Ввержение в хаос

Третья волна глобальных перемен неразрывно связана со второй, являясь ее своеобразной “изнанкой”, или теневой стороной. Она обрушится на человечество вследствие снижения статуса дисциплинированных игроков международной сцены — наций-государств. Их суверенитет в грядущие десятилетия будет жестоко подорван самодовлеющими ТНК, неправительственными организациями, самоорганизующимися этническими группами, сепаратизмом регионов, мафиозными структурами. “В текущий период, — пишет Дж.Ро­зенау, — возникает новая форма анархии ввиду ослабления прежней центральной власти, интенсификации транснациональных отношений, уменьшения значимости межнациональных барьеров и укрепления всего, что гибко минует государственные границы” (8, с.151-152).

По определению И.Фергюсона и Р.Мансбаха, “государство-территория было продуктом уникальных сочетаний исторических условий. Эти условия исчезают. Современные тенденции подрывают государство и систему государств... Политика поисков идентичности становится центральным фокусом глобальной политики” (15, с.77). Однако наблюдая, как отступает государство, гражданин теряет четкое представление о лояльности. Ему требуется какая-то замена прежней идентификации с государственным целым.

И здесь возникает новая проблема: воинственное групповое самоутверждение грозит погрузить мир в хаос, невиданный со времен средневековья. Вместе с тем идеологи нового национализма как бы игнорируют тот факт, что нация-государство было продуктом индустриальной революции. “Аграрные общества, — пишут американские политологи А. и Х.Тоффлер, — стараются завершить свою индустриализацию, попадая в тенета национального строительства. Бывшие советские республики, такие как Украина, Эстония или Грузия, отчаянно настаивают на самоопределении и требуют исторически вчерашних атрибутов современности — флагов, армий, денежных единиц, которые характерны для прошедшей индустриальной эры. В высокотехнологичном мире многим трудно понять мотивацию ультранационалистов... Для националистов немыслимо, что другие страны позволяют субъектам извне вторгаться в сферу их священной — предположительно — независимости. Но этого требует глобализация бизнеса и финансов... В то время когда поэты и интеллектуалы отсталых регионов пишут национальные гимны, поэты и интеллектуалы современности воспевают достоинства мира без границ. В результате коллизии, отражающие резко отличающиеся по потребностям нужды двух радикально противоположных цивилизаций, могут спровоцировать в будущем самое страшное кровопролитие” (16, с.23). Волна национализма принесет не плодотворную самоидентификацию, а жесткое столкновение анахронически понимаемых интересов.

Хаосу будет содействовать подрыв авторитета международных организаций, распространение оружия массового поражения и обычных вооружений, расширение военных блоков без согласия их соседей, формирование центров международного терроризма и организованной преступности, принцип самоопределения меньшинств, экономическое неравенство, неуправляемый рост населения, феноменальные технологические перемены, религиозный фундаментализм, национализм и расизм, ухудшение экономического положения на фоне миграционных процессов, крах жизненно важных экологических систем, истощение природных ресурсов, местнические тенденции, этническая нетерпимость, профессиональная ограниченность. Национально-государст­венные структуры могут заместить городские банды, криминальные структуры и т.д. Уже сейчас треть современных суверенных государств, которых в мире насчитывается примерно две сотни, находится под жестоким давлением повстанческих движений, диссидентских групп, правительств в изгнании. Все чаще национальные рынки становятся менее важными, чем локальные, региональные рынки или глобальная рыночная среда в целом.

Госсекретарь США У.Кристофер придерживается такого мнения: “Если мы не найдем способа заставить различные этнические группы жить в одной стране, ...то вместо нынешних сотни с лишним государств мы будем иметь 5000 стран” (цит. по: 16, с.242). Руководитель научных прогнозов ЕС Р.Петрелла столь же пессимистичен: “К середине следующего столетия такие нации-государства, как Германия, Италия, Соединенные Штаты, Япония, не будут больше цельными социоэкономическими структурами и законченными политическими конфигурациями. Вместо них регионы вроде графства Орандж в Калифорнии, Осаки в Японии, Лиона во Франции, Рура в Германии приобретут главенствующий социоэкономический статус... Подлинно важные решения будут приниматься транснациональными компаниями в союзе с региональными правительствами... Это будет своего рода высокотехнологичный архипелаг посреди моря нищего человечества” (цит. по: 16, с.243-244).

Структурой, призванной регулировать мировые процессы и предотвращающей их ввержение в хаос, является ООН. Однако то обстоятельство, что США и НАТО без дискуссий и официальных прокламаций начали в 1999 г. действовать в обход этой главной международной организации (игнорируя Хартию ООН, исключающую вмешательство во внутренние дела других государств, не имея согласия Совета Безопасности на силовые действия), нанесло ООН серьезный удар. По мнению советника американского сената М.Глен­нона, “замена прежней легальной системы набором расплывчатых, неотчетливо выраженных, спонтанных мер может представить собой значительную опасность... Никто не способен гарантировать, что сила не будет использована лишь в интересах могущественных держав, что насилие не подорвет ценности, которые предполагалось защитить... Если критическая масса наций не примет решения, предлагаемого НАТО и Соединенными Штатами, то вскоре возникнет противодействие” (17).

Хаосу содействует распространение в мире огромного количества автоматического стрелкового оружия, тысяч ручных ракетных комплексов типа “Стингер” и САМ-7, колоссальных объемов взрывчатых веществ, более 100 млн. наземных мин. Еще большую опасность представляют расползание средств массового поражения (химического, биологического, ядерного) и — как вершина всесокрушающего хаоса — ядерный терроризм. Обретение террористическими группами и “государствами-париями” ядерного оружия чревато дестабилизацией международного сообщества до критически необратимого хаотического состояния. Существует серьезная вероятность, что нынешние институты в ХХI в. не выдержат такого рода революционных перемен (18).