iml / 2-Morgan

СПАСАТЕЛЬНЫЙ КРУГ ДЛЯ ФИНАНСОВОЙ СИСТЕМЫ

История Джона Пьерпонта Моргана

Кого сегодня явно не хватает американской экономике, которую снова залихорадило, так это Моргана. Не английского пирата Генри Моргана, а его знаменитого американского однофамильца. Просившего во избежание путаницы называть его Джеем Пи Морганом (по первым буквам от Джона Пьерпонта – имени, данного ему родителями).

Когда в начале ХХ века президент Теодор Рузвельт впервые в истории Америки пригласил к себе крупнейших предпринимателей - посоветоваться, что делать с экономикой страны, - Морган через секретаря передал в Белый дом: «Не знаю, зачем я понадобился - я ничего не должен правительству». Он мог бы добавить – зато американская экономика дважды обязаны своим существованием лично ему.

Банкир, сын банкира

Сегодня это трудно представить, но чуть более века назад Штаты относились к «развивающимся рынкам». Одним из тех, кто за считанные десятилетия превратил Америку в экономическую сверхдержаву и мировую финансовую империю, был как раз Морган. Немудрено, что для одних его имя - икона, а для других – синоним Антихриста.

Для символа Великой Американской Мечты «соцпроисхождение» будущего спасителя финансовой системы страны явно подкачало. Джей Пи не начинал карьеру чистильщиком обуви – отец его был не просто богачом, а миллионером. Джуниус Морган сколотил несколько миллионов на финансовых операциях и в мечтах видел своего отпрыска тоже банкиром – но уже миллиардером. Или хотя бы мультимиллионером – в первой половине XIX века самые горячие головы не могли представить, что это такое – миллиардное состояние…

С появлением в семье Морганов первенца (а случилось это 17 апреля 1837 года в Хартфорде, штат Коннектикут) последнего сразу же начали готовить к роли наследника. Родители не жалели денег на образование Джона, хотя воспитывали его в строгости, не делая скидок даже на слабое здоровье мальчика, с детства болевшего всеми возможными хворями, включая ревматическую лихорадку и наследственное кожное заболевание - волчанку. Школу он окончил на отлично, а в знаменитом Геттингенском университете в Германии, где получил диплом, ему всерьез предлагали остаться на кафедре математики. Однако Джон решил посвятить жизнь не науке, а бизнесу.

В 1857 году он по совету отца, перебравшегося по делам фирмы в Лондон, устроился на стажировку к американским партнерам Моргана-старшего - в нью-йоркский банк Duncan, Sherman & Со.. А с 1861 года отец и сын начали работать рука об руку.

К семейному партнерству их подтолкнуло событие экстраординарное – в США разразилась Гражданская война. Как обычно, кому-то она оказалась «мать родна», и этими кем-то оказались как раз оба Моргана – старший и младший. Они ловко спекулировали на бирже и поставляли товары армии северян. Хотя тогда же Джона в первый раз попытались «кинуть». К счастью для Моргана-младшего, ссудившего деньги мошенникам, обещавших поставки оружия (как позже выяснилось, существовавшего только на бумаге), молодой финансист вовремя почуял неладное. И вышел из скандальной истории «при своих» - деньгах и репутации. А еще с ценным опытом. Отныне, давая деньги в долг, Морган обычно выяснял о своем заемщике буквально все – даже то, что тот и сам о себе не знал.

Потери и приобретения

К тому времени Джей Пи уже привык и к потерям, не столько финансовым, сколько личным.

В 1861 году, одновременно с началом Гражданской войны и бизнес-взлетом Моргана-младшего началась и его семейная жизнь – он женился на Амелии Стёрджесс, за которой ухаживал два года. Любовное увлечение стало для него одновременно и испытанием характера. Незадолго до свадьбы Амелия заболела, и когда врачи поставили фатальный в те времена диагноз – туберкулез, родители Джона настоятельно советовали ему разорвать помолвку. Но их сын настоял на своем и сразу после свадьбы отвез жену в Ниццу, надеясь на чудо и целительный воздух Средиземноморья. Но чуда не произошло, и на родину он вернулся один, сопровождая гроб с телом жены.

После этой трагедии пошатнулось и его здоровье. Оно и раньше не баловало Моргана, а тут навалилось все сразу - депрессия, оспа, постоянные головные боли и измученные ревматизмом суставы. Обострилась и волчанка - с тех пор лицо финансиста и особенно нос, превращенный в «клубнику», представляли собой зрелище не для слабонервных.

Но дух был крепок – именно он, а не физические кондиции, поддерживали того, кого на Уолл-стрит вскоре стали называть «акулой» - причем, уважительно. Он действительно был агрессивен, неутомим – в том числе и в «поедании» конкурентов, и – что редкость для банкиров, склонен к риску. Правда, идеально просчитанному – не зря же Моргану прочили кафедру математики в Геттингенском университете! Джей Пи терпеть не мог долгих переговоров, в первые же минуты оценивая их потенциальные возможности. Как и людей – тому, кому Морган не доверял, ни один банк в мире не дал бы в кредит и цента, деловая же репутация самого Джея Пи не подвергалась сомнению. За предельный лаконизм в устном общении он заслужил прозвище «Морган Да-Нет».

Его коньком в бизнесе стали инвестиции – во второй половине позапрошлого века головная боль американской экономики.

После окончания Гражданской войны страна бурлила. Все, кто обладал деловой хваткой, двинулись с уже обжитого Восточного побережья на освоение дикого Запад, сулившего сказочные возможности практически всякому, кому повезет. Однако такой всплеск деловой активности требовал огромных денег, а их после разорительной войны в Штатах катастрофически не хватало.

Инвестировать в американскую экономику солидные банки Старого Света не спешили. Развивающийся рынок, политическая нестабильность, никаких гарантий для капитала – ни единой финансовой системы, ни, по сути, единой валюты. И вообще вкладывать деньги в такую «даль», куда корабли плывут больше недели… Однако Морган, пользуясь связями отца в лондонском финансовом мире, смог убедить европейские банки, что риски окупятся. И через Атлантику потекли желанные инвестиции, укреплявшие не только молодую американскую экономику, но и благосостояние самого Джея Пи.

К началу 1870-х годов путем объединения нескольких фирм и банков на Уолл-стрит возникла крупная финансовая компания Drexel, Morgan & Co., в которой из $ 12 млн уставного капитала $ 5 млн принадлежали отцу и сыну Морганам, а остальное – Энтони Дрекселу, крупному финансисту из Филадельфии, также разбогатевшему на торговле гособлигациями во время Гражданской войны. Между прочим, младший Морган сначала всячески противился этому объединению, поскольку давно решил выйти из-под отцовской опеки. Но, отдохнув более года в Европе, все же согласился и вернулся на родину.

Плюс морганизация всей страны

Как оказалось – очень вовремя. В сентябре 1873 года Америка испытала очередной финансовый кризис, «сейсмические волны» от которого докатились и до Европы.

Все началось с одной-единственной железнодорожной компании North Pacific, облигации которой принадлежали главному конкуренту фирмы Морганов – компании филадельфийского бизнесмена Джея Кука. Финансовый кризис серьезно пошатнул позиции Кука, и инвесторы в панике начали выводить из компании свои капиталы. Паника разрасталась как снежный ком, что привело к первому в истории закрытию Нью-йоркской фондовой биржи на целых 10 дней. Итоги были плачевны – европейские инвесторы потеряли более полумиллиарда долларов, в экономике США начался резкий спад, а доверие к банкам в стране и за рубежом бодро устремилось к нулю.

В этой ситуации Джей Пи крупно рискнул – и сорвал куш. Он убедил партнеров заняться посредничеством между железнодорожными компаниями, готовыми отдать свои акции по дешевке первому встречному, и частными инвесторами, которым банк Морганов и Дрексела будет ссужать деньгами.

Это посредничество стало основой целой новой стратегии, предложенной Джем Пи всему финансовому миру. Названная позже «морганизацией», она в основных принципах действует по сей день - опять-таки, вызывая восхищение одних и яростную критику других. Суть проста: инвестор не просто вкладывает деньги в промышленную структуру, но и выстраивает ее в соответствии со своими интересами, занимая места в соответствующем правлении и участвуя в принятии решений. Это выгодно инвестору, а вот хорошо ли для бизнеса в целом - вопрос. Конечным результатом тотальной морганизации, как нетрудно догадаться, становится тотальная же монополизация.

Первым приобретением инвестиционной империи Моргана стали железные дороги. К началу 1890-х годов под его контролем (отец умер в 1890 году, а спустя пять лет вышел из дела и Дрексел) оказалось несколько крупных железных дорог. Привлекая европейских инвесторов, Морган сам активно реинвестировал деньги в реорганизацию и модернизацию своего железнодорожного хозяйства, имея в перспективе создание единой транспортной инфраструктуры США.

То, что Моргана и на сей раз не подвела его феноменальная интуиция, подтвердили события 1893 года. Снова разразился финансовый кризис, но по масштабу он не шел ни в какое сравнение с предыдущим – результатом стало разорение более 600 банков и более 15 тысяч коммерческих предприятий. Кризис катком прошелся и по американским железным дорогам, большинству которых грозило банкротство. Большинство – но не компании Моргана. К нему за помощью и обратились владельцы «обреченных» дорог, также имевшие финансовые обязательства перед европейскими инвесторами.

Спасатель

В качестве спасательного круга Морган предложил железнодорожным компаниям схему, позже получившую название «голосующая трастовая компания», - передать банку-опекуну (то есть Моргану) свои доли в обмен на трастовые сертификаты. Акционерам деваться было некуда, и они согласились. В результате под контролем Моргана оказалось более 5 тысяч миль железнодорожного пути! Причем «финансовая акула» не просто проглотила убыточные компании, но и тщательно «переварила» их, сделав экономически эффективными.

Но, оказалось, это только начало. Кризис 1893 года разрастался, и капиталы начали паническое бегство с американского рынка – европейские инвесторы бросились менять доллары на золото (тогда еще царствовал «золотой стандарт»). А дальше все пошло по хорошо знакомой ныне схеме. Заработал печатный станок, выпуская новые доллары (конвертируемые в серебро), что лишь укрепило подозрение в отношении национальной валюты теперь уже и американцев, которые также ринулись в банки менять доллары на золото.

Все шло к полному краху. И спас от него страну… Джей Пи, а кто же еще! Он добился встречи с президентом Кливлендом (когда это было нужно Моргану, он заезжал в Белый дом запросто, без церемоний) и убедил его принять следующий план спасения национальной финансовой системы: правительство создавало синдикат инвесторов, которые получали право продавать золото казначейству в обмен на государственные ценные бумаги. Руководить синдикатом поручалось, разумеется, Моргану, внесшему в специальный правительственный фонд огромную по тем временам сумму - $ 62 млн золотом.

И – сработало! В считанные месяцы ситуация на фондовом рынке стабилизировалась, золотой запас снова вырос до $ 120 млн, сам Морган, получив монополию на торговлю облигациями, сорвал огромный куш. А его компания фактически стала играть роль Центробанка – то есть кредитора последней инстанции, предоставлявшего займы Федеральному казначейству и кредиты коммерческим банкам, а также главного «транквилизатора» для фондовых рынков. Компания Моргана, в 1895 году сменившая название на J. P. Morgan & Co., успешно справлялась со своей новой ролью аж до 1913 года, когда в Штатах была создана Федеральная резервная система.

В том же году ушел в мир исправно «работавший за нее» два десятилетия Джей Пи Морган. Совпадение, конечно… Впрочем, за эти двадцать лет он еще раз успел выступить в роли национального «финансового МЧС» - снова «выкупив» Федеральное казначейство.

Спасатель-2

К концу позапрошлого века фамилия Морган была у всех на слуху. Джей Пи инвестировал во все, что считал перспективным. В 1892 году он организовал слияние компании Томаса Эдисона с Thompson-Houston Electric Company – так возник гигант General Electric. И перекупил у такой же «акулы», Эндрю Карнеги, его сталелитейную компанию, объединив ее с другими, - так появилась монополия US Steel, чья капитализация в 1901 году оценивалась в $ 1 млрд. И объединил конкурирующих производителей сельхозтехники в еще один гигант - International Harvester.

А в 1907 году, когда разразился очередной кризис, и Нью-йоркская фондовая биржа снова «встала», финансам Америки вновь потребовалась их незаменимая палочка-выручалочка. Решение проблемы, озвученное Джеем Пи, как всегда, отличалось лаконизмом: «Скажите им, что денег хватит на всех». Им – то есть банкирам, которые, полагаясь на его слово, снова начали выдавать кредиты, и финансовая жизнь пришла в норму. Конечно, не только на слово – а и на более чем весомую привязку в виде десятков миллионов долларов «стабфонда». Их Морган собрал за полчаса, кликнув помощь у всех тогдашних тузов – от Форда до Рокфеллера.

Но это был последний его успех. Когда опасность финансового краха отступила, оживились его противники, не без оснований обвинявшие Джея Пи в монополизации всего и вся. В 1912 году за Моргана всерьез взялось антимонопольное ведомство. На сенатских слушаниях прозвучали более конкретные обвинения – оказалось, что инвестиционная империя Моргана управляла суммарным капиталом, превышавшим $ 25 млрд – или двумя третями тогдашнего ВВП Америки. Моргана начала с ожесточением щипать и пресса – а кто и когда, скажите, любил олигархов, управлявшихся с экономикой страны лучше, чем правительство?

Впрочем, «олигархом» он фактически назвал себя сам. На все нападки Джей Пи отвечал в том духе, что его целью было создание механизмов «управляемой конкуренции», в основе которой лежит договор между главными игроками на рынке. И правительство должно вступить в этот договор… Замените в его схеме «договор» на «сговор» - и вот вам классическое определение олигополии.

Не встретив понимания в обществе, обиженный олигарх – теперь уже названный таковым по праву – снова впал в депрессию и практически отошел от дел. Вместо делания денег он полностью отдался их трате - коллекционированию книг, живописи и антиквариата, чем занимался и в молодости, когда потерял свою суженую. Большая часть гигантской коллекции, оцененной в $ 50 млн (примерно $ 1 млрд на сегодняшние деньги), Джей Пи завещал нью-йоркскому музею Metropolitan, а также основанной им Моргановской библиотеке. А сыну Джону Пьерпонту Моргану-младшему, продолжившему его дело, оставил всего $ 69 млн. Говорят, что главный конкурент Моргана, Рокфеллер, узнав об этом, презрительно хмыкнул: «А я-то считал его богачом».

В день смерти «дважды спасателя» американской экономики Уолл-стрит, которая теперь называла его не иначе, как своим Наполеоном, покрылась траурными флагами. А «антимонопольное дело» вскоре тихонько прикрыли.