, С.Ю. Глазьева, Р.С. Гринберга и других российских ученых.

В своей последней книге «Россия: рамки реальности и контуры будущего» Д.С. Львов непредвзято показывает итоги реформ: на смену государственной собственности пришла частнокорпоративная, создана новая финансовая система, либерализованы цены, осуществлен переход к открытой экономике, конвертировался рубль, ликвидирован товарный дефицит.

Но с другой стороны — бедность миллионов граждан, глубокое социальное расслоение населения, безработица, коррупция и криминализация экономики, демографическое вырождение, глубокие межрегиональные контрасты, этническая конфронтация.

Далее Д.С. Львов отмечает, что в начале реформ преобладала догма о чудодейственной силе передачи госсобственности в частные руки, что автоматически обеспечит экономический рост и эффективность производства. В действительности произошло резкое, подчас катастрофическое ухудшение работы всех базовых отраслей. Производство электроэнергии с 1990 по 2004 г. сократилось на 14 %, производительность — в 3,4 раза и рентабельность —

â2,2 раза; коэффициент обновления основного капитала сократилсяв 2,4раза,адоход от неучтенной амортизации досталсяновым собственникам. Даже добыча нефти — наша золотая жила — за тот же периодсократилась на 12%.С приватизацией газовой промышленностипроизводительность трудаееработниковснизилась в3раза. Особенно тяжелые последствия приватизации испытало машиностроение: производство турбин уменьшилось в 2,5 раза, экскаваторов — в 7, металлорежущих станков — в 14, кузнечно-прессовых машин — в 16, зерновых комбайнов — в 25 раз, выпуск цемента сократился с 83 до 45 млн т (заметим, что в Китае в 2003 г. было произведено 862 млн т цемента).Производство сборного железобетона снизилось с 80 до 22,6 млн кубометров, пиломатериалов упало

â3,5 раза. Не лучше обстоят дела и в сельском хозяйстве.

Как указывает Д.С. Львов, реализованная у нас модель приватизации была изначально направлена на извлечение новыми собственниками максимальной выгоды для себя за счет присвоения чужого. Это нашло отражение в повсеместном «замещении» амортизации текущей прибылью, приватизации природной ренты, присвоении собственниками предприятий значительной части заработной платы работников 41.

Столь же бесперспективны, по мнению Д.С. Львова, не только проводимые промышленная и аграрная политика, но и денежная, финансовая, научно-техническая, социальная.

Так, систематическое изъятие из экономики более 25 % денежного объема ВВП и размещение денежной массы за рубежом, в США, Англии, Германии, стимулирует развитие западных экономик и приводит к замедлению экономического роста и деградации социальной сферы в России.

Искусственно заниженная заработная плата (в 2,5—3 раза) не стимулирует трудовую активность, ведет к бедности и нищете, обострению социальных проблем. В ходе реформ либерализовали почти все факторы производства, кроме наиболее угнетенного — труда 42.

Несмотря на происходящее в последние годы оживление экономики, отмечает С.Ю. Глазьев, «технологические сдвиги в российской экономике приобрели явно регрессивный характер и выразились в быстрой деградации ее технологической структуры, и прежде всего самых современных производств. В результате отставание России от передового технологического уровня возросло еще на 15 лет — в дополнение к 10—25- летнему отставанию советской экономики…¾Российская экономика становится все более примитивной, принимая на себя функции сырьевого придатка Евросоюза и лишаясь механизмов самостоятельного воспроизводства»43.

Если в 1990 г. отношение наукоемкой продукции в стране по отношению к наукоемкой продукции мира было примерно 7 к 28 (разрыв в 4 раза), то в 2004 г. это соотношение увели- чилось до 40 раз. Россия сейчас производит всего 0,8 % в общем объеме наукоемкой продукции мира, а США увеличили свою долю до 37 % 44.

Для того чтобы вырваться из сырьевой ловушки, требуется новая экономическая политика. Но «смысл “новой экономики” не только и не столько в переходе к инновационной модели развития, сколько в том, чтобы взамен Вашингтонского консенсуса предложить миру новую модель социально-экономи- ческого развития, выстроенную на принципиально иных аксиоматических принципах. Главное, ради чего проводятся реформы, заявлено в названной книге — это человек, его нужды и чаяния, его внутренний мир, социальная стабильность общества, где каждый чувствует себя в своей стране, как у себя дома»45. Для этого, «для реальной модернизации экономики отечественные инвестиции в течение ближайших 15 лет должны расти примерно на 18 % к предыдущему году»46.

К началу 2008 г. Россия ориентировочно достигла уровняВВП 1990 г., но по сравнению с восточноевропейскими странами, выбравшими более мягкий и социально ориентированный курс рыночных реформ, ее экономика далеко отстает (рис. 2).

Рис. 2. Динамика ВВП России и стран Восточной Европы (1989 г. = 100 %)

1 — Польша; 2 — Словения; 3 — Венгрия;

4 — Словакия; 5 — Чехия; 6 — Россия

Прямым подтверждением губительности для населения России продолжавшегося в 2000—2008 гг. курса рыночных реформ является разработанный ООН показатель индекса развития человеческого потенциала. По этому показателю в 1992 г. Россия занимала 30 место в мире и входила в группу стран с его высоким уровнем. В 2000 г. наша страна опустилась на 57 место и перешла в группу стран со средним уровнем развития, в 2005 г. — на 62 место, несмотря на завидный экономический рост 47.

Очевидные провалы проводимого в 2000—2008 гг. курса социально-экономического реформирования страны проявляются в следующем:

в процессе продолжающейся приватизации не решена задача создания эффективного собственника;

малый и средний бизнес не занял предназначенную для него нишу в современной экономике;

произошло падение качества экономического роста, усиление сырьевой ориентации и примитивизации экономики;

игнорирование общепринятыхпоказателей качества жизни: продолжительность жизни, качество образования, каче- ство здравоохранения, уровень доходов населения;

произошел рост социального неравенства (в 2000 г. разрыв между доходами самых богатых и самых бедных россиян составлял 14 раз, а в 2007 г. достиг уже 16);

малоуспешные реформы: административная, пенсионная, реформа ЖКХ, монетизация льгот, в здравоохранении, в образовании.

И как общий итог неэффективного курса: за последнее десятилетие власть не смогла воспользоваться благоприятной мировой коньюктурой, не сумела направить ресурсы в высокотехнологичные секторы и диверсифицировать экономику. Из-за этого в стране продолжается социальная деградация и примитивизация экономики 48.

Остается сделать краткое заключение. Феномен исчезновения населения в России имеет рукотворный характер. Непредвзятый анализ динамики и итогов социально-экономичес- кого развития страны показывает, что реализуемый в течение двадцати последних лет либеральный экономический курс — это и есть главная причина демографического краха России.

Сформированная на базе неэффективной нефтегазовой экономики политическая система столь же неэффективна, а возможности устойчивого развития, которые появились с быстрым ростом мировых цен на энергоносители, были упущены. Все это вместе создало убогое социальное устройство, изуче- ние которого позволит еще более аргументированно судить о феномене исчезновения населения в России. Об этом пойдет речь в последующих разделах работы.

3.Приватизация. Сращивание собственности и власти

Âконце 80-х — начале 90-х гг. началась массовая приватизация в Восточной Европе на всем постсоциалистическом постсоветском пространстве. Это касается и восточноевропейских стран, и стран СНГ, и прибалтийских государств. Везде происходила массовая приватизация. При этом официально преследовалась одна цель — повысить эффективность экономики. Особенностью проведения российской приватизации, как ни в какой другой стране, было то, что эффективность экономики мало кого интересовала. Подорвать (и присвоить!) государственную собственность, как якобы основу старого строя, вот что было

ååистинной целью. Для этого была подобрана и соответствующая модель — шоковая терапия. В результате в 1993 г. за один год было приватизировано 42 924 государственных и муниципальных предприятия, за 1994—2004 гг. еще 50 790 предприятий 49. Большинство из них после приватизации резко снизили показатели развития, часть вообще была разграблена и ликвидирована.

Были и другие цели, не афишированные. Накануне реформ в 1990 г. за рубежом состоялось несколько семинаров по вопросам российской приватизации, в которых участвовали Авен, Гайдар, Чубайс, Шохин, Ясин и другие будущие младореформаторы, энтузиазм которых был использован в конечном счете для разрушения и СССР, и России. Причем они понимали, какую трагедию для населения готовят. Об этом откровенно признаетсяЕ. Ясин: «1. Все понималиопасностибольшого скачкаврынок.Тем не менее,подавляющее большинство, с учетом складывающихся обстоятельств, высказалось за шоковую терапию. 2. Ключевое звено радикальных реформ —либерализация цен.3.Крайне жесткая финансоваяполитика: резкое, в несколько раз, сокращение бюджетных расходов, невзирая на все возражения, — главный шаг к приостановке инфляциии оздоровлению финансов. 4. Никаких компенсаций, — особенно автоматических. Планирование бюджетных ассигнований только в номинальных суммах с последующим торгом с бюджетополучателями, страдающими из-за роста цен. Циничный отказ в удовлетворении их справедливых требований до крайней степени возможности. При неизбежности — только частичная компенсация потерь¾ 5. Немедленная налоговая реформа, введение налога

с продаж и затем налога на добавленную стоимость.6.Немедленная корпоратизация для крупной промышленности (преобразование в АО с постепенной продажей акций) и скорейшая приватизация мелких и средних предприятий. 7. Открытие экономики. Скорейший переход к свободному плавающему курсу рубля»50.

Важно было приватизировать любой ценой. Утверждалось, что затем частная собственность, используя свои преимущества (а любая форма собственности имеет и преимущества, и недостатки), обеспечит сама по себе эффективность. О том, что это не так, показал весь постперестроечный период функционирования экономики в России. По мнению Д.С. Львова, «сегодня уже для многих очевидно, что одной из главных, я бы сказал, корневых причин разрушения нашей экономики явилась реализованная модель приватизации. В процессе ее осуществления были допущены две принципиальные ошибки.

Во-первых, как уже отмечалось выше, одновременно с приватизацией воспроизводственных активов предприятий их новым хозяевам была предоставлена возможность приватизации и рентного дохода.

Во-вторых, новый “класс” менеджеров-директоров и управляющих акционированными предприятиями был, по существу, выведен из-под общественного контроля и юриди- ческой ответственности за эффективность использования принадлежащих этим предприятиям активов. Этому в немалой степени способствовало то, что один из стратегических собственников корпоративных предприятий — государство — устранилось от управления принадлежащим ему имуществом»51.

По мнению Н. Петракова, задача создания эффективного частного собственника как доминирующей фигуры экономики не была решена. Мелкий и средний бизнес не получил ни правовой, ни экономической основы для цивилизованной конкуренции. А крупные производства и целые сегменты экономики в результате приватизации получили монопольное положение на рынках и снизили свою эффективность. В итоге власть и общество оказались перед сложнейшей дилеммой: проведенная приватизация стала тормозом для экономического развития, а возврат в исходную точку уже невозможен.

Поэтому устойчивость негативных тенденций в современной российской экономике имеет системные причины, и для

их устранения необходима модернизация основ системы и ее глубокие институциональные изменения. Однако власть пока находится в плену устаревших подходов, которые ведут страну к дальнейшей деградации 52.

Проведенная в России приватизация общественной собственности в ее шоковом варианте коренным образом изменила социально-экономический и политический ландшафт страны. Как хорошо известно, вопрос о собственности — это, прежде всего, вопрос о власти. Во всяком случае, без ответа на вопрос, в чьих интересах реализуется собственность, невозможно разобраться с содержанием собственности, понять ее динамику, направления ее трансформации.

Но если признать тесную взаимосвязь собственности и власти, тогда придется отвечать и на другие «неудобные» вопросы, например, такие: в чьих интересах произошло изменение отношений собственности в России; почему в потенциально богатой стране не только собственность, но и люди стали исче- зать, население стало быстро сокращаться; почему произошло и воспроизводится расслоение населения на привилегированную сверхбогатую верхушку крупных бизнесменов и чиновников и на огромное большинство бедного и нищего населения?

В этой связи целесообразно напомнить, что высшим носителем власти в стране, согласно Конституции РФ, является ее народ. И потому Конституция закрепляет социальный характер создаваемого рыночного хозяйства. Иное было бы удивительно, беря во внимание время, вкотороммыживем. Этоозначает,чтовсе природные ресурсы страны, весь создаваемый национальный продукт также принадлежат ее народу. Поэтому вызывает законную тревогу произошедшая за годы реформ резкая дифференциация в доходах различных групп населения и дифференциация по отношению к собственности.Вначале ХХв.выяснилось,чтовпроцессерыночного реформирования подавляющая частьнаселенияв Россииоказалась еще дальше от собственности на средства производства, чем это было в СССР. Вопреки Конституции, трансформация собственности произошлав интересах значительного меньшинстванаселения.

Следующий вопрос — насколько правомерно (то есть находится ли оно в правовом поле) и законно такое перераспределение накопленного за многие десятилетия национального богатства и природных ресурсов? Ответ может быть совершенно

однозначным — никаких объективных предпосылок для такого перераспределениясобственности не существовалои не существует. Обоснованием этого хоть в какой-то мере могло бы быть создание предпосылок для устойчивого идинамичного развития,ростаинвестиций, значительного роста эффективности экономики и повышения ее конкурентоспособности, исчезновение безработицы, зна- чительного роста уровня жизни населения. Но ведь эти проблемы решаются очень медленно, а в выбранной стратегии развития приходится серьезно сомневаться. В то же время демонстрируемый в последние годы экономический рост в 7—8 % прироста ВВП в год во многом происходит не благодаря, а вопреки рыночному механизму, при возврате некоторых элементов государственного управления экономикой, в частности, в стратегических отраслях.

Особенноочевиденкриминальный характер продолжающейся приватизации, когда осуществляется искусственное банкротство благополучных предприятий, а после приватизации — их закрытие. Да и не только предприятий — целых отраслей! Пример — авиационная промышленность, тракторостроение, судостроение и др.

Еще одинсрезпроблемы—использование доходов отприватизации и сверхдоходов от сверхэксплуатации трудовых и природных ресурсов. Общеизвестно, что богатство нашихмиллиардеров и миллионеров во многом связано с присвоением природной ренты и нещаднойэксплуатацией населения. Это богатство создано с помощью государства, охраняется государством, мало связано с инициативой и предпринимательским рискоми является важнейшимэлементом механизма поддержания (и содержания) неэффективных государственныхвластныхструктур. Сверхприбыль,получаемаякорпорациями, есть прямое и незаконное (но узаконенное) изъятие средств из федерального бюджета. Отсюда понятна та роскошь, с которой живут «новые русские», скупая недвижимость в Лондоне, Испании,Франции,СШАидругихстранах.Отсюда понятнанедееспособность институтов власти,отход от Конституции идемократии.

Неэффективная собственность и неэффективная власть — две взаимообусловленные стороны российской действительности начала ХХI в.

Провалы реформ, противоположные от озвученного результаты, растерянность и страх элиты перед грядущим привели в 90-е гг. к ускоренному и невиданному ранее в России сращиванию собственности и власти. В период путинского правления

в 10-е гг. ХХI в. это сращивание еще более усилилось, что прямо или косвенно находит свое отражение в следующем:

содержание или подкуп корпорациями чиновников и депутатов, реализующих интересы этих корпораций в ущерб интересам государства. Следует прямо сказать, что нынешний тотально коррумпированный чиновни- чий аппарат исправить традиционными мерами уже невозможно. Требуются чрезвычайные меры;

законодательный уход власти от общепринятой мировой практики — декларации доходов лиц, занимающих государственные, муниципальные и выборные должности;

повышение налогов на бедных и снижение в несколько раз налогов на богатых — 13 % подоходный налог со всех физических лиц, чего опять же не знает мировая практика, наглядное тому подтверждение;

монополизация властью средств массовой информации, в частности, с целью подавления всякой оппозиции выбранномукурсу и любогоинакомыслия. Принципы гражданскогообществав этойчастифактическив Россииотменены;

отказ от демократических ценностей, превращение выборов в органы власти в самый настоящий фарс («выборы губернаторов», покупка депутатских мандатов, узаконенное сокрытие доходов кандидатов в депутаты, иногда доходящее до абсурда, когда некоторые кандидаты не имеют ни доходов, ни квартир, никакого другого имущества, откровенный и открытый подкуп избирателей — «раздача денег и водки»);

сращивание криминальных структур, органов исполнительнойи законодательнойвластииинститутов государства(прокуратура, суд, МВД, ФСБ), призванных обеспечивать соблюдение законов изащищатьгосударство и его граждан;

вопреки утверждению об укреплении вертикали власти, усиление региональных баронов-губернаторов, реализующих на территориях феодальное право сеньора.

Можно было бы продолжать и дальше, но вывод и так очевиден — сращивание собственности и власти ведет к ослаблению госу-

дарства и его институтов, усилению угроз самому его существованию. И если для большой части российской элиты такая опасность иллюзорна (не случайно за границу потоком идут миллиарды

долларовнаприобретение недвижимости),тодлянарода онавполне осязаема. Отсюда и сомнения, что наша власть способна поумнеть.

Нельзя не сказать об объективной ответственности элиты, в том числе научной, за будущее страны, даже если она в своем большинстве и компрадорская. Причем на повестке дня стоят две в буквальном смысле жизненно важные проблемы.

Первая — распад государства, отторжение от него отдельных территорий. Эта проблема всецело порождена либеральным экстремизмом, которым заражена власть вот уже более 15 лет. Экономическая разруха, социальная деградация, порушенная армия, рост национализма и сепаратизма, бездарная внешняя политика — все это плоды либеральной болезни.

Вторая проблема, имеющая те же корни — это буквально физическое сокращение населения. Как указывает известный российский демограф Б.С. Хорев, при нынешнем режиме «никакой нормальной рождаемости не будет, а будет вымирание, будет все, что хотите на этом пути. Другой образ жизни и другое общество, благоприятное рождаемости, можно создать, только преодолев эту систему…¾ Хотя с другой стороны, если это другое общество не создать, то Россию, на мой взгляд, ожидает страшная участь в демографическом плане. Население Земли стабилизируется, но без русского этноса»53.

Таким образом, трансформация собственности в интересах узкого круга лиц не привела (и не могла привести) к решению насущных экономических и социальных проблем развития страны и ее регионов, к реализации ее стратегических интересов. Более того, реализация идеологии крайнего либерализма толкает ее в исторический тупик. Точно также и попытки выдать за успехи якобы централизацию вертикали власти и профицит федерального бюджета являются на самом деле пирровыми победами. «Повышать заработную плату и пенсии, увеличивать инвестиции нельзя потому, что повысится уровень инфляции»! — это вершина абсурда постприватизационной эпохи, которую всячески пытаются продлить. Но эта ельцинскопутинская эпоха обречена, поскольку внедренные неэффективные формы собственности и разбалансированные механизмы их реализации, вместе с надстройкой, не могут обеспечить реализацию ни национально-государственных интересов, ни интересов значительного большинства населения России.

4. Две России: богатая и бедная. Вырождение народа

Одним из самых значимых результатов экономических реформ в России в 90-е гг. явилось образование России богатой и России бедной, как это было 100 лет назад в начале ХХ в. В 2006 г. в предисловии к книге «Встреча с простотой» Д.С. Львов констатировал: «Мы видим длительно нищающую страну, едва сводящее концы с концами большинство ее населения, примитивизм взглядов, кризис культуры и, с обратной стороны жизни, все новые салоны, клубы и бутики, стремительно “размножающихся” миллионеров и олигархов, политиков, пролетающих в бронировано-тонированных машинах с “мигалками” мимо обомлевшего “простого люда”¾»54. Не менее резко по этому поводу высказался нобелевский лауреат по экономике Джозеф Стиглиц: «по степени социального неравенства Россия сравнима с латиноамериканскими странами, которые благодаря полуфеодальному наследству считаются в этом отношении рекордсменами»55.

В 1992 г. около 70—80 % домохозяйств оказались за чертой бедности, если оценивать ее в показателях минимального потребительского бюджета 1989 г. По прошествии 10 лет, к 2002 г. ситуация принципиально не изменилась 56. Исключительно большие масштабы бедности сохраняются и по сегодняшний день.

По данным Госкомстата, численность населения с доходами ниже прожиточного минимума составила:

â 2000 ã. — 41,9 ìëí ÷åë. (28,9 %);

â 2001 ã. — 39,4 ìëí ÷åë. (27,3 %);

â 2002 ã. — 34,6 ìëí ÷åë. (24,2 %);

â 2003 ã. — 29,0 ìëí ÷åë. (20,4 %) 57.

Это официальные данные, которым, к сожалению, мало кто и в научном сообществе, и среди населения доверяет. Проведенные расчеты показали, что в 1990 г. доходом, соответствующим менее чем 2,38 прожиточного минимума, то есть верхнему пределу бедности, располагало примерно 36 % россиян, а в 2004 г. — 69 %; доходом менее одного прожиточного минимума, являющегося границей между малообеспеченностью и нищетой, в 1990 г. располагало примерно 0,4 % населения, в 2003 г. — 20,2 % 58. По другим данным, ниже черты бедности

сейчас живут 20 % населения, на грани бедности — 17 %, в состоянии малообеспеченности — 25 %, итого почти две трети населения 59. Общая ситуация с динамикой масштабов бедности приведена в табл. 20.

Таблица 20

Динамика масштабов бедности в РФ в 1990—2003 гг., %

Источник: Загайтов И.Б., Яновский Л.П. Динамика платежеспособности и депопуляция населения в РФ // Проблемы прогнозирования. 2007. ¹ 1. C. 146.

Причем размер бедности и ее снижение по макрорегионам России различается в разы. Например, в регионах Юга России она значительно выше общероссийских показателей (табл. 21).

Таблица 21

Доля беднейшего населения в регионах Юга России (в % от общей численности населения)

Окончание таблицы 21

*За 2005 г. величина прожиточного минимума Правительством РФ не устанавливалась.

**Индекс сокращения доли беднейшего населения.

Источник: Иншаков О.В., Ломовцева О.А., Буянова М.Э. Этноэкономические риски развития Юга России // Региональная экономика. Теория и практика. 2007. ¹ 10. С. 9.

За чертой бедности в 2000 г. в России проживали почти две трети всех детей в возрасте до 16 лет (60,2 %); три четверти безработных (74,6 %); около половины работающих по найму (44,4 %); почти половина стипендиатов (48,8 %) и неработающих пенсионеров (43 %) 60.

Но особенно впечатляет коэффициент дифференциации доходов, который составил по официальным данным за 2000— 2003 гг. 13,9; 14,0; 14,0 и 14,3 соответственно 61. А по данным выборочных исследований бюджетов домохозяйств, с учетом нелегальных доходов, он составляет около 50 62.

В связи с улучшением экономической ситуации, связанным в первую очередь с рекордным ростом мировых цен на нефть, все первые годы нового столетия наблюдается рост доходов населения. Несмотря на эту позитивную динамику, «разница в доходах между высшей и нижней децильными группами составляет 13—15 раз. Поляризация уровня жизни различных доходных групп достигла предела и выражается, в частности, в том, что наиболее обеспеченные из них достигли самых высоких даже по западным меркам стандартов потребления, в то время как бедные опустились до уровня настоящего прозябания и нищеты, невозможного при дореформенных ценах и системе социальной защиты населения.

Возникшее экономическое неравенство и социальную поляризацию населения следует считать одним из самых тяжелых последствий проводимых реформ»63.

Сегодня в богатой России живет примерно 15 % ее граждан, которые аккумулируют в своих руках 85 % всех сбережений банковской системы, 57 % денежных доходов, 92 % доходов