Значения стандартизованных остатков, характеризующие сторонников в.А. Яковлева по партийным предпочтениям
Анализ этих данных позволяет сделать вывод о том, что потенциальными избирателями Яковлева на пост губернатора Санкт-Петербурга являются главным образом сторонники ОВР и КПРФ (стандартизованные остатки 6,4 и 3,2 соответственно). Наблюдаемое число сторонников СПС и "Яблока", собирающихся голосовать за этого кандидата, существенно меньше ожидаемого (стандартизованные остатки —3,7 и —5,2 соответственно). Статистически значимая зависимость между голосованием за "Единство" в декабре 1999 г. и намерением голосовать за Яковлева на губернаторских выборах 2000 г. не отмечена (стандартизованный остаток 0,6). Нужно учитывать то, что в нашей выборке Яковлева собирались поддержать 48,2% опрошенных "активных" избирателей; за каждого из остальных вероятных претендентов на пост губернатора готовы были проголосовать от 3 до 8,7%. Выделяется также то, что практически одинаковы суммарные доли петербургского электората ОВР и КПРФ, с одной стороны, и СПС и "Яблока" — с другой. Немаловажно, что 16,1% респондентов затруднились ответить на вопрос о том, за кого они проголосуют на губернаторских выборах, а примерно 8,5% проголосовали бы "против всех".
48,3% опрошенных нами избирателей на предстоящих президентских выборах хотели бы поддержать В.В. Путина, 10,8% — не участвующего в нынешней президентской гонке Е.М. Примакова, 6,5 — Г.А. Зюганова, 5,6% — Г.А. Явлинского (на остальных кандидатов ориентировались от 1 до 3%). Анализ стандартизованных остатков таблицы сопряженности ответов на первый и третий вопросы свидетельствует о том, что Путину в Санкт-Петербурге симпатизируют преимущественно сторонники "Единства" и СПС (стандартизованные остатки равны 6,5 и 2,6 соответственно), составляющие более 60% его потенциального электората в городе (см. рис. 8).
Рисунок 8
Значения стандартизованных остатков, характеризующие сторонников в.В. Путина по партийным предпочтениям
У приверженцев других объединений зафиксированы высокие отрицательные значения стандартизованных остатков: —4,0 у сторонников КПРФ, —2,8 ОВР и —2,7 "Яблока". Наблюдаемые частоты здесь намного ниже ожидаемых. Это значит, что существенная часть данных групп электората способна поддержать других кандидатов. К ним могут присоединиться и 15,7% затруднившихся с ответом на вопрос о том, за кого они проголосовали бы на президентских выборах 2000 г.
Обобщая вышеприведенные данные, можно утверждать, что петербургский избирательный корпус движения "Единство" характеризуется универсальным социальным составом: в нем представлены мужчины и женщины;мо-лодое, среднее и старшее поколение; люди с неполным средним, средним и высшим образованием; бедные, малообеспеченные, среднеобеспеченные, зажиточные и богатые. Характер социальной базы и наблюдаемые особенности стратегии и тактики этого объединения свидетельствуют о том, что у него есть предпосылки для превращения в партию универсального типа, которая существенно отличается от традиционных (классовых) партий вроде КПРФ. Т.В.Шмачкова выделяет следующие признаки подобных партий: 1) способность лидеров объединять разные слои населения и устанавливать баланс их интересов; 2) прагматизм идеологии, позволяющий сочетать разные идеи, усиливающие политическую позицию; 3) стремление к союзам со многими, зачастую оппонирующими друг другу группами интересов [Шмачкова 1992]. Отметим, что в различных странах к универсальному типу тяготеют совсем неодинаковые политические силы: в Великобритании — консерваторы, в США — республиканцы, в романских странах — социал-демократы. Из этого следует, что универсальными могут стать и левые, и центристские, и правые партии [Шварценберг 1992].
Электораты КПРФ и СПС обладают специфическим социальным составом. Сторонников КПРФ больше среди мужчин старшего возраста с неполным средним и средним общим образованием и относительно низкими доходами. Симпатизирующих СПС больше среди женщин с высшим и незаконченным высшим образованием и высокими доходами.
Электорат ОВР отчасти напоминает избирательный корпус "Единства": голосование за список этого объединения не зависит от возраста (нет значимых различий между наблюдаемыми и ожидаемыми частотными распределениями признаков) и в основном не определяется образованием и доходами. Исключение — только тендерная структура сторонников ОВР: здесь женщины составляют 2/3 (среди избирателен "Единства" мужчин и женщин почти одинаковое количество).
Социально-демографический портрет голосующих за "Яблоко" тоже похож на корпус сторонников "Единства" по соотношению мужчин и женщин, возрастных групп и (в основном) по доходам, но существенно отличается по образованию: люди с высшим и незаконченным высшим образованием составляют более 60% (среди поддерживающих "Единство" их около 40%).
Таким образом, социальный состав электоратов ОВР и "Яблока" приближается к универсальному, хотя и остается специфическим по некоторым важным признакам. С точки зрения этой структуры, "Единство" объективно располагает большими возможностями для согласования интересов различных групп избирателей, поскольку оно получило поддержку со стороны представителей всех групп. Однако она (23-32%) недостаточна для того, чтобы осуществлять данную функцию без содействия других политических объединений, представленных в Государственной думе. Будущее "Единства" во многом обусловлено стратегией, которую оно выберет. Здесь возможны два пути: либо этот политический актор продолжит линию, направленную на последовательное отторжение всяких идеологических и социальных идентификаций, либо предпочтет приобрести атрибуты традиционной партии. Первая стратегия выглядит более перспективной и прагматичной, так как она позволяет сотрудничать с партиями, ориентирующимися на различные (зачастую противоположные) политические идеологии. Более того, такое "отсутствие" позиции способно превратиться в самостоятельный принцип "политического прагматизма", контрастирующий с "политическим доктринерством". Заключение же коалиций только с какими-то "избранными" фракциями или депутатскими группами в парламенте и/или политическими силами вне него не будет работать в пользу "Единства" и подтолкнет его к иному сценарию развития событий. Выбор второго пути неизбежно приведет к утрате части сторонников. Впрочем, это окажется совершенно несущественным для самого "Единства", если оно представляет собой всего лишь проект для парламентских выборов 1999 г. и не претендует на статус самостоятельной партии.
На основании изучения социально-демографических характеристик избирательных объединений мы пришли к мнению о том, что сегодня в нашем государстве уже существуют и продолжают формироваться политические объединения, обладающие характеристиками партий разного типа. Эволюция партийной системы России не совпадает с этапами развития аналогичных систем западных стран. Это, с одной стороны, затрудняет изучение факторов электорального поведения и построение точных прогнозов исхода выборов, но, с другой, предоставляет дополнительные возможности для выявления механизмов образования политических предпочтений в условиях социальных трансформаций.
КРАТКИЕ ВЫВОДЫ
1. Опросы на выходе с избирательных участков в определенной степени позволяют решить проблему несоответствия вербального и реального политического поведения, поскольку дают возможность дополнить анализ политических предпочтений рассмотрением результатов голосования.
2. Политическое поведение можно плодотворно изучать только на основе сочетания анализа данных предвыборных опросов, электоральной статистики и Exit-Polls.
3. Показатели Exit-Polls помогают выявлять характеристики реального политического поведения избирателей по факту их участия в голосовании.
4. Социальные характеристики российских избирателей являются важным фактором их политического участия, включая поведение на выборах.
5. Анализ социально-демографического состава сторонников избирательных объединений позволяет утверждать, что различные группы избирателей неодинаково представлены среди них. Как именно — смотри выше.
6. В современной России уже сложились определенные социальные условия для формирования партий разного типа и их сосуществования.
7. Нестабильность российской партийной системы — самостоятельный фактор политического поведения российских избирателей.
Аксенов, К.Э. 1998. Протестная мотивация избирателей: два периода электоральной истории Санкт-Петербурга. — Социологический журнал, № 1/2, с. 196 — 200.
Сатаров, Г.А. 1993. Политики и граждане: попытка склеить разбитое зеркало. — Российский монитор. Архив современной политики. Вып. 4, с.44.
Шварценберг, Р.-Ж. 1992. Политическая социология. Ч. 3. М., с.48.
Шихирев, П.Н. 1999. Современная социальная психология. М.: ИП РАН; КСП+; Академический Проект, с. 111.
Шмачкова, Т.В. 1992. Мир политических партий. — Полис, № 1-2, с.230.
Bawn, К. 1999. Constructing "Us": Ideology, Coalition Politics, and False Consciousness. — American Journal of Political Science, Vol. 43, № 2, p.303.
Campbell, A., Converse P.E., Miller W.E. and Stokes D.E. 1960. The American Voter. Chicago: University of Chicago Press (midway reprint 1980).
Kornhauser, A. and Lazarsfeld, P.P. 1957. The Analysis of Consumer Actions. — Lazarsfeld P.P. (ed.). The Language of Social Research. Glencoe, Illinois: The Free Press, Publishers, p.394.
АРТЕМОВ Георгий Петрович, доктор философских наук, профессор, зав. кафедрой политических институтов и прикладных политических исследований философского факультета СПбГУ, руководитель ЦЭПИ СПбГУ; АВДИЕНКО Дмитрий Алексеевич, кандидат социологических наук, ассистент кафедры политических институтов и прикладных политических исследований философского факультета СПбГУ, зам. руководителя ЦЭПИ; ПОПОВА Ольга Валентиновна, кандидат социологических наук, доцент кафедры политических институтов и прикладных политических исследований философского факультета СПбГУ, зам. руководителя ЦЭПИ; ЧАЗОВ Алексей Валерьевич, руководитель аналитического отдела ЦЭПИ.
В нашей статье изложены результаты анализа материалов Exit-Poll, проведенного 19 декабря 1999 г. ЦЭПИ философского факультета СПбГУ в рамках программы "Информатика для демократии 2000+" под эгидой ЮНЕСКО, при содействии Фонда ИНДЕМ (Москва). Всего опрошены 1153 избирателя на 23 участках, отобранных случайным способом во всех 8 одномандатных округах Санкт-Петербурга. Полученное в ходе обработки данных опроса распределение голосов между основными избирательными объединениями отличается от итогов голосования по их спискам не более чем на ± 3% (что не выходит за рамки ошибки выборки).