ГлаваIiОбразы логики в истории философии и культуры

Эта глава посвящена рассмотрению некоторых исторически сло­жившихся образов логики. При этом цели представить достаточно пол­ную картину исторического развития логики не ставилось, поскольку это не исследование по истории логики. Акцент делается на некоторых принципиальных изменениях в трактовке логики, зависящих, прежде всего, от изменений в философских предпосылках, а также определя­емых характерными чертами культурного облика времени (см.- [Вриет фон 1992, с. 82]), в частности, позволяющих говорить о соотношении теоретической и практической, формальной и неформальной логики.

В настоящей главе сначала рассматривается логика Аристотеля. Далее анализируется период в развитии логики — с середины XV до середины XIX вв., который в большинстве работ по истории логики считается периодом упадка и застоя. Показывается, что такая оценка логики этого периода вытекает из вполне определенных представлений о логике, ее предмете, методах, задачах, т е. является следствием принятия определенного образа логики, а именно, того образа логики, который сформировался в рамках логицизма (понимаемого в широком смысле) и антипсихологизма. Отождествление этою образа с самой наукой логикой привело к неспособности увидеть развитие логики, состоявшееся в работах последователей Декарта (особенно знаменитой логики Пор-Рояля), Вольфа, Канта и других мыслителей.

Для подтверждения этого тезиса анализируется одна из конкретных позиций, представленная, по крайней мере, в двух известных моногра­фиях по истории логики (см.: [Kneale W., Kneale M. 1962; Bastable 1975]), согласно которой период с 1450 по 1850 годы в развитии формальной логики, т. е. ни много ни мало период в 400 лет, в целом является периодом упадка⁵.

Аргументы, приводимые в обоснование этого утверждения, заслу­живают внимания, поскольку в них отчетливо выражен тот взгляд на логику, который мною рассматривается как односторонний.

Аргументы эти следующие:

• философы этого периода, такие, как Декарт, Бэкон и другие пре­небрежительно относились к формальной логике, выступая за развитие эвристической методологии;

• логика в этот период утратила свою связь с математикой;

• будучи частью средневековой схоластической традиции, логи­ка подвергалась нападкам вместе с нею. Поэтому логика выживала лишь в самой элементарной форме, а именно, в учебных програм­мах университетов, учебниках, представлявших собою лишь изложение и комментарии к более ранним логическим работам;

• в целом, логика этого периода развивалась, если вообще по­зволительно употребить это слово, в виде новой, искаженной версии, для которой характерны «бедность содержания, уход от всех глубоких проблем, пропитанность философскими идеями, психологистичностью в самом плохом смысле этого слова» [Bastable 1975, р. 170].

Что можно сказать по поводу приведенных аргументов? В основе их лежит определенный образ логики, согласно которому в центре вни­мания логики должно находиться отношение логического следования, гарантирующее истинность заключения при истинности посылок лишь в силу формы этих посылок, т. е. логику должны интересовать только дедуктивные рассуждения, поэтому происходит фактическое отожде­ствление формальной логики с дедуктивной логикой (в логической литературе можно встретить выражение «формальная и индуктивная логика» или же вообще отрицание возможности существования какой бы то ни было логики, кроме дедуктивной). Однако у Аристотеля понятие формы не связывалось лишь с дедуктивными рассуждения­ми (категорическими силлогизмами), он анализирует структуру и так называемого практического силлогизма, а также, как известно, пи­шет «Топику» и «О софистических опровержениях», предмет которых составляют вовсе не дедуктивные рассуждения.

Именно такое сведение формальной логики к дедуктивной логике следования привело к тому, что неадекватность дедуктивных моделей для анализа гуманитарного и даже нематематизированного естествен­нонаучного знания, рассуждений повседневной жизни стала рассма­триваться как свидетельство низкой эффективности, а иногда даже бесполезности формальной логики в целом.

Характерной является также и абсолютизация связи логики с мате­матикой, временное ослабление которой сразу же начинает рассматри­ваться как признак упадка логики, в то время как эта связь является лишь одной из сфер приложения логики, и появление новых таких сфер (в Новое время — это, в первую очередь, эпистемология), наоборот, может быть истолковано как признак развития логики.

Что касается существования логики в этот период, главным обра­зом, в виде учебной литературы, то этот аргумент также не может быть принят в качестве доказательства упадка логики, поскольку, как извест­но, во-первых, многие авторы впервые излагали свои новые взгляды именно в учебниках (классическим примером может служить Логика Пор-Рояля), нередко — только в учебниках, во-вторых, жанр учебника сам по себе нередко способствует уточнению уже имеющихся и появле­нию новых идей при попытке изложить материал в систематической и доступной форме (как будет показано далее в этой главе, в творчестве Канта особую роль сыграли именно его курсы логики, размышления не только над их содержанием, но и над формой подачи учебного материала).