TGP_Chepurnova / Теория государства и права_Чепурнова Н.М, Серегин А.В_Уч. пос_ЕАОИ, 2008 -465с

Глава 4. Форма государства

И.Т. Тарасов сущность самодержавия видел в смысловом значении данного слова, указывающего на высшую и неограниченную верховную власть, «рядом с которой нет и не может быть никакой другой равной власти»1.

Основные законы Российской империи 1892 г.2 характеризовали русского государя самодержавным и неограниченным монархом (ст. 1). Соединение в одной статье двух определений монарха – «самодержавный и неограниченный» – породило полемику в до- революционной государственно-правовой литературе. Государствоведы одного направ- ления – Н.М. Коркунов, Н.И. Лазаревский – доказывали, что оба определения являются синонимами3. Другое течение в государствоведении, представленное А.Д. Градовским, А.С. Алексеевым, Н.И. Палиенко, отстаивая противоположное мнение, различало эпи- теты «самодержавный» и «неограниченный»4. Сущность разногласий сводилась к тому, что ст. 1 Основных законов термином «самодержавный» будто бы подчеркивала монар- хический суверенитет, верховенство монарха в государственном строе России, в то вре- мя как эпитет «неограниченный» означал, что императору принадлежит также и абсо- лютный суверенитет5.

Несколько иной подход к самодержавию предложил И.А. Ильин, который считал его разновидностью права. Поэтому все аксиомы правосознания действительны и для са- модержавия6. Диаметрально противоположную точку зрения отстаивал П.Е. Казанский: «Надо совершенно оставить в стороне мысль о том, чтобы власти русских Императоров возможно было дать чисто юридическую конструкцию, как, положим, векселю или чеку. Исключительно юридические толкования в области основных вопросов публичного пра- ва вряд ли вообще могут дать вполне верное понимание вещей»7. Ведь «в границах... все- народных понятий Царь полновластен; но его полновластие (единовластие) – Самодер- жавие – ничего общего не имеет с абсолютизмом западно-кесаревского пошиба. Царь есть «отрицание абсолютизма» именно потому, что он связан пределами народного понима- ния и мировоззрения, которое служит той рамкой, в пределах коей власть может и долж- на почитать себя свободной»8.

Тождественную мысль, в рамках формально-юридического метода познания, обосновывал Н.И. Палиенко: «Самодержавие означает собой в Основных Законах не аб- солютизм, неограниченность власти, а идею верховенства и полноту прав непроизводной власти монарха, в силу чего монарх является по этой идее носителем всех верховных пол- номочий государственной власти»9. Вместе с тем в осуществлении собственных суверен- ных прав государь ограничен quo ad exercitium, т.е. установлениями конституции, фор- мами и законодательными положениями представительных органов государства10.

1Тарасов И.Т. Самодержавие и абсолютизм. – М., 1917. – С. 7.

2Свод законов Российской империи – Т.1 – Ч.1. – СПб., 1892 г. – С. 3.

3Коркунов Н.М. Русское государственное право. – Т.1. Введение и общая часть. – СПб., 1909. – С. 213; Лазаревский Н.И. Русское государственное право. Т.1. Конституционное право. – СПб., 1913. – С. 199–200.

4Градовский А.Д. Собрание сочинений. Т.VII. – СПб., 1901. – С. 1–2; Алексеев А.С. Русское государ- ственное право. – М., 1897. – С. 221–224; Палиенко Н.И. Основные законы и форма правления в России. Юридическое исследование. –Харьков, 1910. – С. 25.

5Давидович А.М. Самодержавие в эпоху империализма (Классовая сущность и эволюция абсолю-

тизма в России). – М., 1975. – С. 235.

6Ильин И.А. О монархии и республике // Собр. соч. – М., 1994. – С. 555.

7Казанский П.Е. Власть Всероссийского Императора – М., 1999. – С. 25.

8Хомяков Д.А. Православие, самодержавие, народность. – Минск, 1997. – С. 108.

9Палиенко Н.И. Основные законы и форма правления в России. Юридическое исследование. – С. 74.

10См.: Там же. С. 74.

71

Общая теория государства

Н.И. Палиенко утверждал, что «как бы ни были прерогативы монарха... ограниче- ны полномочиями народного представительства по силе наших Основных Законов, оста- ется все-таки несомненным, что по смыслу этих законов Россия, получившая народное представительство с законодательными полномочиями, теперь является конституцион- ным государством, хотя и наименее развитого типа»1.

Исключительно в идеальных тонах о самодержавии писал Н.И. Черняев: «Россия может быть Россией в полном смысле слова; если она будет принадлежать русскому наро- ду, и лишь до тех пор, пока ею будут управлять самодержавные монархи. Кто дорожит на- циональностью русского государства, тот должен дорожить и русским самодержавием»2. Парламентаризм же равнозначен краху России3.

Н.И. Черняев выделил четыре особенности Русского самодержавия:

1)самодержавие есть организация верховной власти, созданная великорусским на-

родом;

2)русское самодержавие – это власть православия;

3)это самодержавие северных широт;

4)оно (самодержавие российского государства) не испытало влияния западных идей абсолютизма, восточных деспотий и римского цезаризма4.

Такая «неограниченная монархия прочно держится лишь на свободном подчине- нии народа властелину», ибо «самодержавие может быть жизненно и сильно только там, где оно утверждено на свободном признании народа, на убеждении в его необходимости»5.

Другой дореволюционный исследователь отечественного государства и права М.Ф. Владимирский-Буданов говорил по этому поводу следующее: «Власть великого кня- зя и царя именуется самодержавием, чем обозначается не только ее единоличность, но и неограниченная полнота прав»6.

Характеризуя власть Всероссийского Императора, Н.А. Захаров писал: «Самодер- жавие есть объединение всех стихий властвования в лице одного наследственного русско- го царя, олицетворяющего собой единую нераздельную Россию, охраняющего все ее ис- торические национальные традиции и подчиненного в осуществлении своей суверенной власти нормам государственной этики и сознанию целесообразности для народного бла- га применяемых им мероприятий. Такого рода власть основывается на свободном само- стоятельном, как это было видно из предыдущего изложения, главенстве монарха в об- ласти законодательства, управления и суда. Это главенство в трех очерченных конститу- цией властях и дает основание к осуществлению монархом прерогатив самодержавной власти, возвышающейся над остальными видами государственных властей»7.

Вцелом, «русская монархия отличалась и от западных – в идеологическом, и в правовом плане», – утверждает И.Я. Фроянов. В идеале царь служил и Богу и народу. Па- терналистская функция самодержавной власти красной нитью проходит через всю исто- рию Отечества. Она обусловила и специфику восприятия обществом государственной

1Там же. С. 75.

2Черняев Н.И. Необходимость Самодержавия для России, природа и значение монархических начал. Этюды, статьи и заметки. – Харьков, 1907. – С. 22.

3Там же. С. 24.

4Там же. С. 201–202.

5Там же.

6Владимирский-Буданов М.Ф. Обзор истории русского права. – С. 173.

7Захаров Н.А. Система русской государственной власти. – М., 2002. – С. 324.

72

Глава 4. Форма государства

власти – как отеческой. Это наша национальная черта. От правителя всегда ждут защиты и помощи, и русские государи часто оправдовали эти ожидания»1.

Рассматривая различные подходы к классификации монархических форм прав- ления, следует заметить невозможность охвата данной проблемы с формально- юридической точки зрения, в отличие от республики, которая «представляется более чистым юридическим отношением»2.

Для того чтобы разрубить этот «гордиев узел», необходимо произвести некоторую конвергенцию взглядов ведущих теоретиков монархизма.

Поэтому достаточно корректна классическая градация монархических форм госу- дарственности на монархию ограниченную и неограниченную. Но внутри этих типов сле- дует выделить несколько видов, в зависимости от политико-правового статуса венценосно- го главы государства. Так, в ограниченной монархии – конституционную и дуалистиче- скую, а в неограниченной – деспотическую, абсолютную и самодержавную. Вместе с тем противники такого дробления были еще до 1917 г. А.С. Алексеев в 1907 г. писал: «Деление современных конституционных монархий на два типа – дуалистический и парламентар- ный – отжило свой век. Если дуалистическая монархия, противоречащая основным требо- ваниям правового государства, никогда не представляла собой нормального типа консти- туционного государства, то парламентская монархия, развившаяся в Англии в характер- ную особенность, которую видят в назначении королем первым министром вождя парламентского большинства, является исторически переходной формой государственно- сти, сложившейся сравнительно недавно и переживающей в наши дни на своей родине серьезный кризис, явно клонится к упадку, раскрывая путь новому политическому образо- ванию, обещающему стать типическим для правового государства ближайшего будущего.

Поэтому самой современной формой правления является конституционно- демократическая монархия, в которой министры перестанут играть роль подчиненных монарху агентов или слуг только парламентского большинства, а возвысятся на степень самостоятельных органов государства и образуют правительство, которое, идя рука об ру- ку с народным представительством, будет чувствовать себя вождем и доверенным народа»3. Такой подход, мягко говоря, не корректен, так как смешивает две категории формы госу- дарства: форму правления и форму государственного режима. Похожая тенденция на- блюдалась в периодической печати начала прошлого века. «Конституционная монархия именно тем и отличается от республики, – отмечал в 1907 г. О.М. Меньшиков, – что в ней правление не народное, то есть в самом корне независимо от сочувствия общества. В респуб- лике общество – хозяин власти, в монархии общество только помощник. Как стихии, све- дующейобществу, представлено лишь обсуждение закона и контрольнад чиновниками»4.

Мы же считаем, что конституционная монархия дистанцируется от дуалистиче- ской не наличием писаной конституции, а положением монарха, занимающегося чисто символическими процедурами (Англия, Бельгия, Швеция, Норвегия и др.). Такая пози- ция совершенно не означает полное вырождение монархического принципа – напро- тив, его потенциал развивается внутри себя, ожидая удобного случая для нового «цве- тения и плодоношения». Наиболее ярко эту мысль выразил У. Беджигот, отмечая, что люди будут изумлены, если им сказать, сколько вещей английский король может сде- лать, не спрашивая мнения парламента: «он может распустить всю армию, уволить всех офицеров, начиная с главнокомандующего, распустить всех моряков, продать все ко-

1Фроянов И.Я. Князь как общий чиновник // Родина. – 2002. – №9. – С. 39.

2Коркунов Н.М. Русское государственное прав. – С. 113.

3Алексеев А.С. Безответственность монарха и ответственность правительства. – М., 1907. – С. 42–43.

4Меньшиков М.О. Письма к русской нации. – М., 2000. – С. 40–41.

73

Общая теория государства

рабли и все морское снабжение, заключить мир, пожертвовать Корнуэльсом и начать войну для завоевания Британии» и т.д.1

То обстоятельство, что король английский (или королева) в действительности это- го не делает, исполняет советы своих министров и т.д. – есть дело не закона, а политиче- ского обычая, но в случае необходимости (например, чрезвычайная ситуация для госу- дарства) все может вернуться в первоначальный режим единовластия2.

В государствах конституционной монархии (Великобритания, Япония, Нидерлан- ды, Швеция и др.) наблюдается развитое разделение властей при признании принципа верховенства законодательного (представительного) органа над исполнительным.

Гегемония парламента в политической жизни страны выражается в том, что прави- тельство, которое обычно назначается монархом, должно пользоваться доверием депутатов. Поэтому государь вынужден назначать главой кабинета министров лидера партии или коалиции политических сил, имеющей в парламенте (нижней палате) большинство мест.

Монарх при данной форме правления «царствует, но не правит». Правом «вето» в отношении законов, принятых парламентом, даже когда оно ему принадлежит, венцено- сец на практике не пользуется либо осуществляет это право по указанию правительства. Как правило, государь лишен возможности действовать самостоятельно, и все исходящие от него акты обычно подготавливаются центральным исполнительным органом государ- ства и контрассигнуются (скрепляются) его главой или соответствующими министрами, для придания им юридической силы. Тем самым, правительство в целом или соответст- вующий министр принимают на себя ответственность за подписанный акт монарха, по- тому что сам государь не может привлекаться к административной, уголовной и иным видам юридической ответственности (в Великобритании это выражается принципом «Король не может быть не прав»)3, так как государь – «источник справедливости и чести»4.

Современный государствовед И.А. Кравец выделяет три типа конституционной монархии: парламентарную, дуалистическую и именуемую термином «монархический конституционализм»5.

Парламентскую монархию иногда отождествляют с завуалированной формой парламентской республики6. Это неверно, хотя необходимо учитывать, что для парла- ментской республики, появившейся впервые в середине 70-х годов XIX века во Франции, прообразом служила именно парламентская монархия, а не наоборот. Парламентарная республика – более поздняя форма правления, по сравнению с парламентарной монар- хией. Кроме того, парламентарная монархия в зависимости от статуса государя, который может играть декоративную или реальную роль в политической жизни страны, относит- ся или к конституционной монархии, или дуалистической.

«Дуалистический монарх» всегда обладает реальной властью, хотя и ограничен- ной в некоторой мере (например, Император Всероссийский после 1906 г. до 1917 г.), где уже можно наблюдать возникающее или довольно развитое разделение властей, во вся-

1Беджигот У. Английская конституция // Конституции зарубежных государств: Учебное пособие / Сост. проф. В.В. Маклаков. – 2-е изд., испр. и доп. – М.: Изд. БЕК, 1998. – С. 86.

2См.: там же.

3Беджигот У. Английская конституция // Конституции зарубежных государств: Учебное пособие. –

С. 86.

4Фонбланк А. Правленiе Англии. Учебник конституцiй, правленiя и законовъ британской импе-

рии. – СПб., 1903. – С. 8.

5См.: Кравец И.А. Конституционализм и российская государственность в начале XX века: Учебное пособие. – М.; Новосибирск, 2000. – С. 313–314.

6Медушевский А. Конституционная монархия в Европе, Японии и России // Общественные нау- ки и современность. – 1994. – №4. – С. 74.

74

Глава 4. Форма государства

ком случае, отделение законодательной власти от исполнительной. Законодательная власть разделяется между венценосцем и парламентом, который избирается подданными или их определенной частью, если избирательное право цензовое. Исполнительная власть принадлежит государю, осуществляющему ее непосредственно или через назна- чаемое им правительство. Кроме того, «монарх является человеком, который законами страны призван быть верховным государственным органом»1. Судебная власть, как пра- вило, принадлежит государю, но она может быть и независимой.

Однако разделение властей при данной форме правления обычно урезанное. Хотя законы принимаются депутатским корпусом, глава государства пользуется правом абсо- лютного veto, т.е. без его утверждения они не вступают в силу. Кроме того, монарх обыч- но обладает полномочиями издавать чрезвычайные указы, имеющие силу законов, а главное – государь может распускать парламент, фактически заменяя дуалистическую монархию абсолютной. Например, в Иордании после роспуска парламента в 1974 году очередные парламентские выборы состоялись лишь в 1989 году2.

Правительство, если таковое есть, за свою деятельность несет ответственность лишь перед монархом, но отнюдь не перед парламентом, который может воздействовать на исполнительную власть только используя свое право устанавливать бюджет государст- ва. Рычаг этот, хотя и достаточно мощный, может, однако, использоваться лишь раз в го- ду, а, кроме того, депутаты, вступая в конфликт с правительством и через него – с монар- хом, не могут не ощущать постоянной угрозы роспуска законодательного корпуса.

Таким образом, утверждение о существовании «монархического конституциона- лизма» как разновидности конституционной монархии, неверно. И.А. Кравец, цитируя А.Н. Медушевского, отмечал: «Конституционализм монархический становится возможным в тех странах, где демократические силы не имеют реальной социальной опоры, распыле- ны и вынуждены в силу этого апеллировать к государству; власть отделена от общества, а монарх становится в полной мере заложником бюрократии, не находя ей противовеса в народном представительстве»3. Такое понимание «монархического конституционализма» отличается от общепринятых подходов в государствоведении. Социологический метод А.Н. Медушевского не позволяет ответить на вопросы об источнике власти в государстве и о характере отношений между его законодательными и исполнительными органами. Если конституционная и дуалистическая монархии различаются политико-правовым статусом главы государства, правительства и парламента, то «монархический конституционализм» представляет собой не специфическую, отличную от двух других ограниченных монар- хий, форму правления, а указывает лишь на характер политического режима.

Государствоведение на пороге ХIХ–ХХ веков, в зависимости от источника власти, выделяло две категории конституционных монархий: основанные на принципе народно- го суверенитета и основанные на монархическом принципе. К первым относились Испа- ния, Португалия, Бельгия, Норвегия, Швеция, а также государства Балканского полуост- рова – Греция, Румыния, Сербия и Болгария; ко вторым – германские государства, Авст- рия и Дания4.

Различие между двумя категориями конституционных монархий: германской, по- строенной на монархическом принципе, и романской, построенной на принципе народ- ного суверенитета, определялось следующим образом. В германских монархиях консти- туция была актом самоограничения абсолютного монарха. Она связывала его лишь по-

1Алексеев А.С. Безответственность монарха и ответственность правительства. – С. 10.

2Чиркин В.Е. Конституционное право зарубежных стран. – С. 140–141.

3См.: Кравец И.А. Конституционализм и российская государственность в начале XX века: Учебное пособие. – С. 314–315.

4Гессен В.М. Основы конституционного права. – Пг., 1918. – С. 176–182.

75

Общая теория государства

стольку, поскольку такое ограничение устанавливалось ее текстом. Парламенты имели только те права, которые предоставляла им конституция. Следовательно, при разреше- нии вопросов об объеме полномочий монарха и, в особенности, при разрешении кон- фликтов между парламентом и главой государства, конституционная теория и практика исходила из того, что презумпция всегда была направлена в пользу неограниченности монарха и против ограничивающих ее факторов. В этом принципе и заключалось, по словам Г. Еллинека, «все юридическое ядро монархического начала»1. Поскольку консти- туция по целому ряду вопросов не требовала участия народного представительства, то для их решения полномочия власти осуществлялись монархом непосредственно или в опосредованном порядке, фактически в рамках дуалистической модели единоличного правления государя и парламента.

Иная ситуация складывалась в романских монархиях, где вся полнота власти пер- воначально принадлежит народу. Наиболее ярким примером этому была Конституция Бельгии 1831 года, установившая, что все власти исходят от народа; король не имеет дру- гих полномочий, кроме тех, которые формально присваиваются ему конституцией, а также иными законами, изданными на ее основе2. При этом в спорных вопросах пре- зумпция всегда и необходимо склонялась в пользу народного представительства и против короны, что соответствует обычно конституционной монархии современного типа.

Таким образом, можно сделать промежуточный вывод о том, что ограниченная мо- нархия подразделяется на конституционную и дуалистическую. Остальные же подходы к градации данной категории не выдерживают критики, ибо они смешивают основания идентификации видов ограниченной монархии, зачастую отождествляя их друг с другом.

Поэтому логически следует переместить акцент исследования на неограниченную монархию, которая в деспотическом варианте есть не что иное, как всеобщее рабство пе- ред одной персоной (пример тому – Древний Восток: Ассирия, Персия, Египет и др.), а в абсолютистском – всевластие бюрократического аппарата с его доминирующим аристо- кратическим началом. При абсолютизме монарх выступает как часть государственной машины, олицетворяя собой главного чиновника, что невозможно при деспотизме, осно- ва которого сакральный идеал, и самодержавии, строящемся на принципах религиозной морали и народном доверии. Но самодержавная монархия – всегда лишь абстрактный образ безраздельной власти нравственного начала, который пока еще не удалось вопло- тить в реальности.

В современных условиях абсолютная монархия существует в Саудовской Аравии, Омане и других мусульманских странах. Такие государства, как правило, имеют октрои- рованные конституции, не ограничивающие власть королей, эмиров, шахов, калифов и султанов (например, Временная Конституция Катара 1972 года)3.

Монархи Саудовской Аравии и Омана считаются также высшими духовными ли- цами, что еще более укрепляет политическую силу царствующих персон. Однако их власть не безгранична: особая роль принадлежит правящей семье, которая на своем сове- те решает, в частности, вопросы престолонаследия (наследует необязательно сын преж- него монарха) и может заставить монарха отречься от престола4.

Как уже было сказано выше, самодержавие в чистом виде не существует нигде, но разработка этого идеала занимала умы многих российских мыслителей. Так, опираясь на труды славянофилов, Л.А. Тихомиров писал: «Только по недоразумению думают, что мо-

1Еллинек Г. Общее учение о государстве. – С. 471.

2Конституция Бельгии 1831 (ст.ст. 25 и 78) // Современные конституции. Т. 1. – СПб., 1905.

3Чиркин В.Е. Конституционное право зарубежных стран. – С. 140.

4См.: там же.

76

Глава 4. Форма государства

нархия и самодержавие исключают «народную свободу», на самом же деле оно обеспечи- вает ее более чем всякий шаблонный конституционализм. Только самодержавный царь мог без всякой революции одним своим манифестом освободить двадцать миллионов рабов»1.

«Говорят, – отмечал он, ссылаясь на слова М.Н. Каткова, – что Россия лишена по- литической свободы, говорят, что хотя русским подданным и представляется законная гражданская свобода, но что они не имеют прав политических. Русские подданные име- ют нечто более чем политические права: они имеют политические обязанности. Каждый из русских подданных обязан стоять на страже прав Верховной власти и заботиться о пользах государства. Каждый не то что имеет только права принимать участие в государ- ственной жизни и заботиться о ее пользах, но призывается к тому долгом верноподданно- го. Вот наша конституция. Она вся, без параграфов, содержится в краткой формуле на- шей государственной присяге на верность... Какое же правительство, не потерявшее смысла, может отнимать у людей право исполнять то, что велит ему долг присяги?»2.

Таким образом, выделяя классические типы монархической формы правления: ограниченную и неограниченную монархию, следует проводить логическую дефини- цию в каждом из них. На основании этого, внутри неограниченной монархии необходи- мо вычленить деспотический, абсолютистский и самодержавный вид, а ограниченную монархию разделить на конституционную и дуалистическую. Рассмотрение монархи- ческого конституционализма и парламентской монархии в качестве самостоятельных категорий градации монархической формы правления не целесообразно, так как они зачастую дублируются конституционной монархией, либо дуалистической.

Республика – это исторически сложившаяся форма правления, в которой верхов- ная государственная власть осуществляется выборными, юридически ответственными, срочными органами в рамках и на основе республиканского правосознания и республи- канского правового мышления народа.

Выделяют четыре вида республиканского правления: президентское, парламент- ское, президентско-парламентское и советское.

Парламентская республика – это форма правления, при которой ведущая роль в осуществлении государственной власти принадлежит парламенту.

В такой республике правительство формируется парламентом и несет перед ним коллективную ответственность за свою деятельность. Как правило, кабинет министров остается у власти, пока пользуется поддержкой парламентского большинства, в против- ном же случае он подает в отставку или через президента добивается роспуска парламента.

Глава государства в парламентских республиках избирается парламентом либо специально образуемой парламентской коллегией. Так, в Италии президент республики избирается членами обеих палат парламента на их совместном заседании, но при этом в выборах участвуют также по три делегата от каждой области, избранных областным со- ветом. В Федеративной Республике Германия президент избирается федеральным соб- ранием, состоящим из членов бундестага, и такого же числа лиц, выбираемых ландтага- ми земель на началах пропорционального представительства. В Австрии, например, пре- зидент избирается сроком на шесть лет.

Глава парламентской республики, наряду с представительством государства на международной арене, обнародует законы, издает декреты, имеет право распустить пар- ламент, назначает главу правительства и возглавляет вооруженные силы страны.

1Тихомиров Л.А. Монархическая государственность. – С. 300; Катков М.Н. Независимость печати (Наша конституция и наши политические обязанности) // Имперское слово. – М., 2002. – С. 476.

2Тихомиров Л.А. Монархическая государственность. – С. 300; Катков М.Н. Независимость печати (Наша конституция и наши политические обязанности) // Имперское слово. – М., 2002. – С. 476.

77

Общая теория государства

Глава правительства (премьер-министр, председатель совета министров и т.д.) на- значается, как правило, президентом.

В отличие от парламентской республики, в президентской – ведущая роль в политической жизни страны принадлежит главе государства, который одновремен- но является и главой правительства.

Основными признаками президентской республики являются:

1)внепарламентский метод избрания президента;

2)ответственность правительства перед президентом, а не парламентом;

3)запрет президенту распускать парламент.

Классическим примером президентской республики являются США.

Вместе с тем иногда встречаются смешанные формы республиканского правле- ния, например, президентско-парламентские, как во Франции, где правительство не- сет двойную ответственность: перед всенародно избранным Президентом и Нацио- нальным собранием.

Социалистическая республика – это форма правления, обеспечивающая пол- новластие советов в политической системе общества. Впервые социалистическая рес-

публика возникла во Франции в 1871 г. (Парижская коммуна), затем установилась в Со- ветской России после революции 1917 года.

Основными признаками социалистической республики являются:

а) вся полнота государственной власти сосредотачивается в руках представительных органов государственной власти – Советов;

б) отрицается принцип разделения властей; в) местные и государственные органы соединяются в единую систему советов, дейст-

вующую на основе принципа демократического централизма: подчинения нижестоящих звеньев представительной системы – вышестоящим.

Различают три разновидности социалистической республики: Парижскую комму- ну, советскую республику и народно-демократическую республику.

Особой спецификой организации политической власти характеризуется Социали- стическая Народная Ливийская Арабская Джамахерия – государство в Северной Африке.

1 сентября 1969 г. в Ливии была ликвидирована монархия и провозглашена рес- публика.

3 марта 1977 г. сессия законодательного органа – Высшего народного конгресса – приняла декрет об установлении «режима народной власти» и «прямой народной демо- кратии».

Согласно декрету 1977 г., главой государства является полковник Муаммар Кад- дафи, получивший официальный титул Руководителя ливийской революции, главы Со- циалистической Народной Ливийской Арабской Джамахерии (СНЛАД). Решением чрез- вычайной сессии Всеобщего народного конгресса М. Каддафи возглавил Революционное руководство СНЛАД, находящееся официально вне системы государственной власти и состоящее, помимо М. Каддафи, из трех членов руководства.

Высший орган законодательной и исполнительной власти – Всеобщий народный конгресс (ВНК), избираемый косвенными выборами в составе 750 делегатов сроком на 3 года. ВНК формирует из своего состава Секретариат ВНК, являющийся по своим функ- циям исполнительным органом ВНК. Правительство – Высший народный комитет – со- стоит из секретарей (министров).

78

Глава 4. Форма государства

Судебная система основана на «народном правосудии», руководствующемся зако- нами шариата и народными представлениями о справедливости. В столице (г. Триполи) заседает Народный Суд – высшая судебная инстанция1.

В начале XXI века социалистические республики существуют в КНР, КНДР, Вьет- наме и на Кубе. Жизнеспособность этой формы правления подтверждается тем, что Ки- тай успешно осуществляет модернизацию, становясь второй по значимости мировой державой, составляя конкуренцию США.

1 См.: Конституционное право. Энциклопедический словарь / Ответ. ред., д.ю.н., проф. С.А. Авакь-

ян. – М., 2001. – С. 334–335.

79

Общая теория государства

§4.3. Форма государственного (политико-территориального) устройства

Взависимости от размера территории, географического положения (наличие выхо- да к морю, гористой местности, водных границ и т.д.), особенностей исторического разви- тия и плотности населения каждое государство нуждается в территориальной организации публичной власти, отвечающей его задачам и интересам, которые обусловлены необходи- мостью осуществления им внутренних и внешних функций: экономической, политиче- ской, социальной, военной, фискальной и т.д. Кроме того, после определенных порогов численности граждан и площади подвластных земель появляется необходимость разделить их на административно-территориальные единицы: округа, штаты, области, края, канто- ны, районы, губернии, уезды, волости и т.д. Вследствие этого возникает потребность рас- пределить полномочия между центральными и местными органами власти и управления.

Существующие в мире державы имеют различные виды государственного устрой- ства, под которым понимается территориальная организация государственной власти, указывающая на характер взаимоотношений между государством как целым и его частя- ми, между отдельными регионами и местными государственными органами, а также их взаимоотношение между собой.

Такое определение формы государственного устройства позволяет дать ответы на следующие вопросы:

1)из каких структурных единиц состоит государство (городов, районов, областей, краев, республик, округов, штатов, земель, кантонов и т.п.);

2)каков правовой статус этих образований с точки зрения их зависимости от цен- тральной власти. Здесь возможны три наиболее типичных варианта: полная самостоя- тельность, относительная самостоятельность, абсолютная подчиненность;

3)каким образом строятся взаимоотношения центральной власти и ее структурных подразделений;

4)какой принцип положен в основу образования частей государства: территориаль- ный, национальный или смешанный;

5)сколько систем высших органов государственной власти имеется в одном государ- стве: одна или несколько.

Втеории государства и права существуют различные подходы к градации полити- ко-территориальной организации власти в государстве. Например, А.М. Осавелюк и А.А. Мишин говорят об унитарной и федеративной форме государственного устройст- ва1. В.Я. Любашиц дополняет этот перечень конфедерацией и содружеством2.

Вучебном пособии под редакцией В.К. Бабаева выделяется два вида территори- альной организации государств: простые (унитарные) и сложные (империи, федерации и конфедерации)3.

Вместе с тем из данной классификации необходимо исключить конфедерацию, т.к. она представляет собой временный, переходный, надгосударственный союз суверенных государств, основанный на международно-правовом договоре, созданный для решения об- щих задач и целей (обороны, технического сотрудничества и т.д.), субъекты которого обла- дают правом сецессии (свобода выхода) и нуллификации (отмены, отклонения актов конфе-

1См.: Осавелюк А.М. Конституционное (государственное) право зарубежных стран: Учебник в 4-х т. Т. 1–2 / Ответ. ред. Б.А. Страшун – М.: Изд-во БЕК, 1995. – С. 660–666; Мишин А.А. Конститу- ционное (государственное) право зарубежных стран: Учебник. – С. 84–86.

2См.: Любашиц В.Я., Мордовцев А.Ю., Тимошенко Е.В. Теория государства и права: Учебное посо-

бие. – С. 112.

3См.: Теория государства и права: Учебник / под ред. В.К. Бабаева – М., 1999. – С. 96.

80