2.4 Мотив сна как временной смерти

Мотив сна как смерти временной также находит отражение в стихах Георгия Иванова из сборника «Лампада». Примером может служить стихотворение «Видел сон я, как будто стою…».

Стихотворение состоит из девяти двустиший. Условно можно разделить его на две части: первая часть представляет собой собственно сон героя. (см. Приложение 3)

Видел сон я: как будто стою  В золотом и прохладном раю,

И похож этот рай и закат На тенистый Таврический сад.

Только больше цветов и воды,  И висят золотые плоды

На ветвистых деревьях его,  И кругом - тишина, торжество.

Так воссоздается образ Эдемского сада, в который лирический герой попадает во сне. Именно этот образ позволяет рассматривать сон как временную смерть. Душа посещает райский сад, который сравнивается с Таврическим садом. Таврический сад – это памятник садово-паркового искусства в центре Петербурга. Это место действительно можно соотнести с Эдемским садом из-за его первозданной природы.

В стихотворении обозначена граница – закат, которая разделяет два сада: Эдемский и Таврический.

Следующие два двустишия описывают сад Эдема:

Только больше цветов и воды,  И висят золотые плоды

На ветвистых деревьях его,  И кругом - тишина, торжество.

Это идеальный мир, куда стремится душа лирического героя. Она способна достичь этого мира только во сне.

С пятого двустишия начинается момент пробуждения:

Я проснулся и вспомнил тотчас  О морях, разделяющих нас,

О письме, что дойдет через год  Или вовсе к тебе не дойдет.

Воспоминания – это единственная нить, соединяющая человека с его прошлым, с тем, что уже не вернуть, что кануло в Лету. Только во сне можно встретиться с прошлым, это тот миг вечности, который стирает границы между мирами на миг и напоминает о себе.

Вода как граница между мирами обозначена и в данном стихотворении: О морях, разделяющих нас…

Выделена временная характеристика:

О письме, что дойдет через год  Или вовсе к тебе не дойдет.

Год - это двенадцать месяцев, это круг циферблата часов, который завершает определенный цикл, цикл одной жизни и начало другой. Слово «вовсе» содержит «привкус вечности», которая должна пройти, чтобы дошло письмо.

Знаковым становится образ письма. Письмо – это душа героя, выраженная на бумаге и заключенная в тело – конверт. Происходит расшифровка смысла сна героя. Перенесение в мир иной, где находится любимая.

В заключительных двустишиях мотив сна замыкает кольцо композиции:

Словно ты прилетала ко мне  В этом солнечном лиственном сне,

Словно ты прилетала сказать,  Что не долго уже ожидать.

Эсхатологический смысл мотива сна дополняется семантикой эпитета «лиственный». С одной стороны, листья – это примета осени человеческой жизни или ее расцвета. В тексте не указывается цвет листьев. Одно можно утверждать точно, это судьбоносный момент в жизни героя.

С другой стороны, лист – душа лирического героя, заключенная в письме, посланном любимой. Душа выступает как посредник между мирами. Во сне она перемещается в мир небесный, а в момент пробуждения приносит весть из того мира, которая сохраняется и воспроизводится в воспоминаниях.

Таким образом, вечность в стихотворениях Иванова показана как стихия, способная настигнуть все живое в любой, самый неожиданный момент.

И только вера может облегчить этот путь души из одного мира в другой. Вера в вечность любви.

Сон как миг закрывания и открывания ресниц рассматривается в стихотворении «Улыбка одна и та же». (см. Приложение 3).

Сон рассматривается как смерть. Это доказывают эпитеты: «сухой», «неподвижен». Отсутствие мимики символизирует отсутствие движения, статичность, смерть, временную, но смерть. Жизнь души видна в глазах, когда они распахнуты, открыты. Это кажущаяся жизнь: «кажется, реют птицы и где-то шумит гроза». Слово: «реют» имеет следующую семантику: парение, плавный полет. Существует такая примета: если птицы парят в небе, это к дождю. Гроза – природное явление, олицетворяющее собой соединение земного и небесного миров. Соединение это обозначает миг вечности, напоминающий о себе людям.

В сборнике «Лампада» мы выделили стихотворение, реализующее мотив смерти любви во сне. Анализируя данное стихотворение, мы выявили, что смешение выделенных нами мотивов также имеет место в сборнике. (см. Приложение 3)

Стихотворение состоит из двух строф. Описано промежуточное состояние между сном и явью, называемое «виденьем»: «рисуется неясное виденье». Виденье характеризуется отдельными деталями: «улыбка, шарф, покатое плечо», теми, что врезались в память героя. Вновь в стихотворении возникает образ ветра, который «веет печалью», это ветер, навевающий сон, т.е. временную смерть. Во сне герой видит Психею – свою душу. Видение это отсылает к античному мифу об Амуре и Психее. В мифе Психея видит Амура во сне. В данном же тексте, наоборот, герой, выступающий в роли Амура, видит во сне Психею, целующую его. Душа выходит из тела именно во сне, чтобы вернуться туда утром. Поцелуй души может означать прощание с телом и одновременно призыв к вечности, которая пробуждается в поцелуе.

Таким образом, мотив сна как временной смерти находит свое отражение в сборнике «Лампада» и репрезентируется в различных вариантах. Нами представлены лишь некоторые из них.

Заключение:

Изучив теоретический материал по теме нашего исследования, проанализировав тексты стихотворений из раннего сборника «Лампада» с точки зрения реализации эсхатологических мотивов, мы сделали для себя следующие выводы:

- в понимании Георгия Иванова смерть – это своеобразный переход из одного мира в другой, от конечности к бесконечности, из земной жизни в вечность;

- центральной является категория вечности как мига, который напоминает о себе, забирая кого-то из живущих с собой;

- обратный переход возможен, но это уже не прошлая земная жизнь души, это ее новая жизнь;

- в сборнике «Лампада» выделяется три мотива, реализующие эсхатологический код в поэзии Г. Иванова.

Это мотив смерти природы осенью, мотив разлуки как смерти любви и мотив сна как временной смерти. Выделение мотивов позволило нам выявить разнообразие сторон изображения категории смерти в раннем творчестве последнего поэта русской эмиграции Георгия Иванова.

В заключение обозначим, в каких направлениях можно, на наш взгляд, продолжать исследование по данной теме.

Во-первых, можно сравнить особенности понимания и изображения в произведениях Г. Иванова категории смерти в ранний и более поздний период.

Во-вторых, сравнить категорию смерти в понимании Г. Иванова и его современников.

В-третьих, исследовать прозаические произведения Г. Иванова в рассматриваемом нами аспекте.

Исходя из решенных нами задач исследования, мы можем сказать о том, что цель нашей ВКР достигнута: мы исследовали особенности понимания смерти Г. Ивановым в ранний период творчества и выявили наличие мотивов, реализующих эти особенности.

Гипотеза, выдвинутая нами в начале проведения исследования, была доказана в процессе его проведения. Была установлена ее достоверность. Выявив вышеуказанные мотивы, мы пришли к выводу, что понятие «эсхатологический код» полностью вписывается в контекст раннего творчества Г. Иванова.

Практическая значимость проводимого исследования заключается в наличии перспектив исследования других периодов творчества Г. Иванова и выделения в произведениях комплекса мотивов эсхатологического плана, т. е. «эсхатологического кода».

Список литературы:

1. Арьев, А.Ю. О красоте утрат: лирика Г. Иванова/А.Ю.Арьев//Звезда. – 1994. - № 11. – с. 126-133.

2. Арьев, А.Ю. Сквозь мировое уродство: о лирике Г.Иванова/А.Ю.Арьев//Звезда. – 1991. - №9 – с. 174-179.

3. Белоплотов М. Осколок вечности: о человеке, который в эмиграции стал писать гениальные стихи/М. Белоплотов//Газ. 1 сентября. – 1996. – с.7.

4. Белый А. Апокалипсис русской поэзии./ А.Белый. Символизм как миропонимание. – М., 1994. – 528с.

5. Богданов Н. А. Стихи самоубийцы./Н.А. Богданов//Лит. газ. – 1990. – с.14.

6. Богомолов, Н.А. В пропастях ледяного эфира: о творчестве Георгия Иванова/Н.А. Богомолов//Лит. Газ. – 1990. - №11. – с. 5.

7. Богомолов, Н.А. Георгий Иванов и Владислав Ходасевич: о литературных отношениях поэтов/Н.А. Богомолов// Рус. Лит. – 1990. - №3. с. 48-57.

8. Богомолов, Н.А. Талант двойного зрения: о поэзии Г. Иванова/Н.А.Богомолов// Вопросы литературы. – 1989. - №2. – с. 116-142.

9. Богомолов, Н.А. Эгофутуристический период Георгия Иванов. – Русская литература первой трети XX века. – Томск.: 1999. – с.406-423.

10. Буслаков Т.П. Литература русского зарубежья. Курс лекций. – М.: Выш. Школа, 2003. – 365с.

11. Витковский Е.В. Закат над Петербургом: к столетию со дня рождения Георгия Иванова/Е.В.Витковский//Согласие. – 1994. - №2. – с. 208-218.

12. Давыдов Г.И. Говорили, что ему нужна катастрофа: к столетию со дня рождения поэта Г. Иванова/Г.И. Давыдов//Огонек. – 1994. - №46, 47. – с. 18-19.

13. Дальние берега: портреты писателей эмиграции: мемуары/Сост. В. Крейд. – М., 1994. С.205-215.

14. Ермилова Е.В. Георгий Иванов: о поэзии Г. Иванова/ Ермилова Е.В. Литература русского зарубежья. – М.: Наследие, 1993. – с.220-240.

15. Захаров А.Н. О раннем поэтическом мире Г. Иванова: к столетию со дня рождения/А.Н.Захаров// Филол. Науки. – 1995. - №1. – с. 3-16.

16. Иванов Г.В. Собр. Соч. Мемуары, лит. критика, в 3 Т. – Т.3. – М.: Согласие. – 1994. – с. 61-69.

17. Иванов Г.В. Исследования и материалы по итогам международной научной конференции, посвященной 50-летию со дня смерти Г.В. Иванова. – М.: Изд. Лит. инст. им. А.М. Горького.- 2011. – 483с.

18. Иванова И.С. Мир и вечность в поэзии Серебряного века/И.С.Иванова//Рус. Речь. – 2007. - №6. – с. 5-12.

19. Костюков Л.В. Нулевой круг рая: о первом поэте русской эмиграции Г. Иванове/Л.В. Костюков// Газ. 1 сентября. – 1996. – с.7.

20. Культура и текст: - 1997: сборник научных трудов Международной конференции. Вып. 2, 4./под ред. Г.П.Козубовская. – СПб; Самара; Барнаул: Изд-во Барн. Гос. пед. ун-та, 1997. – с. 12-18.

21. Лосская В.К. Н. Бердяев и М. Цветаева. О смерти и самоубийстве/В.К.Лосская//Рос. лит. журнал теории и истории лит. – 1994. - №4. – с.155-164.

22. Миллер Л.Е. Катастрофа или торжество? К столетию со дня рождения Г. Иванова/Л.Е.Миллер//Лит. газ. – 1994. - №46. – с.6.

23. Немзер А.С. Ах, любезный друг, оставь меня в покое: к столетию со дня рождения Г. Иванова/ А.С. Немзер//Сегодня. – 1994. – с.10.

24. Николюкин А.Н. Литературная энциклопедия терминов и понятий. РАК. Инст. науч. информации по общим наукам. – М.: НПК «Интелвак», 2001. – 1597с.

25. Никульцева В.В. Символика смерти в стихотворении И. Северянина «У Е.К. Мравиной»/В.В.Никульцева// Русский язык в школе. – 2001. - №2. – с. 75-79.

26. Орлов А.А. По снегу русскому домой: к столетию со дня рождения Г. Иванова/А.А.Орлов//Лит. Россия. – 1994. - №44. – с.11.

27. Померанцев К.Д. Оправдание положения: Г. Иванов, В. Смоленский, Ю. Одарченко /К.Д.Померанцев//Лит. обозрение. – 1990. - №7. – с. 15-22.

28. Рабинович В.Л. Маски смерти, игра в жизнь. Тема и вариации: Пастернак, Мандельштам, Цветаева. – М., 1998. – с. 111-118.

29. Русское зарубьежье. Золотая книга эмиграции. 1-я треть XXв. Энц. биогр. словарь. – М. – 1997. – 742с.

30. Семенова С.Г. Русская проза и поэзия 1920-1930х г. – М. – 2004. – 315с.

31. Семенова С.Г. Метафизика русской литературы. Т.2 – М. – 2004. – 511с.

32. Смитт Джеральд. Взгляд извне: статьи о русской поэзии и прозе. – М. –1998. – 256 с.

33. Тименчик Р.Д. Портрет владыки мрака в «Поэме без героя» А. А. Ахматовой/ Р.Д. Тименчик//Новое лит. обозрение - 2001. - №6. – с. 25-37.

34. Федотов О.Ю. Очарование случайных пустяков: поэт Г. Иванов/О.Ю. Федотов//Литература. – 2000. - №24. – с.5-9.

35. Цветова Н.С. Эсхатологическая топика в традиционной прозе второй половины XX – начале XXІ вв. – 2010. [электронный ресурс]/ Н.С. Цветова. – Режим доступа: http://dibase.ru/article/02082010_tsvetovans/7 . - Заглавие с экрана.

36. Щуплов А.А. Я вернусь отраженьем в потерянном мире: к столетию со дня рождения Г. Иванова/ А.А.Щуплов//Кн. Обозрение. – 1994. - №50. – с.2.

1 Дополнительные замечания…См.: Русское зарубьежье. Золотая книга эмиграции. 1-я треть XXв. Энц. биогр. словарь. – М. – 1997. – 742с.