книги из ГПНТБ / Художественная обработка металла в Бурятии [сборник статей]

Она начинается сразу же за Кыреном, высокая и светлая, наполненная шуршанием трепетных листьев. Сквозь верхушки деревьев просматриваются саянские гольцы,

красотой мира, научила наблюдательности, открыла перед ним немало своих чудесных тайн, в том числе и кладовую материалов, из которой рождаются предметы искусства. Эту кладовую помог открыть ему еще дед Шойнхор. От него маленький Гатып узнал, что березовый корень надо собирать летом, когда бродят соки и кора легко отстает от дерева. С наступлением холодов береза становится твердой, как железо. Тогда ее лучше использовать под топорища. И дед же научил его различать наросты на стволе и корне берез и сразу же определять, что можно из них сделать: трубку, чашу или поварешку.

Стройные, белоствольные березки. У одной на комле ствола едва заметный, припушенный мхом нарост. Наме­ танный глаз мастера тотчас его замечает. Г. С. Базаров разгребает землю вокруг ствола. Точные энергичные уда­ ры топора — и березовый корень (кусок неопределенной формы с утолщением на одном конце, с запекшейся на нем черной лесной землей) в руках человека. Тут же, на пне, он производит «первичную обработку». И обрубок дерева начинает приобретать волнистые очертания буду­ щей чаши. Но законченности, совершенству предшествуют долгие часы кропотливого труда в мастерской. Сначала сверлом, стамеской, затем штихелем — граверным рез­

бесцветным лаком. Бесцветный лак отлично сохраняет природный цвет и вместе с тем освежает его. И как заключительный аккорд ложится на края легкий сереб­ ряный орнамент. Изделие готово.

Вторую, красивую и долгую жизнь вдохнул мастер в березовый корень — сердце звонкой саянской березки.

Г. С. Базаров видел смысл в труде, в творчестве. В них заключены были его радость, его счастье. Ему было

«доспехах», сработанных рукой знаменитого мастера. Кроме того, он искусно мастерил шахматные фигурки, для изготовлений которых имел станок.

А в тридцатые годы Бамбагаев стал первым учителем труда в местной ШКМ, воспитанники которой и сегодня с благодарностью вспоминают своего неугомонного и та­ лантливого «бакши», научившего их изготовлять стулья, столы, шахматные доски и фигурки и многое другое. Под его руководством ученики сделали «самокатку» — само­ дельную маленькую машину с ножным управлением, и на удивление жителям Орлика ребята разъезжали на ней по селу. Ведь тогда в Оке машин никто не знал, не видел, а некоторые даже и не слышали о них. Поэтому «самокатка» воспринималась как своего рода чудо и делала честь авторам — ученикам и их старому учителю.

По натуре Дымбрен Дабаевич был веселый, живой человек. Работая, он всегда что-нибудь напевал, а в зубах дымилась самодельная серебряная трубка. Таким его запомнили те, кто его знал.

В памяти жителей долины реки Тиссы сохранилось имя Пумпу-дархапа — мастера серебряных дел. Добрую память оставил о себе и Жамба-дархан из местности Хазалхи. Он прославился тем, что делал кремневые ружья (сахюур буу) и железные печурки (янданы). Они были украшены волнистыми узорами, стояли на красиво изог­ нутых ножках, в то время как обычно эти печурки ста­ вились на постамент из глины.

Помнят старожилы Оки имена трех братьев, дарханов

в местности Номтогол. Ламажаб был разносторонне одаренным человеком, мастером на все руки. Делал он серебряные ножи, кольца, женские украшения, кремне­ вые ружья— сахюур буу, седла с высокими луками, сумы (уты) и чепраки (подстилка под седло поверх потника), украшенные красивыми национальными орнаментами, которые вышивал сам мастер. Заметим, кстати, что был он к тому же превосходным портным. Шил он нарядные национальные халаты из чесучи, шелка, далембы и гутулы на монгольский лад с изогнутыми носками.

В улусе Шарза, славящемся испокон веков на всю Оку своими хурчинами и народными певцами, на берегу стремительной речки Жомболок творил славный умелец

86

Дондип Галсанов, из рода шоно, прозванный в народе за искусство свое «Дархан Двндип». Под этим именем знали его жители всех окинских улусов. Некоторые его изделия — искусно вырезанная деревянная чаша, обитая серебром, и серебряная трубка — хранятся у его дочери, престарелой Сыдып Дондиповны Дамшаевой.

Дондип Галсанов родился в 1862 году в местности Обтой, умер в 1944 году. У него было три сына, двое из которых погибли во время Великой Отечественной войны, и три дочери.

Он работал по золоту и серебру, нередко применяя польское серебро; делал из железа печки (яндан), охот­ ничьи котелки (ембэ), щипцы (хабшаг), котлы (тогоон); был хорошим столяром, изготовлял из дерева ящики, сундуки, столы (хайрсаг, абдар, шэрээ), седла.

Большим спросом пользовались сделанные им жен­ ские украшения: кольца (холеошхо), браслеты (бугааг), медальоны (гуу), ожерелья (хоолобшо), подвески (Ииихэ), а также трубки (даа'Иан), поварешки (шанага), уздечки (хазаар).

Слава о мастере доходила даже до тувинцев. Ежегод­ но он отправлялся вверх по реке Жомболок к уряанхайцам, с которыми встречался в заранее условленном месте. Там и происходил обмен-товарами. Окинский мастер за свои изделия получал мех (соболя, белку). Особенно ценилось седло с серебряной чеканкой (мунгэн эмээл), оно стоило целого оленя. Для своих соседей старый дар­ хан специально мастерил оленьи седла, они делались меньшего размера.

Мастерская его находилась при доме в Обтое, и он обычно там работал. По словам старожилов, он никогда не выходил из дома без дела, дома любил ходить боси­ ком и только при выходе на улицу надевал красивые гутулы, сшитые им самим. Жительница села Шалнур Долгор Сосоровна Добшонова помнит, как заказывала мастеру нож для своего сына, которому тогда исполнился один год. Такой был обычай: вешать над изголовьем мальчика нож в серебряной оправе, с которым, становясь взрослым, мужчина никогда не расстается, носит его у пояса. Долгор Сосоровна дала мастеру пять николаев­ ских монет, которые он тут же переплавил в чистейшее серебро, а через несколько дней был готов нож. С тех

87

пор прошло пятьдесят лет, н нож хранится в семье как реликвия, как память о дархане-дедушке.

Инструменты мастера частично утеряны. Но большая часть их осталась у наследников, в частности, в доме его сына Лопсоп-Цырепа (умер в 1962 году), который был неплохим дарханом. Хозяйка дома Бальжит Гундыповиа Будаева, заслуженная доярка в местности Маляр, береж­ но хранит железный яндан, мех (хуургэ), а также посе­ ребренные чашки, сделанные старым дарханом. У нее же имеется нож работы Лопсон-Цырепа, весьма схожий

сизделиями отца.

Вселе Монголтон живет племянница знаменитого мастера Долгор Шоймполовна Жамбалова, унаследо­ вавшая после смерти дяди часть его инструментов. С дет­ ства ее привлекала профессия чеканщика, н она тогда же пыталась освоить эту профессию. Сначала никто не обращал внимания на ее занятия, так как женщинычеканщнцы в горах — большая редкость. По постепенно

мастерство Долгор Жамбаловой приобрело известность, к ней стали поступать заказы па изготовление серег, ко­ лец, ножей н браслетов.

В настоящее время Жамбаловой около 60 лег, она по-прежнему работает, только зрение ее ухудшилось. В последние годы занимается в основном шитьем унтов, для чего раскатывает из коровьих сухожилий тонкие белые нити, как это делали в старину многие бурятские женщины.

Так, тяга к творчеству, секреты ремесла продолжали жить в отпрысках рода старого дархапа. В памяти наро­ да он остался и как великолепный улигершин, знаток эпоса «Гэсэр», хранитель многих мудрых пословиц и по­ говорок. Вот одна из них: тело человека бревно, искус­ ные мысли вечны, бессмертны (улан мяхан барагдаха, уран Ьанаа мунхэ). Это прекрасное изречение можно дополнить: искусные творения народных мастеров тоже вечны, слава о них сохраняется в памяти земляков.

Живы традиции искусства старинных мастеров и в творчестве современных умельцев Окинского района. Имена таких мастеров, как Дапзан Арабжаев из улуса Хара-Хужир, Ошор Хумаев из улуса Балакта и другие, известны многим окинцам.

Но еще далеко не все известно об окнпских мастерах, об их незаурядном мастерстве. В настоящем кратком

88

очерке изложены лишь некоторые сведения, дающие са­ мое общее представление о народных умельцах высоко­ горной Оки и их самобытном искусстве.

Сведения о мастерах Баргузинского

иКурумканского районов

Вселе Алла жил мастер чеканки по серебру Ширетор Цыремпилович Цыремпнлов (1894—1966), из рода mo­ no шубтэхэй. Делал он трубки, ножи в серебряной опра­

ве, занимался также резьбой по дереву. В настоящее время жива его сестра Цындема Цыремпиловна Зонхоева (1900), которая живет в с. Аргада и тоже знает юве­ лирное дело: она изготовляла перстни (биЬелиг), колеч­ ки (бульдаруу), ожерелья с растительным орнаментом (буурсагтай шураг), янтарные украшения (хуба), труб­ ки, амулеты (бурханай сумэ).

Кроме того, Зонхоева занималась шорным делом, украшала конскую сбрую, узду (хазаар), недоуздок (ногто), кнут с кистью из кожаных ремешков (сасагтай минаа). Для выполнения этих изделий у нее имелся трафарет, железный инструмент для резьбы (гурьба). Как и многим бурятским женщинам, ей приходилось шить п вышивать; особенно часто шила она эвенкийские гутулы (ортоп гутал), украшенные орнаментом. Для вы­ шивки она тоже пользовалась трафаретом. Зонхоева умеет делать бурятский узел (буряад уялга).

В Курумканском районе есть несколько потомствен- - пых кузнецов. Очир Шигнагерович Мухайданов (1897) живет в с. Аргада. Прадед его был известным дарханом. Про себя говорит, что не учился ни у кого, так как, по его словам, «человек может работать сам, по навыкам».

Мухайданов работал в кузнице с 1918 года. Железо варил при высокой температуре (примерно 800 градусов) до появления искорок, бил его на наковальне, соединял с другими материалами, резал. Умел ' работать со сталью, делал топоры, когда еще не было топоров завод­ ского изготовления.

паянии использовалась бура (дунсаа), при паянии олова применялся нашатырь.

В кузнице поддувало (хуургэ) обычно находилось на

S9