- •Isbn 5-7743-0152-4
- •Оглавление
- •Предисловие
- •Глава 1. Проблема старости в процессе эволюции личности и общества
- •1.1. Проблема старения в науке и жизни
- •1.2. Старческое неблагополучие
- •1.3. Социальные, психологические и физиологические проблемы старости
- •1.4. Психиатрические проблемы старости
- •1.5. Старый человек в социальном приюте
- •1.6. Личность обитателей социальных приютов
- •Глава 2. Преступления стариков иличность преступника пожилого и старческого возраста
- •2.1. Особенности преступлений, совершаемых лицами позднего возраста
- •2.2. Личность преступника пожилого и старческого возраста
- •2.3. Психолого-психиатртеская характеристика преступников инволюционного возраста
- •2.4. Факторы, детерминирующие преступность людей пожилого и старческого возраста
- •2.5. Старики в местах лишения свободы
- •Глава з. Предупреждение преступности людей пожилого и старческого возраста
1.2. Старческое неблагополучие
В современной России принято судить о социальной защищенности пожилых людей только по той доле внимания, которая уделяется этому вопросу в государственной политике в целом; по тому, насколько доступны кабинеты местных чиновников для пенсионеров и эффективны их посещения при решении насущных, жизненно важных вопросов и, самое главное, насколько комфортно на государственную пенсию может прожить человек, отдавший лучшую часть своей жизни трудовой деятельности. За рамками исключительно материального подхода к проблемам стариков остаются другие и, как показали наши исследования, для многих даже более важные проблемы, на
пример психологические, психические, реабилитационные (восстановление после тяжелых болезней, оказание помощи после освобождения из мест лишения свободы в пожилом возрасте) и т. д.
Далеко не каждый способен справиться с такими бедами в одиночку, особенно если рядом нет близких людей и какой-либо реальной поддержки со стороны окружающих. Темболее в современных условиях, когда авторитет старого человека, равно как и помощь ему, давно не соответствуют должному уровню в структуре общественных отношений. Россияне стали бояться старости, причем нетолько в плане грозящего нищенского существования на мизерную пенсию, а и по причине отторжения старого человека обществом, ненужности и бессмысленности доживания своего века в немощном состоянии и равнодушном окружении.
«Уметь стареть - вершина мудрости и одна из труднейших сторон великого искусства жизни» (А. Амиэль). Однако данному умению, во-первых, следует учить с детства, и такое научение должно являться частью культуры народа; а во-вторых, без поддержки государства и общества достойная, вызывающая уважение старость невозможна. Большим уважением к старости традиционно отличаются азиатские народы. Конечно, в первую очередь это определяется высокой социальной оценкой жизненного опыта и мудрости стариков, которые считаются носителями очень важной информации. В Китае, например, пятидесятая годовщина со дня рождения считается самой счастливой: человек вступает в привилегированный класс пожилых людей. Одна мусульманка писала, что моральная роль женщины в мусульманском мире усиливается с ее возрастом. По мере того как женщина вступает в пожилой возраст, она пользуется все большим уважением и властью, потому и не опасается старости. При посещении европейских стран ее поразил страх женщин перед старением, который вполне оправдан тем, что по мере старения европейская женщина становится менее желанна и соответственно менее уважаема.
Для понимания этих явлений необходимо учитывать несколько весьма существенных обстоятельств: во-первых, старея, женщина приобретает архетипические черты, приближаясь к образу Великой Матери. Это же можно наблюдать и у цыган: там молодая цыганка во многом бесправна, но пожилая - обладает значительным авторитетом. Во-вторых, отношение к женщине вообще в мусульманском и христианском мире существенно различается. Если в первом она замыкается
в семейной сфере, и здесь по мере старения и умножения ее жизненного опыта авторитет ее растет, то во втором женщина почти всегда социально активна, ее социальные роли многообразны и не ограничены лишь семейно-бытовыми рамками. Естественно, что старение сужает ее возможность действовать на широком общественном поле. К тому же, что также очень важно, жительница западных стран старается подольше сохранить себя как женщину, что для живущей на востоке (при большом количестве детей и ведении обширного домашнего хозяйства) бывает чаще всего неактуальным.
Таким образом, и общественное, и субъективное отношение к проблеме старости зависит от многих факторов, в том числе от культуры цивилизации, исторического периода, традиций общества, условий жизни людей, социального устройства государства, причем все эти факторы тесно взаимосвязаны между собой.
Между тем не только моральное признание мудрости, доброты и иных ценных личностных качеств способно обеспечить достойную старость. У подавляющего большинства людей в пожилом возрасте постепенно развивается физическая немощь, которой редко кому удается избежать. Чаще всего ее, к сожалению, в одиночку не преодолеть. Обеспечивать надлежащее физическое, психическое, нравственное и иное состояние пожилого или старого человека должны государство, его социальные учреждения, институты гражданского общества и ближайшая социальная среда, в первую очередь семья, а также родственники.
Предметом нашего исследования послужили проблемы не старости вообще, а старости неблагополучной, старости преступников. Лица, которых мы изучали и с которыми общались, -в основном люди пенсионного возраста, находящиеся социальных приютах-ночлежках, домах-интернатах, а также отбывающие наказание в виде лишения свободы. Разумеется, в каждой стране, в любой исторический период встречаются люди преклонного возраста, которые находятся на самом «дне», нижней ступеньке общественной лестницы. Причины, приведшие их к такому положению, могут быть совершенно разные, причем далеко не всегда поддающиеся однозначному пониманию и объяснению. Неоднозначным является и отношение государства и общества к этим людям. Сегодня все те, кто не имеет своего угла и бродяжничает, в том числе вынужденно, подвергаются общественному клеймению и получают статус «бомжа», после чего обретение нор
мального гражданского статуса и возвращение в обычную жизнь почти невозможны. К тому же многие из них страдают психическими болезнями, весьма значительна доля алкоголиков.
Наше общество в данной области единодушно и, в сущности, беспощадно. Социальных приютов, особенно в провинции, фактически не существует, больницы отказываются принимать таких больных на излечение, не берут их и на работу, даже временную, и мы хладнокровно взираем на медленное умирание наших собратьев. К слову, даже убийства таких людей остаются, как правило, нераскрытыми - и заявления о них не поступают, и хлопотать о продвижении дела некому...
На площадях, в парках и вокзалах мы ежедневно видим далеко не молодых людей, которые пренебрегают элементарными правилами общежития в гражданском обществе, не имеют крова, нарушают законы. Они обычно производят отталкивающее впечатление, грязны неимоверно, одеты в лохмотья, в большинстве своем немощны, даже внешне видно, что нуждаются в медицинской помощи. Они никому не нужны, в том числе и церкви, которая должна быть особенно чуткой к таким людям и стремиться им помочь.
Старческое неблагополучие (и социальное, и физическое, и психологическое) может не вытекать из неудачной молодости или зрелости. Действительно, у некоторой части исследованных нами лиц пожилого и старческого возраста проблемы, появившиеся еще в юности, получили обострение или продолжение в пожилом возрасте. Так, около 15 % всех неоднократно судимых совершили первое преступление в возрасте от 16 до 20 лет. С той же точки отсчета (молодости) для многих начались глубоко личные переживания, источником которых послужил семейный, супружеский или иной межличностный конфликт либо трагическая ситуация (чаще всего смерть родителя).
Вместе с тем примерно каждый второй из наших неблагополучных стариков начинал нормальную в социальном плане жизнь: получил образование в школе, работал, женился, какое-то время воспитывал детей. Затем в их жизни происходил перелом, как правило, связанный с совершением преступления или негативным событием в семье. Однако среди пожилых людей нам часто встречались в прошлом отъявленные тунеядцы и отпетые преступники, которые с детских лет воровали и грабили, вели бродячий, бездомный образ жизни, не имея в жизненном багаже абсолютно никаких положительных в социальном плане характеристик. Все они к тому, кем стали, как бы были
предуготовлены своей прежней жизнью, прошлым поведением, психологическими особенностями и ценностными ориентациями. То есть, на завершающем этапе своей жизни они попали в ситуации, в значительной степени созданные их же руками.
Перелом в психофизиологическом состоянии, повлекший за собой кардинальную переориентацию человека в отношении его жизненных ценностей, изменение его взглядов, позиций, установок часто происходит не на ранних этапах в детстве и юности, а в зрелые годы - в пожилом или даже старческом возрасте. В старинной русской поговорке «старый что малый» есть большая доля правды, состоящая, на наш взгляд, не только в том, что в силу физиологического увядания, как принято считать, человек теряет разум, приближаясь этим к младенчеству. То, что старики впадают в детство, на самом деле реально обусловлено всеми негативными психическими и физическими изменениями, свойственными данному возрасту.
Вместе с тем можно наблюдать, что в силу произошедших в организме и психике изменений человек преклонного возраста обретает непосредственность, упрямство и многие другие свойственные ребенку качества, причем вполне сознательно проявляя их в общении с окружающими. Ребенок познает мир, и природа наделяет его необходимыми для этого стремлениями: часто с риском для жизни изучать свойства объективного окружения, пробовать неизведанное, достигать желаемого. У человека, прожившего большую часть жизни, все самое лучшее оказывается позади, он осознает это и использует порой оставшийся отрезок жизненного пути для того, чтобы успеть наверстать то, что еще не испробовал, не получил, не достиг... К тому же на фоне потери здоровья и внешней привлекательности внутренние, личностные ценности становятся еще более значимыми. «Пожить для себя» - одно из любимых выражений пожилых людей, готовящихся к уходу на заслуженный отдых.
Учитывая изложенное, можно попытаться объяснить отдельные неожиданные для окружающих поступки старых людей. Так, сорокалетняя женщина рассказывала: «Отец с матерью прожили вместе сорок лет. Сейчас ему шестьдесят. Ссорились редко. Недавно вышел на пенсию, начал заниматься дачей, ремонтом квартиры... И вдруг! Собирает чемодан и заявляет нам, что всю жизнь притворялся, что любит маму, а на самом деле всегда любил только одну женщину - свою одноклассницу Веру, как и она его. Она недавно овдовела, встретились с отцом на улице
ирешили, что теперь, под конец жизни, наконец-то будут вместе».
Другой интересный пример рассказал нам служащий МВД,отец которого, инженер 58 лет, прочитав все произведения Е. Блават-ской, уехал жить в некий молодежный лагерь «хиппи», объяснив, что неправильно жил и желает исправить свою ошибку, потому что каждый человек должен быть свободным и жить, как считает нужным.
Старый уважаемый профессор-физик бросает свои чрезвычайно важные для развития науки исследования в крупном НИИ и, собрав нехитрые пожитки, уезжает в заброшенную деревню где-то в тайге. Держит овец, топит дровами печь, копает весной огород и уверяет, что, наконец, счастлив, как никогда...
Как нам представляется, резкие изменения в образе жизни человека в старости обусловлены и тем, что в молодости, будучи еще не до конца сформировавшейся, незрелой личностью, почти каждый из нас испытывает своего рода диктат со стороны общества. Социальные нормы требуют, чтобы человек учился, работал по нужной обществу специальности, продвигался наверх по служебной лестнице, имел семью и т. д. Обучениетой или иной профессии, выбор супруга и многие другие основные жизненные альтернативы фактически предопределены не внутренним желанием человека, а навязаны, продиктованы, часто вопреки ему, социальной целесообразностью, выгодностью для материальной, комфортной жизни, традициями и обычаями среды.
В молодости, когда внутреннее «я» фактически сливается с социальным «надо», услышать свой голос души и сердца почти невозможно и следовать ему очень трудно. Подчиняясь предписаниям общественной морали и руководствуясь социальными стимулами, мы надолго заглушаем те тонкие порывы и желания, которые живут в нас с детства. Нет времени, нет возможности подумать о своем внутреннем, настоящем мире и духовных потребностях.
И только после многих прожитых лет приходит осознание того, что второго шанса не будет, и те нереализованные мечты скоро исчезнут вместе с их носителем, что осталось очень мало времени, но его, пожалуй, хватит для того, чтобы сделать давно желаемое. Конечно, не все способны в преклонном возрасте прервать все «ненужное и неправильное» и начать сначала- пусть немного, но пожить той жизнью, о которой так давно мечталось... Но и тех, кто на это решается, немало. В их числе, как ни грустно, находятся многие из тех стариков, которые реализуют старые планы путем криминальных расчетов по
долгам, вымещая накопившуюся злобу и зависть к конкретному человеку или целому миру на близких и окружающих...
В личности старого человека сочетается множество разнообразных черт, свойств, особенностей -как сформировавшихся с детства, так и приобретенных в молодости, обусловленных генетической, наследственной предрасположенностью, а также возникших спонтанно, в условиях внезапно создававшейся, нередко экстремальной ситуации. Изменяются время и социальные условия жизни, происходит смена общественно-экономической формации, и соответственно трансформируются модель представителя старшего поколения и отношение к этой модели. Сегодняшний социальный тип современного человека пожилого и старческого возраста крайне противоречив.
Если все же попытаться дифференцировать типы наших «стариков» по социально-психологическим статусам и занимаемой в обществе позиции, то, пожалуй, можно выделить следующие:
- социально активный (как правило, оптимистически настроенный, работающий пенсионер, обладающий необходимым физиологическим потенциалом для поддержания социального статуса, адаптированный к условиям экономического рынка и использующий свой опыт с пользой для себя);
- социально пассивный (в основном, пессимистически настроенный, возможно, работающий не в полную меру пенсионер, безразлично или отрицательно относящийся к существующим порядкам и общественному устройству, часто имеющий плохое состояние здоровья);
- социально нейтральный (ориентированный на личную жизнь (семейную либо удовлетворение личных потребностей); неработающий, не интересующийся государственными и общественными проблемами);
- антисоциальный (злоупотребляющий алкоголем, наркотиками, характеризующийся девиантным или преступным поведением, чаще одинокий, имеющий в прошлом судимость).
Разумеется, данная типология далеко не исчерпывающая и допускает совпадение черт представителей различных групп. Современные пенсионеры - это уроженцы преимущественно 1930-1940-х годов, чье детство пришлось на Великую Отечественную войну, юность и молодость сохранили глубокий отпечаток сталинских репрессий, зрелость прошла закалку при строительстве «коммунизма». Трагедией жизни для многих (не для всех, конечно) стало разрушение социа
лизма в стране, развал Союза, крах тех ценностей и представлений, на которых воспитывалось и которыми жило их поколение. Несомненно, что именно для данной категории населения психологически все перемены последних двадцати лет были наиболее болезненными, а их социальная защищенность оказалась самой низкой.
Проблемам стариков уделяется очень мало внимания: из содержания современных публикаций и телепередач можно сделать вывод, что только повышение пенсий и улучшение медицинского обслуживания определяет нашу заботу о них. Между тем лишь малая часть опрошенных нами пожилых людей указывают на материальные проблемы как самые главные для них. Большинство наших стариков переживают о детях, о том, что молодежь не учится хорошему и в основном жалеют именно других, а не себя, считая, что они видели настоящую жизнь и жили спокойно, не думая о хлебе насущном.
Многие искренне верят в то, что были свободны, хотя и не имели свободы, что были всем обеспечены, хотя в стране ощущался острый дефицит товаров и услуг, что государство заботилось о них, хотя это был диктат и недопустимая опека. Поэтому им, отнюдь не молодым, трудно приспособиться к современной жизни, в которой необходимо проявлять индивидуальную инициативу, и поздно это делать. Но те преступники пожилого возраста, особенно из числа хозяйственников и крупных чиновников, которые еще в советское время успели наворовать, а в новых условиях приумножили наворованное, вполне довольны и прошлой, и нынешней жизнью. Опустившиеся же правонарушители-старики - по большей части из тех, кто находится на социальном дне в любом обществе.
У В. Шопенгауэра в произведении «Смерть и ее отношение к не-разрушимости нашего существа» достаточно ярко отражено представление о том, каким должно быть отношение человека к будущей смерти, произведена своего рода дифференциация людей на две категории по отношению к смерти и в соответствии с этим охарактеризовано отношение к ним общества. Он пишет: «Могучая привязанность к жизни... неразумна и слепа; она объясняется только тем, что все наше внутреннее существо уже само по себе есть воля к жизни и жизнь поэтому должна казаться нам высшим благом, как она ни горестна, кратковременна и ненадежна; объясняется эта привязанность еще и тем, что эта воля, сама по себе в первоначальном виде, бессознательна и слепа. Что же касается познания, то оно не только служит
источником этой привязанности к жизни, но даже, наоборот, раскрывает перед нами ничтожество последней и этим побеждает страх смерти... Когда оно, познание, берет верх и человек спокойно и мужественно идет навстречу смерти, то это прославляют как великий и благородный подвиг... С другой стороны, мы презираем такого человека... который во что бы то ни стало цепляется за жизнь, из последних сил упирается против надвигающейся смерти и встречает ее с отчаянием; а между тем в нем сказывается только начальная сущность нашего я и природы»13.
Старение приносит немало проблем для окружающих как в государственном, так и в микросоциальном масштабе. М. Вилсон, работавшая в Африке в 1930-х годах, свидетельствовала, как вождь и все его поколение, несмотря на старческий возраст, продолжали находиться у власти. Они брали в жены молодых женщин, в то время как их сыновья ходили в холостяках, не обретая тех прав, которые получали только по вступлении в брак14. Подобный конфликт между старшими и младшими мужчинами существовал в России в годы Первой мировой войны и был связан с так называемым снохачеством, когда отцы вступали в половую связь с женами сыновей, ушедших на фронт.
Опираясь на психологические аспекты конфликта между поколениями, 3. Фрейд даже пытался объяснить появление веры в Бога. Он полагал следующее. В первобытные времена могучий отец обладал всей полнотой деспотический власти и, главное, всеми женщинами. Его сыновья «ненавидели отца, который являлся таким большим препятствием на пути удовлетворения их стремлений к власти и их сексуальных влечений, но в то же время они любили его и восхищались им. Устранив его, утолив свою ненависть и осуществив свое желание отождествиться с ним, они должны были попасть во власть усилившихся нежных душевных влечений. Это приняло форму раскаяния, возникло сознание вины, совпадающее с испытанным всеми раскаянием. Мертвый стал теперь сильнее, чем он был при жизни»15.
Тотемистическая религия произошла, считал Фрейд, от осознания вины сыновей - как попытка успокоить эти чувства и умилостивить оскорбленного отца поздним послушанием. Всепоследующие религии, пытавшиеся разрешить эту проблему, были различными - в зависимости от состояния культуры в обществе и от путей их создания, но преследовали они одну и ту же цель - реакцию на великое событие, с которого началась культура и которое с тех пор не дает покоя челове
честву. Корнем всякого религиозного развития стала тоска по отцу, которого убили сыновья.