1264 Года). Даниил осиротел четырех лет от роду, и все его детство и

отрочество прошли в условиях усобиц и ожесточенной феодальной борьбы.

Боярство Владимира Волынского хотело после смерти Романа оставить его

княгиню-вдову с детьми на княжении, а галицкие бояре пригласили сыновей

Игоря Святославича Черниговского. Княгине пришлось бежать; дядька Мирослав

на руках вынес Даниила через подземный ход из города. Беглецы нашли приют в

Польше.

Галицко-Волынское княжество распалось на ряд уделов, что позволило

Венгрии завоевать его. Князья Игоревичи, не имевшие никакой опоры в этих

землях, пытались удержаться путем репрессий -- они убили около 500 знатных

бояр, но тем лишь усилили сторонников изгнанной вдовствующей княгини. В 1211

году бояре торжественно посадили на княжение мальчика Даниила в кафедральной

церкви Галича. Игоревичей же бояре повесили, "мести ради".

Очень быстро галицкие бояре захотели избавиться и от княгини, имевшей

сильных заступников в Польше. Придворный летописец Даниила Галицкого,

писавший много позднее, вспоминает такой эпизод: галичане выгнали княгиню из

города; Даниил с плачем сопровождал ее, не желая расставаться. Какой-то тиун

схватил повод Даниилова коня, а Даниил выхватил меч и начал рубить им, пока

мать не отняла у него оружие.

Возможно, что летописец сознательно рассказал этот эпизод как эпиграф к

описанию дальнейших действий Даниила, направленных против бояр. В Галиче

вокняжился боярин Владислав, что вызвало возмущение в феодальных верхах: "Не

есть лепо боярину княжити в Галичи". После этого Галицкая земля снова

подверглась иноземной интервенции.

Лишь в 1221 году Даниилу при поддержке своего тестя Мстислава Удалого

довелось стать князем во Владимире, и лишь в 1234 году он окончательно

утвердился в Галиче.

Галицкие земельные магнаты держались как князья: "Бояре же галичьстии

Данила князем собе называху, а сами всю землю держаху..." Таков был боярин

Доброслав, распоряжавшийся даже княжеским доменом, таков был Судислав, замок

которого представлял собой крепость, наполненную запасами и оружием и

готовую к борьбе с князем.

Боярство то приглашало Даниила, то составляло заговоры против него.

Так, в 1230 году "крамола же бывши во безбожных боярех галичкых". Бояре

решили поджечь дворец во время заседания боярской думы и убить князя. Брату

Даниила Васильку удалось помешать заговору. Тогда один из бояр пригласил

князей на обед в Вышенский замок; тысяцкий, друг Даниила, успел

предупредить, "яко пир зол есть... яко убьену ти быти". Было схвачено 28

бояр, однако казнить их Даниил побоялся. Спустя же некоторое время, когда

Даниил "в пиру веселящуся, один из тех безбожных бояр лице зали ему чашею. И

то ему стерпевшу".

Нужно было находить новую, более надежную опору. И Даниил созвал "вече"

отроков, служилых воинов, младших членов дружины, которые являлись

прообразом позднейшего дворянства. Отроки поддержали своего князя: "Верны

есмы богу и тобе, господину нашему!" -- а сотский Микула дал Даниилу совет,

определивший дальнейшую политику князя: "Господине! Не погнетши пчел -- меду

не едать!"

Вслед за битвой на Калке (перед которой Даниил ездил смотреть

"невиданное рати", а после которой, раненый, "обрати конь свой на бег")

феодальные раздоры и дробление продолжали разъедать богатые русские земли, а

центростремительные силы, олицетворяемые здесь Даниилом, были недостаточно

укреплены, не могли еще противостоять одновременно и внутреннему и внешнему

врагу. Боярская оппозиция, постоянно опиравшаяся то на Польшу, то на

Венгрию, не превратила Галицко-Волынскую землю в боярскую республику, но

существенно ослабила княжество. Недаром летописец, переходя к этому

предтатарскому периоду жизни одного из наиболее развитых и культурных

русских княжеств, горестно писал: "Начнем же сказати бесчисленные рати и

великие труды и частые войны и многия крамолы и частая возстания и многия

мятежи..."

Города Галицко-Волынской земли -- Галич, Владимир, Перемышль, Луцк,

Львов, Данилов, Берестье (Брест) и другие -- были богатыми, многолюдными и

красивыми. Трудом местных мастеров и архитекторов они были окружены крепкими

стенами, застроены изящными зданиями. Здесь, как и во Владимиро-Суздальской

Руси, любили каменную скульптуру; известен "хытрец" Авдей, искусно резавший

по камню. Мы знаем о премудром книжнике Тимофее, обличавшем своими

иносказательными притчами жестокость завоевателей, знаем о гордом певце

Митусе. В наших руках находится исключительная по полноте и красочности

Галицкая летопись XIII века, представляющая собой историческую биографию

князя Даниила.

Через Галицко-Волынские земли проходили важнейшие торговые пути

общеевропейского значения, выводившие на Краков, Прагу, Регенсбург и

Гданьск. Дрогичин на Буге был своего рода общерусской таможней -- там

сохранились десятки тысяч товарных пломб XI--XIII веков со знаками многих

русских князей. На известной средневековой карте мира арабского географа

Идриси, составленной в Палермо около 1154 года, показаны такие города, как

Галич, Белгород Днепровский, Луцк и Перемышль. Выход к Дунаю и Черному морю

связывал с византийским миром. Недаром в разное время императоры,

потерпевшие неудачи в империи, искали убежище в Галиче и получали здесь

города "в утешение" (Андроник, Алексей III).

Археологические раскопки в галицко-волынских городах дают нам хорошее

представление и о жизни простых горожан, и о высоком уровне всей культуры

этого юго-западного угла русских земель. Делами Галицко-Волынской Руси живо

интересовались не только в соседних землях, но и в Германии, Риме, Франции,

Византии.

СЕВЕРОРУССКИЕ КНЯЖЕСТВА В XII -- НАЧАЛЕ