Полис. 2000. № 1.

А.И. Уткин

ВЕКТОРЫ ГЛОБАЛЬНЫХ ПЕРЕМЕН: АНАЛИЗ И ОЦЕНКИ ОСНОВНЫХ ФАКТОРОВ МИРОВОГО ПОЛИТИЧЕСКОГО РАЗВИТИЯ

УТКИН Анатолий Иванович, доктор исторических наук, директор Центра международных исследований.

На рубеже ХXI века определились шесть мощных сил, которые в совокупности должны привести мировое сообщество к новому состоянию. Первая из них — наращивание геополитической мощи державами, победившими в холодной войне, а также экстраполяция этой мощи на остальной мир. Вторая — бурный подъем экономики в Северной Америке, Западной Европе и Восточной Азии. Третья — ослабление наций-государств на фоне, с одной стороны, роста транснациональных корпораций и негосударственных организаций и, с другой — развертывания нерегулируемых процессов, грозящих миру погружением в хаос. Четвертая — стремление государств после окончания “века идеологий” обрести новую идентичность. Пятая сила — восстание бедного большинства планеты против материально благоденствующего меньшинства. Шестая сила — демографический взрыв.

СПЕЦИФИКА ВОЗДЕЙСТВИЙ НА УНИВЕРСУМ

Итак, на мировое сообщество оказывают влияние шесть фундаментальных факторов: военная мощь, богатство, хаотическое развитие, поиск идентичности, борьба за справедливость, увеличение численности населения. Результатом их совместного воздействия будет все новое: и конфигурация глобального порядка, и стратегическое соотношение сил, и геополитическая, экономическая, цивилизационная картина мира.

Значение силового фактора

По мнению американского политолога Ч.Краутхаммера, “самой поразительной чертой мира после холодной войны стала его однополярность... При грядущих поколениях, возможно, и появятся великие державы, равные Соединенным Штатам. Но не сейчас. Не в эти десятилетия. Мы переживаем момент однополярности” (1). Подобное уникальное положение объясняется целым рядом стратегических преимуществ США: глобальным экономическим могуществом, непревзойденной военной мощью, разветвленной системой спутникового и иного слежения за миром, масштабной программой экономической помощи и приема специалистов, господством в науке, воспитанием мировой элиты в университетах США, культурным влиянием Голливуда и в целом американского образа жизни. “Очевидной реальностью, — пишет вице-президент Брукингского института Р.Хаас, — является то, что Соединенные Штаты — самая могущественная страна в неравном себе окружении” (2).

Доля ВНП прочих стран по отношению к гегемону (в процентах)
Год	США	Великобритания	Россия	Япония	Германия	Китай
1950	100	24	35	11	15	—
1985	100	17	39	38	21	46
1997	100	15	9	38	22	53
Доля военных расходов от расходов гегемона (в процентах)
Год	США	Великобритания	Россия	Япония	Германия	Китай
1950	100	16	107	—	—	—
1985	100	10	109	5	8	10
1997	100	13	26	17	14	13

Источник: “International Security”, Summer 1999, p.12.

CША обладают не только величайшей экономикой мира, но и важнейшими источниками производства высоких технологий. Именно на эту страну приходится 35,8% мировых расходов на инновации в данной области (для сравнения: на Японию — 17,6%, Германию — 6,6%, Британию — 5,7%, Францию — 5,1%, Китай — 1,6%) (3). Общие американские расходы на исследования и внедрение их результатов равны совокупным расходам шести остальных стран “большой семерки” — богатейших в мире (а они выделяют на эти цели 90% общемировых расходов по указанной статье). Cовет по конкурентоспособности (аналитический центр американской индустрии в Вашингтоне) пришел в 1998 г. к выводу, что США безусловно лидируют в пяти наиболее важных секторах экономики (4).

Военное производство ни одного из государств не может сравниться по своему уровню с американской оборонной промышленностью, в течение десятилетий получавшей щедрую поддержку госбюджета. США безусловно превосходят все другие страны и по способности быстро мобилизовать, привести в боевую готовность и переместить на огромные пространства значительные воинские контингенты. Технологии С3I (информационные системы поддерживания командования, контроль, коммуникации, разведка) держат безусловное первенство в мире. Америка “инвестирует в высокотехнологичные области больше, чем вся Европа, взятая вместе... Наблюдается грандиозный взрыв производительности в новых, включая военные, сферах индустрии, основанных на информационных новинках” (5).

Итак, напрашивается вывод. “Coединенные Штаты являются единственным в мире государством с потенциалом глобальной проекции мощи; они способны осуществлять базирующееся на наземных плацдармах доминирование на ключевых театрах[военных действий]; они обладают единственным в мире всеокеанским военно-морским флотом; они доминируют в воздухе; они сохраняют способность первого ядерного удара, продолжают инвестировать в системы контроля, коммуникаций и разведки... Кто-то может думать, что природу мировой политики изменили демократия и глобализация. Но другой взгляд на эти процессы заключается в том, чтобы признать: любая попытка непосредственно соперничать с Соединенными Штатами безнадежна. И никто и не пытается” (6). Подобным же образом большинство исследований, выходящих в США, убеждают читателя, что американское превосходство будет сохраняться еще долгий период и в XXI в. (7).

Именно в свете этого всеобъемлющего превосходства становится понятными такие факты, как решение Вашингтона нанести удар по Ираку и Югославии, демонстрация силы в Тайваньском проливе, расширение Североатлантического союза, свержение прежних и водворение желательных США правительств в Гаити и Панаме, вмешательство в Сомали и Руанде, навязанное решение боснийской проблемы, активизация посреднических усилий в арабо-израильском и североирландском спорах. Тем же преимуществом объясняется и распространение американских интересов на основные регионы планеты, выявление враждебных государств с их последующим преследованием вплоть до постоянного силового наказания (Ирак), экономического эмбарго (Куба), открытого давления (Иран, Северная Корея, Ливия). США постарались подчинить механизм ООН своим стратегическим интересам, установить контроль над Персидским заливом, добиться лидерства в мировой финансовой политике, главенства в самом большом — Североатлантическом — военном союзе, а также обеспечить себе почти монопольное производство и экспорт вооружений.

Насколько долго продлится наступающий (или уже наступивший) “аме­риканский век”? Среди различных ответов на этот вопрос есть и точка зрения, что гегемония одной державы способна быть очень продолжительной, ибо, как утверждает, в частности, американец Д.Уилкинсон, “однопо­ляр­ность является внутренне стабильной и может продлиться десятилетия. Однополюсная конфигурация обладает внутренними саморегулирующими факторами” (8, с.103-114; 9). Соответственно, конфликты в однополюсном мире решаются быстрее и по своей эффективности он превосходит другие, менее централизованные, системы.

Вызов глобальной экономики

Западная система экономической организации в целом победила, по Земле распространено фактически единое рыночное хозяйство*. Но мир продолжает изменяться под воздействием второй всемирной волны — так наз. глобализации рынка, растущей взаимозависимости регионов и государств на основе планетарной научной революции, межнациональных социальных движений, новых видов транспорта, телекоммуникационных технологий, интернационального образования. Более того, “национальные правительства начинают делить власть — политическую, социальную, военную (как основу суверенности) — с кругами бизнеса, международными организациями, множеством групп граждан” (11).

Транснациональные корпорации (ТНК) и неправительственные организации будут легко преодолевать национальные границы и осуществлять власть над населением менее развитых стран, поскольку “ни национальные правительства, ни локальные власти не смогут собственными силами справиться с проблемами, порожденными растущей взаимозависимостью” (8, с.103). ООН насчитывает 35 тыс. транснациональных образований с 150 тыс. их филиалов. Инвестиции ТНК увеличатся к 2020 г. в четыре раза и достигнут уровня в 800 млрд. дол. Не меньшими темпами умножается стоимость товаров, произведенных на заграничных филиалах ТНК — 5 трлн. дол. в конце ХХ в. (12).

Глобализация как общественное явление нередко оценивается положительно: в ней видят залог грядущего процветания мира, преодоления конфликтов, всеобщего равноправия, а также путь к выживанию народов, поднятию их жизненного уровня, социальной стабильности, политической значимости. При углублении взаимозависимости не будет стимула в подчинении соседних государств, возникнет подлинно единая международная система, ценящая технологические новшества, перемены к лучшему (13). Усилия государств в XXI в. могут быть сосредоточены на образовании, развитии инфраструктуры, занятии конкурентоспособных позиций на мировом рынке информатики, микроэлектроники, биотехнологии, телекоммуникаций, космической техники, компьютеров и пр.

Глобализация, как считается, приведет к консолидации мира. После 2000 г. произойдет (утверждают американские теоретики Дж.Модельски и У.Томп­сон) “реконфигурация союза демократий вокруг твердого ядра — Соединенных Штатов и Европейского союза. Это ядро будет расширяться посредством увеличения членства в НАТО и роста численности Европейского союза, принятия России в “семерку”, включения в Организацию экономического сотрудничества и развития Мексики, Польши и Южной Кореи... Другие регионы, прежде чем присоединиться, должны будут пройти определенный путь... Партнерство США — ЕС будет главным основанием мирового порядка в ХХI в.” (14, с.131). Вследствие глобализации в 2000 — 2026 гг. наступит фаза ускоренного роста. Наряду с общим совершенствованием образовательной структуры, этот рост убедит большинство стран, что их национальным интересам лучше будет служить сотрудничество с уже действующей международной системой, а не изоляция или попытка сокрушить ее. После эпохи турбулентности в 2050 — 2080 гг. глобализация завершит консолидацию бывших наций-государств на уровне всемирной федерализации, которая захватит и ХХII в.