учебный год 2023 / Kommentariy-k-normam-GK-o-nedeystvitelnosti-izvlechenie-iz-vtorogo-toma-Glossyi

которым это сделать обычно гораздо сложнее, чем участникам или учредителям самого юридического лица.

Отметим, что в настоящее время аналогичный подход в части ограничения правоспособности компаний действует во всех странах Европейского Союза. В соответствующей Директиве ЕС (2009/101/EC) используется следующая формула: лицо «знало или не могло в свете обстоятельств не знать» (о том, что сделка противоречит целям деятельности компании), причем далее поясняется, что даже фактическое предоставление устава данному лицу еще не доказывает, что оно знало о таком противоречии.

Если так, судам не следует возлагать на контрагента сколько-ни- будь серьезного бремени по исследованию вопроса о существовании

ихарактере уставных ограничений правоспособности юридического лица, с которым он заключает сделку. Сделку можно признавать недействительной, лишь если из обстоятельств дела явствует, что контрагент точно знал об ограничениях или узнал бы, если бы проявил хотя бы минимальную заинтересованность в этом вопросе (или, иначе говоря, наверняка знал, просто достаточные доказательства этого факта отсутствуют).

Судебная практика в последнее время действительно движется в сторону освобождения участников оборота от бремени изучения учредительных документов своих контрагентов.

Пленум ВС РФ сформулировал по близкому вопросу определения субъективной добросовестности контрагента при оспаривании сделки по правилам п. 1 ст. 174 ГК РФ следующую позицию: «По общему правилу закон не устанавливает обязанности лица, не входящего в состав органов юридического лица и не являющегося его учредителем или участником... по проверке учредительного документа юридического лица с целью выявления ограничений или разграничения полномочий единоличного исполнительного органа юридического лица...» (п. 22 Постановления Пленума ВС РФ от 23 июня 2015 г. № 25).

Представляется, что эту позицию в равной степени следует отнести

ик уставным ограничениям правоспособности юридического лица.

(н)Неблагоприятные последствия сделки. По ныне действующему правилу, оспоримая сделка может быть признана недействительной, только «если она нарушает права или охраняемые законом интересы лица, оспаривающего сделку, в том числе повлекла неблагоприятные для него последствия» (абз. 2 п. 2 ст. 166 ГК РФ).

По существу, это правило вводит дополнительный элемент, подлежащий доказыванию, в фактический состав всех оспоримых сделок

595

(истец, помимо всего прочего, должен доказать некие «неблагоприятные последствия» сделки для себя или иное нарушение своих прав или интересов).

Сама эта норма имеет довольно дискуссионный характер (подробнее см. комментарий к п. 2 ст. 166 ГК РФ). В п. 71 Постановления Пленума ВС РФ от 23 июня 2015 г. № 25 из этого правила сделано исключение для сделок, недействительных по основаниям, предусмотренным ст. 173.1 (отсутствие необходимого согласия) и п. 1 ст. 174 ГК РФ (выход за пределы полномочий). Но для похожего состава ст. 173 ГК РФ (выход за пределы правоспособности) такого исключения, вопреки логике, не было сделано. Так что данный элемент (нарушение прав или интересов) формально подлежит доказыванию, если, конечно, судебная практика в дальнейшем не выведет данный состав недействительности из-под действия правила абз. 2 п. 2 ст. 166 ГК РФ за счет еще более интенсивной телеологической редукции последней нормы.

В любом случае представляется, что судам не следует чрезмерно жестко требовать доказывания конкретных неблагоприятных последствий сделки. По сути, сам факт противоречия сделки целям, заложенным участниками (учредителями) в устав юридического лица,

иявляется нарушением их интересов.

(о)«Эстоппель». В настоящее время в российском праве действует целый ряд норм, которые по аналогии с похожими английскими правилами иногда называют «эстоппелем» (estoppel). В общих чертах их смысл состоит в недопущении противоречивого поведения участников гражданского оборота.

Согласно одной таких из норм (действует с 1 июня 2015 г.), если сторона предпринимательского договора приняла от контрагента исполнение по договору, а сама своего обязательства не исполнила, то она не может требовать признания договора недействительным (п. 2 ст. 431.1 ГК РФ).

Однако в силу прямого указания в тексте нормы она не распространяется на договоры, недействительные по основаниям, предусмотренным ст. 173 (а также 178 и 179) ГК РФ. Иначе говоря, выход за пределы уставных ограничений правоспособности юридического лица не исцеляется этим видом «эстоппеля». В то же время в других нормах, устанавливающих ограничения на оспаривание сделки по схожей модели (прежде всего абз. 4 п. 2 и п. 5. ст. 166 ГК РФ), подобное исключение для ст. 173 ГК РФ не содержится. Причины проведения такого разграничения неясны. В судебной практике вопрос приме-

596

нимости «эстоппеля» к сделкам, выходящим за пределы уставной правоспособности юридического лица, пока не прояснен.

(п) Исковая давность. Срок исковой давности по оспоримым сделкам составляет один год с момента, когда «истец узнал или должен был узнать об ...обстоятельствах, являющихся основанием для признания сделки недействительной» (п. 2 ст. 181 ГК РФ).

Вслучае косвенного иска, в том числе основанного на ст. 173 ГК РФ, под «истцом» в этой формулировке следует понимать лицо, предъявляющее иск от имени юридического лица. Срок исковой давности начинает течь с момента, когда это лицо (а не само юридическое лицо) «узнало или должно было узнать» о соответствующих обстоятельствах.

Эта позиция применительно к сделкам с заинтересованностью (но, по-видимому, аналогичные соображения применимы и в рассматриваемом случае) была зафиксирована высшими судами (Постановление КС РФ от 10 апреля 2003 г. № 5-П; Постановление Президиума ВАС РФ от 21 мая 2013 г. № 17137/12; Определение КЭС ВС РФ от 26 августа 2016 г. № 305-ЭС16-3884).

Вслучае прямого иска от имени юридического лица, в том числе основанного на ст. 173 ГК РФ, срок исчисляется с момента, когда

осоответствующих обстоятельствах «узнало» само юридическое лицо в лице своего руководства. Смена руководителя юридического лица, вообще говоря, не означает начала течения заново срока исковой давности (Определение КГД ВС РФ от 23 ноября 2004 г. № 19-В04-32). Но если речь идет об оспаривании сделки в связи с совершением недобросовестным руководителем организации (здесь имеется в виду объективная недобросовестность) сделки в нарушение тех или иных ограничений (в том числе уставных), исковая давность, как представляется, должна начинать течь с момента, когда о сделке узнал или должен был узнать новый руководитель.

Выражение «должен было узнать» здесь опять означает необходимость проявления лицом, предъявляющим иск, должной степени заботливости (при анализе деятельности своего юридического лица), но эта степень ни законом, ни судебной практикой внятно не определена.

Представляется, что в данном случае пороговым уровнем должна служить не «грубая небрежность» (как при решении вопроса о субъективной добросовестности контрагента), а простая неосторожность. Ведь именно на участников юридического лица следует возлагать значительную часть бремени контроля над сделками общества.

597

Вопросы исковой давности подробно рассматриваются в комментарии к п. 1 ст. 174 ГК РФ. Большинство из высказанных там соображений в равной мере относятся и к рассматриваемому случаю. Мы отсылаем читателя к соответствующему пункту комментария.

Статья 173.1. Недействительность сделки, совершенной без необходимого в силу закона согласия третьего лица, органа юридического лица или государственного органа либо органа местного самоуправления

1. Сделка, совершенная без согласия третьего лица, органа юридического лица или государственного органа либо органа местного самоуправления, необходимость получения которого предусмотрена законом, является оспоримой, если из закона не следует, что она ничтожна или не влечет правовых последствий для лица, управомоченного давать согласие, при отсутствии такого согласия. Она может быть признана недействительной по иску такого лица или иных лиц, указанных в законе.

Законом или в предусмотренных им случаях соглашением с лицом, согласие которого необходимо на совершение сделки, могут быть установлены иные последствия отсутствия необходимого согласия на совершение сделки, чем ее недействительность.

2.Поскольку законом не установлено иное, оспоримая сделка, совершенная без необходимого в силу закона согласия третьего лица, органа юридического лица или государственного органа либо органа местного самоуправления, может быть признана недействительной, если доказано, что другая сторона сделки знала или должна была знать об отсутствии на момент совершения сделки необходимого согласия такого лица или такого органа.

3.Лицо, давшее необходимое в силу закона согласие на совершение оспоримой сделки, не вправе оспаривать ее по основанию, о котором это лицо знало или должно было знать в момент выражения согласия.

Комментарий

1.Специальный состав недействительности. С 1 сентября 2013 г.

вГК РФ был введен новый состав недействительности сделок, связанный с отсутствием согласия на совершение сделки, необходимого

всилу закона. Одновременно с этим в ГК РФ были предусмотрены

598

общие правила, регулирующие порядок предоставления такого согласия (ст. 157.1 ГК РФ).

Ранее совершение сделки в отсутствие требуемого по закону согласия (одобрения) третьего лица или госоргана, как правило, влекло ее ничтожность, поскольку подобная сделка нарушала требования закона, и, как следствие, к ней применялись положения ст. 168 ГК РФ.

Следует также отметить, что, если бы ст. 173.1 ГК РФ не была введена, модификация редакции ст. 168 ГК РФ, произошедшая в том же 2013 г., не привела бы к изменению устоявшейся ранее квалификации сделки, совершенной в отсутствие согласия, как ничтожной, поскольку такая сделка всегда нарушает права третьего лица и, соответственно, должна была бы подпадать под действие п. 2 ст. 168 ГК РФ (см. комментарий к ст. 168 ГК РФ). Это не касалось бы только тех случаев, когда специальные нормы закона устанавливают режим оспоримости сделок, совершенных без необходимого согласия (например, ст. 34 Закона о защите конкуренции в отношении сделок, влекущих экономическую концентрацию, совершенных без необходимого по закону согласия антимонопольного органа; соответствующие положения Закона об АО и Закона об ООО о крупных сделках и сделках с заинтересованностью, совершенные без необходимого в силу закона согласия общего собрания участников (акционеров) или в некоторых случаях коллегиального органа управления, и др.).

Теперь же с 1 сентября 2013 г. режим оспоримости предусмотрен

в качестве общего правила.

1.1. Оспоримость сделки, совершенной в отсутствие согласия.

Пункт 1 ст. 173.1 ГК РФ по общему правилу предусматривает, что сделка, совершенная без необходимого в силу закона согласия третьего лица, органа государственной власти (местного самоуправления) или органа управления юридического лица, является оспоримой. Это означает, что в момент ее совершения она создает юридический эффект, на который направлена. Такая сделка может стать недействительной только в случае признания ее таковой судом, для чего требуется предъявление отдельного иска. К требованию о признании ее недействительной применяются сокращенные сроки исковой давности (по общему правилу в силу ст. 181 ГК РФ – один год), а также ограничивается субъектный состав, управомоченный на предъявление соответствующего требования в суд.

Следует также отметить, что отсутствие необходимого в силу закона согласия на совершение сделки (в случае оспоримости) не является препятствием для государственной регистрации такой сделки или права, возникшего в связи с ее заключением и исполнением (это

599

подтверждается, в частности, п. 3 ст. 9 Закона о государственной регистрации недвижимости).

Насколько обоснованно было решение законодателя установить оспоримость для сделок, совершенных без согласия? Не разумнее ли было придерживаться варианта ничтожности? Ведь в конечном итоге такая сделка нарушает императивную норму закона и при этом посягает на интересы третьих лиц (а в ряде случаев и на публичные интересы), что, не будь ст. 173.1 ГК РФ, полностью вписывалось бы

вдиспозицию п. 2 ст. 168 ГК РФ о ничтожности незаконной сделки.

Содной стороны, в решении законодателя установить оспоримость может быть найден смысл. Право старается не дестабилизировать оборот избыточно, и если соответствующая сделка не оспаривается, видимо, она не сильно нарушает интересы соответствующего третьего лица, публичные интересы или интересы корпорации, от лица которой согласие должен был выдавать орган управления такой корпорацией. Вариант с ничтожностью не оставлял бы такой сделке шансов на выживание.

Сдругой стороны, режим оспоримости возлагает на третье лицо, госорган или участников корпорации или членов коллегиального органа управления бремя инициирования судебных исков об оспаривании сделки каждый раз, когда совершается сделка без согласия. Это означает существенные неудобства и издержки. Достаточно представить себе ситуацию, когда сторона будет еженедельно совершать одну и ту же сделку без согласия и рассчитывать на то, что соответствующему госоргану, третьему лицу или иным лицам, чье согласие должно было быть получено, надоест еженедельно инициировать новые судебные иски об оспаривании. Это обстоятельство, возможно, не настолько острое в ситуациях, когда само правоотношение, из которого вытекает необходимость выдачи согласия, может быть прекращено в ответ на систематические нарушения подобного рода. Например, директора общества, который совершает сделку, не согласовав ее с другим органом управления общества, недовольные акционеры (участники) могут

влюбой момент отстранить. Арендодатель, столкнувшийся с нарушением арендатором условий предоставления имущества в субаренду и требования заручиться отдельным согласием арендодателя на субаренду, вправе расторгнуть договор аренды в связи с его существенным нарушением. Публичное образование, узнав, что директор унитарного предприятия начинает отчуждать имущество без согласия такого образования, может, опять же, отстранить директора. Угроза такого рода позволяет предотвратить циничные попытки систематического нарушения требования получения согласия и ситуацию, при которой

600

придется регулярно возбуждать судебные процессы под страхом пропуска короткого срока давности.

Но далеко не всегда этот предохранитель срабатывает. Последняя ситуация касается прежде всего публично-правовых согласий. Госорган (например орган опеки) в ряде случаев ограничен в возможностях предотвратить систематическое совершение сделок без его согласия. И в итоге вынужден тратить ограниченные бюджетные средства на то, чтобы постоянно возбуждать новые иски об оспаривании при систематическом совершении одной и той же сделки соответствующим лицом

без согласия такого органа.

1.2. Ничтожность сделки, совершенной в отсутствие согласия.

Не все сделки, совершенные в отсутствие требуемого в силу закона согласия, являются оспоримыми. Оспоримость является лишь общим правилом.

В п. 1 ст. 173.1 ГК РФ отмечено, что из закона может следовать ничтожность подобной сделки. Примером, когда закон прямо предусматривает такое последствие, является перевод долга без согласия кредитора (ст. 391 ГК РФ). Следует отметить, что перевод долга является также частью соглашения о перенайме, поскольку совершение данной сделки влечет переход как прав, так и обязанностей арендатора. Как следствие, отсутствие согласия арендодателя на совершение контрагентом перенайма приводит к его ничтожности (Определение КЭС ВС РФ от 26 июля 2016 г. по делу № 302-ЭС15-19746). При этом

вслучае банкротства арендатора конкурсный управляющий не вправе организовать отчуждение с торгов прав и обязанностей должника из договора аренды без согласия арендодателя. Как следствие, если последний возражает против оформления перенайма, договор аренды прекратится после принятия определения арбитражного суда о завершении конкурсного производства в отношении арендатора и внесения

вЕГРЮЛ записи о его ликвидации.

Другой пример: в силу п. 1 ст. 15 Закона о порядке осуществления иностранных инвестиций в хозяйственные общества, имеющие стратегическое значение для обеспечения обороны страны и безопасности государства, сделка, которая подлежит согласованию со специальной комиссией при Правительстве РФ, в случае совершения без такого согласия будет ничтожной.

Одним из критериев, позволяющих законодателю выбрать между сохранением общего правила об оспоримости или установлением режима ничтожности сделки без согласия, является оценка того, какие последствия влечет запрет совершения сделки без согласия (критерий значимости интересов, которые нарушаются в результа-

601

те совершения сделки). Если придание договорам определенного типа юридического эффекта угрожает нормальному функционированию оборота в целом, грубо попирает публичные интересы или особенно болезненно сказывается на интересах лица, чье согласие должно быть испрошено, то такие сделки должны признаваться законом ничтожными. Этим обусловлена, в частности, ничтожность перевода долга, совершенная без согласия кредитора, поскольку смена должника без согласования его контрагента крайне опасна для последнего, и в случае оспоримости такого перевода кредитор был бы обременен непрерывными судебными разбирательствами, направленными на признание недействительными соответствующих сделок, что препятствовало бы ему реализовать свое законное право требования к первоначальному должнику. Аргумент же о нарушении публичных интересов, видимо, повлиял на выбор законодателем варианта с ничтожностью применительно к несогласованным сделкам по инвестициям в стратегические предприятия.

Напротив, если с точки зрения интересов оборота сделка сама по себе не является очевидно порочной, но при этом, возможно, ею нарушаются права третьего лица, корпорации и стоящих за ней участников или учредителей или даже публичные интересы, но это нарушение далеко не предопределено, в таком случае в качестве последствия совершения сделки законодателю разумно сохранить установленный

вст. 173.1 ГК РФ режим оспоримости и не предусматривать исключений. В этой ситуации лицо, чьи права могут быть затронуты сделкой, вправе самостоятельно решить, считает ли оно свои или защищаемые им интересы нарушенными и, как следствие, будет ли оно обращаться

всуд за защитой соответствующих прав.

Всегда ли выбор законодателя между сохранением общего режима оспоримости и переходом к режиму ничтожности (с учетом применения к оценке законодательных решений вышеуказанных критериев) абсолютно логичен? Вероятно, что нет. Особенно серьезно проблема обоснованности сохранения режима оспоримости встает применительно к публично-правовым согласиям.

И здесь возникает следующий вопрос. В п. 1 ст. 173.1 ГК РФ указывается на то, что признание сделки, совершенной без необходимого согласия, ничтожной возможно в случаях, когда это следует из закона. Можно ли толковать данную норму таким образом, что суд может вывести санкцию ничтожности не из прямого указания в законе, а из телеологического его толкования?

Представляется, есть основания задуматься над тем, чтобы сделка, совершенная без необходимого в силу закона публично-правового

602

согласия, считалась ничтожной. В данном случае ничтожность будет «следовать» не из буквы закона, а из его смысла.

Вряде ситуаций в силу закона прямо предусматривается оспоримость подобных сделок, например, при нарушении некоторых антимонопольных запретов (например, ст. 34 Закона о защите конкуренции – в отношении сделок, влекущих экономическую концентрацию, совершенных без необходимого по закону согласия антимонопольного органа; см. по этому вопросу также п. 16 Постановления Пленума ВАС РФ от 30 июня 2008 г. № 30). Поэтому здесь пространства для телеологического толкования в контексте данного вопроса нет.

Однако в других случаях закон, устанавливая необходимость получения публично-правового согласия госоргана (или органа местного самоуправления), специально не оговаривает последствия неполучения согласия при совершении такой сделки. Так, согласно п. 4 ст. 292 ГК РФ отчуждение жилого помещения, в котором проживают находящиеся под опекой члены семьи собственника данного жилого помещения, если при этом затрагиваются права или охраняемые законом интересы указанных лиц, допускается с согласия органа опеки и попечительства. Также в силу п. 2 ст. 37 ГК РФ опекун не вправе без предварительного разрешения органа опеки и попечительства совершать сделки по отчуждению, в том числе по обмену или дарению имущества подопечного, сдаче его внаем (в аренду), в безвозмездное пользование или в залог, сделок, влекущих отказ от принадлежащих подопечному прав, раздел его имущества или выдел из него долей, а также любых других действий, влекущих уменьшение имущества подопечного.

Вприведенных примерах публично-правовое образование выступает в обороте не как равноправный участник гражданских отношений, а как субъект, отстаивающий во многом публичные интересы, проявляющиеся в данном случае в социальной сфере. Специального указания на ничтожность сделок, совершенных без такого согласия органа опеки и попечительства, в приведенных статьях ГК РФ нет. Но, возможно, есть основания в данном случае выводить ничтожность из телеологического толкования закона. Впрочем, данный вопрос требует дополнительного осмысления.

Изложенное выше позволяет утверждать, что вывод о ничтожности сделки, совершенной при отсутствии требуемого по закону согласия, теоретически можно вывести не только из буквального указания на ничтожность в законе, но и из телеологического толкования соответствующей нормы, устанавливающей необходимость такого согласия (т.е. из установления целей, преследуемых законодателем). Будет ли судебная практика пользоваться такой возможностью, покажет будущее.

603

1.3. Относительная недействительность сделки, совершенной в отсутствие согласия. Последствия отсутствия согласия, требуемого

всилу закона, не исчерпываются ничтожностью и оспоримостью. Следует отметить, что данная классификация, избранная в ГК РФ

вкачестве основополагающей, не учитывает такую возможность, как так называемую относительную недействительность сделки. Однако последняя прямо упомянута в п. 1 ст. 173.1 ГК РФ. Так, в данной норме указано, что из закона может следовать, что сделка не оспорима и не ничтожна, а «не влечет правовых последствий для лица, управомоченного дать согласие, при отсутствии такого согласия». Относительная недействительность означает, что сделка порождает правовые эффекты в отношении ее сторон, но не может быть противопоставлена конкретному третьему лицу. То есть сделка недействительна (не производит правового эффекта) лишь исключительно в отношении этого третьего лица. Доктрина относительной недействительности

вроссийском праве практически не разработана, но ее упоминание

вп. 1 ст. 173.1 ГК РФ создает условия для ее возможного развития

всудебной практике в дальнейшем.

Впрочем, на данный момент не вполне очевидно, в каких ситуациях такое специфическое последствие было бы логично применять и выводить из закона.

1.4.Иные последствия отсутствия согласия. Совершение сделки

вотсутствие требуемого в силу закона согласия согласно прямому указанию в комментируемой норме может привести и к иным последствиям, чем ее недействительность, если это следует из закона.

Так, в силу ст. 698 ГК РФ ссудодатель вправе потребовать досрочного расторжения договора безвозмездного пользования в случае, когда ссудополучатель без согласия ссудодателя передал вещь третьему лицу.

Кроме того, в силу п. 3 ст. 73 ГК РФ совершение участником полного товарищества сделок, однородных с теми, которые составляют предмет деятельности товарищества, без согласия остальных товарищей предоставляет товариществу право по своему выбору потребовать от такого участника возмещения причиненных товариществу убытков либо передачи товариществу всей приобретенной по таким сделкам выгоды.

Еще одним примером может быть сделка залогодателя о передаче имущества (предмета залога) в аренду без требуемого в силу закона согласия залогодержателя. В силу п. 3 ст. 346 ГК РФ в соответствующем случае залогодержатель вправе потребовать досрочного исполнения обеспеченного залогом обязательства или, если его требование не будет удовлетворено, обратить взыскание на предмет залога. При этом

604