Брюссель 1872

Алеют слишком эти розы,

И эти хмели так черны.

О, дорогая, мне угрозы,

В твоих движениях видны.¹

Верлен оставил больную жену без всякого предупреждения, и ее родители стали искать его повсюду — даже в морге. Наконец она получила весточку от мужа:

«Моя бедная Матильда, не горюй и не плачь. Сейчас мне снится дурной сон, но когда-нибудь я вернусь».

Матильда утверждает, будто почувствовала громадное облегчение, узнав, что муж жив. Через несколько дней ей доставили второе письмо: на сей раз Поль уверял, что вступил в контакт с некоторыми политическими изгнанниками и хочет написать книгу о зверствах версальцев во время подавления Коммуны. В этом же письме он просил прислать ему белье, одежду и книги. Иными словами, уже в первые дни «поисков неведомого» Верлен готовил тылы к возвращению — ему совершенно не хотелось навсегда разорвать отношения с женой. Но Матильда обнаружила письма Рембо к Верлену именно тогда, когда разбирала вещи мужа, желая выполнить его просьбу. Хотя не исключено, что она заглянула в ящики его стола раньше — сути дела это не меняет. Молодая женщина была потрясена тем, что прочла:

«В этих письмах было столько странного, что поначалу мне показалось, будто они написаны безумцем. Но там было много и такого, что я не могу повторить даже сейчас».

Тем не менее, Матильда предприняла попытку — как оказалось, последнюю — вернуть мужа. 21 июля 1872 года она приехала в Брюссель вместе со своей матерью. В ходе процесса по иску о раздельном проживании, об этом будет сказано:

«Некоторое время тому назад г-жа Верлен отправилась вслед за своим мужем в надежде вернуть его. Верлен ответил, что теперь уже поздно, что новое сближение невозможно и что вдобавок он себе уже не принадлежит. «Супружеская жизнь мне ненавистна, — воскликнул он, — мы любим друг друга по-тигриному!» И с этими словами он показал жене свою грудь — всю в шрамах от ударов ножом, нанесенных его другом Рембо. Эти двое дрались и грызли друг друга, словно дикие звери, чтобы получить удовольствие от примирения».

Обе дамы остановились в гостинице «Льежуа» (по адресу, данному Верленом). Им сказали, что оба поэта здесь больше не живут, но г-н Верлен обещал зайти около восьми часов. В этой гостинице и произошла знаменитая встреча супругов, которую Верлен описал в одном из стихотворений цикла с английским заглавием «Birds in the night» («Птицы в ночи»):

«Я все еще вижу вас, я приоткрываю дверь, вы лежали в постели, словно бы утомившись, но ваше легкое тело приподняла любовь, вы устремились ко мне, обнаженная и веселая. О, сколько поцелуев, сколько безумных объятий, я тоже смеялся, осушая ваши слезы…».

Для Верлена и Матильды это был момент примирения и прощения, но Верлен, естественно, упирал на свое великодушие. В ноябре 1873 года он написал Лепелетье:

«Был такой миг в прошлом году в Брюсселе, когда я увидел, что она понимает, затем это все у нее испарилось, ведь рядом была ее мать…»

Это было письмо «тюремное», и Верлен, вполне вероятно, сам не помнил, каким тоном он описывал Лепелетье в ходе подготовки к процессу о разводе это же свидание:

«Я тебе когда-нибудь расскажу о моей встрече с женой в Брюсселе: глупость в сочетании с лживостью никогда еще не достигали такой степени. У меня никогда не было склонности к психологизмам всякого рода, но сейчас, раз уж мне представился случай, я составляю памятную записку для моего адвоката, и это почти готовый роман — осталось лишь расположить материалы. Равным образом, большой интерес представляют мои отношения с Рембо — равным и законным образом. Я собираюсь подвергнуть нас анализу в этой будущей книжке — и хорошо посмеется тот, кто смеется последним!»

Как бы там ни было, брюссельское свидание окончательно раскрыло Матильде глаза: если раньше у нее оставались кое-какие сомнения, то теперь сам Верлен не стал скрывать от нее, в каких отношениях он находится с Рембо. В постановлении суда об этом сказано так:

«Здесь ей были сделаны самые печальные признания из уст мужа; но молодая женщина, не вполне понимая смысл этих слов, истолковала их ошибочно, и ей удалось вырвать у мужа согласие вернуться в Париж».

И еще одно важное обстоятельство необходимо отметить, Рембо, узнав о приезде Матильды в Брюссель и о кратковременной решимости Верлена вернуться в Париж, кипел от ярости и негодования, вызванных, прежде всего, ревностью. Многие биографы совершали ошибку, подчеркивая полную зависимость Верлена от Рембо и забывая о том, что связывавшие их чувства были взаимными. Как представлялась эта ситуация Рембо? Верлен вторично посмел отстранить его — пусть на время — ради своей презренной жены. Рембо не простил Верлену и свое первое «изгнание» в 1872 году. Теперь же произошел рецидив, и это означало, что на Верлена нельзя было положиться — в любой момент он мог снова проникнуться страстью к Матильде.

В этой истории все, кому казалось, что победа близка, терпели неизбежное поражение — еще более горькое от того, что оно было неожиданным и, казалось, полностью противоречило предыдущему ходу событий. Первой «одержала победу» Матильда: Верлен согласился вернуться домой и сел на поезд вместе с обеими женщинами. На границе в Кьеврене все вышли из вагонов, поскольку нужно было пройти таможню. Матильда вспоминала позднее:

«После посещения таможни Верлен исчез, и мы никак не могли его найти. Поезд уже должен был отправляться, и мы решили подняться в вагон без него. В тот момент, когда закрывали двери, мы наконец увидели его на перроне. — Скорей поднимайтесь! — крикнула ему моя матушка. — Нет, я остаюсь! — бросил он в ответ, нахлобучив шляпу на лоб ударом кулака. Больше я его никогда не видела».

По возвращении в Париж Матильда слегла, а через несколько дней ей передали записочку, которую Верлен сочинил при расставании на границе:

«Злополучная морковная фея, Принцесса Мышь, вошь, которую ждут два пальца и ведро, вы сотворили такое! Из-за вас я едва не убил сердце моего друга! Я возвращаюсь к Рембо, если он согласится принять меня после предательства, которое вы заставили меня совершить!»

Сравнение Матильды с грызунами было в ходу у обоих друзей — быть может, они и придумали это совместно. Так, Рембо в стихотворении «Юная чета» поминает крысу, которая норовит помешать счастью влюбленных:

Молодоженам полночью бредовой

Придется рассчитаться с хитрой крысой¹

Верлен же предпочитал именовать жену мышью. К примеру, в сборнике «Параллельно» он опубликовал стихотворение («Laeti et errabundi»), в котором говорит, что оставил в Париже «одну Принцессу Мышь — дуреху, которая плохо кончила…»

Что касается самой Матильды, то после брюссельского свидания и вторичного бегства мужа у нее не осталось никаких надежд сохранить семейный очаг. 2 октября мадам Поль Верлен подала прошение в суд о раздельном проживании. С этого момента дело перешло в ведение юстиции.