2. Диалектика бытия и небытия

Вопрос о соотношении бытия и небытия возникает в процессе осмысления природы конечного и переходящего существования вещей реального мира. Уже античные философы стали задумываться над тем, есть ли что-либо за границей всего бесконечного многообразия непосредственного бытия и что происходит с вещами после того, как они исчезают, т.е. прекращают своё существование. При этом бытие отождествлялось с непосредственным существованием единичных реальностей, а небытие – с тем, что выходит за пределы единичного бытия и тем самым само по себе уже не могло быть чем – то единичным и даже какой – то непосредственной реальностью. С понятием небытия в античной философии связывалось понятие сущности, единого и всеобщего, так как самим смыслом этого единичного бытия, данного нам в формах нашего чувственного восприятия. Тогда представлялось, что анаму небытия есть путь к раскрытию сущности бытия. Постижение же этой сущности рассматривалось конечной целю философского осмысления мира. Отсюда понятно следующее высказывание Платона: «Те, кто подлинно предан философии, заняты, по сути вещей, только одним – умиранием и смертью».

Переход бытия в небытие и небытие в бытие реализуется в процессе изменения вещей. Чистой формой этого перехода является время, т.е. смена прошлого (того, чего уже нет) настоящим (тем, что есть), а настоящего будущим (тем, чего ещё нет). В этом плане всякое единичное существование развёртывается в виде перехода от небытия, которого уже нет, небытию, которого ещё нет, так что актуально данное конкретное бытие заключает в себе в снятом виде небытие в этих двух его аспектах.

Подытоживая рассмотрение соотношения бытия (нечто) и ничто, бытия и небытия, следует указать, что философская категория бытия не может быть во всей полноте и глубине осмыслена без сопоставления её с категорией отрицания. Из определения бытия как реальности, границы которой задаются её собственным отрицанием, с необходимостью вытекает понимание ничто и небытия в позитивном плане, т.е. в качестве инобытия. Если ничто представляет собой выражение отношений различия и противоположности в мире непосредственно данных частных существований, то небытие – своеобразное выражение смены состояний, прохождения, перехода в иное того или другого конкретного и непосредственного сущего. Ничто и небытие – это разные аспекты отрицания бытия, связанные с двойственно предметно – динамической структурой бытия. Они столь же реальны, сколь и само бытие. Именно так ничто и небытие осмысливались в продолжение всего исторического развития философии. Чисто негативное их понимание, связывающее с ними некое абсолютное отсутствие, иррационально и потому непродуктивно в философском постижении природы бытия.

3. Бытие как «чистая мысль»: начало онтологии

Философы устремились в поиски единого, но такого, которое дано не чувству, а уму (мысли). Дальше всех в этом направлении продвинулся Парменид, основоположник элейской школы (IV-Vвв. До н. э), объявивший предельным основаниям мира и космоса мысль как таковую, абсолютную мыслью. Впоследствии философы назовут её «чистой», имея в виду то содержание мысли, которое не связано с эмпирическим, чувственным опытом людей. Парменид как бы оповестил людей об открытии им новой силы, силы Абсолютной мысли, которая удерживает мир от опрокидывания в хаос и небытие, обеспечивает ему стабильность и надежность, дает человеку уверенность в том, что все с необходимостью будет подчиняться порядку, установленному в ином мире. Необходимость Парменид называл Божеством, Правдой, провидением, судьбой, вечным неуничтожимым, тем, что действительно имеется. «Всё по необходимости» означало, что заведенный в мировоздании ход вещей не может внезапно, по воле случая, измениться: день всегда придет на смену ночи, солнце внезапно не погаснет, люди не вымрут все вдруг по неизвестной причине, и т.д. Другими словами, Парменид постулировал наличие за вещами предметно-чувственного мира какого-то иного мира, выполняющего роль гаранта стабильности и устойчивости всего, что есть на земле и на небе. А это означало, что у людей нет причины для отчаяния, вызванного крушением устойчивого старого традиционного мира.

Как же характеризует бытие сам Парменид? Бытие – это то, что является подлинным миром, находящимся за миром предметно–чувственным. Бытие есть мысль, оно едино и неизменно, абсолютно и самотождественно, не имеет внутри себя деления на субъект и объект; оно есть вся возможная полнота совершенства, среди которых на первом месте Истина, Добро, Благо, Свет. Определяя бытие как истинно сущее, Парменид учил, что оно не возникло, не уничтожимо, единственно, неподвижно, нескончаемо во времени. Оно не в чем не нуждается, лишено чувственных качеств, а потому его можно постигать только мыслью, умом.

Чтобы облегчить понимание того, что такое бытие людям, не искушенным в искусстве мыслить мысль, то есть философствовать, Парменид рисует чувственный образ бытия: бытие есть шар, сфера, не имеющая пространственных границ. Сравнивая бытие со сферой, философ использовал сложившееся в античности убеждение в том, что сфера – совершеннейшая и прекраснейшая форма среди других пространственно – геометрических форм.

Утверждая, что бытие есть мысль, он имел в виду не субъективную мысль человека, а Логос – космический Разум. Логос – не только слово, но и всеобщее основание вещей, которое непосредственно открывается человеку в его мысли. Иначе говоря, не человек открывает истину бытия, а наоборот, Истина бытия открывается человеку непосредственно. Отсюда и вполне определенное толкование Парменидом человеческого мышления: оно получает знание в непосредственном контакте с Разумом, который и есть бытие. Поэтому не следует переоценивать логическое доказательство как могущество ума человека, ибо оно имеет свой источник в бытии – мысли, превышающей всякое логическое действо человека. Не случайно, когда Парменид в своих рассуждениях прибегал к логической аргументации, он подчеркивал, что слова, которыми он говорит, принадлежат не ему лично, а богине. Тем самым человек как бы призывался к смирению гордыни своего ума перед высшим могуществом Истины, которая и есть необходимость. Перменидовская интуиция бытия внушала людям чувство зависимости от Божества, находящегося за пределами повседневного мира, и одновременно давала им ощущение защищенности от субъективного произвола в мыслях и поступках.