!!Экзамен зачет 2023 год / Агарков. Избранные труды

Учение о ценных бумагах

ему необходимо предъявить бумагу обязанному лицу с требованием об учинении трансферта. Таким образом, приобретатель именной ценной бумаги приобретает вместе с правом на бумагу право требовать от обязанного лица совершения перевода по книгам. Право, выраженное в бумаге, он приобретает под условием, что трансферт будет произведен. Встает вопрос, должен ли каждый приобретатель предъявлять бумагу для трансферта обязанному лицу. Ответ должен быть отрицательный. Ни ст. 344 ГК, ни ст. 23 Постановления о документах, выдаваемых товарными складами, не дают никаких оснований для положительного ответа. И та и другая говорят о «приобретателе», каковым является не только первый, но и каждый последующий приобретатель бумаги. Самая цель института приобретения прав на именные ценные бумаги по передаточным надписям заключается именно в возможности дальнейшего их отчуждения без предъявления обязанному лицу после каждого перехода из рук в руки.

Обязанное лицо, которому предъявлена снабженная передаточной надписью именная бумага с требованием об учинении трансферта, должно проверить правильность перехода бумаги к предъявителю. Для этого, с точки зрения действующего советского права, недостаточно проверки формальной правильности непрерывного ряда передаточных надписей, начинающегося надписью того, кто в книгах обязанного лица означен в качестве субъекта права. Ни ст. 23 Постановления о документах, выдаваемых товарными складами, ни ст. 344 ГК не дают никаких оснований приравнивать положение товарного склада и акционерного общества в отношении требования об учинении трансферта к положению должника по ордерной бумаге. Товарный склад и акционерное общество в этом отношении находятся в положении, аналогичном положению должника по обыкновенной именной ценной бумаге. Они могут приводить против требования о совершении трансферта все возражения, которые основаны на их отношениях с правопредшественниками предъявителя, т.е. всеми предшествующими надписателями, но при этом только начиная с лица, означенного в книге в качестве субъекта выраженного в бумаге права. Обязанное лицо не может приводить против требования о трансферте возражений, которые основаны на его отношениях к отмеченным в книге предшественникам последнего отмеченного в ней лица. Права того, кто легитимирован содержанием бумаги и совпадающей с наименованием в бумаге записью в книге, автономны и не зависят от прав его предшественников, занесенных в книгу. Эти права переходят по передаточным надписям

381

М.М.Агарков

кприобретателю бумаги, и поэтому обязанное лицо может приводить против требования последнего только те возражения, которые основаны на отношениях к лицам, входящим в ряд, начинающийся тем, кто последний означен в книге, и кончающийся предъявителем бумаги.

После того, как трансферт совершен, право держателя бумаги очищается от возражений, которые были основаны на отношениях обязанного лица к его занесенному в книгу предшественнику. Но трансферт не защищает требования лица, занесенного в книгу, от возражения, что он не является преемником предшествующего означенного в книге лица и что поэтому трансферт был учинен неправильно. Нельзя лишать обязанное лицо возможности приводить это возражение, так как исполнение неправильно занесенному в книгу держателю бумаги не освобождает его от ответственности перед последним правильно означенным в ней лицом. Последнее правильно означенное в книге лицо может виндицировать бумагу от неправильного держателя и обратиться с притязанием к обязанному лицу. Равным образом аналогичное положение может создаться, если порок в праве держателя возник после того, как бумага была правильно передана по передаточной надписи последним, правильно занесенным в книги, лицом (А). Допустим, что «А» передал бумагу по надписи «Б», после чего бумага неправильно попала к «В», на имя которого сделана была «Б» передаточная надпись (напр., по ошибке). «Б» может виндицировать бумагу от «В» и предъявить ее с требованием о трансферте на свое имя обязанному лицу. Последнее не может защищаться ссылкой на неправильно учиненный им трансферт на имя «В».

Трансферт, совершенный по требованию неправильно держателя, должен быть по требованию правильного держателя уничтожен соответствующей отметкой в книге обязанного лица. Если правильный держатель не отмечен в книге, то он может требовать совершения трансферта на свое имя. В случае отказа обязанного лица выполнить эти требования правильный держатель может обратиться со своим притязанием в суд.

Изложенное показывает, что передача именных бумаг по передаточным надписям, не имеющим значения индоссирования ордерных бумаг, приводит к значительному усложнению правоотношений по этим бумагам. Для осуществления требования об учинении трансферта создается иной способ легитимации управомоченного лица, чем для осуществления самого права, выраженного в бумаге, причем в руках приобретателя, не занесенного в книгу обязанного лица, бумага обладает

382

Учение о ценных бумагах

весьма ограниченною публичной достоверностью, так как обязанное лицо может приводить против требования об учинении трансферта все те возражения, которые оно имеет против последнего занесенного в книгу лица, а также возражения, относящиеся к дальнейшим звеньям в цепи передач по надписи, приведшей к держателю бумаги.

Большая простота правоотношений достигается тогда, когда индоссированию именной бумаги придают характер, аналогичный индоссированию ордерной бумаги, так что приобретатель именной бумаги, требующий трансферта, легитимирует себя предъявлением документа, снабженного непрерывным рядом доходящих до него передаточных надписей. Такой порядок применяет § Герм. Торг. Ул., § Швейц. Обяз. Права, § Ит. Торг. Ул. и альтернативно § 10 Итальянского закона 7 июня 1923 г. об именных бумагах1. Но все же и этот порядок основан на привнесении в регулирование именных бумаг элементов, заимствованных из положений о других бумагах, что неизбежно приводит к осложнению правоотношений. Более простым является порядок, принятый во французском праве (ст. 36 Франц. Торг. Код.) и альтернативно в итальянском законе 7 июня 1923 г. Этот же порядок, как уже указывалось, принят и у нас по уставам некоторых акционерных обществ. § 11 Устава Торгово-Промышленного Банка СССР определяет, что передача именных акций производится через «объявление о сем Правлению Банка, с приложением самих акций, для перевода их по акционерной книге на имя приобретателя». При этой системе трансферт совершается на основании заявления отчуждателя обязанному лицу, сопровождаемому предъявлением самих акций. Каждой передаче акций соответствует трансферт по книгам. Легитимация приобретателя документа всегда производится на основаниях, специфически присущих именным ценным бумагам. Обязанное лицо имеет дело только с предъявителем бумаги, легитимированным содержанием бумаги и записью в книгах.

Теория передачи именной бумаги на основании заявления отчуждателя разрабатывалась преимущественно во Франции, в которой было предложено несколько точек зрения к этому вопросу. С точки зрения Thaller, трансферт представляет собой делегацию, при которой отчуждатель-делегант делегирует приобретателя-делегата обязанному лицу-делегатарию, причем предполагается, что последний зара-

1  § 10 и 11 закона 7 июня 1923 г. допускает совершение трансферта по требованию или отчуждателя, или приобретателя по надписи, или всякого иного приобретателя, могущего обосновать свое право письменными документами.

383

М.М. Агарков

нее акцептовал все возможные со стороны держателя бумаги делегации. Эта точка зрения повторяет, применительно к именной бумаге, теорию, развитую Thaller в отношении titres de credit, вообще. Мы уже останавливались на ней выше. С точки зрения Julliot, трансферт представляет собой договор в пользу третьего лица. Wahl считает, что посредством трансферта обязанное лицо принимает на себя перед приобретателем бумаги на основании цессии, совершенной сторонами, обязательство, независимое и самостоятельное по отношению к тому, которое связывало его с приобретателем. Несмотря на возражения, которые Wahi делает по адресу Thaller, его собственные взгляды весьма близко подходят к теории последнего, невыгодно отличаясь от нее отсутствием юридической отчетливости1.

Теории, предложенные во французской литературе, преследуют цель обосновать отличие трансферта именной бумаги от цессии и, как результат этого, автономность прав приобретателя. Догматическим основанием для конструирования трансферта как вида цессии является ст. 36 Франц. Торг. Код., которая указывает, что цессия именных акций совершается путем заявления отчуждателя («…la cession s̓opère par

une déclaralion de transport inscrite sur les registres et signée de celui qui fait le transport ou d̓un fondé de pouvoir»2). Они не представляют для нас непосредственного интереса, так как действующее советское право не знает каких-либо положений, которые служили бы основанием для распространения на трансферт по заявлению отчуждателя положений, установленных в ГК для цессии. Что же касается автономности прав приобретателя, то, как мы видели, она является результатом того способа легитимации держателя бумаги в качестве субъекта выраженного в ней права, который специфически присущ именным ценным бумагам.

В случае трансферта, совершенного по заявлению отчуждателя, встает вопрос о моменте перехода права собственности на приобретателя. Мыслимы два решения. Во-первых, можно принять, что право собственности переходит от отчуждателя к приобретателю с момента соглашения между ними и что трансферт по книгам обязанного лица необходим только для осуществления прав по бумаге в отношении последнего. В этом случае приобретатель вместе с правом собственности на бумагу приобретает требование к отчуждателю о совершении транс-

1  См. литературу, указанную в прим. I. Не представляет ни теоретического, ни практического интереса теория Levy-Ullmann.

2  Как особый вид цессии рассматривает трансферт Lyon-Caen et Renalt (Traité. T. № 947 bis).

384

Учение о ценных бумагах

ферта. Во-вторых, возможна и другая точка зрения, согласно которой трансферт является актом, необходимым не только для легитимации приобретателя в отношении обязанного лица, но и для перехода права собственности на бумагу. Соглашение же между отчуждателем и приобретателем дает последнему только право требовать от первого заявления обязанному лицу об учинении трансферта1. На второй точке зрения стоят некоторые акционерные уставы. Так, напр., уже цитированный нами § Устава Торгово-Промышленного Банка СССР указывает, что «переход именных акций производится через объявление об этом Правлению Банка с приложением самих акций для перевода их по акционерной книге на имя приобретателя». Равным образом § 6 Устава Московского Городского Банка говорит, что «передача именных акций от одного лица к другому производится на основании заявления

отом Правлению Банка с приложением самих акций для перевода их на имя приобретателя по книгам Банка». В пользу этой точки зрения говорят следующие соображения. Если признать, что право собственности переходит с момента соглашения, то нет оснований воспретить приобретателю, сделавшемуся собственником, передать бумагу следующему приобретателю еще до совершения трансферта. Пришлось бы также признать, что второй и следующие приобретатели могут требовать от первоначального отчуждателя заявления обязанному лицу

отрансферте. Промежуточные приобретатели не могут сделать это заявление, так как они не означены в книге обязанного лица. Первоначальный отчуждатель может в этом случае оказаться в довольно тяжелом положении. Ему пришлось бы проверять правильность перехода бумаги от одного приобретателя к другому, так как, сделав заявление

отрансферте в пользу держателя бумаги, он рисковал бы ответственностью перед действительным собственником бумаги, если бы держатель таковым не оказался. Было бы, кроме того, непонятно, почему приобретатель, сделавшись собственником, не может сам заявить обязанному лицу требование о совершении трансферта, как это имеет место в случае перехода бумаги по передаточной надписи. Эти соображения показывают, что первое решение идет вразрез с практическою целью института передачи бумаги посредством трансферта, совершаемого по заявлению отчуждателя. Трансферт по заявлению отчуждателя ценен прежде всего благодаря тому, что каждая передача права

1  См. в отношении французского права и судебной практики: Lacour et Bouteron. Traité. № 1138–1146.

385

М.М. Агарков

собственности на бумагу проходит через книгу обязанного лица. Благодаря этому очень упрощаются правоотношения между сторонами. Отчуждатель знает своего контрагента-приобретателя, на основании сделки с которым он делает заявление о трансферте. Обязанное лицо принимает заявление о трансферте от отчуждателя, который означен у него в книге как субъект права по бумаге. Приобретатель получает бумагу от отчуждателя, легитимация которого ему легко проверить путем справки в книгах обязанного лица. Благодаря отсутствию промежуточных звеньев, не отмеченных в книге, бумага обладает публичной достоверностью в отношении каждого ее собственника, так как каждый из них легитимирован способом, специфически присущим именной бумаге. Но для полного достижения этого результата необходимо, чтобы моментом перехода права собственности являлся не момент соглашения между отчуждателем и приобретателем, а момент совершения трансферта по книге обязанного лица.

Участие обязанного лица в оформлении перехода именных бумаг приводит к некоторым особенностям этих бумаг в вопросах о передаче их в порядке общегражданской цессии и о переходе их не по соглашению между отчуждателем и приобретателем, а по иному основанию, напр., наследованию.

Во французской литературе спорен вопрос о том, может ли именная бумага переходить в порядке цессии без совершения трансферта. С точки зрения советского права нам кажется, что ответ должен быть отрицательным. При этом так как ст. 344 ГК и ст. 23 Пост. о документах, выдаваемых товарными складами, требуют оформления перехода посредством передаточной надписи, которой не придается значения индоссирования ордерной бумаги, то, очевидно, что вопрос о цессии может быть поставлен только в смысле допущения передачи, оформленной не путем надписи на документе. Предположим, что такой способ оформления мы считаем допустимым. В таком случае нет основания отказывать приобретателю в возможности быть отмеченным в книге обязанного лица. В именных бумагах публичная достоверность бумаги создается благодаря участию должника в передаче бумаги. Если цессионарий будет записан в книгу, его притязание к должнику будет обладать тем же свойством, как и притязания его занесенных в книгу предшественников. Но в таком случае трансферт будет совершен без предварительной передаточной надписи на бумаге или, в подлежащих случаях, без заявления отчуждателя, что, как мы видели, является недопустимым. Если же отказать цессионарию в пра-

386

Учение о ценных бумагах

ве требовать трансферта на свое имя, то мы должны будем предоставить ему возможность осуществления в отношении обязанного лица его прав по бумаге только на основании того, что эти права перешли к нему в силу соглашения его с цедентом. Обязанное лицо, выполняя его требование, тем самым признает его субъектом соответствующего права и своим кредитором, т.е. сделает то же, что и учиняя трансферт на его имя. Таким образом, лишение цессионария права требовать трансферта привело бы к положению логически противоречивому. Выводом из этих противоречий является признание того, что именная бумага может переходить по сделке inter vivos только в порядке, который установлен специально для этих бумаг.

Кроме перехода именных бумаг на основании сделки между отчуждателем и приобретателем возможны случаи перехода их по иному основанию, напр., наследованию. В отношении других бумаг закон на этом вопросе не останавливается. Для бумаг на предъявителя он не имеет практического значения, так как по ним легитимирован каждый предъявитель бумаги. Наследник, получивший такую бумагу в составе наследственной массы, может, так же как и всякий иной держатель, отвести возражения обязанного лица, несовместимые с публичной достоверностью бумаги. Для обыкновенных именных ценных бумаг вопрос также не имеет практического значения, так как эти бумаги никогда не предоставляют своему держателю права, независимые от прав его предшественников. Вопрос имеет значение для ордерных бумаг. Наследник, получивший в составе наследственной массы ордерную бумагу, составленную на имя наследооставителя или снабженную именной передаточной надписью, не приобретает права, независимого от прав наследооставителя. Публичная достоверность бумаги зависит от способа легитимации держателя, а легитимация, специфически присущая ордерным бумагам, предполагает совершение определенного действия (учинения передаточной надписи) предшественниками держателя. Совершенно иначе обстоит дело с именными ценными бумагами. Легитимация в отношении обязанного лица зависит от действия, совершенного последним. Поэтому закон останавливается, применительно к именным ценным бумагам, на переходе по основаниям иным, чем сделка inter vivos. Ст. 344 допускает в этом случае трансферт, совершаемый по заявлению приобретателя именной акции или временного свидетельства. Ст. 23 Пост. о документах, выдаваемых товарными складами, не касается этого вопроса. Однако нет препятствий к распространению этого порядка, ввиду един-

387

М.М. Агарков

ства основания, на квитанции товарных складов, а также на все другие именные ценные бумаги.

Тот, кто означен в этом порядке в книгах обязанного лица, легитимирован в качестве субъекта прав, независимых от прав его предшественников.

Глава V. Распорядительные бумаги

1. Понятие и виды распорядительных бумаг

Распорядительной товарной бумагой называется такой документ, передача которого приравнивается к передаче представленного им товара1.

Понятие распорядительного документа известно советскому праву. Советское право регулирует отдельные виды распорядительных документов (складские, железнодорожные и морские документы). Кроме того, в ст. 67 ГК указано на значение распорядительных документов при переходе права собственности посредством передачи вещи. Ст. 67 формулирована следующим образом: «Передачей признается вручение вещей приобретателю, а также, поскольку из договора не вытекает иное, вручение приобретателю или сдача на почту, для отправления по указанию последнего, распорядительного документа на товары (накладной, коносамента, складочного свидетельства и т.п.) или вручение отчужденных без обязательства доставки вещей возчику для отправки их по распоряжению приобретателя или сдача вещей на почту для пересылки их по указанию приобретателя». В этой статье закон приравнивает передачу распорядительной бумаги к передаче представленной им вещи. Советское гражданское право не знает института защиты владения независимо от защиты существующего на основании того или иного юридического титула права владения вещью. В связи с этим

1  О распорядительных товарных докум. см.: Thaller-Percerou. Traité de droit commercial, 1925, n. 1027–1030, 1085; Vivante C. Trattatto di diritto commeciale. V. III, 1924, n. 922–934 и n. 987–988; Gierke O. Deutsches Privatrecht. B. II, 1905. С. 231 и сл.; Lehmann K. Lehrbuch des HR, 1912. S. 542; Müller-Erzbach. Deutsches HR 1912–1924. Kap. 120; Hellwig. Verträge auf Leistung an Dritte, 1899. С. 344 и сл. С. 497 и сл.; Heymann E. Die dingliche Wirkung der Traditionspapiere, 1905; Brütt L. Abstrakte Forderung, 1908. С. 297 и сл.; Jacobi E. Die Werpapiere im bürgerlichen Recht; Ehrenberg̓s Handbuch des HR. B. IV. Abt. I. C. 539 и сл.; Schwerin. Das Recht der Wertpapiere, 1924, § 56; Staub̓s Kommentar zum HGB. B. II, 1921, § 363. Anm. 35; Wolff M. Ehrenberg̓s Handbuch des HR. B. IN. Abt. I. С. 30 и сл.

388

Учение о ценных бумагах

оно не устанавливает общих норм о передаче владения. Но факту передачи владения оно придает юридическое значение в ряде случаев, в частности при переходе права собственности (ст. 66 и 67 ГК) и при установлении залога имущества (ст. 92 и 93 ГК).

Ст. 67 ГК дает перечисление распорядительных документов, однако не исчерпывающее, а примерное. В этом перечислении указаны накладная, коносамент и складочное свидетельство. Накладная указана вследствие редакционной ошибки, вместо дубликата накладной1. После этого перечисления ст. 67 содержит выражение «и т.п.», которое надлежит истолковать для получения ответа на вопрос о том, какие документы советское право рассматривает как распорядительные.

Для этого необходимо подробнее остановиться на анализе понятия распорядительного документа.

Приравнивание передачи распорядительного документа к передаче представленной им вещи может быть обосновано двояко:

а) Можно рассматривать передачу бумаги как один из способов передать получателю посредственное владение вещью, т.е. предоставить ему господство над вещью, находящейся в непосредственном владении третьего лица (транспортного предприятия, товарного склада и т.п.), обязанного выдать вещь владельцу документа ([так] наз. относительная теория). С этой точки зрения передача документа имеет значение не сама по себе, а только как один из способов передачи владения вещью и лишь постольку, поскольку она приводит к этому результату2.

б) Можно исходить из предположения, что передача бумаги представляет собой символическую традицию самой вещи, переносящую на получателя право собственности независимо от того, сделался ли он действительно владельцем вещи или нет, как, напр., в том случае, когда представленная документом вещь уже не находится в непосредственном владении третьего лица вследствие кражи или иной какой-либо причины (абсолютная теория). Эта теория имеет смысл только в отношении тех законодательств, которые в вопросе о переходе права собственности стоят на римской точке зрения, т.е. считают, что право собственно-

1  См.: Агарков М. Дубликат накладной // Основные проблемы железнодорожного права. 1925. C. 236–239.

2  На этой точке зрения: Thaller-Percerou, n. 1085; Vivante. V. III, n. 934; Jacobi, § 42; Schwerin. § 56; Wolff M. S. 34; Hellwig. С. 344 и сл. В германской литературе относительная теория делится на два течения: так наз. строго относительная теория (Hellwig) и теория представления вещи документом. Господствует в литературе и судебной практике вторая. Разногласия между ними вызваны некоторыми частностями германского права. Об этом см.: Jacobi. Указ. соч. § 42.

389

М.М. Агарков

сти переходит на приобретателя в силу передачи ему владения вещью (напр., Герм. Гр. Ул., Швейц. Гр. Ул.). В этом случае, благодаря фигуре символического владения, делается возможным приобретение права собственности на вещь посредством документа, независимо от того, предоставляет ли последний действительное владение вещью. Для тех законодательств, которые в вопросе о переходе права собственности стоят на точке зрения системы соглашения (напр., французское, советское), эта теория не может иметь значения. Абсолютная теория исторически связана с traditio cartae средневекового права1.

С точки зрения советского права абсолютная теория должна быть отвергнута. ГК принял в вопросе о моменте перехода права собственности систему соглашения. Согласно ст. 66 право собственности переходит на основании договора, заключенного между отчуждателем и приобретателем. Время заключения договора определяет и момент перехода права собственности. Однако необходимой предпосылкой для этого является индивидуализация предмета договора. Приобретатель делается собственником с момента заключения договора, если к этому времени вещь является индивидуально-определенной. Если при заключении сделки стороны не установили признаки, индивидуализирующие объект, то это должно быть сделано позже. В отношении вещей, определенных числом, весом или мерой, индивидуализация заключается в выделении с согласия сторон соответствующего количества веще определенного рода. Выделение чаще всего производится путем передачи приобретателю условленного количества вещей. Ст. 66 упоминает только об этом способе индивидуализации родовых объектов. Однако передача не является безусловно необходимой. Приобретатель может сделаться собственником вещи, если с его согласия отчуждатель выделит обусловленное договором количество вещей установленного рода. Объект сделки окажется определен индивидуальными признаками, и право собственности перейдет на приобретателя. Таким образом, передача не является по ГК самостоятельным способом приобретения права собственности, а представляет собой только способ (наиболее частый и типичный) индивидуализации объекта сделки. Передача владения не должна заключаться непременно во вручении вещи, т.е., иными словами, в передаче непосредственного владения. Для передачи владения достаточно предоставить приобретателю

1  Главным представителем абсолютной теории является Heymann. Абсолютная теория принята Швейц. Гр. Ул. (§ 925). См.: Wieland. Sachenrecht des Schw. ZGB в Egger̓s Kommentar zum Schw. ZGB. § 925. Anm. 3 b.

390