7. Определение №80-ск099-15 по делу Северовой и Игошина

Доводы в жалобах о том, что аудиозапись разговора по обстоятельствам взятки не может быть признана источником доказательств, поскольку эта запись получена при проведении оперативно-розыскных мероприятий до возбуждения уголовного дела, являются несостоятельными, так как не основаны на законе.

В соответствии со ст.7, 11 Федерального закона от 5 июля 1995г. «Об оперативно-розыскной деятельности» оперативно-розыск­ная деятельность может проводиться и до возбуждения уголовного дела, а результаты этой деятельности могут служить поводом и основа­нием для возбуждения уголовного дела, а также использоваться в доказывании по уголовным делам.

Основанием для проведения оперативно-розыскных мероприя­тий являются ставшие известными органам, определяющим оператив­но-розыскную деятельность, сведения о подготавливаемом противо­правном деянии, по которому обязательно производство предваритель­ного следствия, когда нет достаточных данных для решения вопроса о возбуждении уголовного дела.

Вопрос о достаточности данных для возбуждения уголовного дела решается в каждом конкретном случае соответствующим органом, указанным в ст.109 УПК РСФСР, которая предоставляет право в тече­ние трех суток, а в исключительных случаях до 10 суток, проводить проверку по поступившему заявлению, после чего возбудить уголовное дело или отказать в его возбуждении.

По настоящему делу органу дознания из заявлений Масляко­вой и Коробковой от 27 января 1997г. стало известно о даче взятки следователю Северовой через адвоката Игошина, поэтому в соответ­ствии с законом были проведены оперативно-розыскные мероприятия, запись разговора Масляковой с Северовой и Игошиным об обстоятель­ствах получения взятки.

Материалы о проведении такой записи направил начальник УОП при УВД области 5 февраля 1997г. прокурору области, на основа­нии этой проверки в тот же день следователем прокуратуры было возбуждено уголовное дело.

Результаты этой оперативно-розыскной деятельности были проверены и оценены следователем прокуратуры в соответствии с требованиями ст.69 – 71 УПК РСФСР, кассета с записью приобщена к материалам в качестве вещественного доказательства.

Таким образом, вывод суда о включении в число доказательств данных, полученных в результате оперативно-розыскных мероприятий, сделан с учетом требований указанных законов // Обзор судебной прак­тики Верховного Суда РФ за І квартал 1999г. (по уголовным делам) (утв. постановлением Президиума Верховного Суда РФ от 9 июня 1999г.) // Бюллетене Верховного Суда Российской Федерации. 1999. №10.

8. Постановление Президиума Верховного Суда РФ от 4 июля 2000г. «Оправдательный приговор суда присяжных отме­нен ввиду нарушения требований ст. 465, 466 УПК РСФСР» (извлечение).

Органами предварительного следствия Слюсаренко, Али-Заде, Поплавский, Батенин и Бабаяров обвинялись в совершении преступле­ний, предусмотренных ч.4 ст.17, п. «а», «е», «н» ст.102, ст.15, п. «а», «в», «е», «н», «и», «з» ст.102 и другим статьям УК РСФСР.

Согласно обвинительному заключению Слюсаренко, заранее договорившись с Али-Заде, Поплавским, Батениным и Бабаяровым за денежное вознаграждение лишить жизни Грачева, 11 марта 1996г. с применением насилия посадили Грачева в автомашину и доставили на квартиру, где удерживали. Затем они повезли его на кладбище, по пути избивали, сдавливали шею шнурком и шарфом, а по приезде задушили шарфом.

Вердиктом коллегии присяжных заседателей признано недока­занным, что преступления были, в связи с чем Слюсаренко, Али-Заде, Поплавский, Батенин и Бабаяров по приговору оправданы за отсутст­вием событий преступлений. Кассационной палатой Верховного Суда РФ от 18 февраля 2000г. приговор суда присяжных оставлен без изме­нения, а протест – без удовлетворения, поскольку в нем не ставился вопрос об отмене приговора по мотиву необоснованного исключения из разбирательства по делу доказательств – заявлений обвиняемых о явке с повинной.

Заместитель Генерального прокурора РФ в протесте поставил вопрос об отмене оправдательного приговора ввиду ошибочного исключения из разбирательства допустимых доказательств, которые могли иметь существенное значение для исхода дела. Президиум Верховного Суда РФ 4 июля 2000 г. протест удовлетворил, приговор суда присяжных отменил и дело направил на новое судебное рассмот­рение, указав следующее. В соответствии с п.1 ст. 465 и 466 УПК РСФСР оправдательный приговор суда присяжных может быть отме­нен в связи с односторонностью или неполнотой судебного следствия, возникшими вследствие ошибочного исключения из судебного разби­рательства допустимых доказательств, которые могли иметь сущес­твенное значение для исхода дела.

Как на доказательство виновности всех обвиняемых в соверше­нии упомянутых преступлений органы предварительного следствия в обвинительном заключении ссылались на собственноручно написанное заявление Слюсаренко о явке с повинной, в котором он сообщал о совершении им преступлений, к тому моменту еще не раскрытых. Однако, как следует из протокола судебного заседания, в ходе предва­рительного слушания председательствующий судья удовлетворил хода­тайство подсудимого Слюсаренко и исключил из числа доказательств его заявление о явке с повинной, мотивировав свое решение тем, что последнему не была разъяснена ст.51 Конституции Российской Феде­ра­ции. Кроме того, аналогичные письменные заявления о явке с повин­ной обвиняемых по данному делу Поплавского, Али-Заде признаны допустимыми и исследовались в ходе судебного разбирательства, несмотря на отсутствие сведений о разъяснении этим лицам сущности ст.51 Конституции Российской Федерации. Закон не возлагает на органы, принимающие такое письменное заявление от лица, явивше­гося с повинной, обязанности по разъяснению ему содержания указан­ной статьи Конституции Российской Федерации.

Таким образом, сам по себе факт неразъяснения сущности дан­ной статьи лицу, обратившемуся к прокурору с письменным заявле­ни­ем о своем участии в преступлениях до их раскрытия, не может слу­жить основанием для исключения из материалов дела допустимых доказательств. Иных оснований недопустимости заявления Слюсарен­ко о явке с повинной в качестве доказательства, подлежащего исследо­ванию в судебном заседании, председательствующий судья не выяснял и не отразил в своем постановлении. Следовательно, в протесте обос­нованно указывается на ошибочное исключение из разбирательства допустимого доказательства, которое могло иметь существенное значе­ние для исхода дела. Дело направлено на новое судебное рассмотрение со стадии предварительного слушания // Бюллетень Верховного Суда Российской Федерации. 2001. №3.

9. Обзор кассационной практики СК по уголовным делам Верховного Суда РФ за 2002г. (утв. постановлением Президиума Верховного Суда РФ от 12 февраля 2003г.) // Бюллетень Верховного Суда Российской Федерации. 2003. №8.

Извлечение.

9.1 Не всегда суды следовали требованиям всесторонности, полноты и объективности при рассмотрении уголовных дел.

По этому основанию отменены несколько приговоров Москов­ского городского суда и Ставропольского краевого суда.

Так, по делу, рассмотренному Ставропольским краевым судом в отношении Т. и А., осужденных за участие в банде, не соблюдались требования закона о том, что признание подсудимыми своей вины должно быть подтверждено другими доказательствами, и надлежаще не проверялись заявления подсудимых о признании ими своей вины в результате применения незаконных методов следствия.

Более того, суд указал в приговоре, что заявления подсудимых проверить не представляется возможным, а поэтому суд считает, что они сделаны с целью избежать ответственности за содеянное.

Никакие доказательства для суда не имеют заранее установлен­ной силы, они должны оцениваться судом в совокупности. Однако Краснодарский краевой суд, которым В. и А. осуждены за убийство, положил в основу приговора первоначальные показания В. и А. на предварительном следствии, не дав оценки доводам осужденных о том, что показания от них получены под воздействием незаконных методов ведения предварительного следствия, но вместе с тем, в приговоре указал, что «заявления осужденных о применении недозволенных методов ведения следствия, как не влияющие на достоверность выво­дов суда о фактических обстоятельствах преступления, подлежат рас­смотрению и оценке отдельно от настоящего дела

9.2 Приговор Краснодарского краевого суда по делу Ивченко, Макухи и других лиц, осужденных за ряд преступлений, в том числе за разбойные нападения, отменен ввиду нарушения ст.314 УПК РСФСР (ст.305, 307 УПК РФ).

Согласно закону при постановлении приговора суд оценивает все рассмотренные в судебном заседании доказательства, как подтвер­ждающие выводы суда по вопросам, разрешаемым при постановлении приговора, так и противоречащие этим выводам.

Суд должен указать в приговоре, почему одни доказательства признаны им достоверными, а другие отвергнуты. По делу в отноше­нии нескольких подсудимых или по делу, по которому подсудимый обвиняется в совершении нескольких преступлений, приговор должен содержать анализ доказательств в отношении каждого подсудимого и по каждому обвинению.

Ссылаясь в приговоре на показания допрошенных по делу лиц, заключения экспертов, протоколы следственных действий, иные до­кументы, подтверждающие, по мнению суда, те или иные фактические обстоятельства, необходимо раскрыть их содержание. Например, не только перечислить фамилии потерпевших, свидетелей, но и изложить существо их показаний. По настоящему делу это требование закона не выполнено. Суд в приговоре ограничился только перечислением дока­зательств, которые, по мнению суда, подтверждают вину осужденных, но не раскрыл их содержания, не опроверг доводов осужденных, отри­цавших вину, не дал оценки другим доказательствам, в том числе и оправдывающим осужденных.

9.3 Алтайский краевой суд вынес оправдательный приговор по обвинению Ю. в убийстве X., а В. – в укрывательстве этого преступ­ления, при этом не выполнил требований ст.71 УПК РСФСР об оценке всех доказательств в их совокупности и с учетом того, что никакие доказательства для суда не имеют заранее установленной силы.

Делая вывод о том, что следствием не представлено доказа­тельств вины Ю. и В., суд оценивал каждое доказательство самостоя­тельно, а не в совокупности.

Признавая протоколы проверки показаний Ю. и В. на месте совершения преступления (в квартире Ю.) «ущербными», суд сослался на нарушения уголовно-процессуального закона при проведении этих следственных действий: частичное участие понятых при их проведе­нии, в частности, приглашение понятых в квартиру Ю., когда В. и Ю. уже были там. Однако суд не указал, как данное обстоятельство отра­зилось на достоверности протоколов и допустимости их в качестве доказательств.

Из показаний понятых и свидетеля (соседки Ю.) видно, что проверка показаний обвиняемых происходила в их присутствии, никакого принуждения со стороны работников милиции не было, Ю. и В. все рассказывали и показывали самостоятельно. Принимая решение о недостоверности показаний Ю. на предварительном следствии, суд не указал, откуда Ю. стало известно об обстоятельствах совершения преступления на момент его явки с повинной и допроса в качестве подозреваемого.

9.4 Нередко приговоры содержали противоречивые выводы суда.

Например, по представлению государственного обвинителя от­менен приговор Самарского областного суда в отношении Щербакова, Дегтярева, Горбунова, Шубиной и Мироновой, осужденных за ряд преступлений, и в отношении оправданных: Шубиной – по эпизодам убийства Ваймана и укрывательства убийства Великановой; Щерба­кова – по эпизодам убийств Сытника и Ваймана.

По мнению судебной коллегии, выводы суда, изложенные в приговоре, содержали противоречия, которые повлияли на правиль­ность применения уголовного закона и на определение меры наказания осужденным.

Так, не усмотрев в действиях осужденных квалифицирующего признака совершения преступлений «организованной группой», суд не мотивировал свой вывод. Суд указал, что количество участников груп­пы было небольшим, никто из них не работал в органах государствен­ной власти, планы совершения ими преступлений разрабатывались недостаточно детально. Однако приведенные в приговоре доводы не дают оснований сделать вывод ни о наличии, ни об отсутствии призна­ков устойчивой группы виновных.

В то же время суд не оценил такие установленные им и отме­ченные в приговоре обстоятельства дела, как планирование осужден­ными разбойных нападений и подготовка к их совершению, распреде­ление ролей и использование технических средств.

Оправдывая Щербакова по эпизоду убийства Сытника, суд не дал оценки объективным, исследованным в судебном заседании дан­ным, а указал, что, возможно, он был убит другими лицами.

При оправдании Шубиной в убийстве Ваймана во время разбойного нападения суд сослался на противоречивость ее показаний, но тем не менее признал виновной в разбойном нападении на Ваймана, основываясь на тех же ее показаниях. Оценки показаниям Шубиной в совокупности с показаниями других осужденных, заключениями судеб­но-медицинских экспертиз суд не дал.

Исключая из числа доказательств заявления о явке осуж­денных с повинной и их показания в процессе предварительного расследования, суд не уточнил, какие из них являются недопусти­мыми, какие нормы процессуального закона были нарушены следственными органами.

9.5 В силу ст.446 УПК РСФСР с участием присяжных заседа­телей исследуются только фактические обстоятельства дела и сто­роны не могут упоминать обстоятельства, не подлежащие рассмот­рению с участием присяжных заседателей. По смыслу закона и с учетом компетенции присяжных заседателей с их участием не мо­гут исследоваться и вопросы допустимости доказательств.

Председательствующий останавливает участников судебного разбирательства, когда они затрагивают эти вопросы, и обращает внимание присяжных заседателей на то, что их выводы не могут осно­вываться на обстоятельствах, не подлежащих исследованию с их участием.

Об этом же председательствующий обязан напомнить присяж­ным заседателям при произнесении напутственного слова.

По делу Арустамова (осужденного Ставропольским краевым судом по п. «б» ч.2 ст.162 УК РФ и оправданного по ч.1 ст.222, п. «в» ч.3 ст.162 УК РФ за неустановлением события преступления, а по п. «з», «н» ч.2 ст.105 УК РФ – за недоказанностью участия в совершении преступления) после оглашения государственным обвинителем прото­кола явки с повинной Арустамова и протокола его допросов на предва­рительном следствии подсудимый заявил, что показания он дал в результате оказанного на него влияния. Председательствующий судья прервала подсудимого и предложила присяжным заседателям покинуть зал судебного заседания, однако не обратилась к присяжным с разъяс­нением о том, что они не должны принимать во внимание данное заяв­ление подсудимого. Не разъяснила она этого присяжным и при произ­несении напутственного слова.

С учетом изложенного Судебная коллегия пришла к выводу, что сделанное подсудимым заявление об оказании на него давления работниками милиции в ходе предварительного следствия могло воздействовать на присяжных заседателей и повлиять на вынесение ими вердикта. В силу ч.6 cт.446 УПК РСФСР с участием присяжных не исследуются обстоятельства, связанные с прежней судимостью подсудимого и признанием его особо опасным рецидивистом. По смыслу закона не должны также исследоваться данные, характери­зующие личность подсудимого. Однако по данному делу, как это видно из напутственного слова, до присяжных были доведены сведе­ния, характеризующие личность подсудимого, в том числе о его семей­ном положении (женат, имеет детей).

10. Определение кассационной палаты Верховного Суда РФ от 24 октября 2000г. «Частное постановление суда о нарушении норм уголовно-процессуального закона при расследовании дела призна­но законным и обоснованным» (извлечение).

Следственными органами Айнутдинов обвинялся в том, что 1 марта 1999г. в г.Ульяновске совершил разбойное нападение на Кузне­цова и убил его (п. «в» ч.3 ст.162, п. «з» ч.2 ст.105 УК РФ). Судом при­сяжных Ульяновского областного суда 14 июля 2000г. Айнутдинов оп­равдан за недоказанностью участия в совершении преступлений. Одно­временно по делу было вынесено частное постановление, в котором суд присяжных обратил внимание следователя отдела по расследованию особо важных дел прокуратуры Ульяновской области на допущенное им нарушение уголовно-процессуального закона при расследовании де­ла. Об этом же доведено до сведения прокурора Ульяновской области.

Прокурор в частном протесте просил отменить постановление суда присяжных, считая вывод суда о нарушении уголовно-процессу­ального закона основанным на односторонних доказательствах, поясне­ниях адвоката, подсудимого Айнутдинова и его законного представи­те­ля. По мнению прокурора, показания следователя, проводившего доп­рос Айнутдинова, имели существенное значение для выяснения вопро­са о допустимости этого доказательства, нарушения требований ст.47 УПК РСФСР об участии защитника в уголовном судопроизводстве не допущено.

Кассационная палата Суда РФ 24 октября 2000г. частное поста­новление суда присяжных оставила без изменения, а частный протест – без удовлетворения, указав следующее. В соответствии с ч.3 ст.435 УПК РСФСР председательствующий судья обязан решить вопрос об исключении из разбирательства дела в суде присяжных всякого доказа­тельства, полученного с нарушением закона, а в случае, если состоя­лось исследование доказательств, признать такое доказательство не имеющим юридической силы, а состоявшееся его исследование – недействительным. При исследовании во время разбирательства дела протокола допроса Айнутдинова в качестве подозреваемого от 3 марта 1999г. требования названного закона председательствующим судьей выполнены в полном объеме.

Как видно из материалов дела и протокола судебного заседа­ния, адвокат Г., с которым родственники Айнутдинова заключили соглашение на его защиту, заявил ходатайство о признании протокола допроса Айнутдинова в качестве подозреваемого недопустимым доказательством, поскольку, по мнению адвоката, допрос произведен с нарушением закона, а именно в ночное время и без его (адвоката) извещения. Данное ходатайство председательствующим судьей обосно­ванно удовлетворено. Согласно материалам дела 2 марта 1999г. при допросе свидетель Б. указал на несовершеннолетнего Айнутдинова как на лицо, совершившее убийство Кузнецова. В связи с этим 3 марта утром в квартире Айнутдинова был произведен обыск с целью изъятия вещей и орудия преступления, имеющих отношение к делу. В то же время у него изъяли его одежду и обувь, а сам он в течение всего дня находился в помещении РУВД, где с ним проводились следственные мероприятия – допросы, в том числе и очные ставки со свидетелями, т.е. фактически Айнутдинов был задержан и являлся подозреваемым по делу. Однако, несмотря на эти обстоятельства, следователь производил допросы несовершеннолетнего Айнутдинова в качестве свидетеля, но не разъяснил ему права подозреваемого, не допустил к участию в про­ведении следственных действий адвоката Г. Впоследствии, уже в ноч­ное время (в 22 час. 20 мин.), 3 марта 1999г. Айнутдинов был задержан в качестве подозреваемого официально и допрошен с участием дежур­ного адвоката, а не приглашенного родственниками Айнутдинова адво­ката Г., хотя данный допрос не вызывался необходимостью, поскольку несовершеннолетний, фактически являясь подозреваемым, до этого допроса более 12 часов находился в помещении РУВД.

Факт допроса Айнутдинова в качестве подозреваемого в част­ном протесте не оспаривается. Поэтому вызов следователя в суд для дачи показаний по данным обстоятельствам не вызывался необходи­мостью.

Таким образом, судом установлено, что Айнутдинов действи­тельно являлся подозреваемым по делу не со времени составления протокола о задержании в порядке ст.122 УПК РСФСР, а с утра 3 марта – момента его реального задержания, когда в отношении его были проведены действия, направленные на выявление уличающих фактов и обстоятельств: обыск, изъятие его одежды и обуви, удерживание его в течение всего дня в помещении РУВД, где с ним проводились следственные мероприятия – допросы, в том числе и очные ставки со свидетелями.

При таких обстоятельствах Айнутдинову необходимо было безотлагательно предоставить помощь адвоката Г., с которым род­ственники заключили соглашение, однако органы предварительного следствия этого не сделали. Айнутдинов допрошен в качестве подозре­ваемого без участия упомянутого адвоката, чем нарушено его право на защиту // Бюллетень Верховного Суда Российской Федерации. 2001. №7.

11. Определение Судебной коллегии по уголовным делам Верховного Суда РФ от 03.09.2004г. № 47-00-75. При оценке мате­риалов, полученных при проведении оперативного эксперимента, суду следует руководствоваться не только уголовно-процессуаль­ным законом, но и положениями ФЗ «Об оперативно-розыскной деятельности» // Бюллетень Верховного Суда РФ. 2005. №5.