3. Советский народ в годы войны

Большинство советских людей, живших вне зоны военных действий, далеко не сразу осознали горькую правду о ситуации на фронтах. Скупые официальные сводки не давали полной картины событий. Лишь в обращении по радио Сталина к советскому народу люди почувствовали реально нависшую опасность. Только сам народ с его стойкостью, самоотверженностью, подлинной любовью к Родине, готовностью отдать жизнь во имя ее благополучия мог спасти Отечество. Люди стремились отдать все свои силы для достижения победы над агрессором.

Советский тыл

Сколь бы решающими ни были собственно военные действия, судьба советско-германского конфликта зависела не только от того, что происходило на фронте или в тылу у врага. Вторая мировая война принесла с собой массированное применение техники, моторизованных армий. Это потребовало большого напряжения от экономики стран—участниц войны и заставило их создавать обширнейшие тылы. В этом отношении, как и во многих других, катастрофическое начало военных действий поставило СССР в крайне не выгодное положение.

Подчинив своему господству почти всю Европу, Германия получила контроль над экономическим потенциалом, намного превосходившим советский. Свои слабые места были и у нее. В отличие от СССР она не располагала всеми (или почти всеми) видами сырья и главное — не имела нефти: единственным ее поставщиком для Гитлера была Румыния. Кроме того, хотя немцы и смогли сосредоточить подавляющую часть своих вооруженных сил и ресурсов на Восточном фронте, но сражаться им приходилось не только с советскими войсками. Но все же соотношение экономических сил было с самого начала не в пользу СССР. Тем более серьезно его усугубила потеря огромных территорий в первые два военных лета.

Несмотря на оказавшееся теперь спасительным создание новых промышленных центров на востоке страны, основная часть советской индустрии находилась к западе от Волги. Теперь она была утрачена. В руки врага попали запасы природных ископаемых огромной ценности. Через считанные месяцы после начала войны промышленный потенциал СССР оказался уменьшенным наполовину. Металлургия была отброшена до уровня первой пятилетки. Некоторые виды производства понесли еще больший урон. Так, выпуск шарикоподшипников сократился в 21 раз, а прокат цветных металлов — даже в 430 раз (то есть практически прекратился) . Как мы вскоре увидим, ценой жесточайших усилий Советский Союз сумел прикрыть бреши в своей экономике, но так и не смог полностью ликвидировать их: ему пришлось, например, до самого конца войны сражаться при уровне металлургического производства, лишь немного превышавшем половину довоенного. Резко понизился и объем добычи нефти, хотя немцам в 1942 г. лишь на короткое время удалось завладеть одной только частью северокавказских нефтяных промыслов.

И вот в таких-то условиях СССР—и в этом заключается самый поразительный его успех—сумел уже с 1942 г. выпускать больше вооружения, чем Германия; в дальнейшем его преимущество продолжало возрастать. Авиация, танки, артиллерия, автоматическое стрелковое оружие по всем этим видам вооружений советская промышленность сумела опередить даже все остальные страны, участвовавшие в войне (единственным исключением оставалось производство самолетов в США). Этот перевес в производстве вооружений выглядит еще более удивительным, если вспомнить, что он был достигнут Советским Союзом при относительно меньшем промышленном потенциале. Если посчитать, сколько самолетов, танков или орудий было произведено на каждый миллион тонн выплавленной стали (или на каждый миллиард киловатт-часов выработанной электроэнергии, или на каждую тысячу действующих станков одним словом, в сопоставлении с базовыми индексами промышленного развития), то окажется, что советские показатели во много раз превосходят аналогичные цифры в других странах. Иначе говоря, даже оказавшись в столь трагических обстоятельствах, Советский Союз сумел обеспечить своим вооруженным силам все необходимое для борьбы и победы. Однако это удалось сделать исключительно за счет такой степени концентрации всех своих ресурсов для нужд военного производства, какой не знала ни одна из воюющих стран. Никакое другое государство не достигло столь высокой степени милитаризации экономики.

Преодолеть кризис, который по своим масштабам «мог парализовать всю экономику СССР и повлечь за собой катастрофические последствия», представляло собой чрезвычайно трудную задачу. Выполнение ее явилось выдающейся победой над устрашающими трудностями. Важный вклад в эту победу был внесен эвакуацией более чем 1500 предприятий из городов, которые пришлось отдать немцам. Их оборудование было демонтировано, погружено в железнодорожные составы (всего потребовалось, как было подсчитано, полтора миллиона вагонов) и вывезено на Восток, то есть преимущественно на Урал, в Поволжье, Западную Сибирь, Среднюю Азию. Там, где была возможность, оно устанавливалось на уже существующих предприятиях. В других случаях станки и механизмы размещались в кое-как приспособленных зданиях, временных деревянных постройках либо даже под открытым небом. Авиационные заводы практически пришлось строить заново. Вместе с оборудованием удалось эвакуировать не всех рабочих, а лишь 30-40 % заводских коллективов. Люди вынуждены были трудиться в невыносимых условиях, жить в палатках, в наспех сооруженных строениях или в уже перенаселенных квартирах. На первых порах в новых местах размещения не хватало электроэнергии. И все же, несмотря на препятствия, которые казались непреодолимыми, эвакуированные заводы один за другим начинали работать: первые — весной 1942 г., другие — летом того же года, последние — в начале 1943 г.

Советское государство продолжало вести капитальное строительство и сооружать новые предприятия на остававшихся под его контролем территориях. Вначале число строительных площадок было резко сокращено с 5700 до 614, потом, однако, усилия стали наращиваться. Львиная доля капиталовложений предназначалась Уралу и другим восточным районам, причем средства шли почти исключительно на оборонные заводы и предприятия тяжелой индустрии. Такая способность нести капитальное строительство, жертвуя любыми видами потребления, кроме военного, позволила позже Советскому правительству приступить к восстановлению хозяйства в освобожденных районах уже с 1944 г., когда еще шли сражения. Всего за войну было создано 3500 производственных единиц и проведена коренная реконструкция еще 7500 предприятий. Нередко речь шла о временных цехах и производствах, которые позже предстояло завершить, но тем временем и они выпускали военную продукцию.

Все предприятия требовалось обеспечить необходимой рабочей силой. То была одна из самых трудных задач как потому, что большая часть работоспособных мужчин была на фронте, так и потому, что огромные территориальные потери лишили страну большого числа рабочих рук, способных не только держать винтовку, но также работать на заводе или стройке. Решение—в соответствии с курсом, обрисовавшимся уже накануне войны, но восходившим к более давним традициям советской политики, — было найдено на путях максимальной милитаризации труда. От призыва в армию были освобождены только наиболее квалифицированные рабочие и необходимый инженерно-технический персонал, однако они обязаны были по приказу переходить с одних предприятий на другие и переезжать из одной области в другую. С первых же дней войны были упразднены выходные дни и дано право директорам предприятий продлевать рабочий день на три часа (на два часа для подростков до 16 лет) . На практике это означало переход на 11-часовой рабочий день (с немногими исключениями для наиболее вредных производств). В самые напряженные моменты, например в Москве, когда над ней нависла угроза, или на Востоке в период установки эвакуированного оборудования, дело доходило и до рабочего дня неограниченной продолжительности.

С декабря 1941 г. уход с рабочего места в промышленности, считающейся военной—то есть почти во всей промышленности,--был приравнен к дезертирству из рядов армии и объявлен преступлением, караемым с соответствующей строгостью. Еще в начале войны была учреждена трудовая повинность, на основе которой все взрослое население могло быть мобилизовано на особо срочные работы, такие, например, как строительство оборонительных сооружений. В феврале 1942 г. все мужчины с 16 до 55 лет и женщины с 16 до 45 лет были объявлены подлежащими мобилизации на работу в промышленности и строительстве при соблюдении абсолютного приоритета для заводов, выпускавших самолеты, танки, оружие и боеприпасы, предприятий металлургической, химической и топливной промышленности. На протяжении всей войны это был главный источник получения рабочей силы: мобилизация затронула около 12 млн. человек, из которых половина использовалась на сезонных работах и примерно З млн. было направлено на постоянную работу на заводы и строительные площадки. Наибольшая численность мобилизуемых была достигнута в 1944 г., когда трудовые ресурсы пополнились за счет освобожденных областей. Таким образом, когда уже в те годы говорилось, что «вся страна стала одним огромным военным лагерем» или «что ни завод — фронт, что ни колхоз — фронт», когда уже в наши дни советские историки утверждают, что была осуществлена «полная, всеобщая мобилизация экономики для обеспечения победы над врагом» то это не риторика, а точное описание действительности.

Подобные формы привлечения рабочей силы, однако, лишь в самой малой степени могли обеспечить приток мужчин зрелого возраста, так как большинство их было на фронте. К работе были привлечены пенсионеры и инвалиды, но это не могло дать решения проблемы. Основным резервом для народного хозяйства явились подростки и женщины. Во время войны советские заводы и фабрики были заполнены безусыми юнцами и женщинами. В различных отраслях промышленности доля рабочих, не достигших 18 лет, колебалась в пределах от 15 до 23 %, но имелись отдельные предприятия, где она превышала 60—70 %. Еще более высокой была доля женщин. В обращении 8 марта 1942 г. содержалось требование, чтобы ни одна женщина «ни в городе, ни на селе» не оставалась в стороне от производительного труда. Доля женщин среди занятых в народном хозяйстве в целом превышала 57 % (53 % в промышленности). Работали женщины и на тяжелых производствах: в отдельные моменты их было более 38 % среди работников металлургии и более 35%—среди работников угольной промышленности.

Своей победой в войне СССР обязан женщинам не меньше, чем мужчинам. Среди пришедшей на работу молодежи добрую половину составляли девушки. У многих тружениц дома оставались дети. Всем им были знакомы тягостные трудности поисков пропитания для себя и членов семьи. Все или почти все они были одиноки, так как мужья, братья, сыновья были на фронте. Главный маршал артиллерии Воронов пишет: «женщины в тылу проявили героизм не меньше, чем воины на фронтах». Писатель Чаковский, непосредственный свидетель блокады, утверждал, что женщины в Ленинграде обладали большей стойкостью, чем мужчины. Но женщины не ограничивались работой в тылу: много их было и в вооруженных силах. В армии они были поварами, санитарками, телефонистками и радистками, медицинскими сестрами, врачами. Ими был укомплектован личный состав зенитных батарей в тылу и на фронте. В некоторых авиационных частях имелись смешанные или даже целиком женские экипажи. Женщины сражались даже в аду Сталинграда. Воздавая должное их участию в знаменитой битве, Чуйков сказал, что никогда, ни в одну войну, женщины не играли такой роли, как в Великую Отечественную войну 1941—1945 гг.

Решения требовала проблема обеспечения продуктами питания. Сельское хозяйство до войны также принадлежало к самым уязвимым местам советской экономики. Захватчики к тому же лишили его наиболее урожайных областей: Украины и в 1942 г. Северного Кавказа. Армия состояла большей частью из крестьян: село лишилось мужчин в еще большей мере, чем город. Две трети колхозников были призваны на фронт или направлены на другие работы. В деревнях неоккупированных областей остались женщины, дети и старики: они составляли 86 % всей наличной рабочей силы. При этом им приходилось выполнять больший объем работы, чем тот, который раньше выполняли мужчины зрелого возраста, потому что с полей исчезли сельскохозяйственные машины: в 30-е гг. они уже были распространенным явлением в советской деревне. С точки зрения продовольственного снабжения 1943 г. был наиболее трудным.

В Москве и Ленинграде карточки были введены в июле 1941 г.; потом они постепенно распространились на все другие города и на все население, включая сельских жителей, но не крестьянство. Карточки выдавались на продовольствие и на все другие основные потребительские товары. Нормы были скудными если не считать наиболее обеспеченных категорий, но к этому нужно добавить, что выдача по карточкам производилась очень нерегулярно. В более выигрышном положении находились работники промышленности, особенно на предприятиях, отнесенных к числу важнейших. В армии еда была у всех, но и здесь существовало четыре разных рациона: самый обильный предназначался войскам на передовой, самый урезанный — тыловым службам. В продовольственном снабжении, таким образом, действовала та же шкала приоритетов, что и во всей военной экономике: абсолютное предпочтение отдавалось солдатам; за ними — как в годы первой пятилетки — шли промышленные рабочие. Совхозы работали теперь для снабжения конкретных предприятий.

Лишения были тяжелы для всех. Гражданскому населению государство обеспечивало лишь самый минимум средств существования. В дележе бремени невзгод оно сумело проявить себя суровым, но справедливым. Но то, что в общем и целом оно справилось со своей задачей, не должно затушевывать трагической действительности: страна жила в условиях крайнего обнищания. Объем благ, которые государство могло реализовать на внутреннем рынке, сократился до ничтожных величин. Но не мерой хлеба определялось благополучие народа в это время. Главным была линия фронта, красным нервом разделившая географическую карту... Чтобы эта линия продвигалась на запад, чтобы она исчезла наконец, и исчезла навсегда, народ принимал лишения как нечто необходимое и оправданное.