Поиск новой идентичности

Четвертый вызов современной мировой системе — крах прежних мировидения и господствующей лояльности, наступивший после окончания глобальной битвы идеологий. Многие исследователи предполагали, что прекращение спора социализма и капитализма откроет для человечества перспективу мирного сотрудничества всех стран для достижения совместных целей. “Холодная война была конфликтом двух крайних версий прогрессивизма — социализма и неоклассического капитализма, — пишет японец Сакакибара. — Крушение социализма и окончание холодной войны избавили мир от гражданской войны между двумя версиями прогрессивизма, заслонившими подлинно фундаментальный вопрос о сосуществовании различных цивилизаций” (19, с.8-14). Однако завершение идеологического противостояния в действительности привело “в начале третьего тысячелетия к кризису идентичности. Во всевозрастающей степени наша психика и даже материальные нужды начинают требовать усложненной самоидентификации” (20). В 1990-е годы началось массовое обращение к этнически-трайбалистским корням как фундаментальной основе существования и к религиозно-цивилизационному единству как новому социально-культурному универсуму.

Прорвавшиеся из исторического подсознания демоны религиозной нетерпимости, исторических обид, воспоминаний о некогда униженной гордости немного омрачили благодушное настроение глобалистов. Когда у каждой из современных цивилизаций имеются специфические ценностные основания, а также несочетаемые экономические, политические и военные требования, ожидать мира и спокойствия, по мнению А. и Х.Тоффлер, есть вершина стратегической наивности (16, с.338-339). Сейчас с большим основанием можно прогнозировать, что в ХХI в. произойдет переориентация групповых лояльностей и форм массовой идентификации, которая сокрушит современное государство, трансформирует процессы демократизации в политику новой — в основном религиозной и этнической — самоидентификации и, в конечном счете, приведет к переходу прежде ограниченных межгосударственных войн в ничем не ограниченные этнические конфликты. Уже сейчас граждане лишь немногих государств согласны отдать жизнь за свое отечество, но, увы, растет число тех, кто готов пожертвовать собой за этническую или религиозную идентичность.

На мировой политической сцене обозначился призрак предсказанного С.Хантингтоном “столкновения цивилизаций”: “В нарождающемся мире основным источником конфликтов будет уже не идеология и не экономика. Важнейшие границы, разделяющие человечество, и преобладающие источники конфликтов будут определяться культурой. Нация-государство останется главным действующим лицом в международных делах, но наиболее значимые конфликты глобальной политики будут разворачиваться между нациями и группами, принадлежащими к разным цивилизациям. Столкновение цивилизаций станет доминирующим фактором мировой политики. Линии разлома между цивилизациями — это и есть линии будущих фронтов” (21). Война за югославское наследство, кстати, показала, что может произойти в случае ускоренной и одобряемой извне смены цивилизационного кода. Гораздо более серьезные последствия повлекло бы за собой утверждение огромным Китаем своей традиционной цивилизационной идентичности. А если по тому же пути пойдет ядерная Индия и миллиардный мусульманский мир, то от конфликта, названного Б.Барбер “противостоянием Джихада и Мак-Уорлда” (22), уклониться будет весьма трудно, почти невозможно.