учебный год 2023 / Kommentariy-k-normam-GK-o-nedeystvitelnosti-izvlechenie-iz-vtorogo-toma-Glossyi

по общему правилу в силу ст. 617 ГК РФ со сменой собственника арендатор не утрачивает права пользования вещью. Однако в данном случае ГК РФ предусматривает прямо противоположное правило. Согласно п. 4 ст. 346 ГК РФ при обращении залогодержателем взыскания на заложенное имущество и отчуждении предмета залога третьим лицам право, возникающее из договора аренды, которое предоставлено залогодателем третьим лицам без согласия залогодержателя, прекращается с момента вступления в законную силу решения суда об обращении взыскания на заложенное имущество или, если требование залогодержателя удовлетворяется без обращения в суд (во внесудебном порядке), с момента возникновения права собственности на заложенное имущество у его приобретателя при условии, что приобретатель не согласится с сохранением указанных прав.

Несмотря на то что в части права следования правовой эффект договора аренды не затрагивает залогодержателя, представляется, что полноценного режима относительной недействительности в данном случае не возникает, поскольку в некоторой степени арендные отношения залогодателя влияют и на права залогодержателя. Так, в силу п. 2 ст. 334 ГК РФ залогодержатель преимущественно перед другими кредиторами залогодателя вправе получить удовлетворение обеспеченного залогом требования также за счет причитающихся залогодателю доходов от использования заложенного имущества третьими лицами, т.е. в анализируемой ситуации от платежей, уплаченных во исполнение договора аренды, совершенного без согласия залогодержателя.

Означает ли наличие в законе особых последствий (специальных правил) на случай совершения сделки без согласия, требуемого в силу закона, что соответствующий управомоченный субъект будет лишен возможности обратиться в суд с требованием о признании такой сделки недействительной? Иными словами, всегда ли специальные последствия, не связанные с недействительностью, исключают право оспаривать сделку или требовать признания ее ничтожной? Ответ на этот вопрос, как представляется, должна будет дать последующая судебная практика.

Но возможно ли установить особые последствия совершения сделки без согласия в договоре? В Концепции развития гражданского законодательства РФ, одобренной решением Совета при Президенте РФ по кодификации и совершенствованию гражданского законодательства от 7 октября 2009 г., высказывалось предложение об установлении в законе правила, согласно которому законом, договором или учредительными документами юридического лица могут быть установлены иные, нежели недействительность, последствия отсутствия согласия. Если

605

основываться на указанной выше идее о том, что совершение сделки в отсутствие согласия в большинстве случаев затрагивает права и законные интересы только одного лица – управомоченного на изъявление одобрения, то представляется разумным и допустимым предоставить ему возможность совместно с одним из участников сделки (или сразу с двумя) заранее оговорить последствия заключения договора в нарушение правил о согласии. Вполне возможно, что установленные таким соглашением иные последствия будут больше соответствовать интересам лица, чье согласие требуется в силу закона, и обеспечат наибольшую защиту его интересов.

Однако данное предложение не было реализовано в полном объеме. Так, в абз. 2 п. 1 ст. 173.1 ГК РФ указывается, что возможность закрепления в соглашении с лицом, согласие которого необходимо на совершение сделки, иных последствий отсутствия необходимого согласия на совершение сделки, чем ее недействительность, допускается только в случаях, предусмотренных законом. Эта идея кажется избыточно жесткой. Например, непонятно, почему в договоре аренды не может быть предусмотрено, что при сдаче имущества в субаренду без согласия арендодателя сделка субаренды не подлежит оспариванию, но вместо этого арендатор обязан заплатить арендодателю неустойку или арендодатель получает право требовать расторжения договора аренды? Как представляется, нет никаких оснований блокировать данное проявление договорной свободы. Вполне естественно, что суд, несмотря на положения п. 1 ст. 173.1 ГК РФ, не откажет арендодателю во взыскании неустойки за заключение арендатором договора субаренды без согласия. В такой ситуации стороны просто расширили арсенал доступных арендодателю инструментов защиты. Но было бы логично идти дальше и допускать возможность блокирования договором самого оспаривания сделки в момент ее совершении при отсутствии требуемого согласия. Как минимум в той степени, в которой речь идет о согласии третьего лица (а не государственного или муниципального органа, защищающих соответствующий публичный интерес), и при этом закон не запрещает в договоре с соответствующим третьим лицом установить отсутствие необходимости согласовывать сделку или его абстрактное согласие на ее совершение, нет логических оснований бороться с возможностью установления в таком договоре сохранения необходимости получения согласия, но усечения возможности оспаривания сделки и ее замены на применение к нарушителю соответствующих финансовых или иных санкций (например, право на расторжение договора). Тут действует принцип a fortiori: если позволено большее, то тем более позволено и меньшее.

606

1.5. Реализация преимущественного права и согласие на совершение сделки. Институт реализации преимущественного права имеет ряд общих признаков с предоставлением согласия на совершение сделки. В обоих случаях для придания сделке полного эффекта необходимо уведомить о ее совершении третье лицо, права которого, как правило, затрагиваются соответствующим договором. Однако, в отличие от института согласия, субъект преимущественного права покупки не согласовывает сделку, о которой его уведомляют, а реализует или не реализует право заключить сделку с продавцом отчуждаемого имущества в приоритетном по сравнению с другими лицами порядке. По сути, его согласие будет равносильно акцепту, а молчание в течение установленного в законе срока позволит продавцу свободно заключить сделку с любым другим третьим лицом (на тех же или худших условиях, что предлагались обладателю преимущественного права).

Если же субъекта преимущественного права покупки не уведомляют о планируемой реализации имущества и сделка совершается с другим лицом, последствия заключения такого договора будут отличаться от тех последствий, которые влечет за собой совершение сделки в отсутствие требуемого в силу закона согласия.

Соответственно, как отмечено в п. 91 Постановления Пленума ВС РФ от 23 июня 2015 г. № 25, в случае нарушения предусмотренного законом преимущественного права покупки какого-либо имущества ст. 173.1 ГК РФ не подлежит применению. Последствием такого нарушения является предоставление обладателю преимущественного права в установленном законом порядке требовать перевода на него прав и обязанностей покупателя (п. 3 ст. 250 ГК РФ, п. 18 ст. 21 Закона

об ООО и т.д.).

1.6. Согласие как отлагательное условие. Иногда стороны желают немедленно совершить сделку, осознавая, что согласия третьего лица, госоргана или органа управления юридического лица еще не получено, но их не устраивает предлагаемый ст. 157.1 ГК РФ и ст. 173.1 ГК РФ режим, при котором последующее одобрение исцелит порок, а в случае отсутствия последующего одобрения сделка может быть оспорена. В таких случаях они нередко включают в свою сделку отлагательное условие, которым и выступает получение требуемого по закону согласия. Таким образом, сделка не вступает в полную силу, пока согласие не будет получено. Этот вариант представляется абсолютно приемлемым. На такую возможность, в частности, прямо указывают абз. 7 п. 4 ст. 79 Закона об АО и абз. 11 п. 3 ст. 46 Закона об ООО.

Сторонам лишь стоит посоветовать согласовывать в договоре предельный срок ожидания получения согласия, по истечении которого

607

при отсутствии согласия правоотношения сторон полностью прекратятся. Это необходимо во избежание возникновения вечной подвешенности и неопределенности в отношениях сторон (см. подробнее

комментарий к ст. 157 ГК РФ).

1.7. Лицо, управомоченное на оспаривание. Пункт 1 ст. 173.1 ГК РФ предусматривает, что оспоримая сделка, совершенная в отсутствие согласия, может быть признана недействительной по иску лица, управомоченного выдать согласие, или иных лиц, указанных в законе.

Особенностью оспоримых сделок является ограниченный круг лиц, имеющих право предъявить в суд требование о признании сделки недействительной. Как следует из п. 2 ст. 166 ГК РФ, требование о признании оспоримой сделки недействительной может быть предъявлено стороной сделки или иным лицом, указанным в законе.

Если по общему правилу оспорить сделку может ее сторона, то применительно к составу недействительности, закрепленному в ст. 173.1 ГК РФ, соответствующим правом обладает лицо, правомочное изъявить согласие.

Как было отмечено выше, сделка, совершенная без согласия третьего лица, госоргана (органа местного самоуправления) или органа управления юридического лица, нарушает охраняемый законом интерес третьего лица, публичный интерес или иной интерес, защищаемый соответствующим органом власти, а также интересы юридического лица, защищаемые соответствующим органом управления юридическим лицом. Так как судить о нарушении этого интереса может только само лицо, чье согласие должно быть получено, на практике именно оно наиболее часто выступает субъектом оспаривания данных сделок.

Но может ли такую сделку оспорить не лицо, управомоченное давать согласие, а сама сторона сделки, как то следует из общих правил п. 2 ст. 166 ГК РФ? Или здесь положение п. 1 ст. 173.1 ГК РФ вытесняет это общее правило? Представляется, что в случае, когда сторона знала

осовершении оспоримой сделки в отсутствие согласия, впоследствии она не вправе оспаривать сделку в силу абз. 4 п. 2 ст. 166 ГК РФ (использование термина «не вправе» в данном контексте подразумевает, что иск будет оставлен без удовлетворения по основанию, указанному в приведенной норме, а не в связи с отсутствием права на оспаривание). Однако не столь однозначна ситуация, в которой участник уже после совершения сделки узнал (а до этого не знал и не должен был)

отом, что договор не получил требуемого в силу закона согласия третьего лица, в силу чего является оспоримым. Конечно, тот факт, что лицо не знало и не должно было знать о необходимости получения согласия, препятствует успешной реализации требования о призна-

608

нии такой сделки недействительной, однако результаты оценки судом данных обстоятельств не всегда могут быть предугаданы заранее. Вследствие этого участники сделки до истечения срока давности для ее оспаривания будут находиться в состоянии неопределенности относительно того, заявит ли управомоченное лицо требование о признании ее недействительной и лишится ли произведенное ими исполнение соответствующего правового основания. Положение не будет исправлено и в том случае, если, действуя добросовестно, сторона запросит одобрение сделки у управомоченного субъекта и получит отказ или вообще не дождется ответа. В силу изложенных обстоятельств в ряде ситуаций определенный правовой интерес в оспаривании подобной сделки может быть и у добросовестного участника договора, что должно быть учтено при формировании судами правовой позиции по данному вопросу.

Впрочем, в ряде случаев закон прямо предоставляет право оспорить такую сделку иным лицам (помимо лица, управомоченного дать согласие). В частности, в силу п. 4 ст. 46 Закона об ООО крупная сделка, совершенная с нарушением порядка получения согласия на ее совершение, может быть признана недействительной в соответствии со ст. 173.1 ГК РФ по иску общества, члена совета директоров (наблюдательного совета) общества или его участников (участника), обладающих не менее чем одним процентом общего числа голосов

участников общества.

1.8. Последствия отсутствия согласия, необходимость которого установлена в договоре или уставе. Комментируемая статья, позволяю-

щая аннулировать сделку, которая совершена без согласия, применима только к случаям, когда согласие установлено в законе.

К случаям, когда необходимость получения согласия тех или иных органов юридического лица установлена в уставе юридического лица, применяются положения п. 1 ст. 174 ГК РФ (см. комментарий к данной норме).

Общего правила, позволяющие оспаривать сделки, совершенные одной из сторон договора в нарушение установленного в нем договорного запрета, в ГК РФ не имеется. В пользу разграничения договорного и законодательного запрета выступает, в частности, принцип относительности обязательств, поскольку соглашение сторон не может создать обязанностей для не участвующих в нем лиц (п. 3 ст. 308 ГК РФ). Кроме того, в поддержку изложенного подхода может быть высказана идея о том, что законодательные запреты должны быть априори известны всем участникам оборота. Напротив, необходимость проверки запретов, содержащихся в рамках договорных ограничений,

609

участником которых лицо не является, оказала бы негативное воздействие на оборот.

Тем не менее в ряде случаев закон прямо допускает оспаривание сделки, совершенной без согласия третьего лица, необходимого не в силу закона, а в силу соглашения. Так, в соответствии с положениями ст. 382 и 388 ГК РФ, толкуемыми в системном единстве, по общему правилу для перехода к другому лицу прав кредитора не требуется согласие должника, но в случае когда договором был предусмотрен запрет уступки, цессия неденежного требования может быть признана недействительной по иску должника, если будет доказано, что другая сторона сделки знала или должна была знать об указанном запрете.

Другой пример: согласно п. 6 ст. 67.2 ГК РФ «сделка, заключенная стороной корпоративного договора в нарушение этого договора, может быть признана судом недействительной по иску участника корпоративного договора только в случае, если другая сторона сделки знала или должна была знать об ограничениях, предусмотренных корпоративным договором».

Еще одним примером специальной нормы, в силу которой нарушение установленного договором запрета на совершение сделки влечет возможность признания сделки недействительной, является п. 3 ст. 43 Закона об ипотеке. В соответствии с этим положением последующий договор об ипотеке, заключенный несмотря на запрещение, установленное предшествующим договором об ипотеке, может быть признан судом недействительным по иску залогодержателя по предшествующему договору независимо от того, знал ли залогодержатель по последующему договору о таком запрещении. На возможность оспаривания сделки в данном в случае в связи с прямым указанием закона ссылается и п. 23 Постановления Пленума ВАС РФ от 17 февраля 2011 г. № 10.

Теоретически за рамками указанных специальных норм закона может как минимум обсуждаться возможность разработки общего института оспаривания сделки, совершенной контрагентом в нарушение своих договорных обязательств с недобросовестным «интервентом», который точно знал или не мог не знать, что совершаемая с ним сделка неизбежно влечет нарушение прав кредитора своего контрагента. Но этот вопрос в любом случае к ст. 173.1 ГК РФ отношения не имеет, так как оспаривание в таком случае мыслится лишь по правилам ст. 10 и ст. 168 ГК РФ. Данный вопрос об оспаривании сделок, совершенных в результате недобросовестной интервенции третьего лица в чужие договорные отношения, в российском праве разработан пока достаточно плохо. Подробнее см. комментарий к ст. 168 ГК РФ.

610

Необходимо разобрать также пограничные ситуации. В рамках первой из них законом устанавливается диспозитивное требование согласия, необходимость которого может быть исключена, например, уставом общества. В такой ситуации представляется правильным применение норм ст. 157.1 о согласии и ст. 173.1 ГК РФ о последствиях совершения сделки без согласия, если только законодательный запрет не заблокирован в уставе.

Второй случай имеет место, когда закон непосредственно не предусматривает обязательное получение согласия, но предоставляет сторонам сделки или участникам юридического лица возможность самостоятельно определить, устанавливать соответствующее ограничение или нет. Так, в силу п. 2 ст. 21 Закона об ООО участник общества вправе продать долю в уставном капитале общества одному из участников данного общества; при этом согласие других участников общества на совершение такой сделки не требуется, если иное не предусмотрено уставом общества. В случае нарушения установленного уставом требования о согласии суды нередко отказывают в применении предусмотренных законодателем положений ст. 173.1 ГК РФ и обращают внимание проигравшего истца на возможность заявления требования о взыскании убытков. Такой подход представляется вполне приемлемым, ведь сама необходимость согласия установлена не в законе, а в уставе (пусть и в рамках реализации возможности, предоставленной в законе).

Наконец, третий пограничный случай – это включение в договор аренды земельного участка оговорки о том, что перенаем допускается только при согласии арендодателя (по общему правилу в силу п. 5 ст. 22 ЗК РФ для такого перенайма достаточно простого уведомления). Закон прямо не оговаривает, что в данном случае нарушение договорного запрета влечет возможность аннулировать сделку или ее ничтожность. В то же время, установив, что заключение соглашения о смене арендатора произошло без согласия арендодателя, несмотря на обязательность его получения в силу договора аренды, ВС РФ признал законными действия государственного органа по отказу в регистрации подобной сделки (Определение КЭС ВС РФ от 26 февраля 2016 г. № 306-КГ15-15500). В приведенном деле ВС РФ распространил на договорный запрет перенайма без согласия арендодателя тот же правовой эффект, который предусматривается при нарушении арендатором установленного законом запрета на передачу прав и обязанностей из договора аренды в отсутствие согласия арендодателя, необходимость получения которого предусмотрена ст. 615 ГК РФ (Определение КЭС ВС РФ от 26 июля 2016 г. по делу № 302-ЭС15-19746), а именно: по-

611

считал, что сделка не порождает правовых последствий, т.е. является ничтожной. В качестве обоснования в постановлении указывалось на то, что соответствующий договорный запрет выступает в то же время формой осуществления прав собственника устанавливать условия пользования его имуществом, в том числе вводить запрет на передачу его другим лицам. Игнорирование этого условия является нарушением не только существующего обязательства между сторонами и положений указанных норм материального права, но и нарушением принадлежащего собственнику правомочия по распоряжению принадлежащим ему имуществом. Таким образом, договорному запрету в данном случае был придан не относительный, а абсолютный эффект. Следует отметить, что положения п. 5 ст. 22 ЗК РФ, разрешающие по общему правилу осуществление перенайма, и в том числе перевод долга, без согласия арендодателя являются исключением из общего правила, закрепленного в ст. 391 и 615 ГК РФ и приводящего к ничтожности договора. Однако учитывая то обстоятельство, что п. 5 ст. 22 ЗК РФ предусматривает для сторон возможность установить соответствующий договорный запрет перенайма без согласия арендодателя и то, насколько важно может быть для арендодателя в рамках длительных арендных отношений избежать навязывания ему неизвестного контрагента (который, возможно, окажется неплатежеспособным, недобросовестным, неготовым к эффективному сотрудничеству и т.д.), подход, избранный ВС РФ в данном случае, предусматривающий ничтожность для сделок такого рода, заслуживает поддержки.

2. Реализация требования о признании недействительной сделки, совершенной в отсутствие требуемого в силу закона согласия. В рамках

ст. 173.1 ГК РФ определяются обстоятельства, которые являются необходимыми и достаточными для признания сделки, совершенной без

необходимого в силу закона согласия, недействительной.

2.1. Обязательность согласия должна предусматриваться законом.

Так, истцу необходимо доказать, что спорная сделка должна была одобряться именно в силу закона (п. 1 ст. 173.1 ГК РФ). Предусмотренные законом последствия нарушения правил о согласии на совершение сделки не применяются, если согласие необходимо в силу предписания нормативного правового акта, не являющегося законом. По общему правилу последствием заключения такой сделки без необходимого согласия является возмещение соответствующему третьему лицу причиненных убытков (п. 90 Постановления Пленума ВС РФ от 23 июня 2015 г. № 25). Подробнее об этом см. п. 2.1 и 2.3 комментария к ст. 157.1 ГК РФ.

612

2.2. Доказывание факта наличия/отсутствия согласия. В рамках судебного спора, в основание которого положен факт отсутствия согласия на совершение сделки, первоначально истцу достаточно представить необходимые доказательства и пояснения относительно того, что совершенная сделка в силу закона подлежит согласованию, и сослаться на его отсутствие. Требовать от истца представления подтверждения того, что согласие не выдавалось, было бы необоснованным ввиду невозможности доказать отрицательный факт.

Вопровержение позиции истца ответчику следует показать полученное согласие. Оценивая его, суд проверяет, содержит ли согласие все обязательные реквизиты и условия, достаточные для придания ему правового эффекта (о форме согласия и последствиях ее несоблюдения см. п. 2.11, 2.12 комментария к ст. 157.1 ГК РФ; об обязательном содержании предварительного согласия и последующего одобрения см. п. 3.2 комментария к ст. 157.1 ГК РФ).

Наличие согласия на совершение сделки подрывает позицию истца и приводит к оставлению иска без удовлетворения. Однако, если согласие было поставлено под условие, содержало указание на срок его действия или иные допустимые условия (об этом см.

п.3.3 комментария к ст. 157.1 ГК РФ), которые не были соблюдены или учтены при совершении сделки, на которую предоставлялось согласие, истец вправе ссылаться на данное обстоятельство. Установление этого факта приводит к тем же последствиям, как будто согласия не было в принципе.

Вто же время возможна ситуация, при которой сделка содержит крайне незначительные отклонения от каких-либо условий согласия, не являющихся существенными для данного договорного типа. Во избежание использования подобных случаев недобросовестными лицами, заинтересованными в признании сделки недействительной и ссылающимися на соответствующие расхождения в качестве предлога для ее оспаривания, ВАС РФ в п. 7 Постановления Пленума от 16 мая 2014 г. № 28 указал, что совершенная сделка считается одобренной, если ее основные условия соответствовали сведениям об этой сделке, нашедшим отражение в решении о ее одобрении либо в приложенном к этому решению об одобрении проекте сделки.

Представляется, что названный подход можно использовать в качестве общего правила применительно к любому согласию на совершение сделки.

Кроме того, в опровержение факта выдачи согласия лицо, ссылающееся на его отсутствие, вправе также представить доказательства отзыва и надлежащего уведомления об этом одной или обеих сторон

613

до совершения основной сделки (об адресатах отзыва см. п. 3.6(д)

комментария к ст. 157.1 ГК РФ).

2.3. Доказывание осведомленности участника сделки об отсутствии согласия. Как следует из п. 2 ст. 173.1 ГК РФ, к числу обязательных

элементов доказывания относится осведомленность другой стороны сделки о необходимости получения соответствующего согласия и об отсутствии такого согласия на момент совершения сделки. Для проверки добросовестности стороны сделки закон использует термины «знала или должна была знать об отсутствии согласия на момент совершения сделки». Поскольку в данных ситуациях речь идет о согласии, установленном законом, незнание лицом закона не освобождает его от неблагоприятных последствий, связанных с совершением такой сделки. В ряде случаев субъект должен осуществить определенную проверку перед заключением договора, чтобы узнать о необходимости получения согласия третьего лица. Например, лицо, намеренное стать арендатором имущества, должно проверить сделку на предмет отсутствия условий для признания ее недействительной, что побуждает его установить, на каком основании потенциальный арендодатель владеет имуществом. Как следствие, при совершении указанных действий он может узнать о том, что его возможный контрагент выступает не собственником, а арендатором этой вещи, а следовательно, речь идет о заключении договора субаренды и по общему правилу требуется заручиться согласием арендодателя.

Следует также отметить, что в п. 2 ст. 173.1 ГК РФ проверке подлежит осведомленность «другой стороны сделки». Таким образом, ГК РФ подразумевает, что при совершении договора, требующего согласия в силу закона, одной из сторон изначально известно о необходимости получения согласия, и вопрос о том, знает ли она об этом или нет, не ставится в принципе. Такой подход обоснован, например, при совершении сделки, направленной на отчуждение имущества, находящегося в хозяйственном ведении, или сделки субаренды. В названных случаях одна из сторон еще до совершения сделки владеет имуществом (на определенном праве), которое так или иначе связано с лицом, чье согласие требуется. Как следствие, оно обязано знать о том, что соответствующей сделкой будут нарушены права этого лица (собственника, арендодателя), если она не будет одобрена.

Однако мыслимы ситуации, в которых указанная сторона сделки добросовестно пребывает в положении неосведомленности об отсутствии требуемого в силу закона согласия на момент совершения сделки. Например, такое состояние возможно, если первоначально лицо дало согласие, а впоследствии отозвало его, уведомив только одну –

614