учебный год 2023 / Kommentariy-k-normam-GK-o-nedeystvitelnosti-izvlechenie-iz-vtorogo-toma-Glossyi

3.Правила настоящей статьи не распространяются на мелкие бытовые

идругие сделки малолетних, которые они вправе совершать самостоятельно в соответствии со статьей 28 настоящего Кодекса.

Комментарий

1. Историческая ремарка. Неспособность лица к совершению юридически значимых волеизъявлений может быть связана с его юным возрастом.

Объявление недействительными сделок, совершенных несовершеннолетним, характерно для подавляющего большинства правопорядков. Вместе с тем установление особого состава недействительности для сделок малолетних является специфической чертой именно отечественной правовой системы. Подобные правила, впервые появившиеся в позитивном праве в ГК РСФСР 1964 г. (ст. 51), практически в неиз-

менном виде воспроизведены в комментируемой статье.

1.1. Сфера применения. Несовершеннолетние, не достигшие возраста 14 лет (малолетние), не обладают дееспособностью. Все сделки за них (от их имени) совершают только их законные представители – родители, усыновители или опекуны (п. 1 ст. 28 ГК РФ). Исключение составляют мелкие бытовые и некоторые другие сделки, которые малолетние от 6 до 14 лет вправе совершать самостоятельно (подробнее см. комментарий к п. 3 настоящей статьи). Остальные совершенные малолетним самостоятельно сделки являются недействительными (ничтожными) на основании п. 1 комментируемой статьи.

Правила комментируемой статьи подлежат применению не только к собственно сделкам малолетнего, но и к иным его волеизъявлениям, например, к сделкоподобным действиям (о понятии сделкоподобных

действий см. комментарий к ст. 153 ГК РФ).

1.2. Формальность состава. Состав недействительности, установленный комментируемой статьей, является формальным. Для его применения необходим только один квалифицирующий признак – возраст субъекта такой сделки (до 14 лет). Все иные факторы иррелевантны. В частности, не имеют значения индивидуальные психофизиологиче-

ские и интеллектуальные особенности развития малолетнего.

1.3. Добросовестность контрагента. Формальность рассматриваемого состава недействительности означает, что сделка малолетнего является ничтожной независимо от добросовестности другой стороны – от того, знала ли она о незаконности совершаемой сделки (о возрасте своего контрагента и/или невозможности совершения им сделки самостоятельно). Это обстоятельство может создавать опреде-

575

ленные проблемы для участников оборота. В условиях усиливающейся акселерации возраст лица, с которым ты вступаешь в сделку, далеко не всегда очевиден, а его определение по внешним признакам – задача не из легких. Конечно, в отличие от сделок с недееспособными (см. ст. 171 ГК РФ и комментарий к ней) проблема не столь остра. Участник оборота в большинстве случаев может минимизировать риск вступления в сделку с малолетним достаточно просто: он имеет возможность испросить документы и установить возраст по ним.

Однако в ряде ситуаций само по себе знание о том, что лицо не достигло 14 лет, не позволяет полностью исключить вступление в недействительную сделку. Так, ряд сделок малолетний вправе совершать самостоятельно. К их числу относятся мелкие бытовые сделки (подп. 1

п.2 ст. 28 ГК РФ), определение которых базируется на оценочных критериях – соответствия возрастным потребностям ребенка и незначительности по сумме. Ввиду неоднозначности этих критериев контрагент может добросовестно заблуждаться о характере совершаемой сделки и возможности ее совершения малолетним самостоятельно.

Возможна ситуация, когда добросовестное заблуждение контрагента малолетнего о законности совершаемой сделки сформировалось под влиянием поведения самого малолетнего, например, предоставившего сфальсифицированные доказательства того, что он распоряжается средствами, предоставленными законным представителем (подп. 3

п.2 ст. 28 ГК РФ).

Представляется, что игнорирование отечественным правопорядком добросовестности контрагента малолетнего ведет к явно несправедливому распределению рисков и не соответствует общемировым тенденциям развития частноправового регулирования. Остается надеяться, что это обстоятельство будет «выправлено» судебной практикой. Другими вариантами решения проблемы могло бы стать изменение состава комментируемой статьи, учет ее предписаниями добросовестности

контрагента.

1.4. Недействительность сделки малолетнего: особые случаи. Состав недействительности, предусмотренный комментируемой статьей, охватывает лишь ситуацию, когда сделка совершена лицом, не способным в силу возраста к изъявлению юридически значимой воли (малолетним), самостоятельно. Соответственно, данная статья не подлежит применению в случаях, когда от имени малолетнего такую сделку совершает законный представитель, однако при ее совершении нарушаются установленные процедуры или ограничения.

Так, в ряде случаев, предусмотренных законом, законный представитель не вправе совершать сделки от имени малолетнего без предва-

576

рительного согласия (разрешения) органа опеки и попечительства. Например, в соответствии с п. 2 ст. 37 ГК РФ подобное разрешение требуется в отношении сделок по отчуждению, в том числе по обмену или дарению имущества малолетнего, сдаче такого имущества внаем (в аренду), в безвозмездное пользование или в залог, сделок, влекущих отказ малолетнего от принадлежащих ему прав, раздел его имущества или выдел из него долей и некоторых других (см. также п. 3, 4, 6 ст. 19, ст. 20, п. 1 ст. 21 Закона об опеке и попечительстве). Данные правила сформулированы для опекунов, но в силу абз. 2 п. 1 ст. 28 ГК РФ применяются также и к иным законным представителям малолетнего – родителям и усыновителям.

Разрешение органа опеки и попечительства по своей правовой природе является актом государственного органа субъекта РФ (органа местного самоуправления). Оно должно быть выражено в письменной форме (см.: п. 3 ст. 21 Закона об опеке и попечительстве, п. 55 Постановления Пленума ВС РФ от 23 июня 2015 г. № 25).

Разрешение органа опеки и попечительства является согласием на сделку, совершаемую законным представителем от имени малолетнего. Соответственно, если в указанных выше случаях сделка совершена законным представителем малолетнего без такого разрешения, она не подпадает под правила комментируемой статьи, но может быть признана недействительной по правилам ст. 173.1 ГК РФ (см. ком-

ментарий к ней).

1.5. Недействительность сделки малолетнего: особые случаи (продолжение). Помимо необходимости получения согласия органа опеки

и попечительства в ряде случаев закон вовсе запрещает совершение законным представителем сделки от имени малолетнего. Так, в силу п. 3 ст. 37 ГК РФ опекун, а также его супруг и близкие родственники, не вправе совершать сделки с малолетним (за исключением передачи имущества подопечному в качестве дара или в безвозмездное пользование). В силу прямой отсылки абз. 2 п. 1 ст. 28 ГК РФ эти ограничения распространяются на любого законного представителя малолетнего, в том числе родителя и усыновителя. К случаям нарушения подобного запрета комментируемая статья также не применяется, так как речь здесь не идет о совершении сделки самим малолетним. О последствиях нарушения данного запрета см. комментарий к п. 3

ст. 182 ГК РФ.

1.6. Ничтожность и ее последствия: схожесть с правилами ст. 171 ГК РФ. Положения комментируемой статьи практически идентичны предписаниям, установленным ст. 171 ГК РФ. В связи с этим выводы, сделанные при анализе последней (касательно ничтожности сделки,

577

двусторонней реституции как общего ее последствия, исковой давности по соответствующим реституционным требованиям – см. п. 1.6, 1.9, 1.11 комментария к ст. 171 ГК РФ), актуальны и в отношении

рассматриваемого состава недействительности.

1.7. Дополнительное последствие недействительности. Регламентируя последствия ничтожности рассматриваемой сделки, комментируемая статья отсылает также к предписаниям абз. 3 п. 1 ст. 171 ГК РФ (см. комментарий к нему), предусматривающим в качестве дополнительного последствия обязанность дееспособной стороны (контрагента малолетнего) возместить другой стороне понесенный ею реальный ущерб.

Указанная «ответственность» может применяться к контрагенту несовершеннолетнего лишь при его недобросовестности и наличии умысла или грубой неосторожности на совершение сделки в нарушение закона, т.е. в ситуации, когда контрагент малолетнего знал или должен был знать о возрасте другой стороны и/или невозможности совершения им сделки самостоятельно, недееспособности. При этом сам по себе факт неистребования контрагентом документов, подтверждающих возраст малолетнего, может рассматриваться лишь как простая неосмотрительность («мог знать»), и не должен вызывать рассматриваемую ответственность контрагента несовершеннолетнего (подробнее см. комментарий к ст. 171 ГК РФ).

2.Конвалидация: схожесть с правилами п. 2 ст. 171 ГК РФ. Пункт 2 комментируемой статьи, устанавливающий правило о конвалидации ничтожной сделки, совершенной малолетним, практически дословно повторяет соответствующие положения п. 2 ст. 171 ГК РФ. В связи

сэтим ранее сделанные выводы об условиях, порядке и последствия конвалидации (см. комментарий к п. 2 ст. 171 ГК РФ) распространяются и на рассматриваемый состав.

3.Сфера применения: исключения. Правила комментируемой статьи не распространяются на сделки малолетних, которые они вправе совершать самостоятельно. Так, в соответствии с п. 2 ст. 28 ГК РФ малолетние в возрасте от 6 до 14 лет вправе самостоятельно совершать: мелкие бытовые сделки; сделки, направленные на безвозмездное получение выгоды, не требующие нотариального удостоверения или государственной регистрации; сделки по распоряжению средствами, предоставленными законным представителем или с его согласия третьим лицом.

578

Статья 173. Недействительность сделки юридического лица, совершенной в противоречии с целями его деятельности

Сделка, совершенная юридическим лицом в противоречии с целями деятельности, определенно ограниченными в его учредительных документах, может быть признана судом недействительной по иску этого юридического лица, его учредителя (участника) или иного лица, в интересах которого установлено ограничение, если доказано, что другая сторона сделки знала или должна была знать о таком ограничении.

Комментарий

Статья 173 ГК РФ устанавливает правила об оспаривании сделок, совершенных «в противоречии с целями деятельности» юридического лица. Речь идет о законодательном режиме доктрины ultra vires (признающей недействительными любые не предусмотренные учредительными документами компании сделки), которая в свое время имела большое значение в праве некоторых зарубежных стран, но в последнее время растеряла свое былое влияние ввиду изменения законодательства соответствующих стран.

(а) Общие замечания. В предыдущей редакции статьи (действовавшей до 1 сентября 2013 г.) речь также шла о сделках, совершенных «в противоречии с целями деятельности» юридического лица, но заголовок статьи был другой: «Недействительность сделки юридического лица, выходящей за пределы его правоспособности». По-видимому, изменение это чисто редакционное, так что далее мы для простоты словоупотребления будем иногда использовать выражение «ограничения правоспособности» как синоним для выражения «ограничения на цели деятельности».

В старой редакции статьи речь также шла о совершении сделок без соответствующей лицензии, что также считалось выходом за пределы правоспособности, но в действующей редакции такого основания недействительности нет. В настоящее время ГК РФ предусматривает иные последствия в случае совершения сделки без необходимой лицензии: другая сторона может отказаться от договора и потребовать возмещения убытков (п. 3 ст. 450.1 ГК РФ; п. 89 Постановления Пленума ВС РФ от 23 июня 2015 г. № 25).

Оспаривание сделки, совершенной в противоречии с целями деятельности юридического лица, ограниченными в учредительном до-

579

кументе, по ст. 173 ГК РФ следует отличать от оспаривания по п. 1 ст. 174 ГК РФ сделки, совершенной представителем (директором) юридического лица в нарушение установленных в уставе ограничений

вотношении осуществления полномочий на совершение такой сделки. В первом случае устав блокирует саму возможность для юридического лица вести определенную деятельность и в рамках нее совершать определенные сделки (независимо от того, как такая сделка будет согласована внутри организации). Во втором – устав не запрещает для организации совершать сделку, но требует от директора предварительно согласовать ее с другим органом управления организации. Подробнее см. комментарий к п. 1 ст. 174 ГК РФ.

(б)Степень актуальности нормы. В советское время правоспособность юридических лиц была специальной, а потому вопрос об их «неуставных» сделках имел важное практическое значение. Со времени вступления в силу ГК РФ правоспособность большинства коммерческих организаций по умолчанию является общей (см. далее), и в реальной жизни эта правоспособность почти никогда не ограничивается учредительными документами. Ввиду этого рассматриваемая норма

вотношении коммерческих организаций имеет лишь маргинальное значение, и содержательной судебной практики по ней почти нет.

Точнее, по старой редакции статьи некоторая практика есть, но она почти полностью посвящена ведению деятельности без лицензии, а потому в настоящее время утратила актуальность.

Вместе с тем существует обширная практика по похожей норме п. 1 ст. 174 ГК РФ (регулирующей совершение сделки с нарушением уставных и иных «внутренних» ограничений в отношении полномочий директора). По-видимому, некоторые из сформулированных в этой практике позиций принципиально применимы по аналогии и к ст. 173 ГК РФ (выход за пределы правоспособности). Обсуждение этих позиций см. в комментарии к п. 1 ст. 174 ГК РФ.

Норма может иметь значение для организаций с ограниченной правоспособностью (включая государственные и муниципальные унитарные предприятия, а также некоммерческие организации), но по этому вопросу практика также очень скудная.

(в) Учредительные документы. В статье говорится об ограничивающих цели деятельности юридического лица «учредительных документах», но в ныне действующей (с 1 сентября 2014 г.) терминологии следует говорить об «учредительном документе», каковым для большинства видов юридических лиц является устав, а для хозяйственных

580

товариществ – учредительный договор (п. 1 ст. 52 ГК РФ). Далее для краткости мы иногда будем именовать ограничения, установленные учредительным документом, «уставными ограничениями».

Уже после принятия действующей редакции ст. 173 ГК РФ к списку упомянутых в ГК РФ юридических лиц добавилась государственная корпорация, о которой сказано, что она «действует на основании федерального закона о такой государственной корпорации» (п. 1 ст. 52 ГК РФ). Не совсем ясно, можно ли именовать такой закон «учредительным документом» государственной корпорации. Можно предположить, что сделку государственной корпорации, выходящую за пределы установленной таким законом правоспособности, следует признавать недействительной на основании ст. 168 ГК РФ («Недействительность сделки, нарушающей требования закона...»), а не рассматриваемой здесь ст. 173 ГК РФ.

(г) Определенность ограничения. Согласно рассматриваемой норме цели деятельности должны быть не просто ограничены, а «определенно ограничены» (та же формулировка была и в старой редакции). Представляется, что это уточнение имеет смысл понимать как указание судам, что формулировки учредительного документа следует либерально толковать в пользу общей правоспособности и отсутствия каких-либо ограничений, а последние обнаруживать в уставе только тогда, когда эти ограничения абсолютно очевидны (во всяком случае, для большинства видов коммерческих организаций; подробнее см. далее).

Например, если в уставе коммерческой организации приведен список целей деятельности, но явно не сказано, что он закрытый, то это признак того, что список открытый, поскольку ограничение недостаточно «определенное». Соответственно, в таком случае правоспособность остается общей.

(д) Цели, предмет и виды деятельности – в чем разница? ГК РФ не дает определения и не проводит внятного разграничения между «предметом», «целями» и «видами» деятельности юридического лица, хотя и употребляет (несколько хаотически) все три термина. На практике составители уставов используют эти термины самым разнообразным образом. Например, «строительство» может пониматься ими или как предмет, или как цель, или как вид деятельности.

Представляется, что эти термины имеет смысл понимать следующим образом.

Виды деятельности – это те конкретные разновидности экономической активности, которыми занимается данное лицо. Более или менее

581

полный список всевозможных видов экономической деятельности содержит Общероссийский классификатор видов экономической деятельности (ОКВЭД), используемый для целей государственной статистики и планирования. В него входят, например, такие «группировки» видов деятельности, как «добыча сырой нефти и природного газа», «торговля розничная» (различными категориями товаров), «деятельность религиозных организаций». Подобные группировки включают более узко определенные виды деятельности, например, «торговля розничная пивом в специализированных магазинах».

Предмет деятельности – это совокупность видов деятельности, которыми занимается данное лицо. Для определения предмета деятельности лица нет необходимости перечислять абсолютно все узко определенные виды его деятельности, имеющиеся в ОКВЭД, достаточно сослаться на группировки видов деятельности или просто сказать, что лицо занимается любыми не запрещенными видами деятельности.

Цель деятельности – это нечто большее, чем просто совокупность всех видов деятельности лица. Основной целью деятельности любой коммерческой организации является извлечение прибыли (п. 1 ст. 50 ГК РФ), а некоммерческие организации имеют иные основные цели. Так, целью религиозных организаций является «совместное исповедание и распространение веры» (п. 1 ст. 123.26 ГК РФ).

Повторим, однако, что законодатель такого терминологического разграничения систематически не проводит.

В рассматриваемой статье употреблен термин «цели деятельности». Однако представляется, что включение в учредительный документ юридического лица закрытого перечня «видов» деятельности или ограниченного «предмета» деятельности будет иметь тот же правовой эффект: ограничение правоспособности данного юридического лица лишь соответствующим классом сделок.

Более того, можно предположить, что, несмотря на примененный термин, именно ограничения на виды деятельности (в строгом смысле) и имели в виду авторы комментируемой статьи, во всяком случае, говоря об уставных ограничениях в отношении «целей деятельности» коммерческих организаций. Ведь коль скоро основной целью коммерческой организации является извлечение прибыли, то сделкой, противоречащей этой цели, будет разве что дар или благотворительное пожертвование. А если основная цель иная, то это уже не коммерческая организация. Так что, вероятно, авторы нормы все же имели в виду более специфические ограничения (запрет для холдинговой компании заниматься торговыми операциями и т.п.).

582

Что касается некоммерческих организаций, ситуация несколько иная. Здесь легко представить себе деятельность, противоречащую именно целям организации (в строгом смысле). Например, благотворительный фонд вместо занятия благотворительностью может владеть

иуправлять поместьем, используемым для проживания конкретного физического лица. Или благотворительный фонд для помощи больным детям оказывает помощь бездомным животным. Вместе с тем устав благотворительного фонда, несомненно, может содержать ограничения и на виды деятельности (в строгом смысле).

Сучетом того что оспаривание сделки по правилам комментируемой статьи возможно только при наличии доказательств того, что контрагент знал о нарушении уставных ограничений (см. п. «м» комментария к настоящей статье), в подавляющем числе случаев эффективно оспорить сделку, совершенную в нарушение целей деятельности (в строгом смысле) юридического лица, ограниченных в уставе, будет крайне затруднительно. Это связано с тем, что одного лишь знания контрагентом содержания устава будет чаще всего недостаточно для квалификации сделки в качестве противоречащей целям данного юридического лица. Ведь с целью деятельности юридического лица придется соотносить цель (по сути субъективный мотив совершения) самой сделки, а она контрагенту может быть

инедоступна.

Например, устав образовательной организации допускает оказание платных услуг в той степени, в которой это соответствует общим целям деятельности организации. Как контрагенту понять, в какой степени оказание образовательной организацией платных услуг по написанию правового заключения соответствует этой цели? Ведь, возможно, средства, полученные от оказания таких услуг, пойдут на совершенствование образовательного процесса.

Таким образом, для определения того, совершена ли конкретная сделка в противоречии с целями конкретного юридического лица (в строгом смысле), контрагенту, даже имеющему копию устава этого лица, придется проделать нетривиальную аналитическую работу. И то же самое относится к суду в случае судебного разбирательства.

Куда более реалистично применение ст. 173 ГК РФ к ситуациям, когда в уставе ограничены не цели деятельности юридического лица (в строгом смысле), а виды деятельности или, быть может, даже возможность совершения конкретных сделок. По большому счету ст. 173 ГК РФ предназначена для оспаривания сделок именно в таких ситуациях, во всяком случае, применительно к коммерческим органи-

583

зациям. Для некоммерческих организаций принципиально возможно применение нормы и к нарушениям ограничений как на цели, так и на виды деятельности (в строгом смысле).

Всвязи с этим в дальнейшем именно такое толкование данной нормы (включающее в понятие «ограничений в отношении целей деятельности» также и ограничения в отношении видов деятельности) будет использоваться в рамках данного комментария.

Всвязи с вышесказанным далее мы используем расширительное толкование примененного в комментируемой статье выражения «цели деятельности», включая в него как собственно цели, так и виды деятельности юридического лица.

(е) Общая и специальная правоспособность. Термины «общая правоспособность» и «специальная правоспособность» не упоминаются в законе, но широко применяются судами и правоведами. Их смысл следующий.

Общая правоспособность означает, что юридическое лицо вправе заниматься любой деятельностью, на которую закон не устанавливает запрета общего характера (т.е. применимого ко всем видам юридических лиц, а не только к данному).

Специальная правоспособность означает, что юридическое лицо вправе заниматься лишь некоторыми видами деятельности, а некоторыми другими (из тех, на которые не установлено общего запрета) – не вправе.

Специальная правоспособность может быть установлена законом или учредительным документом юридического лица.

(ж) Правоспособность коммерческих организаций (общее правило).

Коммерческие организации, за некоторыми обсуждающимися в следующем пункте исключениями, обладают общей правоспособностью, т.е. «могут иметь гражданские права и нести гражданские обязанности, необходимые для осуществления любых видов деятельности, не запрещенных законом» (абз. 2 п. 1 ст. 49 ГК РФ).

Закон в ряде случаев ограничивает коммерческие организации в занятии той или иной деятельностью (например, из п. 1 ст. 22 Закона об образовании следует, что образовательной организацией может быть только некоммерческая организация, из чего следует, что, например, программы высшего профессионального образования коммерческие организации осуществлять не могут). Но за рамками таких точечных ограничений коммерческая организация может заниматься любыми видами деятельности.

584