Арбитраж 22-23 учебный год / Арбитражная практика № 3, март 2015

законодательстве // Вестник гражданского процесса. 2014. № 2; Рожкова М. А. О некоторых чертах сходства мирового соглашения с соглашением, заключаемым по делам, возникающим из публичных правоотношении. М.: Статут, 2008.

3См. Рожкова М. А. Указ. соч.

4См.: Абсалямов А. В. Административное судопроизводство в арбитражном суде. Теоретикометодологические аспекты: дис. ... д-ра юрид. наук. М., 2009.

5См., напр.: Давыденко Д. Л. Мировое соглашение как средство внесудебного урегулирования частноправовых споров (по праву России и некоторых зарубежных стран): автореф. дис. ... канд. юрид. наук. М., 2004; Русинова Е. Р., Цыганова Е. М. Проблемы заключения мирового соглашения при рассмотрении публично-правового спора в арбитражных судах // Арбитражный и гражданский процесс. 2007. № 1.

6Русинова Е. Р., Цыганова Е. М. Указ. соч.

7Там же.

СУДОПРОИЗВОДСТВО

Рыбалов АндрейОлегович

к. ю. н., начальник управления частного права Конституционного суда РФ, доцент кафедры гражданского права СПбГУ

Вправе ли суд самостоятельно решить вопрос об отнесении объекта к объектам гражданских прав

Как КС РФ подходит к вопросу о снижении неустойки по инициативе суда

Чью вину необходимо учитывать при возмещении вреда, причиненного незаконным привлечением к ответственности

Конституционный суд РФ в силу специфики своего механизма пока не успел поучаствовать в осмыслении самых последних новаций в области гражданского права. Как показывает практика,

все новости и изменения, произошедшие как в законодательстве, так и в практике высших судов, доходят до Конституционного суда в виде проблем и жалоб примерно через 2 года. Поэтому с теми новеллами, которые сейчас активно обсуждаются в юридическом сообществе, он столкнется только после 2015 года. Сегодня же нужно обратить внимание на несколько решений КС РФ.

Конституционный суд относит разъяснения верховных судов к источникам правового регулирования

Первое решение, на которое хотелось бы обратить внимание — это постановление Конституционного суда РФ от 23.12.2013 № 29-П. В этом деле перед КС РФ был поставлен вопрос о конституционности ст. 1158 ГК РФ.

Дело в том, что ни ранее существовавшая ст. 550 ГК РСФСР, ни ныне действующая ст. 1158 ГК РФ прямо не называют, в пользу кого из наследников можно осуществить направленный отказ от наследства. И, начиная с ГК РСФСР, судебная практика придерживалась позиции, согласно

которой отказ возможен в пользу любой из категорий наследников. Однако в 2012 году Верховный суд РФ в постановлении Пленума от 29.05.2012 № 9 «О судебной практике по делам о наследовании» (далее — Постановление Пленума № 9) полностью поменял полярность этой судебной практики.

Цитата: «Наследник по праву представления вправе отказаться от наследства в пользу любого другого лица из числа наследников, призванных к наследованию, или

без указания лиц, в пользу которых он отказывается от наследственного имущества (пункт 1 статьи 1146, пункт 1 статьи 1158 ГК РФ)» (п. 45 Постановления Пленума № 9).

Таким образом, Верховный суд РФ установил, что направленный отказ возможен только в пользу призванных к наследованию наследников. Произошла полная смена парадигмы. Поэтому заявитель обжаловал в КС РФ ст. 1158 ГК РФ в ее истолковании этим новым разъяснением ВС РФ. По мнению заявителя, истолкование нормы закона, допускающее отказ от наследства только в пользу наследника той очереди, которая призывается к наследованию, нарушает конституционные права наследников других очередей. Заявитель полагал, что это ведет к необоснованному исключению из наследственных правоотношений наследников из всех остальных очередей.

При решении этого вопроса КС РФ исходил прежде всего из того, что как одно, так и другое решение этого вопроса не противоречит Конституции РФ. Оба решения конституционны и допустимы с конституционной точки зрения. А недопустимо совершенно другое. Дело в том, что

Конституционный суд последовательно исходит из того, что любое регулирование должно быть четким, понятным и определенным. Это принцип определенности регулирования. Причем этот принцип определенности нормативного регулирования КС РФ раньше уже неоднократно распространял на судебную практику, особенно на решения судов высшей инстанции. В этом деле КС РФ также указал, что одним из основных требований, которые предъявляются к разъяснениям судебной практики высшими судами — необходимая степень определенности. Более того, они должны быть понятны и направлены на сохранение разумной стабильности правового регулирования; не допускается произвольное изменение соответствующего регулирования. Обращаясь к Постановлению Пленума № 9, Конституционный суд указал, что это разъяснение не является первичным разъяснением в том смысле, что оно направлено фактически на отмену ранее действующего официального судебного толкования; позиция суда изменилась на противоположную. Кроме того, новое разъяснение получило еще и обратное действие, то есть

оно применялось и к тем делам, которые были рассмотрены до выхода соответствующего разъяснения Пленума ВС РФ. На этом основании КС РФ и признал абз. 1 п. 1 ст. 1158 ГК РФ не соответствующим Конституции РФ в той мере, в какой данное законоположение в силу

неопределенности своего нормативного содержания в части определения круга лиц из числа наследников по закону, в пользу которых наследник вправе отказаться от наследства, допускает возможность неоднозначного истолкования и, следовательно, произвольного применения института направленного отказа от наследства в этой части. КС РФ указал, что норма ст. 1158 ГК РФ нуждается в законодательном уточнении.

Интересно, что в этом постановлении КС РФ подтвердил статус разъяснений верховных судов в качестве источников частного права. Во-первых, снова было прямо указано на то, что такие разъяснения обязательны для нижестоящих судов. Во-вторых, к таким разъяснениям КС РФ предъявляет, по сути, те же требования определенности и непротиворечивости, что

ик законодательным нормам. Ведь Верховный суд РФ дезавуировал собственное прежнее разъяснение и изменил его на прямо противоположное. Именно такой подход к регулированию

иформированию разъяснений послужил основанием для вынесения постановления.

Сейчас очевидно, что некоторые позиции, выработанные ВАС РФ, по крайней мере будут подвергнуты переосмыслению Верховным судом РФ. И в этом смысле комментируемое постановление КС РФ может стать значимым ориентиром при рассмотрении возникающих коллизий.

Суд может сам решать вопрос об отнесении тех или иных благ к объектам гражданских прав

Следующее решение, на которое хотелось бы обратить внимание, интересно не собственно своим выводом, а той идеей, которая в нем заложена. Несмотря на то, что по этому делу КС РФ вынес отказное определение (от 24.06.2014 № 1350- О), к нему прилагается особое мнение судьи (Гаджиева Г. А.), что само по себе достаточно редкое явление для отказного определения. Основанием для обращения заявителя послужило то обстоятельство, что в 2013 году решениями судов общей юрисдикции были удовлетворены требования территориального управления Федерального агентства по управлению государственным имуществом по Владимирской области к Российской православной автономной церкви и ее представителю В. А. Гинеевскому об истребовании имущества (предположительно мощей преподобных Евфросинии и Евфимия

Суздальских) из чужого незаконного владения. В этом споре суды применили ст. 209 и 168 ГК РФ, а заявитель обжаловал также примененную судами ст. 128 ГК РФ, которая, по его мнению, устанавливает слишком широкие пределы усмотрения при толковании этого законоположения судом, что позволило в конкретном деле с его участием отнести человеческие костные останки (мощи) к объектам гражданских прав. Сама по себе обыденность примененных для виндикации мощей норм и послужила основанием для обращения в КС РФ. Заявитель обжаловал, как уже указывалось, ст. 128 ГК РФ, посвященную описанию того, что относится к объектам гражданского права. Понятно, что в такой ситуации рассчитывать на успех он, наверное, и не мог, поэтому и получил отказное определение, в котором было указано, что ст. 128 сама по себе не может быть признана не соответствующей Конституции РФ. Но в отказном определении по этому делу есть очень интересный практический вывод. КС РФ указал, что ст. 128 ГК РФ перечисляет лишь некоторые виды объектов гражданских прав и позволяет суду в рамках своих дискреционных полномочий определять, относится ли то или иное благо к объектам гражданских прав. Этот же вывод прозвучал в особом мнении судьи Гаджиева.

Право собственности влечет наложение на собственника

неких социально значимых функций

Заслуживает внимания также постановление Конституционного суда РФ от 09.07.2013 № 18-П «По делу о проверке конституционности положений пунктов 1, 5 и 6 статьи 152 Гражданского кодекса Российской Федерации в связи с жалобой гражданина Е. В. Крылова». Этот акт также широко обсуждался, но немного не в том аспекте, на котором хотелось бы остановиться. В этом деле речь шла о ситуации, когда некое лицо, являющееся администратором сайта (по постановлению «владелец сайта») создает на этом сайте форум, на котором обсуждаются какие-то вопросы. В рамках этих обсуждений некое третье лицо выдвигает не соответствующие действительности суждения в отношении заявителя. Потом в суде эти сведения были опровергнуты, и заявитель обратился к владельцу сайта с требованием удалить их. Владелец сайта (нужно подчеркнуть условность этого термина,

но именно оно используется в постановлении) отказался это делать со ссылкой на то, что не он публиковал эти сведения. Но по сути проблема гораздо шире, чем касающаяся отношений в сети «Интернет». Проблема заключается в том, существует ли в нашем праве такой принцип, как «собственность обязывает». Постановление КС РФ — еще один вклад в копилку того, что этот принцип существует. Раньше Конституционный суд уже высказывался в этом ключе, указав, что само наличие у лица некого имущества на праве собственности может служить основанием для наложения на него каких-то социально значимых функций (в постановлении по закону об ОСАГО). Так и в этом постановлении Конституционный суд сказал, что если правообладатель имеет техническую

возможность удалить такую запись, то с учетом баланса интересов и личных неимущественных интересов потерпевшего, приоритет должен отдаваться личным неимущественным интересам. Собственник, несмотря на то, что он ни в чем не виноват, все равно должен понести какие-то расходы, предпринять какието действия для того, чтобы соответствующую запись удалить.

Получается очень интересная ситуация: Конституционный суд говорит, что ст. 128 ГК РФ ни в коем случае не устанавливает замкнутый перечень объектов гражданских прав. Если суд сталкивается с какой-то категорией, которая прямо не отнесена к объектам гражданских прав, он может сам решать, будет это относиться к объектам или не будет. Думаю, в ближайшем будущем появится множество споров, в которых будет решаться вопрос о том, относится ли то или иное явление к объектам гражданских прав.

КС РФ не допускает инициативное снижение неустойки судом

В новейшей практике КС РФ есть еще несколько интересных отказных определений. Например, отдельного внимания заслуживают определения от 15.01.2015№ 6-О и № 7-О. Оба дела касались возможности снижения неустойки по ст. 333 ГК РФ. Оба спора были достаточно простыми и касались договоров займа. По этим договорам долг не был возвращен, была установлена

неустойка, и помимо взыскания долга судами рассматривался спор о взимании неустойки. В обоих случаях неустойка была значительно снижена. Причем суды снизили ее самостоятельно, то есть в инициативном порядке, и явно ниже разумных пределов. Почему же Конституционный суд РФ вообще взялся за эти дела? Ведь в последние годы им неоднократно выносились достаточно сухие, формальные отказные определения по жалобам, в которых оспаривалась та же ст. 333 ГК РФ. КС РФ в этих определениях указывал на то, что ст. 333 сама по себе не может расцениваться как нарушающая конституционные права.

Дело в том, что ни в одной из этих жалоб не ставился прямо вопрос о возможности суда в инициативном порядке снижать размер неустойки. И здесь большую роль играет понимание того,

как срабатывает Конституционный суд. Ведь даже если он захочет поправить ту или иную норму, которая очевидно представляется ему несовершенной, он не сможет этого сделать, если этого не требует заявитель. А в последних делах заявители обжаловали лишь саму по себе возможность снижения размера неустойки. Но сама по себе возможность снижения неустойки, как и говорил КС РФ в своих отказных определениях, нормальна, конституционна, поскольку направлена на достижение разумного и справедливого баланса интересов сторон. И только в последних

жалобах заявители прямо поставили вопрос не просто о возможности снижения судом неустойки, а именно о возможности суда снизить неустойку по своей собственной инициативе. Это первое.

Второе. Всем известны позиции ВАС РФ и ВС РФ о возможности инициативного снижения неустойки. Оба суда (один более широко, второй — уже) высказались, что делать этого нельзя. Но одно из дел заявителей, в котором суд снизил неустойку по своей инициативе, дошло до ВС РФ, который отказал в пересмотре. Поэтому дело оказалось на рассмотрении в КС РФ, который и вынес упомянутые отказные определения. Но в них была зафиксирована позиция, согласно которой равенство сторон в процессе заключается в том, что суд не должен играть на стороне ответчика, и не должен сам принимать решения о том, что было бы неплохо снизить неустойку, вместо того, чтоб об этом попросил сам ответчик. Кроме того, такое снижение тоже должно быть ограничено разумными пределами.

В КС обсудят вопрос обременений жилого помещения правами пользования

Сейчас на публичное заседание вынесен очень интересный вопрос, одна из очень серьезных проблем нашего гражданского права.

Это проблема прав пользования жилыми помещениями бывших членов семьи лица, которое воспользовалось правом на приватизацию. Это право пользования, скорее всего, должно признаваться вещным, ибо оно обладает свойством следования

исохраняется несмотря на отчуждение жилого помещения. Верховный суд РФ придерживается именно такой позиции. Это право обладает свойством следования, несмотря на то, что такие права нигде не регистрируются, и любой из нас, приобретая жилое помещение, рискует купить его с таким обременением. Один из подобных случаев как раз и передан на публичное обсуждение в Конституционный суд РФ. Лицо приобрело жилое помещение на публичных торгах после того, как на него было обращено взыскание по договору ипотеки. Помещение оказалось обременено правом проживания нескольких человек. Разумеется, лицо, приобретая это жилое помещение, не могло знать об этом, ведь эти права не очевидны. Даже достаточно тщательный

идобросовестный анализ тех договоров, которые могли бы быть предъявлены в качестве оправдания титула на жилое помещение, не дал бы приобретателю прямого ответа на вопрос, есть ли здесь третьи лица, которые имеют право пользования жилым помещением. В реестре прав на недвижимость, конечно же, никаких сведений об этом праве пользования не содержится. Ситуация усугубляется тем, что жилое помещение приобреталось на публичных торгах. В результате все суды решили, что обременения сохраняются. Консутитуционному суду предстоит проанализировать природу этого права, необходимость обеспечения его публичности и соотношение с правами собственника соответствующего жилого помещения.

Почему не постановление, почему и здесь отказное определение? Опять-таки потому, что КС РФ во многом был связан содержанием жалобы. Если бы выносилось общее «глобальное» постановление о возможности применения ст. 333 ГК РФ, как в части инициативного

ее применения судом, так и в части пределов снижения размера неустойки, это потребовало бы практически всеохватного рассмотрения этой проблемы. Понятно, что универсального ответа на этот вопрос нет. Наверное, здесь возможны отклонения: в зависимости от того, имеем ли мы дело с фактически равными экономически субъектами, как, например, в нашем деле; ответ может быть другим, если речь идет о потребительских отношениях и так дальше. Но для того, чтобы анализировать все аспекты этой проблемы, нужно иметь соответствующий вопрос,

поставленный перед КС РФ. В этом же примере вопрос был поставлен достаточно узко, он касался двух конкретных договоров займа, заключенных между физическими лицами, которые экономически находились в абсолютно равном положении. Поэтому КС РФ не имел формальной возможности более широко подступиться к разрешению этого вопроса и вынес два отказных определения. Тем не менее они уже оказали некоторое влияние, хотя бы потому, что широко обсуждаются в юридическом сообществе. Кроме того, они пригодятся и на будущее, потому что

вновой редакции ст. 333 ГК РФ говорится о невозможности снижения размера неустойки судом

винициативном порядке только в части предпринимательских отношений. Соответственно этот вопрос возникнет снова. Поэтому эта проблема еще долго будет оставаться актуальной, и определения КС РФ выглядят достаточно перспективно.

Отсутствие вины конкретного должностного лица не означает отсутствие вины публичного образования

Незаслуженно обошли вниманием и отказное определение КС РФ от 02.07.2013 № 1049- О. Несмотря на то, что речь шла об административных отношениях, это определение выявило одну важную проблему именно гражданского права. Лицо было привлечено к административной ответственности за нарушение правил дорожного движения, и его лишили права управления автомобилем. Но так как решение в силу еще не вступило, то лицо формально не было еще лишено водительского удостоверения. С этим документом лицо было задержано инспектором ГИБДД, который сверился с электронной базой, где были сведения о том, что это лицо лишено права управления автомобилем. Попытки гражданина доказать, что это ошибка, ни к чему не привели, и он был задержан. Затем все-таки выяснилось, что административного

правонарушения гражданин не совершал и имел право на управление автомобилем. После этого он обратился в суд с требованием о возмещении морального ущерба. Возник вопрос — а чью вину мы должны учитывать? Если мы обратимся к ст. 1069 и ст. 1070 ГК РФ, которые регулируют вопросы возмещения вреда, причиненного государством, то мы увидим, что там написано буквально следующее: возмещается вред, который причиняется государственными органами, органами местного самоуправления, а также их должностными лицами. Но ведь нет таких субъектов гражданского права, как должностные лица. То есть они в рамках гражданского права не действуют как должностные лица, они всегда действуют от имени соответствующего публичного образования. Вопрос заключается в том, чью вину нужно учитывать для того, чтоб решить вопрос о возмещении вреда, причиненного в данном случае. Вину конкретного инспектора?

Но он не виноват, он лишь сверился с базой, то есть предпринял все от него зависящее для того, чтобы принять правильное решение. Поэтому суд и отказал в удовлетворении требований, установив отсутствие вины инспектора. Но очевидно, что в этом случае нужно оценивать не вину инспектора, он не действует как самостоятельное лицо, инспектор — это должностное лицо, и действует он от имени соответствующего публичного образования, вину которого мы и должны

устанавливать, а она здесь, безусловно, есть, и связано это с ненадлежащим ведением базы. Эта идея и была заложена в отказном определении КС РФ. Есть надежда, что эта позиция будет еще неоднократно применяться и получит свое развитие.

ХОЗЯЙСТВЕННЫЕ СПОРЫ

АндрейВладимирович Егоров

к. ю. н., первый заместитель председателя совета ИЦЧП им. С. С. Алексеева при Президенте РФ, главный редактор журнала «Арбитражная практика»

Чем отличается обязательственная сделка от распорядительной

Как принцип абстракции поможет побороть недействительные сделки

Почему нотариусы удостоверяют только распорядительные сделки по передаче доли

Вроссийской юридической литературе тема абстрактных распорядительных сделок в основном излагается в негативном ключе. Мол, такие сделки чужды российской правовой системе.

Вих поддержку практически никто не публикуется. Поэтому доводы в пользу выделения таких сделок заслуживают того, чтобы быть наконец озвученными.

Германская доктрина называет распорядительной такую сделку, которая непосредственно прекращает или переносит на другое лицо какое-либо право. С этой точки зрения ей противостоит обязательственная (или обязывающая) сделка, по которой сторона принимает на себя обязательство передать право, но пока еще его не передает.

Самый простой пример — договор купли-продажи, например, строительных материалов, по которому эти материалы должны быть переданы через неделю после его заключения и тогда же произойдет оплата. Как только заключен договор купли-продажи строительных материалов, у одной его стороны (продавца) возникло обязательство передать покупателю столько-то, допустим, деревянного бруса, а у другой стороны (покупателя) — обязательство передать денежные средства в размере, например, 100 тыс. руб.

Собственно, предметом договора купли-продажи могли быть недвижимость, имущественное право требования, корпоративное право (акция, доля участия), исключительное право (авторское, патент и т. п.). В этом плане все было бы аналогично: сделка купли-продажи — сегодня, передача права и передача денег — ровно через неделю.

Да, надо оговорить, что и на передачу денег, и на передачу строительных материалов обязательственное право смотрит как на акт исполнения обязательств. Там есть свои нюансы: срок исполнения, место исполнения, просрочка и т. д. Но распорядительная сделка — акт передачи права — не имеет дела с обязательственным правом, она — приводной ремень в передаче самого права. То есть права собственности, если рассуждать о движимых вещах или недвижимости.

С точки зрения распорядительной сделки не важно, своевременно передан товар или

спросрочкой, качественный он или нет. Для распорядительной сделки главное, что состоялся переход собственности — то, ради чего придумана распорядительная сделка.

Разработав понятие распорядительной сделки, германская юриспруденция выделяет для нее два основных принципа — принцип разделения и принцип абстракции.

Принцип разделения

Первый принцип уже был раскрыт выше, он сводится к тому, что надо разделять распорядительную и обязательственную сделки. Основная критика данного принципа в современной науке исходит от К. И. Скловского1. Поскольку данная статья посвящена

доказыванию целесообразности второго, более сложного, принципа — принципа абстракции, доводы указанного ученого мы вынуждены сейчас рассмотреть очень кратко.

Основная его идея сводится к тому, что никаких распорядительных сделок не существует потому, что уже в момент заключения договора купли-продажи бруса продавец изъявил волю на переход этого бруса в собственность покупателя и поэтому удвоение волеизъявления, которое происходит при выделении распорядительной сделки по мнению К. И. Скловского, совершенно абсурдно2.

Равно как и покупатель обязался заплатить 100 тыс. руб. изначально, и когда он их достанет из кошелька через неделю, он повторит свое волеизъявление.

Такая аргументация может быть парирована следующим образом. Непосредственная правовая цель договора купли-продажи — установление обязательства. Хозяйственная цель, разумеется, другая — это получение денег (для продавца) и получение товара (для покупателя).

Цель распорядительной сделки — иная. Это перенос права собственности на конкретные единицы товара (именно эти конкретные брусы, идеально ровные или немножко с сучками, ровно 6-метровые или на 2 см больше, идеальной влажности или чуть более влажные, чем следует, ошлифованные или нет, и т. п.) и права собственности именно на эти денежные купюры (покупатель выбирает, он отдаст 5-тысячные купюры или 100-рублевые, и делает он это, когда платит, а не когда заключает договор купли-продажи).

В момент заключения договора купли-продажи продавец может держать в уме, какие именно брусы он хочет продать. Но потом может произойти нечто, что воспрепятствует его замыслу. Например, брусы размокнут и покупатель их не примет из-за повышенной влажности. Или по дороге к месту передачи эти брусы загорятся. Что будет тогда? Продавец попадет в просрочку

и ему придется ехать за новыми брусами. Возможно, за теми, которые он совершенно не хотел передавать изначально. Поэтому когда он изъявляет волю на передачу права собственности? Тогда, когда привозит конкретные брусы и отдает их покупателю. А покупатель при этом изъявляет волю на принятие.

Кстати, воля покупателя тоже имеет значение. Если он не хочет принимать собственность, он ее не примет и собственником не станет. Собственность сохранится у продавца, так как распорядительная сделка это тоже договор. Почему покупатель откажется принимать товар в собственность, это вопрос второй. Может быть, он нарушит свое обязательство, поступит

вопреки ему. Но это его право. Он возместит убытки, понесет репутационные потери и что угодно еще, но собственником бруса он не станет, если не изъявит на то свою волю. Когда? В момент передачи бруса.

Да, немаловажно заметить, что передача бруса — это реальный акт, а не сделка. В самой передаче нет волеизъявления. Ведь передачу может совершить робот, животное, малолетний или умалишенный. А вот волеизъявления о передаче и принятии права собственности, которые сопровождают реальную передачу предмета, может совершить только дееспособный субъект (сторона договора или уполномоченное им лицо). Не говоря уже о том, что физическая передача вещи может происходить не в целях переноса на нее права собственности, а только, например, ради передачи ее в пользование. Для чего передана вещь, мы узнаем только из того волеизъявления, которое сопровождает передачу.

Возьмем такой пример. Между сторонами заключены две сделки в отношении одной и той же индивидуально определенной вещи, например, пианино. Одна — аренда, другая — купля-продажа. Может такое быть? Не так часто, конечно, но возможно. Допустим, это организации, и действуют они через представителей. Та, которой нужно пианино, ставит задачу перед представителями достать пианино любой ценой. Лучше, в аренду. Но если не получится, то купить. И двое представителей этой организации, действуя независимо друг от друга, заключают две такие взаимоисключающие сделки с двумя другими представителями организации — собственника пианино.

Пианино пока не передано. Если его передадут молча, то останется огромный вопрос, по какому договору произошла передача, что было ее основанием? Если стоять на почве выделения распорядительных сделок, то тогда проще найти ответ. Он таков. Если при передаче пианино одна сторона сказала: «отдаю в собственность», а другая — «принимаю в собственность», то все ясно, произошло исполнение купли-продажи. Если не сказано ничего подобного и соответствующую волю нельзя вывести путем толкования, то должна быть презумпция в пользу передачи всего лишь в пользование. Понятно, что если бы не было второго договора (аренды), то молчаливая передача пианино предполагала бы, что происходит исполнение именно договора купли-продажи, и продавцу было бы нереально трудно доказать, что он передавал товар, не имея в виду перенести собственность на него.

Принцип абстракции

Германская доктрина дополняет принцип разделения принципом абстракции. Это специфика германской правовой семьи, в остальных, даже весьма близких германскому, правопорядках принцип абстракции не воспринят. Например, австрийский или швейцарский правопорядки построены на каузальной системе передачи права. Поэтому ниже мы кратко дадим определение этим системам и приступим к доказыванию того, что абстрактная система не так уж плоха.

Абстрактность распорядительной сделки по передаче права означает, что сделка передачи права оценивается по самостоятельным основаниям на предмет ее действительности. При этом не обращают внимания на то, действительной ли была обязательственная сделка: даже если она недействительна, но тот же самый порок (например, угроза или отсутствие дееспособности)

не повторился в момент совершения распорядительной сделки, то распорядительная сделка останется действительной.

Решение будет таким. В силу действительной сделки передачи права на брус он поступит в собственность покупателя, но поскольку основание получения бруса в собственность (договор

купли-продажи) в нашем примере является недействительным, то брус получен покупателем неосновательно и его надо вернуть обратно в собственность продавца. Этот возврат будет осуществлен посредством обратной распорядительной сделки. Конечно, если стороны достигнут соглашения. Если соглашения не будет и покупатель откажется возвращать брус, к возврату его присудит суд. Если продавец откажется его забирать (например, если покупатель успел за время владения брусом его как-то ухудшить), то будет найдено еще какое-то решение в рамках обязательственного права.

Что такое каузальная система? При ней недействительность обязательственной сделки поражает недействительностью и распорядительную сделку. Все довольно просто. То есть распорядительная сделка может пострадать не только от пороков, присущих ей самой, но и от всех пороков обязательственной сделки.

Сделав эти предварительные замечания, мы можем приступить к демонстрации того, как себя проявляет абстрактная система распорядительных сделок на примере сугубо практических ситуаций. Проанализированы будут наиболее типичные объекты сделок: движимые вещи, недвижимость, имущественные права требования, корпоративные права.

Принцип абстракции поможет побороть недействительные сделки

Историческая основа есть у обоих принципов, — и каузальной, и абстрактной передачи права: предвестником абстрактной сделки передачи права в римском праве была манципация, как акт, оторванный от своего основания, и de jure cessio; а предшественником каузальной передачи — traditio ex justa causa. Это позиция авторитетных зарубежных ученых3. Поэтому неправильно предполагать, что принцип абстракции есть схоластическая выдумка немцев.

Неправильно делать упор на то, что принцип абстракции чужд жизни. Такая логика профанирует учение о праве. Если применять такую логику, предположим, в астрономии, то можно снова перерешать, что вокруг чего вращается — земля или солнце.

Если правоведы решат, что передача вещных прав осуществляется по сделке, не зависимой от обязательственных отношений сторон, то так и будет. Жизнь этого не заметит или довольно быстро привыкнет. Германский оборот тому наглядное свидетельство.

Минимум абстракции есть уже в том, что расторжение основной сделки не уничтожает право собственности само по себе, например, покупателя вещи, а влечет обратный переход этого права к продавцу (и то не во всех случаях).

При полностью каузальной системе надо было бы быть последовательным и отпадение обязательственной сделки (посредством ее расторжения на будущее, ex nunc) приравнивать к ее изначальной недействительности (отсутствию силы ex tunc).

По-видимому, самым перспективным является проведение дифференциации между случаями незаключенности договора (который тем не менее сторонами добровольно исполнен посредством распорядительной сделки передачи права), случаями недействительности обязательственной сделки ввиду нарушения закона или прав третьих лиц, случаями недействительности обязательственной сделки ввиду пороков воли и иных уважительных причин, относящихся к личности отчуждателя права. Возможно, со временем для каждого из этих примеров целесообразно предложить самостоятельный режим, сделав тем самым правовую систему смешанной, в одних случаях — абстрактной, в других — каузальной.

Проблема современного российского оборота — в очень широком спектре возможностей для признания сделок недействительными. Но, как известно, данные основания поражают, прежде всего, обязательственную сделку. Поэтому на современном этапе можно было бы радикально стабилизировать оборот и побороть недействительные сделки именно принципом абстракции.

Пять преимуществ принципа абстракции

Соображение догматического порядка. Принцип абстракции служит становлению самостоятельности вещно-правовых событий и действий и их независимости от обязательственного права, главный эффект этого принципа заключается в том, что приобретатель получает собственность на вещь без учета того, имеет ли место действительная кауза для данного перемещения имущественных благ4.

Это аргумент систематического плана — необходимо проводить ясную градацию между вещным и обязательственным правом. Эта градация лучше служит защите оборота и ясности правового положения. С одной стороны — абсолютное право собственности, действующее в отношении всех лиц. С другой — относительное право требования, имеющее силу только между сторонами. При

помощи принципа каузальной передачи права всякого рода споры и недостатки отдельного обязательственного отношения переносятся в плоскость вещного права. В частности, это играет роль в случае отчуждения вещи по цепочке и в случае конкурса покупателя или продавца.

Защита недобросовестного приобретателя вещи. При отчуждении вещи по цепочке различие каузальной и абстрактной систем передачи права является наиболее заметным. При каузальной системе последующий приобретатель, если он недобросовестный, — то есть знает о пороках первой обязательственной сделки в цепочке, — не получает защиты против собственника (первого отчуждателя). Тот может виндицировать вещь, поскольку приобретатель не стал собственником. При абстрактной системе — получает. На первый взгляд — это самое слабое место абстрактной системы передачи права. И с этим необходимо разобраться максимально внимательно.

Во-первых, принцип защиты собственника против недобросовестного приобретателя не проводится последовательно и в каузальной системе. Допустим, первая сделка недействительна, но во второй сделке приобретатель добросовестный. Тогда он станет

собственником в силу специальных норм о приобретении собственности от неуправомоченного лица. Такие нормы имеются во всех системах с каузальной передачей права, потому что не будь их, вещь бы оставалась вне правового поля, в руках одного, но в собственности другого, и это было бы кардинально неудобно для оборота. Следовательно, если будет и третья сделка, причем приобретатель по ней будет знать о пороках первой сделки, то есть недобросовестным, то вещь у него забрать не получится, так как он стал собственником, приобретя ее от собственника.

Таким образом, различие каузальной и абстрактной систем становится не таким уж значительным. Особенно «красивой» данная ситуация становится тогда, когда в роли «третьего» лица в цепочке выступает то же лицо, которое было первым приобретателем по недействительной сделке с собственником.

Во-вторых, в германском праве есть ряд конструкций, которые позволяют избежать крайне несправедливых проявлений системы абстрактной передачи права. В частности, если сторона по второй сделке не просто знает о недействительности первой, но является фактическим соучастником вывода активов (понятно, что различие между одним и другим можно нащупать

только при рассмотрении конкретных дел), то второму приобретателю откажут в защите его права собственности по мотиву злоупотребления правом5.

В-третьих, проверка знания или виновного незнания конечного приобретателя, вокруг которой все строится в каузальной системе, может приводить к довольно зыбким результатам.

Например, по общему правилу второй приобретатель вряд ли будет осведомлен о пороках первой сделки, потому как это внутренние отношения, которые его никак не затрагивают. Однако каузальная система подталкивает его к тому, чтобы начать этим вопросом интересоваться, ведь потом суд может занять позицию о том, что он не знал о пороках данной сделки виновно, то есть не навел справок, которые следовало навести. И дальше замкнутый круг: он поинтересовался, но пороков не увидел; если они были, ему скажут, что он «должен был» их заметить.

И от стабильности оборота остается в такой ситуации очень-очень мало.

Конкурс покупателя. Если покупатель оказался банкротом, но сделка продажи вещи была недействительной, в каузальной системе продавец сможет забрать вещь из конкурсной массы покупателя преимущественно перед всеми его кредиторами. У покупателя будет защита в виде удержания вещи до момента возмещения продавцом полученных за нее от покупателя денег.

При абстрактной системе продавец может потребовать возмещения убытков и встанет в очередь наряду с иными кредиторами.

Возникает вопрос о том, всегда ли каузальная система справедлива? Почему лицо, которое добровольно отдало вещь другому и полагало, что это навсегда, должно пользоваться привилегией по отношению к лицам, которым должник причинил вред (причем этот вред мог быть причинен с использованием указанной спорной вещи, например автомобиля)?

Надо понимать, что пороки обязательственной сделки могут быть самыми разными. Это могут быть нарушения правил о форме сделки, это может быть незаключенность сделки ввиду несогласованности некоторых ее условий… Заслуживает ли в таких случаях кредитор вещной защиты, приоритетной перед всеми иными кредиторами? Нельзя с уверенностью это утверждать.

В таких случаях абстрактная система представляется более справедливой.

Корень проблем, по-видимому, в том, какого рода недействительность поразила первую обязательственную сделку. Если это нарушения, связанные с пороками воли отчуждателя (собственно, они должны приводить к недействительности и распорядительного акта передачи права), тогда отчуждатель должен быть защищен по сравнению с приобретателем. Если же это иные нарушения, то через принцип абстракции первого приобретателя целесообразно считать собственником.

Дополнительные конструкции каузальной системы. Если брать за основу принцип каузальности, то приходится придумывать много дополнительных конструкций — например, фигуру добросовестного приобретения права залога от несобственника и т. п.

Не выдумай судебная практика, а затем и законодатель эту модель, продолжались бы несправедливые «стряхивания» залогов, как это было раньше. Наступало время обращать взыскание на предмет залога, а залогодатель приходил в суд и говорил: «А сделка залога-то ничтожна». «Почему?- спрашивали его. «А потому, что я не стал собственником того, что передал в залог. Я приобрел этот предмет по недействительной сделке».

При этом судебная практика демонстрирует, что при некоторых основаниях недействительности обязательственной сделки по приобретению вещи будущим залогодателем более защищен залогодержатель (если речь про крупную сделку или сделку с заинтересованностью), а при некоторых — собственник (отчуждатель).

В последних случаях речь может идти о мошенничестве, фактическом хищении вещи, насилии, угрозе и т. п., то есть всех случаях, когда недействительной была бы и распорядительная сделка. Тем самым каузальная система проводит в жизнь в точности то, к чему автоматически привела бы система абстрактная.

Семь доводов Верховного Суда Швейцарии против принципа абстракции для движимых вещей

1.Принцип каузальности прямо закреплен в Швейцарском гражданском уложении (далее — ШГУ) для недвижимости, и было бы странно для движимости исповедовать другой подход.

2.Основанием для прежней судебной практики (подчеркивавшей абстрактность) служила прежде всего догма общего права, которую нельзя было однозначно обосновать на базе источников, и при этом принимались во внимание потребности гражданского оборота.

3.В пользу абстрактности говорили прежде всего доктринальные соображения, а не исследование ее целесообразности с точки зрения оборота

4.Первоначальная идея о том, что вещный договор с необходимостью является только абстрактным, к тому моменту уже давно оспаривалась в литературе.

5.В теории и на практике пытались проводить в жизнь каузальность передачи при помощи подразумеваемого условия вещной сделки о действительности обязательственной сделки.

6.Австрийское право обходилось без подобной абстрактной конструкции.

7.Абстрактности не требовали никакие срочные потребности гражданского оборота.

Как видим, многое в данном обосновании достаточно поверхностно.

Наверняка жизнь предложит и другие примеры, когда принцип абстрактции более удобен. Попробуем пофантазировать. Допустим, приобретатель по недействительной сделке застраховал соответствующую вещь. Если мы имеем дело с абстрактной системой, в случае гибели вещи приобретатель получит страховое возмещение и это будет учтено в процессе двусторонней реституции, либо он отдаст контрагенту в порядке реституции свое право требования к страховщику. Все будет относительно просто.

Но как поступать при каузальной системе? Покупатель собственником не стал. По-видимому, из этого напрямую следует, что он лишен страхового интереса. Договор страхования

недействителен. Налицо результат, который максимально обрадует страховую компанию, которая сэкономит на страховой выплате. И он же вряд ли понравится, как приобретателю, так и отчуждателю вещи (напомним, что сделка могла быть всего лишь «незаключенной» или

недействительной ввиду несоблюдения правил антимонопольного законодательства). Интересно, что предложат сторонники каузальной системы в таком случае? Попытаются обосновать наличие страхового интереса у приобретателя, начнут отрицать значение категории «интерес» для действительности договора страхования или просто разведут руками?

Последствия недействительности сделки: а) каузальный принцип: виндикация вещи против кондикционного требования о возврате покупной цены; б) абстрактный принцип: два встречных требования о неосновательном обогащении, которые находятся в отношении узаконенной синаллагмы.

В швейцарском или австрийском праве (система каузальной передачи собственности) возникают значительные трудности при обосновании, например, позиции, почему покупатель вещи, которая

погибла, должен быть присужден к возврату чего-либо (в российском праве проблема решается благодаря прямому указанию закона на это в ст. 167 ГК РФ). При обычной виндикации, если добросовестный владелец, например, уничтожит вещь, которую считает своей, то у собственника не может быть к нему претензий.

В германском праве (абстрактная система) два кондикционных требования признаются встречными, и владельцу вещи дается возможность не исполнять свое обязательство по ее обратному отчуждению до тех пор, пока ему не возвратят уплаченные деньги.

С системной точки зрения целесообразно, чтобы возврат полученного каждой стороной договора купли-продажи осуществлялся по одним и тем же (кондикция против кондикции), а не по разным правилам (виндикация против кондикции).

Сегодня в российском праве должна получить более широкое распространение система, предложенная Высшим арбитражным судом РФ в июле 2013 года применительно к банкротству (постановление Пленума от 02.07.2013 № 56 «О внесении дополнения в постановление Пленума ВАС РФ от 23.12.2010 № 63 «О некоторых вопросах, связанных с применением главы III.1 Федерального закона „О несостоятельности (банкротстве)“»). Так, сторона по недействительной сделке, у которой находится вещь, вправе удерживать данную вещь до тех пор, пока ей другая сторона — собственник вещи не возвратит полученное (п. 29.5 упомянутого постановления Пленума ВАС РФ № 63).

Эта система подходит для каузальной системы купли-продажи. Но она может испытывать затруднения, предположим, при недействительности договора мены. В последнем случае очевидно, что институт задержки встречного исполнения (ст. 328 ГК РФ), свойственный для абстрактной системы, больше подходит для обеспечения баланса интересов сторон, чем институт удержания, ориентированный только на одну сторону — владельца вещи.

Абстрактная система защищает права добросовестного приобретателя имущественного права

Первое, в чем проявляется различие между каузальной и абстрактной системой передачи права, это проблема цепочки сделок по отчуждению права (перепродажи его, например), в которой недействительна первая.

Допустим, первая сделка признана судом недействительной, как заключенная под влиянием заблуждения, причем любой из сторон, даже приобретателя права. Но право требования приобретатель уже перепродал второму приобретателю.

Абстрактная система передачи права говорит: обязательственная сделка недействительна, по ней надо запускать механизм реституции. Права в натуре у приобретателя уже нет, значит, его вернуть нельзя и следует возмещать его стоимость. В итоге признание сделки недействительной затрагивает только ее стороны. Второй приобретатель никак не страдает.

Что говорит каузальная система? Она говорит: раз недействительна обязательственная сделка, то и право к приобретателю не перешло. Значит, не будучи правообладателем, он не мог передать данное право второму приобретателю. Института добросовестного приобретения имущественных прав требования от неуправомоченного лица наш правопорядок не знает, и поэтому право осталось у изначального правообладателя и ни к кому не переходило. Второй приобретатель «счастлив». То есть «счастлив» не только он, а любой последующий приобретатель. Ни один из них, какой бы длинной ни была цепочка перепродаж имущественных прав, не получает защиты ввиду отсутствия института добросовестного приобретения имущественного права от неуправомоченного лица.

Это ключевой вопрос, требующий введения абстрактности цессии как можно скорее. Странно не решать данную проблему, а отмахиваться от нее как от надоедливой мухи. Не замечать ее. Мол, это мелочь. Может, так оно и было 100 лет тому назад. А сейчас вопрос уже назрел, имущественные права стали очень солидной составляющей оборота.

Проблема защиты должника. Можно согласиться с тем, что принцип абстракции в данном вопросе излишен, так как достаточно иных правил (при условии, что в гражданском законодательстве появится правило о том, что уведомлять об уступке должен именно цедент, — пока, даже после прошедшей реформы, это не так). Должник, заплативший лицу, которое ему назвал прежний правообладатель права, будет свободен от долга даже в том случае, если сделка уступки была недействительной и прежний правообладатель «поспешил» с подобным уведомлением.

Хотя и данный вопрос вызывает интерес в том случае, если сделка уступки сама по себе была недействительна по причине пороков воли отчуждателя (допустим, речь шла о насилии или угрозе).