§3. Функции и структура отраслей права

Следует сразу оговориться, что при анализе структуры отраслей права будем исходить из выводов, сделанных применительно к систе­ме права в целом. Это относится прежде всего к выводу о совпадении системы (структуры) права и законодательства, выделяемых в сущно­сти по единым основаниям. Можно говорить отдельно о структуре (системе) отрасли права и структуре (системе) соответствующей от­расли законодательства, если последнюю анализировать как самостоя­тельное явление и выделять компоненты по иным основаниям, отлич­ным от оснований выделения институтов отрасли.

Структура отраслей, т.е. внутреннее их строение была предме­том внимания как специалистов в области общей теории права, так и представителей отраслевых наук. Так, С.С.Алексеев в упоминавшейся уже неоднократно его работе, посвященной структуре права, пишет о том, что отрасль права следует рассматривать в качестве сложного соединения институтов н их укрупненных подразделений, соединений, выражающего устойчивый закон связи элементов отрасли, т.е. ее структуру в точном смысле этого слова.' По его мнению, для подав­ляющего числа отраслей характерно функционирование общих инсти­тутов, в том числе основного, содержащего определение предмета от­расли, ее задач и отраслевых принципов, институтов предметно-регулятивных, объединяющих регулятивные нормы, и предметно-охранительных, содержащих нормы охранительного характера.

Интересно проследить в связи с этим эволюцию взглядов С.С.Алексеева на факторы, обеспечивающие изменение структуры такой отрасли, как гражданское право. В первых своих работах он ут­верждал, что в качестве такого фактора выступает прежде всего осо­бенность отдельных разновидностей товарных имущественных отно­шений, которая и обуславливает и юридические особенности соответ­ствующих правовых институтов, и структуру гражданского права². Затем произошли изменения в его позиции: в качестве факторов, обу­славливающих структуру гражданского права, стали называться спе-

' Алексеев С.С. Структура советского права. С. 166. ² См.,напр.: Алексеев С.С. Предмет советского социалистического граждан­ского права // Учен. тр. Свердл. юрид. ин-та. 1959. T.I. Сер. «Гражданское право». С. 190-219. 138

цифические задачи, определяющие и особенности нормативного мате­риала, и своеобразие специальных институтов гражданского права:

Эти части еще в большей мере, чем непосредственно в силу требова­ний отдельных участков товарного производства, получают свое отно­сительно самостоятельное развитие. Данная мысль проиллюстрирова­на целым рядом примеров, взятых из истории формирования новых институтов в связи с принятием Основ гражданского законодательства Союза ССР и союзных республик. Так, возник договор подряда на ка­питальное строительство, договор поставки, договор контрактации и целый ряд других'.

Скорее всего, реальная картина складывающейся на сегодняш­ний день структуры гражданского права определяется факторами, как названными С.С.Алексеевым в работе, посвященной структуре права (1975 г.), так и сформулированными в более ранней работе 1962 г. Речь идет о том, что институты гражданского права, содержащиеся в нынешнем ГК, выделились структурно как благодаря появлению но­вых задач и функций гражданского права в социальной, экономиче­ской сфере в связи с новыми целями правового воздействия, так и вследствие оформления структурно институтов, обусловленных суще­ствованием регулятивной и охранительной функций гражданского права.

Эти выводы нетрудно сделать, сопоставив структуру ГК-РСФСР 1964 г. и ГК РФ 1994-1996 гг. Прежде всего обратим внимание на то обстоятельство, что изменения экономической функции гражданского права в условиях перехода к рыночным отношениям повлекло прин­ципиальные изменения в системе и содержании гражданских догово­ров. «В договоре экономическая функция права находит свое двоякое проявление: она осуществляется как непосредственно через регулиро­вание правомерных действий участников экономических отношений, так и косвенно - путем угрозы наступления санкций или их реализа­ции за нарушение установленного порядка, что выражается в закреп­лении механизма ответственности по договору», - пишет известный исследователь экономической функции права А.Г.Чернявский².

В полном соответствии с этим в новом ГК РФ выделен подраз­дел 2 раздела III, который оформил становление регулирования общих

' Алексеев С.С. Гражданское право в период развернутого строительства ком­мунизма. М., 1962. С. 59-60.

² Чернявский Н.Г. Теоретические и методологические аспекты экономической функции права и региональная власть в период становления и развития ры­

ночных отношений в Российской Федерации:

наук. Н.Новгород, 2002. С. 21.

Автореф. дис. ... д-ра юрид. 139

положений о договоре в отдельный институт гражданского права. Влиянием на структуру существования регулятивной и охранительной функций права обусловлено и увеличение количества статей, посвя­щенных ответственности за нарушение обязательств (до 14 против 11 в старом ГК), это влияет и на содержание самих статей. Общая тенден­ция, как представляется, состоит в том, что разграничение штрафного и восстановительного аспектов в новом ГК является более четко вы­раженным.

Достаточно в связи с этим сравнить ст.226 ГК РСФСР и ст.395 ГК РФ. Они посвящены, в принципе, одной проблеме. И даже названы почти одинаково. Но в ГК 1994 г. четко зафиксировано положение о том, что в результате несвоевременного исполнения денежного обяза­тельства кредитор не должен нести убытков. Его имущественные пра­ва должны быть полностью защищены. В то время как в ГК 1964 г. зафиксирована лишь обязанность должника уплатить за задержку сумму из расчета 3% годовых.

Весьма показательно сравнение содержания и структуры разде­ла IV ГК РФ. Очевидно, что возникновение совершенно новых догово­ров обусловлено изменением содержания экономической функции гражданского права. Рыночный характер современной экономики дик­тует возникновение в рамках экономической функции целого ряда но­вых направлений и сторон регулирования, которые требуют, в свою очередь, структурного оформления соответствующих норм. Так, необ­ходимость особого регулирования в новых условиях поставки товаров для государственных нужд вызвала появление отдельного института в ГК РФ (§4 гл.30). Включение собственно экономических рычагов в регулирование энергоснабжения потребовало обособления отдельного вида соответствующего договора (§6 гл.30).

Особенно показательны структурные изменения, связанные с новым содержанием договора аренды. В старом ГК ей посвящена гл. 27, состоящая из 20 статей. В новом ГК - это 65 статей гл.34. И дело не в увеличении количества статей. Появились принципиально новые разновидности договора аренды, которые вполне претендуют на полу­чение статуса самостоятельных структурных единиц - институтов гражданского права. Это, например, аренда транспортных средств (§3 гл.34), аренда зданий и сооружений (§4 гл.34), аренда предприятий (§5 гл.34), финансовая аренда - лизинг (§6 гл. 34).

Весьма внушительные перемены, связанные с изменением регу­лирования отношений подряда, также инициированы изменением функций гражданского права. Расширение рыночных отношений по­требовало выделения отдельных структурных единиц для регулирова-

140

ния бытового подряда, подряда на выполнение проектных и изыска­тельских работ, подрядных работ для государственных нужд, вклю­ченных в гл. 37 ГК. Необходимость отдельного регулирования в силу особенностей в реализации роли права при регулировании научно-исследовательских и опытно-конструкторских и технологических ра­бот потребовала выделения соответствующих норм в отдельную главу (гл.38) ГК\ То же самое можно сказать об изменениях функций регу­лирования перевозки, вызвавшее к жизни, в частности, новый инсти­тут - транспортную экспедицию (гл.41 ГК), функций займа и кредита, вызвавшее ряд принципиально новых структурно обособленных по­ложений и, в частности, новый институт - финансирование под уступ­ку денежного требования (гл.43 ГК).

Можно привести еще много примеров структурных изменений в гражданском праве и законодательстве, которые свидетельствуют, что возникновение в рамках экономической функции новых ее проявлений и ответвлений вызывает к жизни новые институты или иные структур­ные единицы. Упомянем еще, например, такие принципиально' новые институты, вызванные к жизни изменившимися условиями и измене­нием в задачах и функциях гражданского права, как хранение, со все­ми его разновидностями (гл.47 ГК), агентирование (гл.52 ГК),'довери­тельное управление имуществом (гл.53 ГК), коммерческая концессия (гл.54 ГК), простое товарищество (гл. 55 ГК), проведение игр. и пари (гл.58 ГК), компенсация морального вреда (§4 гл.59 ГК).

Подчеркнем еще раз мысль о том, что названные структурные изменения вызваны, скорее всего, изменениями, происшедшими в це­лом в экономической функции гражданского права. Новые институты - это следствие не только появления норм, направленных на реализа­цию новых подходов и принципов, но и, в первую очередь, принципи­альных изменений в содержании экономической функции. Это спра­ведливо и в отношении тех изменений, которые вызваны новыми ус­ловиями реализации роли гражданского права в других сферах обще­ственной жизни.

На стыке экономической функции и функции, связанной с ро­лью права по отношению к развитию научно-технического прогресса, в настоящее время произошли столь серьезные изменения, что они привели к весьма существенным изменениям структуры гражданского права еще до принятия нового ГК. Речь идет о том, что с началом эко-

Весьма интересно, что такое решение применительно к союзному законода­тельству предлагалось еще в конце 60-х годов. См.: Подготовка и издание сис­тематических собраний действующего законодательства/Под, ред. А.Н.Мишутина М., 1969. С. 277.

141

номических преобразований в 90-е годы изменилось само содержание функции, связанной с регулированием интеллектуальной собственно­сти. Если в советское время проблемы регулирования прав изобрета­телей решались в рамках изобретательского права, являвшегося инсти­тутом гражданского права, путем выдачи прежде всего авторского свидетельства, то в новых условиях эти проблемы могли быть решены только путем перехода на систему регулирования через выдачу патен­тов.

Это связано с тем, что в условиях рыночного хозяйства издерж­ки системы не позволяют иными путями способствовать появлению новых идей, технологий, изобретений'. Поэтому в РФ и были приняты закон «Об авторских и смежных правах» (1993), закон «О патентах» и ряд других связанных с ними нормативных актов. Это привело к тому, что на сегодняшний день, по мнению специалистов, в структуре граж­данского права появилась особая подотрасль - право интеллектуаль­ной собственности, включающая авторское, патентное право и ряд других институтов².

В первой главе настоящего издания речь шла о социальной и политической функциях гражданского права. Есть достаточные осно­вания предположить, что их существование также сказывается на из­менениях в традиционной структуре гражданского права. Так, появле­ние самостоятельного подразделения в структуре ГК и гражданском праве, посвященного регулированию деятельности некоммерческих организаций, вызвано отнюдь не только причинами экономическими, но не в меньшей степени социальными, политическими и задачами в сфере развития культуры и образования. Потребительская кооперация, например, решает важнейшие социальные задачи на селе. Обществен­ные и религиозные организации связаны с политической, социальной и духовной сферами. Если исходить при регулировании хозяйственной деятельности подобных организаций только из подходов чисто эконо­мических, то вряд ли они могли бы в принципе существовать. Именно особенности реализации роли права в указанных сферах и характер проявления соответствующей функции и вызвали к жизни институт некоммерческих организаций.

Анализ показывает, например, чтодля образовательных учреж­дений, в том числе и для университетских комплексов, наиболее опти-

' Мэггс П.Б., Сергеев А.П. Интеллектуальная собственность. М.: Юрист, 2000. С. 15-16.

² Гражданское право / Под ред. А.П.Сергеева, Ю.К.Толстого М., 2001. Т.З. С. 92; Сергеев А.П. Право интеллектуальной собственности в Российской Фе­дерации. М., 2001. С. 3. 142

мальной организационно-правовой формой должна быть признана ос­нованная на нормах ГК и предусмотренная Федеральным законом о некоммерческих организациях форма автономной некоммерческой организации (АНО).

Эта форма в сравнении с акционерным и иными хозяйственны­ми обществами обладает рядом преимуществ. АНО может учреждать­ся любыми субъектами гражданского права, в том числе государством в лице РФ и субъектов федерации, муниципальными образованиями. Она, как и хозяйственное общество, является собственником принад­лежащего ей имущества, однако, в отличие от хозяйственных обществ, учредители АНО не имеют ни прямых, ни косвенных меркантильных интересов в деятельности созданной ими некоммерческой организа­ции. Именно это позволяет избежать коллизий в области интересов учредителей и решать на договорных началах вопросы сотрудничества в рамках АНО (университетского комплекса или иного образователь­ного учреждения). Поэтому среди причин, обусловивших появление некоммерческих организаций как самостоятельных субъектов права, можно смело называть и влияние названных функций права. Кстати, это в равной степени проявляется применительно и к фондам, и к ас­социациям (союзам) общественных и иных некоммерческих организа­ций.

Социальные функции, несомненно, способствовали становле­нию в качестве самостоятельных институтов и целого ряда отдельных обязательств. Так, оформление в отдельное подразделение ГК (§4 гл.33) пожизненного содержания с иждивением, бытового подряда (§2 гл.37),банковского вклада (гл. 44), уже упомянутого доверительного управления имуществом (гл. 53), возмещение вреда, причиненного вследствие недостатков товаров, работ или услуг (§3 гл.59), компенса­ции морального вреда (§4 гл.59) и ряда других, несомненно, обуслов­лено необходимостью решения ряда социальных проблем, появлением соответствующих функций гражданского права. И, как уже выше от­мечено, происходит это выделение в своеобразных точках напряжения, где регулятивная функция соприкасается с соответствующими эконо­мическими, социальными, политическими.

В связи со сказанным есть необходимость вернуться к анализу роли охранительной функции гражданского права, упомянутой выше лишь применительно к изменению содержания договоров и обяза­тельств. Если рассматривать ее роль в целом, то и здесь изменение ее содержания, новые задачи, обусловившие ее развитие, потребовали существенных корректив, в том числе и в плане структурных измене­ний. Так, если в старом ГК способам защиты гражданских прав по-

143

священа одна статья, тов новом ГК - целых шесть. Причем преду­смотрены принципиально новые способы защиты, такие как самоза­щита права, прекращение или изменение правоотношения и ряд дру­гих.

Совершенно очевидно также стремление законодателя провести границу между мерами (способами), отражающими два аспекта охра­нительной функции - восстановительный и штрафной. Это проявляет­ся, например, в том, что взыскание неустойки выделено в отдельный способ, как и возмещение убытков, что в качестве отдельных норм предусмотрены признание недействительными акта государственного органа или органа местного самоуправления и возмещение убытков, причиненных государственными органами и органами местного само­управления.

Правда, в последних случаях штрафной аспект охранительной функции остается нереализованным. За причиненный ущерб в конеч­ном счете расплачивается отчасти сам потерпевший, поскольку убытки возмещаются из бюджета, средства которого формируются прежде всего за счет налогов, в том числе взысканных с самого потерпевшего. Принципиальным было бы решение признать в законе обязанности уплаты штрафа лицами, виновными в принятии правового акта, нару­шающего гражданские права и охраняемые законом интересы граждан и юридических лиц и причинившего им убытки. Это могло бы хотя в некоторой степени компенсировать потери бюджета. Принципиальное положение об этом можно было бы сформулировать в ГК, а конкрет­ный порядок предусмотреть в административном и трудовом праве.

Попутно можно заметить, что несовершенство механизмов реа­лизации охранительной функции гражданского права, возможно, спо­собствует существованию многих негативных, в том числе крими­нальных, явлений. Среди них можно назвать прежде всего так назы­ваемые «крыши», т.е. группу лиц, как правило, организованную пре­ступную группировку, либо влиятельное лицо (что гораздо реже), ко­торые оказывают поддержку (прикрытие) коммерческой структуре или отдельному лицу, имеющему существенные коммерческие или иные доходы. Повсеместное распространение «крыш» влечет целый ряд не­гативных последствий, связанных с прямым ущербом экономике и криминализапией социальной жизни и бизнеса'. Специальные иссле­дования этого явления пока делают упор на сугубо экономические, социальные и психологические его корни². Между тем очевидно, что

' См.: Баранов В.М. Теневое право. Н.Новгород, 2002.С.32-35.

² См., напр.: Олейник А.Н. Тюремная субкультура в России: от повседневной

жизни до государственной власти. М.: ИНФРА-М, 2001. С. 312, 314, 376 и др.

144

немалая доля причин связана и с несовершенством законодательства, несвоевременностью его изменения, в том числе в области имущест­венной ответственности и порядка ее реализации.

К проблеме влияния охранительной функции примыкает про­блема четкой регламентации защиты чести, достоинства и деловой репутации, а также компенсации морального вреда. Необходимость решения этих проблем потребовала не только фиксации правил защи­ты в главе, посвященной нематериальным благам и их защите (гла­ва 8), но и в главе, посвященной обязательствам вследствие причине­ния вреда (§4 гл.59).

Есть изменения, связанные с реализацией охранительной функ­ции гражданского права, и в регулировании отдельных видов обяза­тельств. Так, в купле-продаже при общем соответствии прежних охра­нительных институтов этого договора в старом и новом кодексе, поя­вились дополнительные охранительные нормы для отдельных разно­видностей договора (например, розничной купли-продажи). Интересно отметить изменения норм об ответственности по договору поставки. Неустойка ныне установлена более жесткой по порядку взыскания,

исчисление убытков более четко регламентировано, в том числе спе­циально при расторжении договора.

Весьма показательно и изменение норм об ответственности за нарушение обязательств по договору перевозки. Изменение содержа­ния договора повлекло отказ от самостоятельной ответственности за невыполнение плана перевозок, зато ответственность за нарушение обязательств по договору перевозки в новом ГК прописана более чет­ко, установлена ответственность за задержку отправления пассажира,

есть явная тенденция обособления норм об ответственности в рамках договора перевозки.

Итак, анализ показал, что изменения структуры гражданского права и законодательства зависят от изменения функций. Дифферен­циация регулятивной и охранительной функций, изменения в эконо­мической, политической и социальной функциях влекут соответст­вующие структурные изменения в законодательстве и отрасли в целом,

что способствует более эффективному решению стоящих перед-праь-вом задач.

Однако анализ влияния функций на структуру отрасли на при­мере только гражданского права является недостаточным. Представля­ется необходимым провести подобное исследование и применительно к трудовому праву . Выбор его в качестве объекта исследования впол­не обоснован уже тем, что это общепризнанная отрасль. Дополнитель­но надо учесть, что здесь, как и в гражданском праве, только что про-

145

шло коренное преобразование - вступил в силу Трудовой кодекс Рос­сийской Федерации'.Это дает дополнительные возможности для ана­лиза изменений в структуре трудового права.

Прежде всего напомним о позиции, господствовавшей еще в не­давнем прошлом применительно к гражданскому праву: структуру отрасли определяет предмет правового регулирования, особенности отдельных разновидностей отношений, которые и обуславливают и юридические особенности соответствующих правовых институтов, и структуру отрасли в целом. В литературе по трудовому праву эта по--зиция получила последовательное изложение в работе М.В.Молодцова, посвященной системе трудового права и законода­тельства. Так, и применительно к структуре обшей части трудового права, и по отношению к структуре особенной части автор пишет, что главным системообразующим фактором структуры трудового права является предмет правового регулирования, т.е. определенная система или подсистема общественных отношений². В составе общей части правовые институты сгруппированы по предметному признаку³, по­строение системы особенной части трудового права возможно на ос­нове признания структуры ее предметного основания. Правовые ин­ституты, входящие в особенную часть, формируются как объединения норм, регламентирующих каждый относительно обособленный вид общественных отношений в составе предмета трудового права⁴.

Следует заметить, что как и при рассмотрении вопроса о систе­ме гражданского права, так и применительно к трудовому система от­расли складывается из институтов и иных подразделений, выраженных в соответствующих нормативных актах. В соответствии со сделанны­ми выше выводами невозможно раздельно анализировать систему тру­дового права и систему трудового законодательства, если, разумеется, не рассматривать законодательство как самостоятельное явление и не анализировать его, например, по форме актов или датам принятия ак­тов. Показательно, что М.В.Молодцов, предпринявший попытку раз­дельного анализа системы трудового права и системы трудового зако­нодательства, в заключении своей книги вынужден был признать, что институты законодательства «...по своему нормативному содержанию совпадают с соответствующими институтами системы права»⁵. Зада-

' Российская газета. 2001 г. 31 дек. №256 (2868).

² Молодцов М.В. Система советского трудового права и система законодатель­ства о труде. М, 1985. С. 157.

³ Молодцов М.В. Указ. соч. С. 159.

⁴ Там же. С. 95.

⁵ Там же. С. 161 146

димся еще раз вопросом: если совпадают, то зачем тогда анализиро­вать отдельно?

Как и применительно к гражданскому праву, эта позиция не да­ет ответа на вопрос о том, какие из возникающих новых отношений могут претендовать на то, чтобы стать предметом (объектом) регули­рования в рамках нового института или иного структурного подразде­ления соответствующей отрасли. Привлечение же к этому анализу по­ложений, связанных с функциональным подходом, поможет сделать шаг вперед.

Справедливости ради, надо отметить, что функциональный ас­пект исследования использовался и М.В.Молодцовым. Так, он писал о том, что общие нормы трудового права имеют определенную функ­циональную специализацию, обеспечивая регламентацию обществен­ных отношений, составляющих предмет правового регулирования. В связи с этим среди общих норм трудового права по выполняемым им функциям было предложено выделить общезакрепительные, про­граммно-целевые, нормы-принципы, дефинитивные, компетенцион-ные, коллизионные нормы'. Но, как отмечалось неоднократно ранее, выделение этих специфических функций у норм не является основани­ем для анализа структуры отрасли, но влияет в первую очередь на структуру самих этих норм. Для анализа же структуры отрасли следует попытаться привлечь функции, которые характеризуют прежде всего всю отрасль, весь комплекс соответствующих норм.

В самом начале исследования был сделан вывод о том, что в трудовом праве, как и в других отраслях, имеются основания выделять регулятивную, охранительную, воспитательную функции, а также функции, связанные с ролью отрасли для важнейших сфер обществен­ной жизни: экономики, политики, социальной сферы. Наиболее оче­видно влияние на структуру трудового права именно этих функций. Возьмем социальную роль (функцию) трудового права. На сегодняш­ний день социальная функция трудового права прежде всего выражена в нормах, направленных на арбитражную, примиряющую деятельность всех участников трудовых отношений . В соответствии с этим ст.23 ТК, дающая определение понятию социального партнерства, называет в числе его участников работников, работодателей, органы государст­венной власти и органы местного самоуправления. Отсюда можно сде­лать вывод, что социальное партнерство является важнейшим направ­лением социальной функции трудового права, возможно, даже под­функцией социальной функции.

Молодцов М.В. Указ. соч. С. 54-55.

147

В связи с этим совершенно обоснованно законодатель выделил в новом кодексе специальный структурный элемент, наиболее круп­ный - часть, посвященный важнейшим сторонам социального парт­нерства - его субъектам и органам, коллективным переговорам и кол­лективным договорам, а также участию работников в управлении ор­ганизацией. Можно напомнить, что в действовавшем до вступления в силу ТК КЗоТе этому была посвящена лишь ст.7 - о коллективном договоре. Правда, действовал ФЗ от 11 марта 1992 г. «О коллективных договорах и соглашениях». Но непосредственное включение норм за­кона и их обособление в усовершенствованном виде в новом ТК в виде отдельного подразделения - части является шагом вперед на пути со­вершенствования структуры трудового права под влиянием его функ­ций.

Влияние социальной роли трудового права можно проследить и наряде других примеров изменения его структуры в связи с приняти­ем нового ТК. Так, в отличие от КЗоТ, где этому была посвящена гл. VIII, новый кодекс содержит уже целый раздел VII, состоящий из 6 глав и включающий многие оправдавшие себя на практике нормы прежнего законодательства и ряд принципиально новых положений. Весьма показательно также то обстоятельство, что из института гаран­тий и компенсаций исключены нормы, которые содержались там со­вершенно необоснованно, ибо направлены они скорее на решение ох­ранительных функций, связанных с возмещением ущерба работодате­лю (например, ст. 121-123). Ныне эти и связанные с ними нормы со­средоточены в разделе XI части третьей ТК, являющемся по природе своей охранительным. Выделение его как самостоятельного подразделения вполне оправданно с позиции функционального подходаовершенствование социальной роли трудового права повлекло и другие изменения его структуры. Так, самостоятельные структурные подразделения ТК посвящены ныне особенностям регулирования тру­да лиц, работающих по совместительству (гл. 44), заключивших тру­довой договор на срок до двух месяцев (гл. 45), занятых на сезонных работах (гл. 46), работающих вахтовым методом (гл. 47), работающих у работодателей - физических лиц (гл. 48) и в ряде других случаев.

Особо следует отметить выделение гл. 52, посвященной особен­ностям регулирования труда педагогических работников. В печати уже отмечалось, что здесь имеют место не только социальные, но и специ­альные юридические аспекты, связанные с особым характером педаго­гической деятельности.'

' Михайлова Н.С. Об отдельных элементах модели правового регулирования трудовых отношений применительно к профессорско-преподавательским должностям вузов // Юридическая наука в современном мире: фундаменталь­ные и прикладные проблемы. Пермь, 2000. Ч. 1. С. 169. 148

Разумеется, новый кодекс, сделавший немало для повышения эффективности реализации социальной функции трудового права, ре­шил в этой области далеко не все вопросы. Отрадно, например, появ­ление гл.55, посвященной особенностям регулирования труда отдель­ных категорий работников. Среди них названы лица, работающие в организациях Вооруженных сил РФ, медицинские работники, ряд творческих работников. Попутно можно заметить, что особый подход к последним связан с необходимостью учета их специфического соци­ального статуса и особым характером их труда, носящего творческий характер*. Но пока остался за пределами признания особый характер трудовых отношений лиц, проходящих службу в различных военизи­рованных органах государства. Как уже упоминалось, особенности правового регулирования госслужащих, в частности, проходящих службу в органах МВД, и возможность распространения на них норм трудового права обсуждается и пока остается дискуссионной². Законо­датель по этому вопросу не высказался. Есть еще одна категория ра­ботников, особенности труда которых свидетельствуют об их близости к тем, кто упомянут в ст.349 ТК. Речь идет о лицах, работающих в ор­ганизациях, по существу приравненных к Вооруженным силам РФ, однако в них не входящих. Это МЧС, Министерство по налогам и сбо­рам, налоговая полиция, таможенная, пограничная службы, служба финансового мониторинга и некоторые другие. Было бы правильным посвятить особенностям регулирования труда лиц, проходящих служ­бу в указанных подразделениях, отдельную статью ТК или упомянуть о них в ст. 349. Возможно, нуждается в особом подходе к регулирова­нию особенностей труда и такая категория, как неаттестованные ра­ботники различных учебных заведений указанных военизированных служб.

Весьма серьезным является влияние на структуру современного трудового права его политической функции. Изменение ее содержания повлекло и соответствующие изменения в структуре. Так, принципи-

' См.: Бугров Л.Ю., Худякова С. С. .Варламова Ю.В., Гонцов Н.И. Творчество и трудовое право. Пермь, 1995.

² См.: Снегур А.А. Отраслевая (в праве) принадлежность норм, регулирующих служебные отношения в органах внутренних дел Российской Федерации // Юридическая наука: проблемы теории, практики, перспективы развития. Пермь, 2000; Он же. Понятие и юридическая природа контракта о службе в органах внутренних дел // Вестник Перм. ун-та. 2001. Вып.2. Юридические науки; Гладких Д.Ю. К вопросу о юридической природе служебных отноше­ний в органах внутренних дел // Юридическая наука в современном мире:

фундаментальные и прикладные проблемы. Ч. 1.

149

альная позищия, в соответствии с которой участие трудящихся в управлении пщоизводством уже не рассматривается как политическая зада-ча развитом начал самоуправления в силу изменения экономиче­ской природы производства, привела к исключению из трудового пра­ва самого пошятия трудового коллектива и соответствующих норм. Нормы об участии работников в управлении организацией включены в раздел о социавльном партнерстве и по существу содержат лишь поло­жения о правее представительного органа работников на получение информации и iучастие в обсуждении некоторых вопросов деятельно­сти организации (ст.53 ТК).

Политичдеская природа определила и изменения, связанные с ре­гулированием 1роли профессиональных союзов в трудовых отношени­ях. Из ТК на сегодняшний день исчезла глава о профессиональных союз-ах. В кодежсе лишь зафиксированы права профессиональных сою­зов в области защиты трудовых прав работников (гл.58) и обязатель­ное участие вьлборного профсоюзного органа в рассмотрении вопро­сов, связанныхх с расторжением трудового договора по инициативе работодателя (»ст.84). Показательно, что основные трудности, связан­ные с принятие :м ТК, были обусловлены именно политическими аспек­тами, вытекающими из факта изменения роли профессиональных сою­зов.

Прежде iBceroполитическими факторами и реализацией содер­жания политической функции, несомненно, объяснятся выделение в отдельную глашу (гл.14) вопроса о защите персональных данных ра­ботника. В ст.8>6 ТК прямо сформулировано положение о том, что за­щита персоналаных данных работника обусловлена необходимостью обеспечения проав и свобод человека и гражданина. Установленные последующими статьями правила и требования призваны строго рег­ламентировать [порядок получения, хранения и использования персо­нальных данных работника.

Обращает на себя внимание обеспечение прав работника на полную информацию об их персональных данных, свободный к ним доступ, возможность потребовать исключения неверных или неполных персональных данных, что также во многом продиктовано политиче­скими: соображениями.

Можно [приводить и другие примеры влияния политической функции на сощержание и структуру трудового права'. Но перейдем к

Интересные призеры такого рода можно почерпнуть в работе И.В.Зобниной. Она пишет, в част-ности, о необходимости закрепить в законе отказ от всякой дискриминации в ссфере трудовой деятельности. Ныне это реализовано в новом ТК. См.: Зобнина 1И.В. Конституция РФ и право на труд: некоторые юридиче­ские аспекты // Юридическая наука в современном мире... Пермь, 2000. 4.1. С.157. 150

другой области - экономической. В общей форме необходимость по­следовательного отражения в трудовом праве современных экономи­ческих реалий и экономической функции права в целом обстоятельно исследована Л.Ю.Бугровым. Он, в частности, отмечает, что трудовое право должно быть прежде всего адекватно своему экономическому базису, должно быть оптимально приспособлено к актуальной эконо­мической ситуации. В свою очередь оно может деятельно способство­вать прогрессу экономических отношений или служить предпосылкой их регресса'.

Думается, что возможности эти относятся не только к содержа­нию самих норм трудового права, но и к проблемам их организации в институты, выделения соответствующих структур. Л.Ю.Бугров под­робно обосновал необходимость совершенствования, в том числе и в структурном отношении, норм, опосредующих такую экономическую категорию, как мобильность труда. Сделанный им вывод о необходи­мости обеспечения самосохранения российского общества через уси­ление защиты работников как более слабой стороны в индивидуаль­ных трудовых отношениях²нашел ныне отражение в уже упомянутом разделе о гарантиях и компенсациях, которые, несомненно, имеют не только социальное, но и сугубо экономическое обоснование.

Экономическая природа отношений, связанных с профессио­нальной подготовкой, переподготовкой и повышением квалификации работников, повлекла необходимость выделения норм, регулирующих данные отношения, в специальный раздел нового ТК - раздел IX. Вы­вод этот подтверждается содержанием ст. 196, которая прямо зафикси­ровала положение о необходимости профессиональной подготовки и переподготовки кадров для собственных нужд по усмотрению работо­дателя. Естественно, он при этом руководствуется прежде всего эко­номическими соображениями.

Что же касается правового регулирования проблем работников, совмещающих работу с обучением, то оно справедливо обособлено в гл.26, названной «Гарантии и компенсации работникам, совмещаю­щим работу с обучением». Ибо здесь реализуется прежде всего соци­альный аспект. Правда, как отметил С.М.Кудрин, обе эти стороны объединены еще одним функциональным аспектом: они обеспечивают участие трудового права в решении проблем научно-технического прогресса . Видимо, это не составляет самостоятельной функции тру-

' Бугров Л.Ю. Отражение мобильности труда в трудовом праве России // Вест­ник Перм. ун-та. 1999. Вып.2. Юридические науки. С. 134.

² Бугров Л.Ю. Отражение мобильности труда ... С. 145.

³ Кудрин С.М. О праве граждан РФ на образование с позиций обеспечения трудовым правом научно-технического прогресса // Вестник Перм. ун-та. 2001. Вып.2. Юридические науки. С. 141.

151

дового права. Вероятно, поэтому эти стороны и не могут быть струк­турно объединены.

Среди функций трудового права, как отмечено выше, можно на­звать еще воспитательную функцию. Поскольку воспитание не выте­кает непосредственно из задач правового регулирования, а осуществ­ляется как бы попутно с решением проблем регулирования и охраны общественных отношений, существование указанной функции не свя­зано со структурным обособлением соответствующих норм и институ­тов. Отметим лишь, что непосредственно на воспитание участников процесса правового регулирования направлены самые первые статьи кодекса, содержащие определение целей, задач, основных принципов правового регулирования трудовых отношений. Принципиальное зна­чение с позиции воспитания имеют и ст. 3 и 4 ТК, содержащие требо­вания о запрещении дискриминации в сфере труда и отказа от прину­дительного труда.

Воспитательное значение могут иметь и некоторые иные нормы ТК, закрепляющие справедливый с точки зрения нравственности поря­док решения тех или иных вопросов. Примером могут служить нормы глав 41 и 42, устанавливающие особенности регулирования труда женщин, лиц с семейными обязанностями, а также работников в воз­расте до восемнадцати лет. Позитивную роль играют нормы, устанав­ливающие порядок защиты трудовых прав, в том числе новый инсти­тут - самозащиту (гл. 59), справедливый порядок наложения дисцип­линарных взысканий и ряд других. Их обособление связано с сущест­вованием охранительной функции.

Попутно можно заметить, что закрепление несправедливых, не соответствующих демократическим и гуманистическим принципам способов решения сложных проблем способно нанести ущерб делу воспитания нравственных качеств. Речь идет об оставлении в кодексе института так называемой коллективной (бригадной) материальной ответственности за причиненный ущерб. С позиции общей теории права этот институт, строго говоря, не может быть отнесен к ответст­венности, а является лишь мерой защиты имущественных интересов, которым причиняется ущерб. Поскольку материальная ответствен­ность предполагает вину лиц, причинивших ущерб (случаи безвинов­ного причинения ущерба, исключающие ответственность, перечисле­ны в ст. 239 ТК), то возложение обязанности доказывать свою неви­новность отдельными лицами, входящими в бригаду, предусмотренное впервые в ст. 245 ТК, не представляется принципиально невозможным : теоретических позиций. Здесь отношения близки к гражданско-правовым, где как раз предполагается виновность причинителя вреда и обязанность егодоказать свою невиновность. 152

Но все дело в том, что сам этот институт существует прежде всего из-за невозможности установить личную вину членов бригады. Поэтому упоминание в тексте ст. 245 о возможности доказать неви­новность носит фарисейский характер. Если бы это было принципи­ально возможно, то не нужна была бы и бригадная ответственность. А когда каждый член коллектива чувствует потенциальную возможность быть обманутым, пострадать безвинно, вряд ли можно говорить о вос­питании у человека высоких моральных качеств.

Существование охранительной функции трудового права опре­делило наличие раздела VIII ТК и, в частности, гл. 30, где впервые в законе дано определение дисциплинарного проступка, сформулирова­ны его важнейшие признаки (виновность и противоправность). Охра­нительным по своей природе является раздел XI ТК, посвященный материальной ответственности сторон трудового договора. Анализ его показывает, что он основан прежде всего на идее не штрафного, а вос­становительного воздействия на участников, допустивших причинение ущерба другой стороне.

Что же касается других структурных единиц ТК, то все они по своей природе носят характер регулятивных. Даже раздел X, посвя­щенный охране труда, носит характер позитивной регламентации со­ответствующих отношений. Охранительная функция трудового права кроме названного охранительного института находит свое воплощение в отсылочных нормах. Таковы ст. 55, 90, 363, 364, 378,418, 419 и неко­торые другие, констатирующие тот факт, что конкретные нормы, уста­навливающие ответственность за нарушение регулятивных норм, со­держащихся в соответствующих структурах трудового кодекса, нахо­дятся в уголовных, административных законах и других нормативных актах.

Это обстоятельство вполне объяснимо и допустимо. Дело в том, что посравнению, например, с гражданским правом, где почти все его нормы, составляющие регулятивное содержание, могут быть защище­ны мерами самого гражданского права, нормы трудового права в силу многоплановости и сложности регулируемых ими отношений нужда­ются в защите со стороны не только собственно норм трудового права (каковыми являются нормы, устанавливающие дисциплинарную от­ветственность), но и норм уголовного, административного права.

Из всего изложенного надлежит сделать вывод, что не предмет правового регулирования сам по себе определяет структуру трудового права. Изменения в функциях ведут к необходимости появления новых по содержанию норм и структур. Появление новых отношений требует изменения в функциях, а через них в предмете и структуре отрасли.

153

Что же касается метода правового регулирования, то роль его, как уже отмечено, несколько иная. И вряд ли можно утверждать, как это ино­гда делается, что изменения системы трудового права «обусловлено прежде всего изменениями в предмете и методе трудового права»'.

Необходимо высказать некоторые соображения и по поводу структуры такой специфической отрасли, как уголовное право, яв­ляющейся, как уже отмечено, главным подразделением охранительной подсистемы. Естественно, что в нем прежде всего концентрируется охранительная функция, которая вместе с тем не исчерпывает функ­циональной характеристики данной отрасли. Охраняя те или иные от­ношения, нормы уголовного права одновременно и регулируют их. Это подчеркивается и в новейших исследованиях известных специали­стов. Так, П.СЛни пишет, что нормы уголовного права, запрещая на­рушение установленного порядка в различных областях экономики, тем самым регулирует эти отношения².

Анализируя различные предположения о природе норм общей части УК, Н.Д.Дурманов пишет о том, что они в совокупности предпо­лагаются каждый раз, когда речь идет о статье Особенной части, что они представляют собой единое целое³. Отсутствие санкций у норм Общей части, на что указывают исследователи⁴, также подтверждает предположение о регулирующем предназначении норм Общей части. Попутно надо заметить, что отсутствие санкций у норм Общей части уголовного права вовсе не означает отсутствия их охраны вообще. Просто она осуществляется в силу системности права санкциями дру­гих отраслей. В том числе, кстати, нормами Особенной части, когда нарушение норм Общей части может составить предмет регулирова­ния и охраны со стороны нормы Особенной части, что может иметь место, например, при совершении преступления должностным лицом, осуществляющим расследование преступления или рассмотрение дела в суде.

Что же касается структуры самой Общей части, то она опреде­ляется, скорее всего, не столько факторами, характеризующими функ-

' Парадеева С.В., Шахов В.Д. Трудовое право. Екатеринбург, 1998. С. 57.

Яни П.С. Совершенствование норм об ответственности за экономические преступления.// Экономическая безопасность России: политические ориенти­ры, законодательные приоритеты, практика обеспечения. 2001. №'1. С. 64.

Курс советского уголовного права: В 6 т. М„ 1970. T.I. С. 169. См. также:

Уголовное право России. T.I. Общая часть / Отв. ред. А.Н.Игнатов,

Ю.А.Красиков М., 1998. С. 5.

⁴ Уголовное право России. Часть общая /Отв. ред. Л.Л.Круглшсов М., 1999.

С. 51.

154

циональный подход, сколько «обслуживающим» характером ее норм. Необходимость определить порядок действия уголовного закона, по­нятие и характер преступления и наказания, а также порядок назначе­ния наказания и освобождения от уголовной ответственности и от на­казания диктует выделение соответствующих разделов и глав Общей части. Функциональный аспект сказывается, пожалуй, только в том, что существование упомянутых двух аспектов охранительной функции (штрафного и восстановительного), несомненно, отразилось на факте выделения самостоятельного раздела, посвященного принудительным мерам медицинского характера, и положений раздела об уголовной ответственности несовершеннолетних, посвященных применению принудительных мер воспитательного характера к несовершеннолет­ним.

Предположение о факторах, обусловивших структуру Общей части УК, подтверждается тем, что она практически не изменилась, по крайней мере в главном, по сравнению со структурой Общей части УК образца 1960 г. И это вполне понятно, ибо назначение Общей части осталось прежним, ее служебная роль по отношению к Особенной час­ти сохранилась. И функциональный подход, связанный с двумя аспек­тами охранительной функции, не изменился.

Что же касается структуры Особенной части уголовного права и законодательства, то она в полной мере испытывает влияние в первую очередь именно функций, выделяемых по сферам общественной жиз­ни. Специалисты в области уголовного права зачастую ограничивают­ся утверждением, что структура Особенной части определяется харак­тером охраняемых отношений'. Правда, в упомянутом выше учебнике под редакцией А.Н.Игнатова и Ю.А.Красикова справедливо отмечено, что система Особенной части строится на основе иерархии ценностей, защищаемых уголовным правом и принятых государством и общест­вом. В соответствии с этим она включает разделы, отражающие такую иерархию ценностей: личность, общество, государство². Это, очевид­но, действительно сказывается на структуре УК. Но таким путем мож-

' Так, в учебнике «Российское уголовное право. Особенная часть» (Под ред. В.Н.Кудрявцева, А.В.Наумова М., 1997. С. 13) утверждается, что в основу системы Особенной части положен видовой и родовой объекты преступного посягательства, что именно объект в первую очередь отражает социальную сущность и общественную опасность преступления, что в основу определен­ного расположения норм Особенной части кладется именно объект преступно­го посягательства.

² Уголовное право России. T.I. Общая часть / Отв. ред. А.Н.Игнатов, Ю.А-Красиков М., 1998. С. 5.

155

но объяснить всего лишь то обстоятельство, что нормы, включенные в раздел преступлений против личности, открывают Особенную часть УК. Разумеется, это связано с реализацией политического аспекта. Но никак не объясняет названия, содержания и последовательности по­следующих разделов Особенной части'.

Если мы обратимся к характеристике функций уголовного пра­ва, выделяемых по сферам общественной жизни, то становится совер­шенно очевидным, разумным и обоснованным выделение в самостоя­тельный раздел (раздел VIII) Особенной части преступлений в сфере экономики. Конечно, они далеко не однородны, отражают различные аспекты экономической функции уголовного права. Но их объединяет главное: это преступления, при совершении которых преследуются незаконные экономические интересы, в том числе интересы корыст­ные, либо присутствует стремление причинить вред законным эконо­мическим интересам государства, общества, хозяйствующим субъек­там или частным лицам².

Такой подход позволяет органично объединить в одном разделе, как это и сделано в УК, преступления, связанные с экономической деятельностью, и преступления против собственности, и преступления против интересов службы в коммерческих и иных организациях. Правда, далеко не все преступления, преследование за совершение которых составляет экономическую функцию уголовного права, объе­динены в указанном разделе. Подробно исследовавшая эту проблему Н.А.Лопашенко выделяет, кроме указанных в VIII разделе, преступле­ния безусловно экономические (отдельные виды посягательств на жизнь и здоровье, отдельные преступления против конституционных прав и свобод, многие преступления против общественной безопасно­сти, отдельные экологические посягательства, все коррупционные пре­ступления и др.) и группу ситуативных экономических преступлений (нарушение авторских и смежных прав, незаконное изготовление ору­жия, компьютерные преступления и др.)³- Очевидно, это правомерно.

' Интересно отметить, что для эффективности уголовной репрессии это, скорее всего, реального значения не имеет. На это обратил внимание И.Я.Козаченко, в одном из изданий учебника под его редакцией указавший, что нет принципи­альной разницы в расположении видов преступных посягательств в УК. См.:

Уголовное право. Особенная часть / Отв. ред. И.Я.Козаченко, З.А.Незнамова, Г.ПНовоселов. М, 1998. С. 19.

² Лопашенко Н.А. Экономическая преступность и экономическая безопас­ность: теоретические и практические проблемы взаимозависимости // Эконо­мическая безопасность России... С. 43.

³ Там же. С.45. 156

Отмечено, однако, и другое. В разделе, посвященном экономи­ческим преступлениям, содержится ст. 166 УК, предусматривающая ответственность с 14-летнего возраста за неправомерное завладение транспортным средством без цели хищения. Это отступление от зало­женного законодателем принципа выделения экономических преступ­лений, И, очевидно, не единственное*.

Есть своеобразная «конкуренция функций» при формировании законодателем системы Особенной части УК. Уже названы преступле­ния против конституционных прав и свобод. К ним можно еще доба­вить ряд преступлений против государственной власти, интересов го­сударственной службы (гл. 30 УК), преступлений против порядка управления (гл. 32 УК) и некоторые другие, которые посягают прежде всего на политические отношения в обществе, но могут иметь отноше­ние и к экономике. Интересы комплексного подхода к оценке эконо­мического ущерба от преступлений вполне могут оправдать отнесение ихк экономическим преступлениям при научном анализе². Но полити­ческий аспект таких посягательств превалирует, поэтому законодатель и включил их в другой раздел.

Что же касается политической функции, то реализация ее в рам­ках уголовного права привела к существенным изменениям в структу­ре самой отрасли. Выше уже отмечено, что изменение политики госу­дарства, поворот в сторону первоочередных задач, которыми являются интересы личности, привело к изменениям в структуре кодекса. Но вместе с тем задачи в области собственно политики и наличие полити­ческой стороны, аспектов потребовали, как и раньше, выделения в системе Особенной части УК специальных разделов. К ним прежде всего относятся разделы Х - Преступления против государственной власти - и XII - Преступления против мира и безопасности человече­ства.

Конечно, оба раздела содержат не только нормы, охраняющие политические отношения, но и нормы, направленные на защиту иных общественных связей, в частности экономических, о чем уже шла речь. Но в целом политический характер защищаемых нормами дан­ных разделов отношений не вызывает сомнений. Изменение характера политических отношений, гуманизация и демократизация политики,

Тенчов Э.С. Уголовно-правовая защита собственности как основа экономи­ческой безопасности России //Экономическая безопасность России... С. 63. ² Русеева С.В. Понятие экономических преступлений // Коррупция в органах государственной власти: природа, меры противодействия, международное сотрудничество / Под ред. П.Н.Панченко, АЮ.Чупровой, А.И.Мизерия. Н.Новгород, 2001.С. 465.

функционирования государственной власти, несомненно, сказались и на содержании самих норм, повлекли отмену одних, появление других, новых, изменили характер санкций и т.д. Можно сказать, что в извест­ной мере произошла деполитизация многих составов, они переведены изчисла называвшихся ранее государственными, в разряд иных.

Так произошло, например, с составом, именуемым фальшиво­монетничеством. Прежняя ст. 87 УК, бывшая в разделе государствен­ных преступлений, ныне находится в разделе преступлений в сфере экономики (ст. 186 УК). Укрывательство государственных преступле­ний (ст. 88.2 УК 1960 г.) ныне как самостоятельный состав не сущест­вует. Есть близкий состав в главе, посвященной преступлениям против правосудия (ст. 316). Массовые беспорядки из преступления государ­ственного превратились в преступление против общественной безо­пасности и общественного порядка и т.д.

Представляется, что данная тенденция является обоснованной. Подобные изменения не исключены и в будущем при совершенствова­нии уголовного законодательства. Да и в целом изменения в структуре УК, когда все преступления, имеющие, так сказать, политический ас­пект, по сути, объединены в одном разделе (кроме преступлений про­тив мира и безопасности, выделенных в специальный раздел), вполне оправданны. В самом деле, и преступления против правосудия (гл. 3 ] УК) и преступления против порядка управления (гл. 32) - это преступ­ления, по сути, направленные против государственной политики.

Влияние функций на структуру уголовного права не может не отличаться своеобразием по сравнению с соответствующим влиянием в других отраслях. Скорее всего, сказываются ограниченные возмож­ности охранительного воздействия в социальной и духовной сферах по сравнению с собственно регулированием (позитивным регулировани­ем). Действительно, эффективно содействовать расцвету культуры, науки, образования, совершенствованию социальных отношений на базе гуманизма и справедливости таким образом вряд ли возможно. Во всяком случае, уголовные запреты в этих областях приведут, скорее всего, к результатам более скромным, чем прямое регулирование. Да и запреты и наказания в социальной и смежных областях, видимо, менее уместны, чем, например, в экономической и политической.

Скорее всего, именно по этим причинам в структуре уголовного права не выделяются соответствующие самостоятельные разделы. От­ношения в социальной и культурной областях охраняются нормами, томещенными в разделах, посвященным преступлениям против лич-юсти, против экономики, против общественной безопасности и обще-твенного порядка, против государственной власти. В каждом из этих

58

разделов есть нормы, предусматривающие ответственность за совер­шение преступлений, прямо посягающих на социальную и культурную сферу, или соответствующие права граждан (например, ряд преступ­лений против личности и конституционных прав граждан, некоторые экономические — такие как хищение предметов, имеющих особую ценность, преступления, направленные на подрыв здоровья населения, надругательство над государственными символами и др.).

Можно отметить еще один факт влияния функций права на его структуру в области уголовно-правовой защиты общественных отно­шений. Речь пойдет о воздействии упомянутой в самом начале работы экологической функции. Характер экологических отношений вполне позволяет признать эффективность установления запретов в этой об­ласти. Поэтому не случайно с повышением роли и значимости охраны окружающей среды и появлением соответствующей функции у госу­дарства и права в уголовном праве преступления в указанной области законодателем были структурно обособлены и сосредоточены в от­дельной главе (гл. 26)в разделе, посвященном преступлениям против общественной безопасности и общественного порядка.

Причем обращает на себя внимание резкий рост количества со­ставов преступлений в этой области. В указанной главе ныне 17 ста­тей. В прежнем УК таких статей было не более 10 и они были рассре­доточены в разных главах Особенной части. Можно вполне прогнози­ровать увеличение количества статей и в дальнейшем, введение новых составов преступлений, предусматривающих посягательства на окру­жающую среду. И было бы более правильным обособление их не в отдельной главе, а в разделе УК, поскольку значение борьбы с эколо­гическими преступлениями выходит далеко за рамки общественной безопасности и общественного порядка, затрагивает основы существо­вания современного общества.

Анализ соотношения функций и структур в трех важнейших от­раслях права позволяет сделать вывод, что как функции права опреде­ляют во многом его структуру, так и функции отраслей определяют их структуру. Хотя, как уже было отмечено, в отдельных случаях дейст­вуют дополнительные факторы, но в целом общие закономерности влияния сохраняются.