Пойдешь налево - придешь направо
Как писал реформатор традиционного американского консерватизма Рассел Керк, "консерватизм - это отрицание идеологии, а американский консерватизм - это проявление ума и характера, а не нагромождение политических абстракций". До сих пор политический диспут в Америке был напрочь лишен философского базиса - благодаря Штраусу у неоконов он появился. Это позволило им выделиться в отдельную политическую группировку, отличную от левых и части правого лагеря, привлечь в свои ряды как демократов, так и республиканцев. Говорит Ричард Перл:
- Консерватизм таких людей, как Уильям Бакли, Рассел Керк или Пэт Бьюкенен, - естественный. США - консервативное государство в том смысле, что большинство американцев не сильно подвержены влиянию идеологий. Они верят в базовые американские ценности, которые принимаются всеми идеологическими течениями - не только консерваторами. Это индивидуальная свобода, открытый рынок. Есть такие страны в мире, где сказать, что ты капиталист, значит сразу определить свои идеологические предпочтения. В США все мы капиталисты. Это так же естественно, как воздух и вода. Это не предмет идеологии. Конечно, среди экономистов идут дебаты по поводу того, в какой мере экономика должна регулироваться, как реформировать систему социального обеспечения. Эти дискуссии идут и в среде центристов, а не только среди радикалов. Было бы неверно смотреть на США через идеологическую призму.
- Одно из главных обвинений, которое бросают вам, - "неоконы равнодушны к экономике". Империя не выдержит напряжения пространства и впадет в хаос. Об этом говорит Бьюкенен.
- Реальное интеллектуальное наполнение Бьюкенена минимально. Это растянутое во времени пустословие. Под всем этим нет никакой философии. Есть импульс к изоляционизму. Точка зрения Бьюкенена: мы должны быть по большей части равнодушны к тому, что происходит в окружающем мире. То, что происходит в большинстве стран мира, не оказывает прямого влияния на нашу жизнь. Он разбрасывается, кстати, как и крайние левые, такими словами, как "имперская власть". Консерватор Бьюкенен и крайние левые описывают внешнюю политику Америки одними и теми же терминами. Все они носители непрагматичных и экстремальных взглядов, а при этом обвиняют других в непрагматичности и радикализме.
- Но какая философская база лежит в основе неоконсервативных идей?
- Это не идеология, как я уже сказал. Неоконсерватора можно описать в таких терминах, как "предрасположение к тому, чтобы обращать внимание на специфические проблемы". Они таковы. Вопрос гражданских свобод. Неоконсерваторы не могут не быть ярыми сторонниками гражданских свобод. Они очень озабочены тем, как к свободам относятся государственные институты. И в этом много общего с идеями классических либералов. До определенной степени это точка зрения левого лагеря. Вопрос об интервенциях США за границей. Те, кто называет себя неоконсерваторами, готовы защищать и поддерживать базовые либеральные ценности. Они либералы. Например, если вспомнить тех, кто подписал письмо с призывом к США вмешаться в боснийский конфликт в тот момент, когда на боснийских мусульман напали Милошевич, Младич и Кораджич, большинство из них можно смело назвать неоконсерваторами. Так что, повторюсь, неоконсерваторами становятся в отношении к определенным проблемам.
Семидесятые годы стали для неоконов "осевым временем". Огромное влияние на них оказали победы Израиля на Ближнем Востоке (многие американские евреи после победы 1967 года над арабскими армиями стали "заново рожденными" сионистами), проигрыш Америки во Вьетнаме (осознание неотложности оборонного строительства), попытки добиться ядерной разрядки с СССР (с "империей зла", считали они, не может быть компромиссов). Сама возможность разрядки с СССР, о которой заговорил президент Форд, а потом Никсон, резко поляризовала американский политический спектр. Часть консерваторов стала смещаться в своих взглядах резко вправо. Туда же потянуло и часть демократов. Некоторые будущие неоконы из либерального лагеря стали собираться вокруг сенатора Генри "Скупа" Джексона, мобилизовавшего часть демократов против "Новых демократов" - он организовал коалицию "За демократическое большинство" (ее членами стали Патрик Мойнихэм,Хуберт Хамфри,Элиот Абрамс,Норман Подгорец,Джин Кирпатрик,Стефан Брайэн). Джексон был для неоконов легендарной фигурой - как-никак ярый антисоветчик и противник разрядки с СССР, сторонник Израиля и могущественный лоббист национальной системы ПРО. "Это была любовь с первого взгляда", - так вспоминал Ричард Перл свою первую встречу с сенатором. В его офисе он проработал целых одиннадцать лет. Вместе с Полом Вулфовицем он готовил для сенатора материалы в поддержку финансирования национальной системы ПРО. Благодаря Джексону Перл сколотил в сенате мощную лоббистскую группу в поддержку этого "проекта века".
- Господин Перл, критики неоконов утверждают, что вы живете в каком-то вымышленном мире - взять хотя бы "противоракетную оборону" или недавно созданную программу "Тотальная информационная осведомленность".
- У любой идеи всегда будут критики. На противоракетную оборону можно смотреть с технологической точки зрения - будет ли она работать, из каких элементов она должна состоять, чтобы работать, стоит ли в нее инвестировать, можно ли найти иные способы защитить страну на те же деньги. Это все можно обсуждать. Не нужно придавать всему этому идеологический оттенок. Это не предмет диспута между правыми и левыми, консерваторами и либералами. Либералы не склонны доверять профессиональным суждениям оборонных экспертов и аналитиков военных центров. Они вообще не любят тратить деньги на оборону - общественные деньги они предпочитают тратить на другие вещи. Эту свою склонность они распространяют на все.
Именно благодаря усилиям Джексона сенат принял закон, который увязал получение Советским Союзом статуса наибольшего благоприятствования в торговле с увеличением еврейской иммиграции из страны (знаменитая поправка Джексона-Вэника). Однако это были значительные, но недостаточные успехи - Никсону все-таки удалось подписать с Брежневым договор об ограничении систем противоракетной обороны и стратегических наступательных вооружений (лишь в 2001 году под давлением неоконов в своем окружении президент Джордж Буш выйдет из договора по ПРО в одностороннем порядке). Но в конце 70-х им открылось "окно возможностей". Неспособность президента демократа Джимми Картерадать адекватный ответ исламской революции в Иране, провал операции по освобождению захваченных в Тегеране американских заложников, а также бездействие администрации после вторжения советских войск в Афганистан дали неоконам исторический шанс. При их активном участии в Америке произошла неоконсервативная революция. К власти пришел неолибералРоналд Рейган. Бывший посол США в ООН в администрации Рейгана, а сегодня ведущий аналитик "бастиона неоконсерваторов" Института American Enterprise легендарная Джин Кирпатрик в интервью "Эксперту" рассказала о собственном опыте знакомства с неоконсервативными идеями.
- Ваша биография потрясает прежде всего тем, что в молодости вы были увлечены социализмом, были демократом, потом - консерватором-республиканцем, потом оказались в неоконсервативном лагере. Какая сила вела вас по такой политической траектории?
- Большую часть моей жизни я была демократом. Мои родители и родители моих родителей были демократами. Мои братья, тети и дяди были демократами. Я родилась в Оклахоме. Это юг. Культура очень южная. Мои родители были таксистами. И все в моей семье были таксистами. И это очень характерно для юга. Я действительно хотела быть такой же, как моя семья. Но в молодости меня поразило описание социалистического движения в учебнике истории для старших классов. Тогда говорили, что авторы подобных учебников соблазняют учеников социалистическими идеями. Хотя я, наверное, была единственной, кто соблазнился социалистическими идеями благодаря учебнику. Я поступила в колледж и познакомилась с людьми, которые были членами Социалистической лиги молодежи (YPSL). Меня это заинтересовало, и я в нее вступила - всего на один год. Эти события не были такими уж важными в моей жизни. За исключением того, что я была демократом. Вот это было важно. Это оказывало очень сильное влияние на мою идентификацию. Когда Гарри Трумэн стал президентом, я оставалась демократом. Трумэн мне очень нравился. Это был первый настоящий политик, которым я восхищалась. И я оставалась демократом до тех пор, пока президентом США не стал Линдон Джонсон. Мне не нравилось его правительство. В семидесятых я принимала очень активное участие в президентской кампании бывшего вице-президента и кандидата от демократов Хамфри Хуберта. Вот он мне нравился. Я тогда активно сотрудничала с сенатором Генри "Скупом" Джексоном. Ряд других неоконсерваторов тоже примкнули к "Скупу". Я оставалась активным демократом, пока...
- Пока не состоялась встреча с Рейганом? Это было ключевое событие в вашей жизни?
- Он был первым республиканцем, которого я встретила в своей жизни. До этого я не была знакома ни с одним республиканцем.
- Это как встреча с первым мужчиной, в которого сразу влюбляешься?
- Я не была в него влюблена. Я как-то пошла вместе с несколькими моими друзьями-демократами на встречу с президентом Джимми Картером. В него мы уж точно не были влюблены - все демократы были обескуражены Картером. Мы все обратили свое внимание на Рейгана. У нас к нему не было особой приязни, но все понимали, что он лишит Картера президентского поста. Я впервые увидела тех, кого назовут неоконсерваторами в окружении Рейгана. Дело в том, что Рейган прочитал мою статью "Диктатуры и двойные стандарты" в журнале Commentary. Он прочитал ее лично - вот это было важно. Его советник Ричард Алан сказал мне, что покажет статью Роналду, что он уверен - она ему очень понравится. Рейган прочел ее в самолете по пути в Чикаго. Выходя, он потянул за рукав Алана и спросил: "Кто он?" Алан в ответ: "Кого ты имеешь в виду?" - "Кто этот Кирпатрик?" Алан: "Не он, а она. Она демократ". На что Рейган ответил: "Я тоже был демократом, так что это неважно. Я хочу с ней познакомиться". Он прислал мне письмо, в котором писал, что ему понравилась моя статья. Я не обратила на него особого внимания. Я действительно заинтересовалась этим человеком только при личной встрече. Так я стала республиканцем. Мы тогда создали в поддержку Рейгана Комитет по современной опасности (CPD). В то время это не был такой уж важный орган. Рейган был одним из немногих политиков, который был очень озабочен безопасностью Америки. Все те, кто был заинтересован в безопасности Америки, участвовали в работе комитета. Все мои сегодняшние посты - это следствие моего членства в комитете.
- Что во времена Рейгана носилось в воздухе, что для неоконсерваторов так актуально сегодня? Когда Рейган умер, они превратили его похороны в грандиозное шоу.
- Все мы тогда полагали, что Советы представляют реальную угрозу и США должны быть готовы защитить себя. Так мы думали. "Безопасность" - вот ключевое слово, объясняющее связь эпохи Рейгана с нашим временем. И тогда она имела куда большее значение, чем даже сегодня.
- Что значило в начале восьмидесятых быть неоконсерватором?
- Когда я приехала в Нью-Йорк, чтобы занять должность постоянного представителя США в ООН, Кристолы устроили в мою честь отличную вечеринку, чтобы представить меня своим друзьям в Нью-Йорке. На той вечеринке я сказала Ирвингу: "Люди называют меня неоконсерватором, а я даже не знаю, что это такое". На это Ирвинг мне ответил: "Неоконсерватор - это либерал, который схвачен за горло реальностью". Я думаю, что в этом вся суть неоконсерватизма. Это определение делает понятным для сторонних наблюдателей, что неоконсерватор - это прежде всего бывший либерал. И это важно - есть разница между теми, кто родился консерватором, и консерватором, который большую часть своей жизни был либералом.