Д. Кола

Начиная с 70-х годов нашего столетия ни один термин не пользовался большей популярностью, чем "гражданское общество"; перекочевывая из научных публикаций к газетным страницам, он и теперь остается предметом нескончаемых дискуссий. (...) Некоторые прибегают к нему для осуждения разрыва между "гражданским обществом" и "политическим обществом" ( т. е. миром профессионалов и политики), другие противопоставляют в более широком смысле "гражданское общество" государству (в соответствии с берущей начало от Маркса традицией), а теоретики правового государства, следуя гегелевской традиции, видят в государстве условие для создания "гражданского общества". Таким образом, "гражданское общество" - это дающий повод кривотолкам штамп, который, однако, не мешает развитию мысли и политической аргументации вплоть до концентрации надежд на политические и личные свободы. (...)

Однако его широкое использование не может заслонить от нас тот факт, что его смысловая многовариантность есть концентрированное наследие всех крупных фигур западной политической традиции: понятие "гражданское общество" столь же древнее, что и политическая наука, и со времени его первого употребления Аристотелем оно вобрало в себя различные отличающие его от других понятий ценности.

Хотя в наши дни противопоставление "политическое общество" - "гражданское общество" звучит из уст комментаторов и политических деятелей весьма тривиально, тем не менее речь идет о синонимичных в этимологическом плане терминах. "Гражданское общество" есть наивысшая форма общности; оно включает в качестве составных частей "ассоциации" (семья, корпорации), которые не могут сравниться с ним по своему значению, поскольку общность представляет собой сообщество, основанное на принципе справедливости; в нем человек может найти для себя наивысшее благо. Разве по своей природе он не есть политическое, гражданское или общественное существо? Если же "гражданское общество" - это государство, то тогда становится понятно, почему до Х1Х в. его синонимами были Нация (у Боссюэ) или Государство (у Руссо).

(...) "Гражданское общество" утверждает различие (с семьей, церковью, естественным состоянием, государством), открывающее пространство для индивидуальных и коллективных стратегий. Осмысливать общество - это означает отчасти осмысливать его неадекватность самому себе.

Кола Д. Гражданское общество // 50/50: Опыт

словаря нового мышления. М., 1989. С. 448 - 453.

М. Рокар

Государство. На него возлагают ответственность за все - за успехи и неудачи (за них особенно), ибо хорошо известно, что радость удачи сопровождается меньшим шумом, нежели огорчение из-за провала.

Мне кажется, приспело время сказать французам - и почему бы не в торжественной форме? - что они люди взрослые и что их будущее зависит в первую очередь от них самих, а не от государства.

В самом деле, мы располагаем государственным аппаратом, построенным на основе устаревшей концепции. Власть остается примерно такой же, какой она была во времена Наполеона, а государственные службы - как при монархии, хотя обе эти модели давно отброшены. Ничего в них не приспособлено к нуждам сегодняшнего мира, тем более - мира завтрашнего: открытие границ, развитие информационного общества абсолютно несовместимы с какими бы то ни было формами монополии, будь то монополия экономическая или даже монополия на формулирование всеобщих интересов.

Вот почему государство следует коренным образом перестроить, поставив перед ним очевидные цели обеспечения справедливости и эффективности. Восстановить социальные связи, определить политику государства, на которую все могли бы ссылаться и мерилом которой должно быть предоставление каждому человеку шансов на успех в жизни, - все это просто только на словах. Но если обновление государства не может быть поставлено в центр всякого проекта будущего, оно должно быть в поле зрения любого такого проекта.

Переход от государства-производителя к государству регулирующему, от государства-покровителя к государству наблюдающему, от государства всемогущего к государству-участнику натолкнется на множество препятствий.

Прежде всего необходимо обдумать компетенцию государства и общие черты его будущих функций. Постепенно заменить прямое управление вмешательством, вмешательство - стимулированием, стимулирование - регулированием по мере того, как все участники экономической, социальной и культурной жизни будут доказывать свою способность осознать задачи, стоящие перед обществом в целом. Затем следует точно предусмотреть начало и конец действий государственной власти, чтобы государство знало, когда его вмешательство должно прекратиться в одной области, с тем чтобы начаться в другой, чтобы это вмешательство в большей мере обусловливалось необходимостью, нежели привычкой.

Перед таким регулирующим государством, которое не будет пытаться сделать все само, будут стоять три главные задачи: при всеобщей активной поддержке обеспечить основные условия безопасности (в области соблюдения свобод, охраны здоровья, пенсионного обеспечения...), предотвратить или ослабить неравновесие в экономике, поддерживать структуры, с помощью которых закладывается будущее (главным образом в сфере образования и науки).

Государство-наблюдатель отличается от государства-покровителя самой концепцией своих отношений с гражданами. Любой институт, особенно когда он приобрел масштабы нашей администрации, по самой своей логике перестает понимать интересы, во имя которых он был создан, и подменяет их своими интересами, собственным миропониманием, собственной инерцией. Перестройка администрации во имя интересов граждан предполагает осуществление мероприятий пяти различных типов.

Продолжение децентрализации требует более активного участия граждан и вместе с тем большего внимания к координации действий, осуществляемых на разных уровнях.

(...) Чтобы не создавать помех гражданам, а оказывать им содействие, государству надлежит сосредоточить работу аппарата вокруг задач, которые должны быть известны всем, - благодаря этому они легче решались бы.

Государство-участник, более предпочтительно, нежели государство всемогущее, призвано, конечно, играть центральную роль, но оно не может более претендовать на то, чтобы иметь право сковывать своих партнеров. Смысл управления все больше сводится к тому, чтобы действовать вместе с партнерами и учитывать их интересы, сочетать информацию с методами переговоров и только в тех случаях, когда это действительно необходимо, прибегать к изданию законов или декретов. При таком пути развития государство вновь должно пойти на существенное самоограничение.

Во-первых, государство - в каком-то смысле антипод сестры Анны. Подобно ей, государство должно смотреть вдаль, но, в отличие от сестры Анны, оно видит появление множества вещей, из которых лишь небольшая часть приносит такую же радость, как и приезд Прекрасного Принца. В этом еще одно основание для того, чтобы смотреть за дальние горизонты и тем самым получать возможность своевременно реагировать. Только обществу это под силу, ибо только оно может хотеть того.

Во-вторых, государственный аппарат призван изобрести то, что я называю правлением, основанным на взаимосвязях. Это подразумевает, что аппарату надлежит выступать как бы в роли секретаря во время переговоров между социальными партнерами, брать на себя выполнение части принятых решений и в то же время следить за скрупулезным соблюдением обязательств, взятых каждой стороной. При таком понимании он больше не должен смотреть на других участников как на передаточный механизм, ибо они - полноправные субъекты этой деятельности.

Рокар М. Трудиться с душой. М., 1990.

С. 190 - 191, 192 - 193.