Otkryt_yaschik_Skinnera

кнеет. Она сама наблюдала, как воспоминания могут быть ис­ кажены; ее ранние эксперименты показали, что со временем они стираются. Этот же человек, Джордж Фрэнклин, мог быть приговорен только на основании воспоминаний его взрослой дочери, извлеченных из неведомых глубин руками врача, пос­ ледователя «Нью Эйдж», применявшего внушение. Внушение! Это личный гоблин Лофтус. Люди настолько внушаемы, их кожа еле прикрывает кости и мышцы, так что проникнуть внутрь может что угодно. Страшновато...

Итак, Лофтус свидетельствовала в пользу Джорджа Фрэнк ­ лина, убеждала жюри, что воспоминания Эйлин не могут рас­ сматриваться как точные — не по вине Эйлин самой по себе, а потому, что такова механика памяти, которая ржавеет под дож­ дем. Во время самого знаменитого суда десятилетия Лофтус го­ ворила о том, что разум смешивает факты и вымысел в процес­ се своего нормального функционирования, что ее испытуемые в лаборатории делали красный сигнал желтым, помещали ам­ бары туда, где их никогда не было, вспоминали черные бороды на бритых подбородках. Эйлин рассказывала о том, что видела камень, которым ее отец раскроил череп ее лучшей подруги Сыозан, видела, как блеснуло на солнце кольцо у него на паль­ це, видела умственным взором кровь и что-то голубое...

—Неправда, — сказала Лофтус. — Обо всем этом Эйлин позже прочла в газетных сообщениях.

Присяжных это не убедило, они не согласились с Лофтус, и она отправилась домой, проиграв дело. Она утверждает, что именно это событие определило ее дальнейшую работу. Фрэн ­ клин был осужден за изнасилование и убийство лучшей подру­ ги дочери через двадцать лет после гибели девочки, и Лофтус почувствовала, как се охватывает холод.

—Моя миссия, — говорит она мне, — моя миссия в жизни

стех пор и навсегда — помогать невинно осужденным. Я поня­ ла, что разговоры о сигналах светофора и амбарах не будут при­ ниматься во внимание, особенно в новом климате в стране,

когда лечение для восстановления памяти стало так модно и все поверили в реальность вытеснения* воспоминаний. Я по­ няла, что мне нужно доказать не только то, что воспоминания можно исказить, — это, видит бог, я доказала, — но и что воз­ можно создать у человека совершенно ложные воспоминания. —

Эти слова Лофтус произносит с особым чувством: гоблин жаж­ дет показать трюк. Элизабет Лофтус получила докторскую сте­ пень в Стэнфорде, она великолепный математик и обладает даром нащупать пульс современной культуры, чтобы потом за­ разить ее спорами собственных убеждений. И должна сказать, многие из ее убеждений хороши. Некоторые — похуже. В це­ лом она такая же, как и большинство из нас, только в несколь­ ко раз больше — смесь интеллекта и слепоты, множество чув­ ствительных точек,

Лофтус выступала в суде по делу Фрэнклина в 1990 году, подвергнув сомнению достоверность воспоминаний Эйлин. За несколько лет до этого вышла в свет книга Эллен Басе и Лауры Дэвис «Смелость, чтобы исцелиться: руководство для женщин, в детстве переживших сексуальное насилие», сразу ставшая бестселлером. Особое возмущение Лофтус вызвала фраза из этой книги: «Если вы думаете, что подвергались насилию, значит, так и было». Психотерапевты советовали своим пациенткам, испытывавшим травматическое вытесне­ ние воспоминаний, «дать волю воображению». Примерно в это же время суды начали пересматривать срок давности для преступлений, связанных с сексуальным насилием: вместо пяти лет с момента события теперь иск можно стало пода­ вать в течение пяти лет со времени возвращения памяти; это означало, что сотни и тысячи пожилых людей оказались об-

* Вытеснение — форма психологической защиты, посредством ко­ торой неприемлемые для личности воспоминания, чувства, желания становятся бессознательными, сохраняя при этом свои эмоциональ­ ные и психовегетативные компоненты.

винены в таких преступлениях своими обратившимися за психотерапией дочерьми.

—Еще были обвинения в сатанинских культах, — говорит Лофтус. — И ни разу, ни единого разу Ф Б Р не нашло и следа доказательств.

Совпадение факторов... Книга Басе и Дэвис. Суд над Фрэн ­ клином. Но больше всего — письма со всей страны от пожилых родителей, которые знали, что Лофтус защищала Фрэнклина,

имолили ее о помощи. Старики писали о том, что дети обви­ няют их в гротескных сатанинских обрядах — эти обвинения были фантастическими и совершенно абсурдными, но тем не менее они разрушали семьи и погружали в отчаяние отцов и матерей, клявшихся в своей невиновности.

—Мой дом стал для этих людей пересадочной станцией, — говорит Лофтус, — а счета за телефонные разговоры каждый месяц приходили на сотни долларов. Я понимала, что не смогу помочь несчастным, если научно не докажу, что разум не толь­ ко искажает реальные воспоминания, но может создавать со­ вершенно фальшивые. Я хотела экспериментально доказать такую возможность. Но как? Все эти этические ограничения — боже, сколько же появилось комитетов по этике, которые, не дают делать абсолютно ничего! Стоит провести невинный пси­ хологический эксперимент на людях, и вас уподобят врачу, от­ казавшемуся лечить сифилис. — Лофтус усмехается. — Лучше всего было бы снабдить испытуемых ложным воспоминанием

осексуальном насилии, но это неэтично, поэтому мне при­ шлось думать и думать: как создать экспериментальную ситуа­ цию, которая касалась бы травмы, но не была травмирующей. Мне потребовалось много времени. Я рассмотрела столько раз­ личных сценариев!

—Каких? — спрашиваю я.

—Боже мой, — пожимает плечами Лофтус, — я уж и не помню .

А потом она догадалась: как экспериментально создать у че­ ловека ложные воспоминания, не нарушив правил этики. Лофтус и ее студенты разработали программу «Потерявшийся в молле», трюк, отражающий как общенациональные, так и индивидуаль­ ные странности.

Эксперимент состоял из нескольких фаз. Во время пилот­ ного исследования Лофтус предложила своим студентам во вре­ мя каникул попытаться создать ложные воспоминания у их бра­ тьев и сестер, записать разговоры на пленку, а после каникул представить ей записи. Эта часть программы показала, как легко факты меняют форму под грузом вымысла. Для основного же эксперимента Лофтус с помощью своей ассистентки Жаклины Пикрелл привлекла двадцать четыре участника. Для каждого из них был приготовлен небольшой буклет, куда входили описа­ ния трех действительно имевших место событий из детства ис­ пытуемого (информация о которых была получена от членов его семьи) и одного вымышленного — как испытуемый в дет­ стве потерялся в молле. Эти вымышленные описания, каждое в один абзац, были составлены с помощью родственников ис­ пытуемого, согласившихся участвовать в розыгрыше. Участни­ ков эксперимента приглашали в лабораторию, предлагали про­ честь буклет, а потом сравнить его содержание с собственными воспоминаниями. Если воспоминаний не оказывалось, нужно было просто написать: «Я этого не помню».

Больше всего поразили Лофтус не полученные статисти­ чески значимые результаты, а те подробности, которые со­ общали некоторые испытуемые по поводу своих ложных вос­ поминаний.

— Меня просто изумили тс подробности, которые приду­ мали и в которые поверили участники эксперимента, — гово­ рит Лофтус, но в ее голосе звучит не изумление, а удовольствие, словно ей удалось докопаться до сути сказки, найти в мозгу то место, где рождаются мифы. Во время пилотного исследова-

ния, например, Крис, которого его старший брат Джим убе­ дил, будто тот в возрасте пяти лет потерялся в молле, переска­ зывал вымышленный эпизод красочно и с чувством. Через два дня после того как фальшивое воспоминание было импланти­ ровано, Крис рассказывал: «Я тогда ужасно перепугался, что никогда больше не увижу свою семью. Я понимал, что попал в беду». Еше через день Крис вспомнил, как его ругала мать: «Я помню, как мама говорила мне, чтобы я никогда больше тако­ го не делал». Через несколько недель ничего не подозревающий Крис появился в лаборатории и преподнес выросший из ма­ ленького семечка, которое заронил его брат, роскошный яркий благоухающий цветок, настоящую искусственную жемчужину: «Сначала я был вместе со всеми, а потом, кажется, отошел к прилавку с игрушками... и тут я потерялся, стал оглядываться и подумал: «Ну я и влип». Ну, вы понимаете... А потом... потом я подумал, что никогда больше не увижу своей семьи. Ну я и пе­ репугался! А тут еще тот старик в синих фланелевых брюках подошел ко мне... Он был старый и лысый, с венчиком седых волос, и в очках...»

Поразительно! Ничего из этих деталей в буклете не содер­ жалось! По-видимому, наш мозг не терпит белых пятен, он от природы не приспособлен к пустоте. Мы заполняем пропуски.

Работы Лофтус демонстрировали подобные ситуации одну задругой. Еще одна участница пилотного исследования, девоч­ ка-азиатка, вообразила себе молл, в котором никогда не быва­ ла, представила себе, каковы на ощупь продающиеся там мах­ ровые полотенца, длинные белые люминесцентные лампы, скользкий пол под ногами, когда она побежала искать свою ба­ бушку.

Результаты основного эксперимента оказались таковы: двадцать пять процентов испытуемых «вспомнили», какони по­ терялись в молле, а когда им открыли правду, выразили удив­ ление тем, что их удалось так обмануть.

** *

—«Потерявшийся в молле», — говорит психиатр Джудит Херман, основательница фонда «Жертвы насилия» и автор кни­ ги «Инцест между отцами и дочерьми», — очень мил. Это лю ­ бопытный эксперимент, который говорит нам прямо противо­ положное тому, что, как считает Лофтус, она обнаружила. Она полагает, что из результатов эксперимента следует, будто вос­ поминаниям нельзя доверять, но присмотритесь к ее данным! Семьдесят пять процентов испытуемых не стали ничего выду­ мывать. Они — надежные свидетели.

Бессел ван дер Колк, психиатр, специализирующийся на психических травмах, высказывается еще более решительно:

—Я ненавижу Элизабет Лофтус. Я просто слышать не могу

ееимя.

Лофтус знает, какова ее репутация в некоторых кругах, но это ее, похоже, не беспокоит. Дело, возможно, в том, что она так страстно увлечена наукой, что на политику просто не обра­ щает внимания; возможно также, что, как и любой деловой че­ ловек, она знает, что безвестность хуже плохой славы, а плохая слава лучше, чем никакой. Когда я спрашиваю ее относитель­ но высказывания Херман — что семидесяти пяти процентам ис­ пытуемых не удалось имплантировать ложные воспоминания и таким образом можно сделать вывод о надежности свиде­ тельств большинства жертв насилия, — она фыркает.

— Я думаю, что двадцать пять процентов — очень значи­ мая цифра, — говорит она. — Более того, программа «Поте­ рявшийся в молле» дала толчок другим исследованиям лож­ ных в о с п о м и н а н и й , которые дали результат в пятьдесят процентов и выше.

Лофтус начинает рассказывать мне об этих исследованиях: об «эксперименте с невозможными воспоминаниями», когда ис­ пытуемых побуждали поверить, что они помнят первые дни пос­ ле своего рождения, о программе «пролитый на свадьбе пунш», когда участники «вспоминали» белое платье невесты, падаю-

щую из их рук хрустальную чашу, расплывающиеся на ткани пятна и чувство вины.

— Лучше всех в этой стране удается посеять ложные воспо­ минания Стиву Портеру, который раньше работал в универси­ тете Британской Колумбии, — говорит Лофтус. — Вам следо­ вало бы с ним повидаться. — Узнав об эксперименте Лофтус, Портер провел свой собственный, и ему удалось убедить при­ мерно пятьдесят процентов испытуемых в том, что в детстве на них нападало свирепое животное. — Хотя, — говорит Л о ф ­ тус, — этого, конечно, на самом деле не было.

Результаты эксперимента «Потерявшийся в молле» Лофтус опубликовала в 1993 году в журнале «Америкен псайколоджист». Америка тогда была взволнована: всюду рушились сте­ ны, Михаил Горбачев объявил о распаде Советского Союза, Берлин стал единым. В США множество людей обнаружили собственные железные занавесы, раздвоение собственных лич­ ностей и пытались достичь целостности. Мы хотели, чтобы мир стал единым, а каждый из нас — самим собой, без вытеснен­ ных воспоминаний. Средства массовой информации сообща­ ли о потрясающих событиях: СССР сделался Россией, доступ­ ной страной, где жили олени и солнце садилось в Сибири с ее рыжими травами. В нашей стране мы имели собственную, ти­ пично солипсическую версию тех же событий: Мисс Америка объявила, что обнаружила залежи замороженных воспомина­ ний в глубинах своего мозга, вытащила их серебряным крюч­ ком на поверхность и вот-вот станет целостной личностью.

— Я была разделена на дневного ребенка, который улыбал­ ся и хихикал, и ночного ребенка, который лежал, свернувшись в комочек, и раздирался на части собственным отцом. — Бла­ годаря курсу терапии, который выудил эти воспоминания, Мисс Америка наконец преодолела это разделение.

То же самое случилось с Роуз-Энн Барр, чей железный занавес пал и которая объявила на обложке журнала «Пипл»:

2 4 0 Л о р и н С л е й т е р

«Я — жертва сексуального насилия в детстве». Роуз-Энн утвер­ ждала, что испытала распад на несколько личностей, но теперь воссоединяется. Это же утверждали и еще многие женщины и некоторые мужчины, в чьих голосах звучал восторг и ужас. Идея вернувшихся воспоминаний была так популярна, что к этой теме обратились «Тайм» и «Ньюсуик», а также Джейн Смайли в своем романе «Тысяча акров», награжденном Пулитцеровской премией.

Элизабет Лофтус опубликовала результаты своего исследо­ вания в самый разгар таких настроений — возмущения и на­ дежды на исцеление; все только и говорили о старых шрамах и нежной розовой плоти; это было время определенного сюжета, и Лофтус бросила ему вызов. Она, по сути, утверждала, что очень многие люди начинают верить в никогда не имевшие места со­ бытия под влиянием внушения. Кто мог утверждать, что эти так называемые жертвы насилия не оказались под влиянием своих врачей, особенно тех, кто практиковал внушение? После публикации статьи Лофтус выступила с заявлением, что не ве­ рит многим рассказам о насилии в детстве: это был вымысел, такой же, как «воспоминания» ее испытуемых о том, как они потерялись в молле. Лофтус пошла еще дальше и подвергла со­ мнению всю фрейдистскую теорию вытеснения. По ее словам, не существует совершенно никаких объективных свидетельств существования вытеснения как психологического или невро­ логического механизма. Вместо этого, по мнению Лофтус, за вернувшиеся воспоминания выдаются смесь фантазий, стра­ ха, скуки и услышанного в новостях, с тонкими прослойками правды. Существует два вида правды, говорит Лофтус:

— ...правда рассказа и правда события... Когда мы наращи­ ваем плоть на голые кости правды события, мы может увлечь­ ся, оказаться, если хотите, в плену собственного рассказа. Мы начинаем путать, где кончается правда события и начинается правда рассказа. — Насчет того, почему некоторые люди при­ думывает отвратительные истории, Лофтус говорит: — Реаль-

мыс факты иногда бывает трудно выразить словесно. Человеку не удается найти слов для описания банальных неприятностей, которые тем не менее оставляют болезненные слелы, поэтому он подставляет на их место уже известный сюжет. В других слу­ чаях человек изобретает историю, в которую верит каждой клет­ кой своего тела, потому что она снабжает его идентичностью: он жертва.

Никому не нравится, когда кто-то бросает вызов преобла­ дающей в данный момент парадигме, но сделать это, когда к центре внимания находятся жертвы насилия и когда основной темой является деструктивность отрицания, — для этого тре­ буется мужество, которого у Лофтус явно хватает. Давным-дав­ но Дарвин воздержался от обнародования своих теорий, пото­ му что опасался неодобрения со стороны церкви; многие упрекают Фрейда за отказ от его первоначальной теории о сек­ суальном происхождении истерии, поскольку ему было извес­ тно, что она противоречит социальным и сексуальным нравам викторианской Вены. Лофтус же ни на секунду и мысли не до­ пустила, что может последовать их примеру.

—Я не могла дождаться возможности высказатьевоп взгля­ ды, — говорит она.

Частично ее мужество происходит наверняка из духа про­ тиворечия, однако оно имеет и более глубокую причину, хотя я не знаю, какую именно.

—После того как я опубликовала свои данные, люди нача­ ли делать мне всякие гадости, — рассказывает она. — Мне при­ шлось завести телохранителей. Посыпались угрозы судебного преследования в адрес программ, которые предоставляли мне слово; в адрес губернатора приходили возмущенные письма; в университете студенты-психологи буквально шинели, когда я проходила мимо. Мои ученики и я вытерпели множество ос­ корблений. Но знаете что? — продолжает она. — Мы не счал и вытеснять воспоминания об этом.

* * *

Лофтус часто ходит по университетскому кампусу, надев всего одну серьгу, потому что по многу часов в день ко второму уху прижимает сотовый телефон. Спит она мало, а когда спит, ей снится работа, статистические выкладки, полеты на само­ летах, лекции, которые она читает без конспектов. Она посто­ янно сосредоточена, кипит энергией. Обрушившаяся на нее критика ничуть ее не останавливает — хотя как-то в зале какаято женщина кричала ей «шлюха!». Лофтус продолжает свое дело, с удивительной скоростью приобретая врагов, поклонников и славу. Перед окнами ее офиса обвиненные взрослыми детьми родители устанавливают постеры с объяснениями в любви, а предполагаемые жертвы насилия присылают ей полные нена­ висти письма. Лофтус просто продолжает работать. После того как ей удалось имплантировать ложные воспоминания о трав­ мирующем событии, она начала размышлять о том, не удастся ли привить человеку ложную память о будто бы совершенном проступке. Однако прежде чем Лофтус смогла придумать соот­ ветствующий эксперимент, начался поразительный судебный процесс.

В церковь в Олимпии, штат Вашингтон, где деревья всегда зелены, а поля разбегаются по округлым холмам, часто ходил человек по имени Пол Ингрем. Ему был сорок один год, и у него было две дочери. Эти две дочери однажды вспомнили — на религиозном мероприятии, когда нужно было покаяться в грехах и очиститься, — что они были ужасно осквернены сво­ им отцом. Пол был допрошен детективами — на протяжении многих часов в тесной комнате с включенным магнитофоном: ты эго сделал? ты это сделал? Детектив повторял и повторял этот вопрос, наклонясь так близко, что Пол, должно быть, чув­ ствовал его дыхание на своем лице. Пол был уже не молод и очень боялся хитрых ловушек сатаны, а детективы твердили: «Ты это сделал. Твои дочери не станут лгать». День сменился ночью, потом еще одним днем... без сна, с чашками кофе и