методичка_Кирилл_Мефодий
.pdfуслышали слова книжные и ясна стала речь косноязычных. И Бог возрадовался (видя) это, а дьявол был посрамлен.
Когда же стало распространяться Божье учение, изначальный злой завистник, дьявол, не желая терпеть это добро, вошел в орудия свои и стал поднимать многих (против святого), говоря им: «Не служит это прославлению Божьему. Если бы было это Ему угодно, то разве не мог бы так сотворить, чтобы (они) с самого начала, записывая письменами речи свои, прославляли Бога? Но Он ведь [избрал] лишь три языка, еврейский, [греческий и латинский,] на которых подобает воздавать хвалу Богу».
Говорили же так латинские и франкские архиереи с иереями и учениками и,
когда боролся с ними, как Давид с иноплеменниками, побеждая их словами книжными, назвал их триязычниками (и пилатниками), ибо Пилат так написал в надписи на (кресте) Господнем. <…>
И так 40 месяцев провел в Моравии и пошел рукоположить учеников своих. Принял же его на пути Коцел, князь паннонский, и очень возлюбил славянские буквы, и научился им и дал (ему) до пятидесяти учеников, чтобы научились им, и великую ему честь оказал, и проводил его дальше. И не взял ни у Ростислава, ни у Коцела ни золота, ни серебра, ни чего иного по слову евангельскому, кроме пищи. Только выпросил у обоих пленных девятьсот и отпустил их (на свободу).
.....XVI. Когда же был он в Венеции, собрались против него латинские епископы, и попы, и черноризцы, как вороны на сокола, и воздвигли триязычную ересь, говоря: «Скажи нам, как ты теперь создал для славян письмена и учишь им, а их не обрел раньше никто другой, ни апостол, ни папа римский, ни Григорий Богослов, ни Иероним, ни Августин?
Мы же знаем лишь три языка, на которых подобает Бога с помощью
(особых) письмен славить: еврейский, греческий и латинский». Отвечал же им Философ: «Не идет ли дождь от Бога равно на всех, не сияет ли для всех солнце, не равно ли все мы вдыхаем воздух? Как же вы не стыдитесь лишь три языка признавать, а прочим всем народам и племенам велите быть
31
слепыми и глухими? Скажите мне, зачем делаете Бога немощным, как если бы не мог дать (народам своего письма) или завистливым, как если бы не хотел дать? Мы же знаем многие народы, что владеют искусством письма и воздают хвалу Богу каждый на своем языке. Известно, что таковы: армяне,
персы, абхазы, грузины, согдийцы, готы, авары, турки, хазары, арабы,
египтяне, сирийцы и иные многие. Если этого понять не хотите, то пусть будут вам судьею (слова) Книг. <…>
XVII. Когда узнал о нем римский папа, послал за ним. А когда дошел он до Рима, вышел сам апостолик Адриан навстречу ему со всеми горожанами,
неся свечи, ибо узнали, что несет мощи святого Климента, мученика и папы римского. И тогда Бог начал творить чудеса, расслабленный человек здесь исцелился, а иные многие избавились от разных недугов. Так же и пленники,
призвав святого Климента, избавились от пленивших их. Папа же, приняв славянские книги, освятил и положил их в церкви святой Марии, что называется Фатне. Пели же над ними литургию. И затем повелел папа двум епископам, Формозе и Гаудериху посвятить учеников славянских. И когда посвятили их, тогда пели (они) литургию в церкви святого Петра на славянском языке, а на другой день пели в церкви святой Петрониллы и в третий день пели в церкви святого Андрея, и потом еще у великого учителя народов, Павла апостола, в церкви в ночи пели святую литургию по-
славянски над святым гробом, имея себе в помощь Арсения епископа, одного из семи епископов, и Анастасия библиотекаря. Философ же со своими учениками непрестанно за это достойную хвалу воздавал Богу. <…>
XVIII. Постигли же его муки, и начал болеть. И когда уже много дней переносил свой тяжелый недуг, увидел однажды явление Божье, и начал петь так: «О сказавших мне: войдем в дом Господень, возвеселился дух мой и сердце обрадовалось». И облекся в честные свои ризы и пребыл так весь день, радуясь и говоря: «Теперь я не слуга ни цесарю, ни кому другому на земле, только Богу Вседержителю. [Не был) и был и буду во веки. Аминь».
32
На следующий же день облекся в святой иноческий образ и, приняв свет к свету, дал себе имя: Кирилл. И в этом образе пробыл пятьдесят дней.
И когда приблизился час его, приняв мир, перенестись в жизнь вечную,
поднял к Богу руки свои и сотворил молитву со слезами, говоря так: «Господи Боже мой, Ты, что сотворил ангельские все чины и бесплотные силы, и развернул небо, и заложил землю, и все сущее привел из небытия в бытие, Ты, что всегда и везде выслушивал творящих волю твою, боящихся Тебя и хранящих заповеди твои, внемли моей молитве и сохрани верное твое стадо, к которому Ты приставил меня, неспособного и недостойного раба твоего. Ты, что спасаешь всех от всякой безбожной и языческой злобы и от всякого языка еретического, многоречивого и злословного, злословящего против Тебя, погуби триязычную ересь и дай своей Церкви вырасти множеством (людей) и, совокупив всех в единодушии, создай (из них) людей совершенных, единых в мысли о истинной вере твоей и правом исповедании.
Вдохни же в сердца их слово твоего учения. Ведь твой это дар, что Ты принял для проповеди Евангелия Христа твоего нас, недостойных, готовых на добрые дела и творящих угодное Тебе. Тех, что Ты мне дал, как твоих Тебе предаю. Направляй их сильной десницей твоей, покрой покровом крыльев твоих, и пусть все хвалят и славят имя твое. Отца и Сына и Святого Духа во веки. Аминь».
Ипоцеловав всех святым поцелуем, сказал: «Благословен Бог наш, что не отдал нас, как добычу, зубам невидимых врагов наших, но разрушилась сеть их, и избавил нас от погибели».
Итак почил в Господе, а было ему сорок два года, в четырнадцатый день месяца февраля, и индикт 2, в лето от сотворения всего мира 6377.
Повелел же апостолик всем грекам, которые были в Риме, и также римлянам всем, собравшись, со свечами петь над ним, и такие похороны сделать ему, как делают самому папе. Так и сделали. Мефодий же, брат его,
просил апостолика, говоря: «Мать взяла с нас клятву, чтобы того из нас, кто первый на (Божий) суд пойдет, перенес брат в свой монастырь и там его
33
похоронил». Повелел же папа положить его в раку и забить ее гвоздями железными, и так держал его семь дней, пока готовились в дорогу. Сказали же апостолику римские епископы: «Поскольку Бог, хотя ходил он по многим землям, сюда его привел и здесь душу его взял, здесь подобает ему лежать,
как честному мужу». Сказал же апостолик: «Так за святость его и любовь погребу его в моем гробе, в церкви святого апостола Петра, нарушив римский обычай». Отвечал же брат его: «Если уж меня не послушали и не дали мне его, если (будет) вам угодно, пусть будет положен в церкви Святого Климента, с которым сюда пришел».
Повелел же апостолик сделать так, и когда собрались снова епископы все, и чернецы, и все люди, чтобы с почестью проводить его, и хотели положить его (в могилу), сказали епископы: «Выньте гвозди из раки,
посмотрим, цел ли он и не взята ли (какая-нибудь часть) его». И много трудились, и не могли по Божьей воле вынуть гвозди из раки. И так с ракою положили в гроб, по правой стороне от алтаря в церкви Святого Климента,
где начали тогда происходить многие чудеса. Увидев это, римляне стали еще больше почитать святость его, и, написав икону его над гробом, стали жечь
(лампаду) над ним день и ночь, хваля Бога, прославляющего так тех, кто славит Его, ибо Ему и слава, и честь во веки. Аминь.
34
Месяца апреля в 6 день память и житие отца нашего и учителя Мефодия, архиепископа моравского
Благослови, отче
I. Бог милостивый и всемогущий, что сотворил из небытия к бытию все видимое и невидимое и украсил всякой красотой, о которой если кто станет размышлять, то думая понемногу по части может уразуметь и познать Того,
Кто сотворил такие многие и дивные создания. <…>
Святые апостолы Петр и Павел с остальными учениками Христа, пройдя по всему миру, как молния, осветили всю землю. <…>
II. После же их всех Бог милостивый, что хочет, чтобы каждый человек спасен был и достиг познания истины в наше время ради народа нашего, о
котором никто и никогда не заботился, подвиг на доброе дело нашего учителя, блаженного Мефодия. Если сравним его по всем добродетелям и подвигам с каждым из угодников этих, то не постыдимся, ибо одним он равен был, других немного меньше, а иных больше, тех, кто прославился словом, превосходил делами, а тех, кто прославился делами, превосходил словом. Всем им уподобившись, стал воплощением всех их достоинств:
страха Божьего, соблюдения заповедей, чистоты плоти, прилежания в молитвах и святости, слова сильного и кроткого, сильного для противников и кроткого для принимающих поучение; ярости и тихости, милости и любви,
страсти и терпения; он стал всем для всех, чтобы всех привлечь.
Был же он с обеих сторон не из худого рода, но доброго и честного,
известного сначала Богу, и цесарю, и всей Солунской земле, что показывал и внешний его облик. Поэтому и спорщики, что любили его с детства,
беседовали с ним, как с равным, пока цесарь, [узнав] о быстроте (ума) его,
дал ему править славянским княжеством, скажу я, как будто предвидел, что
35
пошлет его к славянам как учителя и первого архиепископа, чтобы научился всем славянским обычаям и понемногу к ним привык.
III. Когда же провел в том княжении много лет и увидел многие беспорядочные волнения этой жизни, сменил стремление к земной тьме на мысли о небе, ибо не хотел (своей) благородной души смутить тем, что не остается навеки, и, найдя удобное время, избавился от княжества и пошел на Олимп, где живут святые отцы, постригся и облекся в черные ризы. И
повиновался с покорностью, и исполнял все правила монашеской жизни,
отдаваясь (чтению) книг.
IV. Настало же время такое, и послал цесарь за Философом, братом его, (чтобы пошел) к хазарам и чтобы взял его к себе в помощь. Были же там евреи, что сильно хулили христианскую веру. Он же сказал, что готов умереть за христианскую веру, и не ослушался, а пошел и служил как раб меньшему брату, повинуясь ему. Он молитвою, а Философ словами взяли над теми верх и посрамили их.
Когда цесарь и патриарх увидели подвиг его, столь пригодный для Божьего пути, уговаривали его, чтобы посвятить в архиепископы на почетное место, где есть нужда в таком муже. А когда же не захотел, (все же)
принудили его и поставили его игуменом в монастыре, который называется Полихрон, а доход его - 24 меры золота, а отцов в нем больше 70.
V. Случилось же в те дни, что Ростислав, князь славянский, со Святополком послали из Моравии к цесарю Михаилу, говоря так: «Мы Божьею милостью здоровы, и пришли к нам учителя многие от итальянцев, и
от греков, и от немцев, и учат нас по-разному, а мы, славяне, люди простые, и
нет у нас (никого), кто бы нас наставил истине и дал нам знание. Так, добрый владыка, пошли такого мужа, который нас наставит всякой правде». Тогда цесарь Михаил сказал философу Константину: «Слышишь ли, Философ, эту речь? Никто другой сделать этого не сможет, кроме тебя. Вот даю тебе дары многие и иди, взяв (с собой) брата своего игумена Мефодия. Вы ведь солуняне, а солуняне все чисто говорят пославянски».
36
Тогда не смели отказаться ни перед Богом, ни перед цесарем по слову святого апостола Петра, как сказал: «Бога бойтесь, цесаря чтите». Но выслушав об этом вели[ком] деле, предались молитве и с иными, кто были таких же мыслей, как и они. И здесь явил Бог Философу славянское письмо.
И тот, быстро создав письмена и составив (из них) беседу (евангельскую),
отправился в Моравию, взяв (с собой) Мефодия. И начал он снова, с
покорностью повинуясь, служить Философу и учить (вместе) с ним. И когда минуло три года, возвратились из Моравии, учеников научив.
VI. Когда узнал о таких мужах апостолик Николай, послал за ними, ибо хотел их видеть, как ангелов Божьих, (и) освятил учение их, положив славянское Евангелие на алтаре (собора) Святого Петра Апостола. И
посвятил в попы блаженного Мефодия.
Было же много неких людей, что поносили славянские книги, говоря, что не подобает никакому народу иметь букв своих, кроме евреев, греков и латинян, по надписи Пилата, которую (он) написал на кресте Господнем.
Апостолик (же) проклял их, назвав пилатниками и триязычниками, а одному епископу, который был болен тем же недугом, повелел посвятить из учеников славянских трех в попы, а 2 во чтецы.
VII. Прошло много дней, и Философ, уходя на суд (Божий), сказал Мефодию, брату своему: «Вот, брат, были мы с тобой парой в одной упряжке и пахали одну (и ту же) борозду, и я на поле падаю, окончив день свой. Ты же очень возлюбил гору, но не смей ради горы оставить учительство свое,
ибо чем иным можешь ты лучше достичь спасения?»
VIII. Коцел же послал к апостолику с просьбой, чтобы к нему отпустил блаженного Мефодия, учителя нашего. И сказал апостолик: «Не тебе одному только, но всем тем землям славянским, посылаю его учителем от Бога и от святого апостола Петра, первого наместника (Христа на земле) и держателя ключей от царства небесного». И послал его, написав такое послание: «Адриан, епископ и раб Божий, - Ростиславу и Святополку и Коцелу. Слава в вышних Богу и на земле мир, и в человеках благоволение. Услыхали мы о вас
37
духовную (радость),которой мы страстно ждали с желанием и молитвой ради вашего спасения, как подвиг Господь сердца ваши искать Его и показал вам,
что не только верой, но и благими делами подобает служить Богу; ибо вера без дел мертва, и отпадают те, кто воображают, что знают Бога, а делами отрекаются от Него. Ибо не только у этого святительского престола просили учителя, но и у благоверного цесаря Михаила, чтобы послал к вам блаженного философа Константина с братом, пока мы не были готовы
(помочь). Они же, узнав, что ваши земли находятся под властью апостольского престола, не сделали ничего противного канонам, но пришли к нам и принесли с собой мощи святого Климента. Мы же, ощутив тройную радость, замыслили, испытав, послать в земли ваши, посвятив его вместе с его учениками, Мефодия, сына нашего, мужа совершенного разума и правоверного, чтобы учил вас, как вы просили, излагая на вашем языке книги и исполняя (на нем) все церковные обряды, и со Святой мессой, то есть службой, и с крещением, как начал (это уже) Константин милостью Божьей и молитвами святого Климента. Если и кто иной сможет излагать достойно и правоверно, то да будет это свято и благословенно Богом и нами и всей вселенской и апостольской Церковью, чтобы легче обучились вы заповедям Божьим. Этот же один сохраняйте обычай, чтобы во время мессы сначала читали Евангелие и Апостол по-латыни, а потом по-славянски. Да исполнится слово писания, что будут хвалить Господа все народы и другое: «И все станут говорить о величии Божьем на разных языках, на которых даст им вещать Святой Дух».
Если же кто из собравшихся у вас учителей, из тех, кто льстят слуху и от истины отвращают к заблуждениям, начнет, дерзнув, вносить к вам разлад,
порицая книги на вашем языке, пусть будет отлучен не только от причастия,
но и от Церкви, пока не исправится. Ибо это - волки, а не овцы, и подобает по плодам их познавать их и оберегаться от них.
38
Вы же, чада возлюбленные, повинуйтесь учению Божьему и не отриньте церковного поучения, чтобы вы стали истинно поклоняющимися Богу, Отцу нашему небесному со всеми святыми. Аминь».
Принял же его Коцел с великою честью и снова послал его к апостолику и (с ним) 20 мужей из именитых людей, чтобы посвятил ему его на епископство в Паннонии на стол святого Андроника апостола, (одного) из семидесяти, как и стало.
IX. Потом же старый враг, ненавистник добра и противник истины,
возбудил против него сердце неприятеля моравского, короля, со всеми епископами, (говорившими): «В нашем округе учишь». Он же ответил: «Я
сам, если бы знал, что он ваш, шел бы мимо, но он принадлежит святому Петру. По правде же, если вы из-за своей зависти и жадности преступаете старые границы, нарушая каноны и препятствуя учению Божьему, то берегитесь, как бы, стремясь костяным теменем (головы) пробить гору железную, не разлили свой мозг». Сказали же ему, говоря с яростью: «Будет тебе худо». Ответил он: «Истину говорю перед цесарями и не стыжусь, а вы творите надо мной свою волю, ведь не лучше я тех, кто во многих муках утратили жизнь за то, что говорили правду». И когда много слов было сказано и не смогли отвечать ему, сказал король сквозь губы: «Не утомляйте моего Мефодия, ведь он вспотел уже, как у печки». Сказал он: «Так,
государь, встретили люди некогда потного философа и сказали ему: "Почему так потеешь?" А он отвечает: "С невеждами спорил" »
И поспорив об этих словах, разошлись, а его сослали в Швабию и держали там два с половиной года.
X. (Весть об этом) дошла до апостолика. И когда о том узнал, послал на них клятву, чтобы все епископы короля не пели мессы, то есть службы, пока его держат. И так отпустили его, сказав Коцелу: «Если будет он у тебя, не избавишься от нас по-доброму». Но они не избегли суда святого Петра, ибо 4
из этих епископов умерли.
39
Случилось же тогда, что мораване, убедившись, что немецкие попы,
которые жили между ними, не хотели им добра, но строили козни против них, изгнали (их) всех, а к апостолику послали: «Как раньше отцы наши приняли крещение от святого Петра, то (и) нам дай Мефодия, архиепископа и учителя».
И сразу послал его апостолик. И когда принял его князь Святополк со всеми мораванами, поручил ему все церкви и духовных во всех градах.
С этого же дня начало сильно расти учение Божье, а духовные стали умножаться во всех градах, а язычники - верить в истинного Бога, отрекаясь от своих заблуждений. Тем более и моравская страна начала расширять свои границы во все стороны и побеждать своих врагов, не терпя неудач, как и
(они) сами всегда рассказывают.
XI. Был же у него и дар пророчества, ибо многие прорицания его сбывались, из них об одном или двух здесь скажем.
Очень сильный языческий князь, сидящий на Висле, поносил христиан и делал им вред. И, послав к нему, (Мефодий) сказал: «Сын, хорошо бы тебе креститься по своей воле на своей земле, чтобы не был ты крещен насильно в плену на чужой земле, (когда так будет), вспомнишь обо мне». Как и стало.
Однажды Святополк снова воевал с язычниками и не имел успеха и медлил, то (Мефодий), когда приближалась месса или служба святого Петра,
послал к нему, говоря: «Если мне обещаешь, что Святой Петров день с воинами своими проведешь у меня (в церкви), то верую в Бога, что вскоре предаст их тебе (в руки)». Как и стало.
Некто из дружины, очень богатый и советник (князя), женился на своей куме, то есть ятрови, и много наставлял, и учил, и утешал их, но не мог их развести, ибо иные, выдавая себя за служителей Божьих, втайне развращали и ласкали их ради их имущества и совсем отвели их от Церкви. И сказал: «Придет час, когда не смогут помочь им эти ласкатели, и станут они вспоминать слова мои, но нельзя (уже) будет ничего сделать». И внезапно,
40