«Большой скачок»: предпосылки и ход преобразований.

Китайскому «Большому скачку» предшествовало множество сложных исторических событий, носивших различный характер. С одной стороны, все эти события можно оправдать лишь рациональными экономическими причинами. Экономика Китая в конце 50-х годов оправлялась после затяжной гражданской войны, очевидной становилась необходимость проведение мощных преобразований, нацеленных на усиленный экономический рост. В тот период КНР непрестанно подражала опыту «Старшего брата» - СССР, постепенно устанавливая государственную монополию на сельское хозяйство и активно сотрудничая с советскими специалистами, однако теперь Мао Цзэдун обращал пристальное внимание и на восстановление промышленности.

С другой стороны, провозглашенная Мао кампания «Пусть расцветают сто цветов, пусть соперничают сто школ», представленная как свобода мировоззрений и самовыражений, наоборот, привела к массовой «чистке» в рядах интеллигенции. Эта кампания была своего рода инструментом в руках КПК, позволившим выявить несогласных с культом партии, привела к проведению ряда реформ по запрету религиозных организаций, представляющих собой помехи для деятельности партии. Кампания «Пусть расцветают сто цветов» привела также к трудностям административного управления, немедленная ликвидация которых стала одной из основных задач Мао.

Однако предшествовало «Большому скачку» еще одно не менее значительное событие, которое так же, как и предыдущее, было лишь своевременным поводом к оправданию курса политики партии. Речь идет о разоблачении культа Сталина, который до тех пор воспринимался советским блоком, как «великий вождь», репрезентативная фигура всего социалистического мира. ХХ съезд Коммунистической партии Советского союза (КПСС) в 1956 году стал переломным моментом в отношениях СССР и КНР: видимо, опасаясь за собственный авторитет и во избежание возбуждения у народа «нездорового интереса», Мао подверг критике разоблачение культа личности Сталина и поручил китайским средствам массовой информации не разглашать решение ХХ съезда КПСС. Данный порыв правителя Поднебесной привел к резкому ухудшению советско-китайских отношений. Сыграл роль и возникший также благодаря «незаметной» деятельности Китая индийско-китайский конфликт, касающийся положения Тибета и границ между двумя государствами.

На первый взгляд все вышеперечисленные предпосылки могут показаться разрозненными между собой, однако, на самом деле, «Большой скачок» был порожден цепью последовательно связанных между собой событий. Понимая необходимость экономических и административных преобразований, Мао использует внешнеполитические факторы как поводы для получения официальной независимости от «Старшего брата» и начала борьбы за мировое первенство. КНР сначала «подготовила почву» для проведения модернизации внутри страны, а затем заняла выгодную позицию на внешнеполитической арене, выразив свое несогласие с дальнейшим курсом СССР и высказав желание идти собственным путем политического и экономического развития без дальнейшей помощи со стороны Советского союза.

Какие дальнейшие действия предпринимал Китай, отказавшись от «общего будущего» с СССР? Действительно ли КНР выбрала «собственный» путь развития, превращая лозунг «Догнать и перегнать!» в главную движущую пропагандистскую силу преобразований? Чтобы ответить на эти вопросы, необходимо выяснить, какие конкретные преобразования были включены в политику «Большого скачка», были ли они отличными от методов, используемых в СССР или же целиком и полностью повторяли уже пройденный Советским союзом этап истории.

Согласно одному из общепринятых мнений, Китай лишь слепо подражал деятельности СССР, разрабатывая планы пятилеток, аналогичных советским. В попытках добиться технико-экономического превосходства над другими социалистическими странами, Мао Цзэдун призывал к усиленной индустриализации Китая и ускорению темпов роста объемов сельскохозяйственного производства. Он полагал, что, подобно опыту СССР, расширение индустриально-промышленной базы позволит в кратчайшие сроки поднять страну на новую ступень развития и приведет к стремительному восстановлению экономики. Индустриализация невозможна без повышения производительности труда и ресурсообеспеченности страны, поэтому ее нельзя рассматривать в отрыве от процесса коллективизации. Таким образом, Мао ввел термин «народные коммуны» и в течение нескольких месяцев «насадил» их на большей части сельской территории Китая, планируя продвинуться и к городам. В ходе «Большого скачка», Китай действительно руководствовался прошлыми экономическими успехами СССР. Несмотря на то, что они были достигнуты ценой огромного числа человеческих жертв, Советскому союзу удалось совершить «скачок» в промышленном развитии, что и было особенно привлекательным для Мао.

С другой стороны, у Китая действительно был «собственный» вектор преобразований. Индустриализация требовала вложения огромных средств, накоплений внутри страны не было, а рассчитывать на иностранные займы было нельзя. В этом вопросе Китай значительно проигрывал СССР: Советский союз имел явное преимущество в обеспеченности природными ресурсами, экспорт которых составлял значительную долю в экономике страны; в то время как КНР обладала неимоверными человеческими ресурсами, которые и стали основной движущей силой модернизации. Очевидно, что положение обоих государств на этапе осуществления этих преобразований оказалось неравным: если СССР более или менее удалось совершить промышленный рывок даже в условиях ведения войны, то китайская индустриализация, базировавшаяся на энтузиазме партии и руках пролетарского класса, была менее конкурентоспособной даже в относительно мирное время.

Таким образом, суть политики «Большого скачка» заключалась в стремлении добиться политико-экономического превосходства Китая путем промышленной мобилизации населения в условиях коллективизации. Несмотря на то, что для претворения в жизнь данной политики Китай целиком и полностью руководствовался идеями Советского союза, я полагаю, что социально-географические факторы привели к тому, что Поднебесная в некотором смысле столкнулась с особым ходом процесса экономических преобразований. Отсюда вытекает следующий вопрос: был ли этот процесс полностью разрушительным или же он имел и позитивные последствия для государства?