Старые и новые пути развития геоморфологии

Старые и новые пути развития геоморфологии

ТИМОФЕЕВ Д. А. В солидном географическом журнале «Canadian Geographer» в 1980 г. была напечатана небольшая статья Д. М. Марка [1] «О ступенях геоморфологического познания». Автор высказывает уже не оригинальное мнение о классической дэвисовской геоморфологии, считая ее в основном описательной, стоявшей на ступени ландшафтного познания. Революция в геоморфологической науке, провозглашает Д. Марк, произошла в 1950 г., когда появилась первая работа А. Стралера [2] и центром внимания стали исследования на уровне процессов, причем для изучения их были привлечены достижения теоретической физики и математики.

Эта небольшая статья быстро привлекла внимание, и в том же журнале вскоре были опубликованы возражения Д. Марку, сделанные двумя другими канадскими геоморфологами М. Черчем и О. Слаймакером [3]. Оппоненты пишут, что подлинную революцию в научном познании рельефа земной поверхности произвели именно идеи и работы В. М. Дэвиса. Работы же А. Стралера и его многочисленных последователей представляют всего лишь эволюционное развитие дэвисовской геоморфологии. Эти авторы считают также, что если и можно говорить о новейших революционных идеях в геоморфологии, то таковыми могут оказаться идеи, связанные с новой концепцией тектоники плит.

Годом раньше в Праге вышла монография Я. Демека и Я. Земана «Типы рельефа Земли» [4]. Во введении к книге авторы пишут, что современная геоморфология не имеет новейшей общей теории происхождения рельефа. Концепции В. М. Дэвиса, В. Пенка, Л. Кинга не могут служить в качестве такой общей теории. Авторы монографии видят возможность восполнения этого пробела в разработке учения И. П. Герасимова о морфоструктурах и морфоскульптурах.

Эти два примера, взятые из зарубежной геоморфологической литературы последних лет, показывают, с одной стороны, разные оценки современного состояния теории геоморфологии, с другой — поиски путей развития нашей науки.

Статьи, в которых оценивается современное состояние теории и практики геоморфологии, монографии и сборники трудов авторитетных ученых, посвященные проблемам геоморфологической теории, появляются в последние годы в изобилии. Знакомство с этими работами показывает, что многие ученые серьезно озабочены судьбой геоморфологической науки, а некоторые из них пишут о кризисе, об отсутствии обобщающей теории и т. п.

Так что же происходит с геоморфологической наукой? Были ли в ходе ее развития революционные идеи и учения? Можно ли ждать новых коренных изменений в наших представлениях об основных законах развития рельефа? Или же сейчас наблюдается некий застой, спокойное и тихое эволюционное течение геоморфологической мысли, и большинство геоморфологов занято лишь бесконечным сбором и накоплением отдельных фактов, их обработкой с помощью самых новейших методов, но без коренного пересмотра сложившихся идей и концепций? И наконец, нужен ли такой перелом идей? Нужна ли революция в общих теориях геоморфологии?

ГЛАВНЫЕ ВЕХИ ИСТОРИИ СТАНОВЛЕНИЯ И РАЗВИТИЯ ТЕОРИИ ГЕОМОРФОЛОГИИ Бесспорно, что основы геоморфологии как целостной и особой науки были заложены В. М. Дэвисом в конце прошлого — начале нынешнего столетий. Бесспорно также, что геоморфологические идеи Дэвиса базировались на всем предшествующем опыте исследования земного рельефа. Заслуга Дэвиса — в его блестящем обобщении «носившихся в воздухе» идей. Это обобщение имеет аналитический характер. Дэвис разработал систему теоретических подходов и методов исследования морфологических особенностей рельефа, процессов рельефообразования и восстановления хода изменений морфологии земной поверхности в геологической истории. Вместе с тем это и синтез: все «частные подходы» и методы сводятся к рельефу и вытекают из него.

Геоморфология Дэвиса, как, впрочем, и до него, и после него, сравнительно мало занималась вопросами классификации. В отличие от других наук, в особенности биологических, разработка систематики и классификации рельефа до сих пор не стала главной целью теоретической геоморфологии. По-видимому, это объясняется характером объектов геоморфологических исследовании. Биология имеет дело со множеством отдельных объектов-организмов, каждый из которых занимает изолированное от других положение в пространстве и обладает специфическими морфологическими признакамл, позволяющими разработать классификацию этих организмов. Геоморфология же занимается по существу единым полем, прерывисто-непрерывным как в пространстве, так и во времени.

Отсутствие четких границ, постепенность переходов от одного объекта к другому, схожесть физиономических черт этих объектов являются причиной тех трудностей, которые испытывает геоморфология в попытках создания общей и единой систематики рельефа. Этим объясняется и неразработанность, запутанность геоморфологической терминологии. Сейчас международный геоморфологический словарь насчитывает более 10 тысяч терминов, но они трудно поддаются систематизации из-за бесчисленных разночтений в их толковании. Геоморфология до сих пор не имеет своего Линнея, может быть, он никогда и не родится. Отсутствие строгой геоморфологической систематики и классификации — это и беда и радость науки о рельефе. Не тратя основных своих сил на разработку единой классификации, геоморфология с самого начала своего становления как науки стала не только и не столько описательной, сколько объяснительной наукой. И, несомненно, немалую роль в этом сыграл В. М. Дэвис.

Обычно историки геоморфологии, как последователи, так и критики Дэвиса, считают главным в его идеях концепцию циклов развития рельефа. Несомненно, концепция эрозионных циклов является одним из краеугольных камней теории геоморфологии. Но не менее важным, на мой взгляд, обобщением Дэвиса была и есть его триада: «структура — процесс— время». Эта триада, в трех словах суммировавшая основные направления геоморфологических исследований (структура—структурная геоморфология, процесс—динамическая и климатическая геоморфология, время — историческая геоморфология или изучение истории развития рельефа), до сих пор по существу руководит нашими исследованиями.

Возвращаясь к статье Д. Марка, отмечу, что изучение процессов началось вовсе не с работ А. Стралера, который, может быть, и произвел революцию, но не в теории, а в методах геоморфологических исследований. И предшественники Дэвиса во многих странах, в том числе и в России, и сам Дэвис, и его последователи уделяли очень большое внимание изучению рельефообразующих процессов — одной из составляющих дэвисовской триады. И геоморфология Дэвиса была вовсе не описательной (ландшафтного уровня, по Д. Марку), а объяснительной. Второе место и по хронологической последовательности и но значению в развитии геоморфологической теории, конечно, занимает В. Пенк.

Сущность морфологического анализа, предложенного В. Пенком, можно выразить квадригой: форма — процесс — структура + скорость поднятия. Как видим, квадрига В. Пенка отличается от триады В. М. Дэвиса, однако, не противоречит ей. Сам В. Пенк в своих письмах Дэвису, которого он считал своим учителем, подчеркивал, что главные различия в их взглядах сводятся к трем основным пунктам: 1) в природе редко наблюдается предлагаемая схемой Дэвиса последовательность событий: сначала тектоническое поднятие, затем эрозия; обычно и то и другое происходит одновременно и облик рельефа определяется не стадией цикла эрозии, а соотношением между скоростью тектонических движений и интенсивностью эрозии; 2) помимо пенеплена, формирующегося, по Дэвису, в конце цикла на стадии старости, имеются первичные пенеплены (Primarrumpf), возникающие в самые начальные этапы еще слабых поднятий; 3) эрозионный цикл, так, как он трактуется Дэвисом (молодость — врезы, зрелость — пенеплены), по мнению В. Пенка, есть лишь частный случай последовательной смены комплексов форм рельефа в ходе его развития [5, 6].

Таким образом, разногласия между учеником и учителем касаются лишь одной из сторон учения Дэвиса — его концепции эрозионных циклов. Дэвис в своих ответах на письма В. Пенка указывал, и это по существу верно, что идеи Пенка не разрушают концепцию цикла, а лишь уточняют то, о чем сам Дэвис писал в общей форме, и что в реальности последовательность смен одних форм другими может быть самой различной.

В. Пенк показал, что изучая морфологические особенности рельефа и постигая эндогенные и экзогенные процессы его формирования, можно судить о геологическом строении и истории. «Задача и цель морфологического анализа… геологическая, точнее, физико-геологическая» [6, с. 54]. Надо сказать, что и Дэвис ставил перед геоморфологией ту же главную геологическую задачу, хотя и называл свою триаду «географическим трио», а цикл эрозии «географическим». Приведу слова Дэвиса, так объяснявшего в 1904 г. взаимоотношения между геологией и географией: «Некоторые утверждают, что схема циклов представляет собой всего-навсего часть физической геологии, и поэтому подвергают ее критике. В том отношении, что схеме циклов присущи геологические качества, они по существу правы, но в этом, по-моему, заключается и ее большое достоинство…» [7, с. 36].

Теория и методология морфологического анализа В. Пенка оказали большое влияние на развитие геоморфологической науки, в частности, в нашей стране. Вместе с идеями В. М. Дэвиса они заложили теоретическую основу науки о рельефе и в той или иной мере ощущаются во всех последующих геоморфологических исследованиях. Это относится и к двум концепциям, успешно развивающимся с конца 40-х —начала 50-х годов: концепции Л. Кинга и работам по климатической геоморфологии. Оба эти направления геоморфологических исследований, несмотря на провозглашавшуюся их основателями и сторонниками теоретическую новизну и независимость, не противоречат идеям В. М. Дэвиса — В. Пенка, а лишь развивают их.

Морфоструктурный анализ И. П. Герасимова — Ю. А. Мещерякова, усиленно разрабатывающийся в нашей стране, также явился дальнейшим развитием идей В. М. Дэвиса и В. Пенка. Сейчас теория и методы морфоструктурного анализа, взятые на вооружение не только геоморфологами-географами, но и геоморфологами-геологами, в том числе, что очень важно, геологами-практиками, в какой-то мере вышли из-под контроля создателей и развиваются самостоятельно. Я готов согласиться с Я. Демеком и Я. Земаном [4], которые считают, что морфоструктурный анализ может стать одной из основ современной общей теории рельефо-образования, но имеются и иные пути ее достижения.

СТАРЫЕ И НОВЫЕ ПУТИ РАЗВИТИЯ ГЕОМОРФОЛОГИИ

Планетарная геоморфология. Познание наиболее общих и крупных черт рельефа Земли всегда интересовало геоморфологов, но ныне они получили два новых источника сведений: исследование подводного рельефа дна морей и океанов и материалы фотосъемок из космоса. С развитием космических исследований появляются все более полные возможности изучения глобальных особенностей строения не только Земли, но и других планет. Тем самым геоморфология становится поистине планетарной, и можно уже говорить о становлении нового научного направления — планетоморфологии. В рамках этого направления работы, ведущиеся по изучению и фотографированию Земли из ближнего космоса, представляют двоякий интерес.

Во-первых, изучение закономерностей строения рельефа обширных территорий (материков или их крупных частей); при этом выявляются доселе неизвестные геолого-геоморфологические объекты: линеаменты, кольцевые структуры. Правда, выраженность в современном рельефе этих объектов различна, и исследование их — одна из насущных задач современной космической геоморфологии. Космические методы позволяют порой по-новому оценить и осмыслить ряд уже известных морфологических особенностей лика Земли. В частности, много дает анализ простирания горных сооружений и сопряженных с ними впадин, типов соотношений их друг с другом, морфологических особенностей рельефа, рисунка гидросети и т. д.

Во-вторых, на что, мне кажется, геоморфологи и планетологи обращают недостаточно внимания: изучение поверхности Земли из ближнего космоса дает возможность для анализа материалов, получаемых из дальнего космоса. Конечно, Земля во многом уникальна и специфична, уникален и специфичен ее рельеф. Но в некоторых отношениях аэрокосмические изображения ее поверхности могут служить эталонами при сравнительном изучении поверхности других планет.

Со «вторым открытием» лика Земли из космоса по научному значению сопоставимо и получение новых массовых материалов по строению рельефа океанического дна. Что уже дало планетарной геоморфологии изучение подводного рельефа? Во-первых, выяснилась очень большая сложность рельефа дна океанов, сложность не меньшая, чем строение поверхности континентов. Во-вторых, на дне океанов выявлены формы рельефа, не имеющие морфологических и, очевидно, генетических аналогов на суше (чрезвычайно протяженные срединно-океанические хребты с рифтовыми впадинами в осевой зоне, рвы трансформных разломов, мощные уступы материкового склона и др.). В-третьих, установлено, что специфический в подводных условиях ход экзогенных процессов в общем изменяет соотношение между рельефообразующей ролью эндогенных и экзогенных факторов в пользу эндогенных. Отсюда следует намного более выразительная, чем на суше «морфоструктурность» подводного рельефа. В-четвертых, подтверждено принципиально иное строение земной коры континентов и океанов. Эта геолого-геофизическая закономерность имеет непосредственное значение и для геоморфологии. Так, коренное различие в строении, а значит, и истории становления и развития континентальной и океанической земной коры подвело базу под прежние, чисто морфологические заключения о том, что крупнейшими формами рельефа Земли являются континенты и впадины океанов. Теперь эти главные элементы земного лика по праву могут именоваться геотектурами [8], или крупнейшими планетарными морфоструктурами [9, 10].

В последние годы проблемы планетарной геоморфологии тесно переплелись с решением дискуссионных глобальных геотектонических проблем. Особенно острое внимание привлекают вопросы геоморфологической трактовки и даже геоморфологического обоснования новой глобальной тектоники плит [8, 11, 12]. Некоторые исследователи предполагают, что теория тектоники плит может привести к революционным изменениям в развитии геоморфологической теории [3].

Геоморфологические обстановки. Один из путей развития геоморфологии — выяснение роли геоморфологических обстановок в создании и развитии современного и палеорельефов. Геоморфологическая обстановка— обобщающее понятие, охватывающее и условия рельефообразования, и совокупность современных внутренних и внешних факторов и сил морфогенеза, и комплекс рельефообразующих процессов и, наконец, сам сложившийся на данный момент рельеф. Геоморфологическая обстановка — это понятие и территориальное, и типологическое, и временное (историческое). В какой-то мере, но не полностью, оно соответствует понятиям «геоморфологическая формация» [13, 14] и «геоморфологический ландшафт», о котором речь пойдет ниже.

Геоморфологическая обстановка слагается из нескольких элементов. Вполне правомерен и перспективен путь их аналитического, раздельного изучения. Так, видимо, можно говорить о морфоструктурной и морфоскульптурной обстановках. Но синтезируя, мы придем к рельефу в целом. Я уже писал, что определения, данные понятию «морфоструктура» его создателями, не вполне корректны, так как термин «морфоструктура» подменяет термин «рельеф» [15, 16]. Если же под морфоструктурой понимать тектонические структуры, выраженные в рельефе, а под морфоскульптурой морфологическое выражение экзогенной обработки морфоструктур, то тогда итогом их взаимосочетания явится рельеф земной поверхности. Таким образом, морфоструктура + морфоскульптура = рельеф. В изучении взаимосвязей и взаимодействий между морфоструктурой и морфоскульптурой в таком понимании весьма перспективен принцип конформности рельефа и геологического строения, разрабатываемый Г. И. Худяковым [17] и Н. А. Флоренсовым 118]. Геоморфолога должна интерсовать не столько степень соответствия (конформности) рельефа геологическому строению, сколько степень конформности тектонических форм — морфоструктур рельефу. Иными словами, геоморфолог стремится выяснить, насколько, каким образом и когда морфоскульптура видоизменила морфоструктуру (тектоническую форму), насколько видимый или погребенный рельеф конформен морфоструктуре.

Мы изучаем, анализируем, сравниваем конкретный рельеф различного типа гор и равнин, расположенных в тех или иных морфоструктурных условиях и в тех или иных морфоклиматических зонах, поясах, регионах. Мы исследуем геоморфологическую роль и механизм деятельности тех или иных процессов морфогенеза, восстанавливая их ход в геологическом прошлом. Настало время объединить эти специализированные исследования, влить их в единое русло синтетической геоморфологии. Таким объединяющим, стрежневым руслом может стать разработка учения о геоморфологических обстановках, реальным выражением которых являются геоморфологические ландшафты. Для этого необходимо продолжать углубленно изучать прежде всего морфологию рельефа, которая сама по себе может много дать для познания его происхождения и развития внимательному исследователю, о чем столь ярко и убедительно пишет И. А. Флоренсов [18].

В природе властвуют принципы целесообразности и соответствия (причинности): всякое природное явление, объект, тело целесообразны, ибо они возникают и существуют для выполнения определенных функций. Вместе с тем всякое природное явление, объект, тело соответствуют тем условиям и причинам, которые их создали. Отсюда следует, что целесообразно и соответственно существующий рельеф земной поверхности отражает всю сумму явлений и причин, его создавших, и что каждый конкретный геоморфологический объект имеет именно такую форму, которая целесообразна и соответствует породившим ее причинам и условиям. Значит, изучая морфологическую структуру поверхности Земли, мы можем познать и причины ее образования.

Одной из задач изучения морфологических черт рельефа той или иной территории или дна акваторий является установление закономерных переходов от одной формы рельефа (или ее части, элемента, грани) к другой, выяснения закономерностей пространственного, генетического и исторического соседства форм, их сопряжения друг с другом. В геоморфологическом ландшафте сосуществуют комплексы взаимосвязанных морфологически, генетически, исторически форм рельефа. Любая чуждая данному ландшафту форма, будь то реликт иных геоморфологических обстановок или свежая форма техногенного рельефа, нарушает целостность и единство сложившегося ландшафта. Ее (эту форму) сразу видно, она бросается в глаза. Вместе с тем такие реликтовые или новообразованные формы несут существенную информацию либо о прошлых геоморфологических обстановках, либо о начинающихся изменениях новой, зарождающейся обстановки.

Конечно, много еще неясного в критериях выделения геоморфологических обстановок, стадии их развития, степени их стабильности (динамического равновесия), в выяснении причин и возможностей длительной сохранности как устойчивых (сложившихся) обстановок, так и реликтов прежних условий. Нет пока достаточно точных диагностических признаков, в частности морфологических признаков, для того чтобы установить, достигла ли данная территория стадии устойчивого динамического равновесия (геоморфологического климакса), когда все элементы и части, все действующие внутренние и внешние процессы сплетены в тесное, гармоничное единство саморазвивающейся и самосохраняющейся системы. Разобраться в этом сложном клубке теоретических вопросов могут помочь и применение к конкретным геоморфологическим исследованиям принципов системного анализа, и разработка не только исторических, но и морфогенетических аспектов геоморфологической корреляции.

Заканчивая раздел о геоморфологических обстановках, остановлюсь на вопросе о геоморфологических рядах. Геоморфологический ряд — это строго сопряженная система форм (элементов, частей) рельефа, закономерно располагающаяся в пространстве и не менее закономерно возникающая во времени. Геоморфологический ряд форм един и генетически, и исторически, и морфологически (каждая форма, входящая в ряд, может быть морфологически специфичной, но в каждом родственном геоморфологическом ряду образуются и существуют одни и те же наборы разных форм). Геоморфологический ряд отличается и едиными закономерностями изменения и взаимоперехода вещественного состава наносов и кор выветривания — почв. Каждый член ряда возникает и существует именно на том месте и в то время, где он должен возникнуть и существовать. Вместе с тем каждый член ряда несет свою функциональную нагрузку, соответствующую его пространственному, генетическому положению в ряду, взаимодействуя с другими членами ряда. Как видим, геоморфологический ряд близок к системе геоморфологических фаций и вместе с тем к литодинамическим потокам Н. А. Флоренсова. Приведу хорошо известные примеры геоморфологических рядов разного масштаба: горы — предгорья — предгорные равнины; ряд ледникового рельефа, закономерно изменяющегося от центра оледенения к его периферии; ряд водно-эрозионного рельефа (долина с закономерными парагенетическими связями между террасами, поймой, русловыми формами) и т. д.

Динамика рельефа. Для лучшего познания геоморфологических обстановок и ландшафтов необходимо еще более глубокое проникновение в механизмы рельефообразующих процессов, в динамику рельефа.

Исследуя любой рельефообразуклций процесс (или комплекс процессов), геоморфолог должен ясно представлять себе, что, во-первых, в результате длительности этого процесса происходит изменение свойств и перемещение в пространстве вещества, слагающего приповерхностную часть литосферы, и, во-вторых, перестраивается в определенном порядке рельеф поверхности литосферы.

Первая теоретическая посылка изучения процессов морфогенеза должна базироваться на знании физико-химических свойств вещества, охватываемого сферой морфогенеза, и физических законов их движения. Тем самым геоморфология здесь связана с геофизикой. Можно говорить о необходимости разработки теоретических основ физической геоморфологии. Как подчеркивает Р. Чорли [19], изучение механизмов, физической сущности эндогенных и экзогенных процессов морфогенеза, изучение и качественное и, что особенно важно, количественное, в поле, в лаборатории, на экспериментальных площадках и моделях, а также путем теоретических построений — все это актуальные задачи геоморфологии.

Многое в этом направлении уже сделано. Геофизика стала одной из основ морфоструктурного анализа, вскрыты главные физические (геофизические) закономерности флювиального морфогенеза (морфология и динамика русловых и нерусловых потоков), эолового рельефообразования. Но еще много неясного в познании массовых движений на склонах, геофизики процессов взаимодействия эндогенных и экзогенных сил.

Один из конкретных и, на мой взгляд, перспективных путей изучения процессов морфогенеза предложен Н. А. Флоренсовым [18]. Глобальные и локальные круговороты вещества в сфере морфогенеза, выражающиеся в больших и малых литодинамических потоках, должны изучаться именно геоморфологами. Одним из методов изучения литодинамических потоков явится метод балансов, базирующийся на точных наблюдениях и замерах массы, скоростей, ритмов и энергетики движения вещества. Литодинамические потоки Н. А. Флоренсова должны изучаться и «изнутри» физической геоморфологией, и «снаружи» — традиционной «морфологической» геоморфологией. Одна из задач такого «наружного», морфологического изучения заключается в выявлении генетически (литодинамически) связанных друг с другом и сменяющих друг друга в ходе движения литодинамического потока рядов форм рельефа и их элементов. Частные динамические ряды форм, такие, как рельеф речных русел, изучаются давно и успешно. Проблема заключается в объединении этих частных рядов в единые системы локального, регионального и глобального рангов. Примером локальных систем является ряд форм и элементов рельефа, закономерно сменяющих друг друга во времени и пространстве в пределах одного водосбора. Региональные системы — локальные ряды и комплексы рядов, закономерно связанные друг с другом в ппеделах морфоструктурно или морфоклиматически единой территории. Вероятно, можно выявить глобальные динамические геоморфологические ряды. Изучение литодинамических потоков откроет новые перспективы и для геоморфологического картирования — составления морфолитодинамических карт, на которых будут показаны и формы рельефа, и их элементы, и их комплексы — ряды, и динамические характеристики процессов рельефообразования. В свете сказанного идея Н. А. Флоренсова о литодинамических потоках позволяет с вниманием отнестись к идее Б. Л. Личкова о роли денудации, аккумуляции и почвообразования (иллювиального процесса) в осадкообразовании на поверхности суши и дна морей [20, 21]. Изучение геоморфологических аспектов теории литодинамических потоков потребует тесного соприкосновения геоморфологии с геохимией (в свете идей В. И. Вернадского — А. Е. Ферсмана), почвоведением (в свете идей Г. Н. Высоцкого и Б. Б. Полынова) и геохимией ландшафтов (идей М. А. Глазовской — А. И. Перельмана).

Изучение современной динамики рельефообразующих процессов и динамики форм рельефа должно опираться на все возрастающий объем количественных характеристик процессов (скорости их протекания, массы вовлекаемого в геоморфологическое движение вещества, энергетики процессов). Возможно, возникнет необходимость в специальных геоморфологических единицах измерения, так как до сих пор мы оперируем различными мерами; например, интенсивность эрозии почв, денудации выражается линейными (мм, см), и объемными (м3, км3), и весовыми (кг, т/га, км2) единицами. Насколько мне известно, была предложена всего одна геоморфологическая мера — пенк — единица измерения динамичности склона, зависящая от крутизны склона, определяемая с помощью специальных таблиц [22].

История развития рельефа — традиционная тема региональных геоморфологических исследований. Эта тема будет оставаться одной из главных и в будущем. Изучение истории возникновения и развития, этапности, цикличности развития рельефа конкретных больших и малых участков земной поверхности далеко еще не исчерпало себя. Все более насущной становится задача межрегиональной и глобальной увязки материалов по истории рельефа, полученных в разных регионах — задача геоморфологической корреляции событий прошлого и современности.

Обобщение регионального геоморфологического материала, вместе с анализом данных по палеогеографии, даст возможность выяснить общие и частные закономерности в становлении и эволюции геоморфологических обстановок и оценить степень устойчивости современных обстановок.

В исследованиях по истории развития рельефа помимо применения новейших методов палеогеографического, палеотектонического, палеогеоморфологического анализа должны найти приложение и новые подходы и концепции о сохранности рельефа, условий его стабилизации (динамического равновесия — геоморфологического климакса), саморазвития, самоусиления и саморегулирования, унаследоваииости и новообразованности. Необходимо разработать принципы, опираясь на которые геоморфолог сможет с достоверностью судить о степени информативности тех или иных геоморфологических объектов — результатов деятельности процессов морфогенеза былых геоморфологических обстановок. Нужно выяснить, насколько долго та или иная форма рельефа хранит память об условиях и факторах ее образования, и какие ее признаки (свойства, характеристики) можно считать в этом отношении информативными, а какие будут ложными, искаженными последующим развитием этой формы рельефа. Это направление теоретической геоморфологии нуждается в контактах со смежными науками, в частности с почвоведением, где подобные вопросы в последние годы привлекли внимание [23].